CC BY
692
УДК 343
ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИИ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ
PROBLEM QUESTIONS OF QUALIFYING CRIMES OF AN EXTREMIST
А. С. ЛАВРИВ (A. S. LAVRIV)
Рассматриваются квалифицирующие признаки преступлений экстремистской направленности, а также вопросы соотношения преступлений экстремистской направленности со смежными составами. Анализируются такие составы преступлений, как «призывы к осуществлению экстремистской деятельности», «возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» и другие, исследуется вопрос о том, являются ли данные составы преступлениями экстремистской направленности.
Ключевые слова: преступления экстремистской направленности, экстремистский мотив, призывы к осуществлению экстремистской деятельности, квалификация преступлений экстремистской направленности, проблемы квалификации преступлений экстремистской направленности.
This article discusses the qualifying elements of crimes of an extremist, as well as the ratio of crimes of an extremist with adjacent structures. The author analyzes such offenses as «calls to extremist activity», «inciting hatred or enmity, and humiliation of human dignity», and others, explores the question of whether these compounds crimes of an extremist.
Key words: crimes of an extremist, extremist motive, calls to extremist activity, qualification of crimes of an extremist, problems of qualifying crimes of an extremist.
Действующий УК РФ 1996 г. под преступлениями экстремистской направленности понимает преступления, совершённые по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части УК РФ и п.«е» ч.1 ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ).
Постановление Пленума ВС РФ № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» указало на то, что к преступлениям экстремистской направленности относятся не только преступления, совершённые по «экстремистскому» мотиву (т. е. мотиву политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы), предусмотренные соответствующими статьями Уголовного
кодекса, но и иные преступления, совершённые по такому мотиву, что, безусловно, вносит некоторую ясность при применении п. 2 примечания к ст. 282.1 УК РФ [1].
УК РФ предусматривает также составы преступлений, в которых «экстремистский» мотив не предусмотрен в качестве квалифицирующего признака и сама возможность совершения этих преступлений с «экстремистской» мотивацией вызывает определённые сомнения, но, тем не менее, эти составы традиционно связывают с преступлениями экстремистской направленности. Прежде всего, речь идёт о таких преступлениях, как ст. 280 «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»; ст. 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»;
ст. 282.1 «Организация экстремистского сообщества»; ст. 282.2 «Организация деятельности экстремистской организации».
Как отмечает Е. П. Сергун, «...на практике эти четыре состава причисляют к пре-
© Лаврив А. С., 2012
ступлениям экстремистской направленности, на них фокусируется научное внимание» [2].
Аналогичная точка зрения выражена в Указании Генпрокуратуры РФ № 268/85, МВД РФ № 2 от 16 декабря 2008 г. «О введении в действие Перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчётности» [3].
Следует также отметить, что до изменений в УК РФ 2007 г. ст. 280 и 282 прямо причислялись к преступлениям экстремистской направленности (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ) [4].
На наш взгляд, причисление данных преступлений именно к «преступлениям экстремистской направленности» с учётом положений о специфической экстремистской мотивации, воспринятых УК РФ с последними изменениями, представляется не совсем верным. Сущность преступлений экстремистской направленности и любого отдельно взятого преступления экстремистской направленности как уголовно-правовой категории состоит именно в специфическом мотиве. Специфический мотив для данной категории преступлений является обязательным квалифицирующим признаком, и любое преступление экстремистской направленности -это преступление мотива. Соответственно, квалификация преступления экстремистской направленности происходит прежде всего по субъективной стороне преступления, что само по себе уже представляет определённые сложности [5]. В частности, отсутствие доказанного наличия в действиях лица экстремистского мотива исключает возможность квалификации преступления как преступления экстремистской направленности.
Проблемы возникают также при квалификации и разграничении упомянутых выше составов преступлений, которые, на наш взгляд, не являются экстремистскими по своей сути, но так или иначе тесно связаны с данной категорией преступлений.
Во-первых, вопрос вызывает квалификация такого преступления, как «призывы к осуществлению экстремистской деятельности».
