CC BY
186
ПРАВОВЫЕ ВОПРОСЫ ЭКСПЕРТНОЙДЕЯТЕЛЬНОСТИ
© Г.А. Пашинян, И.В. Ившин, 2009 УДК 340.6
Г.А. Пашинян, И.В. Ившин
ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ ДЕЯНИИ, ПОСЯГАЮЩИХ НА ЗДОРОВЬЕ ЧЕЛОВЕКА,
В СВЯЗИ С ВВЕДЕНИЕМ В ДЕЙСТВИЕ МЕДИЦИНСКИХ КРИТЕРИЕВ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СТЕПЕНИ ТЯЖЕСТИ ВРЕДА, ПРИЧИНЕННОГО ЗДОРОВЬЮ ЧЕЛОВЕКА
Кафедра судебной медицины и медицинского права ГОУ ВПО «Московский государственный медико-стоматологический университет Росздрава» (зав. кафедрой - проф. П.О. Ромодановский); Кафедра судебной медицины и права ГОУ ВПО «Северный государственный медицинский университет Росздрава» (зав. кафедрой - к.м.н. И.В. Ившин)
16 сентября 2008 года вступили в действие Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденные Приказом Минздравсоцразвития России от 24 апреля 2008 года №194н (далее - Медицинские критерии)1. В свою очередь,
Медицинские критерии были приняты во исполнение Постановления Правительства РФ от 17 августа 2007 года №522, которым были утверждены Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека (далее - Правила 2007 г.), вступившие в силу 1 сентября 2007 года2. Указанные нормативно-правовые акты призваны составить основу современного правового регулирования в сфере определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека.
Следует отметить, что в течение многих лет после введения в действие с 1 января 1997 года Уголовного кодекса Российской Федерации3 соответствующая ему нормативно-правовая база, регламентирующая вопросы судебно-медицинского определения степени тяжести вреда здоровью фактически отсутствовала. Судебно-медицинские эксперты вынуждены были при квалификации причиненного вреда здоровью руководствоваться устаревшими и по большому счету не соответствовавшими «новому» УК РФ 1996 г. ни с точки зрения терминологии, ни по существу предусмотренных ими отдельных критериев оценки «Правилами судебно-медицинского определения
1 Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека: Приказ Минздравсоцразвития России от 24.04.2008 г. № 194 н П Российская газета. - 2008. - № 188 (5 сентября).
2 Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека: Постановление Правительства РФ от 17.08.2007 г. № 522 // Собрание законодательства РФ. -2007.-№35.-Ст.4308.
3 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 25. - Ст. 2954; О введении в действие уголовного кодекса Российской Федерации: Федеральный закон от 13 июня 1996 г. № 64-ФЗ // Собрание законодательства РФ. - 1996. -№25.-Ст. 2955.
4 О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти: Указ Президента РФ от 23.05.1996 г. № 763 // Собрание законодательства РФ. - 1996. -№22.-Ст. 2663.
5 Пашинян Г.А., Ившин И.В. Проблемы правового обеспечения судебно-медицинской экспертизы степени вреда здоровью и утраты трудоспособности // Актуальные вопросы судебно-медицинской экспертизы потерпевших, подозреваемых, обвиняемых и других лиц: Сборник тезисов докладов Всероссийской научно-практической конференции (г. Рязань 15-16 марта 2007 года). - Москва-Рязань: РИО ГОУ ВПО РГМУ имени академика И.П. Павлова Росздрава; РИО ФГУ РЦСМЭ Росздрава, 2007. - С. 145 - 147.
