CC BY
67
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
ПСИХОЛОГИИ
УДК 159.9.01
Г. С. Прыгин, И. Л. Прыгина
Проблема психической активности при шизофрении в теории субъектной регуляции деятельности
Статья посвящена рассмотрению проблем психической активности, лиц страдающих шизофренией в контексте теории субъектной регуляции деятельности. Дается определение и характеристика таких понятий как «психическая активность», «произвольность», «патопсихологический синдром»
The article is devoted to the problems of mental activity of people suffering by schizophrenia in the context of the theory of subjective regulation of activity. The definitions of such concepts as «mental activity», «randomness», «patopsychological syndrome» are also given.
Ключевые слова: психическая активность, теория субъектной регуляции деятельности, шизофрения.
Key words: mental activity, the theory of subjective regulation of activity, schizophrenia.
Своеобразие психики больных шизофренией интересует и психиатров, и психологов, т. к. дальнейшее изучение этой патологии способствует как углублению знаний о природе болезни, так и помогает раскрыть ряд важных и неизвестных сторон человеческой психики в норме. Парадоксальность и причудливое сочетание несовместимых в рамках нормальной психики особенностей моти -вации, общения, познавательной деятельности, волевой регуляции поведения, психической активности при этой болезни дает возможность для решения круга важнейших проблем, специфичных для этой патологии и в то же время имеющих общепсихологическое значение. В.М. Бехтерев писал о значении использования данных патологии психики для раскрытия проблем общей психологии: «существенной помощницей последней в деле изучения сложных психических процессов является патологическая психология,
черпающая свой материал в патологических проявлениях душевной деятельности» (цит. по Критской, [8, с. 3]).
Попытки раскрыть суть нарушений психики при шизофрении предпринимали клиницисты-психиатры. Понять природу этой патологии они пытались путем логического анализа клинических фено -менов, но этот путь оказался лишь начальным этапом решения вопроса. Проблема все более нуждалась в экспериментально-психологических исследованиях и в поисках новых подходов, которые были должны дать ответ на вопрос: как нарушены закономерности протекания самих психических процессов и свойств личности при той или иной патологии? Поэтому основной задачей психологических исследований при изучении патологии психики стало исследование психических процессов, психической деятельности и связанных с ними свойств личности.
С точки зрения Б.В. Зейгарник [4], при характеристике психической деятельности больных шизофренией особое распространение получила концепция противопоставления интеллекта мышлению. Подобную трактовку мышления как особого вида «духовной активности» она критикует у К. Ясперса, который по ее мнению, противопоставил интеллект мышлению. Ясперс определяет мышление как проявление интрапсихической активности, а интеллект рассматривает как совокупность способностей; при этом к предпосылкам интеллекта он относит «способность к запоминанию и память, утомляемость, механизмы, лежащие в основе двигательных реакций, речевого аппарата и т.д.» [27, с. 266]. Нами было экспериментально показано [21], что такое противопоставление снимается использованием понятия «метакогнитивный опыт», определение которого, согласно концепции М.А. Холодной [26], включает в себя не только когнитивные механизмы переработки информации, но и ме-такогнитивные механизмы интеллектуальной саморегуляции.
Большинство клиницистов, независимо от их взглядов на природу, сущность и течение шизофрении, подчеркивали необычность, причудливость расстройств мышления при данной патологии, невозможность приложить к нему известную мерку «слабоумия», которое встречается при других психических заболеваниях. Несмотря на то, что еще со времен Е. Блейлера расстройства мышления рассматривались как основной, первичный симптом шизофрении, на основе которого формировались вторичные симптомы заболевания,
многие авторы, в том числе и сам Е. Блейлер, при анализе этой патологии выходили за рамки изучения собственно познавательных процессов. Большое распространение получила его точка зрения, согласно которой основным нарушением больного шизофренией является его аутичность, обусловливающая распад мышления [1].
Указания на то, что у «больного сохранен интеллект, а мышление нарушено», встречаются во многих отечественных и зарубежных исследованиях. М.О. Гуревич и М.Я. Сирийский [3] полагали, что у больных шизофренией нарушается мышление при сохранности «предпосылок интеллекта», т.е. страдают не столько интеллектуальные способности, сколько умение пользоваться ими. Берце, Груле говорили о потенциальной сохранности интеллекта при ши-зофрении и снижении активности мышления как следствие снижения общей психической активности.
