CC BY
134
Абакумова И.В., Савченко Н.А.
Профессиональные диспозиции как компонент личностного становления
В статье рассматриваются различные отечественные и зарубежные подходы к определению понятия «диспозиция». Анализируется представление о смысловой диспозиции в рамках смысловой теории и смыслообразования. Раскрывается структура, место и значение профессиональной диспозиции как формы смысловой диспозиции. Подчеркивается влияние профессиональной диспозиции на выстраивание профессиональной стратегии, осуществление профессионально-ориентированной учебной и профессиональной деятельности посредством смысловых установок.
Ключевые слова: теория смысла, фиксированная установка, аттитюд, отношение, смысловая сфера, смыслообразование, смысловая диспозиция, профессиональная диспозиция, смысловая установка.
Интерес к смысловой проблематике остается постоянным в отечественной и западной психологии. Возникновение интереса к данной проблеме в западной психологии связано с психоанализом (З. Фрейд, А. Адлер, К.Г. Юнг). В середине прошлого века данная проблема разрабатывалась в двух направлениях, различающихся в представлении о роли и функции смысла в деятельности личности: 1) как высшая интегративная основа личности (В. Франкл, Дж. Ройс, А. Пауэлл, Ф. Феникс, Дж. Бьюдженталь) и 2) как структурный элемент сознания и деятельности (Дж. Ньюттен, Р. Мэй, Дж. Келли).
В отечественной психологии также выделяют несколько этапов разработки данной проблематики: 1) введение понятия «смысл» и его разработка в качестве базовой категории психологии (Л.С. Выготской, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия); 2) его дифференциация и появление новых понятий, описывающих смысловую реальность (А.Г. Асмолов, Б.С. Братусь, В.К. Вилюнас, Е.Е. Насиновская, В.В. Столин, Е.В. Субботский, О.К. Тихомиров); 3) интеграция всех представлений и возникновение классификаций смысловых образований (А.Г. Асмолов, Б.С. Братусь, Ф.Е. Василюк, Б.В. Зейгарник, В.А. Иванников, Е.Е. Насиновская). Ряд авторов (И.В. Абакумова, М.Х. Машекуашева и др.) придерживается мнения, что с середины 1990 годов начался четвертый этап развития теории смысла, характеризующийся интеграцией наколенных в области психологии смысла знаний и появлением фундаментальных работ, представляющих четкую структуру концепции теории смысла (Д.А. Леонтьев, И.В. Абакумова).
Несмотря на динамический характер развития теории смысла, ряд важнейших аспектов смысла и смыслообразования все еще остается мало разработанным. Динамику исследования смысловой реальности личности в целом можно представить как движение от исследования непосредственных, единичных структур, изменчивых и вплетенных в реальную деятельность (личностных смыслов) к ис-
следованию самых устойчивых образований, венчающих всю жизнедеятельность личности (смысл жизни, ценности, смысложизненная концепция). При этом можно говорить о достаточно широком исследовании таких структур, как мотив, ценность, смысл жизни, личностный смысл и недостаточном исследовании промежуточного звена в виде латентных структур, к которым в частности относятся смысловые диспозиции. Хотя в последнее время возникли исследования, посвященные диспозициям личности, где они рассматриваются как фактор толерантности (Сухих, 2006), карьерного роста (Юркова, 2007), однако до сих пор данный феномен остается малоизученным. Существуют также определенные терминологические различия, затрудняющие процесс анализа диспозиций. В психологии существует три близких по содержанию термина к понятию диспозиция: фиксированная установка, аттитюд и понятие отношения в теории отношений В.Н. Мясищева.
В.Н. Мясищев [6] характеризует отношение как основанную на индивидуальном опыте избирательную, осознанную связь человека со значимым для него объектом, как потенциал психической реакции личности в связи с каким-либо предметом, процессом или фактом действительности. Отношения, согласно В.Н. Мясищеву, вырастают из индивидуального и общественного опыта и устанавливаются как «содержательные связи с окружающей общественной действительностью» [8, с. 15]. Иными словами, автор рассматривает отношения как объективно реально существующую связь между индивидом и предметами действительности и одновременно как субъективную реальность, принадлежащую субъекту и отражающуюся в его сознании.
В.Н. Мясищев [8] употребляет понятия психического отношения, психологического отношения и субъективного отношения. В одном месте он прямо указывает на то, что «отношения связывают человека не столько с внешними сторонами вещей, сколько с их существом, с их смыслом» [7, с. 143], тем самым указывая на смысловую природу отношений, с чем согласен ряд авторов (Кокурина, 1990; Леонтьев, 2003; Петров, 2001).