степени тяжести телесных повреждений», утвержденными приказом Минздрава СССР №1208 от 11 декабря 1978 г. (далее - Правила 1978 г.). Правда незадолго до введения в действие Уголовного кодекса РФ (далее - УК РФ), Минздравом РФ был издан приказ №407 от 10 декабря 1996 г., утвердивший «Правила судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью» (далее - Правила 1996 г.). Однако этот нормативно-правовой акт не прошел в установленном порядке государственную регистрацию в Минюсте России, не был официально опубликован и приказом Минздрава РФ от 14 сентября 2001 г. №361 был признан утратившим силу. Последнее, очевидно, носило лишь формальный характер, поскольку в соответствии с п. 10 Указа Президента РФ от 23 мая 1996 г. №763 нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти в подобных случаях не влекут правовых последствий, как не вступившие в силу4. Вместе с тем, как свидетельствует судебно-медицинская практика, Правила 1996 г. фактически применялись судебно-медицинскими экспертами на протяжении нескольких лет. О возникающих при применении устаревших правовых норм проблемах и коллизиях, а также о необходимости скорейшего принятия современных правовых норм, регламентирующих порядок производства и критерии судебно-медицинской оценки степени тяжести вреда здоровью, неоднократно ставились вопросы в специальной литературе5.
Представляется, что главная задача нормодателя при разработке и введении в действие норм, регулирующих вопросы порядка производства экспертиз и критериев судебно-медицинской оценки степени тяжести вреда здоровью состояла, с одной стороны, в обеспечении преемственности, единообразия и прозрачности судебно-медицинской практики путем установления четкого, ясного и непротиворечивого правового регулирования соответствующих вопросов, с другой стороны, - его полного соответствия действующему федеральному законодательству и, в первую очередь, основополагающим принципам и нормам российского уголовного права. Анализу того, насколько принятые спустя более 10 лет со времени введения в действие УК РФ 1996 г. нормы соответствуют этим задачам, а также потребностям правоприменительной практики и посвящено настоящее исследование.
О «Правилах определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека»
Утвержденные Постановлением Правительства РФ от 17 августа 2007 г. №522 «Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» (далее
- Правила 2007 г.) ожидаемых качественных изменений в правовое регулирование порядка установления степени тяжести вреда здоровью не внесли. Обращает на себя внимание подчеркнуто рамочный характер этого нормативно-правового акта, который практически не содержит норм, регламентирующих собственно порядок определения степени тяжести вреда здоровью и, в частности, особенности его процедуры.
Закрепляя ограниченный перечень основных понятий, таких, например, как «вред, причиненный здоровью человека», Правила 2007 г. дублируют сведения о квалифицирующих признаках степени тяжести вреда здоровью, предусмотренных УК РФ (ст. 111, 112, 115 УК РФ), а по вопросам их применения содержат отсылку к Медицинским критериям, подлежащим утверждению Министерством здравоохранения и социального развития РФ. При этом структура документа такова, что даже ссылаться на перечисленные в нем квалифицирующие признаки, например, при обосновании в выводах заключения эксперта суждения о той или иной степени тяжести вреда здоровью, крайне неудобно.
Что же касается значимых для правового регулирования порядка определения степени тяжести вреда здоровью норм, содержащихся в Правилах 2007 г., то они вполне могли бы уложиться в несколько предложений, а с учетом фактического дублирования этих норм в Медицинских критериях следует признать, что правовая сущность правил видна уже из текста утверждающего их постановления Правительства РФ, где предусмотрено принятие Министерством здравоохранения и социального развития РФ акта, регламентирующего определение степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, т.е. состоит в легитимации Медицинских критериев.
Изложенное, на наш взгляд, нивилирует правовую ценность Правил 2007 г. Именуясь «правилами», они по большому счету таковыми не являются, а представляют собой своеобразный «шлюз», посредством которого полномочия по правовому регулированию рассматриваемых вопросов перекладываются на соответствующий федеральный орган исполнительной власти, а в сферу правового регулирования, отнесенного законодателем к компетенции Правительства РФ6, подзаконным актом
вводятся Медицинские критерии, подлежащие, в свою очередь, утверждению ведомственным нормативным актом. Такое положение вещей само по себе вряд ли можно признать в полной мере соответствующим федеральному закону.
О дефиниции «вред, причиненный здоровью человека»
Правила 2007 г. впервые нормативно закрепили понятие вреда, причиненного здоровью человека: «Под вредом, причиненным здоровью человека, понимается нарушение анатомической целостности и физиологической функции органов и тканей человека в результате воздействия физических, химических, биологических и психических факторов внешней среды» (п. 2 Правил 2007 г.).
