CC BY
146
играть географические информационные системы (ГИС), регионального устойчивого развития, применению эколо-
включающие кадастры природных явлений и пространс- го-экономических балансов как формы комплексного тер-
твенные характеристики экономики, населения и социаль- риториального кадастра природных ресурсов; разработка
ной сферы. методических принципов и подходов по применению на
Большое значение при этом принадлежит обоснова- региональном уровне показателей ВВП с учетом экологи-
нию региональных показателей регулирования природо- ческого фактора («зеленого» ВВП) для системы учета и соци-
пользования, обоснованию интегральных индикаторов альной оценки природных ресурсов и экологических благ.
Литература
1. Вернадский В.И. Начало и вечность жизни. — М., 1989. — 185 с.
2. Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. — М.: Наука, 1991. — 176 с.
3. Демина Т.А. Экология, природопользование, охрана окружающей среды. — М.: Аспект Пресс, 2009. — 143 с.
4. Розанова Л.Н. Оценка территориальных социо-эколого-экономических систем: синергетический подход. — LAP Lambert Lambert Academic Publishing GmbH & CO.KG (Германия, г. Саарбрюке), 2012. — 150 с.
5. Посталюк М.П., Розанова Л.Н. Оценка как фактор управления территориальными социо-эколого-экономическими системами в условиях размытости исходной информации // ВЭПС. — 2012. — №3. — С. 97-109.
6. Посталюк М.П., Розанова Л.Н. Природопользование. — Казань, ТИСБИ, 2008. — 168 с.
7. Управление риском. Риск. Устойчивое развитие. Синергетика / В.А. Владимиров, Ю.Л. Воробьев и др. — М: Наука, 2009 — 431 с.
8. Экологические императивы устойчивого развития России / Под ред. В.Н. Воловича, Н.Ф. Газизуллина. — СПб.: Петрополис, 1996. — 192 с.
ПРОБЛЕМЫ ОЦЕНКИ ПРИРОДНОЙ РЕНТЫ В ЛЕСНОМ КОМПЛЕКСЕ РОССИИ*
А.И. Пыжев,
старший преподаватель кафедры социально-экономического планирования Сибирского федерального университета (г Красноярск),
Е.В. Зандер,
заведующий кафедрой социально-экономического планирования Сибирского федерального университета (г. Красноярск), доктор экономических наук, профессор;
Ю.И. Пыжева,
старший преподаватель кафедры социально-экономического планирования Сибирского федерального университета (г. Красноярск), кандидат экономических наук
В статье приводится обзор эволюции общей теории ренты. Рассматриваются два основных подхода к ее определению. Проведен сравнительный анализ результатов исследований по оценке лесной ренты в экономике России в последние десятилетия.
Ключевые слова: теория ренты, лесной комплекс, природопользование, лесная рента
УДК 332.68 ББК 65.011
Общеизвестно, что экономика России базируется на отраслях природопользования, ориентированных на экспорт непереработанного сырья и продукции невысоких переделов. Низкий технологический уровень отечественной промышленности определяет исключительную важность рассмотрения проблем сырьевых отраслей экономики России с помощью методов и подходов современной экономической науки.
Наряду с нефтью и газом, поступления от добычи и экспорта которых наполняют до 50% бюджета страны, лес остается одним из наиболее важных экспортных продуктов российской экономики. По оценкам специалистов Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН ^АО), в 2010 г. общая площадь лесных земель в России составляла 882 млн га, а общие запасы леса — 82 млрд м3 [16]. Таким образом, наша страна обладает крупнейшими в
мире запасами лесных ресурсов, тем не менее, лишь малая их часть используется в настоящий момент и планируется к освоению в средне- и долгосрочной перспективе. Это связано как с невозможностью доступа к большей части лесных массивов, расположенных в малоосвоенных районах с суровыми природно-климатическими условиями [1], так и с низкоэффективным управлением лесами на территориях традиционного освоения [15].