В отличие от психического, психологическое отношение характеризуется сознательностью, произвольностью, целостностью, индивидуализированностью, оно связано с личностным смыслом, конкретизируется в интересах, оценках, убеждениях, осознанных мотивах. Субъективное отношение рассматривается в контексте межличностных отношений, где оно «отчетливо проявляется в реакциях и действиях обнаруживающих свою объективность, а индивидуально-психологическое становится социально-психологическим» [8, с. 48]. Необходимо отметить, что в других исследованиях субъективное отношение личности обозначается как широкий класс связанных с потребностно-мотивационной сферой явлений (ценностные ориентации, интересы, симпатии и др.), субъективная позиция личности в мире, являясь отражательным по сути и родовым к понятиям установка, личностный смысл, аттитюд [5].
Обобщая представления о структуре отношений (Мясищев, 1995; Бодалев, 1994; Сарджвеладзе, 1989; Ильин, 2001), можно говорить о нем как о трехкомпонентном образовании, в котором выделяется: 1) конативный компонент, выраженный в
мотивах и вытекающих из них установках; 2) когнитивный - содержащий знания субъекта об объекте; 3) эмоционально-оценочный - показывающий эмоциональные переживания и оценки субъекта в адрес объекта.
Вторым понятием, близким к понятию диспозиции, является понятие фиксированной установки, разработанное в теории установки Д.Н. Узнадзе и его последователей Ш.С. Прангишвили, Ш.Н. Чхартишвили и др.
В рамках теории установки Д.Н. Узнадзе [14] выделяет два рода установок: первичную и фиксированную. Согласно взглядам Д.Н. Узнадзе, первичная установка возникает и исчезает после того, как соответствующий ей поведенческий акт выполнен. Однако «однажды образовавшаяся установка не исчезает, она остается у субъекта как готовность к повторной актуализации в случае повторения надлежащих условий» [14, с. 13]. Ш.Н. Чхартишвили указывает на то, что фиксированная установка есть «состояние хронического порядка, которое может сохраняться в инактивированном виде, бездейственно, в течение дней, недель и месяцев, иногда до самой смерти» [14, с. 14-1']. Функцию управления актуальной деятельностью осуществляет только первичная установка, а фиксированная же установка существует латентно, не имея непосредственного выхода в поведение (Чхартишвили, 1971; Прангишвили, 197'). О проявлении фиксированной установки судят по тем искажениям, которые она вносит в процесс поведения. Эти ошибки и искажения говорят о том, что в ряде случаев фиксированная установка может приобрести относительную самостоятельность и независимость от задачи, поставленной перед субъектом. Фиксированная установка, таким образом, представляет собой готовность человека к многократному повторению определенного способа действий в условиях, в которых она возникла, поскольку в ней «отражен и сохранен тот отрезок объективной действительности, на основе которого сама она создалась и была зафиксирована» [14, с. 26-27].
Возникший вопрос о соотношении понятий отношения и установки решался разными авторами по-разному. В некоторых концепциях установки и отношения рассматривались как разные структуры (Норакидзе, 1979; Сарджвеладзе, 198'; Шерозия, 1979), в других - данные понятия рассматривались как две стороны одного явления - социальной установки (Надирашвили, 1970; Леонтьев, 2003).
Исследование социальных установок имеет длительную историю, главным образом в американской социальной психологии (Г. Олпорт, M. Смит, К. Ховланд и др.).
По П.Н. Шихиреву [1'], социальная установка (attitude) - понятие, употребляемое в социологии и социальной психологии для обозначения устойчивой предрасположенности, готовности индивида или группы к действию, ориентированному на социально значимый объект. Под социальной установкой понимается психологическое переживание индивидом ценности, значения, смысла социального объекта, состояние сознания индивида относительно некой ценности.
В социологии понятие социальной установки использовалось впервые У. Томасом и Ф. Знанецки [20] для обозначения ориентаций индивида в качестве члена
группы относительно ценностей группы. Для них социальная установка - это субъективные ориентации индивида как члена группы, общности или общества на те или иные ценности, предписывающие определенные социально принятые способы поведения. Готовность человека действовать определенным образом в определенных ситуациях, обусловленная ценностными ориентациями.
