CC BY
37УДК 343.01
ББК 67.408.1
C= CJ
CD i-^
ТУРКИН АЛЕКСЕИ ВИКТОРОВИЧ
генеральный директор холдинга «РСТИ» в Москве e-mail: [email protected]
TURKIN ALEXEY VIKTOROVICH
General Director of the RSTI holding in Moscow e-mail: [email protected]
LQ
СЭ =
^ s
ПРОБЛЕМЫ РАЗГРАНИЧЕНИЯ МОШЕННИЧЕСТВА И ПРИВЛЕЧЕНИЯ ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ ГРАЖДАН В НАРУШЕНИЕ ТРЕБОВАНИЙ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОБ УЧАСТИИ В ДОЛЕВОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ МНОГОКВАРТИРНЫХ ДОМОВ И (ИЛИ) ИНЫХ ОБЪЕКТОВ НЕДВИЖИМОСТИ
DELIMITATION PROBLEMS FRAUD AND ATTRACTING MONEY FROM CITIZENS
IN VIOLATION OF THE REQUIREMENTS OF THE LEGISLATION OF THE RUSSIAN FEDERATION ON PARTICIPATION IN THE SHARED CONSTRUCTION OF APARTMENT BUILDINGS AND (OR) OTHER REAL ESTATE OBJECTS
Аннотация. В статье рассматриваются проблемы квалификации преступлений, посягающих на права участников долевого строительства объектов недвижимости, которые возникли в связи с дополнением УК РФ статьей 200.3.
Анализируя соотношение статей 159 и 200.3 УК РФ, автор приходит к выводу, что
Abstract. The article examines the problems of qualification of crimes that infringe on the rights of participants in the shared construction of real estate objects, which arose in connection with the addition of the Criminal Code of the Russian Federation to Article 200.3.
Analyzing the ratio of Articles 159 and 200.3 of the Criminal Code of the Russian Federation, the
эти нормы имеют различные, не пересекающиеся сферы действия, а значит, конкуренция между ними отсутствует.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации ориентирует нижестоящие суды на то, что ст. 200.3 УК РФ может применяться лишь при отсутствии признаков мошенничества. По мнению автора, этот негативный признак состава преступления, предусмотренного ст. 200.3 УК РФ, необходимо отразить непосредственно в уголовном законе, что позволит минимизировать риск квалификационных ошибок.
Обращая внимание на противоречивость правоприменительной практики по делам о преступлениях, посягающих на права участников долевого строительства объектов недвижимости, автор предпринимает попытку выделить конкретные критерии разграничения преступлений, предусмотренных ст. 200.3 и 159 УК РФ.
Ключевые слова: долевое строительство, ст. 200.3 УК РФ, ст. 159 УК РФ, мошенничество.
author comes to the conclusion that these norms have different, non-overlapping spheres of action, which means that there is no competition between them.
The plenary session of the Supreme Court of the Russian Federation orients the lower courts to the fact that Art. 200.3 of the Criminal Code of the Russian Federation can be applied only in the absence of signs of fraud. According to the author, this negative sign of corpus delicti under Art. 200.3 of the Criminal Code of the Russian Federation, must be reflected directly in the criminal law, which will minimize the risk of qualification errors.
Drawing attention to the inconsistency of law enforcement practice in cases of crimes that infringe on the rights of participants in the shared construction of real estate, the author attempts to highlight specific criteria for the delimitation of crimes under Art. 200.3 and 159 of the Criminal Code of the Russian Federation.
Keywords: shared construction, art. 200.3 of the Criminal Code of the Russian Federation, art. 159 of the Criminal Code of the Russian Federation, fraud.
Федеральным законом от 01.05.2016 № 139-ФЗ в УК РФ введена ст. 200.3 «Привлечение денежных средств граждан в нарушение требований законодательства Российской Федерации об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости».
Часть 1 ст. 200.3 УК РФ предусматривает ответственность за привлечение денежных средств граждан для строительства в нарушение требований законодательства Российской Федерации об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости в крупном размере (более 3 млн.). В ч. 2 ст. 200.3 УК РФ установлена повышенная ответственность за указанное преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору, а равно в особо крупном размере (более 5 млн.).
С появлением ст. 200.3 УК РФ в теории уголовного права и в правоприменительной практике закономерно возник вопрос о соотношении этой нормы с нормой об ответственности за мошенничество (ст. 159 УК РФ), которая долгое время выступала в качестве основного уголовно-правового инструмента охраны прав участников долевого строительства многоквартирных домов и иных объектов недвижимости.