Другая линия исследований мышления была связана с выявлением фактов и механизмов так называемых «сверхвключений» при шизофрении. Согласно В.П. Критской [8], этот термин был введен Н. Камероном, который характеризует мышление больных как «сверхвключающее», т. е. больные при решении различных задач привлекают избыточное количество категорий или, как это обозначалось впоследствии, информации. Это явление Н. Камерон связывал с нарушением межличностных отношений, подчеркивая тем самым роль социальной детерминации этой патологии. Ю.Ф. Поляков [95], в отличие от Н. Камерона, объяснял этот феномен нарушением избирательности познавательной деятельности с расширением круга актуализируемых, малозначимых с точки зрения практического использования, латентных свойств и отношений предметов.
При анализе патологии психической деятельности больных шизофренией наиболее продуктивным является понятие «патопсихологический синдром» - как целостная система нарушенных психических процессов и свойств личности, составляющих психологическую основу шизофренического дефекта. Рассмотрим несколько подробнее проблему шизофренического дефекта.
Многие авторы связывают специфику проявлений шизофренического дефекта в первую очередь с личностными изменениями, нарушением структуры личности. Согласно А.В. Снежневскому [24], в качестве начальных признаков дефекта отмечается углубление дисгармонии личностного склада. Большинство исследователей
шизофрении придерживаются мнения о том, что больные шизофренией обладают сохранным интеллектом, другие, в качестве основного нарушения усматривают снижение интеллекта.
Исследования В.П. Критской, Т.Д. Савиной [7], Т.К. Мелешко [10], Ю.Ф. Полякова [16, 18], показывают, что в основе патопсихологического синдрома, определяющего шизофренический дефект, можно выделить в его целостной структуре, прежде всего предиспо-зиционно обусловленные характеристики, и характеристики психики, обусловленные преимущественно факторами движения заболевания. В картине шизофренического дефекта предиспозиционно обусловленные особенности психики выступают в сплаве с ее изменениями, детерминированными факторами движения шизофренического процесса. К последним В.П. Критская и др. относят снижение психической активности, волевой регуляции психической деятельности, операционных характеристик мышления и пр. С этой точки зрения, все эти изменения, как более, так и менее специфичные для шизофренической патологии, обусловлены нарушением, прежде всего, потребностно-мотивационных факторов психической деятельности, которые рассматриваются в качестве ведущего компонента патопсихологического синдрома.
Нарушение регуляции проявляется и при исследовании соотношения дальних целей и осуществляемой деятельности. Известно, что в саму деятельность человека включена и временная реальность. Осуществляя свою деятельность в настоящее время, человек руководствуется и дальними целями. Исследованиями показано, что у большинства больных шизофренией дальние цели не участвуют в ре -гуляции их поведения. Первоначально у больных шизофренией теряется смыслообразующая функция дальних целей, что ведет к полному отсутствию дальних целей в саморегуляции их поведения [14].
В контексте нашего анализа следует особо остановиться на понятии «психическая активность». В психологии проблема активности является актуальной и в настоящее время. Как отмечает В.А. Петровский, «представление об активности ... входившее явно или неявно во все без исключения психические концепции, не зафиксировано в форме достаточно дифференцированной научной категории» [15, с.5]. Тем не менее, в самом общем виде под психической активностью можно «понимать меру взаимодействия субъекта с окружающей действительностью»: активность, в том числе и
психическая, рассматривается как внутреннее условие взаимодействия субъекта со средой и вместе с тем как качественная и количественная мера этого взаимодействия [9].
В.Д. Небылицын выделил три плана, в которых реализуется обуславливаемая внутренними потребностями активность: в умственной деятельности, двигательной (в том числе и речедвигатель-ной) и социальной (общение) деятельности. Содержательная, качественная сторона активности как личностной характеристики определяется комплексом мотивов, установок, побуждений, интересов, определяющих совершение тех или иных действий. Процессуальная сторона активности отражает формальные параметры совершаемой деятельности, определяя картину динамических особенностей поведения индивида, образующих непрерывный континуум от вялости, инертности и пассивного созерцательства до высших степеней энергии [13]. Следовательно, в общей психологии психическая активность наиболее часто соотносится с совокупностью обусловленных потребностями субъекта факторов, обеспечивающих становление, реализацию и регуляцию деятельности.