Несмотря на обилие литературы, посвященной оценке нефтегазовой ренты (ср. [4; 5; 17; 18]), проблемы исчисления лесной ренты обсуждаются гораздо реже. В настоящей статье мы постараемся дать обзор основных подходов к оценке лесной ренты, а также опыта проведения подобных расчетов для российского лесного комплекса.
В целях корректного исчисления лесной ренты необходимо вначале строго определить саму категорию ренты. Об-
* Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 13-02-00186 «Эффективное управление рентой как источник долгосрочного развития лесного комплекса России».
ратимся к ставшему классическим современному учебнику по микроэкономической теории П. Самуэльсона и У. Норд-хауса [13, с. 471]: «Рента — это плата за использование факторов производства, предложение которых фиксировано». Она рассчитывается «как количество денег, выплачиваемое в единицу времени» [13, с. 470]. Таким образом, природная рента — это плата за использование природного ресурса, взятая за единицу времени, например, за один месяц, то есть вознаграждение, которое получает владелец фактора производства «природный ресурс» в результате производства нового продукта с использованием данного ресурса.
Вышеприведенное определение звучит довольно просто и достаточно ясно понимается, однако при попытке практического расчета ренты в соответствии с данным определением возникает ряд вопросов. Включаются ли в ренту затраты на воспроизводство ресурса (например, на лесовосстановление)? Является ли рента просто фиксированным доходом владельца ресурса, который он безусловно получает в независимости от дохода, который приносит данный ресурс? Что является первичным: цена продукта определяет ренту или наоборот? Поиском ответов на эти вопросы занимались все основатели политической экономии и современной экономической теории от У Петти до В. Парето. Подробный и наиболее полный на данный момент анализ их взглядов дается, например, Б.С. Малышевым в третьем издании его книги «Общая теория ренты» [8]. В настоящей статье мы ограничимся обобщением двух основных подходов к определению ренты.
Д. Ворчестер выделяет три школы теоретиков, которые демонстрируют различное понимание ренты: представителей классической политической экономии («классиков»), неоклассической экономической теории («неоклассиков») и последователей идей известного итальянского математика, статистика и экономиста В. Парето («паретианцев») [3]. Поскольку неоклассическая школа практически не внесла вклада в теорию А. Маршалла, за исключением перехода от остаточного подхода к анализу предельной производительности, то взгляды ее представителей можно объединить в одну школу с «классиками» [3, с. 357]. Таким образом, целесообразно рассматривать два подхода к определению ренты: классический и паретианский. Разберемся в их различиях.
Классический подход к определению ренты базируется на ее определении как остатка, который образуется от вычитания затрат труда и капитала из цены продукта. Так или иначе, этой точки зрения придерживаются и А. Смит, и Д. Рикардо, и А. Маршалл. По сути дела, данное определение эквивалентно «предельному» (доказательство этого утверждения см. в [3, с. 361]).
В. Парето в своем «Курсе политической экономии» определяет ренту как доход фактора производства, превышающий тот его уровень, который необходим для удержания его занятости в данной сфере использования (определение приводится по [3, с. 362]). Иными словами, для Парето рента — это сверхдоход, который остается у владельца фактора производства как плата за уникальность ресурса, которым он обладает. Данный подход получил название «паретианс-кого» по имени исследователя, который впервые его предложил. Именно теория ренты Парето доминирует на сегодняшний день в современной литературе [3, с. 361]. Между тем, именно такой подход к определению ренты затрудняет ее практический расчет, поскольку выделение «нормального» дохода, который удерживает владельца ресурса возможно только если ввести некоторый его условный уровень, лишь гипотетически связанный с действительным.
От общей теории ренты перейдем к рассмотрению лесной ренты, способов ее оценки и опыта практических расчетов.
