CC BY
16З.Т. Голенкова, Е.Д. Игитханян ПРОФЕССИОНАЛЫ НА РЫНКЕ ТРУДА
Экономические реформы, проводимые в России, выдвинули на первый план комплекс проблем, связанных с развитием социально-структурной трансформации общества, с изменением положения отдельных групп и слоев населения. Масштабы, тенденции, глубина и особенности развития социальной структуры, ее усложнения определяются следующими факторами:
1. Cтруктурными изменениями в экономике, в результате чего на смену прежде монолитной государственной собственности пришло разнообразие ее форм;
2. Глубокими переменами, связанными с изменениями в системе занятости, с формированием новых экономических классов: собственников и наемных работников;
3. Появлением новых слоев в социальной стратификации, дифференциации и новых очагов социальной напряженности. Это связано с тем, что определенная часть экономически активного населения в результате отраслевых сдвигов в экономике страны осталась вне сферы занятости, приобрела статус безработных. Данный слой сформировал черты групповой определенности со своими ценностно-нормативными установками, структурой потребления и жизненными ориентирами;
4 Углублением социально-экономической неоднородности труда, изменением его социальных функций, в том числе перестройкой трудовой мотивации занятых, значимым разрывом в оплате труда отдельных категорий трудящихся;
5 Резким изменением социальной базы формирования средних слоев, которую к началу проведения реформ представляли массовые отряды гуманитарной интеллигенции, инженерно-технических работников, квалифицированных рабочих. Особенно этот деструктивный процесс коснулся изменения социального статуса российской интеллигенции, остро ощутившей все негативные последствия экономического кризиса;
6. Качественными изменениями в формировании эффективных стратегий решения проблем занятости среди различных категорий населения, их адаптационного потенциала, социального самочувствия.
В этих условиях формируется рыночная ситуация, определяемая специфическими экономическими интересами отдельных классов, социальных групп и слоев общества. По Веберу, шансы, которыми располагают последние, детерминированы, с одной стороны, объемом и видом власти, позволяющими распоряжаться прибылью, полученной от оборота капитала и, с другой — собственной квалификацией и про-
фессиональной подготовкой, востребованностью или невостребованностью на рынке труда [1].
Рынок труда — сложнейшая и динамичная социально-экономическая категория, в плоть которой вплетены многообразные отношения субъектов социальных процессов: предпринимателей-собственников, государства, работников наемного труда. Эффективность механизмов его регулирования в последнее десятилетие достаточно противоречива, ибо развитие ситуации в сфере социально-трудовых отношений непосредственно зависит от того, насколько они (механизмы) способны либо соответствовать, а значит, ускорять институциональные изменения в экономике, либо противоречить, а значит, препятствовать адекватности современным реалиям и порождать трудовую конфликтность в обществе.
Российская модель рынка труда интенсивно изучается в настоящее время экономистами и статистиками. Оцениваются его основные показатели относительно профессионально-квалификационной структуры населения и ее динамики, экономической занятости и безработицы, образовательного уровня занятых, стоимости рабочей силы, ген-дерных аспектов и других характеристик. Большое внимание уделяется анализу информационной базы и методам изучения рынка труда в аспекте профессиональной мобильности занятых, процессе дивер-сифицированности трудовой активности и т.д. Существенной стороной анализа является формирование интегрированных баз данных по отдельным регионам страны — реструктуризация региональных рынков труда, адаптационные факторы региональной занятости и адаптационный потенциал, и в связи со всем этим — вектор программных стратегических направлений со стороны государственных структур [7].
Указанные процессы характеризуют «макросрез» рынка труда — механизмы соответствия и приспособления рабочей силы к формирующимся условиям рыночной экономики соответствующей инфраструктуры. Но существует еще и «микросрез» — развитие ситуации в сфере социально-экономических, социально-трудовых отношений внутри отдельных корпораций. Именно в этой сфере общие институциональные изменения в сфере труда оказывают непосредственное влияние на формирование статусных позиций работников, их социально-психологических черт, стратегий поведения в производственной и внепроизводственной деятельности, их социально-трудового воспроизводства. Масштабность проблем здесь кажется иной, но, тем не менее, именно в корпорациях (производственных структурах) образуются локальные рынки труда со своими спросом и предложением, профессиональным и образовательным потенциалом занятых в них работников, востребовательностью/невостребовательностью, трудовыми конфликтами, социальной напряженностью, законами измене-
ния социального статуса работника и готовности к этому действию и многими другими характеристиками социально-трудовых отношений.
