CC BY
163
гут включать служебные части речи - предлоги, определенный артикль, употребляемый в своей основной грамматической функции, образуя в совокупности с перечисленными выше именами элементарные номинативные конструкции.
Семантический анализ свидетельствует о том, что имена Бога могут передавать различные значения, указывающие на те или иные онтологические или функциональные признаки, присущие Божеству как личности. Применяемые в теони-мике языковые средства выступают инструментом, благодаря которому свое выражение в форме, доступной большинству представителей социума, находят как вероисповедальные идеи, метафизические сущности, логико-философские категории, так и общечеловеческие ценности.
Примечания
1. Зинин С. И., Степанова А. Г. Имена персонажей в художественной литературе и фольклоре // Антропонимика. М., 1970. С. 72.
2. Лосев A. Ф. Бытие - имя - космос / сост. и ред. А. А. Тахо-Годи. М., 1993. С. 642.
3. Семищев А. М. Происхождение русских имён, фамилий, прозвищ // Избранные труды. М., 1968. С. 65.
4. Иванова Р. А. Библейские имена сквозь призму языковой ментальности // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: сб. материалов II междунар. науч. конф. (09 - 11.12.2004) / отв. ред. Т. В. Симашко. Архангельск, 2005. С. 268.
5. A Dictionary of the Bible. Oxford, 2009. URL: http: //www.mobisystems. com.
6. Там же.
7. Hoad T. F. The Concise Oxford Dictionary of English Etymology / ed. by T. F. Hoad. Oxford, 1996. С. 213.
8. A Dictionary of the Bible.
9. Илларион Еп. Священная тайна Церкви. СПб., 2002. С. 133.
10. Hoad T. F. Op. cit. С. 284.
11. Там же. С. 62.
12. A Dictionary of the Bible. Указ. соч.
13. Ulmann S. Words and their use. L., 1951. С. 32.
14. A Dictionary of the Bible.
15. The Holy Bible. Mt., 1: 21 // Oxford Text Archive / by Robert A. Kraft. Philadelphia, 2003.
16. A Dictionary of the Bible.
17. Хигир Б. Ю. Тайна влияния имени на подсознание. М., 2007. С. 11.
18. Левицкий Ю. А. Теоретическая грамматика современного английского языка. Пермь, 2004. С. 52.
19. Постовалова В. И. Афонский спор о природе и почитании имени Божия и его мистико-богословс-кие, лингвистические и философские основания // Христианство и философия. М., 2000. С. 128.
20. Мень А. В. История религии: в поисках Пути, Истины и Жизни. Т. 7. Сын Человеческий. М., 1993. С. 132.
21. The Holy Bible. L. 2: 10-11.
22. Ibid. John, 4: 42.
23. Мень А. В. Указ. соч. С. 239.
24. Святой Дионисий Ареопагит. Божественные имена // Мистическое богословие. Киев, 1991. С. 69.
УДК 811.111.36
И. М. Советов
ПРОБЛЕМА СТАТУСА ЛИЧНЫХ МЕСТОИМЕНИЙ В СИСТЕМЕ ЧАСТЕЙ РЕЧИ
В статье формулируется тезис о том, что личные местоимения первого, второго и третьего лица являются заместителями, т. е. выполняют функцию, которая свойственна служебным словам. Все личные местоимения существуют на равных основаниях, а различие пролегает в сфере их употребления.
In the article we state that personal pronouns, including the first and second person pronouns, are substitutes, i. e. they function as structural words. All personal pronouns are alike, the difference concerns their deictic peculiarities.
Ключевые слова: личные местоимения, субституция, структурные слова, части речи.
Keywords: personal pronouns, substitution, structural words, parts of speech
Местоимения представляют собой одну из наиболее очевидных языковых универсалий. В силу своего большого семантического и морфологического своеобразия класс английских местоимений привлекал внимание исследователей во все периоды развития языкознания.
Практически ни одно из лингвистических направлений не проходило мимо этого количественно небольшого, замкнутого, но обладающего чрезвычайной коммуникативной значимостью разряда слов, не попытаясь внести свой вклад в решение таких традиционно связываемых с местоимениями проблем, как их статус в системе частей речи и место среди знаменательных и служебных слов; соотношение лексического и грамматического в их семантике.
Долгое время был спорным статус местоимений как самостоятельной части речи. Объясняется это морфологической и функциональной неоднородностью этого класса, отсутствием собственного грамматического значения, отличного от грамматического значения существительного и прилагательного и отсутствием особых, свойственных только местоимению, синтаксических функций.