Даже при ближайшем рассмотрении видно, что это понятие коррелирует с выведенным ныне из разряда нормативно закрепленных понятием «телесное повреждение» или «травма», под которым принято понимать «... нарушение анатомической целости или физиологической функции органов и тканей, возникшие в результате воздействия факторов внешней среды» (п. 2 Правил 1978 г.). Необходимо отметить, что данное определение и ныне остается доктринальным в судебной медицине, а до принятия Правил 2007 г. распространялось в теории и практике судебно-медицинской экспертизы и на понятие «вред здоровью».
Анализ указанных определений свидетельствует о том, что и в том и в другом случае определяемые понятия раскрываются посредством сложного суждения, состоящего их двух основных: «. нарушение анатомической целостности ... органов и тканей.» и «.нарушение .физиологической функции органов и тканей.». При этом обращает на себя внимание не очень заметное на первый взгляд, но принципиальное различие подходов, выражающееся (если рассматривать обозначенные суждения с точки зрения формальной логики) в использовании различных логических терминов в составе предложений: союза «и» - в первом случае, что соответствует конъюнкции, и союза «или» - во втором случае, что соответствует дизъюнкции7.
В силу того, что в определении понятия вреда здоровью, содержащимся в Правилах 2007 г., использована конъюнкция, следует, что вред, причиненный здоровью человека, имеет место лишь в том случае, когда истинными являются оба из составляющих его суждений, т.е. когда одновременно имеется и нарушение анатомической целостности органов и тканей, и нарушение их физиологической функции. При таком положении вещей понятием «вред здоровью» фактически не охватываются случаи, когда отсутствует как таковое нарушение анатомической целостности органов и тканей, однако налицо нарушение их физиологической функции, например, при психическом расстройстве, заболевании наркоманией, токсикоманией; полной утрате профессиональной трудоспособности вследствие не трудового увечья (травмы), а профессионального заболевания; сотрясении головного мозга, при котором, как известно, в головном мозге отсутствуют как таковые морфологические проявления травмы головного мозга, однако имеются функциональные нарушения и т.д.
Вышеизложенное свидетельствует о явной неудач-ности содержащегося в Правилах 2007 г. определения понятия вреда здоровью, его чрезмерной узости и, в силу этого, фактическом несоответствии федеральному зако-
6 См. ст. 52 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22.07.1993 г. №5487-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. - 1993. - №33. - Ст. 1318 (в ред. ФЗ от 02.02.2006 г. №23-Ф3 П РГ. - 2006. - №25).
7 Не вдаваясь в подробности логического анализа, следует отметить, что в данном случае имеет место нестрогая дизъюнкция, предполагающая истинность сложного суждения, когда истинным является как одно из составляющих его суждений, так и оба суждения одновременно.
ну, поскольку, как это следует из перечисленных в части
1 статьи 111 УК РФ признаков тяжкого вреда здоровью, законодатель рассматривает понятие вреда здоровью гораздо шире.
О соответствии Медицинских критериев принципу законности
Провозглашенный в статье 3 УК РФ принцип законности предусматривает, что преступность деяния, его наказуемость, а также иные уголовно-правовые последствия определяются только Уголовным кодексом РФ. При этом применение уголовного закона по аналогии не допускается.
Иначе говоря, недопустимо привлечение к уголовной ответственности и осуждение за действия, не являющиеся преступными, а перечень преступных деяний не может быть установлен никаким иным правовым актом, кроме как уголовным кодексом. Провозглашенная еще в период буржуазных революций формула nullum crimen nullum poena зте lege («нет преступления, нет наказания без точного указания закона») и ныне рассматривается как необходимая основа деятельности органов уголовного правосудия8.
Будучи достаточно широким по содержанию, общеправовым и универсальным, принцип законности пронизывает все институты уголовного права, все законодательство, определяя в том числе и сущностные черты правотворческой деятельности.
Однако этот основополагающий принцип, по всей видимости, не был известен разработчикам Медицинских критериев, поскольку целый ряд содержащихся в них норм вряд ли можно признать соответствующими ему.
