CC BY
222
3.7. ПРОБЛЕМЫ КОЛЛИЗИОННО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ОТНОШЕНИЙ, ВОЗНИКАЮЩИХ В СФЕРЕ ТРАНСГРАНИЧНОЙ ЭЛЕКТРОННОЙ ТОРГОВЛИ
Козинец Никита Владимирович, аспирант кафедры международного частного права
Место учебы: Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА)
Аннотация: Настоящая статья посвящена проблемам кол-лизионно-правового регулирования отношений, возникающих в сфере электронной торговли.
Отношения, возникающие в сфере трансграничной электронной торговли по своей сути осложнены иностранным элементом, что, в свою очередь, порождает проблемы выбора к рассматриваемым отношениям применимого права.
Для отношений, возникающих в сфере трансграничной электронной торговли особенно важно ввиду отсутствия четких унифицированных как материально-правовых, так и коллизионно-правовых норм, а также ввиду связи таких отношений одновременно с правом ряда государств (доменная связь, торговая (эксплуатационная) связь, связь по оседлости и т.д.), понимание вопроса, с каким правопорядком отношение наиболее тесно связано в целом.
В статье с учетом анализа документов МТП, законодательства ЕС, США и РФ, а также доктринальных подходов исследуются особенности выбора применимого права, установления наиболее тесной связи на основе коллизионных принципов lex electronica и lex venditoris.
Ключевые слова: Трансграничная электронная торговля, коллизионно-правовое регулирование, lex informatica, lex electronica, lex venditoris, применимое право, иностранный элемент.
PROBLEMS COLLISION-LEGAL REGULATION OF RELATIONS ARISING IN THE FIELD OF CROSS-BORDER E-COMMERCE
Koziniec Nikita V., International graduate student Private Law
Study place: the Moscow State Law University O.E. Kutafin (MSLA)
Annotation: This article is devoted to problems of collision-legal regulation of relations arising in the field of e-commerce.
Relations arising in the field of cross-border e-commerce is inherently complicated by foreign element that, in turn, gives rise to the problem of choosing the applicable law under consideration.
For the relations arising in the field of cross-border e-commerce is particularly important in view of the lack of clear unified both substantive and collision-legal norms, and also because of communication such relationships at the same time with the right number of states (domain communication, business (operational) communications, communication residence, etc.), understanding of the issue, with some law and order is the one most closely linked to the whole.
The article based on the analysis of documents ICC, the EU legislation, the US and Russia, and also doctrinal approaches are investigated especially the choice of the applicable law, the establishment of the closest connection to the conflict based on the principles of lex electronica and lex venditoris.
Keywords: Cross-border e-commerce, collision-legal regulation, lex informatica, lex electronica, lex venditoris, the applicable law, a foreign element.
Отношения, возникающие в сфере трансграничной электронной торговли по своей сути осложнены иностранным элементом, что, в свою очередь, порождает проблемы выбора к рассматриваемым отношениям применимого права. Иностранный элемент в обозначенном контексте может выражаться в двух форматах:
1) торговые отношения возникают между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся на территории разных стран;
2) иностранный элемент содержится в объекте торговой деятельности.
Выбор права к отношениям, закрепленным в цифровой форме осложняется тем обстоятельством, что информация может пересекать границы государств в доли секунды, доступ к информации может быть осуществлен одновременно с территории разных стран. Принадлежность субъектов таких правоотношений к той или иной юрисдикции может осложняться проблемой определения местонахождения коммерческого предприятия лица в контексте выбора применимого к отношениям в сфере электронной торговли права, места осуществления основной деятельности стороны торговых отношений на территории того или иного государства.
Для отношений, возникающих в сфере трансграничной электронной торговли особенно важно ввиду отсутствия четких унифицированных как материально-правовых, так и коллизионно-правовых норм, а также ввиду связи таких отношений одновременно с правом ряда государств (доменная связь, торговая (эксплуатационная) связь, связь по оседлости и т.д.), понимание вопроса, с каким правопорядком отношение наиболее тесно связано в целом.