В этом случае важными и информативными представляются исследования массовых групп работников, занятых профессиональным трудом. Наиболее общие статистические закономерности их развития в общей структуре российского рынка труда будут освещены ниже. Здесь же отметим, что к данной группе, по нашему мнению, необходимо относить лиц, занятых умственным и физическим трудом профессионально. Именно эту категорию работников мы объединяем под социальным статусом профессионалов. Исходя из этого, предметом нашего анализа являются: социальное положение и мобильность, трудовая мотивация и социальное настроение, особенности идентичности группы работников, имеющих квалификационную и профессиональную подготовку и занятых на должностях, требующих соответствующих профессиональных знаний и уровня образования. Объект изучения — социальные группы работников профессионального труда, к которым мы относим: рабочих квалифицированного труда в различных отраслях экономики, специалистов высшей и средней квалификации, а также руководителей организаций и предприятий.
В результате сформированы две подгруппы профессионалов, дифференцированных по характеру труда — преимущественно физического и умственного: профессионалы-рабочие и профессионалы-специалисты (в последнюю были включены и управленцы). Выделена также контрольная группа — непрофессионалы: неквалифицированные рабочие, служащие-неспециалисты.
Цель исследования — проанализировать, во-первых, положения этих групп в социально-трудовой структуре общества, во-вторых, определить общее и особенное в типологических характеристиках, статусных особенностях отдельных подгрупп, в-третьих, сравнить особенности положения группы профессионалов и контрольной группы непрофессионалов.
Научная новизна данного исследования заключается в анализе положения профессионалов в современном социально меняющемся обществе в системе социально-трудовых отношений. Выявлена роль и значимость профессионального труда в социальной дифференциации современного общества, подтверждена детерминированность поведения человека в зависимости от социально-профессионального и трудового статуса.
Информационной базой настоящего исследования явились данные Госкомстата РФ, опубликованные в сборнике «Обследование населения по проблемам занятости» (за 2003 год) и в ряде других статистических изданий, и материалы конкретного социологического исследования в г. Новосибирске в 2001-2002 г.г. (520 ед. наблюдения). Выборка
территориальная, многоступенчатая с применением квотного метода. Обследование проводилось путем опроса по стандартизированному бланку анкеты с готовым текстом вопросов и вариантов ответов. Опрашивалось городское население, дифференцированное по полу, возрасту, профессионально-должностному статусу, сектору занятости, уровню образования.
НЕКОТОРЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ РЫНКА ТРУДА В РОССИИ
Одно из последствий проведения экономических реформ в России — уменьшение спроса на рабочую силу, вследствие чего численность занятых в стране снижалась вплоть до середины 1999 г. Затем начался ее рост, и в мае 2003 г. она составила 65,5 млн. человек, что в 1,5 раза больше, чем в 1999 г. Численность женщин, занятых в экономике, составляла в этот период 32,0 млн. человек или 48,8% от общей численности [2]. Анализ распределения численности занятых в экономике по возрастным группам обращает внимание на следующие тенденции:
а). Увеличение среднего возраста занятых (с 38,3 лет в 1992 г. до 39,4 лет в 2003 г.). Причем этот процесс происходит плавно в течение всех этих лет без исключения;
б). Наиболее представительна возрастная группа 40-44-летних, это характерно для всего послереформенного периода, начиная с 1992 года;
в). С 1992 по 1999 годы происходит рост самой старшей группы — 60-72-летних. Особенно с 1998 по 1999 г. (почти в 2 раза). В 2003 г. ее доля заметно снизилась до 4,8 % ( в 1999 году — 5,1%).Самая молодая группа (до 20 лет) в 2003 г. составила 2,3% всех заня-тых,что в три раза меньше, чем в 1992 г., другие молодежные группы (20-24 и 25-29 лет) в совокупности — около 22%, что также меньше, чем за все предыдущие годы [4, с. 49-50].
Таким образом, занятое население заметно стареет, причем, главным образом, за счет сокращения доли наиболее молодых возрастных групп.
Рассматривая занятость с точки зрения структуры образовательных групп, надо отметить, что, начиная с 1995 года наметился постоянный рост имеющих высшее и неполное высшее профессиональное образование (почти в 1,5 раза), в то время как имеющих среднее специальное — постоянно уменьшается. С 1997 г. почти в три раза — с 6% до 16,7% — выросла доля лиц, имеющих начальное профессиональное образование и уменьшилась доля, имеющих среднее общее (в 3 раза) [2, с. 4-5]. Последнее объясняется тем, что определенная часть учащихся средней школы, стремясь как можно скорее получить профес-
сиональное образование, в том числе и начальное, уходит из средней общей школы и поступает в соответствующие профессионально-технические училища. Все это означает, что ориентация на профессиональное образование — одна из основных тенденций социализации подростков и молодежи, и данное обстоятельство серьезно меняет образовательную структуру занятых.
