CC BY
97
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2012. №2(28)
УДК 94(470.41):069
ПРОЕКТ СОЗДАНИЯ КАЗАНСКОГО МУЗЕЯ РЕВОЛЮЦИИ (1920-Е ГОДЫ)
© Т.П.Крашенинникова
В статье рассматривается история создания музея пролетарской революции в г.Казани в 1920-е годы. Анализируются идеологическое обоснование и принципы организации музея, тематическая направленность экспозиций. Показаны взгляды представителей исторической науки и музейных работников на роль и место музея в социалистическом обществе.
Ключевые слова: музей пролетарской революции, история и идеология.
Музеи революции, которые возникли в Советской России в начале 1920-х годов, стали новым явлением как с точки зрения отражения новейшего периода отечественной истории, так и с точки зрения методологических основ освещения исторических событий. Историография по этому вопросу насчитывает десятки изданий. В Республике Татарстан первой, кто обратился к изучению этого явления, была Клара Романовна Синицына (1932 - 1997), музейный работник, историк. В 1965 году вышла ее работа «Казанский музей пролетарской революции» [1], которая вошла затем в текст кандидатской диссертации [2]. В 2002 году Национальный музей РТ принял решение об издании научного наследия К.Р.Синицыной в виде отдельной монографии «Полвека музеев Казани и Татарии. Очерки истории 1917 -1967 годов» тиражом 2000 экземпляров [3]. Материалы истории музея революции, которые автор собирала, начиная с 1964 года, заняли в книге достойное место и стали доступными широкому кругу музейных работников.
К.Р.Синицына впервые на базе архивных документов выявила и осветила многие стороны сложного процесса создания музея пролетарской революции в Казани: от первого заседания казанской подкомиссии Татистпарта в 1920 г. до открытия музея в 1925 году. К.Р.Синицына отмечала, что музей впервые использовал элементы создания тематических экспозиций, организовал и ввел в практику внемузейные и передвижные выставки, привлек к своей работе общественность [3: 59 - 61]. В то же время автор обратила внимание на противоречивую ситуацию, которая сложилась в процессе создания музея. Экспозиция музея была построена в основном на общероссийском материале, отсутствовали подлинные материалы по истории революционной борьбы в Казанской губернии. Положение частично было исправлено только в 1927 году, когда музей начал подготовку к празднованию десятилетия Октябрьской революции.
Основные догмы продолжавшегося «периода умолчания» второй половины 1960-х - начала 1970-х годов не позволили К.Р.Синицыной затронуть ряд тем. В частности, история музея революции осталась «обезличенной» как с точки зрения исследования концептуальных взглядов организаторов музея, так и с точки зрения «вписывания» новых социалистических идей в существующее музейное пространство города.
Клара Романовна вновь вернулась к этой теме в 1990-е годы, когда появилась серия ее статей о сотрудниках Центрального музея РТ, подвергшихся политическим репрессиям. Но исследовательскую работу по музею пролетарской революции 1920-х годов продолжить она не успела.
Казанский музей революции, безусловно, претендовал на то, чтобы занять свою нишу в музейном пространстве города. Работая в тесном единстве с Татиспартом, опираясь на сотрудничество с рядом казанских историков, принимая помощь от краеведческого музея, организаторы музея приложили все силы к тому, чтобы на первом этапе (1921 - 1925) получить «целую коллекцию наглядных пособий» и впоследствии создать подлинный музей пролетарской революции. На этапе подготовительных работ были выработаны основные подходы к содержанию экспозиций. Речь шла об определении хронологических рамок экспозиционного материала (1870 -
1923), о принципах отражения исторических событий (классовая борьба как движущая сила истории), о выборе «культа героев» (С .Халтурин, В. Володарский, Г.Плеханов, чуть позднее В.И. Ленин).
Надо отдать должное организаторам музея, которые осознавали, что их усилия по широкомасштабному развитию музея в данный момент не могут быть реализованы. Первоначально проект музея предусматривал наличие не менее десяти залов, в которых смогли бы разместиться экспозиции, отражающие этапы революционного
движения в России, начиная с 1870 - 1880-х гг. В реальности все оказалось гораздо скромнее: под музей было выделено небольшое помещение в здании Коммунистического клуба. Процесс сбора подлинных источников только набирал ускорение. Отсутствовал штат профессиональных историков и музейных работников.