Так, абзац 2 пункта 6.11 Медицинских критериев предусматривает совершенно новый, неизвестный уголовному законодательству и, разумеется, не предусмотренный в УК РФ признак тяжкого вреда здоровью
- «значительная стойкая утрата общей трудоспособности не менее чем на одну треть, вызываемая независимо от исхода и оказания (неоказания) медицинской помощи». При этом в пунктах 6.11.1 - 6.11.11 Медицинских критериев содержится целый перечень повреждений, которые и надлежит квалифицировать как тяжкий вред здоровью по признаку, характеризующему исход травмы (каковым, собственно говоря, и является значительная стойкая утрата общей трудоспособности не менее чем на одну треть), однако совершенно независимо от того, наступит ли этот исход реально или нет. Причем характер повреждений, перечисленных в указанных нормах Медицинских критериев, таков (переломы костей конечностей, в том числе закрытые и неосложненные; компрессионные переломы грудного и поясничного отделов позвоночника без спинальных нарушений и независимо от степени компрессии; открытые вывихи суставов независимо от наличия либо отсутствия осложнений), что на современном этапе развития медицинской науки и практики при своевременном и правильном оказании медицинской помощи исходом этих повреждений обычно является выздоровление, т.е. значительная стойкая утрата общей трудоспособности не менее чем на одну треть реально не наступает. Об этом свидетельствует и клиническая, и судебно-медицинская практика.
Следует также отметить, что и в соответствии с ранее действовавшими Правилами 1978 г. подобные перечисленным выше повреждения могли квалифицироваться как тяжкий вред здоровью, но только либо по признаку опасности для жизни (например, при наличии угрожаю-
щих жизни явлений или в случаях открытого характера переломов длинных трубчатых костей), либо по признаку расстройства здоровья, соединенного со стойкой утратой трудоспособности не менее чем на одну треть после определившегося реального исхода повреждения, т.е. выбор квалифицирующих признаков возможен был только в строгом соответствии с законом.
Следует отметить, что УК РФ в части 1 статьи 111 содержит норму, предусматривающую уголовную ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, вызвавшего значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть. При этом значительная стойкая утрата общей трудоспособности предусмотрена законодателем в качестве обязательного признака объективной стороны состава преступления, т.е. реально наступившего последствия.
Вышеизложенное свидетельствует о явном несоответствии вышеперечисленных норм Медицинских критериев принципу законности.
Вместе с тем, с точки зрения соблюдения принципа законности, вызывает особую озабоченность то обстоятельство, что ведомственным нормативным актом Минздравосоцразвития России фактически осуществляется правовое регулирование в уголовно-правовой сфере, определяется перечень преступных деяний. Причем этот перечень может быть этим ведомством в любое время произвольно изменен. Это наглядно продемонстрировано уже в нынешних Медицинских критериях. Так, помимо совершенно нового квалифицирующего признака, о котором упоминалось выше, нынешние Медицинские критерии относят к опасному для жизни человека вреду здоровью, создающему непосредственную угрозу для жизни (т.е. к тяжкому вреду здоровью) целый ряд повреждений, которые ранее сами по себе к опасным для жизни повреждениям не относились и могли быть квалифицированы как тяжкий вред здоровью только при наличии угрожающих жизни явлений. Например, вызывает существенные сомнения с медицинской точки зрения в принципе сама по себе обоснованность отнесения к числу непосредственно создающих угрозу для жизни (без учета того, имелась ли реальная угроза для жизни, развились ли угрожающие жизни явления или нет) таких повреждений как ранение щитовидной железы (п. 6.1.4 Медицинских критериев), перелом хряща гортани или трахеи (п. 6.1.5), пневмоторакс, гемоторакс, гемопневмоторакс без учета их степени выраженности (п. 6.1.10), закрытые повреждения органов брюшной полости, например, большого сальника (п. 6.1.16) и др. Не меньшее сомнение в обоснованности вызывает, например, отнесение потери одного яичка к «потере какого либо органа или утрате органом его функции» (п. 6.6.3).