Г. Олпорт дает широкое толкование аттитюду, рассматривая его как «нервно-психическое состояние готовности, обусловленное прошлым опытом и оказывающее направляющее или динамическое влияние на реакции индивида на все объекты и ситуации, с которыми он связан» [16, с. 810]. В рамках своей теории черт личности он таким образом рассматривает личную диспозицию, которая позволяет изучать человека, его уникальную индивидуальность. Черты и личные диспозиции реально существуют в человеке, они непосредственно не наблюдаются и должны быть выведены из поведения.
В энциклопедической статье аттитюды определяются несколько уже как «предрасположенность классифицировать группы объектов или явлений и реагировать на них в определенном соответствии с их оценкой» [19, с. 360]. Д. Кац и Э. Стотлэнд исключают из определения аттитюда тенденцию к реагированию, определив его как тенденцию, или «предрасположенность индивида определенным образом оценивать объект или его символ» [18, с. 428].
В рамках социально-психологических исследований сложилась традиционная концепция трехкомпонентной структуры социальной установки: 1) аффективный (связан с эмоциональной оценкой объекта); 2) когнитивный (выражает осознание человеком объекта социальной установки); 3) поведенческий (заключает в себе реальные действия, направленные на объект). Однако среди исследователей до сих пор продолжаются споры относительно того, какой из названных компонентов играет решающую роль и какой из них является действительным объектом измерения.
Переосмыслением результатов, набранных в этой традиции, явилась концепция диспозиционной регуляции социального поведения личности, разработанная В.А. Ядовым [10]. Диспозиционная концепция характеризует поведение личности в зависимости от состояния ее готовности к определенному способу действия. В.А. Ядов рассматривает диспозиции личности, как «фиксированные в ее социальном опыте предрасположенности воспринимать и оценивать условия деятельности, а также действовать в этих условиях определенным образом» [10, с. 3]. Автор рассматривает диспозиции личности как иерархически организованную систему, вершиной которой является общая направленность интересов и система ценностных ориентаций как продукт воздействия общих социальных условий, средним уровнем - система обобщенных социальных установок на разнообразные социальные объекты, а нижний образуют ситуативные социальные установки как готовности к оценке и действию в конкретных условиях деятельности. Это также позволяет смотреть на содержание диспозиции довольно широко.
Понимание аттитюдов как фиксированных в социальном опыте предрас-положенностей, т.е. понимание аттитюда как специфического частного случая
фиксированных установок, довольно распространенно (Надирашвили, 1974; Прангишвили, 197'; Сарджвеладзе, 1981 и др.).
Из проведенного анализа понятий видно, что диспозиция толкуется довольно широко, начиная с ее отождествления с аттитюдом, и отнесение к ним ценностных ориентаций, локуса-контроля, базовых представлений о природе человека [11,12], с фиксированной установкой [13], вплоть до стирания различий между диспозицией и установкой до чисто временного фактора [2, с. 4']. Однако данные различия касаются проявления диспозиции в различных контекстах и ситуациях, в отношении содержания данных понятий можно выделить ряд сходных моментов, которые заключается с одной стороны в единстве выделяемых в них структурных компонентов (конативный, когнитивный и аффективный), с другой стороны - схожестью определения через фиксированную в опыте предрасположенность, устойчивую готовность. Данное сходство в последствии позволит нам ограничиться одним понятием, понятием смысловой диспозиции.
В философии существует понятие диспозитива, также близкое по своей сути к понятию «диспозиция». Диспозитив (dispositif (фр) - порядок, расположение как «диспозиция», а также устройство, механизм) - термин предложенный М. Фуко, «фиксирующий систему стратегических ориентиров целеполагания, имплицитно задаваемую характерными для того или иного социума комплексом «власти-знания», и выступающей матрицей конфигурирования культивируемых этим обществом практик» [9, с. 332]. М. Фуко рассматривает диспозитив как имплицитный инвариант типовых стратегий осуществления той или иной практики, акцентируя внимание на его стратегической функции. Данная функция диспозитива, раскрытая М. Фуко, вполне соотносится с диспозицией, что станет заметно, обратившись к представлению о структуре смысловой сферы Д.А. Леонтьева.
Представления о смысловой диспозиции показывает самостоятельность данного фактора в рамках смысловой теории и смыслообразования. Анализируя смысловые структуры, Д.А. Леонтьев [4] выводит основные структурно-функциональные составляющие смысловой сферы человека и описывает их взаимодействие. Согласно представлениям рассматриваемого автора, смысловая сфера человека состоит из трех уровней смысловых структур, которые связаны функциональными связями и реализуются в процессе смыслообразования.