«Революционная» энергия и желание отразить историю борьбы классов в музейной экспозиции в проектный период вылились в самые простые формы. Сохранились архивные записи, позволяющие реконструировать процесс подготовки экспозиций. «Между охотниками, выражавшими желание работать по подготовке музея» распределялась марксистская литература, выписывались «фразы и цифры». Выписки обсуждались, а потом передавались художникам для составления плакатов и диаграмм. К отобранным экспонатам (листовки, брошюры, газеты, журналы, картины) составлялись краткие исторические справки [4: 62]. В 1923 г. выставка-музей приняла первых посетителей из числа красноармейцев, партийных работников, учащихся, как бы претворяя в жизнь целевую установку авторов школьных учебных пособий «учиться и подросткам и взрослым истории последних лет, истории последнего века, наполненного борьбой за приближение той революции, которую мы сейчас переживаем» [5: 3].
Более значимым являлся вопрос о методологической направленности и концептуальной доминанте освещения истории в создаваемом музее. Выразителем взглядов партийных большевистских кругов на значение и функции музея пролетарской революции являлся Н.А.Знаменский, один из первых руководителей Татиспарта, стоявший у истоков организации музея революции.
Совершенно искренне Н.А.Знаменский называет казанский музей музеем-выставкой, «музейным зародышем»: «партийные товарищи, учащаяся молодежь знают, что в центре Коммунистического клуба, рядом с библиотекой расположился этот зародыш. В нем представлена в обрывочных данных слишком большая эпоха. 25 лет пролетарской партийной борьбы оставили слишком большой след в истории, чтобы его можно было изобразить в одной какой-нибудь комнате» (1923 г.) [4: 383].
Н.А.Знаменский четко определяет функции музея: музей - учебное пособие по изучению истории пролетарской революции и истории «нашей» партии; музей - мощный стимул и дисциплинирующее начало при чтении литературы по истории РКП(б) и пролетарской революции; музей - воспитывающее начало для каждого члена партии.
Примечательно, что говоря о музейных экспозициях, Знаменский делает акцент на том, что музей «должен быть нашим в полном смысле не только формально-организационном, но нашим в самом интимном смысле слова». Каждый член партии должен был написать воспоминания о своем участии в революционной борьбе: «Каждый из нас... имеет возможность претендовать фигурировать в музее в качестве экспоната, персонажа истории современной пролетарской революции (несомненно, в форме письменных и печатных документов)» [4: 384]. Эксплицитный характер намерений был налицо: мы сами участвовали в революционных событиях, мы сами будем писать свою историю, ту историю, которой еще не было на страницах учебников и не могло быть в выставочных залах губернских музеев. Одно проистекает из другого: «наше» прочтение/написание истории, написание «нашей» истории и создание «нашего» музея.
О том, что революционные эпохи «в ярком пламене своих пожаров, физических и моральных, освещают все тайники человеческой психологии», писал еще в 1920 году казанский историк, профессор Н.Н.Фирсов [7: 60]. Именно он озвучил идею создания музея революции в небольшой заметке, опубликованной в «Казанском музейном вестнике» под названием «Музей и революция» [7]. В свое время К.Р.Синицына обратила внимание на ряд существенных позиций, с которыми выступил ученый: сбор и сохранение всех видов источников революционной эпохи: от знамен, флагов и транспарантов до источников личного происхождения, особо выделив предложение историка о сборе брошюр и книг В.И. Ленина и других государственных деятелей [1: 17 - 18; 3: 60 - 61]. Стоит отметить, что под другими государственными деятелями Н.Н.Фирсов имел в виду Н И.Бухарина. Как видим, в 1960
- 1970 гг. имя Бухарина не упоминается.
Казанские историки, археологи, этнографы всегда принимали самое деятельное участие в развитии музеев, пополнении их коллекций, в краеведческих исследованиях. Не остались они в стороне от развития музейного дела и после революционных событий. В городе печатались журналы «Казанский музейный вестник» (1920 -
1924), «Казанский библиофил» (1921 - 1923), продолжались выпуски трудов Общества археологии, истории и этнографии (ОАИЭ). В одном из своих отчетов ОАИЭ отмечало, что в рукописный отдел библиотеки поступило собрание писем участников войны 1914/1917 г., продолжался сбор материала для музея войны и революции [8: 5]. Поэтому деятельное участие
Т. П. КРАШЕНИННИКОВА
Н.Н.Фирсова в пропаганде проекта музея революции было вполне естественным.