Как отмечается в работе [14], в зарубежных странах с развитой экономикой широко применяется следующая методика определения попенной платы. Ее величина вычисляется как разница между рыночной ценой на круглый лес и ценой производства с учетом нормального уровня рентабельности. Данный подход предполагает наличие надежной системы бухгалтерского учета и строгое следование методике. Так, например, справочник Лесной службы США для оценки леса на корню на Тихоокеанском Северо-Западе имеет объем более 300 страниц. Тем не менее, этот подход является трудно применимым в России в силу непрозрачности бухгалтерского учета в лесной отрасли, а также методической сложности такой оценки [14, с. 8].
Интересен опыт австралийского штата Тасмания, где для оценки лесной ренты вычисляются индексы для шести показателей, по которым рассчитывается арендная плата для конкретного участка леса: общий доступный объем леса (пять классов); доступ к рынку, определенный как расстояние перевозки (три класса); климат (три класса); качество леса (три класса); расстояние перевозки до перерабатывающего завода (пять классов); топография и почвы (три класса).
Отечественный опыт оценки лесных ресурсов восходит к «Наставлениям для составления такс на лесные материалы из казенных дач» [9], основанным на применении рентного подхода. В указанном документе цену на лес на корню предлагалось рассчитывать как остаточную стоимость или земельную (лесную) ренту в виде разницы между рыночной ценой лесных материалов и затратами на их заготовку и транспортировку, включая прибыль лесопромышленника.
Перед тем, как подробно обсудить особенности современных подходов к оценке лесной ренты в экономике России, имеет смысл дать краткую характеристику институциональной среды отрасли. Лесное законодательство в России базируется на Лесном кодексе Российской Федерации [7] (далее — ЛК РФ), который определяет отношения, возникающие по поводу использования лесных ресурсов. В соответствии с ч. 1 ст. 8 ЛК РФ лесные участки в составе земель лесного фонда находятся в федеральной собственности.
Поскольку лесные ресурсы в России целиком принадлежат государству, все лесопользователи пользуются лесными землями и находящимися на них ресурсами в соответствии с принципом платности использования лесов (ч. 11 ст. 1, ч.
1. ст. 94 ЛК РФ).
Порядок расчета величины арендной платы за использование лесных участков определяется ст. 73 ЛК РФ. В соответствии с ч. 2 ст. 73 ЛК РФ, если лесной участок эксплуатируется в целях коммерческого изъятия лесных ресурсов, минимальный размер арендной платы определяется как произведение ставки платы за единицы объема лесных ресурсов и объема изъятия лесных ресурсов на арендуемом лесном участке. Если же использование лесного участка не предполагает изъятия лесных ресурсов, то минимальный размер арендной платы определяется как произведение ставки платы за единицу площади лесного участка и площади арендуемого лесного участка (ч. 3. ст. 73 ЛК РФ). Перечисленные выше ставки устанавливаются Правительством Российской Федерации, органами государственной власти субъектов РФ, органами местного самоуправления (ч. 4 ст. 73 ЛК РФ).
Ст. 76 ЛК РФ определяет величину платы за осуществление купли-продажи лесных насаждений в коммерческих целях. Минимальный размер платы за лесные насаждения определяется как произведение ставки платы за единицу объема древесины и объема подлежащей заготовке древесины (ч. 2 ст. 73 ЛК РФ), которые устанавливаются Правительством Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления (ч. 3. ст. 73 ЛК РФ).
Действующие ставки платы за единицу объема лесных ресурсов и ставки платы за единицу площади лесного участка, находящегося в федеральной собственности, утверждены постановлением Правительства Российской Федерации от 22 мая 2007 г. № 310 и определяются с точностью до породы лесных насаждений, разряда такс, расстояния вывозки, категории древесины. Каждый год Правительство устанавливает повышающий коэффициент для данных ставок.
Ч. 1 ст. 95 ЛК РФ определяет, что оценка лесов осуществляется в соответствии с Федеральным законом от 29 июля 1998 года № 135-ФЗ «Об оценочной деятельности в Российской Федерации», то есть Лесной кодекс не содержит каких-либо специфических для лесной отрасли методов оценки лесных ресурсов.