Проблемы коллизионно-правового регулирования отношений, возникающих в сфере электронной торговли в свое время привлекли повышенный интерес Международной торговой палаты, активность которой в разработке материально-правовых правил в сфере электронной торговли привела к принятию ряда рекомендательных документов (ICC eTerms 2004. ICC Guide for eContracting, etc.). Как отмечается в доктрине, именно Международная торговая палата наиболее последовательно и конкретно реализовыва-ла идею саморегулирования в системе трансграничной электронной торговли, основанную на принципах международного частного права, выражая при этом интересы как трансграничного, так и внутринационального бизнес-сообщества [4].
Говоря непосредственно о коллизионно-правовом регулировании трансграничных отношений, вытекающих из электронной торговли, следует отметить, что Международная торговая палата, как в своих программных документах (Глобальные планы действий в сфере электронного бизнеса, последний из которых, хоть и был принят в 2002 году, но не утратил своей актуальности [13]), так и в иных документах, таких, как Политика МТП об использовании двусторонних соглашений о правовой помощи в оптимизации процедур законных трансграничных перехватов сигналов [14]; Политика МТП по вопросам юрисдикции и применимого к электронной коммерции права [12], проводила различия в коллизионно-правовом регулировании отношений в сфере электронной торговли по субъектно-
му составу, дифференцируя регламентацию отношений между юридическими лицами - business to business (B2B), отношений между юридическим лицом и физическим (потребителем) - business to consumer (B2C) и отношения между физическими лицами (пользователями) - customer to customer (C2C).
Основными коллизионными привязками при формировании подхода МТП к регулированию сделок, опосредующих электронную торговлю в секторах В2В и В2С стали закон места совершения договора (lex loci contractus) и закон страны исполнения акта (locus regit actum), хотя непосредственно в самом тексте документа 2002 г. они сформулированы достаточно завуалировано и нередко используются как взаимозаменяемые с принципами саморегулирования и «свободы заключения контракта» (lex voluntatis) [4] или автономии сторон (party autonomy). В частности, уже в начале отдельного четвертого параграфа Глобального плана действий в сфере электронного бизнеса 2002 года, именуемого «Формирование базовых правил для цифрового рынка» устанавливается правило о том, что именно принцип свободы заключения договора (freedom of contract) должен превалировать при создании общего правового пространства для торговых сделок в секторе В2В, а также B2C.
МТП в поисках оптимальных подходов к применимому к электронной торговли праву еще раньше, до принятия рассмотренного документа сформулировала общие правила по определению применимого права и приемлемой юрисдикции в сфере электронной торговли в документе под названием «Политика МТП по вопросам юрисдикции и применимого к электронной коммерции права». Так, при возникновении спорных ситуаций в случае трансграничных торговых электронных сделок в секторе В2В должен применяться принцип «страны происхождения сделки» (country-of-origin), а в случае трансграничных торговых сделок в секторе В2С, а также в секторе С2С, необходимо следовать принципу «страны исполнения сделки» и обосновывался этот подход тем обстоятельством, что в настоящее время существуют серьезные различия в правовых режимах заключения и исполнения трансграничных электронных сделок в секторах В2В и В2С [4]. В случае трансграничных электронных сделок в секторе В2В «уже существуют устоявшиеся договорные отношения и решения, которые помогают осуществлять подобного рода сделки. Например, порядок контрактных документов в целом является стандартизированным, а суды в большинстве стран успешно справляются с проблемами формальных требовании к их форме. Стороны, заключающие контракты В2В, обычно являются более опытными и нередко включают в тексты своих договоров пункты о формах правового разрешения конфликтов в случае их возникновения. В этой сфере также существуют хорошо установленные формы и правила арбитража и посредничества во избежание судебного преследования в судах страны одной договаривающейся стороны» [4], [12].
Таким образом, в рассмотренных документах МТП отсутствует четкое определение коллизионных привязок к тем или иным отношениям, предложенное колли-зионно-правовое регулирование носит абстрактный характер, упор делается в большей степени на юрис-дикционных аспектах и альтернативных способах разрешения споров, вытекающих из отношений в сфере электронной торговли. В то же время, усилия мТп в сфере выработки коллизионных правил регулирования
электронной торговли представляются редким примером формирования коллизионного регулирования электронной торговли на международном уровне и безусловно заслуживают внимания в системе регламентации электронной торговли в целом, т.к. отдельных коллизионных норм в сфере электронной торговли на международном уровне до сих пор не принято.
