CC BY
32
Проблемы институциональной трансформации
в монопродуктовом регионе
О.А. Урбан
Проанализирована институциональная трансформация экономики Кузбасса. Представлен авторский прогноз социально-экономического развития региона в отраслевом и региональном аспектах. Подчеркнуто, что социокультурные и поведенческие особенности субъектов структурных преобразований и сформированные под их влиянием устойчивые социальные практики не обладают необходимым потенциалом для проведения эффективной модернизационной политики на микро- и мезоуровнях. В долгосрочной перспективе прослеживается сохранение тенденции ориентации собственников на текущие задачи развития (высокая норма прибыли, сохранение социальной стабильности), а долгосрочные инвестиции и широкая модернизация не станут приоритетными. Отмечено, что изменение практики социально-трудовых отношений, которая содержит в себе риски для модернизации и инновационного развития, напрямую связано с эволюцией массового сознания, но ожидать роста активности и проявления массовых гражданских инициатив не следует. В этой связи экономически обоснованная госполитика и усиление роли федерального центра в принятии эффективных мер институционального характера в реализации стратегии модернизации и инновационного развития станут значимым фактором изменения ситуации на региональном уровне.
Ключевые слова: монопродуктовый регион, Кузбасс, Кемеровская область, модернизация региональной экономики, инновационное развитие региона, институциональная трансформация экономики.
В современной экономической литературе отмечается, что по степени готовности хозяйства к модернизации можно оценивать итоги институциональной трансформации российской экономики [1, с. 59-70; 8, с. 71-85; 9, с. 85-88]. Понятия «хозяйство» и «экономика» используются как взаимозаменяемые, т.е. обозначающие идентичные сущности, что подтверждает и общепринятый перевод на английский язык «хозяйство» как «economy».
Под «институциональной трансформацией» экономики (хозяйства) понимается процесс создания и изменения базовых институтов рынка, в результате которого формируется институциональная среда, необходимая для экономики рыночного типа и перехода от сырьевой модели в фазу инновационной экономики, когда ключевым фактором экономического роста становятся рост производительности труда на базе инноваций, развитие человеческого потенциала и рост качества жизни населения.
Под «институциональной средой» понимается регулирующая (координирующая) хозяйственную деятельность субъектов системная совокупность формальных правил (законодательная и нормативная база), неформальных норм (традиции, обычаи, условности, привычки), реализуемых в сложившихся социальных практиках, а также механизмов, обеспечивающих их соблюдение. Следует подчеркнуть, что комплекс сформированных социальных
практик характеризует соответствие нормативной модели и реальной практики институциональной трансформации, в конечном итоге определяет качество институциональной среды.
В аспекте деятельностно-структурного подхода институциональные изменения осуществляются в поле (системе) взаимодействий социальных субъектов, поэтому в значительной степени зависят от действий (взаимодействий) включенных в процесс преобразований социальных субъектов, имеющих разные ресурсы, интересы, поведенческие, социокультурные особенности [3, с. 171-204]. В этом смысле институциональная трансформация имеет вероятностный характер, объяснение и прогнозирование которого предполагают исследование широкого спектра факторов и ограничений, влияющих на поведение субъектов в хозяйственной сфере.
Направления институциональной трансформации определяются системой институтов, создание, изменение которых содействуют устойчивому развитию и функционированию эффективной экономики рыночного типа на инновационной основе (экономики знаний). В этом отношении к основным направлениям институциональной трансформации относятся:
• трансформация отношений собственности, развитие предпринимательства, как итог - формирование эффективного и ответственного собственника с долгосрочной стратегией модернизации и инновационного развития бизнеса;
• трансформация системы отношений труда и занятости, как итог - регулирование занятости на основе принципов повышения эффективности производства и роста производительности труда; формирование системы договорных трудовых отношений на принципах социального партнерства, обеспечивающей защиту трудовых прав и интересов работников предприятий и развитие человеческих ресурсов как главного ресурса модернизации и инновационного развития;
• преобразование системы государственного управления хозяйством с командно-административной на рыночное регулирование через комплекс институциональных мер по созданию законодательно-правовой базы для развития эффективной рыночной экономики; как итог - сокращение норм административного регулирования в экономике (ручного управления), формирование институционально-правового пространства для развития договорных отношений, конкурентной среды, предпринимательства, рыночной инфраструктуры, модернизации, инновационного развития и др.