Состав занятого населения по месту основной работы и статусу может быть охарактеризован следующим образом. Преобладающая часть его по месту основной работы трудится на предприятиях и в организациях различных форм собственности: на их долю в 2003 г. приходится 85,5% общей численности занятых ( снижение по сравнению с 2000 г. в 1,3 раза), в фермерских хозяйствах — 0,8% (увеличение в 1,6 раза), в сфере предпринимательской деятельности — 6,7% (уменьшение в 1,04 раза), по найму у физических лиц, индивидуальных предпринимателей — 7,0% (увеличение в 1,8 раза).
Все занятое население может быть поделено на два основных вида (статуса): работающие по найму (наемные работники) — 92,1% и работающие не по найму — 7,9% [5, с. 77]. Определенная часть населения имеет дополнительную работу. В конце 2003 г. ею были заняты 3 млн. 76 тыс. человек, что составляет 4,6% общей численности занятых. Среди них работают в качестве наемных работников около трети, остальные — не по найму. Из последних: работодатели (1,1%) и самостоятельно занятые — 97,8%. Необходимо отметить, что за последние три года произошло как общее снижение имеющих дополнительную работу, так и доли среди них наемных работников (в 1,5 раза) [5, с. 128-129]. Изменения в экономике непосредственным образом влияют на социально-профессиональную структуру занятого населения. Они ведут к новым подвижкам и в социальной структуре, формированию новых групп и слоев в составе занятого населения. Социальная статистика предлагает довольно пространный перечень групп занятий (профессий), отражающий распределение занятого населения по функциональным особенностям труда (руководители, исполнители), по характеру и содержанию труда (умственный, физический, требующий высшей, средней квалификации, неквалифицированный). Анализ динамики распределения профессиональных групп, объединенных в блоки занятий в общей численности занятых в экономике по месту основной работы, свидетельствует о том, что за последние три года произошли определенные изменения в положении групп профессионалов — специалистов и квалифицированных рабочих. Если первые обнаружили тенденцию увеличения своей доли в общей численности занятого населения, то вторые, напротив, — уменьшения [5, с. 118-119].
ПРОФЕССИОНАЛЫ В СФЕРЕ СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Смены форм собственности и системы хозяйствования обусловили не только институциональные изменения в сфере труда, углубление его социально-экономической неоднородности, появление новых видов занятости, но и изменили мотивационные характеристики трудовой деятельности. Мы имеем в виду структуру удовлетворенности/неудовлетворенности потребностей человека и степень их реализации. Труд становится во многом средством выживания, а не средством самореализации, трансформируя поведение и общественное сознание наемных работников. Исследуя этот «срез» жизнедеятельности профессионалов, мы анализировали следующие аспекты производственно-трудового цикла. (А). Удовлетворенность трудом, основными аспектами которой явились: удовлетворенность профессией, должностью, заработной платой, стремление к самостоятельности в трудовой деятельности, оценка перспективности и возможности профессионального роста. (Б). «Амбициозность» в труде, стремление к служебному росту. (В). Альтруистичность в труде — необходимость самовыражения через творчество, признание его высокой оценки и престижности в обществе. (Г). Оценка стабильности и мобильности своего социально-трудового положения и функциональности труда.
Достаточно высокий уровень удовлетворенности профессией, должностью, стремление к самостоятельности обнаружила анализируемая нами группа профессионалов особенно в сравнении с непрофессионалами. Особых различий внутри нее (отдельных подгрупп) не наблюдается. И рабочие, и специалисты как работники квалифицированного труда проявили большой интерес к своей работе с точки зрения ее профессионального содержания. И к служебному росту они относятся с достаточным энтузиазмом (43,8% опрошенных специалистов и 34% рабочих по сравнению с 16,3% непрофессионалов).
Изучение социологическими методами социально-трудовых отношений имеет принципиальное значение. Это связано, во-первых, с возможностью исследования этих процессов в сочетании с общими проблемами развития социальной структуры общества, во-вторых, с «широким охватом» социальных аспектов включенности человека в производственную деятельность, как-то: движение рабочей силы, профессионально-квалификационные возможности работников, взаимодействие управляющих структур и управляемых и т.д. Как известно, современное производство не всегда представляет работникам возможности для эффективной трудовой деятельности. Среди причин: неблагоприятные условия труда и в связи с этим невысокие требования к квалификации и профессиональной подготовке, серьезные физические и нервные перегрузки, социальная напряженность и т.д. Поэтому
в системе трудовых отношений формируются различные виды включенности работника в производственный процесс. Профессионально-квалификационные возможности могут быть либо адекватны требованиям производственного процесса, либо неадекватны.