Трудность вопроса о выделении местоимения как части речи очень точно сформулирована еще академиком В. В. Виноградовым. Объединение всех местоимений нарушит цельность системы частей речи, поскольку в классе местоимений окажутся слова разной грамматической природы; вместе с тем распределение их по другим критериям приведет лишь к тому, что их все равно придется выделять в особые
© Советов И. М., 2011
И. М. Советов. Проблема статуса личных местоимений 6 системе частей речи
разряды среди как прилагательных, так и существительных [1].
Термин «часть речи» воспринимается как условное имя, утратившее мотивационную связь с обозначаемым явлением. В современной теоретической грамматике едва ли есть другая область исследования, которая вызывает такие бурные споры, как разделение слов по частям речи.
В лингвистике сложилось несколько основных подходов к классификации слов по частям речи. Эти подходы по-своему отражают разные этапы исследования частей речи как языкового феномена, разное понимание их сущности представителями различных школ.
В. Г. Адмони считает, что эмпиризм практического опыта и калькирующий схематизм - те истоки, из которых развивается в применении к новым европейским языкам методика «традиционной грамматики» [2].
Служебный характер местоимений акцентируется в широко распространенном в зарубежном языкознании взгляде на местоимение прежде всего как на заместителя имени. Считая функцию субституции основной для местоимений и не касаясь каких-либо других их функций, создатель теории субституции Л. Блумфилд предлагал объединить существительные и местоимения в одну, более крупную, часть речи - субстантивные слова, тем самым признав несамостоятельность, подчиненность местоимений [3].
Блумфилд писал о «замене» как значимом грамматическом явлении. По Блумфилду, «замена» - это лингвистическая форма или грамматическая черта, которая при определённых обстоятельствах заменяет любую единицу из класса лингвистических форм. Например, субститут I заменяет любое существительное в единственном числе при условии, что это существительное обозначает говорящего. Блумфилд выделяет особенности субститутов: это короткие слова, во многих языках безударные, отличающиеся суппле-тивностью (I - те) [4].
Местоимения включаются в позиционные именные классы на правах слов-заместителей. В языке существует группа слов, которые хотя и не обладают всеми признаками служебных слов, тем не менее играют в строе языка определенную грамматическую роль, как и служебные слова, используются для построения из слов речевых конструкций. Такие слова, занимающие промежуточное положение между словами знаменательными и служебными, можно назвать строевыми словами. «Выражаясь фигурально, знаменательные слова, хоть и являются самостоятельно-назывными, выполняют роль солдат в строю, в то время как служебные слова - это офицеры, организующие солдатский строй» [5].
Местоимения - типичный пример строевых слов. В отличие от служебных слов, местоимения способны употребляться самостоятельно, без сопровождения других (знаменательных) слов. Так, личные местоимения he, she и другие употребляются в предложении как его самостоятельная часть - подлежащее, ничем не отличаясь в этом отношении от таких знаменательных слов, как существительные; ср.: Jordan runs - Не runs; Ann sits - She sits. Местоимения, употребляясь анафорически, то есть замещая предшествующие им слова и группы слов, способствуют выражению связи между предложениями в строе контекста: Jordan came in. Не was astonished. Местоимение he во втором предложении соотнесено с существительным Jordan в первом предложении и тем самым способствует соединению этих двух предложений друг с другом в пределах контекста.
Система личных местоимений всегда вызывала много споров среди ученых. По мнению А. Смирницкого, «основным, что сразу же бросается в глаза и резко выделяет местоимения на фоне других слов, является специфический характер их значения» [6].
Специфический характер личных местоимений заключается в относительности их значения, зависимости их значения от ситуации и контекста.
Семантическое своеобразие местоимений давно осознается лингвистами, но на вопрос о том, в чем именно оно заключается, разные лингвисты отвечали и отвечают по-разному. Почти каждый из предложенных ответов содержит долю истины, освещая тот или иной аспект местоименного значения и вытекающего из него функционирования местоимений в речи.
Различия касаются уже первого самого общего вопроса: имеют ли местоимения значение?
На этот вопрос были даны, как известно, три основных ответа: местоимения не имеют значения, что и составляет их специфику; местоимения не имеют постоянного значения, оно меняется в каждом акте речи; местоимения не отличаются от других языковых знаков в плане неустойчивости, непостоянности; их своеобразие заключается в том содержании, которое выражает это значение [7].