Некоторые правоприменители восприняли ст. 200.3 УК РФ как специальную уголовно-правовую норму, имеющую приоритет по отношению к ст. 159 УК РФ. Так, например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Крым, отклоняя доводы апелляционной жалобы адвоката о невозможности применения ст. 200.3 УК РФ для квалификации деяний, совершенных до введения этой нормы в уголовный закон, отметила следующее:
«Суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства дела, касающиеся совершенного преступления, и верно квалифицировал действия Дубровиц-кого Ю.Р. по ч. 2 ст. 200.3 УК РФ, при этом доводы адвоката о нарушении судом ст. ст. 9, 10 УК РФ являются необоснованными, поскольку ст. 159 УК РФ, по которой ранее следовало бы квалифицировать действия осужденного, предусматривала более строгое наказание, чем примененная в отношении него статья»1.
Суд апелляционной инстанции решил, что действия подсудимого одновременно охватываются двумя конкурирующими нормами — ст. 159 УК РФ, которая действовала во время совершения соответствующих действий, и ст. 200.3 УК РФ, которая появилась позже. А поскольку ст. 200.3 УК РФ предусматривает менее строго наказание, суд посчитал необходимым придать этой норме обратную силу в соответствии с предписаниями ст. 10 УК РФ.
Однако правовая позиция о конкуренции ст. 200.3 и 159 УК РФ, положенная в основу вышеприведенного судебного решения, является ошибочной. Как известно, «конкуренция общей и специальной уголовно-правовых норм возникает в случае, когда преступление одновременно может быть квалифицировано по двум нормам, одна из которых (общая) формулирует признаки состава преступления в обобщенном виде, а другая (специальная) — конкретизирует один или несколько признаков состава преступления, указанных в общей норме. При такой конкуренции общая и специальная уголовно-правовые нормы находятся в отношении подчинения по объему. Это означает, что состав преступления, предусмотренный специальной нормой, обладает всеми признаками состава преступления, зафиксированного в общей норме, но при
1 Апелляционное постановление Верховного Суда Республики Крым от 19.09.2019 № 22-2297/2019. URL: //sudact.ru/ regular/doc/SS4jh6MG2Ab1/.
этом конкретизирует один или несколько из них. Иными словами, общая уголовно-правовая норма предусматривает ответственность за определенный вид преступления, а специальная — за частное его проявление» [2, с. 155].
Очевидно, что при соотношении ст. 200.3 и 159 УК РФ отмеченные признаки конкуренции общей и специальной уголовно-правовых норм не прослеживаются. Это подтверждается позицией Пленума Верховного Суда Российской Федерации, сформулированной в постановлении от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате». В пункте 10 указанного постановления Пленума разъясняется, что «ответственность за привлечение денежных средств граждан в нарушение требований законодательства Российской Федерации об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости при отсутствии признаков мошенничества наступает в соответствии со статьей 200.3 УК РФ».
Таким образом, высшая судебная инстанция ориентирует нижестоящие суды на то, что ст. 200.3 УК РФ может применяться лишь при отсутствии признаков мошенничества [2]. Остается лишь сожалеть, что этот негативный признак состава преступления, предусмотренного ст. 200.3 УК РФ, не отражен непосредственно в уголовном законе. Его законодательная фиксация позволила бы если не исключить, то, по крайней мере, минимизировать риск квалификационных ошибок, подобных тем, что рассмотрена выше.
Итак, ст. 200.3 и 159 УК РФ имеют различные, не пересекающиеся сферы применения, в связи с чем эти нормы следует признать не конкурирующими, а смежными, что порождает теоретико-прикладную проблему разграничения преступлений, предусмотренных ст. 200.3 и 159 УК РФ.
Надо признать, что эта проблема пока не получила однозначного и удовлетвори-
тельного решения. Правоприменительная практика по делам о преступлениях, посягающих на права участников долевого строительства объектов недвижимости, весьма неоднозначна,если не сказать противоречива.
С одной стороны, в специальных исследованиях отмечается, что правоприменительные органы нередко игнорируют ст. 200.3 УК РФ и квалифицируют привлечение денежных средств граждан с нарушением требований Федерального закона от 30.12.2004 № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» как мошенничество. Анализируя причины подобной практики, М. А. Пичугина указывает, что нарушение требований Федерального закона от 30.12.2004 № 214-ФЗ, в частности, привлечение денег граждан без разрешения на строительство, рассматривается судами в качестве непреодолимого препятствия для строительства, которое свидетельствует о заведомой для подсудимого невозможности введения дома в эксплуатацию и, следовательно, невозможности исполнения обязательств перед дольщиками. При этом суды ссылаются на п. 4 постановления Пленума от 30.11.2017 № 48, в соответствии с которым о наличии умысла на совершение мошенничества, связанное с преднамеренным неисполнением обязательств по договору, могут свидетельствовать, в частности, заведомое отсутствие у лица реальной возможности исполнить обязательство в соответствии с условиями договора [3, с. 73-85].