В то же время часть «старой» профессуры и музейных работников в начале 1920-х годов могла себе позволить высказать точку зрения, отличную от той, которую провозглашала пришедшая к власти большевистская партия и те ученые, которые проявили лояльность к новой власти и увидели в ней созидательную силу.
Свой взгляд на роль и место архивов и музеев в истории изложил в 1920 году бывший профессор Казанской духовной академии, один из активных членов Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете Иван Михайлович Покровский. С 1 марта 1919 г. по 30 марта 1926 г. он работал в Губернском архиве и в прямом смысле спасал архивные документы. В отделе рукописей научной библиотеки им.Н.И.Лобачевского КФУ сохранился рукописный текст речи, подготовленный И.М.Покровским от имени Центрархива по случаю празднования юбилея Казанского губернского музея (1920 г.) [9]. Он обратился к потенциальной аудитории со словами о том, что история человечества как наука аккумулирует в себе все гуманитарные дисциплины, которые только от нее получают свой смысл и даже право на существование. «Археология с музеями и археография с архивами - две родные сестры, из которых первая изучает культуру народов по вещественным памятникам прошлого, вторая по письменным памятникам. При таком различии источников знания археология и археография состоят в самом близком родстве в деле изучения человеческой культуры, они помогают одна другой, дополняют друг друга и не могут обойтись друг без друга. Эти две научные силы как зрение и разум» [10:
17].
По мнению И.М.Покровского, необходимо тесное взаимодействие наук по охране и изучению памятников старины, только тогда можно выполнить задачу по воспроизведению и изучению историко-культурного прошлого человечества. Но это лишь в том случае, если признать, что «наука беспартийна. Девиз ее - истина и беспристрастие», - писал ученый, считая, что истина достигается только общими усилиями. Именно выбор этого пути - поиска истины - может привести к прочному основанию исторических знаний и гуманитарных знаний в целом [10: 17, 17об.].
Безусловно, мнение профессора о том, что наука может быть беспартийной, шло в разрез с набирающим силу и пока еще апробированным только при составлении «плакатных» экспозиций музея пролетарской революции принципом: «ис-
тория как наука - одна из форм идеологии», - заявлял Н.А. Знаменский. Освещение истории должно строиться только с позиций марксистского учения о классовой борьбе [6: 105об, 110].
В 1922 г. на страницах КМВ была опубликована статья с кратким изложением концепции музейного строительства Н.Ф.Федорова. Именно здесь, в Казани, прозвучал призыв к защите федоровского учения о сути и предназначении музея как храма поминовения тех, «кто имеет воскреснуть дружными совокупными усилиями сынов, не забывающих своего долга относительно отцов, даровавших им жизнь». Музей «может принимать участие в хвале, но к хуле он не причастен» [11].
Существование противоположных точек зрения длилось недолго. Новые политические условия не позволили состояться «собору лиц» (Н.Ф.Федоров) в полном составе. Под репрессивный каток в будущем попадут и те, кто стоял у истоков музея пролетарской революции и разделял взгляды и позиции правящей партии, и те, кто продолжал придерживаться своих собственных убеждений, и те, кто пытался приспособиться к смене режима. В сентябре 1924 г. началось следствие по делу членов ОАИЭ. Им было предъявлено обвинение в том числе и в противопоставлении «чистой науки» требованиям общественности [12: 71]. В этом же году прекращает свою деятельность редакция КМВ, успевшая объявить о выпуске очередного номера журнала. На этот раз он должен был отразить историю становления музеев пролетарской революции. Закрывались исторические журналы в связи с «разгрузкой» издательств для расширения изданий марксистской литературы [8: 6], прекратили существование многие исторические общества.
Экспозиции казанского музея революции в начале 1930-х годов войдут в состав Центрального музея ТАССР. «Учебное» целеполагание, заявленное в организационный период создания музея, станет доминирующим. Витрины экспозиций музея революции будут в большей степени напоминать краткий конспект по истории партии большевиков, чем собственно музейную экспозицию. Сам музей в полном формате так и не состоится, а вот основные принципы, положенные в освещение истории страны, процесс «революционизирования» истории будет перенесен на содержание экспозиций всех историко-краеведческих музеев.