Анализировалось также соответствие профессиональной подготовки требованиям выполняемой работы. Самую высокую степень соответствия демонстрируют специалисты — 61,5%, у квалифицированных рабочих — 52,9%. Более того, пятая часть и первых, и вторых полагает, что она выше необходимого в данном случае уровня, немногим более 7% — ниже. Таким образом, несмотря на то, что в процессе труда выявлена достаточно высокая адаптированность профессионалов, тем не менее формирование статусных позиций работников в значительной степени зависит от рационального использования трудовых ресурсов, прежде всего их квалификационного потенциала. Нереализованные возможности влияют и на субъективное восприятие социального положения, перспектив дальнейшего существования, целей и моделей поведения. Для профессионалов характерно и признание престижности труда, ответственности за его результаты, необходимости для общества (более 60% представителей обеих подгрупп профессионалов в этом уверены). В то же самое время, по сравнению с непрофессионалами, они отмечают низкий уровень его оплаты (особенно это характерно для специалистов). Таким образом, высококвалифицированный профессиональный труд получает высокую оценку у его носителей лишь с точки зрения содержательности, но не вознаграждения.
Поведение и представления анализируемых групп обусловлены сложным переплетением множества социально-экономических факторов и, прежде всего, драматизмом социальных последствий рыночных отношений. Это и угроза безработицы, и нестабильность социального статуса. У наемного работника появляются и варьируются иногда разнообразные причины смены, потери, поиска работы. Мы попытались определить степень стабильности/нестабильности рабочего места респондента, проанализировать основные векторы его потенциальной социальной мобильности.
Наиболее адаптированными к месту работы являются специалисты. Отсюда их основная, достаточно устойчивая, поведенческая установка: ориентированы не менять своего рабочего места более 65%, среди рабочих-профессионалов таких также достаточно много (57%), среди непрофессионалов всего 15,7%. Основные направления потенциальной социальной мобильности для первых — «открыть собственное дело», «перейти на частное предприятие». Для вторых — «перейти на другое государственное предприятие», «открыть самостоятельное дело». У непрофессионалов одна альтернатива: «перейти на другое государственное предприятие».
Таким образом, для работников, занятых высококвалифицированным профессиональным трудом, прежде всего для специалистов, превалирует ресурс, связанный с содержанием труда, он и определяет их возможные (и в данном случае желаемые) действия: сохранить свою работу, а в случае смены работы — идти туда, где их труд оценивается наиболее адекватно. Именно поэтому для этой категории работников наиболее весомой причиной смены работы является «получить более высокую зарплату». Следует подчеркнуть еще раз, что для профессионалов характерно стремление применять (и сейчас, и в перспективе) уже имеющийся профессиональный опыт и квалификацию, работать в коллективе с устоявшимися связями, сохранять стабильность уже достигнутого. Для них даже переход на более квалифицированную работу мало желателен. Профессионалы реально оценивают ситуацию, сложившуюся на рынке труда: структурная безработица, кризисное состояние отдельных отраслей экономики, высвобождающих рабочую силу, межотраслевая и межпрофессиональная текучесть. Поэтому на вопрос «Считаете ли Вы возможным остаться без работы?» более 50% опрошенных ответили, что такая вероятность не просто существует, она велика. Более того, как показывают данные наших исследований, побывали в качестве безработных 36,5% специалистов и 44,1% рабочих. Налицо явное противоречие между оценками своего статусного положения и осознанием его неустойчивости в современных реалиях. Отсюда и негативная оценка микросреды и своего положения в ней, невозможность влиять на управленческие решения администрации предприятия. Лишь 5,2% специалистов и 1,5% рабочих полагают, что они могут воздействовать на деятельность администрации.
ПРОФЕССИОНАЛЫ И ГРУППОВАЯ ИНТЕГРИРОВАННОСТЬ В ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ СТРУКТУРЕ
Институциональные изменения в собственности, наметившиеся в условиях глубокого экономического кризиса, со временем, очевидно, сформируют социальные группы, различающиеся по ориентации на совместные действия в защиту своих интересов. В связи с этим актуально исследование трудовых конфликтов на производстве, существование коллективного интереса как интегрирующего начала совместных действий, субъективная готовность профессиональных и статусных групп приступить к открытому отстаиванию своих интересов. Результативность подобных действий будет в значительной мере обусловлена уровнем сплоченности, интегрированности членов социальной группы. Проведенный анализ позволил выявить разный уровень интегрированности внутри социально-производственной структуры.
В качестве исходных «тестовых» индикаторов были использованы ответы опрошенных на следующие вопросы анкеты: «Уверены ли Вы, что в случае конфликта с администрацией предприятия коллеги Вас поддержат?» и «Что Вы цените в своей работе?». Анализ показывает, что для профессионалов (прежде всего специалистов) более присуще понимание необходимости в практике коллективных действий: почти 40% из них уверены в соучастии коллег, товарищей. Среди рабочих таких 32,4%, непрофессионалов — всего 13%. Профессионалы обеих подгрупп оценивают достаточно высоко хорошие отношения в коллективе в общей иерархии ценностей своей работы (около 70% в каждой из подгрупп). По сравнению с непрофессионалами разница колоссальная — почти в 2 раза.