Традиционно высокая разнородность экономического пространства страны обусловила специфику институциональной трансформации хозяйства в регионах с различиями в экономической специализации и социальной структурой населения. В этом плане выделяется группа регионов с монопродуктовой (моноспециализированной) структурой экономики, основу которой
составляет базовый - добывающий сектор и связанные с ним отрасли по переработке сырья. (Монопродуктовым регион считается тогда, когда доля доминирующей отрасли в структуре промышленного производства составляет 60%.)
Регионы с узкой специализацией, определяемой их ресурсной базой или оставшейся в качестве наследия от прежней системы хозяйствования структурой экономики, занимают особое место в национальной экономике. На долю ресурсодобывающих регионов приходится 20,8% населения РФ, 20,1% трудовых ресурсов, в них производится 26,3% ВРП страны, 30,2% промышленного производства, вкладывается 31,7% инвестиций в основной капитал, они обеспечивают 20,3% экспорта, 37,9% поступлений налогов и сборов в налоговую систему [5]. Экономика регионов, как правило, экспорт-но-ориентирована и в значительной степени зависит от динамики мировой экономики. Неслучайно мировой кризис, начавшийся в 2008 г., в наибольшей степени затронул регионы, которые сильнее связаны с глобальной мировой экономикой.
Не подлежит сомнению, что в нашей стране всегда будут регионы с богатыми природно-сырьевыми ресурсами, основой специализации которых являются добыча и первичная переработка сырья, поэтому для этих регионов особенно остро стоят задачи адаптации хозяйственных структур регионов к требованиям инновационной экономики. Эта стратегия неразрывно связана с модернизацией ресурсно-сырьевой модели развития и структурной перестройкой отраслей специализации для достижения устойчивого экономического роста (конкурентоспособности продукции региональных производителей).
Из угледобывающих регионов самым мощным поставщиком угля является Кузбасс - на его долю приходится 55% от общего объема поставок российского угля. В рамках Западно-Сибирского региона Кузбасс обеспечивает почти 100% угледобычи и свыше 95% производства важнейших видов продукции черной металлургии. Исторически формирование структуры хозяйственного комплекса Кузбасса связано с освоением запасов каменного угля в Кузнецком бассейне и развитием на Востоке страны угольно-металлургической базы за счет строительства крупных предприятий базовых отраслей промышленности. Это определило основные отрасли специализации региона -угольная промышленность и связанная с ней черная металлургия.
На протяжении последних десятилетий внутриотраслевая структура области не претерпела существенных изменений, тенденция к возрастанию доли топливной промышленности и черной металлургии только усилилась. В 1970-х гг. угольная промышленность и металлургия составляли 60-65% продукции кузбасской индустрии, в 2000-х гг. эти отрасли обеспечивали 65,1% продукции промышленного производства региона (31,4% - угольные предприятия; 33,7% - предприятия черной металлургии) [4, с. 44].
На совещании по вопросу «Об итогах реструктуризации и перспективах развития угольной промышленности» 25 января 2012 г. в Кемерове председатель Правительства России В.В. Путин среди первоочередных поставил задачу увеличения добычи угля к 2030 г. на 100 млн тонн. Речь идет, по существу, о создании второго угольного Кузбасса. В целом, традиционно экономика Кузбасса представляет собой монопроизводство угольно-металлургического профиля.
В территориальном плане также наблюдается высокая зависимость экономики муниципальных образований от двух отраслей - топливной и металлургической. Кемеровская область занимает одно из первых мест в России по удельному весу моногородов: 70% населения Кузбасса проживает на территориях с монопрофильной отраслевой специализацией, что усиливает значимость угольной и металлургической промышленности, выполняющих структурообразующую функцию для региональной экономики, в социальном плане.