В психиатрии понятие снижение «психической активности» широко используется для обозначения определенной клинической реальности, хотя до сих пор единого и полного определения этого понятия нет. В частности Ф. Брентано рассматривал психическую активность как непременный признак сознания. Для характеристики снижения психической активности использовались и другие термины: так, Майер-Гросс писал об «обеднении психическими импульсами», Янцарик - о «динамическом опустошении» у больных шизофренией (по Критской, [8]).
Как видно, проблема снижения психической активности у боль -ных шизофренией занимает важное место и в психиатрии, и в патопсихологии. Р.А. Наджаров [12] указывает на изменения психической активности при разных формах шизофрении, отмечая, что при вялом течении снижение психической активности, «падение психической продуктивности» выражено не столь резко, как при более прогредиентном течении заболевания. В монографии Д.Е. Мелехова [11] снижение психической активности и обусловленные ею нарушения психической деятельности отмечаются как характерные симптомы различных типов дефектных состояний и специально выделяется «синдром лабильности волевого усилия и дезорганизации
целенаправленной активности». Автор пишет о целой шкале нарушений активности, начиная от выраженной лабильности, неустойчивости волевого усилия, когда еще возможна компенсация и кончая полной дезорганизацией поведения.
Таким образом, снижение психической активности является «обязательным» симптомом шизофренического дефекта и одним из наиболее значимых критериев при определении тяжести негативных изменений.
В контексте нашего анализа особенно важно отметить результаты исследований В.П. Критской [8]. Ею было показано, что нарастающее по мере движения заболевания и углубления дефекта снижение психической активности на психологическом уровне выступает в первую очередь в нарушениях произвольных и волевых процессов. Специфический характер нарушения волевой регуляции у больных шизофренией выражается не только в снижении инициативности деятельности и поведения, как это часто наблюдается и при других видах психической патологии, но особенно явно на уровне контроля деятельности и поведения, которые необходимо вклю -чают социальные критерии и оценки. Результаты анализа соотношений уровней психической регуляции деятельности, ее непроизвольных и произвольных компонентов свидетельствуют об относительной сохранности непроизвольной психической регуляции у больных и снижении произвольной регуляции.
Критская, абсолютной верно ставит вопрос о необходимости разграничении понятий произвольных и волевых процессов при исследовании нарушения психической активности, однако остается непонятным в какой вид регуляции входит, с ее точки зрения, например, контроль деятельности и поведения. Для того чтобы разобраться в этом вопросе обратимся к общепсихологическим литературным источникам.
Известно, что Л.М. Веккером были предложены основания для выделения «непроизвольной», «произвольной» и «волевой» регуляции с позиции критерия «произвольности - непроизвольности» [2]. Тем не менее, представляет интерес в рамках обсуждаемой про -блемы проанализировать соотношение понятий «произвольной» и «волевой» регуляции с другой точки зрения. Проведенный анализ литературы, посвященной проблеме произвольности, свидетельствует о том, что она рассматривается разными авторами в разных
контекстах и в разных терминах. Неопределенность понятия «произвольность» порождает большое разнообразие феноменов, подпадающих под это понятие (произвольные движения, действия по инструкции, целеполагание, соподчинение мотивов, опосредован-ность правилами и образцами, произвольность познавательных процессов, соблюдение моральных норм и пр.). В связи с этим, как отмечает Е.О. Смирнова, «остается непонятным, что объединяет столь разные феномены, и почему они обозначаются одним термином?» [23, с. 50].
Характеризуя основные свойства психического, С.Л. Рубинштейн, наряду со свойством отражения действительности подчеркивал регуляторную функцию психики, которая может выступать в форме побудительной и исполнительской регуляции. Побудительный компонент, будучи связанным с потребностью и формированием мотива деятельности, направленной на ее удовлетворение, необходимо включает в себя эмоции и волю. С.Л. Рубинштейн отмечал [22], что в аспекте побудительной регуляции, воля означает переход от потребностей как непосредственно действующих побуждений к мотивам или побуждениям осознанным, оцененным с точки зрения общественных норм и интересов, принятых человеком.
