Проблема всеобщего труда и его отчуждения в "Капитале" К. Маркса Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 130.2

Н. П. Рагозин

(к.филос.наук, доцент) Донецкий национальный технический университет (г. Донецк, ДНР) E-mail: nragozin@inbox.ru

ПРОБЛЕМА ВСЕОБЩЕГО ТРУДА И ЕГО ОТЧУЖДЕНИЯ В «КАПИТАЛЕ» К. МАРКСА

Аннотация: В статье рассматривается генезис и содержание понятия «всеобщий труд» в подготовительных рукописях и в тексте «Капитала» К. Маркса. Генезис понятия «всеобщий труд» рассматривается в контексте проблемы преодоления отчуждения труда. В статье показано, что понятие труда является центральным понятием как социально-философской, так и экономической теории К. Маркса, которые развивались в плодотворном единстве. Автор статьи полагает, что освобождение всеобщего труда от пут отчуждения означает кардинальное изменение производительных сил общества, изменение роли материального и духовного производств в историческом развитии, формирование такого типа общества, в котором «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех».

Ключевые слова: труд, всеобщий труд, отчуждение труда, свободный и необходимый труд, свобода, материальное и духовное производство.

Категория «всеобщий труд» является одной из центральных в системе категорий марксизма. При этом анализу этой категории в литературе уделяется недостаточное внимание. Прежде всего, отсутствует исследование происхождения и места этой категории в составе Марксовой социально-философской теории. Между тем, без разработки этой категории нельзя понять взаимосвязи материального и духовного производства, что представляется особенно актуальным для современного этапа общественного развития.

Со времени выхода в свет первого тома «Капитала» прошло 150 лет, капиталистическая формация, исследованная Марксом на стадии индустриального капитализма, вошла в новую стадию развития, которую именуют «постиндустриальным обществом», «информационным обществом», «обществом знаний». Часто за этими определениями мы находим лишь указания на некоторые бросающиеся в глаза особенности современного общества. Но за этими легковесными дефинициями скрывается серьёзная проблема изменения состава движущих сил современного общества, изменения структуры общественного разделения труда, структуры производственных и иных общественных отношений, способов связи и взаимодействия базисных и надстроечных элементов общества. Отчасти эти изменения предвидел и К. Маркс, который в подготовительных рукописях к «Капиталу» зафиксировал процесс превращения науки в непосредственную производительную силу, и Ф. Энгельс, в своих поздних работах не исключавший возможность превращения в будущем духовных сил общества в определяющую силу общественного развития.

Концепция духовного производства и понятие «всеобщий труд» в работах К. Маркса упоминаются считанное количество раз и не получают сколько-нибудь развернутого изложения . Отчасти это обусловлено тем обстоятельством, что

з

Авторы давнего и до настоящего времени наиболее обстоятельного исследования духовного производства отмечали: «Само понятие духовного производства, столь настойчиво пробивающее себе ныне путь в науч-

Маркс исследовал общество в ту эпоху, когда доминировало материальное производство, а растущая роль в историческом развитии духовного производства лишь угадывалась в общих тенденциях социальной эволюции. Не случайно, что Маркс главные свои усилия сосредоточил на исследовании законов капиталистической экономики. Однако экономические исследования у Маркса никогда не замыкались узкими дисциплинарными границами специальных экономических проблем и теорий. Более того, критическая переработка Марксом политической экономии способствовала развитию и обогащению его социально-философской теории 4. Это относится и к интересующей нас проблематике всеобщего труда, которая возникла и получила развитие в контексте критики социально-экономического строя буржуазного общества, насквозь пронизанного отчуждением.

Руководствуясь такими соображениями, мы в данной статье намерены проследить генезис понятия «всеобщий труд» в контексте взаимообусловленного и взаимосвязанного процесса формирования материалистического понимания истории и экономической теории К. Маркса, выделив три ключевых этапа: «Экономи-ческо-философские рукописи 1844 г.», «Немецкую идеологию» и подготовительные рукописи и текст «Капитала».

Отчуждение труда и всеобщий труд («Экономическо-философские рукописи 1844 г.»). Изучение формирования Марксовой социально-философской теории показывает самую тесную взаимосвязь и взаимообусловленность процесса кристаллизации её основных положений с разработкой экономической теории. Уже в начале своего перехода на позиции материализма и коммунизма К. Маркс приходит к пониманию того, что критика буржуазного общества не может ограничиться критикой уродств его социального строя, политических учреждений и духовной жизни. Эту критику следует углубить до критики его экономического строя. Особую роль в обращении Маркса к изучению экономической теории сыграла статья Ф. Энгельса «Наброски к критике политической экономии», опубликованная в «Немецко-французском ежегоднике» в феврале 1844 года.

Документальным свидетельством возникновения у Маркса замысла написания исследования по политической экономии капитализма является подписанный им 1 февраля 1845 года договор с немецким издателем К. Леске, согласно которому Маркс предоставлял ему исключительное право на издание своего сочинения под заглавием «Критика политики и политической экономии» 5. Уже в первой половине 1844 года Маркс приступает к изучению политической экономии, о чём свидетельствуют «Парижские тетради» - девять тетрадей выписок из сочинений ве-

ный словарь и общественную лексику, пока что сравнительно редко используется - даже в работах профессиональных философов - для характеристики конкретного общества или социально-исторического процесса в целом» [1, с. 3]. К сожалению, и сейчас положение не изменилось.

4 В. А. Вазюлин справедливо отмечает: «Создание марксистской политэкономии капитализма было бы невозможно без создания исторического материализма. Экономические отношения капитализма - лишь одна из «сфер» капиталистического общества, которое вместе с его экономическими отношениями есть лишь одна из стадий, исторических форм развития человеческого общества. Правильно понять экономическую сферу данной стадии можно, лишь определив её место и взаимоотношение с другими сферами этой стадии и отношение данной стадии, исторической формы к другим историческим формам, стадиям. В свою очередь и исторический материализм было бы невозможно создать без создания марксистской политэкономии капитализма, ибо марксистская политическая экономия капитализма в XIX в. имела дело с наиболее развитой исторической формой материальной жизни общества. Но тем не менее возможности для развития политэкономии капитализма и материалистического понимания истории были различными» [2, с. 10].

5 Судя по переписке К. Маркса с различными лицами он сохранял идею издания такого сочинения до 1853 года, не находя издателя для своей книги [см.: 3, с. 14, 15, 30, 32, 67, 71, 77, 91].

дущих европейских экономистов 6. В этом же году Маркс пишет рукописи, получившие у издателей название «Экономическо-философские рукописи 1844 года», которые, видимо, представляют черновой набросок «Критики политики и политической экономии».

Каким был замысел и предполагаемая структура этого первого Марксова экономического произведения - прообраза будущего «Капитала»? Из введения к «Рукописям 1844 г.» видно, что Маркс планировал в первой части своего сочинения дать критику категорий буржуазной политической экономии, а затем, во второй части - «критику права, морали, политики и т. д.» [5, с.43]. Из этого замысла следует, что критическая разработка политэкономии с самого начала мыслилась как неразрывно связанная с разработкой социально-философской теории. Именно этим -столь необычным для ограниченного узкими дисциплинарными границами понимания политэкономии - объясняется то, что в этом произведении осуществляется не только критический разбор сочинений экономистов, но и выделяется раздел для критики «Феноменологии духа» Гегеля.

Во введении Маркс отмечает, что в своих исследованиях он опирается на критику политэкономии в трудах французских, английских и некоторых немецких социалистов. Но главный вклад в методологию критики политэкономии, по мнению Маркса, внёс Фейербах [5, с. 44]. Фейербах, никогда не занимавшийся политической экономией, немало удивился бы такой оценке своих теоретических заслуг, если бы узнал о ней. На самом деле это Маркс предпринимает попытку использовать методы материалистической критики религии Фейербаха для критики категорий буржуазной политэкономии. Критику религиозного отчуждения человеческой сущности он расширяет до критики социально-экономического отчуждения. Тем самым он начинает разработку материалистической социально-философской тео-

^ 7

рии, которая отсутствовала у Фейербаха . Попытаемся кратко обрисовать экономические и социально-философские взгляды Маркса, зафиксированные в «Рукописи 1844 г.», сопоставляя их с теми идеями, которые были развиты в его зрелых произведениях.

Первая часть «Рукописи 1844 г.» начинается с критического анализа трёх источников дохода, из которых, по мнению буржуазной политэкономии, складывается капиталистическая экономика - заработная плата, прибыль на капитал и земельная рента. Маркс отмечает, что понимание соотношения этих категорий в политэкономии, исходящей из трудовой теории стоимости, формулируется так: «В соответствии с теорией, земельная рента и прибыль на капитал суть вычеты из заработной платы» [5, с. 53]. Однако анализ этих категорий приводит Маркса к другому выводу: «В действительности же заработная плата есть допускаемый землёй и

6 Первую полную публикацию парижских эксцерптных тетрадей Маркса см.: Karl Marx, Friedrich Engels. Gesamtausgabe (MEGA). Abt IV. Exzerpte. Notizen. Marginalien. Bd. 2. Berlin, 1981.— S. 301—579. Обстоятельный анализ связи содержания «Рукописей 1844 г.» с этими эксцерптами дан в работе Н. И. Лапина «Молодой Маркс» [4].