Говоря о национальных подходах к коллизионно-правовому регулированию отношений в сфере электронной торговли следует отметить, что единых подходов также не выработано и большое значение играют док-тринальные позиции, которые затем воплощаются в той или иной норме права. Так, доктринально дифференцируется проблематика коллизионно-правового регулирования отношений, возникающих в сети Интернет (Интернет-правоотношения [1]) в целом и проблематика непосредственно коллизионно-правового регулирования трансграничных договоров, заключенных посредством электронных сообщений [5]. Особое значение уделяется подходам, выработанным в США, а также на наднациональном уровне в Европейском Союзе.
Так, в частности, отмечается, что Интернет-правоотношение имеет международный характер, если обстоятельства его возникновения, изменения или прекращения вызывают наступление правовых последствий, предусмотренных нормами нескольких правопорядков, а связь правоотношения с правопо-рядками двух и более государств отражает юридический факт, являющийся основанием возникновения соответствующего правоотношения, юридическое значение которому придается в рамках правопорядков соответствующих государств [1]. Обозначенные утверждения выглядят логичными, однако принимая во внимание некоторые известные зарубежные нормативные акты, так называемого «длинного действия», например DMCA (Digital Millenium Copyright Act - Акт об охране авторских прав в цифровом тысячелетии), принятый в США еще в 1998 году и распространивший свое действие на отношения, в частности в сфере электронной торговли1, очень косвенно связанные с юрисдикцией США, следует отметить особый комплексный характер отношений, возникающих в сети Интернет, трансграничный характер которых может быть опосредован многообразием факторов. Так, по указанному выше американскому закону нарушение правил DMCA влечет серьезную ответственность, вплоть до уголовной в отношении лиц, зарегистрированных в США. В качестве примера можно привести крупнейший поисковый сервис компании Google, которая будучи зарегистрированной в США, удаляет из своего поискового механизма ссылки на сайты, в том числе ссылки на русском языке на российские сайты, который занимаются продажей российских товаров или контента на территории России, содержащие, по мнению Google сведения, которые нарушают авторское право США с тем, чтобы обезопасить себя от возможной ответственности по DMCA. В то же время сам закон направлен на защиту авторов из США, ав-
1 Закон содержит раздел № 104 «Оценка влияния закона об авторском праве и поправок к нему на электронную торговлю и научно-технический прогресс» и регулирует отношения об охране авторских прав в том числе и при осуществлении электронной торговли (речь идет о большом разнообразии отношений как по продаже носителей, содержащих аудиовизуальные, музыкальные произведения, программное обеспечение, так и вытекающих из любых других электронных сделок, так или иначе, связанных с авторским правом).
торского контента находящегося на территории США и обнародованного на территории США, на борьбу с обходом технических средств защиты объектов авторских прав [8]. Таким образом, довольно условно можно сделать вывод о том, что наступление правовых последствий, предусмотренных нормами нескольких правопорядков не делает Интернет-правоотношение международным (трансграничным), т.к. трансграничный характер Интернет-правоотношению придает его реальная связь с двумя или более правопорядками, а не желание законодателя той или иной страны распространить свою юрисдикцию на возникающие за рубежом правоотношения.
Как в зарубежной, так и в национальной доктрине установление наиболее тесной связи интернет-отношения с правом какого-либо государства предлагается осуществлять, основываясь на концепцию «целенаправленной деятельности» [1], [3]. Способы электронной передачи информации подразделяются на «активные» (электронная почта, ICQ, СМС/ММС рассылка) и «пассивные» (web-сайт, ftp-сайт). Деятельность может считаться «направленной», если для передачи информации получателю использовались «активные» способы электронной передачи информации. При «пассивном» способе передачи информации «направленность» деятельности может проявляться в следующих аспектах электронной торговли: язык сайта, валюта платежа, регистрация сайта в национальных поисковых системах или национальной зоне адресации доменных имен, размещение рекламы сайта или помещение ссылки на сайт в национальных публикациях [1]. Отметим, что обозначенная концепция целеноправленной деятельности на наш взгляд пересекается с основами торговой деятельности и общепринятыми подходами к коллизионно-правовому регулированию торговых отношений (при отсутствии выбора сторонами применимого права) через привязку «lex venditoris» - право страны продавца, являющуюся конкретным коллизонно-правовым решением в рамках названной концепции. А названные активные способы электронной передачи информации целесообразно определять через право страны отправления электронного сообщения продавцом, т.е. право страны, на территории которой электронное сообщение продавца покинуло информационную систему, которое в обозначенном контексте можно назвать правом страны нахождения сервера2, о чем речь пойдет ниже.