Исходя из этого методологического принципа, Е.О. Смирнова справедливо отмечает (там же), что произвольность и воля имеют разное содержание и разные линии развития. Основываясь на анализе литературы, она полагает, что проблему развития произвольности следует рассматривать как проблему развития средств овладения собой, а развитие воли - как проблему становления мо-тивационной сферы. Именно в этом факте заложено принципиальное разграничение произвольной от волевой регуляции. Таким образом, произвольная регуляция всегда связана с осознанием, постановкой осознанных целей и является специфической чертой психики человека.
Прежде, чем касаться обсуждения проблемы снижения снижение психической активности при шизофрении в заявленном контексте концепции субъектной регуляции, рассмотрим коротко основные ее положения.
Использование системного и информационного подходов дало возможность О.А. Конопкину разработать целостную информационную теорию осознанной саморегуляции деятельности, которая от-
ражает общие, универсальные закономерности процесса произвольной регуляции деятельности, реализующиеся независимо от индивидуальных различий. В рамках функциональной организации «психологического контура» регуляции деятельности им был выделен ряд основных звеньев (компонентов), к которым относятся: принятая субъектом цель деятельности, субъективная модель значимых условий деятельности, сформированная субъектом программа исполнительных действий, субъективные критерии успешности действий, информация о достигаемых результатах [5].
Основываясь на этой теории, нами была разработана целостная концепция субъектной регуляции, учитывающая личностные особенности субъекта деятельности, в рамках которой было выделено и описано такое системное качество личности, имеющее ре-гуляторную основу, как «эффективная самостоятельность» [19]. Под «эффективной самостоятельностью» понимается симптомоком-плекс личностных качеств (целеустремленность, собранность, развитый самоконтроль, способность адекватно оценивать внешние и внутренние условия деятельности и т.д.), который формируется в онтогенезе в реальной деятельности субъекта и проявляется на всех этапах выполнения деятельности (от постановки цели до ее реализации), позволяя субъекту достигать успехов, не прибегая к помощи других лиц. Степень сформированности указанного комплекса личностных качеств была положена в основу типологизации людей по признаку «эффективной самостоятельности» в осуществлении ими деятельности. Были выделены типологические группы «автономных», «зависимых» и «смешанных» субъектов, характеризующиеся различной степенью эффективности функционирования системы субъектной регуляции (или с практической точки зрения разной эффективной самостоятельностью в выполнении деятельности). В исследованиях личностно-типологических особенностей субъектной регуляции деятельности было показано, что феномен «автономности-зависимости», как системное качество личности, имеющее регуляторную основу, действительно существует в виде массового явления и обнаруживается в соответствующих типах ре -гуляции деятельности [19].
Возвратимся к специфике нарушения психической активности при шизофрении. Проведенный анализ проявлений «патопсихологического синдрома» - как целостной системы нарушенных психиче-
ских процессов и свойств личности, составляющих психологическую основу шизофренического дефекта, позволяет нам выделить ряд наиболее существенных психологических особенностей больных, которые непосредственно влияют на эффективность функционирования их субъектной регуляции, нарушая работу тех или иных ее компонентов или всей системы в целом. К ним относятся:
- снижение потребностно-мотивационных характеристик социальной регуляции деятельности и поведения (соотносится, прежде всего, с компонентом «принятая субъектом цель деятельности», предопределяя такие ее характеристики, как устойчивость, темпо-ральность, структурированность и др.);
- снижение психической активности (соотносится с общим низким уровнем сформированности системы субъектной регуляции и соответствует лицам «зависимого» типа);
- нарушения произвольных процессов, специфический характер проявления которых отражается не только в снижении инициативности деятельности и поведения, но особенно явно на уровне контроля деятельности и поведения (что также соотносятся, прежде всего, с «дефектами» «модели субъективно значимых условий»);
- мышление, характеризующееся как «сверхвключающее», т.е. больные при решении различных задач привлекают избыточное количество информации (также как и в предыдущем случае, соотносится с низким уровнем сформированности «модели субъективно значимых условий»);
- дефицит критичности при относительной сохранности формального интеллекта (соотносится с лабильностью «субъективных критериев успешности деятельности»).