7 В «Тезисах о Фейербахе», которые можно рассматривать как выводы из пробы использования фейербахов-ского учения для анализа социально-экономических и политических противоречий Маркс напишет: «Фейербах исходит из факта религиозного самоотчуждения, из удвоения мира на религиозный, воображаемый мир и действительный мир. И он занят тем, что сводит религиозный мир к его земной основе. Он не замечает, что после выполнения этой работы главное-то остаётся ещё не сделанным. А именно, то обстоятельство, что земная основа отделяет себя от самой себя и переносит себя в облака как некое самостоятельное царство, может быть объяснено только саморазорванностью и самопротиворечивостью этой земной основы. Следовательно, последняя, во-первых, сама должна быть понята в своём противоречии, а затем практически революционизирована путём устранения этого противоречия» [6, с. 3].

капиталом вычет на долю рабочего, уступка продукта труда рабочему, труду» [5, с. 53].

Данный вывод Маркс подкрепляет показом ряда противоречий буржуазной политэкономии. Так она утверждает, что «весь продукт труда принадлежит рабочему», но затем признает, «что в действительности рабочему достаётся самая малая доля продукта - то, без чего абсолютно нельзя обойтись...». Политэконом говорит, «что всё покупается на труд и что капитал есть не что иное, как накопленный труд; однако одновременно с этим он говорит, что рабочий не только не может купить всего, но вынужден продавать самого себя и своё человеческое достоинство» [5, с. 52]. Эти противоречия склоняют Маркса к мысли об ошибочности трудовой теории стоимости.

В отличие от трудовой теории стоимости, Маркс пытается объяснить эти противоречия с помощью концепции отчуждения труда 8 Если Фейербах религиозное отчуждение объяснял отчуждением человеческой сущности, то Маркс стремится объяснить возникновение мира частной собственности из отчуждения труда.

Резюмируя свои выводы в конце первой части «Рукописи 1844 г.», Маркс пишет: ««Мы исходили из предпосылок политической экономии. Мы приняли её язык и её законы. . На основе самой политической экономии, пользуясь её собственными словами, мы показали, что рабочий низведён до положения товара, . и что в конце концов ... всё общество неизбежно распадается на два класса - собственников и лишённых собственности рабочих» [5, с. 86].

Обнажив социальную основу экономических явлений, - деление общества на два основных класса, - Маркс ставит перед собой задачу, которую не ставила политэкономия: «Политическая экономия исходит из факта частной собственности. Объяснения её она нам не дает. Материальный процесс, проделываемый в действительности частной собственностью, она укладывает в общие, абстрактные формулы, которые и приобретают для неё затем значение законов. Эти законы она не осмысливает, т. е. не показывает, как они вытекают из самого существа частной собственности. Политическая экономия не даёт нам ключа к пониманию основы и причины отделения труда от капитала и капитала от земли» [5, с. 86].

Суть методологических претензий, предъявляемых Марксом буржуазной политэкономии, заключается в том, что она грешит эмпиризмом, который факты наличной действительности укладывает в прокрустово ложе насильственных абстрактных формул, и антиисторизмом, принятием этих фактов как вечных и «естественных» форм общественной жизни. В буржуазной политэкономии не прослеживается генезис, развитие этих форм, их диалектика. Поэтому Маркс ставит перед собой задачу проанализировать противоречия отчуждённого труда и частной собственности. Их взаимоотношение Маркс представляет таким образом: «Правда, понятие отчуждённого труда (отчуждённой жизни) мы получили, исходя из политической экономии, как результат движения частной собственности. Но анализ этого понятия показывает, что, хотя частная собственность и выступает как основа и причина отчужденного труда, в действительности она, наоборот, оказывается его следствием, подобно тому как боги первоначально являются не причиной, а след-

8 Э. В. Ильенков отмечает, что в «Рукописях 1844 г.», в отличие от Гегеля, отождествляются понятия «Entäusserung» (овнешнение, экстериоризация) и «Entfremdung» (отчуждение) и это связано с тем, что Маркс рассматривает наёмный труд, а применительно к нему овнешнение совпадает с отчуждением [7, с. 145]. В. Е. Горозия также считает, что проблема отчуждения у Маркса связана с анализом эксплуатации труда в капиталистическом обществе [См.:8].

ствием заблуждения человеческого рассудка. Позднее это отношение превращается в отношение взаимодействия» [5, с. 97]. Маркс пока ещё остается в границах круга понятий буржуазной политэкономии. Позднее, по ходу своих исследований он пересмотрит и предпосылки и основные понятия политэкономии.

Отчуждённый труд (в ряде случаев фигурирует просто «труд») Маркс рассматривает как сущность или субъективную сущность частной собственности [см.: 5, с. 106-107, 108, 111, 113, 140, 144]. А отношения частной собственности - это, полагает Маркс, «труд, капитал и их взаимоотношение» [5, с. 106]. Такая постановка вопроса, когда суть капиталистической экономики пытаются раскрыть путём анализа противоречия частной собственности и труда, с точки зрения зрелой марксистской экономической теории является неверной.

Дело в том, что частная собственность является формой разных исторических типов производственных отношений. Форма частной собственности капитала существенно отличается от докапиталистических форм собственности. Докапиталистическая частная собственность покоится на личной зависимости трудящегося от владельца собственности и на внеэкономическом принуждении трудящегося к прибавочному труду. Капиталистическая собственность признаёт капиталиста и трудящегося лично свободными, но при этом связывает их вещной зависимостью, и извлекает из трудящегося прибавочный труд экономическим принуждением.

Если докапиталистические формы частной собственности нацелены на то, чтобы выжать из трудящегося прибавочный продукт, потребительную стоимость (продукт в его натуральном выражении), то капитализм выжимает из трудящегося прибавочный труд и его интересует только прибавочная стоимость (денежный эквивалент продукта). Докапиталистическая частная собственность, также как и капиталистическая, знает деление труда на необходимый и прибавочный труд, но в отличие от капитала не знает деления труда на конкретный и абстрактный труд. Механизмы накопления докапиталистических и капиталистической форм частной собственности существенно различаются, и выразить их одним понятием «отчуждение труда» можно только допуская очень сильные упрощения.

Частная собственность - это монополия части общества на основные средства производства, жизненные средства, а иногда и самого трудящегося. Рабовладение является формой собственности рабовладельцев на все эти три составляющие, феодальная собственность допускает наличие частичной собственности у трудящегося на жизненные средства и средства производства, капитализм признаёт собственность трудящегося только на свою рабочую силу.

Освободиться от отчуждения труда путём ликвидации юридических форм частной собственности не получится. Формальное упразднение частной собственности без реального обобществления производства может привести, как показал исторический опыт, к возникновению государственно-бюрократической собственности, при которой бюрократический аппарат становится монопольным обладателем номинально общенародной собственности. Ликвидация частной собственности есть политический шаг к освобождению трудящихся от эксплуатации, который должен быть дополнен экономическими мерами по обобществлению производства. Без этих мер общество не может быть защищено от опасности возникновения новых или/и реставрации старых форм частной собственности.

Маркс пытается логически развернуть всю систему категорий, определяющих архитектонику буржуазного общества путём анализа имманентных противоречий отчуждённого труда как сущности капиталистической частной собственности. Од-

нако попытка вывести эти категории, отправляясь от частной собственности и отчуждённого труда, которую он собирался предпринять в 1844 году, не могла привести к успеху этого предприятия. Мы не будем останавливаться на доказательстве этого тезиса, поскольку оно уже содержится в работе В. П. Шкредова «Метод исследования собственности в «Капитале» К. Маркса» [9], который показал, что раскрыть природу капиталистической собственности Марксу удалось тогда, когда он осуществил анализ производственных отношений в качестве её реального содержания. А такой анализ следовало вести не от отчужденного труда и частной собственности как исходных категорий, а от товара как исходной клеточки экономической системы капитализма.

Первый приступ Маркса к раскрытию экономического механизма эксплуатации трудящихся в капиталистическом обществе не дал решений, но поставил перед ним проблемы. Одну из них он сформулировал так: «В чём же заключается отчуждение труда?» [5, с. 90]. Постановкой такого вопроса Маркс переводит обсуждение проблемы эксплуатации человека из сферы экономического анализа производственных отношений капиталистического общества в сферу философско-социологического рассмотрения возникновения отчуждения в истории, поскольку этот вопрос оказывается связанным с двумя другими: «Спрашивается теперь, как дошёл человек до отчуждения своего труда? Как обосновано это отчуждение в сущности человеческого развития?» [5, с. 98].