В доктрине также высказывается позиция, согласно которой ввиду специфики отношений, возникающих в сети Интернет, их многообразия, целесообразно отказаться от использования жестких коллизионных привязок и в качестве оптимального решения предлагается использование коллизионной привязки «автономия воли сторон» и критерия «тесной связи», который позволяет выявить действительную связь правоотношения с территорией конкретного государства [1]. Распространенные в МЧП привязки «закон места нахождения», «закон места заключения», «закон места причинения» в Интернет-отношениях приобретают иное позиционирование и применяются в комплексе со специальными коллизионными привязками (например, «место нахождения сервера»). «Место нахождения
2 Под сервером, в данном контексте, предлагается понимать право страны находжения информационной системы продавца, как места нахождения основных экономических средств.
сервера» - это место расположения коммуникационной системы (оборудования и программного обеспечения). Место расположения оборудования квалифицируется как место нахождения сервера, если оборудование или расположенное на нем программное обеспечение находятся во владении определенного лица и с их помощью совершаются действия, имеющие решающее значение для интернет-отношения, а Привязка «место нахождения веб-сервера» может быть использована при идентификации лица, являющегося стороной интернет-отношения [1]. Обозначенная позиция представляется не совсем корректной, так как электронные способы осуществления торговых отношений, прежде всего возникающих и реализуемых в сети Интернет, - это прежде всего форма таких отношений, которая может лишь опосредованно влиять на подходы к коллизионно-правовому регулированию и которую необходимо принимать во внимание при определении места совершения сделки и национальной принадлежности субъектов таких отношений. Так, обозначенное выше «право страны нахождения сервера» или право страны отправителя или получателя электронного сообщения не должны восприниматься самостоятельно, а могут лишь конкретизировать такие привязки как место совершение сделки и право страны продавца в договорных торговых отношениях.
Всевозможное влияние электронных технологий на форму трансграничных торговых отношений привело к разработке в доктрине системы саморегулирования отношений, оформляемых различными электронными способами, и прежде всего, реализуемых в сети Интернет. Речь идет о концепции lex electronica (informatica), зарождение которой было обусловлено объективной потребностью в унификации подходов к разрешению споров, возникающих из сделок, заключенных в сети Интернет. «Lex electronica (informatica) -транснациональное право электронной торговли, под которым следует понимать систему норм международно-правового характера, регулирующих отношения, возникающие в связи с совершением транснациональных сделок в электронной информационной среде, устанавливаемую участниками таких отношений для внутреннего пользования и применяемую арбитрами при разрешении споров, вытекающих из этих отношений с учетом намерений сторон и сравнительно-правового анализа, учитывающего текущее состояние сферы электронной торговли» [2], [9].
Кроме того, в зарубежной доктрине отмечается, что с учетом развития lex informatica как производной lex mercatoria включение в арбитражное соглашение условия о рассмотрении споров в порядке онлайн-арбитража представляется вполне отвечающим потребностям современного делового оборота, когда значительная часть сделок заключаются и реализуются таким образом, что стороны контракта ни разу не встречаются лично, а такую тенденцию следует рассматривать как прочное основание для дальнейшего развития интернет-бизнеса [2],[10].
