CC BY
74
Список литературы
1. Никитов А.В., Орчаков О.А., Чехович Ю.В. Плагиат в работах студентов и аспирантов: проблема и методы противодействия // Университетское управление: практика и анализ. 2012. № 5. С. 61-68.
2. Голунов С.В. Студенческий плагиат как вызов системе высшего образования в России и за рубежом // Вопросы образования. 2010. №3.
С. 243-257.
3. Ветлесен А. Ю. Философия боли. М.: Прогресс-Традиция, 2010.
240 с.
4. Петракова И.Н., Троегубов А.Г. Потенциал философских идей
B.В. Розанова в контексте анализа проблемы толерантности // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. Вып. 3. Ч.1. Тула: Изд-во ТулГУ, 2011.
C. 67-76.
Петракова Ирина Николаевна, канд. филос. наук, доц., minepochta@rambler.ru, Россия, Тула, Тульский государственный университет.
THE PHILOSOFICAL ANALYSIS OF THE PLAGIARISM PROBLEM IN THE EDUCATION SECTOR: ABOUT THE CAUSES
I.N. Petrakova
The causes of the plagiarism in the education sector are analyzed in the article from the philosophical point of view. It’s supposed, that not only the state of the public morals but the characteristics of the modern information society is the cause of the plagiarism in the modern education sector.
Key words: plagiarism, information, information society.
Petrakova Irina Nikolaevna, PhD (philosophy), minepochta@rambler.ru, Russia, Tula, Tula State University.
УДК1 (091)+ (111.1:111.8)+ (114:115)
ПРОБЛЕМА ВРЕМЕНИ В ФИЛОСОФСКОМ ДИСКУРСЕ
А.А. КОЗЛОВА
Д. А. Репин, С.Е. Юрков
Рассматривается проблема времени как формы субъективного мышления. Прослеживается степень влияния идейного наследия немецкого метафизического персонализма Г. Тейхмюллера на панпсихизм А.А. Козлова в этом вопросе. Доказывается, что идея времени не только связана с нашим самосознанием, но она выступает определенного вида координацией в онтогносеологическом опыте между субъектом и объектом.
Ключевые слова: субстанция, время, пространство, делимость, детерминация, деятельность, самосознание, психическая координация, духовная субстанция, Высочайшая Субстанция.
Вопрос о времени связан с понятием и определением субстанции, данным одним из выдающихся исследователей философской мысли
А.А. Козловым (1831-1901) - (основоположником русского персонализма подробнее концепция внутреннего опыта у русских персоналистов [6]).
Спор о субстанции поднимался в философской полемике П.Е. Астафьева с А.А. Козловым. Основанием для нее послужило философское недоумение: что считать непосредственно данным сознанию - субстанцию или акт? Необходимо отметить, что выяснение данного вопроса базировалось на прояснении фундаментальных и метафизических категорий персо-налистической мысли: духовной сущности и ее проявления в мире на основе разграничения знания и сознания.
Следуя монадологическому учению Г. Лейбница, русский панпси-хист А.А. Козлов акцентирует внимание на факте непосредственного осознания субстанцией самой себя, полагая, что личности присуще (имманентно) сознание метафизического характера - сознание собственной сущности. Знание же она приобретает из внутренних психически-обусловленных деятельностей и их содержаний, реализуя себя в бытии. Оппонент А.А. Козлова П.Е. Астафьев трактует знание в контексте метафизики, отвергая существование субстанции как онтогносеологической единицы в познании окружающего мира. А.А. Козлов же утверждал, что субстанция нам дается неизменная, не подверженная внутреннему «движению». Примечательно, что позднее, как бы трансформируя схожее положение о субстанции как внутренне неизменной онтогносеологической единицы, он вводит понятие интенсивности сознания. В ходе данной полемики кристаллизуется центральный принцип построения философских систем персонализма двух мыслителей: личность знает о себе непосредственно, она ведает себя в своей сущности; данный вид знания свойствен личности внутренне и проявляется внутренним образом.
В ходе полемики А.А. Козлов поясняет позицию оппонента: «однако это должно «означать, что 1) субстанция должна быть бытием вне условий пространства, времени и причинности» 2) пространство, время и причинность суть условия опыта; 3) субстанция «должна быть трансцендентною», и что «она своей деятельностью, производит весь мир явлений в пространстве и времени, и, притом явлений не только материальных, но и явлений сознания» [3, с. 141]. Уточним, неизменность субстанции подразумевает под собой такие категории философии, как ее статичность, несмотря на количественные и качественные изменения, происходящие в природе и окружающем мире.