Мировой финансово-экономический кризис вскрыл структурно-отраслевые проблемы региональной экономики и доказал, что базовые экспортно ориентированные отрасли в силу нестабильности мировой конъюнктуры не могут обеспечить устойчивый экономический рост в долгосрочной перспективе. Основой региональной стратегии являются модернизация, диверсификация, преодоление сырьевого направления развития, развитие человеческого потенциала. Особое значение для структурных изменений региональной экономики имеют базовые отрасли промышленности, которые становятся своеобразной «дойной коровой» структурного обновления экономики России [6, с. 41].
По мнению Р. Гринберга, в российской структурной политике критерии выбора приоритетов сохраняют преемственность и связаны, прежде всего, с теми направлениями, применительно к которым у России есть определенные конкурентные преимущества. «Россия имеет шанс выстоять в глобальной конкуренции, лишь одновременно развивая два укрупненных, «интегральных» приоритетных направления, связанных с «новой», или «инновационной», экономикой, с одной стороны, и «старой»», сырьевой экономикой -с другой. Пропорции между ними должны целенаправленно регулироваться, исходя из долгосрочных национальных интересов» [2, с. 60]. При этом, пишет Р. Гринберг, инновационный сектор не может быть лишь некой «пристройкой» к сырьевому. Необходимо сырьевые корпорации мотивировать к диверсификации и переливу капиталов в высокотехнологичные сферы [2, с. 60].
Новая региональная промышленная политика Кузбасса, нацеленная на рост эффективности региональной экономики на основе модернизации и инновационного развития, неразрывно связана с развитием базовых отраслей, которое создает определенного рода точки роста для всей региональной экономики. Вместе с тем долгосрочная программа экономического развития невозможна без соответствующих институтов, обеспечивающих ее реализацию.
Речь идет о перечисленных выше направлениях институциональной трансформации хозяйства, специфика которых в монопродуктовом регионе определяется структурной перестройкой (реструктуризацией) отраслей специализации.
Понятие «реструктуризация» с начала 1990-х гг. стало использоваться для обозначения структурной перестройки отраслей российской экономики и характеризует изменения внутриотраслевой структуры в соответствии с требованиями развития рыночной экономики и преодоления экономического и технологического отставания от развитых стран. Реструктуризация представляет собой не только структурные преобразования (техническое перевооружение производства, переход на прогрессивные ресурсосберегающие технологии, замена физически и морально устаревших основных фондов, свертывание и перепрофилирование неэффективных производств, экологизация производства, снижение техногенного воздействия на среду и экологическое оздоровление территории размещения предприятия, улучшение структуры ассортимента продукции отрасли, производство продукции с высокой добавленной стоимостью), но и длительный процесс формирования базовых институтов для проведения эффективных структурных преобразований, где ключевым становился институт собственности. По существу реконструкция, техническое перевооружение предприятий должны были стать результатом активной инвестиционной политики собственника (частных лиц, финансово-промышленных групп). Поэтому фундаментом отраслевой реструктуризации стали институциональные преобразования отношений собственности, призванные сформировать эффективных собственников.
Основной объем производства продукции угольных и металлургических предприятий региона сконцентрирован в многоотраслевых холдингах с экспортно-сырьевой ориентацией и с международными масштабами деятельности: «Евраз Труп», «УГМК-Холдинг», «Сибирская угольная энергетическая компания» (СУЭК), «Стальная группа "Мечел", «Северсталь-групп» и др., что повышает зависимость региона от «правил игры» глобальной экономики. За последнее десятилетие динамика экономических показателей деятельности мегакорпораций при отраслевых отличиях имеет общие тенденции. В угольной отрасли с 2000 г. отмечается устойчивый рост добычи угля, рост инвестиций, которые не сопровождались адекватным ростом эффективности производства и производительности труда. В сравнении с угольной отраслью в черной металлургии не наращивались объемы производств по ведущим товарным позициям, значительно меньшими были коэффициенты обновления основных фондов, отсутствовал устойчивый рост объемов инвестиций в основной капитал. Однако в стоимостном выражении в металлургической, так же как и в угольной отрасли наблюдался рост объемов выручки, достигнутый за счет высоких цен на сырьевые товары на мировых рынках.