Как видим, lex informatica воспринимается как система негосударственного регулирования всей полноты отношений, возникающих в сети Интернет, включающая, как материально-правовое регулирование, так и процессуальные аспекты (арбитражная оговорка). В то же время в доктрине, как российской, так и зарубежной не проводится четкого выделения коллизионно-правовой составляющей обозначенной концепции. С
учетом обозначенных выше подходов к коллизионно-правовому регулированию именно отношений в сфере электронной торговли представляется целесообразным выделение системы коллизионного регулирования в рамках lex informatica применительно к трансграничным договорам, опосредующим именно электронные торговые отношения, с выделением классической, - lex venditoris и специальной коллизионной привязки lex electronica, включающей право страны регистрации доменного имени и право страны сервера (отправления электронного сообщения продавцом) Так, к торговым отношениям, вытекающим из договоров, заключенных посредством электронных сообщений при отсутствии выбора сторонами применимого права3 и при осуществлении торговой деятельности на территории одной страны предлагается применять право страны местонахождения продавца «lex venditoris». В случае осуществления электронной торговли одновременно на территории нескольких стран, применению подлежит право страны места деятельности продавца, связанной с договором. Правом страны места деятельности продавца, связанной с договором при продаже товаров или оказания услуг через сайт в обозначенном контексте признается право страны, в которой зарегистрировано доменное имя (lex electronica). Правом страны места деятельности продавца, связанной с договором при продаже товаров или оказания услуг иным электронным способом, не связанным с продажей через сайты при продаже товаров на территории сразу нескольких стран в обозначенном контексте признается право страны, с территории которой электронное сообщение, отправленное продавцом покинуло информационную систему продавца. Такое правило будет действовать, например, в случаях заключения договора путем e-mail переписки и объективно отражать наиболее тесную связь с договором. В обозначенном контексте правовой основой, раскрывающей технические аспекты определения места нахождения информационной системы продавца могут служить положения Конвенции ООН об использовании электронных сообщений в международных договорах от 23 ноября 2005 г.
В данном случае коллизионная привязка lex venditoris, т.е. право страны продавца, при отсутствии выбора сторонами применимого права и в целях определения стороны, осуществляющей решающее исполнение в договоре для определения, в свою очередь, права страны, с которой договорные отношения наиболее тесно связаны, с учетом дистанционного и технологического характера отношений, возникающих в сфере электронной торговли раскрывается через коллизионную привязку lex electronica, являющуюся составной частью концепции lex informatica.
Обозначенную модель коллизионно-правового регулирования отношений в сфере электронной торговли представляется целесообразным закрепить на уровне международного договора, который унифицировал бы решение вопросов коллизионно-правового регулирования отношений, возникающих в сети Интернет в целом и закрепленных с помощью электронной формы выражения и передачи информации.
3 Lex voluntatis, как право, выбранное сторонами в сфере электронной торговли, с учетом договорного характера таких «электронных торговых отношений» представляется основным колли-зионно-правовым принципом, также, как и в классических трансграничных торговых отношениях.
Критерий места осуществления экономической деятельности продавца, действительно, представляется наиболее оптимальным критерием, объективно отражающим в обозначенном контексте право, наиболее тесно связанное с договором. Кроме того, в обосновании обозначенного тезиса можно провести параллель с определением привязки «право страны провайдера» в праве ЕС.
Так, Директива Европейского парламента и Совета ЕС 2000/31/ЕС от 08.06.2000 г. о некоторых правовых аспектах информационных услуг на внутреннем рынке, в частности, об электронной коммерции устанавливает отдельную коллизионную привязку - «место учреждения провайдера» (п. 19 Преамбулы). Организация, оказывающая услуги провайдера в сети Интернет может быть зарегистрирована в одном государстве, оказывать услуги в другом или на территории нескольких государств, экономические и правовые последствия оказания услуг могут иметь место во всем мире [1]. Определение места учреждения провайдера необходимо для установления юрисдикции по делу с его участием и во многом сходно с определением личного статута юридического лица. Так, при определении места учреждения провайдера наряду с местом регистрации должна учитываться фактически осуществляемая провайдером экономическая деятельность. В Директиве специально подчеркивается, что местом учреждения компании, оказывающей услуги с использованием интернет-сайта, является не место нахождения технологической инфраструктуры и не место, откуда возможен доступ к сайту, а то место, где компания осуществляет свою экономическую деятельность. Если провайдер зарегистрирован в нескольких местах, следует определить, в каком именно оказывается услуга. Если это определить невозможно, местом учреждения провайдера считается место, в котором провайдер осуществляет основную деятельность, связанную с оказанием профессиональных услуг. Таким образом, для определения места учреждения провайдера Директива использует не только формальный признак места регистрации, но и принцип места осуществления экономической деятельности и принцип наиболее тесной связи с правоотношением.