Опосредованное столкновение идей, мнений, взглядов на проблему строительства музеев в новых политических и идеологических реалиях особым образом высвечивало те тенденции, которые еще мирно уживались в начале 1920-х го-
дов, и те поворотные пункты, которые уже виднелись на горизонте будущего «великого перелома». «Рукописи не горят» - высказывания И.М.Покровского о единстве музеев и архивов, археологии и археографии звучат и в настоящее время актуально, еще раз напоминая, что современные дискуссии о роли и месте музеев имеют давние традиции и исторические корни [13; 14]. Имя Н.Ф.Федорова и его идеи, на долгие десятилетия «забытые» отечественной историографией, вновь возродились и востребованы в кругу современных музейных работников.
1. Синицына К.Р. Музей пролетарской революции в Казани // Сборник научных трудов Госмузея Татарской АССР. - Казань, 1965. - Вып. 2. - С. 119
- 131.
2. Синицына К.Р. Музейное строительство в Татарской АССР (1917 - 1967): дис. ... канд. ист. наук
- Казань, 1970. - 346 с.
3. Синицына К.Р. Полвека музеев Казани и Татарии. Очерки истории 1917 - 1967 годов. - Казань: Ка7ап-Казань, 2002. - 280 с.
4. ЦГАИПД РТ (Центральный государственный архив историко-политической документации Республики Татарстан). - Ф. 36. - Оп.1. - Ед. хр. 365.
5. Замысловская Е.К. За последние сто лет. Книга для чтения по истории. - М.; Пг.: Учпедгиз, 1923.
- 224 с.
6. ЦГАИПД РТ. - Ф. 36. - Оп. 1. - Ед. хр. 354.
7. Фирсов Н.Н. Музей и революция // Казанский музейный вестник. - 1920. - №7-8. - С. 60 - 65.
8. Отчет общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете с 1 января 1923 г. по 31 марта 1924 г. - Казань, б.г. - 6 с.
9. Амерханова Э.И. Материалы по истории Казанского губернского музея в Научной библиотеке им.Н.И.Лобачевского Казанского федерального университета // Музей и общество: современные модели интеграции: материалы Международного музейного форума: в 2 т. - Казань: Фолиант, 2011.
- Т. 2. - С. 192 - 195.
10. Разбитые бумаги казанского губернского музея, а затем Центрального Музея ТР за 1927 - 1930 годы // Отдел рукописей и редких книг Научной библиотеки им.Н.И.Лобачевского Казанского федерального университета (ОРРК НБЛ КФУ). -Ед.хр. 2526. - Л. 14 - 17.
11. Э.Ф.Голлербах. Апология музея (Роль музейного строительства по учению Н.Ф.Федорова) // Казанский музейный вестник. - 1922. - №2. - С. 188193.
12. Сидорова И. Б. Поступают «сведения о группировке черносотенного элемента в Обществе археологии, истории и этнографии при Казанском университете...» (ОАИЭ в первые годы Советской власти. 1917 - 1924 гг.) // Гасырлар авазы -Эхо веков. - 2003. - №3/4. - С. 65 - 81.
13. Козлов В.П. Музеи, библиотеки, архивы в системе исторической памяти // Отечественные архивы. -2004. - № 6. - С.71 - 74.
14. Дискуссия вызвана взаимным интересом / М. Д. Афанасьев; Т.М.Горяева; З. А. Силаева; А.А.Сундиева; И.В.Фаизова // Отечественные архивы. - 2004. - №6. - С. 75 - 86.
PROJECT FOR CREATION OF KAZAN MUSEUM OF REVOLUTION (1920)
T.P.Krasheninnikova
The article examines the history of the Museum of the Proletarian Revolution in the city of Kazan in 1920. The ideological rationale, the principles of the museum organization, the thematic focus of the exhibits are analyzed. The views of historians, museum professionals on the role and place of the museum in a socialist society are shown.
Key words: Museum of Proletarian Revolution, history and ideology.
Крашенинникова Татьяна Петровна - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России и методики преподавания Института истории Казанского федерального университета.
E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 05.05.2012