Как и в 1990-е гг., продукция металлургических и угольных предприятий представлена преимущественно продукцией низкого передела, что сви-
детельствует о незавершенности структурных преобразований. Мировой финансово-экономический кризис подтвердил, что для завершения структурных преобразований в долгосрочной перспективе требуются модернизация и инновационное развитие, обеспечивающие высокое качество продукции, производство товаров с добавленной стоимостью, рост производительности труда и развитие человеческих ресурсов. Между тем, прослеживаются отраслевые тенденции ориентации бизнес-структур на достижение текущих результатов, а не на перспективное развитие.
Подобные установки собственников содержат в себе риски краткосрочных стратегий развития бизнеса в регионе. Поэтому утверждать, что в результате институциональных преобразований отношений собственности в базовых отраслях промышленности доминирующей фигурой в регионе стал эффективный собственник, преждевременно. С учетом объемов социальных инвестиций можно говорить о социально-ориентированном собственнике с недостаточной рыночной мотивацией для решения стратегических задач модернизации и инновационного развития, сдерживающей процессы структурных преобразований в посткризисный период [8, с. 190-224].
Существует тесная взаимосвязь между институциональными преобразованиями отношений собственности и трансформацией сферы труда и занятости. Несмотря на то, что регулирование трудовых отношений на всех крупных угольных и металлургических предприятиях региона переместилось в область коллективно-договорных и индивидуально-договорных отношений, продолжает сохраняться несоответствие между формализованной системой договоров и реальной практикой трудовых отношений, в которых трудовые права работников не всегда реализуются на уровне, предусмотренном законодательством. В области промышленной безопасности и охраны труда по-прежнему институализированы неправовые трудовые практики, не прослеживается тенденция улучшения условий труда, что не соответствует задачам развития человеческих ресурсов и свидетельствует о неудовлетворительном качестве трудовой сферы, в которой субъекты трудовых отношений не выступают как социальные партнеры.
Приоритет в определении характера трудовых отношений принадлежит работодателю, который, как правило, воспроизводит нормы командной экономики и низкого статуса личности, приоритета результатов производственной деятельности над человеком. В поведении работников сильны традиции патернализма, ожидания перемен к лучшему. В условиях устойчивого роста заработной платы и жесткой системы инфорсмента трудовых прав и интересов работников, в которой региональная власть играет ключевую роль, трудовые отношения сохраняют стабильность.
В период мирового финансово-экономического кризиса произошло расширение сферы действия неправовых трудовых практик как устойчивой формы адаптации работодателей к кризисным условиям за счет нарушения интересов и прав работников. Поэтому с целью сохранения социальной ста-
бильности со стороны региональной власти усилилось административное регулирование трудовых отношений в интересах наемного работника, доказав в очередной раз свою эффективность.
Однако административное регулирование и неформальные способы защиты прав работников не являются достаточными для реализации стратегий, ориентированных на инвестиции в человека, и снижают активность самих работников в отстаивании собственных интересов перед работодателем. Именно социальное партнерство, основанное на формальных институтах договорного процесса, становится адекватным способом изменения реальной практики трудовых отношений, вошедшей в противоречие с задачами отраслевой модернизации и инновационного развития. Современный кризис показал, что на предприятиях, где проявилось реальное влияние профсоюзов, именно институты договорного процесса становятся эффективным способом изменения социально-трудовых отношений с учетом особенностей конкретного предприятия [7, с. 44-52].
В трансформации отраслевой занятости, которая характеризуется масштабным (более 50%) сокращением численности работающих на угольных и металлургических предприятиях региона с отраслевыми институциональными особенностями, различной периодичностью процессов высвобождения, различными социальными последствиями, отмечается значительная роль исполнительной власти в регулировании рынка труда. В регионе сформировалась регионально-отраслевая корпоративная социальная политика за счет средств собственников с элементами государственного регулирования. В условиях благоприятной конъюнктуры рынка и роста цен на металл и уголь собственники инвестировали средства на социальные программы, поддержку занятости, социально-ответственное высвобождение работников, согласуя свои действия с региональной властью.