К первому уровню относятся личностные смыслы и смысловые установки, оказывающие непосредственные регуляторные воздействия на структуры деятельности и образа мира. Второй уровень составляют мотивы, смысловые конструкты и смысловые диспозиции. Эти структуры ответственны за смыслообразование и участвуют в регуляторных процессах опосредованно через порождаемые ими структуры первого уровня. Третий уровень - высшие смыслы, к которым относятся личностные ценности.
В рамках интегральной модели смыслообразования, предложенной И.В. Абакумовой [1], смысловые конструкты, смысловые диспозиции также принадлежат к зоне потенциальных смыслообразующих структур.
Д.А. Леонтьев говорит о смысловой диспозиции в контексте способности личности к сохранению следов смыслового опыта в виде зафиксированного латентного инактивированного устойчивого отношения субъекта к объектам и явлениям действительности, инвариантно значимым в различных контекстах индивидуальной жизнедеятельности и проявляющихся в специфических эффектах смыслового регулирования деятельности. Автор предлагает выделять в ней две стороны - содержательную и динамическую - тем самым указывая на двойную ее природу: как явления содержательного, феноменологического, и как явления установочной природы, т.е. предрасположенности.
Д.А. Леонтьев считает, что отношение представляет собой феноменологическую сторону смысловых диспозиций. Эти отношения могут быть различной степени обобщенности - от отношения к единичным объектам до отношения к целым классам объектов, причем отношения могут дифференцироваться внутри этих классов, отношения к целому может быть отличным от отношения к его частям. «При каждом новом столкновении в практической деятельности со значимыми объектами и явлениями, уже существующее отношение к ним субъекта обогащается, дополняется и дифференцируется за счет раскрытия новых смысловых связей, что, в свою очередь, может приводить либо к укреплению, либо, напротив, расшатыванию исходного отношения» [4, с. 209]. Этим подчеркивается их отличие от смысловых структур высшего уровня (ценностей), которые укоренены в структуре личности и смена которых является кризисным моментом жизнедеятельности. О наличии устойчивых отношений можно судить по определенным инвариантным особенностям поведения субъекта по отношению к одним и тем же объектам в разных контекстах деятельности. Вместе с тем Д.А. Леонтьев отмечает, что смысловые диспозиции не имеют непосредственного выхода в деятельность. Смысловые диспозиции в конкретной ситуации актуализируются через порождение личностных смыслов и смысловых установок актуальной деятельности, «стремящихся привести направленность деятельности в целом или отдельных ее эпизодов в соответствие с устойчивыми внеситуативными диспозициями» [там же, с. 209].
Говоря о выходе содержания смысловых диспозиций в деятельность и поведение человека, необходимо обратиться к их динамической стороне, то есть к фиксированным смысловым установкам. Как отмечает Д.А. Леонтьев в контексте смысловой теории, «указание на социальность установки представляется излишним... личностные структуры, в которых фиксируется смысловой опыт субъекта, имеют принципиально одно и то же строение вне зависимости от того, регулируют ли они сферу социального поведения или иные сферы деятельности» [4, с. 208]. Д.А. Леонтьев предлагает рассматривать социальную установку как частный случай смысловой диспозиции (с чем авторы данной работы согласны). Во внутренней структуре смысловой диспозиции как явлении установочной природы можно выделить три компонента: 1) предметную составляющую, т.е. отражение объекта, к которому субъект устойчиво относится; 2) смысловую составляющую, т.е. отражение конкретного смысла данного объекта; 3) поведенческий компонент.
Д.А. Леонтьев, вслед за М. Фишбейном и А. Айзеном [17], предлагает не приписывать поведенческий компонент структуре самой диспозиции, поскольку из смысловой диспозиции нельзя вывести какие-либо конкретные действия. Они формируются, как отмечает Д.А. Леонтьев, на основе актуальной установки, формирующейся, в свою очередь, на основе диспозиции под влиянием ситуации и с учетом направленности деятельности, задаваемой мотивом. В связи с этим, автор предлагает выделять в смысловой диспозиции два компонента - предметный и смысловой.