Таким образом, данные свидетельствуют о реально существующих группах, различающихся между собой по степени групповой (корпоративной) интегрированности. И если мы говорим о формировании новых правил социально-трудовых взаимодействий, то практика соучастия, сопереживания работников, даже если она во многом актуализирует советские традиции, может и должна служить становлению института социального партнерства, как элемента гражданского общества, для обеспечения социальных прав и гарантий всех занятых, прежде всего, наемных работников.
МОДЕЛИ СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВОГО ПОВЕДЕНИЯ
Изучая процессы социально-структурного развития современной России, необходимо выделить основное в происходящей трансформации общества, проанализировать те тенденции, которые имеют принципиальное значение с точки зрения уже сложившихся или только складывающихся моделей экономического поведения людей, и прежде всего трудовой. Неравномерность протекания этого процесса в отдельных социальных группах, его различные виды и формы, поддержка рыночных реформ и резкое их отрицание — все это порождает сложную систему поведенческих стратегий, продуктивных или непродуктивных, но так или иначе связанных с жизненно необходимыми потребностями. Наемный труд неизбежно становится субъектом рыночных отношений, хочет этого или нет каждый отдельный его носитель.
Мы выделили несколько типов поведения (реальных или прожек-тивных), характеризующих экономическое поведение человека.
1. Пассивная/активная позиция в решении насущных жизненных потребностей. Оценивая материальное положение опрошенных, надо отметить в целом невысокий уровень дохода. Профессионалы, которых можно объединить в группу «бедных («денег до зарплаты не хва-
тает и на самые необходимые нужды», «живу от зарплаты до зарплаты», «покупка одежды вызывает затруднения»), составляют среди специалистов 70%, среди рабочих — 78%. В то же самое время к среднему слою себя отнесли 55,8% рабочих и 46,9% специалистов. Парадоксальность ситуации заключается в явном противоречии реального состояния бюджета и отнесением себя к слою среднеобеспеченных («значит не все так плохо», «как у многих»). Интересно, что по данным ВЦИОМ, материальное положение своей семьи, как среднее, оценили 52,8% опрошенных [6]. Современные сложные социальные процессы, и прежде всего, процесс формирования средних слоев, требуют разнообразных методологических подходов и конкретных процедур исследования. Нельзя измерить их границы лишь на основе одного параметра — самоидентификации респондентов. Авторами настоящей статьи изучалась эта проблема: когда для выделения средних слоев был построен сводный индекс, анализ показал, что данная социальная группа не превышала 9-10 % (в зависимости от региона) [3]. В настоящем исследовании мы не ставили себе такой цели, и поэтому ограничиваемся лишь констатацией указанного эмпирического факта. Есть и другие парадоксы. Так, респонденты уверены, что «успех в работе основан на личной инициативе человека и его старании (почти 40%), в то же время полагают, что могут реализовать свои жизненные планы менее 10% в обеих подгруппах, а более 50% не уверены в завтрашнем дне. Противоречивая, во многом пассивно-выжидательная позиция, к сожалению, характеризует значительную часть опрошенных профессионалов, не использующих (по объективным или субъективным причинам) свой профессионально-квалификационный потенциал.
2. Ориентация на поиск инновационных решений, отражающих развитие мотивационного начала в деятельности. Этот ресурс жизнедеятельности, по нашим данным, развит незначительно. Наемный труд фактически становится средством выживания, а не активным стимулом поиска новых решений в социально-трудовой сфере. Так, ожидания, связанные с возможностью «попробовать свои силы в новом деле», свойственны не более 5% профессионалов (как специалистов, так и рабочих), тем не менее, четвертая часть опрошенных уверена (в каждой подгруппе), что с имеющейся профессией легко найти работу.
3. Утверждение социально-статусной позиции человека. Именно в этом контексте общество может консолидироваться, формировать структуры, адекватные его потенциалу, его социальной базе. Данные же выявляют, например, процессы маргинализации, главное и самое опасное в которых — актуализация функции маргинализации страт, формирующих ядро среднего класса — квалифицированных рабочих и специалистов. Так, около 10% рабочих и 15% специалистов не соотносят себя ни с каким социальным слоем, а 6,3% первых и 8,3% вторых
вообще считают, что нет той социальной группы, к которой они бы могли принадлежать. Среди неспециалистов таких более четверти.
Таким образом, положение профессионалов в переплетении сложных социальных, в том числе производственных, связей формирует самые различные виды отношений с социальной средой, с системой существующих ценностей, с новыми правилами трудовых взаимодействий. Приспособиться к ним — значит успешно или неуспешно применить свой личностный ресурс, идентифицировать себя в этой среде.