Следует особо еще раз подчеркнуть, что мы указали только наиболее существенные психологические особенности больных, которые непосредственно влияют на эффективность функционирова -ния их субъектной регуляции. Проанализируем несколько более подробно, каким образом некоторые из выделенных нами существенных психологических особенностей больных оказывают влияние на эффективность функционирования их субъектной регуляции.
Снижение потребностно-мотивационных характеристик со -циальной регуляции деятельности и поведения. В рамках рассматриваемой нами структурно-функциональной организации субъектной регуляции деятельности потребностно-мотивационный
фактор психической деятельности соотносится с таким главным, центральным ее компонентом как «принятая субъектом цель деятельности», которая определяет не только общую осознаваемую направленность деятельности, но и многие особенности конкретного функционирования других, отдельных компонентов процесса субъектной регуляции деятельности. Нарушение потребностно-мотивационного фактора психической деятельности в структуре шизофренического дефекта ведет к нарушению осознаваемой направ -ленности деятельности, неопределенному знанию о субъективном понимании человеком цели данной деятельности. Неопределенность принятой субъектом цели влечет за собой изменения во всей системе целей и механизме их функционирования, затрудняя проблему выбора и реализации именно той «субъективной программы исполнительных действий», которая может привести к достижению принятой цели.
В тоже время у здоровых лиц мотивационная сфера обладает известной гибкостью, изменчивостью, т.е. многим новым явлениям и событиям в жизни человека может придать личностный смысл один из мотивов, включенных в мотивационную сферу. Многие жизненные явления получают при этом примерно однозначную мотивацию, однородный «личностный смысл». В то же время вновь сформированные мотивы деятельности легко включаются в мотивационную сферу, не нарушая стройную структуру мотивационной организации, ее иерархию. Тем самым перестройка круга смысловых образований не вносит хаотичности в деятельность и жизнь здорового человека. Перестройка иерархической организации мотивов у больных шизофренией приводит к тому, что их поведение теряет свой целенаправленный характер, а деятельность теряет продуктивность [6].
«Сверхвключающее» мышление и дефицит критичности при относительной сохранности формального интеллекта. Известно [5], что в структуре системы субъектной регуляции деятельности компонент «модель субъективно значимых условий деятельности» представляет комплекс информации, которой располагает в данный момент субъект о тех условиях деятельности, учет которых необходим, по мнению субъекта, для ее успешного осуществления. Выбирая и ограничивая количество информации об условиях выполнения данной деятельности, которое необходимо учесть при программировании исполнительных действий, звено «модели субъективно
значимых условий деятельности» выполняет тем самым функцию абстрагирования от незначимых и второстепенных условий, значительно сокращая возможности субъекта при выборе той или иной программы действий (то есть, облегчая такой выбор).
Согласно исследованиям Полякова [17], общей чертой низкой эффективности деятельности у больных шизофренией оказывается то, что на определенном этапе развертывания процесса ее осуществления (на наш взгляд, с точки зрения субъектной регуляции - это этап формирования «модели субъективно значимых условий деятельности») возникает возможность и необходимость извлечения из памяти (актуализация) круга сведений, когда наличная ситуация и анализ условий не дают достаточных ориентиров для снятия неопределенности выбора, для предпочтительности актуализации. В том числе это мог быть тот или иной круг свойств, отношений предметов, необходимых для их сравнения, классификации или для решения проблемной задачи.
Как отмечает Поляков (там же), деятельность здоровых испытуемых в этих условиях характеризуется избирательностью актуализации, предпочтительностью привлечения тех или иных сведений из памяти. Для здоровых характерны ограниченность круга привлекаемых сведений из памяти и разная вероятность («ранжирован-ность») их актуализации. Их познавательная деятельность всегда осуществляется посредством знаний (сведений, информации), приобретенных в прошлом, общественно обусловленном опыте субъекта. Однако дело не сводится лишь к механическому воспроизведению всей суммы знаний, к простому перебору имеющихся в памяти сведений, а предполагает избирательность (селекцию) определенного рода на основе разнообразных факторов, детерминируемых как наличной ситуацией, требованиями задачи, ходом ее анализа, так и прошлым опытом субъекта.