Мировой финансово-экономический кризис подтвердил, во-первых, зависимость регионального и локальных рынков труда от социально-экономического состояния базовых предприятий; во-вторых, сохранение тенденции уменьшения доли работников угольных и металлургических предприятий в структуре занятых; в-третьих, выявил тесную отраслевую взаимозависимость в сфере занятости, появившуюся в масштабном сокращении работников других отраслевых предприятий [8, с. 225-257]. Все это свидетельствовало о том, что преимущественное развитие базовых отраслей не создает в перспективе достаточного количества новых рабочих мест и увеличивает социальные риски региона в сфере занятости.
Сфера труда и занятости неизбежно должна трансформироваться с учетом современных структурно-отраслевых проблем региональной экономики. Речь идет об уменьшении доли в структуре региональной занятости работников угольных и металлургических предприятий; об изменении отраслевой кадровой политики в связи с ростом профессионально-квалификационных требований к новой рабочей силе; о создании условий и оплаты труда, адек-
ватных требованиям развития качественной рабочей силы; о создании новых рабочих мест, которые обеспечивают рост кадрового потенциала и удовлетворяют потребности региона в структурных преобразованиях в отраслевом и региональных аспектах. В этом плане актуальной является задача создания институциональных условий для развития малого и среднего бизнеса на базе приоритетных для стратегии развития региона видов деятельности в реальном секторе экономики.
Программные мероприятия по государственной поддержке МБ (малого бизнеса) в Кузбассе начали системно реализовываться со 2-й половины 1990-х гг. по двум направлениям: господдержка МБ субъектом РФ в соответствии с федеральным законодательством и государственная поддержка МБ в соответствии с программой реструктуризации угольной отрасли. В настоящее время в регионе действует 22 меры поддержки, принято более 30 основных законов и нормативно-правовых актов, гарантирующих те или иные виды поддержки предприятиям МБ. Вместе с тем социальная эффективность МБ в сфере занятости, понимаемая как реальный вклад МБ в создание новых рабочих мест, характеризует эффективность господдержки лишь косвенно, так как является результатом влияния целого комплекса факторов - макроэкономических, политических, институциональных, поведенческих.
Данные региональной статистики свидетельствуют, что развитие МБ в регионе не превратилось в значимый фактор расширения сферы занятости и МБ не стал альтернативой для трудоустройства высвобождаемых работников в периоды кризисов. Наоборот, социально-экономическое состояние ведущих отраслей промышленности региона выступает заметным фактором стимулирования или сдерживания развития сектора МБ и определяет возможности его роста.
Отличительной региональной особенностью стал крайне неравномерный уровень занятости в секторе МБ в территориальном плане. В городах Кузбасса, которые в большинстве своем являются монопрофильными, сложился низкий уровень занятости в МБ (менее 10%). Малые предприятия (МП) преимущественно представлены микропредприятиями, что объективно ограничивает их инвестиционный потенциал и возможности создания новых рабочих мест. В структуре МБ по-прежнему доминируют розничная и оптовая торговля, развитие которой ограничено емкостью рынка и платежеспособностью населения. Между тем в Кузбассе, конкурентным преимуществом которого являются природные ресурсы промышленного назначения, развитый промышленный комплекс, основой МСБ (малого и среднего бизнеса) должно стать, прежде всего, производственное предпринимательство с инновационным потенциалом, способное стать фактором диверсификации экономики моногородов, оказать системное воздействие на структурные изменения региональной экономики.
Развитие МСБ определяется в первую очередь качеством институциональной среды, которая характеризуется административными барьерами, де-
формализацией правил во взаимодействии власти и бизнеса; широким распространением неправовых трудовых практик на предприятиях МСБ и др. Развитие МСБ имеет и кадровые ограничения. Поэтому недостаточно формирования новых институтов развития и поддержки МСБ (финансово-кредитных, инфраструктурных и др.). Требуется изменение неформальных практик в системе взаимоотношений власти и бизнеса; бизнеса и наемных работников МП в направлении формализованных взаимовыгодных договорных отношений на принципах равноправия сторон; развитие гражданских институтов, снижающих риски бюрократизации процесса государственной поддержки, нарушения прав предпринимателей и работников МП, потребителей продукции МП; формирование новой философии долгосрочного, взаимовыгодного сотрудничества бизнеса, власти и общества, которая снижает риски спекулятивных интересов субъектов отношений.