Как отмечалось выше, личностные смыслы и смысловые установки являются также производными от смысловых диспозиций. Согласно Д.А. Леонтьеву [4], отношение между диспозицией и мотивом деятельности сводится к двум типам: 1) мотив выступает детерминантом актуализации в деятельности релевантных ему смысловых диспозиций, через смысловой компонент диспозиции; 2) актуализация смысловых диспозиций через их предметный компонент, когда смыслообразова-ние оказывается никак не связано с контекстом актуальной деятельности. Автор говорит о том, что источником смысла во втором случае выступают не мотивы, а значимые объекты, отношение к которым укоренено в структуре личности в виде устойчивой смысловой диспозиции. В связи с этим могут возникать рассогласования между диспозиционным (на основе предметного компонента) и мотивационным смыслообразованием (на основе смыслового компонента). Это происходит, когда человек в ходе деятельности сталкиваемся с объектом, имеющим для него устойчивый смысл, зафиксированный в диспозиции. «Поскольку актуализирующаяся в этом случае смысловая диспозиция не связана с системой смысловой регуляции данной деятельности, она может явиться источником личностных смыслов и смысловых установок, не совпадающих по своей регулирующей направленности с личностными смыслом и смысловыми установками, детерминированными актуальным мотивом» [там же, с. 211-212].
Рассогласование диспозиций и мотива деятельности зависит от их «смыслового заряда» (Леонтьев, 2003). Это рассогласование может породить преграды на пути осуществления данной деятельности, или может привести к образованию совершенно нового мотива и новой деятельности, вызванным непреднамеренным влиянием смысловых диспозиций на протекание актуальной деятельности. Эти процессы были изучены О.М. Краснорядцевой [3], выделившей в смысловой регуляции деятельности два вида смыслов: смыслы, порожденные актуальной потребностью и актуальным мотивом, и смыслы, порождающие актуальную потребность. О.М. Краснорядцевой [3] удалось экспериментально показать, что внеситуативные личностные структуры - личностные фиксированные установки - активно участвуют в регуляции деятельности, порождая ситуативные эмоции и актуальные установки, взаимосвязанные в единые эмоционально-установочные комплексы. При обнаружении в материале деятельности познавательного противоречия происходит обесценивание смысла актуальной (непознавательной) деятельности, разрушение функционирующего и формирование нового
эмоционально-установочного комплекса, обусловливающего побуждение к новой, более ценной, деятельности. Смысловые диспозиции представляются механизмом смены деятельности, «их актуализация выражается в порождении актуальных личностных смыслов и смысловых установок, стремящихся придать деятельности, в которой они возникли, направленность, согласующуюся с направленностью смысловой диспозиции» [4, с. 212-213]. И здесь мы можем говорить о смысловой диспозиции в стратегическом аспекте, как о смысловой структуре, которая опосредованно, через порождения личностных смыслов и смысловых установок, вносит свой вклад в выработку стратегии достижения той или иной цели деятельности. Причем необходимо подчеркнуть именно опосредованность связи с целью в диспозиции.
Таким образом, можно выделить ряд характеристик смысловой диспозиции: 1) явление двойной природы, т.е. феноменологическое и динамическое одновременно; 2) зафиксированное, латентное, инвариантное, инактивированное, устойчивое отношение и готовность; 3) смыслообразующая структура смысловой сферы личности; 4) обладает двухкомпонентной структурой; 5) имеет стратегический аспект функционирования, внося вклад в выработку стратегии достижения цели.
Можно говорить о том, что смысловые диспозиции личности в отношении к профессии, профессиональной деятельности могут приобретать форму профессиональных диспозиций, которым, мы считаем, присущи выделенные характеристики смысловых диспозиций. Профессиональные диспозиции будут оказывать влияние на профессионально-ориентированную учебную и, возможно, на будущую профессиональную деятельность, являясь опосредованным механизмом выстраивания профессиональной стратегии.
С одной стороны, профессиональная диспозиция соприкасается с мотивом актуальной деятельности и вступает с ним во взаимодействие, с другой стороны, обладает своим собственным устойчивым отношением или устойчивым смыслом, который также может генерировать свои специфические интенции. Данные стороны в реальном поведении и деятельности человека интегрируются в особом качестве, выражаясь в смысловых установках, которые оказывают уже непосредственное влияние на актуально протекающую деятельность. Ввиду чего возможен стратегический аспект функционирования профессиональной диспозиции.
Исходя из этого, в структуре профессиональной диспозиции целесообразно выделять: содержательно-смысловой компонент, заключающий зафиксированное и устойчивое отношение к своей профессии и ее компонентам; динамический компонент; связанный с мотивами учебной или профессиональной деятельности, и третий компонент - смысловую установку как интегратора содержательно-смыслового и динамического компонента. В данном контексте мы идем вслед за Д.А. Леонтьевым, понимая под смысловыми установками составляющую исполнительных механизмов деятельности, отражающую в себе жизненный смысл объектов, на которые эта деятельность направлена, и феноменологически проявляющуюся в различных формах воздействия на протекание актуальной деятельности.