Прослеживается значительное расхождение мнений двух философов: для П.Е. Астафьева, деятельность всегда активна, а для А.А. Козлова субстанция и деятельность разграничены, но деятельность есть результат развития одной и той же субстанции. Субстанция и деятельность соотносятся как производящее начало и производимая функция. В представленной связи субстанция «переходит» из пассивного в активное состояние. Движение как психически обусловленная сменяемость одних состояний
другими в сознании личности опосредуется внутренними актами психики. Проекция данных актов сознания внутреннего опыта на внешнюю данность и формирует понятие действительности.
На основании этой полемики существенную мысль высказывает их современник философ Е.А. Бобров, который полагает, что изменяемость состояний сознания, их активность и интенсивность способствует пониманию координации состояний внутри человеческой личности. Несмотря на это, движущиеся материальные субстанции в окружающем мире объектов формально дают понимание временных процессов, поскольку для их восприятия необходима пространственно-временная характеристика. «Материальность движущихся субстанций предполагает их пребывание во времени и пространстве (причем понятие атома, как неделимой части пространства, стоит в противоречии с бесконечной делимостью пространства)- от чего свободны «идеи» универсалистов; это заставляет видеть в двух главнейших космологических категориях пространства и времени нечто сущее транссубъективно» [2, с. 13].
Исходя из вышесказанного можно констатировать, что время - вне мыслящего субъекта. Оно должно, с одной стороны обладать, трансцендентным «существованием», с другой - выступать одним из важнейших оснований материальности. В развитии учения о времени А.А. Козлов опирается на понимание времени Блаженным Августином, приведенное им в Книге 11 «Исповеди». При рассмотрении вопроса о времени важной представляется констатация: во-первых, время присутствует в сознании сменяемостью своих состояний; во-вторых, сменяемость времени граничит с постоянной изменяемостью его, то есть трансформацией состояний психически обусловленных, подверженных «воспоминаниям», настоящему и будущему. Отсюда изменяемость затрудняет конкретизацию того или иного измерения времени. Настоящее опосредуется прошлым, которое стремится к небытию, потому прошлое с философской точки зрения иллюзорно, будущего - еще нет, и оно неизвестно. Время также не может быть измерено. В чем заключается продолжительность того или иного времени? Рассуждая о прошлом, мы не можем сказать, сколько оно длилось, какой продолжительностью оно было обусловлено. Так нельзя ничего сказать и о предмете, которого нет, поскольку предмет прошлого стремится к исчезновению.
Настоящее, как бы сознательно его не делили на день, час, минуту, секунду и т.д., подтверждает условность таковых подразделений. Само понятие длительности времени обозначается только тем, что оно есть. Это, согласно Августину Блаженному, «постоянно пребывающий» момент времени, зафиксированный нашим сознанием. События настоящего времени могут быть только «неуловимыми мгновениями», но они уже не имеют никакой продолжительности. Действительно, если предмет прошлого - в небытии, а настоящее время стремится к минимуму продолжительности,
будущее же еще не наступило и неизвестно, тогда допустим вывод о том, что и время само полностью стремится к небытию и способно исчезнуть навсегда.
Однако и прошлое, и настоящее существуют. Но каковы принципы их существования? Они выступают образами нашей души, следовательно, и прошлое не вспоминалось бы, и настоящее не было бы настоящим, и будущее не настало бы, если душа не воплощала прошлое и прошлые события в настоящем. Именно в настоящем существует и прошлое, и будущее. Такая позиция в отношении времени порождает серьезное противоречие: если прошедшее в своих прошлых событиях стремится к небытию, ускользает от «зрителя», который созерцал его как настоящее, вероятно, оно вовсе должно забыться. Тем не менее, Августин констатирует: душа запоминает и воспоминает прошлые события. Но как быть с будущим? Ведь оно не может быть настоящим, если его еще нет. «В нашей душе есть три формы восприятия, соответствующие трем несуществующим временам: а) память или воспоминание (memoria) для настоящего прошедших предметов, созерцание или воззрение (тШйш) для настоящего настоящих предметов, чаяние или надежда (expectatio) для настоящего будущих предметов» [1, с. 242].