Отдельного внимания в контексте коллизионного-правового регулирования отношений в сфере электронной торговли заслуживает выбор права, применимого к форме сделки, для определения которого необходимо уяснение места совершения сделки в сети Интернет, а также сделки, заключенной иным электронным способом. Как отмечается в доктрине, местом совершения электронной сделки следует считать место жительства физического лица либо основное место деятельности юридического лица, являющегося оферентом, а место совершения односторонней интернет-сделки, в свою очередь, - это место жительства физического лица либо основное место юридического лица, совершившего сделку, что подтверждается и схожей позицией, выраженной в Типовом законе ЮНСИТРАЛ «Об электронной торговле» 1996 г [3].
Однако по наиболее распространенному правилу форма сделки все же должна подчиняться праву страны, которое выбрали стороны, а уже при отсутствии такого выбора применяются обозначенные выше привязки. Так, возможность регулирования формального статута отношения на основании автономии воли сторон предусмотрена во многих национальных кодификациях МЧП (Австрия, Турция, Украина, ФРГ).
Зарубежное коллизионно-правовое регулирование отношений в сфере электронной торговли имеет ряд особенностей. Так, подход США к коллизионно-правовому регулированию договорных Интернет-отношений в целом, сформулированный в Едином торговом кодексе США и Втором своде норм коллизионного права (Restatement on Conflict of Laws), основывается на выборе применимого права сторонами правоотношения [5]. Однако в отсутствии такого выбора или в случае, если выбранное сторонами право не связано с какой-либо из сторон, либо с самим договором, либо отсутствует иное разумное обоснование для его выбора, - в таких случаях применяется право того штата, которое имеет наиболее существенную связь со сделкой и ее сторонами с учетом принципов, указанных в § 6 Второго свода норм коллизионного права, а также § 188, которые обязывают суды принимать во внимание такие обстоятельства, как место заключения договора, место проведения переговоров, место исполнения договора, местонахождение предмета договора, местонахождение сторон, в зависимости от значимости каждого из указанных факторов в контексте конкретной ситуации [5]. Таким образом, законодательство США восприняло гибкий подход к коллизион-но-правовому регулированию отношений в сфере электронной торговли, основанный на оценке суда значимости обстоятельств и наиболее тесной связи правопорядка с договорными отношениями, оформленными посредством электронных сообщений.
Опыт Европейского Союза, в свою очередь, демонстрирует системный подход к коллизионно-правовому регулированию договорных отношений в целом без разделения на «классические» и «электронные договорные отношения». Так, Регламент Европейского Парламента и Совета № 593/2008 от 17 июня 2008 г. о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам («Рим I») устанавливает правила, согласно которым при отсутствии выбора сторонами применимого права и если наличие такого выбора прямо не следует из обстоятельств дела, суд определяет применимое право, исходя из права стороны, осуществляющей характерное для договора исполнение (ст. 3, 4), а под исполнением, характерным для договора, в свою очередь, обычно понимается обязательство, которое «дает договору его имя» и «за которое причитается оплата» [5], [11]. Стороны, осуществляющие характерное для различных договоров исполнение определены в ст. 4 Регламента, исходя из вида конкретного договора. В ситуациях, когда договор не подпадает ни под один из указанных в ст. 4 (1) Регламента Рим I типов, либо когда договор носит смешанный характер, суд должен сам определить, какое обязательство выражает исполнение, характерное для такого договора, и применить право страны места жительства стороны, осуществляющей исполнение такого обязательства [5]. Как мы видим отдельных правил коллизионно-правового регулирования именно в отношении договоров в сфере электронной торговли в Регламенте РИМ I не содержится, а предлагается лишь общий подход к коллизионно-правовому регулированию договорных отношений.
Говоря о российском подходе к коллизионно-правовому регулированию отношений в сфере электронной торговли, стоит отметить, что коллизионно-правовое регулирование договорных отношений в РФ в целом схоже с рассмотренным выше подходом ЕС.