Ответом на эти вопросы служит формулирование Марксом своего понимания сущности человека и истории. В его определении сущности человека, с одной стороны, чувствуется влияние Фейербаха, для которого человек есть родовое существо, живущее в единстве с природой и в чувствах которого природа отображается во всём своём богатстве и разнообразии. Маркса такие дефиниции не вполне удовлетворяют. Он ищет такие определения сущности человека, которые являются практически истинными, поскольку выражают способ, каким человек выделяет себя в природе 9. Поэтому его определение сущности человека отличается от фей-ербаховского: «Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного - родового существа, т. е. такого существа, которое относится к роду как к своей собственной сущности, или к самому себе как к родовому существу» [5, с. 93]. Далее Маркс проводит сравнение деятельности человека и деятельности животного: «Животное, правда, тоже производит. Оно строит себе гнездо или жилище, как это делают пчела, бобр, муравей и т. д. Но животное производит лишь то, в чём непосредственно нуждается оно само или его детеныш; оно производит односторонне, тогда как человек производит универсально; оно производит лишь под властью непосредственной физической потребности, между тем как человек производит, даже будучи свободен от физической потребности, и в истинном смысле слова только тогда и производит, когда он свободен от неё; животное производит только самого себя, тогда как человек воспроизводит всю природу; продукт животного непосредственным образом связан с его физическим организмом, тогда как человек свободно противостоит своему продукту. Животное строит только сообразно мерке и по-

9 В «Немецкой идеологии» такой способ определения специфики человеческой жизнедеятельности сформулирован предельно точно: «Людей можно отличать от животных по сознанию, по религии - вообще по чему угодно. Сами они начинают отличать себя от животных, как только начинают производить необходимые им средства к жизни, - шаг, который обусловлен их телесной организацией. Производя необходимые им средства к жизни, люди косвенным образом производят и самоё свою материальную жизнь» [10, с. 19].

требности того вида, к которому оно принадлежит, тогда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету присущую мерку; в силу этого человек строит также и по законам красоты» [5, с. 93-94].

Различные вариации этого определения предметно-преобразовательной сущности человека и её специфического отличия от сущности животных мы будем неоднократно встречать и в «Немецкой идеологии», и в «Капитале». Это определение специфики способа существования человеческого рода войдёт в фундамент марк-совой социальной философии. Предметно-преобразовательный характер, универсальность (способность прилагать к каждому предмету присущую ему меру), свобода от непосредственной физической потребности делает труд всеобщим, сущностным законом человеческого бытия. Это в-себе-бытие всеобщего труда. Такое понимание сущности труда с тем большей остротой ставит вопрос о причинах его наличного существования как отчуждённого труда. И в поисках ответа на этот вопрос Маркс обращается к Гегелю.

Маркс формирует свою позицию по отношению к Гегелю, определяя для себя слабые и сильные стороны гегелевской философии, выявляя их на таком оселке, как роль труда в истории. «Величие гегелевской «Феноменологии» ... в том, что Гегель рассматривает самопорождение человека как процесс, рассматривает опредмечивание как распредмечивание, как отчуждение и снятие этого отчуждения, в том, что он, стало быть, ухватывает сущность труда и понимает предметного человека, истинного, потому что действительного, человека как результат его собственного труда» [5, с. 158-159], - такова сильная сторона гегелевской философии.

А слабую сторону гегелевской философии Маркс определяет так: «Гегель стоит на точке зрения современной политической экономии. Он рассматривает труд как сущность, как подтверждающую себя сущность человека; он видит только положительную сторону труда, но не отрицательную. Труд есть для-себя-становление человека в рамках отчуждения, или в качестве отчужденного человека. Гегель знает и признаёт только один вид труда, именно абстрактно-духовный труд. Таким образом, Гегель признаёт за сущность труда то, что вообще образует сущность философии, а именно - отчуждение знающего себя человека, или мыслящую себя отчуждённую науку...» [5, с. 198]. Односторонность гегелевского понимания отчуждения заключается в том, что он видит лишь духовное отчуждение, которое в постигающем себя духе снимается, оставляя его нетронутым в действительности. Вместе с тем, Маркс соглашается с Гегелем в том, что отчуждение охватывает не только продукты материального, но и продукты духовного труда, порождая превратный образ мира.

На уровне человеческой сущности труд у Маркса понимается как предметно-преобразовательная деятельность человека. Опредмечивание деятельности создаёт возможность её отчуждения. Мы говорим «возможность», поскольку Марксу ещё не ясны причины превращения этой возможности в действительность. Отчуждение предметно-преобразовательной деятельности, по Марксу, обнаруживает себя в четырёх формах. Формами проявления отчуждения труда являются: 1) отчуждение человека от продукта своего труда; 2) отчуждение человека от своей жизнедеятельности; 3) отчуждение от своей родовой сущности и 4) отчуждение человека от человека [5, с. 94].

Каким будет труд, свободный от отчуждения? Маркс считает, что если мы представим труд в свободных от отчуждения формах, то в этом случае, во-первых, человеку вернётся предметный мир, в переработке которого человек утверждает

себя, удваивает себя и созерцает в созданном им мире; во-вторых, его свободная сознательная жизнедеятельность перестанет быть всего лишь средством для поддержания его физического существования; в-третьих, человек себя ощутит родовым, всеобщим существом, живущим полной физической и духовной жизнью; в-четвёртых, мы вернём человеку радость общения с человеком. Свободный от отчуждения труд и есть всеобщий труд, каким его представляет себе Маркс через призму категорий отчуждения и снятия отчуждения.

Но представить свободный от отчуждения труд ещё не значит показать логику порождения и преодоления отчуждения. И потому Маркс ставит вопросы: «Спрашивается теперь, как дошёл человек до отчуждения своего труда? Как обосновано это отчуждение в сущности человеческого развития?»

Критический анализ отчуждения труда должен нас привести к пониманию действительности труда в его всеобщем, неотчужденном состоянии. Но где и когда труд пребывал в таком состоянии? Маркс, в отличие от социалистов-утопистов, не переносит это состояние ни в прошлое (как это делают представители грубого коммунизма - Кабе, Вильгардель и др.) [5, с. 116], ни в будущее, связывая с распространением в обществе такой формы труда (земледельческого - у Фурье, промышленного - у Сен-Симона) [5, с. 113-114], которая считается наилучшей. Маркс полагает, что отчуждение труда и снятие этого отчуждения - это исторический процесс становления и развития человеческой сущности, ибо «для социалистического человека вся так называемая всемирная история есть не что иное, как порождение человека человеческим трудом, .наглядное, неопровержимое доказательство своего порождения самим собою, процесса своего возникновения» [5, с. 126-127].

По сути, здесь формулируется принцип материалистического понимания истории: если мы хотим научно-материалистически объяснить человеческую историю, исходя из неё самой, без привлечения потусторонних сил, то нам следует рассматривать её как процесс самопорождения человека, как порождение человека человеческим трудом. Эту идею Маркс вскоре разовьёт в «Немецкой идеологии», разрабатывая концепцию материалистического понимания истории. И «мостиком», который вскоре свяжет «Экономическо-философские рукописи 1844 года» с «Немецкой идеологией», является одна догадка, которая появляется у Маркса в этом сочинении. Он пишет: «Рассмотрение разделения труда и обмена представляет величайший интерес, потому что это - наглядно отчуждённые выражения человеческой деятельности, как родовой деятельности, и человеческой сущностной силы, какродовой сущностной силы» [5, с. 144].

Таким образом, в «Рукописях 1844 г.» была сформулирована идея, которая вошла в основу марксистской социальной философии и политической экономии. Суть этой идеи заключается в том, что труд есть сущность человека и всеобщее основание человеческой истории; так понимаемый труд есть всеобщий труд, т.е. творческая предметно-преобразовательная деятельность, в ходе которой не только создаётся человеческий предметный мир, но и развивается сам человек и человеческие формы общения. Такое понимание всеобщего труда (подразумеваемое или эксплицитно выраженное) мы находим и в «Немецкой идеологии», и в «Капитале».

Разделение труда, всеобщий труд и отчуждение («Немецкая идеология»). 1 августа 1846 года К. Маркс в письме к К. В. Леске, тому самому издателю, с которым он заключил договор об издании своей книги «Критика политики и политической экономии», наброском которой были «Экономическо-философские рукопи-

си 1844 года», пишет следующие строки, объясняющие задержку с подготовкой рукописи к печати: «Дело в том, что мне казалось крайне важным предпослать моему положительному изложению предмета полемическую работу, направленную против немецкой философии и против возникшего за это время немецкого социализма. Это необходимо для того, чтобы подготовить публику к моей точке зрения в области политической экономии, которая прямо противопоставляет себя существовавшей до сих пор немецкой науке» [3, с.14]. Полемическое сочинение, в котором Марксом разрабатывалась новая методология политической экономики, это -«Немецкая идеология». В чём новизна этой методологии и чем она отличается от социально-философских взглядов, нашедших выражение в «Рукописи 1844 г.»?

Уже самое беглое сравнение первой главы «Немецкой идеологии» с «Рукописями 1844 г.» показывает, насколько богаче стал понятийный аппарат социально-философской теории и шире круг проблем, которые она рассматривает и решает. Здесь мы в самом деле видим первый набросок понимания всемирной истории как процесса порождения человека человеческим трудом. Способ теоретического постижения истории, который предложен в этой работе, заключается в том, чтобы движение человеческой истории представить как самодвижение. А поэтому Маркс и Энгельс начинают анализ хода истории с необходимых предпосылок, которые затем воспроизводятся как её результаты. История в её целостности понимается как органическая система, а способом постижения логики этой системы выступает метод восхождения от абстрактного к конкретному.

Маркс и Энгельс начинают анализ истории с того момента, когда появился человек разумный, обладающий навыками орудийной трудовой деятельности. Для анализа более ранних этапов процесса антропосоциогенеза просто ещё не было научных данных. Появление теории происхождения видов Ч. Дарвина Маркс и Энгельс восприняли как научное подтверждение своего понимания истории. А Энгельс написал замечательную работу «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», которая и до сего дня остаётся классикой антропологии.