Личные местоимения не закреплены за каким-то лицом или предметом. Если существительное обозначает вещь, которая называется данным знаменательным словом, то лица или предмета, который бы назывался каким-то одним местоимением, не существует. Так, например, личное местоимение первого лица, в зависимости от ситуации, может относиться к мужчине, женщине, ребенку, а также к животному и даже к неодушевленному предмету в рамках персонификации (например, в сказках) [8].
Какой из аспектов семантической структуры личного местоимения является определяющим: указательный или заместительный?
В истории языкознания местоимения рассматривались только как заместители, например, Л. Блумфилдом. Следует признать, что личные местоимения, являясь заместителями по своей природе, имеют в своем семантике значение указа-тельности. Оба аспекта находятся в тесном взаимодействии. Замещение помогает избежать повторения существительного или целой фразы, а указание на экстралингвистический объект или элемент в структуре текста служит для образования связей в тексте и отдельных реплик диалога.
Если быть последовательным, то важно признать, что «перевод этого класса (местоимений) в подклассы на позиционном основании неизбежен: собственной позиции в модели предложения, отличной от позиций других знаменательных классов, местоимение иметь не может в силу своей заместительной природы» [9].
Обобщающая заместительная функция местоимений видна из того, что любой член предложения, выраженный местоимением, в том числе и личным местоимением первого и второго лица, проецирует свое значение на некоторый класс или подкласс знаменательных слов и, обратно, сам служит проекцией общей функции данного класса или подкласса. Для личных местоимений первого и второго лица это свойство, в частности, четко выявляется на примерах конструкций с приложениями и обращениями [10].
Признание заместительной природы местоимений имеет важное значение для уточнения места, которое местоимения занимают среди других частей речи.
Первую часть лексикона, открытую, составляет огромное количество знаменательных слов, или слов полной номинативной силы.
Вторую часть лексикона, закрытую, составляют заместители имен (собственно местоимения и примыкающие к ним широкозначные слова).
Третью часть лексикона, тоже закрытую, составляют уточнители имен (служебные приименные модификаторы) [11].
Противоречивость значения, ситуативная изменчивость - все эти факторы вносят различия не только в трактовку роли местоимений в системе частей речи, но и в саму систему личных местоимений.
О трудности и даже невозможности проведения четкой границы между лексическим и грамматическим моментами в значении личных местоимений написано много. Высокая степень абстрактности их значения, обобщенность и отвлеченность признают многие лингвисты, такие как Э. Бенвенист, А. М. Пешковский, М. И. Стеб-лин-Каменский и др.
Многие лингвисты противопоставляют местоимения первого, второго лица и местоимения третьего лица. «Так называемое третье лицо: он, она, оно - есть обыкновенное местоимение и обозначает вообще предмет, следовательно, здесь нет вопроса об одушевленности, о сознательности: это не личное местоимение! Зато так называемое третье лицо - это местоимение в собственном смысле, ибо оно одно только в настоящем смысле употребляется вместо имени» [12]. Мысль о необходимости обособить местоимения первого лица и второго лица (личные) от местоимений третьего лица (третье-личных, или безлично-родовых) высказывалась очень давно проф. И. А. Бодуэном де Куртенэ [13].
Так, среди местоимений субстантивного характера, т. е. среди местоимений сближающихся с существительными или, иначе говоря, среди «местоимений-существительных», выделяется несколько групп слов, формальные отличия каждой из которых от обычных существительных идут в разных планах.
Личные местоимения, прежде всего привлекающие внимание среди местоимений-существительных, отличаются от последних наличием слов, занимающих совершенно особое положение в языке вследствие того, что они являются единственными носителями значения первого и второго лица.
В самом деле, значение автора речи или его собеседника встречается только у соответствующих местоимений первого и второго лица, соответственно, и отсутствуют у каких-либо других слов. В связи с этим неправильным представляется положение традиционной грамматики о том, что местоимения всех трех лиц существуют в языке якобы на равных основаниях. В действительности же в то время как значение первого лица имеется только у местоимения I (я) и we (мы), а значение второго лица - только у местоимений you (вы) и thou (ты) (арх.), значение третьего лица разделяется местоимениями he (он), she (она), it (оно) и they (они) с необозримым количеством существительных, что формально выражается в общности их согласования с глаголом.
Наличие местоимений первого, второго и третьего лица обусловливает существование особой категории лица, образуемой их противопоставлением.
Этот момент четко отграничивает рассматриваемые местоимения-существительные от обычных существительных, которые, всегда выступая только со значением третьего лица, категории лица, естественно, не имеют [14].