КЛАССЫ И СОЦИАЛЬНОЕ НЕРАВЕНСТВО В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ ПРОФЕССИОНАЛОВ
Реструктуризация государственной собственности, вызвавшая изменения в сфере трудовых отношений, в корне изменила положение социальных групп и слоев, их ролевые функции. Все это привело к совершенно новому пониманию, каким образом дифференцировано современное российское общество, каковы социальные дистанции между реальными группами населения? И вообще, что представляют собой эти группы и их динамика? Ответы на эти вопросы — основа эмпирического изучения стратификационной модели общества и систем социальных неравенств в оценках и суждениях профессионалов. В настоящем разделе мы остановимся лишь на некоторых ее аспектах. В частности, реальности существования новых социальных групп — собственников и наемных работников, сущности их взаимосвязей (конфликтность, сотрудничество); основных критериях социально-классового, группового членения общества; системе социальных неравенств.
Согласны с тем, что в обществе появились новые социальные группы, такие, как наемные работники (рабочие, служащие, фермеры и т.д.) и частные собственники (владельцы крупных, средних и мелких предприятий) соответственно 61,4% и 78,1% опрошенных профессионалов и непрофессионалов (особых различий между представителями анализируемых нами групп не наблюдается). Не согласны 4,6% и 12,2% (остальные затруднились с ответом). Таким образом, для фактического большинства респондентов очевиден факт формирования новых социальных групп в нашем обществе. Сущность отношений между этими группами, как полагает четвертая часть опрошенных — конфликтная, противоборствующая, сотрудничество отмечают лишь около 10,0%. Около трети считают, что эти отношения нейтральные, безразличные. Остальные затруднились с ответом. Как видим, элементы конфликтного аспекта при построении модели социальной группы/класса присутствуют. Ее конфликтность становится еще более очевидной, когда речь идет об определении основных критериев социально-группового членения
общества, их иерархии. Так, из предложенных девяти критериев (частная собственность, деньги, власть, образование, профессия, происхождение, способности, незаконные действия, национальность) наиболее популярными оказались: власть и деньги (более 90,0% каждая), владение собственностью (более 70,0%). Все группы профессионалов и непрофессионалов в этом единодушны. Обращает внимание большая доля респондентов, отметивших «незаконные действия» (от 51,0% до 60,0% в зависимости от группы). Такие показатели, как образование и профессия не получили высокого ранга (не более 30,0% среди профессионалов и около 45,0% среди непрофессионалов). Иначе говоря, квалифицированные рабочие и специалисты в значительно меньшей степени оценивают значимость профессиональной подготовки и образования в социальной дифференциации общества по сравнению с непрофессионалами. Примерно так же варьируются ответы и при оценке способностей человека и его национальности — от 30,0% до 20,0%.
Таким образом, наиболее значимые ключевые категории при определении группообразующих признаков — это показатели, связывающие социальное деление с конфликтностью интересов: с собственностью на средства производства, распределением власти и дохода. А такие показатели, как профессия, образование и другие — значимы мало. Причем первые, по мнению опрошенных, взаимосвязаны, потому что группы населения, обладающие собственностью, деньгами осуществляют властные позиции в обществе — влияют на политику правительства в нашей стране. Считают, что ее фактически осуществляют крупные предприниматели, банкиры (около 80% опрошенных), в несколько меньшей степени — директора, управляющие (54%), остальная масса населения отчуждена от власти, впрочем так же, как от собственности и денег.
Еще раз подчеркнем, что социальная дифференциация, как показывают наши данные, связана с конфликтностью интересов, с собственностью на средства производства. Более того, опрошенные понимают конфликт не только как распределение последней, но и как распределение власти.
Можно логически продолжить линию интерпретации социального деления общества, которому присуще социальное неравенство. Безусловно, в каждом обществе существует своя специфика в определении его параметров. Нами были выделены следующие четыре сферы: материальное положение, образование, политические и юридические права. Рассмотрим насколько типичными и актуальными оказались для опрошенных указанные основы для оценки неравенства. Прежде всего отметим, что 88% опрошенных уверены, что в нашем обществе люди не равны. А самой существенной сферой проявления социального неравенства является неравенство в материальном положении. Особенно это
чувствуют специалисты — 89,6%, несколько меньше — рабочие (76,5%). Среди неспециалистов таких 81,4%. Более того, за последний год у 42,6% квалифицированных рабочих, 20,6% специалистов и 41,1% непрофессионалов ухудшилось питание (улучшилось соответственно — у 19,2 и 17,7%). У остальных осталось без изменений. Возможности приобретения одежды ухудшились у 45,6:25,0%:40,07%, улучшились — у 18,0:19,0:19,2% соответственно. Остальные показатели структуры потребления («оказание помощи родственникам», «возможности отдыха», «посещение театров, кино», «покупка предметов культурного назначения» и др.) также свидетельствуют о чрезвычайно низком его уровне.