Маркс и Энгельс дважды начинают изложение своего понимания истории с формулировки предпосылок истории. И оба раза они выделяют три предпосылки. Краткая формулировка предпосылок выглядит так: «Это - действительные индивиды, их деятельность и материальные условия их жизни, как те, которые они находят уже готовыми, так и те, которые созданы их собственной деятельностью» [10, с. 19].

В другой раз они формулируют эти предпосылки более развёрнуто. «Имея дело со свободными от всяких предпосылок немцами, мы должны прежде всего констатировать первую предпосылку всякого человеческого существования, а следовательно и всякой истории, а именно ту предпосылку, что люди должны иметь возможность жить, чтобы быть в состоянии «делать историю». Но для жизни нужны прежде всего пища и питьё, жилище, одежда и ещё кое-что» [10, с. 26]. Другими словами, первыми двумя предпосылками являются люди и материальные условия их существования. С этими предпосылками неразрывно связана третья, которая образует «первый исторический акт, это - производство средств, необходимых для удовлетворения этих потребностей, производство самой материальной жизни. Притом это такое историческое дело, такое основное условие всякой истории, которое (ныне так же, как и тысячи лет тому назад) должно выполняться ежедневно и ежечасно - уже для одного того, чтобы люди могли жить» [10, с. 26]. Эти три

предпосылки затем неоднократно упоминаются и в экономических сочинениях Маркса.

Так во «Введении» к «Экономическим рукописям 1858-1861 годов» Маркс пишет: «Индивиды, производящие в обществе, - а следовательно общественно-определённое производство индивидов, - таков, естественно, исходный пункт» [11, с. 17]. И далее, разъясняя свою позицию, он продолжает: «Определения, имеющие силу для производства вообще, должны быть выделены именно для того, чтобы из-за единства, которое проистекает уже из того, что субъект, человечество, и объект, природа, - одни и те же, не были забыты существенные различия» [11, с. 21]. Другими словами, начало исследования экономических законов капиталистического общества не должно терять из виду общих предпосылок человеческой истории, поскольку только в таком случае удерживается единство человеческой истории. И с исходной точкой начала исследования следует соотнести его результаты в конце исследования. В конце третьего тома «Капитала» Маркс, бросая ретроспективный взгляд на ход своего исследования, пишет: «Капиталистический процесс производства, подобно всем его предшественникам, протекает в определённых материальных условиях, являющихся, однако, в то же время носителями определённых общественных отношений, в которые вступают индивидуумы в процессе воспроизводства своей жизни. Как те условия, так и эти отношения являются, с одной стороны, предпосылками, с другой стороны - результатами и продуктами капиталистического процесса производства; они производятся и воспроизводятся последним» [12, с. 385].

Очевидно, что ограничение количества предпосылок истории не является случайным. Их число должно быть необходимым и достаточным для того, чтобы внутренние связи предпосылок и скрытые в них противоречия могли «запустить» логику самодвижения истории 10. В этом смысле предпосылки «задают» вектор и логику процесса. При этом сами предпосылки не заданы как аксиомы в математике и не выступают «априорными формами нашего мышления». Они являются констатацией (вполне эмпирически проверяемой!) «факта», т.е. необходимых условий возможности человеческого бытия.

Маркс и Энгельс специально подчёркивают диалектическую связь трёх предпосылок: «.эти три стороны социальной деятельности следует рассматривать не как три различные ступени, а именно лишь как три стороны, или - чтобы было понятно немцам - как три «момента», которые совместно существовали с самого начала истории, со времени первых людей, и которые имеют силу в истории ещё и теперь» [10, с. 28]. При этом ведущую сторону (момент) предпосылок Маркс называют «социальной деятельностью», «производством» или «трудом» («производство жизни ... посредством труда»). В известном смысле все три понятия являются равноценными, но нам представляется, что наиболее богатым и конкретным является понятие «труд».

В самом деле, вчитываясь в первую главу «Немецкой идеологии» мы видим, что первое изложение материалистического понимания истории суть история разделения труда. «Разделение труда, в котором мы уже ... нашли одну из главных сил предшествующей истории» прослеживается Марксом от естественно возник-

10 Обстоятельный анализ предпосылок материалистического понимания истории дан В. Ф. Шелике [13, с. 67-106], которая связь предпосылок выражает через категорию деятельности. Нам представляется, что категория труда является более конкретной категорией и именно она является главной категорией и материалистического понимания истории, и экономической теории Маркса.

шего разделения труда между индивидами до отделения умственного труда от физического. Из анализа развития общественного разделения труда выводятся исторические формы собственности - племенная, античная, феодальная и буржуазная. По сравнению с «Рукописями 1844 г.» налицо существенный прогресс.

Во-первых, выделяются разные формы собственности, в том числе и формы частной собственности. Во-вторых, собственность рассматривается не со стороны её юридической формы, а со стороны её реального социально-экономического содержания 11. В-третьих, наряду с главной формой собственности выделяются второстепенные формы собственности (например, общинная для рабовладения или корпоративная ремесленная наряду с феодальной земельной). В-четвертых, из разделения труда и порождаемых им форм собственности выводятся общественные классы со своей специфической позицией и интересами в производстве общественной жизни. Наряду с классовым делением общества из разделения труда выводится его цивилизационное разделение на город и деревню, между которыми возникает соперничество за доминирование в общем строе общественной жизни. Деление общества на классы и их борьба за свои частные интересы, которые они представляют как всеобщие, приводит к образованию государства.

Разделённый труд распадается на отдельные ограниченные виды деятельности, каждый из которых навязывается индивиду как «исключительный» «и из которого он не может выйти: он - охотник, рыбак или пастух, или же критический критик и должен оставаться таковым, если не хочет лишиться средств к жизни» [10, с. 31, 32]. Социальная сила, закрепляющая индивидов за отдельными видами труда, навязывающая ограниченное развитие деятельных способностей и ограниченный круг потребностей, порождается недостаточным уровнем развития производительных сил общества, неизбежным результатом чего является бедность и нужда. А необходимость бороться за «средства к жизни» - даже если мы сделали некоторый шаг к освобождению труда от эксплуатации и угнетения - приводит к воскрешению «старой мерзости» - борьбы частных интересов, которая может стать прологом реставрации частной собственности.

В «Немецкой идеологии» феномен отчуждения получает более глубокую и многостороннюю разработку. Наряду с экономическим отчуждением и эксплуатацией выделяется социальное, политическое и идеологическое отчуждение. Общее определение отчуждения у Маркса выглядит так: «Социальная сила, т. е. умноженная производительная сила, возникающая благодаря обусловленной разделением труда совместной деятельности различных индивидов, - эта социальная сила, вследствие того, что сама совместная деятельность возникает не добровольно, а стихийно, представляется данным индивидам не как их собственная объединённая сила, а как некая чуждая, вне их стоящая власть, о происхождении и тенденциях развития которой они ничего не знают; они, следовательно, уже не могут господствовать над этой силой, - напротив, последняя проходит теперь ряд фаз и ступе-

11 Зависимость исторической формы собственности от разделения труда формулируется так: «Различные ступени в развитии разделения труда являются вместе с тем и различными формами собственности, т. е. каждая ступень разделения труда определяет также и отношения индивидов друг к другу соответственно их отношению к материалу, орудиям и продуктам труда» [10, с. 20]. В «Немецкой идеологии» дан блестящий критический анализ «иллюзии, будто сама частная собственность основана исключительно на частной воле, на произвольном распоряжении вещью», в результате которого проведено чёткое различие объективного содержания собственности, субъективной (правовой) формы её реализации и законодательного (юридического) закрепления [10, с. 62-64].

ней развития, не только не зависящих от воли и поведения людей, а наоборот, направляющих эту волю и это поведение» [10, с. 33]. Далее специально для немецкой философской публики Маркс смысл данного определения поясняет словами: «Это «отчуждение», говоря понятным для философа языком.» [10, с. 33].

Проанализируем это определение. Отчуждение здесь понимается как «социальная сила», притом как «умноженная производительная сила», «стихийно» возникшая из «совместной деятельности различных индивидов». Эта сила, возникнув, «проходит теперь ряд фаз и ступеней развития, не только не зависящих от воли и поведения людей, а, наоборот, направляющих эту волю и поведение». Т.е. отчуждение обладает собственной объективной логикой развития и принудительным характером по отношению к воле и поведению людей.

Отчуждение возникает из «обусловленной разделением труда совместной деятельности различных индивидов», т.е. возникает «не добровольно, а стихийно», помимо сознательных целей и намерений людей, и поэтому «представляется данным индивидам не как их собственная объединённая сила, а как некая чуждая, вне их стоящая власть, о происхождении и тенденциях развития которой они ничего не знают». Отчуждение рождает превратную действительность с соответствующими ей формами превратного сознания.

Отчуждение есть, по-видимому, неизбежная на определённой общественной стадии форма развития всеобщих творческих потенций труда, когда умножение производительных сил труда реализуется через его разделение, когда объединение людей происходит не добровольно и сознательно, а вынужденно и стихийно, и выступает не их собственной силой, а господствующей над ними неизвестной принудительной силой, которая не только не зависит от воли и сознания людей, а, напротив, определяет их. Мир отчуждения - это превратный мир, в котором созидательная сила всеобщих потенций труда предстаёт как разрушительная, универсальная -как частичная, свободная - как принудительная, объединяющая людей - как разъединяющая.