Несмотря на то, что ряд российских авторов занимаются разработкой вопросов оценки рентных доходов, эти исследования, как правило, носят сугубо теоретический характер, в то время как статистически апробированные разработки по данной проблематике практически отсутствуют. Редкими исключениями из этого правила являются работы [10; 11; 14].
В работах [10; 11] рента в лесном хозяйстве (лесная рента) понимается как остаточная стоимость, разница между рыночной ценой на конечные лесопродукты и общественно необходимыми затратами на их производство и потребление. Иными словами, авторы опираются на классический подход к определению лесной ренты. Лесная рента или чистый доход от использования лесного насаждения (древостоя) в момент рубки главного пользования может рассчитываться для разных стадий получения и реализации лесной продукции, отвечающих наиболее типичным условиям ее реализации на рынке:
— переработка древесины в продукцию конечного потребления и ее продажи;
— заготовка и продажа круглых лесоматериалов;
— продажа леса на корню.
Для стадии переработки древесины в продукцию конечного потребления лесная рента г может определяться как:
Г = Р0 - С0 - ioKos - С1 -
i1K1
где Р0 — рыночная цена на станции отправления единицы продукции обработки круглых лесоматериалов (пиломатериалов, целлюлозы, бумаги, фанеры, плит и др.);
С0 — текущие затраты на переработку древесины без стоимости древесного сырья, включая затраты на возмещение основных фондов и возврат процентов по кредиту;
К0 — удельные капитальные вложения в перерабатывающих производствах (здания, сооружения, оборудование и т.д.);
5 — расход сырья (круглых лесоматериалов) на единицу продукции деревопереработки;
г0 — норма прибыли на основной и оборотный капитал в деревопереработке;
С1 — текущие затраты на заготовку древесины и ее вывозку из леса на нижний склад, пункт реализации или пункт переработки, включая затраты на возмещение основных фондов (амортизация) и возврат процентов по кредиту;
К1 — основной и оборотный капитал на лесозаготовках, включая удельные капитальные вложения в строительство лесовозных дорог и вывозку древесины из леса;
11 — норма прибыли на основной и оборотный капитал на лесозаготовках.
Для стадии продажи круглых лесоматериалов лесная рента г может определяться как:
г = р1 - с-1 - ,
где Р1 — рыночная цена на станции отправления единицы круглых лесоматериалов, Ср К1,11 — те же показатели, что и в предыдущей формуле. Данная формула может применяться в условиях, когда права на пользование участками
лесного фонда предоставляются лесопользователям, продукция которых реализуется на известных рынках (внутреннем или внешнем), цены реализации известны.
Для стадии продажи леса на корню лесная рента r может определяться как:
r = r ,
m ■
где rm — плата за лес на корню, полученная по результатам торгов на участках лесных земель, выбранных в качестве аналога. Данный подход для определения лесной ренты подходит для условий, когда основная часть лесосечного фонда продается на лесных аукционах.
Особый интерес представляет работа [14], в которой авторам удалось проанализировать применение двух подходов к оценке лесной ренты: (1) исключение всех издержек из рыночной цены леса (в соответствии с распространенным определением лесной ренты), (2) эконометрическая оценка лесной ренты, основанная на данных лесных аукционов.
В первом случае применяется метод потока дохода и вычисления чистой приведенной стоимости ресурсов (NPV), в котором нормальная прибыль рассматривается как поток доходов, приносимый некоторым активом. Этот метод соответствует «Методу расчета текущей ренты I» (англ. Current Rent Method I) Бюро экономического анализа США. В качестве исходных данных использовались массивы статистической информации Научно-исследовательского и проектного института экономики, организации управления производством и информации по лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности (НИПИЭИлеспром, далее этот набор будем называть набором данных № 1) и агентств лесной отрасли ряда регионов России в 1998 г. (далее — набор данных № 2).