Далее опрошенные отметили возможность получения качественного образования (80,2; 75,0; 66,6% соответственно). Как видим, для наиболее ориентированных на образование слоев нашего общества — специалистов эта проблема наиболее актуальна. Иначе говоря, положение о том, что каждый имеет равные возможности для получения образования, является не больше, чем мифом, отголоском прежней эгалитарной идеологии и практики. Возможность осуществления юридических прав также достаточно проблемна для 61,5; 51,5; 45,9% представителей отдельных групп и подгрупп. Наименее значимым для респондентов по результатам опроса является осуществление политических прав. Около трети (во всех группах) отметили, что их политические права ущемляются. Итак, в настоящее время формы социального неравенства структурализованы, фактически закреплены институционально, ибо касаются распределения власти, собственности, дохода, иных социальных отношений.
Рыночные реформы обострили не только комплекс проблем, связанных с поляризацией интересов отдельных социальных групп в результате усиления социального неравенства, но по-новому высветили такие противоречия общества, как экономическая несвобода работника в системе социальных отношений, главным образом, в труде и в целом в жизнеобеспечении. Экономические преобразования отодвинули на второй план декларируемые социальные цели — преодолеть отчуждение работника от средств производства, материального достатка, собственности. Так, треть всех опрошенных считает, что в настоящее время она несвободна, так как лишена права на труд, особенно это беспокоит специалистов, в несколько меньшей степени рабочих, в еще меньшей — непрофессионалов, а от 55 до 65% респондентов (в зависимости от социальной группы) полагают, что несвобода связана с тем, что «оплата труда не обеспечивает прожиточного минимума».
Одним из институциональных параметров современного развития является бедность. Эта категория уже перешла из статуса социально-экономической в политическую. Более того, государство, в котором две трети граждан находятся на грани «выживания» не может осуществ-
лять экономические, социально-культурные и политические преобразования. Что это за социальный феномен и факторы его порождающие? Безусловно, причины здесь разные, и главное — это издержки рыночных реформ, которые изначально были лишены социального целеполагания и породили не только социальную бедность, но и, по определению Н.М. Римашевской, бедность производственно-трудовую [8]. Бедность отдельных социальных групп по-разному воспринимается и оценивается их представителями. Мы решили выяснить, каким образом определяют профессионалы качества бедного человека? В чем они видят главные причины бедности — в индивидуальных качествах человека (и в каких именно?) или в политике властей, государственных органов?
Для решения этой задачи ответы на вопрос «В настоящее время значительная часть населения стала бедной. Чем, по Вашему мнению, это вызвано?» объединили в следующие критериальные блоки. Первый, определяемый объективными причинами, так или иначе связанный с политикой властей, второй — с индивидуально-личностным потенциалом. Последний оказался достаточно неоднородным в связи с явной неоднозначностью предложенных альтернативных качеств, связанных с отсутствием амбициозности, честолюбия, со слаборесурсно-стью, ленью.
Самыми весомыми индикаторами бедности, по мнению опрошенных, являются альтернативы первого блока: «политика властей, направленная на обогащение одних и разорение других» и непосредственно связанная с этим «невозможность получить хорошее образование и хорошую работу». Можно сказать, что по каждой альтернативе доля отметивших эту позицию колеблется от 52 до 68%. Причем, если рабочие и непрофессионалы делают больший акцент на «невозможность получить хорошее образование», то специалисты — «получить хорошую работу».
Альтернативы второго блока так или иначе связаны с пассивностью, нежеланием напряженно работать или учиться, ленью (от 34 до 45%). Причем наиболее определенны в этом отношении рабочие и непрофессионалы, наименее — специалисты. На отсутствие амбициозности («стремление к успеху, продвижению» — качества в общем-то сродни пассивности) указало не более трети опрошенных, а на «плохое здоровье» — немногим более четверти.
Таким образом, хотя большинство респондентов отмечает в качестве основного фактора социально-политические, деконструктивные издержки реформ, приведшие к поляризации крайних имущественных страт, тем не менее актуальным становится необходимость формирования таких качеств у работника, как предприимчивость, честолюбие, одним словом, продуктивных ценностей экономического пове-
дения. Иначе говоря, индивидуально-личностные факторы, собственный трудовой потенциал человека становятся одним из существенных показателей выживаемости, борьбы с бедностью.
А каковы источники появление богатых, иначе говоря, факторы, способствующие становлению этого социального слоя? Нами был предложен набор альтернатив, позволяющий оценить различные модели социальной мобильности богатых. Первая — высокоресурсная, личностная, определяемая способностями самого человека: «энергичность, инициативность, предприимчивость» и т.д. Вторая — «родственные, дружественные связи». Третья — властно-коррупционная («ранее занимаемая влиятельная должность, подкуп государственных чиновников»). Четвертая — криминальная («криминальные связи, разграбление и присвоение государственной собственности»).