Результаты исследований Полякова определяют в качестве звена (по выражению Полякова), которое оказывается общим в структуре познавательных процессов, нарушающихся при шизофрении, избирательное привлечение (актуализация) сведений из памяти на основе прошлого опыта. Анализ исследований показывает, что во всех тех случаях, когда у здоровых людей наблюдается избирательность актуализируемых сведений на основе прошлого опыта, у больных шизофренией изменяется система привлекаемых
из памяти сведений. Закономерным оказывается расширение по сравнению со здоровыми испытуемыми круга актуализируемых и используемых сведений наряду с тенденцией к уравниванию вероятностей актуализации тех или иных знаний. Понижается вероятность тех сведений, которые предпочтительно актуализируются здоровыми людьми, и повышается вероятность актуализации латентных, мало используемых здоровыми людьми. Таким образом, у больных шизофренией нарушается (ухудшается) избирательность сведений, привлекаемых на основе прошлого опыта, сглаживается, стирается предпочтительность актуализации знаний, что в контексте наших рассуждений описывается как деформация «модели субъективно значимых условий деятельности», а, следовательно, и снижение эффективности всей системы субъектной регуляции.
Высокая мотивированность и направленность на выполнение определенного рода деятельности часто сочетается у больных шизофренией с проявлениями снижения уровня ее социальной регуляции. Это обнаруживается, в частности, в нарушении избирательности у этих больных. Отсутствие или снижение роли та -ких ограничений могут выступать в более широком поведенческом плане, придавая действиям, поступкам, внешнему облику больных характер необычности и чудаковатости и рассматриваться как нарушение одной из сторон самосознания - критичности. Неустойчивость эмоциональных оценок больных получает объяснение при рассмотрении их в контексте системы субъектной регуляции. В.И. Степанский показал [25], что оценка индивидуумом степени успешности выполняемой им деятельности зависит от степени сфор-мированности у него адекватной системы «Субъективных критериев успешности деятельности». Поскольку у больных шизофренией оценка результатов собственной деятельности является неустойчивой и может меняться в зависимости от изменения мотивации, постольку и самооценка их деятельности является неадекватной, что в целом также существенно снижает эффективность их субъектной регуляции.
Проанализированные выше теоретические положения позволи -ли нам спланировать и провести сравнительное экспериментальное исследование структурно-функциональных особенностей субъектной регуляции в норме и патологии [20, 21]. В исследовании проверялась выдвинутая нами гипотеза о том, что наличие психического
заболевания шизофрении проявляется, во-первых, в разрушении целостности системы субъектной регуляции больных, во-вторых, в неадекватности их «модели» реальным условиям деятельности, что в целом определяет низкий уровень сформированности их субъектной регуляции.
На первом этапе исследования проводился сравнительный анализ структурно-функциональных особенностей субъектной регуляции деятельности у здоровых и лиц, больных шизофренией. На втором этапе - сравнительный анализ структуры «модели субъективно значимых условий» в норме и патологии.
В целом, результаты исследования позволили сделать сле-дующие выводы: эмпирически было доказано, что низкий уровень сформированности регуляторных компонентов и отсутствие целостности в системе субъектной регуляции больных шизофренией проявляется в низкой эффективности их регуляторной системы. Кроме того, было экспериментально выявлено, что у больных шизофренией «модель субъективно значимых условий» неадекватна реальным условиям деятельности, в силу того, что они имеют наименьший, по сравнению со здоровыми («зависимыми») лицами, уровень сформированности понятийных структур и обладают менее сформированными формами непроизвольного и произвольного контролей интеллектуальной деятельности.
Таким образом, проведенные теоретические и экспериментальные исследования проблемы психической активности при шизофрении с позиции концепции субъектной регуляции деятельности доказали свою эффективность и перспективность.
Список литературы
1. Блейлер Е. Аутистическое мышление / Е. Блейлер // Хрестоматия по общей психологии. Психология мышления / под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, В В. Петухова. - М.: Изд-во МГУ, 1981. - С. 113-122.