Основной коллизионный принцип - право, выбранное сторонами договора, а также право, выбранное сторонами внедоговорных отношений, если такой выбор допускается законом (ст. 1210 ГК РФ). Общий характер формулировок статьи 1210 ГК РФ позволяет распространять ее положения и на отношения в сфере электронной торговли. В ст. 1210 ГК РФ не ставит выбор применимого права в зависимость от наличия разумной связи с отношением, что имеет место быть в рассмотренных выше положениях законодательства США. В то же время, согласно ч. 5 ст. 1210 ГК РФ все же устанавливается некоторое исключение, связанное с тем, что если в случае выбора сторонами права все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства связаны только с одной страной, выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм права той страны, с которой связаны все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства. Таким образом, российский законодатель закрепил гибкие нормы в отношении ограничения выбора права, которые на наш взгляд отражают особенности выбора применимого права, главным образом, в отношениях, возникающих в сети Интернет, в том числе в сфере электронной торговли, когда выбор сторонами договора, заключаемого посредством электронных сообщений, права страны, не связанного с отношениями сторон может вступать в конфликт с императивными нормами страны исполнения договора.
Если стороны договора не выбрали применимое право, то российское право, так же, как и в право ЕС указывает на применение права страны где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора (ст. 1211 ГК РФ). В ст. 1211 ГК РФ в отношении отдельных видов договоров определена сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Такой стороной в большинстве договоров, указанных в рассматриваемой статье является, сторона, которая отчуждает, т.е. реализована концепция lex venditoris в широком смысле.
Отдельного внимания среди определенных в ст. 1211 отношений в контексте электронной торговли заслуживают так называемые аукционные и конкурсные договоры, в отношении которых применяется право страны, где проводится аукцион или конкурс либо находится биржа.
В то же время определение страны, где проводится Интернет-аукцион или Интернет-конкурс не регламентировано. В отсутствии таких правил определения страны проведения Интернет-аукциона или конкурса представляется целесообразным учитывать право страны, которая указана в договоре, как страна проведения аукциона или конкурса, а если такое указание отсутствует, то право страны, которое наиболее тесно связано с таким договором с учетом в каждом конкретном случае значения для договора места нахождения организатора аукциона или конкурса и места нахождения и фактической продажи аукционного или конкурсного товара (услуги).
Таким образом, с учетом проведенного выше анализа технологических особенностей трансграничных отношений, возникающих в сфере электронной торговли можно сделать вывод о том, что коллизионно-правовое регулирование таких отношений целесообразнее осу-
ществлять посредством существующих и имеющих широкое распространение коллизионных привязок, применяемых к договорам, опосредующим классическую торговую деятельность с обязательным учетом особенностей электронных способов передачи информации и непосредственно заключения договоров.
Список литературы:
1. Гетьман-Павлова И.В.. Международное частное право: учебник / И.В. Гетьман-Павлова - 3-е изд., перераб. и доп. -М.: Эксмо, 2011. Стр. 149-159.
2. Казаченок С.Ю. Развитие lex electronica как предпосылка включения в арбитражное соглашение условия об онлайн-арбитраже. <Мр://отрасли-права.рф/аЖс1е/987> (дата обращения 31 июля 2015 г.).
3. Мальцев А.С. Коллизионно-правовое регулирование трансграничных гражданско-правовых отношений, возникающих в процессе электронного взаимодействия. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук / Московская государственная юридическая академия. Москва, 2006. <http://law.edu.ru/script/cntSource.asp?cntID=100120568> (дата обращения - 31 июля 2015 г.).
4. Миненкова Н.В. Международно-правовое и национально-правовое регулирование электронной торговли: Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М., 2008 г., Стр. 47.
5. Савельев А.И. Электронная коммерция в России и за рубежом: правовое регулирование. Статут, 2014 г. СПС Консультант плюс., а также Филимонов К. В. Правовое регулирование формы договора в электронной коммерции // "Юрист", 2007, N 12. СПС Консультант плюс.
6. Хапилин С.А Направления имплементации европейского опыта таможенного регулирования внешнеэкономической деятельности // Бизнес в законе. 2013. №1.
7. Чаплюк В. З., Григорьева И. М. Инновационные процессы в российской экономике // Бизнес в законе. 2015. №1.