И вновь мы обращаемся к вопросам, которые Маркс сформулировал в 1844 году: «Спрашивается теперь, как дошёл человек до отчуждения своего труда? Как обосновано это отчуждение в сущности человеческого развития?» Какой ответ на них даёт «Немецкая идеология»? Насколько мы продвинулись в понимании способов реализации всеобщего труда и преодоления его отчуждённых форм?

Разгадку отчуждения в сущности человеческого развития Маркс видит в противоречии развития производительных сил труда и формы общения индивидов. Разделение труда - это категория, которая в «свёрнутом виде» содержит два момента: деятельность и общение индивидов, это распределение деятельности в рамках определённой формы общения 12. Всеобщие потенции труда как созидательной силы обнаруживают себя как в развитии производительных сил (= овладение силами природы), так и в развитии формы общения, т.е. в развитии сил и способностей самого человека. Во всей предшествующей истории развитие двух сторон потенций всеобщего труда протекало в неравномерном и разорванном виде.

12 В «Немецкой идеологии» Маркс наряду с термином «форма общения» использует термин «производственные отношения», который в учебниках истмата был канонизирован, вытеснив понятие «форма общения» как, якобы, незрелое. На самом деле, как мы уже отмечали раньше [14, с. 29-30], и в поздних своих работах Маркс использовал понятие «форма общения», отмечая, что производственные отношения - это форма общения в сфере производства.

Разрыв в развитии производительных сил полагался сутью разделения труда, которое «уже с самого начала заключает в себе разделение условий труда, орудий труда и материалов, тем самым и раздробление накопленного капитала между различными собственниками, а тем самым и расщепление между капиталом и трудом, а также различные формы самой собственности» [10, с. 66]. Как следствие этого мы имеем на одной стороне «совокупность производительных сил, которые приняли как бы вещественный вид и являются для самих индивидов уже не силами индивидов, а силами частной собственности, - они, следовательно, являются силами индивидов лишь постольку, поскольку последние представляют собой частных собственников», т.е. капиталистов, персонифицированный капитал, и, на другой стороне, «находится противостоящее этим производительным силам большинство индивидов, от которых эти силы оторвались, вследствие чего эти индивиды, лишившись всякого реального жизненного содержания, стали абстрактными индивидами, но лишь поэтому-то они и получают возможность вступить в связь друг с другом в качестве индивидов», т.е. наёмных рабочих, носителей рабочей силы [10, с. 67]. Развитие производительных сил труда в форме частной собственности - это их развитие за счёт самих наёмных рабочих: «Единственная связь, в которой они ещё находятся с производительными силами и со своим собственным существованием, - труд, - потеряла у них всякую видимость самодеятельности и сохраняет их жизнь лишь тем, что калечит её» [10, с. 67]. Труд в условиях частной собственности на производительные силы приобрёл «отрицательную форму самодеятельности» 13.

Если рассматривать развитие всеобщих потенций труда со стороны формы общения, то, как отмечает Маркс, «при разделении труда общественные отношения неизбежно превращаются в нечто самостоятельное, - появляется различие между жизнью каждого индивида, поскольку она является личной, и его жизнью, поскольку она подчинена той или другой отрасли труда и связанным с ней условиям» [10, с. 77]. На докапиталистических стадиях развития индивид выступает сросшимся со своим социальным определением, в отличие от этого, «при господстве буржуазии индивиды представляются более свободными, чем они были прежде, ибо их жизненные условия случайны для них; в действительности же они, конечно, менее свободны, ибо более подчинены вещественной силе» [10, с. 77]. Но и в первом, и во втором случае форма общения представляла собой «мнимую коллективность». Такая форма общения оставляла зазор для проявления различия между «индивидом как личностью» и «случайным индивидом» [10, с. 71], т.е. индивидом как членом племени, касты, сословия, класса. Этот зазор был тем ограниченным пространством, в котором было возможно свободное развитие человеческой личности. «Это право, - пишет Маркс, - беспрепятственно пользоваться, в рамках известных условий, случайностью называли до сих пор личной свободой» [10, с. 76]. В этом зазоре спорадически могло появляться то, что позднее Маркс назовёт «свободным духовным производством», которое было свидетельством - одновременно - и творче-

13

Частная собственность не только извращает содержание труда, но и производительные силы общества превращает в разрушительные силы: «При господстве частной собственности эти производительные силы получают лишь одностороннее развитие, становясь для большинства разрушительными силами, а множество подобных производительных сил и вовсе не может найти себе применения при частной собственности» [10, с. 60-61].

ских потенций всеобщего труда, и невозможности их полной реализации в рамках данной социальной организации.

Каким же образом можно добиться освобождения всеобщих творческих потенций труда от оков «отрицательной формы самодеятельности»?

Памятуя о том, что для Маркса «.все исторические коллизии, ., коренятся в противоречии между производительными силами и формой общения» [10, с. 74] ответ надо искать в том, какие тенденции развития производительных сил и форм общения, существующие в капиталистическом обществе, ведут к освобождению всеобщего труда от оков отчуждения.

Формы общения (ядром которых являются производственные отношения) Маркс рассматривает как формы развития производительных сил. Формы общения в своем взаимодействии с производительными силами проходят циклы, от периода, когда они являлись условиями развития, до периода, когда они становятся оковами развития производительных сил. Пока форма общения соответствует более развитому состоянию производительных сил, она предоставляет простор «более прогрессивному виду самодеятельности индивидов». Условием полного преодоления отчуждения является установление таких отношений общения, когда на смену «мнимой коллективности» придет «подлинная коллективность».

Форма общения, характерная для «подлинной коллективности», должна отличаться универсальностью, соразмерной универсальному развитию производительных сил. Она представляет собой сознательную организацию общественного производства, подчинение его общественным потребностям «подлинной коллективности». Маркс убеждён: «Только в коллективе индивид получает средства, дающие ему возможность всестороннего развития своих задатков, и, следовательно, только в коллективе возможна личная свобода» [10, с. 75]. Личная свобода не как «дар напрасный, дар случайный», а как обретённые индивидом в коллективе средства для всестороннего развития своих задатков - вот что такое, в понимании Маркса, коммунизм. Не общественная собственность на средства производства, не диктатура пролетариата сами по себе являются идеалом и конечной целью марксизма. Марксизм - это философия свободы, это учение о путях достижения такого способа развития общества, в котором «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех». Всё остальное в марксизме - это учение о способах достижения такого развития общества и человека.

Но в чём заключается развитие человеческих задатков и способностей? Каким предметным содержанием они наполнены? Маркс полагает, что развитие способностей человека не заключается в действии некой априорно присущей человеку «продуктивной способности». Предметно развёрнутым богатством творческих способностей человека являются производительные силы общества. И развитием способностей человека является присвоение (освоение, распредмечивание) производительных сил общества 14.

Для того, чтобы это присвоение носило универсальный характер, требуется уничтожить разделение труда (или, как иногда выражается Маркс, «уничтожить труд») [См.: 10, с. 69, 70, 78, 192]. С уничтожением разделения труда «случайным становится само обособление индивидов, особая частная профессия того или дру-

14 «Само присвоение этих сил представляет собой не что иное, как развитие индивидуальных способностей, соответствующих материальным орудиям производства. Уже по одному этому присвоение определённой совокупности орудий производства равносильно развитию определённой совокупности способностей у самих индивидов» [10, с. 68].

гого индивида» [10, с. 54,]. В коммунистическом обществе, полагает Маркс, «никто не ограничен исключительным кругом деятельности, а каждый может совершенствоваться в любой отрасли, общество регулирует всё производство и именно поэтому создаёт для меня возможность делать сегодня одно, а завтра - другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике, - как моей душе угодно, - не делая меня, в силу этого, охотником, рыбаком, пастухом или критиком» [10, с. 32]. Т.е. на смену социальному закреплению индивидов за определёнными видами труда должна прийти свободная смена видов деятельности на основе общественного регулирования производства.

Следует заметить, что закон перемены труда стихийно начинает действовать уже на стадии индустриального капитализма. В «Капитале» Маркс действие этого закона характеризует следующим образом: если, с одной стороны «... перемена труда... прокладывает себе путь только как непреодолимый естественный закон и со слепой разрушительной силой естественного закона, который повсюду наталкивается на препятствия, то, с другой стороны, сама крупная промышленность своими катастрофами делает вопросом жизни и смерти признание перемены труда, а потому и возможно большей многосторонности рабочих, всеобщим законом общественного производства...» [15, с. 498-499]. Многосторонность рабочих, «всесторонняя подвижность рабочего», или, на языке менеджеров современного капитала, «флексибильность» рабочей силы - это необходимая, но недостаточная предпосылка всеобщего труда.

Другой предпосылкой освобождения всеобщих потенций труда, эскизно обозначенной в «Немецкой идеологии», является преодоление разделения труда на умственный и физический, изменение способа связи материального и духовного производства. Мысль об этом сформулирована следующим образом: «Тогда как в прежние периоды самодеятельность и производство материальной жизни были разделены вследствие того, что они являлись уделом различных лиц, ., - теперь они настолько отделились друг от друга, что вообще материальная жизнь выступает как цель, а производство этой материальной жизни - труд (который представляет собой теперь единственно возможную, но, как мы видим, отрицательную форму самодеятельности) выступает как средство» [10, с. 67]. Иными словами, взаимосвязь труда и материальной жизни должна измениться: труд должен стать самодеятельностью, целью, а материальная жизнь средством.