При расчетах по методу потока доходов нормальная прибыль рассматривается как поток доходов, приносимый некоторым активом. Данные о доходах содержатся только в первом наборе данных и включают цены FOB и CIF (соответственно, франко-борт и стоимость, страховка и фрахт) на круглый лес. Цены CIF используются для оценки выручки. В полученных из регионов данных производственные издержки определяются как разность между издержками лесозаготовки для леса, находящегося на нижнем складе, и попенной платой. Таким же образом определяются издержки и в наборе данных № 1. Далее, в данных № 2 издержки реализации определялись как сумма издержек лесозаготовки для леса, находящегося на нижнем складе, транспортных тарифов и стоимости погрузки. Затем авторами рассчитывается предполагаемая валовая прибыль, которая может быть оценена на основе данных о размерах выручки и об издержках: предполагаемая валовая прибыль = выручка - издержки реализации.
На основе данных из набора № 2 можно рассчитать предполагаемый объем налоговых платежей, т. е. объем платежей при условии, что все налоги будут правильно исчислены и уплачены: предполагаемый объем налоговых платежей = предполагаемая валовая прибыль х 30% (если валовая прибыль положительна) + попенная плата + экспортные пошлины. При расчетах по данным набора № 1 попенная плата включена в производственные издержки и не может быть выделена. Все остальные налоги, включая отчисления по социальному страхованию, учтены в каждом из наборов данных как часть производственных издержек. Для оценки нормальной прибыли описанным выше способом для всей российской лесозаготовительной отрасли была рассчитана величина стандартного дохода, приносимого соответствующим активом [14].
В цитируемом исследовании была выполнена оценка лесной ренты для восьми регионов России (Архангельская, Ленинградская, Московская, Новгородская, Псковская, Вологодская области, Хабаровский и Красноярский края), а также для России в целом. В ходе выполнения расчетов было
установлено, что наборы данных об издержках заготовки древесины ненадежны и могут существенно варьироваться в зависимости от источника этих данных. Поэтому был сделан вывод о том, что указанный подход плохо применим в российских условиях.
Второй подход предполагает эконометрическое моделирование лесной ренты на основе выделения следующих основных рентообразующих факторов: объема хлыста, расстояния вывозки, типа почвы и уклона участка, типа леса.
Авторы цитируемой работы исходят из предположения о том, что лесозаготовитель получает право пользования выделенным участком леса площадью А гектаров. Площадь, вырубаемая за один год, будет описываться следующей производственной функцией:
Y = FK, ^ А, Q, d, дFдQ < 0, дFдd < 0, где К — используемый капитал, L — количество рабочих, Q — объем хлыста, d — расстояние от участка рубки до железнодорожной станции или шоссе.
Опуская дальнейшие выкладки, приведем расчетную формулу величины лесной ренты для рассматриваемой модели:
р = PFMQ - РК - V тШ1 - тК + 1 + ^LwDBQмeSd, где PF — рыночная цена леса за вычетом стоимости транспортировки по шоссе или железной дороге; РК — стоимость использования капитала, включая амортизацию и нормальную прибыль; м> — заработная плата; к — количество используемого капитала в расчете на гектар; MQ — количество леса (в кубометрах) в расчете на гектар, определяемое качеством леса (бонитетом); V — учитываемая в издержках норма амортизации.
Далее авторами проведена оценка лесной ренты с использованием нормативных данных о производительности ручного труда, а также машин и механизмов. На основе эмпирических данных по предприятиям Республики Коми в 1997 г. были оценены эконометрические модели для трех различных наборов технологий заготовки леса. Было доказано, что наибольшую ренту приносит технология, предполагающая использование человеческого труда с помощью машин и механизмов исключительно иностранного производства. Смешанные наборы отечественного и зарубежного оборудования показывают худшие результаты [14, с. 35]. В целом же, по данным, предоставленным самими лесозаготовительными компаниями, их производства были убыточными, а рента — отрицательной. Возможно, это утверждение не соответствует действительности, поскольку часть леса заготавливается и реализуется нелегальными способами.