Имеющиеся сомнения в обоснованности этих «нововведений» могут лишь наталкивать на мысль о их произвольности. Но главное состоит в том, что юридическая квалификация деяний, повлекших эти и целый ряд подобных им вредных последствий фактически осуществляется не в соответствии с уголовным законом, а в соответствии с ведомственным нормативным актом, который может эту квалификацию существенно и произвольно изменить. Так, например, если в соответствии с ранее действовавшими Правилами 1978 г. потеря одного яичка сама по себе не могла быть квалифицирована как тяжкий вред здоровью по признаку потери какого-либо органа либо утраты органом его функций и расценивалась по длительности расстройства здоровья чаще всего как легкий вред здоровью (если отсутствовали какие-либо закономерные
См.: Российское уголовное право. Общая часть: учеб. / Под ред. В.Н. Кудрявцева, A.B. Наумова. - М.: Спарк, 2000. -С.24- 26.
осложнения и не возникала потеря производительной способности), то в соответствии с ныне действующими Медицинскими критериями это повреждение без каких либо оговорок расценивается как тяжкий вред здоровью. Этот пример всего лишь наглядно демонстрирует, что в российском законодательстве в сфере уголовно-правового регулирования имеется реальное отступление от принципа законности, причем УК РФ вовсе не содержит исчерпывающий перечень конкретных составов посягательств на такой объект уголовно-правовой охраны как здоровье человека. Фактически перечень составов таких преступлений может быть определен только с учетом ведомственного акта, коим являются ныне действующие Медицинские критерии. Представляется, что надлежащее правовое регулирование обозначенных вопросов должно быть осуществлено в строгом соответствии с принципом законности путем принятия федерального закона о внесении изменений и дополнений в УК РФ, которым бы предусматривалось, например, приложение к УК РФ, содержащее исчерпывающий перечень критериев квалификации вреда здоровью человека.
О качестве формулировок норм Медицинских критериев
Не может не вызывать вопросов качество формулировок норм, содержащихся в Медицинских критериях. Так, вызывает озабоченность то обстоятельство, что большое количество норм Медицинских критериев сформулировано не достаточно точно и, следовательно, допускает возможность всякого рода усмотрений. Ситуация усугубляется тем, что это касается, в первую очередь, повреждений, отнесенных к вреду здоровью, опасному для жизни человека, т.е. к тяжкому вреду здоровью.
Например, к вреду здоровью, опасному для жизни человека, создающему непосредственную угрозу для жизни в соответствии с п. 6.1.12 Медицинских критериев относится: «перелом грудного отдела позвоночника, перелом тела или дуги грудного позвонка с нарушением функции спинного мозга, либо нескольких грудных позвонков». Буквальное толкование этой нормы дает основания отнести к тяжкому вреду здоровью, например, компрессионные переломы двух грудных позвонков даже при минимальной степени их компрессии и без нарушения функции спинного мозга, т.е. травму, реально не угрожающую жизни пострадавшего. К вреду здоровью, опасному для жизни человека, вызвавшему угрожающее жизни состояние, в соответствии с п. 6.2.3 Медицинских критериев относится «острая, обильная или массивная кровопотери», при этом никаких конкретных критериев, необходимых для надлежащей квалификации вреда здоровью по данному основанию, что необходимо для единообразного и «прозрачного» правоприменения в судебно-медицинской практике, Медицинские критерии не содержат. К сожалению, подобные формулировки в Медицинских критериях не являются единичными, что создает неблагоприятную почву как для экспертных ошибок, так и для разного рода злоупотреблений.
Однако перечисленное вовсе не исчерпывает недостатки формулировок норм Медицинских критериев. Отдельные нормы Медицинских критериев сформулированы как незаконченные суждения, например: «... 19. Утрата общей трудоспособности при неблагоприятном трудовом и клиническом прогнозах либо при определившемся исходе независимо от сроков ограничения трудоспособности, либо при длительности расстройства
здоровья свыше 120 дней (далее - стойкая утрата общей трудоспособности).». В отдельных предложениях имеются элементарные ошибки согласования, например: «... 6.11. .К тяжкому вреду здоровья .относят.»; «.17. Расстройство здоровья состоит во временном нарушении функций органов и (или) систем органов, непосредственно связанное., обусловившее.».
