CC BY
25
ББК 63.3(2)6
YÄK 94(47+57) «1917/1991»
С.А. БАКАНОВ
S.A. BAKANOV
ПРОБЛЕМЫ ЛИКВИДАНИИ НЕПЕРСПЕКТИВНЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ УГОЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ УРАЛА В 1960-1980-е гг.
PROBLEMS OF ELIMINATION OF THE UNPROMISING ENTERPRISES OF THE COAL INDUSTRY OF URAL IN THE 1960-80th
В статье освещаются проблемы, с которыми сталкивалось руководство угольной промышленности при ликвидации неперспективных предприятий в 1960-1980-е годы. Исчерпание запасов привело к быстрому сокращению угольной отрасли на Урале, что угрожало массовой безработицей в районах добычи угля. Сигналы с мест о бедственном положении моногородов, связанных с угольной промышленностью, поступали к руководству неоднократно, однако действенных программ реабилитации этих городов в описываемый период так и не было разработано.
In article problems which the management of the coal industry faced at elimination of the unpromising enterprises in the 1960-1980th years are covered. Exhaustion of stocks led to fast reduction of coal branch in the Urals that threatened with mass unemployment in areas of coal mining. Signals from places about a distress monocity, connected with the coal industry, arrived to the management repeatedly, however, effective programs of rehabilitation of these cities during the described period wasn't developed.
Ключевые слова: угольная промышленность, шахтёры, Урал, неперспективные предприятия.
Key words: the coal industry, miners, Ural, unpromising, businesses.
К концу 1960-х гг. балансовые запасы углей в СССР составляли 486,2 млрд. т, и уральские угли имели в них ничтожную долю равную 0,5%. При этом из-за низкой рентабельности уральских угледобывающих предприятий и быстрого исчерпания, имеющихся в регионе запасов угля, Минугле-пром СССР планировал закрыть ряд особо неблагополучных добычных единиц. Из 57,7 тыс. шахтёров, высвобождающихся по планам министерства на предприятиях угольной промышленности СССР в 1970-1975 гг., на долю уральских бассейнов приходилось 12,4 тыс. человек, т.е. 21,5% [4, с. 2]. Такая диспропорция свидетельствует о наличии в отрасли системных проблем, требующих скорейшего решения. Поиску таких решений и проблемам, встающим на этом пути, и посвящена настоящая статья.
В структуре Минуглепрома СССР в 1969 г. была создана специальная комиссия во главе с заместителем министра Е.Н. Рожченко, которой было поручено заниматься проблемами закрывающихся предприятий. Полученный в 1960-е гг. опыт реструктуризации угольной промышленности в Московском угольном бассейне показал, что размещение новых предприятий приборостроения и машиностроения на месте закрывающихся шахт оказалось малоэффективным. Ориентация на использование освобождающихся кадров угольной промышленности для работы на новых предприятиях осталась нереализованной. Это было связано не только с существенными различиями в характере труда в угольной и в обрабатывающей отраслях, но и с большим разрывом в оплате труда шахтёров и рабочих других отраслей промышленности. В итоге, значительная часть шахтёрских семей вынуждена была переехать в другие угольные районы страны [2, с. 33] (Этот разрыв в зарплате был
характерен для 1960-х гг., но в 1970-е гг. ситуация уже изменилась в сторону выравнивания, что, однако, не было своевременно замечено министерством). Поэтому учреждённая комиссия предложила не строить в угольных районах предприятия других отраслей, а использовать высвобождающихся уральских шахтёров на комбинатах «Кузбасскарьеруголь» и «Иртышуголь», испытывавших нехватку рабочей силы [5, с. 31]. Но оставался непрояснённым вопрос, что делать с уже построенным и благоустроенным жилым фондом, и пока он решался, шахты продолжали работать, несмотря на их убыточность.
В 1968 г. Секретариат ЦК КПСС поручил Госплану СССР рассмотреть вопрос о строительстве новых промышленных предприятий в угольных районах Пермской области. Однако уже в ходе обсуждения обнаружилось, что подобные проблемы испытывают угольные районы всего Урала, а не только Кизеловского бассейна. В конце 1960-х гг. на комбинатах «Кизелуголь», «Вахрушевуголь» и «Челябинскуголь» было занято 121,1 тыс. человек, а в городах и посёлках, связанных с угольной промышленностью края проживало 425 тыс. человек. В результате отработки запасов ожидалось, что к 1980 г. высвободится около 48 тыс. рабочих, что вместе с членами их семей составит около 130 тыс. человек [5, с. 4-5, 8, 10].