Критикуя учение Августина Блаженного, А.А. Козлов развивает «уникальную философию времени». В нашем сознании время является непосредственным условием движения тел, измерением этого движения, само же нисколько не измеряется и не может быть подвержено измерению уже в метафизическом контексте проблемы времени. Время «есть само по себе некоторое действительное протяжение» [5, с. 11-12].
Говоря о протяженности «пространства», мы невольно связываем понятие протяженности пространства с понятием протяженности во времени той или иной вещи, того или иного тела. Протяжение пространства еще можно измерить: например, пространство слов измеряется пространством входящих в эти слова слогов, длинных и коротких, но как измерить пространство времени? Времена проходят и исчезают, становясь лишь мгновениями, «(моментами)», также нельзя говорить о времени в рамках одного понимания движения, - время фиксирует и состояния покоя вещи, тела и т.п., время, возможно, существует как «протяжение души» [1,
с. 247].
Настоящее принимает у учителя Церкви форму универсальную. Он его сравнивает со своеобразным сосудом, который наполняют события и явления.
Выступая критиком идеи настоящего Блаженного Августина, А.А. Козлов дает понять, что само настоящее может быть мыслимо безотносительно к прошлому и будущему. От этого зависит не только правильное понимание времени, но и достоверное понимание того, каким образом
А.А. Козлов приходит к метафизической идее безвременности мироздания.
Он считал, что понятие безвременности наиболее полно обнаруживается в монадологии Лейбница, к которой обращается с целью подтверждения своей философской концепции в вопросе времени. «Бесконечная делимость пространства не допускает мыслить эти гипотетические последние элементы (атомы) протяженных тел пространственными, он отбросил от атомов свойство пространственности и пришел к необходимости мыслить безпространственными единицами, но рассуждая дальше, что из безпространственных единиц не могут произойти протяженные тела, Лейбниц приходит к дальнейшему заключению, что само пространство есть только феномен, или видимость, и что, следовательно, протяженная материя есть нечто кажущееся, а не реальность, которой может быть признана только наша душа или что-либо ей аналогичное» [4, с. 533].
Согласно Лейбницу, монады образуют определенный порядок -иерархию, но здесь фактически подменяются категории «пространства» и «времени» категорией порядка. Следовательно, для мыслителя порядок существует в безвременной иерархии монад. Однако если пространство иллюзорно, то оно должно быть продуктом нашего сознания, понимания и своего рода «кодификации» определенных объектов окружающей действительности, их сознательной упорядоченности. Отсюда и в философии «времени» А.А. Козлова идея порядка указывает на понятие времени, которое выполняет функцию координации между субъектом и объектом в познании. Следовательно, оно не может быть исключительно внесубъек-тивно, так как входит в содержание сознания мыслящей субстанции. С другой стороны, оно не может быть и исключительно имманентно сознанию, поскольку внешний опыт фиксирует временные процессы в окружающей нас действительности.
Таким образом, вопрос о внесубъективности времени может решаться только в границах нашего же сознания и переноса на материальные субстанции внутренних состояний, переживаемых нашей субстанцией (состояний психически обусловленных), в нас. К подобным состояниям относятся и наши чувства и желания. «Чувства, желания и движения только сознаются, а вовсе не суть познания, которые состоят из образов ^п-schauungsbilder), понятий, суждений и умозаключений; между тем мы постоянно говорим, думаем, рассуждаем о первых так, как будто бы и они были также познаниями. ... Данная проблема и разрешается у Тейхмюлле-ра теорией значковой (semiotisch) или символического познания, где в обычные элементы специфического познания как бы вплетается значок или намек на то, что всем и каждому мыслящему доступно из его индивидуального сознания и чем каждый дополняет от себя образы, понятия, суждения, умозаключения, т.е. намек на чувство, волю и движение (ощущение)» [4, с. 671]. Согласно А.А. Козлову, человек мыслит по принципу
аналогии, сознательно приписывая одному и тому же объекту те вторичные свойства, о которых узнает посредством восприятия других объектов, устанавливается символическая связь между субъективным восприятием вещи и тела и априорным содержанием нашего сознания.