Помимо оценки лесной ренты по нормативным данным, авторы также использовали информацию лесных аукционов, на которых продаются права на заготовку леса (Новгородская область, 1999 г.). Результаты расчетов показали, что в среднем рыночные цены на древесину оказались в полтора раза выше, чем аукционные, а издержки заготовки, рассчитанные по аукционным данным, оказались в два раза ниже, чем те, что были рассчитаны по нормативным данным. Авторы заключают, что из-за монопсонического типа рынка лесной продукции, на котором представлено большое число лесозаготовителей и узкий круг потребителей древесины, лесозаготовители вынуждены продавать лес примерно на 30% дешевле рыночной цены. Этот излишек, включающий в себя лесную ренту, фактически присваивается посредниками, которые никак не участвуют в процессе лесозаготовки и не владеют никакими ресурсами, то есть не имеют никаких прав на присвоение ренты [14, с. 47].
В заключение, авторы предлагают переместить налоговую нагрузку в лесном секторе с оплаты труда на рентный доход, что, по их оценкам, позволит достичь существенного эффекта по увеличению занятости населения и валового выпуска отрасли [14, с. 57].
Результаты комплексной макроэкономической оценки рентных доходов России в начале 2000-х годов представлены в работах [2; 6]. В соответствии с методикой, изложенной в вышеупомянутых работах, расчет величины рентного дохода представляет собой сопоставление дохода, полученного отраслями природопользования, с величиной среднего дохода по отраслям, производство которых не основано на извлечении природной ренты. Таким образом, фактически авторы опираются на паретианское определение ренты и акцентируют внимание на том факте, что рентный доход необходимо рассчитывать на основе первичного дохода до уплаты всех налогов. Это связано с тем, что в России налоговым законодательством не предусмотрено понятие изъятия ренты в качества налога и, фактически, налогообложение владельца (эксплуатанта) месторождений полезных ископаемых методически ничем не отличается от налогообложения в любом другом секторе экономики, не связанном с эксплуатацией уникального рентообразующего природного ресурса. Тем не менее, поскольку согласно Закону РФ «О недрах» все полезные ископаемые, расположенные на территории страны являются собственностью государства, а налогами облагается деятельность по использованию факторов производства, не являющихся собственностью государства, рентный доход не является налогом и его, вообще говоря, можно выделить только из первоначального дохода, полученного от продажи извлеченных из природной среды рентообразующих ресурсов.
К числу основных рентообразующих отраслей авторы цитируемой работы относят: нефтяную промышленность (включает в себя как нефтедобычу, так и нефтепереработку), газовую промышленность, черную и цветную металлургию.
Рентный доход, получаемый отраслями природопользования, вычисляется как разность между первичным доходом и тем или иным способом рассчитанного нормативного дохода от использования трудовых, капитальных и иных ресурсов, кроме природных:
Я = I - I *,
1 1 1 ’
где I. — первичный доход отрасли, а I * — нормативный доход по отрасли.
Последний может быть определен через среднюю рентабельность к текущим затратам или к стоимости основных фондов в национальной экономике в целом или в обрабатывающем секторе промышленности:
I * = КС С., I * = ^ F..
I 1 ’ 1 1
Здесь КС и КЕ — средняя рентабельность, отнесенная, соответственно, к общим затратам и стоимости основных фондов; с — затраты в -й отрасли на производство продукции; F. — стоимость основных фондов, участвующих в производстве продукции г'-й отрасли.
Далее авторами методики были рассчитаны базовые коэффициенты себестоимости во всех базовых отраслях природопользования, а на их основе получена следующая схема вычисления рентного дохода страны (региона):
Я = i г. V.,
1 1 ’
где V. — объем производства .-й рентообразующей отрасли в стоимостном выражении, г. — доля рентного дохода в объем промышленного выпуска -й отрасли.