Формулировка понятия «профессиональная трудоспособность», содержащаяся в п. 6.12 Медицинских критериев, не соответствует формулировке, данной законодателем в ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний»9. Так, в соответствии со статьей 3 указанного федерального закона под профессиональной трудоспособностью следует понимать способность человека к выполнению работы определенной квалификации, объема и качества. Согласно п. 6.12 Медицинских критериев: «.Профессиональная
трудоспособность связана с возможностью выполнения определенного объема и качества работы по конкретной профессии (специальности), по которой осуществляется основная трудовая деятельность.». Помимо очевидной неточности и размытости содержащаяся в Медицинских критериях формулировка упускает такой крайне важный для профессиональной трудоспособности критерий как квалификация работника, а также связывает профессиональную трудоспособность с осуществлением некоей «основной трудовой деятельности», никак не раскрывая это не соответствующее ныне действующему законодательству понятие.
Вряд ли может быть признана удачной и формулировка понятия «стойкая утрата общей трудоспособности», содержащаяся в п. 20 Медицинских критериев: «Стойкая утрата общей трудоспособности заключается в необратимой утрате функций в виде ограничения жизнедеятельности (потеря врожденных и приобретенных способностей человека к самообслуживанию) и трудоспособности человека независимо от его квалификации и профессии (специальности) (потеря врожденных и приобретенных способностей человека к действию, направленному на получение социально значимого результата в виде определенного продукта, изделия или услуги)». Витиеватость и противоречивость этого определения не позволяет ни четко уяснить его сущность, ни четко разграничить смежные понятия стойкой утраты общей трудоспособности и утраты профессиональной трудоспособности.
Однако наибольшую степень озабоченности вызывает норма, содержащаяся в п. 24 Медицинских критериев: «Ухудшение состояния здоровья человека, вызванное характером и тяжестью травмы, отравления, заболевания, поздними сроками начала лечения, его возрастом, сопутствующей патологией и др. причинами, не рассматривается как причинение вреда здоровью». Формулировка этой нормы в части суждения о том, что ухудшение состояния здоровья, вызванное характером и тяжестью травмы, отравления не рассматривается как причинение вреда здоровью, явно противоречит как федеральному закону (УК РФ), так и понятию вреда, причиненного здоровью человека, содержащемуся в Правилах 2007 г. (п. 2) и самих Медицинских критериях (п. 5).
Таким образом, с принятием и введением в действие «новых» Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека и Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоро-
9 Об обязательном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний: Федеральный закон от 24.07.1998 г. № 125-ФЗ П Собрание законодательства РФ. - 1998. - №31. - Ст. 3803.
вью человека проблем в правовом регулировании судебно-медицинской экспертизы степени вреда здоровью не уменьшилось. В целом Медицинские критерии производят впечатление наспех разработанного и впопыхах принятого нормативно-правового акта, не соответствующего принципу законности. О спешке, в которой принимался этот документ, может свидетельствовать низкий уровень юридической техники, ошибки, неудачные термины и формулировки, используемые в его тексте. Создается также впечатление об отсутствии какой-либо юридической экспертизы содержащихся в нем норм, а также тщательной редакторской проверки его текста перед утверждением.
Имеющиеся в Медицинских критериях противоречия и пробелы сами по себе создают почву для разного рода усмотрений и допускают возможность злоупотреблений, в том числе коррупционного характера. Все это дает серьез-
ные основания предполагать, что уже в самое ближайшее время правоприменительная практика может столкнуться с серьезными проблемами, причем заложниками этих проблем окажутся не только судебно-медицинские эксперты. Представляется, что рассмотрение в судах целого ряда уголовных дел, судебно-медицинские экспертизы по которым проведены в соответствии с новыми Медицинскими критериями, вряд ли будет простым.
Вышеизложенное свидетельствует о неотложной необходимости скорейшего принятия эффективных мер, направленных либо на существенную, принципиальную модернизацию нынешних Медицинских критериев, либо на их отмену и разработку нового нормативного акта, в полной мере соответствующего требованиям закона, достижениям судебно-медицинской науки, потребностям судебно-экспертной практики и отечественного судопроизводства.