Правоприменительный «крен» в сторону ст. 159 УК РФ косвенным образом подтверждается и результатами проведенного нами социологического исследования — стандартизированного опроса (анкетирования) и неформализованного интервьюирования экспертов из числа сотрудников
следственных органов МВД России, прокурорских работников, судей и их помощников. Большинство опрошенных респондентов (свыше 70 %) полагают, что ст. 200.3 УК РФ выполняет функцию «запасной» нормы, которая должна применяться по «остаточному» принципу в тех случаях, когда отсутствуют или не удалось доказать признаки мошенничества. При этом более трети опрошенных экспертов критически оценивают решение законодателя о введении ст. 200.3 в УК РФ, полагая, что для квалификации предусмотренных этой нормой деяний вполне достаточно ст. 159 УК РФ.
С другой стороны, анализ правоприменительной практики показывает, что в некоторых случаях, которые, к сожалению, нельзя назвать единичными, преступные посягательства на права участников долевого строительства объектов недвижимости квалифицируются по ст. 200.3 УК РФ при очевидном наличии признаков хищения денежных средств дольщиков [4]. Таким образом, квалификация по ст. 200.3 УК РФ может использоваться для того, чтобы незаконно освободить виновного от более строгой ответственности за мошенничество (как правило, по ч. 4 ст. 159 УК РФ), т.е. минимизировать объем уголовной репрессии^]. Оставляя за скобками коррупционные факторы и иные возможные причины такой квалификации, отметим, что подобные «перекосы» правоприменительной практики столь же недопустимы, как и завышенная уголовно-правовая оценка преступного деяния.
Противоречивость правоприменительной практики можно наглядно продемонстрировать на примере привлечения денежных средств граждан для строительства многоквартирных домов при отсутствии разрешения на строительство [6].
В одних случаях суды признают такие действия мошенничеством, руководствуясь тем, что у лица, привлекающего денежные средства граждан без разрешения
C= CD
CD i-^
LQ
CD CD
на строительство многоквартирного дома, заведомо отсутствует реальная возможность исполнить договорные обязательства перед гражданами, поскольку без разрешения на строительство многоквартирный дом, даже будучи фактически построенным, не может быть введен в эксплуатацию. Показательным в этом отношении является решение Якутского городского суда Республики Саха (Якутия). Обосновывая вывод о наличии в действиях подсудимого состава мошенничества, суд указал, что он завладел денежными средствами потерпевшей, «не имея разрешения на строительство, без опубликования, размещения и представления проектной документации, при отсутствии этих документов, что лишало И. Л. права получения в последующем квартиры ... даже на случай завершения строительства»2.
В то же время правоприменительная практике демонстрирует немало примеров, когда при тех же обстоятельствах содеянное квалифицируется по ст. 200.3 УК РФ. Так, например, приговором Центрального районного суда г. Сочи по ч. 2 ст. 200.3 УК РФ осужден Апостолов К.К. Являясь председателем ЖСК «<данные изъяты>», он в нарушение требований законодательства Российской Федерации об участии в долевом строительстве многоквартирного дома принимал в члены ЖСК граждан и привлекал от них денежные средства по договорам инвестирования в строительство жилого многоквартирного дома, не имея действующего разрешения на строительство3. Подобные
Приговор Якутского городского суда Республики Саха (Якутия) от 12.07.2018 по делу № 1-10/2018 (1-315/17) // СПС »Консультант Плюс»; см. также: Приговор Черемушкинского районного суда города Москвы от 08.06.2016 № 1-18/16 // СПС «Консультант Плюс».
Приговор Центрального районного суда г. Сочи от 23.09.2019 № 1-507/2019. URL: //sudact.ru/regular/doc/IWMZ83aDwT6e/. см. также: Постановление Лазаревского районного суда г. Сочи от 24.09.2019 № 1-260/2019. URL: //sudact.ru/ regular/doc/QomZhpBbyUbO/; Апелляционное постановление Верховного Суда Республики Калмыкия от 13.03.2020 № 22-99/2020. URL: //sudact.ru/regular/doc/GrZ0gF9efsJK/; Апелляционное постановление Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 22.01.2020 № 22-2286/ 2019 22-28/ 2020. URL: //sudact.ru/regular/doc/y4uGQTEVVPxJ/.