Доли рентного дохода в основных рентообразующих отраслях промышленности России вычислены в [12, с. 165]. Согласно расчетам, они составили: для нефтяной промышленности — 58,4%, для газовой — 61,9%, отраслей черной и цветной металлургии — 3,9 и 31,3% соответственно. Однако применение вышеуказанных оценок для расчетов позднее 2005 г. невозможно в силу перехода системы государственной статистики на методологию Общероссийского классификатора видов экономической деятельности (ОКВЭД) вместо методологии Общероссийского классификатора
отраслей народного хозяйства (ОКОНХ). Вследствие данного преобразования в системе отечественной статистики ликвидировано само понятие отрасли народного хозяйства (национальной экономики), а расчет всех показателей функционирования экономики страны и ее регионов ведется по видам экономической деятельности. Несмотря на существование схемы соответствия отраслей ОКОНХ группам видов экономической деятельности ОКВЭД, практически такая связь не поддерживается Росстатом на уровне наличия опубликованной статистики. Так, например, из показателей по подразделу ОКВЭД «СА: Добыча топливно-энергетических полезных ископаемых» на практике не удается выделить добычу угля, поскольку показатель по данному виду экономической деятельности не рассчитывается или не публикуется официально. Таким образом, практическое применение изложенной методики оценки рентных платежей возможно лишь при условии ее адаптации к условиям методологии статистического учета ОКВЭД.
Несмотря на то, что лесная отрасль не входит в число основных рентообразующих отраслей страны из-за сравнительно низких доходов, авторы оценили ренту и для российских лесных ресурсов в 2000-2001 гг. [6, гл. 3.6]. В то время, как и сегодня, основной доход отрасль получала от экспорта продукции за рубеж (порядка 55% от общей выручки). По результатам оценки, рентный доход составлял около 30% от общей выручки в ценах производителей. Вместе с тем, авторы отмечают, что примерно 25-30% итоговой цены лесоматериалов присваиваются различного рода посредниками, то есть практически весь рентный доход не достается ни государству, как собственнику лесов, ни лесодобывающим компаниям, как их пользователям. Этот вывод совпадает с изложенным ранее выводом, следующим из работы [14].
К сожалению, оценивание лесной ренты в экономике России сталкивается со специфической трудностью в виде
существования довольно объемного теневого сектора в данной отрасли. По оценкам Федерального агентства лесного хозяйства объем нелегальных рубок в России в 2010 г. не превысил 1%, что соответствует самым высоким мировым стандартам. Тем не менее, например, Всемирный банк (1В) и Всемирный фонд дикой природы (WWF) оценивают теневой сектор российской лесной промышленности не менее, чем в 20% от общего объема рубок [16, с. Х1—Х11]. Причем, по всей видимости, даже такая цифра является довольно осторожной оценкой, а в действительности «в тени» находится еще больше производства леса.
Итак, в настоящей работе мы проследили эволюцию теории ренты в экономической мысли XVШ—XXI вв., установили, что на данный момент существует два различных подхода к определению ренты. «Классический» подход предполагает определение ренты как остатка, полученного в результате вычитания из итоговой цены продукта затрат труда и капитала, а также процентов на них. «Паретианский» подход предлагает трактовать ренту как превышение над нормальным доходом данного фактора производства, то есть как излишек, присваиваемый владельцем ресурса в качестве платы за исключительные свойства данного ресурса. В настоящий момент более распространенным является паретианское определение ренты. В частности, именно на нем основываются два исследования, посвященные оценке лесной ренты в экономике России в начале 2000-х гг., которые мы подробно обсудили выше.
На наш взгляд, было бы интересным получить актуализированные оценки лесной ренты, в особенности для периода «тучных» 2000-х докризисных лет. Также важно помнить о том, что определение ренты не однозначно, поэтому при анализе рентных доходов и определении направлений развития отрасли, следует оценивать ренту как с помощью классического определения, так и используя определение «по Парето».