Путь в «царство свободы» и всеобщий труд («Капитал»). Дальнейший путь к постижению природы всеобщего труда, способов его освобождения от пут отчуждения лежал через исследование законов капиталистического общества. В «Капитале» Маркса не только развита экономическая теория капиталистической формации, но и получило дальнейшее развитие материалистическое понимание истории, по ряду параметров превосходящее уровень «Немецкой идеологии», канонизированный в стандартах «истмата». Этот уровень материалистического понимания истории в советской философской науке 60-80-х годов прошлого столетия только начали осваивать, но затем события «перестройки» и последующего развала советского общества и науки отодвинули эту задачу на периферию научных исследований. Но мы убеждены, что этот откат и понижение уровня отечественной философии не будет вечным. Сложность и масштаб проблем, которые порождены современным этапом развития капитализма, обязательно повернут мыслящую часть

учёных и философов от «симукляров мысли», представленных модными западными философскими течениями, к классическому теоретическому наследию.

Что нового в понимании всеобщего труда и природы отчуждения мы можем обнаружить в «Капитале» в сравнении с «Немецкой идеологией» и «Экономиче-ско-философскими рукописями 1844 года»? Попытаемся выделить самые существенные моменты.

В «Капитале» последовательно развита трудовая теория стоимости, начало разработки которой было положено в классической политэкономии Смита-Рикардо, и на базе этой теории К. Маркс развил теорию прибавочной стоимости, раскрывающую основной закон капиталистического производства. Последовательное развитие трудовой теории стоимости было осуществлено на основе раскрытия двойственного характера труда, заключенного в товаре. А разработка теории прибавочной стоимости основана на анализе членения труда на необходимый и прибавочный труд и показе механизма извлечения прибавочного труда капиталом из рабочей силы. Уже одно это свидетельствует о том, что труд - одна из центральных категорий учения Маркса и потому совершенно не случайно он имеет такое богатство определений в «Капитале». Определения труда у Маркса даются в предельно широком диапазоне: от самого общего философско-исторического значения труда, до его конкретно-исторических модификаций и специальных технико-технологических и экономических форм и разновидностей. Самое общее, независимое «от какой бы то ни было общественной формы» или же одинаково общее всем общественным формам, философско-историческое определение сущности труда дано в первом томе «Капитала». Здесь Маркс определяет труд как «процесс, совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой» [15, с. 188]. Этим подчёркивается единство человека с природой, и далее ещё более конкретно - с землей, которую Маркс называет «первоначальной кладовой его пищи», «первоначальным арсеналом его средств труда» и «всеобщим предметом человеческого труда» [15, с. 189]. Характеристика труда как процесса, в котором реализуется единство человека с природой, подчёркивается следующим положением: «Веществу природы он сам противостоит как сила природы. Для того чтобы присвоить вещество природы в форме, пригодной для его собственной жизни, он приводит в движение принадлежащие его телу естественные силы: руки и ноги, голову и пальцы» [15, с. 188].

Выделив таким образом общеисторическую естественно-природную сторону труда, Маркс затем переходит к характеристике его общественной формы. Маркс подчёркивает, что он не рассматривает «первых животнообразных инстинктивных форм труда», а рассматривает его в том виде, когда «он составляет исключительное достояние человека» [15, с. 189]. Что характерно для общественной формы труда?

Во-первых, то, что труд есть предметно-преобразовательная деятельность, в которой человек, изменяя «внешнюю природу», «в то же время изменяет свою собственную природу» [15, с. 188]. В своей природе человек «развивает дремлющие в ней силы и подчиняет игру этих сил своей собственной власти» [15, с. 188-189]. Во-вторых, развитие сил человеческой природы и подчинение их власти человека связано с тем, что процесс труда имеет целесообразный характер, а достижение поставленной цели труда, требует от человека усилия воли. Эта «целесообразная воля, выражающаяся во внимании» требуется «в течение всего времени труда» и «притом необходима тем более, чем меньше труд увлекает рабочего своим содер-

жанием и способом исполнения, следовательно чем меньше рабочий наслаждается трудом как игрой физических и интеллектуальных сил» [15, с. 189]. Наконец, обратим внимание, что Маркс рассматривает труд как органичный для человека способ существования, как «игру физических и интеллектуальных сил», которая доставляет наслаждение человеку в тех случаях, когда содержание и исполнение труда не мешает этому.

В целом процесс труда включает в себя следующие простые моменты: «целесообразная деятельность, или самый труд, предмет труда и средства труда» [15, с. 189]. В рукописи первого тома «Капитала» Маркс специально отмечал, что всеобщие характеристики труда, как процесса обмена веществ между человеком и природой, нельзя путать с его конкретно-историческими формами. «Труд, - пишет Маркс, - есть вечное естественное условие человеческого существования. Процесс труда есть не что иное, как самый труд, рассматриваемый в момент его творческой деятельности 15. Всеобщие моменты процесса труда поэтому независимы от какого-либо определённого общественного развития. Средства труда и материал труда <.> играют свою роль в любом процессе труда во все времена и при всех обстоятельствах» [16, с. 54-55]. Если, как это делает вульгарная политэкономия, средства и материалы труда рассматривают как капитал (а ныне экономикс вульгарис пытается нас убедить, что и способность к труду также есть капитал), то таким образом пытаются доказать, что существование капитала является вечным естественным законом человеческого производства. Но в этом случае особые формы труда выдают за всеобщие.

Если собрать воедино характеристики труда как всеобщего, общеисторического явления, то мы можем выделить следующие моменты: 1) труд есть вечное естественное условие человеческого существования; 2) труд есть процесс обмена веществ между человеком и природой; 3) труд есть творческая, предметно-преобразовательная деятельность, в которой человек преобразовывает не только внешнюю природу, но и свою собственную природу, развивает дремлющие в ней задатки; 4) труд есть целесообразная волевая деятельность; 5) труд есть игра физических и духовных сил, процесс самореализации человека, доставляющий ему наслаждение. Все эти моменты труда как всеобщего определения сущности человека, его специфического способа существования мы уже находили в предшествующих работах Маркса. И это говорит о преемственности и поступательном развитии мысли «молодого» и «зрелого» Маркса.

Что же нового вносит «Капитал» в рассмотрение данного вопроса? На наш взгляд, это новое, во-первых, заключается в том, что процесс труда рассматривается как составная часть капиталистического способа производства, в контексте противоречивого развития производительных сил и производственных отношений общества, что приводит к поляризации определений самой общественной формы труда, её разделению на абстрактный и конкретный труд, на необходимый и прибавочный, на живой и овеществленный, на непосредственно и опосредованно общественный, на принудительный и свободный. Во-вторых, процесс труда рассматривается как составная часть процесса производства и обращения капитала, влия-

15 Стоит обратить внимание на то, что Маркс понимает труд как творческую созидательную деятельность, которая налична в самых простых видах конкретного труда: «Как такая целесообразная производительная деятельность - прядение, ткачество, ковка, - труд одним своим прикосновением воскрешает средства производства из мёртвых; одушевляя эти средства производства, он превращает их в факторы процесса труда и соединяется с ними в продукты» [15, с. 211].

ние которых на содержание и формы труда рассматривается порознь (1 и 2 тома «Капитала») и в единстве (3 том «Капитала»). Столь многосторонний анализ конкретно-исторической модификации общественной формы труда позволяет существенно дополнить понимание его сущности и форм её проявления.

Анализ процесса труда как составной части процесса производства капитала позволил выделить два этапа подчинения труда капиталу - формальное и реальное подчинение труда капиталу. При формальном подчинении капитал берёт труд в том виде, в каком он развился в ходе предшествующей истории. Его командная власть над трудом заключается в том, чтобы, за счёт увеличения рабочего времени, увеличить время прибавочного труда и тем самым извлечь из него прибавочную стоимость, которую капитал присваивает без эквивалента. Капитал эксплуатирует естественную продуктивную силу труда, т.е. его способность производить не только необходимый продукт, удовлетворяющий жизненные потребности непосредственного субъекта труда, но и прибавочный продукт 16. При формальном подчинении труда его эксплуатация идёт по экстенсивному пути, у которого существуют естественные границы предельной продолжительности рабочего дня. Формальное подчинение труда извлекает абсолютную прибавочную стоимость.

Погоня капитала за прибавочной стоимостью заставляет его встать на путь интенсификации процесса производства, извлечения относительной прибавочной стоимости путём технического перевооружения производства и повышения производительности труда. Этот процесс Маркс называет реальным подчинением труда капиталу и он имеет два важных следствия. Во-первых, изменяется технологический базис материального производства и вместе с этим изменяется принцип разделения труда. Маркс отмечает: «В мануфактуре рабочие, отдельные или соединенные в группы, должны выполнять каждый отдельный частичный процесс при помощи своих ручных орудий. Если рабочий и приспосабливается здесь к процессу, то и процесс, в свою очередь, уже заранее приспособлен к рабочему. При машинном производстве этот субъективный принцип разделения труда отпадает. Весь процесс разлагается здесь объективно, в зависимости от его собственного характера, на свои составные фазы, и проблема выполнения каждого частичного процесса и соединения различных частичных процессов разрешается посредством технического применения механики, химии и т. д., причём, разумеется, теоретическое решение должно быть усовершенствовано, как и раньше, с помощью накопленного в широком масштабе практического опыта» [15, с. 391]. Переход от субъективного к объективному основанию разделения труда превращает сам процесс труда в сфере материального производства во вспомогательный, служебный. Процесс труда уже не зависит от индивидуального мастерства и самоотдачи рабочего, он превращается в строго регламентированную совокупность операций, определяемую технико-технологическими стандартами и предписаниями. Во-вторых, происходит отделение духовных потенций материального производства. Этапы этого процесса Маркс обозначает следующим образом: «Мануфактурное разделение труда приво-

16 «Производительность капитала, - пишет Маркс, - даже если рассматривать всего лишь формальное подчинение труда капиталу, состоит прежде всего в принуждении к прибавочному труду, к большему количеству труда, чем то, которое необходимо для удовлетворения непосредственных потребностей. Капиталистический способ производства разделяет это принуждение с предшествующими способами производства, но осуществляет его в такой форме, которая в большей степени благоприятствует производству» [18, с. 35].