Развитие направлений МСБ в соответствии с целями государственной политики требует формирования компетентного субъекта предпринимательской деятельности и привлечения в сектор МСБ квалифицированной рабочей силы. В текущем периоде уровень и динамика развития МСБ с выраженной территориальной неравномерностью не дают оснований рассчитывать, во-первых, на значительный вклад МСБ в создание новых рабочих мест, в первую очередь в моногородах области, во-вторых, на трансформацию отраслевой структуры МСБ. Социальный потенциал МСБ недостаточный для реализации государственной стратегии перевода МСБ на новый качественный уровень с учетом современных структурно-отраслевых проблем экономики Кузбасса. В этом плане объективно повышается роль государства в формировании благоприятной институциональной среды развитии МСБ, изменение которой приведет в перспективе к созданию новых рабочих мест в МСБ, обеспечивающих более полную и эффективную занятость населения [8, с. 258-290].
Структурная перестройка (реструктуризация) базовых отраслей промышленности началась в 1990-е гг. в отсутствие институтов, необходимых для проведения рыночных реформ, поэтому объективно повышалась роль региональной власти в формировании институтов структурных преобразований. Для Кузбасса фактор губернатора А.Г. Тулеева стал ключевым в преодолении негативных последствий системного кризиса, порожденного структурными преобразованиями в 1990-е. Усиление роли региональной власти произошло в рамках административно-командной модели управления со свойственными для нее тенденциями к жесткому администрированию и доминированию власти.
Региональной особенностью стала институализация неформальных практик, обеспечивающих высокий уровень социального инвестирования крупного бизнеса на отраслевом и региональном уровнях; защиту трудовых прав и интересов работников предприятий; действенность системы социального партнерства. Командно-административные методы государственного
управления, составляющие ядро сформированных практик, доказали не только устойчивость и эффективность для решения конкретных региональных и отраслевых задач особенно в периоды кризисов, но и соответствовали интересам, ожиданиям и поведенческим особенностям субъектов отношений.
Вместе с тем сформированные под воздействием региональной власти институциональные механизмы, в основе которых сохраняются командно-административные методы, становятся менее эффективными и недостаточными для реализации инновационной модели развития в отраслевом и региональном аспектах. Во-первых, доминирование административно-командных методов переводит государственное управление в «ручной режим» и не соответствует нормативно установленной роли государственного управления. Во-вторых, административные методы малоэффективны для задач перехода от низкотехнологичных производств с продукцией низкого передела и невысокой производительностью труда к производству продукции с высокой добавленной стоимостью, поскольку не сопровождаются изменением мотивации собственника на модернизацию производства и инновационное развитие на основе долгосрочных инвестиций. В-третьих, административное регулирование социально-трудовых отношений и системы социального партнерства не является достаточным для изменения сложившихся трудовых практик, которые содержат в себе риски для модернизации и инновационного развития.
Подобные практики не всегда осознаются как реальная социальная проблема, поскольку не содержат признаков конфликтной ситуации и поэтому не становятся объектом внимания власти. Реально действующая система договорных отношений позволяет обеспечить развитие человеческих ресурсов с учетом особенностей предприятия.
В-четвертых, административное регулирование социально-трудовых отношений в известной степени снижает активность самих работников и их представителей при отстаивании собственных интересов перед работодателем в рамках формальных договорных отношений с опорой на собственные силы, а также снижает потенциал развития гражданских институтов.