Особый характер местоимений ярко проявляется в их сочетаемости. В отличие от существительных, субстантивные местоимения не сочетаются с артиклями. Это объясняется отвлеченно-
И. М. Советов. Проблема статуса личных местоимений в системе частей речи
стью их лексического значения. Л. С. Бархударов и Д. А. Штелинг считают, что местоимение не называет никакого конкретного предмета и поэтому не может быть речи о его классификации или индивидуализации.
Похожим образом О. Есперсон противопоставляет личные местоимения первого и второго лица третьему лицу.
Различия между тремя лицами заключается в следующем:
- первое лицо обозначает говорящего, второе лицо - собеседника;
- третье лицо, в противоположность, обозначает и не говорящего, и не собеседника. В отличии от первого и второго лица третье лицо включает не только местоимения he, she, it, но и существительные и другие местоимения (the man goes, who goes, everybody goes, etc.) [15].
Такая точка зрения заслуживает особого внимания, но кажется нам неточной. Выделение особых «местоимений-существительных» несколько не оправдано и только усложняет вопрос о местоимениях. Такую точку зрения ни в коем случае нельзя назвать полностью неверной. Данный подход является важной ступенью развития в исследовании личных местоимений, так как недвусмысленно указывает на различия, которые существуют в сфере употребления личных местоимений первого, второго и третьего лица. Действительно, сферы употребления личных местоимений варьируются.
Присоединяясь к мнению Ш. Морриса, Э. Бен-венист отмечает, что личные местоимения первого и второго лица встречаются в определенном жанре языка; можно представить обширный текст доклада, в котором они не употреблены ни разу, в диалогах же без них нельзя обойтись. Отмеченные особенности личных местоимений первого и второго лица объясняются спецификой их семантики [16].
Замещение свойственно всем личным местоимениям, хотя, первое и второе лицо, кроме того что замещают существительное, указывают на говорящего и на его собеседника. Значение всех личных местоимений сильно зависит от контекста. В тексте практически любое личное местоимение может употребляться автосемантично, т. е. личное местоимение перестает указывать на конкретного человека, становится безличным [17].
Известно, что местоимения сыграли важную роль в образовании форм склонения имени и местоименного спряжения глагола - во многих языках можно проследить местоименное происхождение личных и падежных окончаний. Это обусловлено тем обстоятельством, что в лексических значениях местоимений содержится понятие лица, отношение к субъекту речи, понятие, чрезвычайно важное с точки зрения функ-
ции общения. Поэтому местоимения оказались теми словами, при помощи которых еще в глубокой древности, когда были заложены элементы современного языка, создавался, правда, примитивный, но все же определенный грамматический строй [18].
Анализ «строевых» слов приводит Л. С. Бархударова к выводу о том, что разделение всех слов на служебные и знаменательные не имеет абсолютного характера. Ссылаясь на X. Элисо-на, автор утверждает, что есть лишь различная градация служебного употребления слов, при которой различным группам слов свойственны разные степени служебности, т. е. большая или меньшая степень превалирования их грамматических функций над их лексическим значением.
Однако специфика местоименных значений не исчерпывается особым характером соотношения в них лексического и грамматического аспектов.
Поскольку именно в семантике большинство исследователей видят главную особенность местоимений, объединяющую очень разнородные в морфологическом и функциональном плане единицы, следует подробнее остановиться на этой проблеме, тем более что в ней остается еще немало неясных и спорных моментов. В свете широко распространенного тезиса о решающей роли семантики в выделении местоимения как части речи большое значение приобретает вопрос об определении его общего значения. Если, например, для существительного общее, категориальное значение формулируется как предметность (субстанциальность), а для прилагательного - как значение качественного признака, то категориальное значение местоимений для многих остается неуловимым.
Местоимение принято определять как часть речи с предельно обобщенным значением, не называющую предметы, лица, отвлеченные понятия, свойства или признаки, а указывающую на них. Традиционно выделяемые в основном по семантическому признаку подклассы - личные, притяжательные, указательные, неопределенные и т. д. различаются способом указания на объект: личные (в широком смысле) указывают на объект с точки зрения участия/неучастия в акте коммуникации.
Таким образом, класс местоимений выделяется в системе традиционных частей речи по признакам указательной и заместительной семантики, оба типа семантики находятся в тесном единстве. Личные местоимения не закреплены за каким-то лицом или предметом.
Любое «я» имеет свою персональную информацию и соответствует каждый раз единичному существу, является по своей природе заместителем имени.