дит к тому, что духовные потенции материального процесса производства противостоят рабочим как чужая собственность и господствующая над ними сила. Этот процесс отделения начинается в простой кооперации, где капиталист по отношению к отдельному рабочему представляет единство и волю общественного трудового организма. Он развивается далее в мануфактуре, которая уродует рабочего, превращая его в частичного рабочего. Он завершается в крупной промышленности, которая отделяет науку, как самостоятельную потенцию производства, от труда и заставляет её служить капиталу» [15, с. 374]. Капитал не только высасывает живой труд ради овеществлённого труда, но он высасывает и духовные потенции труда в сфере материального производства с тем, чтобы сосредоточить их в сфере духовного производства, которое он также подчиняет своей власти. Духовное производство, наука становится главной производительной силой общества, однако силой находящейся во власти капитала. Это новая, более глубокая форма отчуждения труда и эксплуатации его продуктивных, творческих сил.

В третьем томе «Капитала», бросая ретроспективный взгляд на результаты исследования процесса производства и обращения капитала, Маркс выделяет семь кругов отчуждения, в которых общественные отношения и продукты человеческого труда претерпевают извращение своей сути.

Во-первых, Маркс указывает на явление товарного фетишизма, превращающего «общественные отношения, для которых вещественные элементы богатства при производстве служат носителями, в свойства самих этих вещей (товар), и, что ещё ярче, превращающий само производственное отношение в вещь (деньги)» [12, с. 394].

Вторым кругом отчуждения является фетишизм капитала, возникающий с развитием относительной прибавочной стоимости. При этом производительные силы и общественные связи труда в непосредственном процессе труда кажутся перенесёнными с труда на капитал. «Благодаря этому, - отмечает Маркс, - капитал уже становится весьма таинственным существом, так как все общественные производительные силы труда представляются принадлежащими ему, а не труду как таковому, и возникающими из его собственных недр» [12, с. 395].

Третий круг отчуждения связан с подключением к процессу производства капитала процесса его обращения. Здесь, пишет Маркс, «дело представляется таким образом, будто стоимость, возмещающая стоимости, авансированные на производство, и в особенности прибавочная стоимость, заключающаяся в товарах, не просто реализуются в обращении, но возникают из него», к времени производства прибавляется время обращения, в результате чего «получается такая внешняя видимость, будто оно - столь же положительная причина их образования, как сам труд, и будто оно привносит определение, происходящее из природы капитала, независимое от труда» [12, с. 395].

На четвертом круге отчуждения процесс производства капитала предстаёт как единство непосредственного процесса производства и процесса обращения, в результате чего он «порождает всё новые формы, в которых всё более теряется нить внутренней связи, отношения производства всё более приобретают самостоятельное существование по отношению друг к другу, а составные части стоимости закостеневают в самостоятельные одна по отношению к другой формы» [12, с. 396]. Прибавочная стоимость превращается в прибыль, а норма прибыли начинает регулироваться собственными законами, допускающими её изменение независимо от нормы прибавочной стоимости.

На пятом круге вторгается сложный общественный процесс - процесс выравнивания капиталов, под влиянием которого прибыль превращается в среднюю прибыль, стоимость - в цену производства и затем среднюю цену. «Здесь не только так кажется, но и действительно средняя цена товаров отлична от их стоимости, следовательно, от реализованного в них труда, и средняя прибыль отдельного капитала отлична от прибавочной стоимости, которую этот капитал извлёк из занятых им рабочих» [12, с. 396]. И далее эта объективная иллюзия складывается в такой превратный образ действительности: «Кажется, что прибыль определяется непосредственной эксплуатацией труда лишь побочно, постольку именно, поскольку последняя позволяет капиталисту при наличии регулирующих рыночных цен, кажущихся независимыми от этой эксплуатации, реализовывать прибыль, отклоняющуюся от средней прибыли. Что же касается нормальных средних прибылей, они кажутся имманентными капиталу, независимыми от эксплуатации...» [12, с. 396-397].

Шестой круг отчуждения порождается процессами обращения капитала. Здесь происходит деление прибыли на предпринимательский доход и процент, к чему примешиваются феномены торговой и денежно-торговой прибыли, «которые основаны на обращении и кажутся возникающими целиком из обращения» и в результате завершается обособление формы прибавочной стоимости, закостенение её формы по отношению к её субстанции, её сущности. Действительность капиталистического общества приобретает ещё более причудливый образ: «Одна часть прибыли, в противоположность другой, совершенно отрывается от капиталистического отношения как такового и представляется возникающей не из функции эксплуатации наёмного труда, а из наёмного труда самого капиталиста. В противоположность этому, процент представляется возникающим независимо от наёмного труда рабочего и от собственного труда капиталиста, а из капитала как своего собственного независимого источника» [12, с. 397]. Прибыль, возникающая из «наемного труда самого капиталиста» и процент, вырастающий из самого капитала - перед этой картиной блекнут фантазии сюрреалистов.

Наконец, финальным аккордом всей этой фантасмагории выступает феномен земельной ренты, «здесь часть прибавочной стоимости кажется связанной непосредственно не с общественными отношениями, а с элементом природы, землей», «форма обособления и закостенения различных частей прибавочной стоимости одна по отношению к другой завершается, внутренняя связь окончательно разрывается, и её источники совершенно маскируются именно взаимным обособлением отношений производства, которые связываются с различными вещественными элементами процесса производства» [12, с. 397-398].

В целом эти превратные формы действительности, представляющие персонификацию вещей и овеществление производственных отношений, для непосредственных агентов капиталистического производства образуют «религию повседневной жизни», символом веры которой является формула «капитал - процент, земля - земельная рента, труд - заработная плата» [12, с. 398].

Возникает вопрос: «существует ли столь же глубокое, многоуровневое отчуждение в докапиталистических обществах или это форма специфичная для капиталистического общества?». Маркс на этот вопрос даёт вполне однозначный ответ: «В прежних общественных формах эта экономическая мистификация выступает преимущественно по отношению к деньгам и приносящему проценты капиталу. По самой природе дела, она исключена, во-первых, там, где преобладает производство

ради потребительной стоимости, для непосредственного собственного потребления; во-вторых, там, где, как в античную эпоху и в средние века, рабство или крепостничество образуют широкую основу общественного производства: господство условий производства над производителями замаскировывается здесь отношениями господства и порабощения, которые выступают и видимы как непосредственные движущие пружины производственного процесса. В первобытных общинах, в которых господствует первобытный коммунизм, и даже в античных городских общинах сама община с её условиями выступает как базис производства, а воспроизводство общины - как конечная цель производства» [12, с. 399]. Таким образом, частную собственность нельзя вывести из отчуждения труда, как полагал Маркс в 1844 году, а, напротив, специфический исторический тип частной собственности обусловливает характерный для неё тип отчуждения труда.

Если предшествующие капиталистическому обществу общественные организмы не знали столь глубокого и многостороннего отчуждения труда, то в чём его исторический смысл? В чём заключается историческая необходимость отчуждения труда? В рукописи первого тома «Капитала» Маркс эту проблему решает в духе Гегеля, для которого самоотчуждение и его снятие суть форма развития. Разумеется, у Маркса речь идёт не о развитии абсолютного духа, а о развитии человеческого общества. Маркс пишет: «Рассматриваемое исторически, это превращение является необходимым этапом для того, чтобы добиться за счёт большинства создания богатства как такового, т.е. создания неограниченных [rücksichtslosen] производительных сил общественного труда, которые только и могут образовать материальный базис свободного человеческого общества» [16, с. 47]. В мире нужды и борьбы за средства существования, на базе ограниченных производительных сил общественное развитие неизбежно принимает антагонистический характер: относительно свободное развитие творческой деятельности меньшинства осуществляется за счёт принудительного труда большинства членов общества.

Выше мы уже отмечали, что неограниченное развитие производительных сил труда, образующих материальный базис свободного человеческого общества, при капитализме достигается за счёт вовлечения капиталом в их состав того, что Маркс назвал «общественные производительные силы», понимая под ними производительные силы, возникшие в ходе исторического развития общества. В состав общественных производительных сил Маркс включает кооперацию, разделение труда, машины, производственную и транспортную инфраструктуру, науку, использование сил природы. При капитализме часть общественных производительных сил (например, машины, объекты производственной и транспортной инфраструктуры) могут быть носителями стоимости. Другая часть производительных сил стоимости не имеет, но будучи включенными в процесс производства капитала и охваченными живым процессом труда, они, во-первых, участвуют в создании потребительной стоимости товаров 17, а, во-вторых, становятся факторами, повышающими производительность труда и потому участвующими в производстве абсолютной прибавочной стоимости. В целом вся сфера материального производства при капитализме охвачена стоимостной формой.