Существует точка зрения, согласно которой призывы можно рассматривать как подстрекательство: «Призывы - это обращение к относительно широкому кругу лиц (к массам,
толпе), направленное на возбуждение намерений совершить экстремистские действия или осуществить экстремистскую деятельность. имеет место подстрекательство к совершению указанных действий или деятельности в любом её проявлении. Склонение конкретного лица к совершению одного из деяний, охватываемых экстремистской деятельностью (например, к захвату власти), образует подстрекательство к совершению соответствующего преступления (ст. 278 УК)» [6].
Интересное толкование даётся в другом комментарии к УК РФ под редакцией
А. А. Чекалина, В. Т. Томина, В. В. Сверчко-ва: «... объективная сторона составов преступления характеризуется совершением публичного действия - призыва, направленного на осуществление экстремистской деятельности, причём только публичного призыва к совершению данной деятельности.» [7].
Е. П. Сергун же именует данный состав как «неоконченное публичное подстрекательство», указывая на то, что данное деяние нельзя считать подстрекательством в уголовно-правовом смысле этого понятия [8].
В. Бирюков указывает на следующий момент: «. необходимо устранить логическое несоответствие определения экстремисткой деятельности, даваемого в законе, с данной статьей (ст. 280 УК РФ). В соответствии со ст. 1 Закона «О противодействии экстремистской деятельности» определение понятия «экстремистская деятельность» включает в себя в том числе и «публичные призывы к осуществлению указанной деятельности», тогда как в упомянутой статье УК РФ устанавливается уголовная ответственность за совершение публичных призывов к осуществлению экстремисткой деятельности. Таким образом, получается, что статья устанавливает уголовную ответственность за «публичные призывы к осуществлению... публичных призывов» [9].
Призывы направлены на достижение определённой цели: сформировать, подтолкнуть, побудить к осуществлению экстремистской деятельности согласно определению, данному в ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» [10], в которую входит в том числе и совершение преступлений экстремистской направленности. Но при этом не следует забывать о том, что речь не должна идти
о подталкивании к совершению конкретного преступления экстремистской направленности, так как в данном случае будет иметь место подстрекательство к данному преступлению. В целом же на данный момент отсутствует единство мнений по поводу того, является ли данное преступление самостоятельным, или же представляет собой подстрекательство к совершению преступления.
Ряд вопросов вызывает квалификация содеянного по ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства».
Во-первых, сомнение вызывает сама формулировка диспозиции ст. 282 в части указания на направленность действий -«действия, направленные на.»; неясным остаётся, указывает ли законодатель на специальную цель действий лица, либо на конкретный объект, данные действия не конкретизированы, фактически это могут быть любые действия, могущие привести к нежелательным последствиям, перечисленным в исследуемой статье УК РФ.
Во-вторых, массу вопросов вызывает соотношение данного состава со смежными.
В частности, в одном из комментариев к УК РФ указывается, что «клевета, оскорбление, нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина и неквалифицированное уничтожение или повреждение памятников истории и культуры полностью охватываются данной нормой и не требуют квалификации по совокупности. Иначе соотносится рассматриваемое преступление с преступлениями, предусмотренными ч. 2 ст. 243, п. «б»
ч. 2 ст. 244 и ч. 2 ст. 280 УК» [11]. Однако иная точка зрения в части, допустим, соотношения с оскорблением - прямо противоположная, приведена в комментарии под редакцией А. В. Бриллиантова [12].
Также интересная точка зрения имеет место в комментарии к УК РФ под редакцией
В. М. Лебедева: «.действия могут быть направлены на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды (призывы к расправе с лицами иной национальности, депортации и т. п.).» [13]. В таком случае можно предположить, что состав ст. 280 УК РФ (рассмотренные ранее призывы к осуществлению экстремистской деятельности) полностью охватывается данным составом.
Как отмечает В. Кашепов, «анализируя объективную сторону преступлений экстремистской направленности, можно встретиться с проявлениями многообъектности деяний, с ситуацией реальной совокупности, в частности, когда деяния, подпадающие под признаки ст. 282 УК РФ, сочетаются с иными преступлениями, например террористических категорий. При этом возникают проблемы квалификации, выделения доминантного состава, определения меры наказания, т. е. применения ст. 17, 69 УК РФ» [14].