Исходя из вышеизложенного понимание времени представляется в качестве перспективной формы координации для идейного содержания, возникающего вследствие наших реальных деятельностей. Опираясь на категорию души, называемую Г. Тейхмюллером «Я безвременным и безпро-странственным», оправданно полагать, что время есть перспективная форма координации и связи личностного «Я» с внешним действительным миром, но не с миром субстанций (сущностей). Считая реальным мир субстанций, мы полагаем, что время дано нам только для познания внешних действительных вещей и предметов, тогда как все, что есть в бытии, предстает в единстве, самом по себе безвременном. «Я безвременное и безпространственное» - душа принадлежит и связывается с миром реальных субстанций и Высочайшей Субстанцией - Богом. Отсюда, если психическая координация состояний сознания, обусловленная внутренним центром - «Я», влечет за собой перспективную координацию и иерархию субъектом онтогносеологического опыта предметов и объектов окружающей действительности, то для русского персоналиста ограничение существа во внешнем опыте познания (через пространство и время) гипотетически утверждает скоординированное бытие духовных субстанций с Богом. Поэтому еще одно понимание времени связано с метафизической проблематикой ограничения нашего видимого мира пространством и временем. То есть, поскольку существует психическая координация внутри нашего сознания и если существует координация личностей в человеческом мире, то должна существовать координация духовных субстанций с трансцендентным миром.
Вывод: время в метафизическом выражении в структуре мироздания символически указывает на трансцендентный безвременный мир -вечность.
Список литературы
1. Блаженный Августин. Исповедь. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2006. 320 с.
2. Бобров Е.А. Бытие индивидуальное и бытие координальное. Юрьев; Печатано в типографии Германа, 1900. 164 с.
3. Козлов А.А.Объяснение с П.Е. Астафьевым // Свое Слово. Киев, 1889. № 2. С. 139-153.
4. Козлов А.А. Густав Тейхмюллер // Вопросы философии и психологии. 1894. Кн. 4 (24). С. 523-536.
5. Козлов А.А. Беседы с Петербургским Сократом. Беседа седьмая (понятие времени) // Свое Слово. Киев, 1890. № 3. С. 7-22.
6. Репин Д.А., Юрков С.Е. Концепция внутреннего опыта в метафизической мысли русских персоналистов // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. Вып. 3. Ч. 1. Тула: Изд-во ТулГУ, 2013 С. 40-48.
Репин Дмитрий Александрович, аспирант, repin. dmitrij@mail. ru, Россия, Тула, Тульский Государственный университет,
Юрков Сергей Евгеньевич, д-р филос. наук, проф., serg45@inbox.ru,
Россия, Тула, Тульский государственный университет.
THE PROBLEM OF TIME IN PHILOSOPHICAL DISCOURSE OF A.A. KOZLOV.
D.A. Repin, S.E. Yurkov
The article looks into the problem of time as a form of subjective thinking. There is a degree of influence of the ideological heritage of German Gustav Teichmouller’s metaphysical personalism on panpsychism of A.A. Kozlov. It is proved that the idea of time is not only linked to our identity, but it is a particular kind of onto-gnoseological coordination experience between a subject and an object.
Key words: substance, time, space, separability, determination, activity, selfawareness, psychical coordination, spiritual substance, The Highest Essence.
Repin Dmitry Aleksandrovich, post-graduate student, repin.dmitrij@mail.ru, Russia, Tula, Tula State University,
Yurkov Sergey Evgenievich, Doctor of Philosophy, Professor, serg45@inbox.ru, Russia, Tula, Tula State University.
УДК 128/129
РЕЛИГИОЗНО-НРАВСТВЕННЫЕ ОСНОВАНИЯ ВЕРЫ В СМЫСЛ ЖИЗНИ В РАБОТАХ А.И. ВВЕДЕНСКОГО И С.Л. ФРАНКА
А.В. Романов
Рассмотрена категория смысла жизни в работах русских религиозных философов А.И. Введенского и С.Л. Франка. Определено, что существуют логические, религиозные и нравственные условия веры в смысл жизни, а также прослежена связь категории смысла жизни с категориями бессмертия души и высшего блага.
Ключевые слова: смысл жизни, А.И. Введенский, С.Л. Франк, высшее благо, бессмертие души.
Проблема смысла жизни волновала человечество во все времена. Вряд ли найдется хотя бы один индивид, который никогда не задавался вопросом: «В чем смысл жизни?». Не претендуя на окончательный ответ, в данной работе остановимся на условиях, которые делают возможными ве-