---Если содержательная сторона диспозиции соотносится с мотивом деятельности, то профессиональная диспозиция укладывается в общую профессиональную стратегию. Но возможны случаи, когда она может входить в рассогласование с мотивом деятельности. Например, студент-психолог хочет быть успешным психологом и знает, что для этого необходимо получать соответствующие знания, развивать в себе определенные качества, однако в реальной действительности имеет негативное отношение или предубеждение к учебе как таковой, некоторым предметам образовательного стандарта, преподавателям, другим психологам, клиентам, психологическим теориям, к себе как к психологу и т.д., тогда он избирает путь к поставленной цели в соответствии с этими устойчивыми отношениями. В последнем случае значимые для профессионально-ориентированной учебной деятельности объекты вносят свой вклад в достижение цели деятельности через смысловые установки, сформированные устойчивым и латентным отношением. У студента появляется избирательное отношение к знаниям, проявляющееся в отборе тех компонентов, которые соответствуют смысловым установкам.
В связи с этим возникает проблема определения подобных устойчивых отношений студентов-психологов, образующих своего рода смысловой фон, в рамках которого осуществляется выбор целей и средств актуальной деятельности, а также их влияния на выбор целей и средств профессионально-ориентированной, и далее профессиональной деятельности, их вклад в выстраивание общей профессиональной стратегии. Этого, в частности, можно достичь, исследуя смысловые установки, в которых реализуется содержание профессиональной диспозиции.
Литература
1. Абакумова И.В. Обучение и смысл: смыслообразование в учебном процессе. (Психолого-дидактический подход). Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. ун-та, 2003. 480 с.
2. Большой толковый психологический словарь. Т.2. (П-Я); Пер. с англ./ Ребер Артур. ООО «Издательство» Аст; «Издательство «Вече», 2001. 560 с.
3. Краснорядцева О.М. Регуляция мыслительной деятельности на стадии инициации: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. М., 1986. 25 с.
4. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. 2-е испр. изд. М.: Смысл, 2003. 487 с.
5. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984. 326 с.
6. Мясищев В.Н. Личность и неврозы. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1960. 426 с.
7. Мясищев В.Н. Проблема отношений человека и ее место в психологии //Вопросы психологии, 1957. № 5. С. 142-155.
8. Мясищев В.Н. Психология отношений: Избранные психологические труды. Москва; Воронеж. 1995. 356 с.
9. Новейший философский словарь: 2-е изд, перераб. и дополн. М.: Интерпрессервис; Книжный Дом. 2001. 1280 с.
www.pro.rsu.ru
10. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности/ Под ред. В.А. Ядова. Л.: Наука, 1979. 264 с.
11. Сухих Е.С. Социально-перцептивный стиль и диспозиции личности как факторы толерантности. Автореф. дис. ... канд. психол наук. Краснодар, 2007. 24 с.
12. Юркова И.Г. Представления и диспозиции личности как фактор карьерного роста: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. Краснодар, 2007. 24с.
13. Ховрачев А.П. Особенности диспозиционной установки у пациентов с психотическими расстройствами// Психологический журнал, Т. 16, № 2. 1995. С.164-167.
14. Чхартишвили Ш.Н. Некоторые спорные проблемы психологии установки. Тбилиси: Мецниереба, 1971. 273 с.
15. Шихрев П. И. Исследования социальной установки в США//Вопросы философии 1973. № 4.
16. Allport G. W. Attitudes // A handbook of social psychology / C.Murchison (Ed.). Worcester (Mass.): Clark University Press, 1935. P. 798-844.
17. Fishbein H., Ajzen I. Belief, attitude, intention, and behavior: an introduction to theory and research. Reading (Mass.): Addison-Wesley, 1975. XI, 578 p.
18. Katz L., Stotland E. A preliminary statement to a theory of attitude structure and change // Psychology: a study of a science. V. 1. / S.Koch (Ed.). New York: McGraw-Hill, 1959. P. 423-475.
19. McGuire W.J. Attitudes//Encyclopaedia Britannica. 15th ed. V. 2. Chicago: 1974. P. 360363.
20. Thomas V., Znanjecki F. The polish peasant in Europe and America Boston 1918. Vol. 1.