Поскольку наиболее острой ситуация была на тот момент в Пермской области, то именно ей и было уделено особое внимание. В директивах XXIV съезда КПСС по девятому пятилетнему плану указывалось: «На Урале продолжить реконструкцию действующих, а также обеспечить строительство новых промышленных предприятий, и, прежде всего, в Кизеловском и других отрабатываемых угольных бассейнах» [6, с. 281]. В девятой пятилетке здесь было предусмотрено строительство сразу нескольких объектов - завода передвижных бетоносмесительных машин, завода печатно-высекательных полиграфических машин и двух трикотажных фабрик. Программа была обширной, но осталась она только на бумаге. Ни один из объектов так и не был построен, что легко проследить по письмам граждан города Гремячинска, направленным в Пермский обком КПСС: «В 1975 г. в городе началось строительство завода печатно-высекальных машин (по линии министерства машиностроения для лёгкой и пищевой промышленности), но он был законсервирован. Приезжали к нам визитёры, намеревавшиеся, вроде бы, построить, то трикотажную фабрику, то ещё что то, но, как переборчивая невеста, уезжали - то рельеф местности не нравится, то далеко от столицы, то ещё что-нибудь» [7, с. 3]. «Если в связи с отработкой месторождений город Гремя-чинск перестанет существовать, в масштабах страны - это капля в море, этого никто не заметит. Не страдая местничеством, не вижу логики в таком, с позволения сказать, суждении. Сегодня в городе более полумиллиона квадратных метров благоустроенного жилья, около 5 тыс. домовладений, 11 школ, 8 дворцов и домов культуры, завод «Автоспецоборудование», пище и хлебокомбинат, 85 магазинов, 40 км подъездных железнодорожных путей, большое энергохозяйство и 56 тыс. жителей» [7, с. 4].
Однако никакие письма не были способны пробить ведомственную бюрократическую машину. На города бассейна просто «махнули рукой», причём как в Москве, так и на уровне региональной элиты. В конце 1970-х гг. Пермской лабораторией комплексных экономических исследований института экономики УНЦ АН СССР был подготовлен доклад «О развитии и размещении производительных сил Пермской области». Из 60 страниц доклада проблемам Кизеловского бассейна был посвящён 1 абзац, в котором указывалось, что «В пределах Пермской области расположен Кизеловский угольный бассейн, который в прошлом сыграл большую роль в топливном снабжении Урала, но сейчас он находится в стадии отработки, и его дальнейшая судьба в значительной мере будет зависеть от решения вопроса о вовлечении в эксплуатацию Камского угольного месторождения» [7, с. 11]. Камское месторождение так и не было вовлечено в эксплуатацию, но не это главное в цитате, -показательно само отношение региональных экономистов к данной проблеме.
Свою столь же безнадёжную попытку донести до центральных и региональных властей беды шахтёрских поселений предприняли и жители города Волчанска в Свердловской области. Летом 1969 г. председатель исполкома Волчанского горсовета, секретарь парткома треста «Вахрушевуголь» и ещё 10 секретарей партийных, комсомольских и профсоюзных организаций города обратились с письмом к Л.И. Брежневу и А.Н. Косыгину: «Забота о будущем города заставляет нас обратиться непосредственно к Вам, ибо, если вопрос о нашем городе не будет решён сегодня, завтра его ожидает участь захудалого посёлка. В 1956 г. Волчанск был преобразован в город с населением в 31 тыс. жителей, из которых к 1969 г. осталось только 21 тыс. человек по причине отсутствия работы» [8, с. 3]. Отчаявшись самостоятельно достучаться до экономических ведомств, горожане убеждали Генерального Секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в том, что все необходимые условия для строительства в городе нового крупного промышленного предприятия имеются: «Город хорошо благоустроен, в среднем на одного жителя приходится 8,8 кв. м жилья, ни одна семья не живёт в бараке, 62% общественного фонда имеют водопровод, центральное отопление и канализацию, решена проблема детских учреждений (есть резерв и даже пришлось закрыть одни ясли), есть своя строительная база и резерв энергии на подстанциях...» [8, с. 3]. В письме указывалось, что разместить в городе свой филиал был готов Свердловский завод транспортного машиностроения и городские власти выделили ему под промплощадку территорию, на которой располагался рудоремонтный завод комбината «Вахрушевуголь», но этот последний наотрез отказался передавать эти площади, мотивируя отказ тем, что рудоремонтный завод чинит для комбината экскаваторы. Реально же, по оценкам местных властей, этот рудоремонтный завод чинил только по 4 экскаватора в год и комбинат мог бы осуществлять ремонты, размещая заказы в другом месте, в том числе и на ремонтных предприятиях других отраслей [9, с. 9]. Ведомственные препоны привели к тому, что уже почти готовое спасительное решение было отвергнуто.