В традиционной грамматике местоимения первого и второго лица формально исключаются из
системы личных местоимений на том основании, что они не являются заместителями и противопоставляются местоимениям третьего лица, хотя одновременно с этим признается заместительная природа всех личных местоимений.
Но если мы признаем заместительную природу личных местоимений, то следует признать, что личные местоимения первого, второго и третьего лица являются заместителями и признак за-местительности объединяет местоимения в один класс и одновременно противопоставляет этот класс слов двум другим. Значит, личные местоимения существуют на равных основаниях в подклассе личных местоимений и различие пролегает в сфере их употребления.
Примечания
1. Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.: Высш. шк., 1986. С. 258.
2. Адмони В. Г. Основы теории грамматики. М.: Наука, 1964. С. 15.
3. Bloomfield L. Language. N. Y., 1933. Р. 269-275.
4. Ibid. Р. 247.
5. Блох М. Я. Диктема в уровневой структуре языка // Вопросы языкознания. 2000. № 4. С. 99.
6. Смирницкий А. И. Морфология английского языка. М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1959. С. 177.
7. Селиверстова О. Н. Местоимения в языке и речи. М.: Наука, 1988. С. 26-27.
8. Смирницкий А. И. Указ. соч. С. 178.
9. Блох М. Я. Теоретические основы грамматики. М.: Высш. шк., 2005. С. 111-112.
10. Блох М. Я. Диктема в уровневой структуре языка // Вопросы языкознания. 2000. № 4. С. 118.
11. Там же. С. 119.
12. Аксаков К. С. Конспект последних двух отделов первой части Русской Грамматики // Полн. собр. соч. М.: 1880. т. 3. Ч. 2: Сочинения филологические. С. 76.
13. Бодуэн де Куртенэ И. А. Избранные труды по общему языкознанию. Т. 2. М., 1963.
14. Смирницкий А. И. Указ. соч. С. 186-187.
15. Jesperson O. Essentials of English grammar. L., 1946. Р. 387.
16. Майтинская К. E. Местоимения в языках разных систем. М.: Наука, 1968. С. 142.
17. Там же. С. 114.
18. Устинова Н. Ф. Местоимение как часть речи в современном английском языке // Ученые записки Ленингр. гос. пед. ун-та ин. яз. Л., 1954. С. 73.
УДК 82.0
Е. В. Намычкина
РОЛЬ НАРАСТАНИЯ И СПАДА В КОМПОЗИЦИИ АНГЛИЙСКИХ СКАЗОК, ПОСТРОЕННЫХ НА ОСНОВЕ НАНИЗЫВАНИЯ
В статье рассматривается вопрос о роли стилистических приемов нарастания и спада в английских цепных и кумулятивных сказках. Выявляются структурные различия этих видов фольклора. На основе диктемной теории строения текста анализируются примеры употребления нарастания и спада как композиционных основ развития конфликта, кульминации и развязки сказок, построенных по принципу нанизывания.
The article is devoted to the study of the role of climax and anticlimax in English chain and cumulative fairy tales. Structural differences of these types of folklore are described. Examples of using climax and anticlimax as structural components of conflict development, culmination and ending in fairy tales are analysed on the basis of the dictemic theory of text structure.
Ключевые слова: цепная сказка, кумулятивная сказка, нарастание, спад, кульминация, развязка, композиция.
Keywords: chain fairy tale, cumulative fairy tale, climax, anticlimax, culmination, ending, text structure.
Нарастание и спад - синтаксические стилистические средства, которые часто становятся структурной основой текста. Особенно ярко эта их функция проявляется в сказках на основе нанизывания.
Структурными элементами этих сказок являются однотипные звенья-эпизоды. Нанизыванием И. Ф. Амроян называет такой тип повтора, «когда новое звено, присоединяясь к предыдущему, непосредственно связано с ним и только через него осуществляет связь с цепью в целом» [1].
Как известно, народная сказка в Англии стала фиксироваться в печатных изданиях не так давно в сравнении с другими странами. В то же время рассматриваемые в данной статье сказки -явление преимущественно фольклорное, поэтому таких произведений встречается немного, каждая сказка из этой группы уникальна по содержанию и структуре. В то же время общим признаком этих произведений является использование различных видов нарастания и спада в качестве структурной основы развития конфликта, ведущего к кульминации, непосредственно кульминации и развязки.
В данной статье проводится анализ роли нарастания и спада в композиции сказок на основе
© Намычкина Е. В., 2011