Некоторую ясность в вопросы разграничения данных составов внесло уже упоминавшееся Постановление Пленума ВС РФ. Данным Постановлением было прямо указано, в частности, на наличие у лица, совершающего объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ, специальной цели - возбудить ненависть либо вражду, а также унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе (п. 8 Постановления Пленума ВС РФ).
Далее хотелось бы остановить внимание на ст. 150 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления путём обещаний, обмана, угроз или иным способом, совершённое лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста.
При этом часть 4 данной статьи, предусматривающая ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, может быть истолкована двояко:
- как непосредственно само вовлечение по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы;
- как вовлечение в совершение преступления по «экстремистским мотивам» - мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти
или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.
В первом случае, если само вовлечение совершается с подобной мотивацией, есть все основания причислить данное преступление к категории преступлений экстремистской направленности. Во втором же случае возможны различные мотивы преступного поведения.
Также, на наш взгляд, стоит заострить внимание на том факте, что вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления экстремистской направленности, равно как и призывы к осуществлению экстремистской деятельности, нельзя рассматривать как только подстрекательство к совершению преступлений экстремистской направленности.
Иначе говоря, действия лица в данном случае должны квалифицировать не только по статье, предусматривающей ответственность за соучастие в форме подстрекательства к конкретному преступлению экстремистской направленности, в которое несовершеннолетний вовлекается, но также и по ст. 150 УК РФ (в нашем случае по ч. 4) - по совокупности [15].
Вовлечение - это целенаправленный акт поведения, характеризующийся виной в форме прямого умысла с осознанием того, что вовлекаемый - несовершеннолетний; акт, который, как отмечают авторы комментария к УК РФ [16], «может совершаться по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы», а может совершаться и любой другой мотивацией. В первом случае логично, что действия лица будут квалифицироваться только по ч. 4 ст. 150 УК.
Если же речь идёт о вовлечении лица несовершеннолетнего в совершение преступления экстремистской направленности, но сам факт вовлечения совершён с иной мотивацией, например, из корыстной или иной личной заинтересованности, вряд ли можно говорить о том, что совершается именно преступление экстремистской направленности, хотя данный акт преступного поведения, безусловно, способствует совершению этого преступления, в силу чего приобретает опре-
делённую степень общественной опасности и обусловливает определённый подход к профилактике, но в уголовно-правовом смысле преступлением экстремистской направленности не является.
Что же касается составов преступлений, предусмотренных ст. 282.1 УК РФ «Организация экстремистского сообщества» и ст. 282.2. УК РФ «Организация деятельности экстремистской организации», также следует сказать, что квалификация данных преступлений сопряжена с большими трудностями и неясностями, что неоднократно подмечалось исследователями [17]. Не останавливаясь подробно на анализе данных составов, отметим, что существуют весьма различные точки зрения относительно этих преступлений, вплоть до упразднения ст. 282.1 и 282.2 УК РФ и восприятия их как приготовления к совершению соответствующих преступлений.
Не следует забывать, что квалификация данной категории преступлений так или иначе тесно связана с вопросами соблюдения законных прав человека и гражданина, дарованных Конституцией РФ, и в конкретной ситуации бывает сложно провести четкую грань между действиями, направленными на возбуждение ненависти или вражды, и категоричным способом выражения собственного мнения. Далеко не всегда можно с уверенностью сказать, что в данном конкретном случае, в высказывании например, нарушается запрет на разжигание социальной розни и нетерпимости, содержащийся в ст. 13, 19, 29 Конституции РФ. Это обусловливает необходимость разработки определённых процессуальных механизмов, направленных на безошибочное осуществление квалификации преступлений экстремистской направленности, что предполагает совместную работу не только учёных-юристов, но также и лингвистов, психологов, филологов и представителей иных гуманитарных наук.
1. Постановление Пленума Верховного суда РФ № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» от 28 июня 2011 года // Сайт Верховного суда РФ. - 2011. - 29 июня.