Ответа на письмо не последовало и комбинат начал программу ликвидации выбывающих предприятий. Начальник комбината «Вахрушевуголь» сообщил в «Водоканалпроект», что реальные сроки отработки Богословского месторождения и начало работ по его консервации и затоплению определены на 1976 г. Причём проект отработки разрезов «Центральный» и «Южный» был готов ещё в 1957 г., и в нем срок затопления определялся на 19731974 гг. [10, с. 20, 57] Параллельно было начато сокращение рабочих, которое проводилось ежеквартально. Так, только за 1-ый квартал 1974 г. в «Вахрушевугле» было высвобождено 317 рабочих (4% от общей численности), но из-за трудностей с трудоустройством высвобождение шло медленно, и к 1 апреля сверх штата оставалось ещё 128 человек [11, с. 33]. Закрывались предприятия не только в Карпинске и Волчанске. К 1970 г. добычные работы в Егоршино были полностью прекращены в связи с экономической нецелесообразностью и в районе данного месторождения остались действовать только 3 шахты в посёлке Буланаш.
В 1966 г. отдел экономических исследований Уральского филиала АН СССР выполнил по договору с комбинатом «Челябинскуголь» научно-исследовательскую работу «Экономические основы развития Челябинского угольного бассейна на перспективу». Выводы, которые были сделаны, показывали, что: затраты на добычу челябинского угля были слишком высоки и превышали затраты на добычу и транспортировку на Урал кузнецкого и экибастузского угля. Вместе с тем, на Урале и в Европейской части РСФСР образовался дефицит топлива. В результате математического моделирования с использованием ЭВМ ученые предлагали управленческое решение: новые шахты на Урале не строить, но действующие предприятия необходимо было серьёзнейшим образом модернизировать [12, с. 263].
Челябинская область в 1969 г. потребляла 31,4 млн. т угля (уголь имел 50% в топливном балансе), в том числе 9,5 млн. т кузнецких углей (в условном топливе это давало 40,9% от всех потребляемых углей), 12,5 млн. т челябинских углей (28% в условном топливе), 4,7 млн. т карагандинских (17,5%), 4,6 млн. т донецких (12,9%), 0,03 млн. т Экибастузских [13, с. 23-24]. Кроме того, промышленные и коммунально-бытовые предприятия области потребляли в год более 10 млрд3 природного газа, что в условном топливе было эквивалентно 25 млн. т челябинского бурого угля [14, с. 1]. В 1975 г. 75% челябинского угля использовалось электростанциями и коммунальными предприятиями Челябинской области, 13% Свердловской, 11% Курганской. При этом, учитывая темпы газификации, потребление угля постоянно снижалось [15, с. 14]. По проекту перспективного развития комбината «Челябинску-голь» на 1969-80 гг., разработанному ЦНИИугля, в связи с закрытием нескольких шахт в трудоустройстве за пределами угольной отрасли будут нуждаться 400 человек уже в 1969-70 гг., 1377 человек в 1971-75 гг., 3500 человек в 1976-80 гг. [16, с. 10-11] Цифры меньшие, чем в других бассейнах, но тенденция - та же. Чтобы трудоустроить в Челябинском бассейне рабочих, высвобождающихся с угольных предприятий предполагалось: 1) реконструировать Еманжелинский механический завод с увеличением рабочих мест с 700 до 3000 и Еманжелинский кирпичный завод (прирост - 300 рабочих мест); 2) построить в Копейске моторный завод с численностью рабочих - до 12 тыс. человек; 3) построить в Коркино завод Центролит, с численностью рабочих - до 16 тыс. человек, а также реконструировать завод стеновых материалов (дополнительно 200 рабочих мест) и построить мясокомбинат на 200 мест [16, с. 20].