Литература
1. Блам Ю. Ш., Машкина Л. В., Ермолаев О. В. Лесное ярмо России // ЭКО. —2012. — № 2. — С. 4-14.
2. Волконский В.А., Кузовкин А.И., Мудрецов А.Ф. Природная рента и методы ее оценки // Проблемы прогнозирования. — № 1. — 2010.
3. Ворчестер Д. А. Пересмотр теории ренты // Вехи экономической мысли / под ред. В. М. Гальперина. — СПб.: «Экономическая школа», 2000. — С. 356-385.
4. Гурвич Е. Нефтегазовая рента в российской экономике // Вопросы экономики. — 2010. — № 11. — С. 4-24.
5. Гуриев С., Плеханов А., Сонин К. Экономический механизм сырьевой модели развития // Вопросы экономики. — 2010. — № 3. — С. 4-23.
6. Кузык Б.Н., Агеев А.И., Волконский В.А., Кузовкин А.И., Мудрецов А.Ф. Природная рента в экономике России. — М.: Институт экономический стратегий, 2004.
7. Лесной кодекс Российской Федерации. / [Принят Государственной Думой 8 ноября 2006 года; Одобрен Советом Федерации 24 ноября 2006 года;в ред. Федеральных законов от 13.05.2008 № 66-ФЗ, от 22.07.2008 № 141-ФЗ, от 22.07.2008 № 143-ФЗ, от 23.07.2008 № 160-ФЗ, от 25.12.2008 № 281-ФЗ, от 14.03.2009 № 32-ФЗ, от 17.07.2009 № 164-ФЗ, от 24.07.2009 № 209-ФЗ, от 27.12.2009 № 365-ФЗ, от 22.07.2010 № 167-ФЗ, от 29.12.2010 № 442-ФЗ, от 14.06.2011 № 137-ФЗ, от 01.07.2011 № 169-ФЗ, от
11.07.2011 № 200-ФЗ, от 18.07.2011 № 242-ФЗ].
8. Малышев Б.С. Общая теория ренты. — Томск: ФЖ ТГУ, 2012. — 196 с.
9. Наставления для составления такс на лесные материалы из казенных дач. — СПб., 1883.
10. Починков С. Плата за древесину на корню // Леспроминформ. — № 3 (69). — 2010. — С. 66-71.
11. Починков С. Плата за древесину на корню // Леспроминформ. — № 4 (70). — 2010. — С. 82-89.
12. Рюмина Е.В., Аникина А.М. Анализ влияния фактора природных ресурсов на уровень экономического развития регионов России // Проблемы прогнозирования. — 2007. — № 5. — С. 106-125.
13. Самуэльсон П. Э., Нордхаус В. Д. Микроэкономика, 18-е изд. — М.: ООО «И.Д. Вильямс», 2008. — 752 с.
14. Эйсмонт О.А., Петров А.П., Логвин А.В., Боске Б.Д. Оценка лесной ренты и эффективность повышения рентных платежей в России. — М.: EERC, 2002.
15. Eikeland S., Eythorsson E., Ivanova L. From Management to Mediation: Local Forestry Management and the Forestry Crisis in Post-Socialist Russia // Environmental Management. — 2004. — Vol. 33. — No. 3. — Pp. 285-293.
16. FAO. The Russian Federation Forest Sector: Outlook Study to 2030. Rome: Food and Agricultural Organization of The United Nations, 2012. — 84 p.
17. Gaddy C. G., Ickes B. W. Resource Rents and the Russian Economy // Eurasian Geography and Economics. — 2005. — Vol. 46. — No 8. — Pp. 559-583.
18. Gol’denberg I. A. Natural resources valuation in the system of national accounts: Statistical calculation challenges and experience // Studies on Russian Economic Development. 2006. Vol. 17. No. 5. Pp. 481-489.