Первая модель оказалась наименее существенной в мнениях опрошенных (50% как среди профессионалов, так и непрофессионалов). Вторая — не получила и половины мнений опрошенных. Что касается третьей, то здесь мы обнаруживаем наибольшую долю ответивших — более 70% как специалистов, так и рабочих. Четвертая модель прочно заняла второе место в ответах респондентов. Таким образом, в мнениях профессионалов и непрофессионалов преобладает оценка такого механизма формирования социального статуса богатых, который характеризует его, как антисоциальный, обусловленный взаимодействием властно-коррупционных и криминальных структур.
Бедные и богатые в России — два социальных полюса, причем речь идет не просто о естественных для любого общества с рыночной экономикой различных уровней дохода отдельных социальных страт, источников поступления этого дохода и его структуры, но о настолько качественном расслоении общества, при котором на фоне всеобщего обеднения сформировалась группа сверхбогатых, социальное поведение которых несовместимо с общепризнанными нормами поведения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. Основной целью настоящего исследования явилось изучение характерных для России тенденций, коренным образом изменивших положение тех социальных групп, которые всегда являлись и являются социальной базой средних слоев. Речь прежде всего идет о массовых отрядах интеллигенции и квалифицированных рабочих. Именно те социальные группы, которые в нашем исследовании названы профессионалами.
2. В реальной жизни их формирование непосредственно связано с теми модернизационными процессами, которые происходят в социаль-
но-трудовой сфере и сопровождаются определенными правилами взаимодействия субъектов этих отношений, их востребованности/невостребованности в общественной жизни, изменением природы трудовой ориентации работника, мотивами поведения, уровнем и условиями жизни. Одним словом, речь идет об обострении в целом проблемы занятости, о возможностях локального рынка труда, о соотношении между спросом и предложением на квалифицированную рабочую силу.
3. Изучение положения профессионалов на рынке труда потребовало анализа воздействия институциональных изменений в производственных отношениях на формирование мотивационных характеристик трудовой деятельности работника, его новых статусных позиций. Отличительными особенностями этих процессов являются, с одной стороны, признание престижности и ответственности своего труда, необходимости для общества, с другой, — полная зависимость от его мизерной оплаты, понимание общей нестабильности своего положения на рынке труда.
4. В связи с этим главными направлениями влияния на ход трансформационных процессов, на изменяющиеся условия жизни служат поведенческие стратегии, связанные с поиском самых различных моделей социально-трудового поведения. Это и повышение активности, и увеличение трудовых затрат, ориентация на поиск инновационных решений, и сохранение пассивно-выжидательных позиций. К сожалению, действительно продуктивные модели экономического поведения мало доступны профессионалам, как рабочим, так и специалистам.
5. В подобной ситуации процессы маргинализации, деидентифи-кации начинают преодолевать порог социальной и идентификационной устойчивости. Возникают сегменты групп, которые утрачивают свою связь с социальной средой, с социально-статусной позицией человека, работника.
6. Результаты исследований очень важны для понимания сущности проводимых в настоящее время реформ, трансформирующих все социальные институты и параметры общественной жизни. Такие проблемы, как бедность и богатство, резкое увеличение социального неравенства — все это вызывает к жизни ряд негативных тенденций. Обнаружение их на эмпирическом уровне дает государственным органам возможность поиска оптимального решения проблем занятости, вхождению в рынок трудоспособного населения, главным образом его квалифицированных слоев — рабочих, интеллигенции, одним словом, профессионалов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Вебер М. Основные понятия стратификации // Социологические исследования. 1994. №4. С. 149.
2. Вопросы статистики. 2002. №9.
3. Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д. Средние слои в современной России (опыт анализа проблемы) // Социологические исследования. 1998. №7. С. 48-49.
4. Обследование населения по проблемам занятости. Госкомстат РФ. М., 2003.
5. Обследование населения по проблемам занятости // Россия в цифрах. М., 2003. С. 86-87.
6. См. ВЦИОМ. Экспресс. М., 2004. №7. С. 22.
7. См., например, Лапин А.Е., Скобеева В.В., Егоров И.И., Ефремова Л.С. Реструктурализация регионального рынка труда // Вопросы статистики. 2003. №6; Ракитская Г. Взаимоотношения работников и работодателей в современной России (1987-2001 гг.) // Вопросы экономики. 2002. №11; Черненко Д.С., Клупт М.А., Перекрест В.Т. Информационно-аналитическая инфраструктура рынка труда: проблемы развития; Емельянов В.В., Самойлова М.А. О формировании интегрированной базы данных статистических показателей по Южному федеральному округу // Вопросы статистики. 2003. №6.
8. Социальная стратификация современного российского общества. М., 1995. С. 57.