О планах по развитию города Копейска в связи с закрытием шахт докладывал депутатам горсовета председатель городского исполнительного комитета Л.А. Козлов: «Товарищи депутаты! ЦК партии и Совет Министров СССР в 1968 г. приняли решение о реконструкции Челябинского тракторного завода. Согласно этому постановлению, в нашем городе будет построен крупный моторный завод мощностью 120 тыс. двигателей в год, с контингентом трудящихся свыше 20 тыс. человек. Первая очередь должна быть закончена в 1973 г. В связи со строительством завода будет вестись большое строительство жилья - около 300 тыс. квадратных метров. Будет построена мощная транспортная магистраль, связующая завод с центром города, она станет одной из главных улиц города и получит название проспект Коммунистический» [17, с. 31]. Проект потрясал своей мощью. Однако из всего этого замысла в итоге было осуществлено только одно мероприятие - в 1970 г. убрали железнодорожную ветку на месте будущего проспекта. Строительство завода без объяснений было перенесено в Челябинск, и Копейск также как и другие горняцкие поселения остался один на один с проблемой закрытия шахт. Через семь лет в 1976 г. угледобывающие предприятия Челябинской области обследовала комиссия обкома КПСС и пришла к выводу о необходимости просить Госплан СССР запланировать в шахтёрских городах строительство новых промышленных предприятий для трудоустройства высвобождающейся рабочей силы. За 1976-80 гг. ожидалось высвобождение 4182 человек, к 1985 г. - ещё 4043 рабочих и служащих [18, с. 35]. В заключении комиссии впервые был назван окончательный срок полного прекращения добычи в бассейне - 2010 г.
В 1984 г. на Урале было использовано 71 млн. т. дальнепривозного угля, в то время как собственная добыча составила всего 23,2 млн. т. Укрепление угольной базы региона предполагалось осуществить за счёт поиска новых месторождений (что заведомо было обречено на неудачу) и привлечения ресурсов Печорского и Тургайского бассейнов, которые ранее на Урал не поставлялись. По оценкам, сделанным в 1986 г., ожидалось, что доля местных углей в энергобалансе региона снизится с 10,5% в 1980 г. до 5% в 1990 г. и до 2,3% к 2000 г. [3, с. 8]. В связи с этими прогнозами НИИ «Уралгипрошахт»
выполнил по заказу ЦНИЭИ Угля работу по теме «Схема развития и размещения угольной промышленности на период 1986-90, 95, 2000 и до 2005 г.». Согласно ей, на Богословском месторождении разрез «Южный» должен был прекратить работу уже в 1988 г., а разрез «Волчанский» к 1998 г. На Бу-ланашском месторождении новые работы вообще не были запланированы, за исключением возможного строительства на Дальне-Буланашском участке небольшой шахты. В Кизеловском бассейне из действующих 15 шахт и 4 шах-тоучастков 7 должны были закрыться к 1990 г., а к 2005 г. - ещё 4. Но оставшиеся шахты должны были продолжать добычу. Кроме того, на них предполагалось подготовить 19 новых (соответственно более глубоких) горизонтов. В Челябинском бассейне из 12 шахт и 3-х разрезов должны были остаться только 6 шахт. В «Башкиругле» к 1990 г. мощность Тюльганского разреза (расконсервирован в 1975 г. после 15 лет неиспользования) должна была достигнуть 6,3 млн. т, ему в помощь предполагалось построить южнее новый Хабаровский разрез, а вместо выбывающего «Кумертаусского» разреза предлагалось расконсервировать разрез «Маячный» (действовавший в 195559 гг. и закрытый в 1960 г. из-за низких экономических показателей и отсутствия сбыта) [3, с. 10, 13, 16, 51]. По своей сути проект был ориентирован на консервацию сложившегося положения - добывать уголь любой ценой во избежание социального взрыва.