примеры приводят и другие исследователи [7, с. 3-7].
Столь противоречивая практика квалификации посягательств на права участников долевого строительства объектов недвижимости не соответствует требованиям правовой определенности уголовного закона, идет вразрез с уголовно-правовым принципом равенства граждан перед законом. Как справедливо отмечается в юридической литературе, ст. 4 УК РФ требует того, чтобы всем лицам, совершившим преступления, был «гарантирован единый и равный подход к квалификации преступлений, не зависящий от их пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства и т. д. В практическом плане это означает, что одинаковые по своим юридически значимым признакам преступления, совершенные лицами различных национальностей, принадлежащих к разным конфессиям, политическим партиям и т. п., должны получить одинаковую уголовно-правовую оценку. С точки зрения уголовно-правового принципа равенства граждан перед законом недопустимыми следует признать и региональные различия в квалификации преступлений» [8, с. 154-155], которые с очевидностью проявляются при юридической оценке посягательств на права участников долевого строительства.
Отмеченная противоречивость правоприменительной практики ставит перед уголовно-правовой наукой задачу поиска и систематизации критериев разграничения преступлений, предусмотренных ст. 200.3 и 159 УК РФ [9].
Приступая к решению этой задачи, отметим, что определенные ориентиры для разграничения предусмотренных ст. 200.3 и 159 УК РФ посягательств на права участников долевого строительства содержатся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.11.2017 № 48:
2
в соответствии с п. 4 указанного постановления Пленума «в случаях, когда лицо получает чужое имущество или приобретает право на него, не намереваясь при этом исполнять обязательства, связанные с условиями передачи ему указанного имущества или права, в результате чего потерпевшему причиняется материальный ущерб, содеянное следует квалифицировать как мошенничество, если умысел, направленный на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, возник у лица до получения чужого имущества или права на него. О наличии такого умысла могут свидетельствовать, в частности, заведомое отсутствие у лица реальной возможности исполнить обязательство в соответствии с условиями договора, использование лицом при заключении договора поддельных документов, в том числе документов, удостоверяющих личность, уставных документов, гарантийных писем, справок, сокрытие лицом информации о наличии задолженностей и залогов имущества, распоряжение полученным имуществом в личных целях вопреки условиям договора и другие»; в п. 12 постановления Пленума разъясняется, что «если умысел лица направлен на хищение чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием под видом привлечения денежных средств или иного имущества граждан или юридических лиц для целей инвестиционной, предпринимательской или иной законной деятельности, которую фактически не осуществляло, то содеянное в зависимости от обстоятельств дела образует состав мошенничества (части 1, 2, 3 или 4 статьи 159 УК РФ) или мошенничества, сопряженного с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности (части 5, 6 или 7 статьи 159 УК РФ), и дополнительной квалификации по
статье 172.2 либо 200.3 УК РФ не требует».
Таким образом, с точки зрения высшей судебной инстанции критерии разграничения преступлений, предусмотренных ст. 200.3 и 159 УК РФ, находятся в субъективной плоскости.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Проецируя процитированные разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации в интересующую нас предметную область, можно заключить, что ключевым фактором для квалификации посягательств на права участников долевого строительства должно выступать субъективное представление лица, привлекающего деньги на долевое строительство, о наличии у него реальной возможности исполнить договорное обязательство по строительству.
При этом сами по себе нарушения требований Федерального закона от 30.12.2004 № 214-ФЗ, которые создают препятствия для введения объекта долевого строительства в эксплуатацию, нельзя автоматически расценивать как обстоятельство, свидетельствующее о том, что лицо, привлекающее денежные средства на долевое строительство, заведомо не имело реальной возможности выполнить свои обязательства перед дольщиками и не намеревалось их выполнять [10]. Реальность такова, что выдача разрешений на строительство, ввод дома в эксплуатацию, равно как и многие другие разрешительные процедуры в сфере строительства до сих пор не выведены из «серой зоны», где действуют неформальные коррупционные отношения. Практика показывает сотни и тысячи примеров того, как самовольно возведенные многоквартирные дома были легализованы и успешно введены в гражданский оборот и в эксплуатацию с использованием различных «лазеек» в законодательстве и коррупционных схем.