Итак, в посткризисный период развития актуальным становится решение взаимосвязанных и взаимообусловленных задач изменения основных регулирующих институтов и поведенческих установок субъектов отношений, согласование интересов которых должно осуществляться в рамках реализации долгосрочных стратегий, ориентированных на широкую модернизацию, диверсификацию региональной экономики, развитие человеческих ресурсов и повышение качества жизни населения. Необходимо изменение:
а) мотивации собственников в развитии бизнеса;
б) поведенческих установок работодателей (смена технократического подхода в кадровой политике на социально-гуманистический);
в) установок работников с патерналистических на повышение собственной активности в переговорных процессах при обсуждении и заключении индивидуальных и коллективных договоров;
г) преодоление управленческих традиций, опирающихся на командно-административные методы.
Вместе с тем проведенный автором анализ институциональной трансформации экономики региона позволил сформулировать прогноз социально-экономического развития в отраслевом и региональном аспектах.
Социокультурные и поведенческие особенности субъектов структурных преобразований и сформированные под их влиянием устойчивые социальные практики не обладают необходимым потенциалом для проведения эффективной модернизационной политики на микро- и мезоуровнях. В долгосрочной перспективе прослеживается сохранение тенденции ориентации собственников на текущие задачи развития (высокая норма прибыли, сохранение социальной стабильности), а долгосрочные инвестиции и широкая модернизация не становятся приоритетными.
Выход на докризисный уровень промышленного производства в базовых отраслях сохраняет возможности социального инвестирования бизнеса в регионе, обеспечивающего поддержание социальной стабильности и баланса интересов сторон в социально приемлемых границах роста заработной платы, предоставления социальных льгот и социального развития территории. Изменение реальной практики социально-трудовых отношений, которая содержит в себе риски для модернизации и инновационного развития, требующих инвестиций в человека и воспроизводства рабочей силы с более высоким качеством, напрямую связано с эволюцией массового сознания и социального поведения работников предприятий. Командно-административные методы государственного управления, доказавшие свою эффективность в регулировании трудовых отношений, адекватны интересам и ожиданиям работников предприятий. Ожидать роста активности и проявления массовых гражданских инициатив не следует.
Вероятнее всего, изменения в сформированной институциональной среде будут осуществляться без критического значения для ее качественной трансформации. В этой связи экономически обоснованная государственная политика и усиление роли федерального центра в принятии эффективных мер институционального характера в реализации стратегии модернизации и инновационного развития станут значимым фактором изменения ситуации на региональном уровне.
Литература
1. Григорьев Л., Тамбовцев В. Модернизация через коалиции // Вопросы экономики. - 2008. - № 1. - С. 59-70.
2. Гринберг Р. Российская структурная политика: между неизбежностью и неизвестностью // Вопросы экономики. - 2008. - № 3.- С. 56-63.
3. Заславская Т.И. Социетальная трансформация российского общества: Деятельностно-структурная концепция. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Дело, 2003. - 568 с.
4. Кузбасс: Статистический ежегодник. Ч. 2. - Кемерово: Кемеровостат, 2003. - 223 с.
5. Михеева Н. Ресурсное проклятье на местах [Электронный ресурс] // http://www.opec.ru/1149538.html (дата обращения 25.03.2012).
6. Проблемы развития экономики региона в условиях ее глобализации: структурно-инновационные аспекты (на примере Кемеровской области) / О.В. Богомолова, В.В. Копеин, Г.А. Кареев, В.С. Сурнин. - Кемерово: Куз-бассвузиздат, 2005. - 245 с.
7. Урбан О.А. Реструктуризация базовых отраслей промышленности Кузбасса: социальные проблемы в сфере труда и занятости // Труд и социальные отношения. - 2010. - № 1. - С. 44-52.
8. Урбан О.А. Социальные трансформации в условиях структурной перестройки базовых отраслей промышленности в Кемеровской области (начало 1990-х - 2010 гг.). - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2011. - 394 с.
9. Шастико А., Афонцев С., Плаксин С. Структурные альтернативы социально-экономического развития России // Вопросы экономики. - 2008. -№ 1. - С. 71-85.
10. Ясин Е. У России есть шанс. Им надо воспользоваться // Деловой Кузбасс. - 2011. - № 8. - С. 85-88.