8. Шахназаров Б.А. Государственное регулирование оборота объектов интеллектуальной собственности в условиях членства России в ВТО и Таможенном союзе // Юридический мир № 12 (204) 2013 г. Стр. 53.
9. Patrikios A. Resolution of Cross-border E-Business Disputes by Arbitration Tribunals on the Basis of Transnational Substantive Rules of Law and E-business Usages: The Emergence of the Lex Informatica // 21st BILETA Conference: Globalisation and Harmonisation in Technology Law. April 2006, Malta. British & Irish Law, Education and Technology Association.
10. Patrikios A. The role of transnational online arbitration in regulating cross-border e-business. Part II // Computer law & Security report. 2008. N 24.
11. The Report on the convention on the law applicable to contractual obligations by Mario Giuliano, Professor, University of Milan, and Paul Lagarde, Professor, University of Paris. 1980. OJ C-282/01
12. ICC. Policy statement. Jurisdiction and applicable law in electronic commerce. Electronic Commerce Project (ECP)'s Ad hoc Task Force, 6 June 2001. - http://www.iccwbo.org
13. ICC. A Global Action Plan for Electronic Business. Prepared by Business with Recommendation for Governments. 3rd Edition.
14. ICC policy statement on Using Mutual Legal Assistance Treaties (MLATs) To Improve Cross-Border Lawful Intercept Procedures, 2014
РЕЦЕНЗИЯ
на статью Никиты Владимировича Козинец «Проблемы коллизионно-правового регулирования отношений, возникающих в сфере трансграничной электронной торговли» Актуальность темы статьи обусловлена тем, что в России практически утвердилось понимание того, что интернет - это еще одна важная среда для ведения бизнеса, имеющая свою специфику. Электронная коммерция подразумевает использование технологий и накопленного опыта для глубинной
перестройки способов ведения деловых операций при помощи Интернета.
Автор отмечает, что коллизионно-правовые и материально-правовые нормы, регулирующие отношения в сфере трансграничной электронной торговли, недостаточно унифицированы. Главную проблему Н.В. Козинец видит в том, что эти отношения одновременно связаны с правом целого ряда государств.
В работе в теоретическом аспекте рассматриваются отличительные особенности трансграничной электронной торговли. Иностранный элемент отношений в сфере трансграничной электронной торговли, по мнению автора, может быть выражен в следующих форматах. Торговые отношения могут возникать между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных странах, или иностранный элемент может содержаться в объекте торговой деятельности.
В статье приводится анализ документов МТП, законодательства ЕС, США и РФ, на основе которого исследуются особенности выбора применимого права.
Автор отмечает, что МТР проводила различия в коллизион-но-правовом регулировании отношений по субъектному составу. При возникновении спорных ситуаций принципы регулирования выбирались в соответствии с сектором.
Зарождение концепции «lex electronica» Н.В. Козинец объясняет объективной потребностью в унификации подходов к разрешению споров, возникающих из сделок, заключенных в сети Интернет.
В статье предлагается закрепить на уровне международного договора модель коллизионно-правового регулирования отношений, возникающих в сфере электронной торговли. Наиболее оптимальным критерием автору представляется
критерий места осуществления экономической деятельности продавца.
На основе проведенного анализа автор делает вывод о том, что коллизионно-правовое регулирование трансграничной электронной торговли следует осуществлять с использованием распространенных коллизионных привязок, применяемых к договорам в классической торговой деятельности, с обязательным учетом особенностей электронных способов передачи информации.
Практическая значимость статьи заключается в возможности использования ее положений и выводов при разработке программ развития электронной торговли, а также для совершенствования правового обеспечения отношений, возникающих в сфере трансграничной электронной торговли.
Статья написана доступным научным языком, все положения и выводы обоснованы; может представлять интерес для широкого круга исследователей и специалистов в области права и международной торговли.
Статья в полной мере соответствует требованиям, предъявляемым к научным работам, и может быть рекомендована к публикации в научных журналах, в том числе в журналах из перечня ВАК.
Рецензент
доцент кафедры гражданского права Института права ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г. Р. Державина», канд. юрид. наук
Р.В. Пузиков