И если лицо, привлекая денежные средства на долевое строительство без разре-
шения на строительство, тем не менее рассчитывало получить необходимую разрешительную документацию в процессе стройки и выполнить договорные обязательства
перед дольщиками, то состав мошенничества отсутствует. Содеянное необходимо квалифицировать по ст. 200.3 УК РФ.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК:
1. Квалификация преступлений: учебное пособие / под ред. докт. юрид. наук, проф. К.В. Ображи-ева и докт. юрид. наук, проф. Н. И. Пикурова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Юрлитинформ,
2019.
2. Давлатов Д. Д. Особенности возбуждения уголовного дела о мошенничестве // Legal Bulletin.
2020. Т. 5. № 1. С. 63-68.
3. Пичугина М. А. Квалификация преступлений, связанных с привлечением денежных средств граждан в рамках долевого строительства // Уголовное право. 2020. № 2.
4. Орловский Е. А. Уголовная ответственность за нарушения в сфере строительства многоквартирных домов с привлечением средств граждан // Законность. 2020. N 2. С. 3-7.
5. Бархатова Е. Н., Вакутин А. А. Вопросы отграничения мошенничества в сфере предпринимательства от смежных составов преступлений и гражданско-правовых деликтов // Российский юридический журнал. 2019. N 5. С. 82-90.
6. Цыбуленко З. И. Новые нормы гражданского законодательства России о самовольном строительстве // Власть Закона. 2019. № 4(40). С. 114-136.
7. Орловский Е. А. Уголовная ответственность за нарушения в сфере строительства многоквартирных домов с привлечением средств граждан // Законность. — 2020. — № 2.
8. Ображиев К. В. Принципы уголовного права: перспективы развития // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2017. — № 2.
9. Гладких В. И. Новое законодательство об «обманутых дольщиках». Поможет ли оно им? // Безопасность бизнеса. 2019. N 5. С. 20 - 25.
10. Камышанский В. П. Риск в гражданском праве // Власть Закона. — 2018. — № 1(33). — С. 14-19.
REFERENCES:
1. Kvalifikacija prestuplenij: uchebnoe posobie / pod red. dokt. jurid. nauk, prof. K.V. Obrazhieva i dokt. jurid. nauk, prof. N. I. Pikurova. — 2-e izd., pererab. i dop. — M.: Jurlitinform, 2019.
2. Davlatov D. D. Osobennosti vozbuzhdenija ugolovnogo dela o moshennichestve // Legal Bulletin. 2020. T. 5. No 1. P. 63-68.
3. Pichugina M. A. Kvalifikacija prestuplenij, svjazannyh s privlecheniem denezhnyh sredstv grazhdan v ramkah dolevogo stroitel'stva // Ugolovnoe pravo. 2020. No 2.
4. Orlovskij E. A. Ugolovnaja otvetstvennost' za narushenija v sfere stroitel'stva mnogokvartirnyh domov s privlecheniem sredstv grazhdan // Zakonnost'. 2020. No 2. P. 3-7.
5. Barhatova E. N., Vakutin A. A. Voprosy otgranichenija moshennichestva v sfere predprinimatel'stva ot smezhnyh sostavov prestuplenij i grazhdansko-pravovyh deliktov // Rossijskij juridicheskij zhurnal. 2019. No 5. P. 82-90.
6. Cybulenko Z. I. Novye normy grazhdanskogo zakonodatel'stva Rossii o samovol'nom stroitel'stve // Vlast' Zakona. 2019. No 4 (40). P. 114-136.
7. Orlovskij E. A. Ugolovnaja otvetstvennost' za narushenija v sfere stroitel'stva mnogokvartirnyh domov s privlecheniem sredstv grazhdan // Zakonnost'. 2020. No 2.
8. Obrazhiev K. V. Principy ugolovnogo prava: perspektivy razvitija // Vestnik Akademii General'noj prokuratury Rossijskoj Federacii. 2017. — No 2.
9. Gladkih V.I. Novoe zakonodatel'stvo ob "obmanutyh dol'shhikah". Pomozhet li ono im? // Bezopasnost' biznesa. 2019. No 5. P. 20-25.
10. Kamyshanskij V. P. Risk v grazhdanskom prave // Vlast' Zakona. — 2018. No 1(33). P. 14-19.
Статья поступила в редакцию 01.12.21; одобрена после рецензирования 15.12.21; принята к публикации 22.12.21. Авторы прочитали и одобрили окончательный вариант рукописи. The article was submitted 01.12.21; approved after reviewing 15.12.21; accepted for publication 22.12.21.
The authors read and approved the final version of the manuscript.
CD