2. Сергун Е. П. Экстремизм в российском уголовном праве (теоретико-дедуктивный подход). - М. ; Саратов : РПА Минюста России, 2009. - С. 135.
3. Указание Генпрокуратуры РФ № 268/85, МВД РФ № 2 от 16 декабря 2008 г. «О введении в действие Перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчётности». - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
4. См. об этом: Сысоев А. М. Преступления экстремистской направленности: история и современность // Российский следователь. -
2008. - № 9. - С. 36-38 ; Кашепов В. Квалификация преступлений экстремистской направленности // Уголовное право. - 2007. -№ 3. - С. 30-34 ; Сальников Е. В. Трансформация категории экстремизма как становление современной политической преступности // Безопасность бизнеса. - 2008. - № 4. -
С. 29.
5. См. об этом: Рарог А. И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений : практ. пособие. - М. : ТК Велби ; Проспект, 2006. -
С. 143-144.
6. См. об этом: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред.
A. И. Чучаева. - М. : КОНТРАКТ ; ИНФРА-М, 2009 ; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред.
B. И. Радченко ; науч. ред. А. С. Михлин,
В. А. Казакова. - М. : Проспект, 2008.
7. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. А. А. Чекалина,
В. Т. Томина, В. В. Сверчкова. - М. : Юрайт-Издат, 2007.
8. Сергун Е. П. Экстремизм в российском уголовном праве (теоретико-дедуктивный подход). - М. ; Саратов : РПА Минюста России,
2009. - С. 143.
9. Бирюков В. В. В отношении изменений, внесенных в Федеральный закон № 114 «О противодействии экстремистской деятельности // Военно-юридический журнал. - 2007. - № 12.
- С. 27-28.
10. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (в ред. от 29 апреля 2008 г.). - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
11. Грачева Ю. В., Есаков Г. А., Князькина А. К. [и др.]. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. Г. А. Есакова. - 3-е изд., перераб. и доп.
- М. : Проспект, 2011.
12. Бриллиантов А. В., Долженкова Г. Д., Иванова Я. Е. [и др.] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатей-
ный) / под ред. А. В. Бриллиантова. - М. : Проспект, 2010.
13. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. В. М. Лебедев). -М. : Юрайт-Издат, 2007.
14. Кашепов В. П. Квалификация преступлений экстремистской направленности // Уголовное право. - 2007. - № 3. - С. 30-34.
15. См. об этом: Постановления Пленума Вер-
ховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних». - Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс» ; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершённых из хулиганских побуждений». - Доступ из
справ.-правовой системы «Консультант-Плюс» ; Елизаров Е. И. Уголовно-правовой анализ вовлечения в совершение преступлений террористического характера (ст. 205.1 УК РФ) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -М., 2003. - С. 6-7 ; Кочои С. М. Терроризм и экстремизм: уголовно-правовая характери-
стика. - М. : ТК Велби ; Проспект, 2005. -
С. 73.
16. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. В. Т. Томина,
B. В. Сверчкова. - 6-е изд., перераб. и доп. -М. : Юрайт-Издат, 2010.
17. См. об этом: Агапов П. В., Хлебушкин А. Г. Обзор судебной практики по применению ст. 282.1 («Организация экстремистского сообщества») и ст. 282.2 («Организация деятельности экстремистской организации») Уголовного кодекса Российской Федерации // Подготовлен для системы «Консультант-Плюс», 2010 ; Зубалова О. А. Особенности привлечения к уголовной ответственности за организацию экстремистского сообщества (ст. 282.1 УК РФ) // Общество и право. -
2009. - № 3. - С. 70-74 ; Фридинский С. О совершенствовании уголовно-правовых мер борьбы с осуществлением экстремистской деятельности // Законность. - 2008. - № 7. -
C. 36-38 ; Алехин Е. В Совершенствование законодательства как направление противодействия деятельности экстремистских сообществ // Российский следователь. - 2011. -№ 3. - С. 25-28 ; Никитенко И., Якушева Т. Организация преступного сообщества: проблемы квалификации // Уголовное право. -
2010. - № 5. - С. 58-62.