17 «Если бы средство производства не имело стоимости и потому ему было бы нечего утрачивать, т. е. если бы само оно не было продуктом человеческого труда, то оно не передавало бы продукту никакой стоимости. Оно служило бы для образования потребительной стоимости, не участвуя в образовании меновой стоимости. Так обстоит дело со всеми средствами производства, которые даны природой, без содействия человека: с землей, ветром и водой, железом в рудной жиле, деревом в девственном лесу и т. д.» [15, с. 215].

Стоимость товара определяется количеством общественно необходимых затрат рабочего времени стандартной рабочей силы. Поскольку производство потребительных стоимостей в условиях капитализма ведётся обособленными и независимыми товаропроизводителями, то установление соответствия произведённых товаров существующим в обществе группам потребностей совершается стихийно, путём колебаний спроса и предложения. Но за спиной этих колебаний находится закон стоимости, который «проявляется не по отношению к отдельным товарам или предметам, но каждый раз по отношению ко всей совокупности продуктов отдельных обособившихся благодаря разделению труда общественных сфер производства; так что не только на каждый отдельный товар употреблено лишь необходимое рабочее время, но и из всего общественного рабочего времени на различные группы употреблено лишь необходимое пропорциональное количество» [12, с. 185186]. В социально-философском смысле действие закона стоимости является специфической исторической формой выражения объективной необходимости воспроизводства (или расширенного воспроизводства) материальных условий существования общества, которая прокладывает себе путь с принудительной силой законов природы.

Сфера материального производства - это, по выражению Маркса, «царство необходимости». Но, как мы видели, при капитализме в сферу материального производства втягиваются также и силы духовного производства, прежде всего наука. Наука, также как и труд, претерпевает вначале формальное, а затем реальное подчинение капиталу 18. Складывается парадоксальная ситуация. Капитал, с одной стороны, «вызывает к жизни все силы науки и природы, точно так же как и силы общественной комбинации и социального общения, - для того чтобы созидание богатства сделать независимым (относительно) от затраченного на это созидание рабочего времени.

С другой стороны, капитал хочет эти созданные таким путём колоссальные общественные силы измерять рабочим временем и втиснуть их в пределы, необходимые для того, чтобы уже созданную стоимость сохранить в качестве стоимости» [19, с. 214]. Капиталистическая стадия развития общества впервые в истории создает материальные предпосылки для появления в обществе такого количества свободного времени, чтобы всего его члены могли заняться творческим трудом, свободным от давления нужды и внешней целесообразности. Всеобщий творческий труд, который ранее был уделом избранных, становится общим достоянием. Из состояния потенциального, в-себе-бытия, всеобщий труд может перейти в актуальное состояние для всех членов общества. Однако, эта возможность для-себя-бытия всеобщего труда сталкивается в условиях капитализма с новыми препятствиями и с новыми формами отчуждения, которые не исследовал Маркс, во-первых, потому, что его главным предметом было материальное производство, а, во-вторых, потому, что формирование духовного производства как «царства свободы» только угадывалось в тенденциях развития общества. Сегодня мы можем сказать, что главными источниками отчуждения в сфере духовного производства является придание его продуктам стоимостной формы и реальное подчинение творческого труда власти капитала.

Переход от доминирования материального производства («царства необходимости») к доминированию духовного производства («царства свободы») Маркс

18 Более подробно об этом см.: [17].

связывает, прежде всего, с изменением целей общественного производства. Если ранее такой целью было производство вещественного богатства, то теперь главным должно стать культивирование «всех свойств общественного человека и производство его как человека с возможно более богатыми свойствами и связями, а потому и потребностями, - производство человека как возможно более целостного и универсального продукта общества», т.е. производство культурных ценностей и культурного человека [20, с. 390].

С точки зрения организации общественного производства такой переход предполагает контроль ассоциированных производителей над материальным производством, рациональную организацию общественного производства и потребления, создание достойных человека условий труда и сокращение рабочего дня как основного условия увеличения свободного времени для всех членов общества. Тенденцию к сокращению рабочего дня мы наблюдаем в современном обществе, правда она пробивает себе дорогу в превратной форме. Вместо создания свободного времени для творческой деятельности всех членов общества, она увеличивает резервную армию труда, с одной стороны, а, с другой - создаёт широкий слой праздной публики, которая желает потреблять, ничего не производя.

Другая тенденция в развитии труда связана с действием закона перемены труда, который при капитализме, перейдя от субъективного к объективному (технико-технологическому) основанию разделения труда, под влиянием ускоряющегося научно-технического прогресса вызывает каждые 5-7 лет смены поколений техники и, соответственно, перемену набора профессионально-технических квалификаций, которыми должны обладать работники. Поскольку сами работники остаются рабами материального производства, не располагающими временем и средствами для развития своих универсальных производительных способностей, то отмирание профессиональных компетенций рабочей силы компенсируется периодическим обучением (система обучения на протяжении всей жизни) работников новым профессиональным знаниям и навыкам. Но универсальное развитие творческих сил человека, способностей к производительному труду не может равняться сумме частичных профессиональных навыков. Освобождение труда от его профессиональной ограниченности скорее лежит на том пути, который предсказывал Маркс: «Сокращение рабочего дня - основное условие» достижения соответствия наличных форм труда с его всеобщей сущностью. Всеобщий труд существовал всегда, хотя на предшествующих стадиях он чаще всего обнаруживал себя в отчуждённых формах.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Духовное производство. Социально-философский аспект проблемы духовной деятельности /отв. ред. В. И. Толстых. - М.: Наука, 1981. - 352 с.

2. Вазюлин В.А. Становление метода научного исследования (логический аспект). - М.: Изд-во МГУ, 1975. - 222 с.

3. Маркс К., Энгельс Ф. Письма о «Капитале». - М.: Политиздат, 1968. -744 с.

4. Лапин Н.И. Молодой Маркс— 3-е изд., доп.— М.: Политиздат, 1986.- 479 с.

5. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. //Маркс К., Энгельс. Соч. Т.42 - М.: Политиздат, 1974. - С.41-174

6. Маркс К. Тезисы о Фейербахе //Маркс К., Энгельс. Соч. Т.3. - М.: Политиздат, 1955, с.1-4.

7. Ильенков Э.В. Гегель и «отчуждение» //Ильенков Э.В. Философия и культура.— М.: Политиздат, 1991.— с.141-152.

8. Горозия В.Е. Проблема отчуждения человека в учении Карла Маркса // Человек. Государство. Глобализация. Выпуск 3 / Сборник философских статей. Под ред. В. В. Парцвания. Санкт-Петербург: Санкт-Петербургское философское общество, 2005. -C. 98-117.

9. Шкредов В.П. Метод исследования собственности в «Капитале» К. Маркса. - М.: Изд-во МГУ, 1973. - 262 с.

10. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т.3.- М.: Политиздат, 1955, с. 7-544.

11. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 46. Ч.1. - М.: Политиздат, 1968. - 476 с.

12. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т.3 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 25. Ч.2 - М.: Политиздат, 1962. - 465 с.

13. Шелике В. Ф. Исходные основания материалистического понимания истории (По работам К. Маркса и Ф. Энгельса 1844 - 1846 гг.) - Бишкек: Илим, 1991. - 230 с.

14. Рагозин Н.П. Цивилизация versus культура: по следам Марксовых размышлений // Культура и цивилизация Научный журнал. - Донецк, 2015, №№1-2(2), с.25-38

15. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 1. //Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т.23. - М.: Политиздат, 1960. - 907 с.

16. Маркс К. Капитал. Книга первая. Глава шестая. Результаты непосредственного процесса производства //Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 49. - М.: Политиздат, 1974 - С. 3136

17. Рагозин Н.П. Метаморфоз науки в эпоху капитала // Культура и цивилизация (Донецк) Научный журнал. - Донецк, 2017, № 1(5), с.7-22

18. Маркс К. Экономическая рукопись 1861-1863 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Изд. 2-е. Т. 48. - М.: Политиздат, 1980. — 683 с.

19. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 46, Ч.1. - М.: Политиздат, 1979. - 476 с.

20. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1861 гг. (Первоначальный вариант «Капитала»). В 2-х ч. Ч.1. - М.: Политиздат, 1980 - XXVI, 564 с.

N. P. Ragozin

(Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor) Donetsk National Technical University (Donetsk, Donetsk People's Republic) E-mail: nragozinainbox. ru

PROBLEM OF UNIVERSAL LABOUR AND ITS ALIENATION IN K.

MARX'S «THE CAPITAL»

Annotation. The article studies genesis and content of concept 'universal labour' in preparation papers and text of "The Capital" by K. Marx. Genesis of the concept 'universal labour' is studied in the context of overcoming alienation of labour. The article shows that the concept of labour is the central concept in social-philosophic as well as economic theory of K. Marx, which were developing fruitfully together. The author believes that liberation of universal labour from limitations of alienation means crucial change in production force of society, change in role of material and spiritual production in historical development, in which 'free development of every person is a condition offree development of all'.

Key words: labour, universal labour, alienation of labour, free and necessary labour, freedom, material and spiritual production.

Поступила в редакцию 9 декабря 2017 г.