До конца 1980-х гг. никаких практических шагов по перепрофилированию моногородов так и не было предпринято. Проблемы загонялись вглубь, их решение откладывалось, что естественно ввергало шахтёрские поселения Урала в состояние депрессии. Так, практически все из них испытали на себе отрицательную демографическую динамику, связанную с масштабным отъездом экономически активного, но не имеющего возможности трудоустроиться в городе населения. За период 1959-89 гг., население Гремячинска сократилось на 31,3%, Губахи - на 32,4%, Кизела - на 39,8%, Карпинска - на 18,3%, Волчанска - на 40,7%, Еманжелинска - на 7,4%, Копейска - на 10,1%, Коркино - на 26%.
Механизм депрессивного развития шахтёрских поселений выглядел следующим образом. Падение объёмов производства на градообразующих предприятиях означало сокращение штатного расписания, что вело к частичному высвобождению рабочей силы и её оттоку из города. Находясь в упадке, градообразующие предприятия оказывались неспособными содержать принадлежащий им жилищный фонд и на прежнем уровне финансировать социальную сферу города. Это незамедлительно сказывалось на развитии всех систем социальной сферы и, прежде всего, на состоянии жилищного фонда и основных городских объектов. Снижались темпы ввода нового жилья, откладывалось на неопределённый срок строительство первоочередных городских объектов - водохранилищ, очистных сооружений, магазинов, школ, больниц и т.д., а капитальный ремонт жилья производился со значительными задержками. Нерешённость квартирного вопроса и отсутствие перспектив дождаться получения нового жилья стимулировали горожан к перемене места жительства, что ещё более усиливало отток населения из города. Городские объекты систем образования, здравоохранения и культуры приходили в упадок, их ремонт не производился десятилетиями. Город ощущал острую нехватку врачей, учителей, работников культуры и сферы услуг. Кадровый дефицит в этих сферах означал снижение доступности и качества услуг - медицинских, образовательных, культурных, рекреационных, бытовых. А это, в свою очередь, стимулировало население к миграции. Таким образом, депрессия в экономической сфере вела к депрессии социальной и демографической [1, с. 171].
Некоторые из выбывающих предприятий можно было бы попробовать заменить строительством нескольких новых шахт, которые бы при низкой рентабельности могли бы продолжать сохранять трудовые коллективы и «кормить» шахтёрские города, но этого сделано не было. Итогом такого
подхода стало то, что мощный и слаженный отраслевой комплекс со всей его уже развитой к тому времени инфраструктурой в масштабах уральского региона оказался один на один с нарастающими экономическими и социальными проблемами, а его реструктуризация становилась исторической неизбежностью.
Литература
1. Баканов, С.А. Депрессивные города Урала в 1960-80-е гг.: Анализ социально-экономических и демографических факторов [Текст] / С.А. Баканов. - Челябинск : Челябинский государственный университет, 2005.
2. Кризисные города России: пути и механизмы социально-экономической реабилитации и развития [Текст]. - М.,1998.
3. Угольная база Урала и направления геологоразведочных работ на XII пятилетку и на перспективу [Текст]. - Свердловск, 1986.
4. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 14. Оп. 1. Д. 2254/11. Л. 2.
5. РГАЭ. Ф. 14. Оп. 1. Д. 1614/18. Л. 31.
6. Материалы XXIV съезда КПСС. - М. : Политиздат, 1971.
7. Пермский государственный архив новейшей истории (ПермГАНИ). Ф. 105. Оп. 326. Д. 179. Л. 3.
8. РГАЭ. Ф. 14. Оп. 1. Д. 2263/1. Л. 3.
9. РГАЭ. Ф. 14. Оп. 1. Д. 429. Л. 9.
10. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. Р-2270. Оп. 1. Д. 343. Л. 20, 57.
11. ГАСО. Ф. Р-2270. Оп. 1. Д. 567. Л. 33.
12. Объединённый государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф. Р-1283. Оп. 3. Д. 934. Л. 263.
13. ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 166. Д. 166. Л. 23-24.
14. ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 173. Д. 216. Л. 1.
15. ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 179. Д. 227. Л. 14.
16. ОГАЧО. Ф. Р-1283. Оп. 3. Д. 934. Л. 10-11.
17. Архивный отдел администрации города Копейска. Ф. 69. Оп. 1. Д. 152. Л. 31.
18. ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 179. Д. 227. Л. 35.