2. Веккер Л.М. Психика и реальность: Единая теория психических процессов / Л.М. Веккер. - М.: Смысл. - 1998. - 685 с.
3. Гуревич М.О. Учебник психиатрии / М.О. Гуревич, М.Я. Сирийский. - М., 1946. - 385 с.
4. Зейгарник Б.В. Патопсихология: учеб. пособие для студ. вузов / Б.В. Зейгарник. - М.: Издательский центр «Академия», 1999. - 208 с.
5. Конопкин О.А. Психологические механизмы регуляции деятельности / О.А. Конопкин. - М.: Наука, 1980. - 256 с.
6. Коченов М.М. Мотивация при шизофрении / М.М. Коченов, В.В. Николаева. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. - 86 с.
7. Критская В. П. Исследование некоторых особенностей познавательной деятельности, обусловленных формированием шизофренического дефекта / В.П. Критская, Т.Д. Савина // Экспериментально-психологические исследования патологии психической деятельности при шизофрении. - М., 1982. - С. 247-262.
8. Критская В.П. Проблемы регуляции психической деятельности при шизофрении / В.П. Критская, Т.К. Мелешко // Журн. невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. - 1988. - Вып.7. - С. 104-109.
9. Лейтес Н.С. Динамическая сторона психической активности и активиро-ванность мозга / Н.С. Лейтес, Э.А. Голубева, Б.Р. Кадыров // В кн.: Психофизиологические исследования интеллектуальной саморегуляции и активности. - М.: Наука, 1980. - С. 114-124.
10. Мелешко Т.К. Особенности актуализации знаний больными шизофренией / Т.К. Мелешко // В сб.: Психологические исследования. - М., 1971. - С. 210-224.
11. Мелехов Д.Е. Компенсация дефекта при шизофрении. Шизофрения / Д.Е. Мелехов. - М., 1962. - 380 с.
12. Наджаров Р.А. Формы течения шизофрении. Шизофрения: мультидис-циплинарное исследование / Р.А. Наджаров // Под ред. А.В.Снежневского. - М., 1972. - С. 16-76.
13. Небылицын В.Д. Психофизиологические исследования индивидуальных различий / В.Д. Небылицын. - М.: Наука, 1976. - 336 с.
14. Патопсихология // Хрестоматия. Сост. Н. Л. Белопольская. - М., 2000. - 289 с.
15. Петровский В.А. К психологии активности личности / В.А. Петровский // Вопросы психологии. - 1975. - № 3. - С. 26-38.
16. Поляков Ю.Ф. О принципах подхода к изучению нарушения познавательных процессов при шизофрении / Ю.Ф. Поляков // Журн. невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. - 1966. - Вып. 1. - С. 53-65.
17. Поляков Ю.Ф. Патология познавательных процессов / Ю.Ф. Поляков // В кн.: Шизофрения. Мультидисциплинарное исследование. Под ред. А.В. Снежневского. - М.: Медицина, 1972. - С. 225-277.
18. Поляков Ю.Ф. Патология познавательной деятельности при шизофрении / Ю.Ф. Поляков. - М.: Медицина, 1974. - 167 с.
19. Прыгин Г.С. Личностно-типологические особенности субъектной регуляции деятельности: дис. ... д-ра психол. наук: защищена 19.12.2006: утв. 23.03.2007 / Г.С. Прыгин. - М.: ГУ ВШЭ, 2006. - 410 с.
20. Прыгин Г. С., Прыгина И.Л. Проявление индивидуально-типологических особенностей субъектной саморегуляции у больных шизофренией / И.Л. Пры-гина, Г.С. Прыгин // Ярославский психологический вестник. Москва-Ярославль: Изд-во «Российское психологическое общество», 2005. - Вып. 15. - С. 142-145.
21. Прыгина И.Л. Ментальный опыт как детерминанта «модели субъективно значимых условий» в системе субъектной регуляции деятельности / И.Л. Прыгина // Сб. ст.: Психология XXI столетия. - Ярославль: МАПН, 2007. - Т.2. - С. 203-207.
18
22. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание / С.Л. Рубинштейн. - М., 1957. -328 с.
23. Смирнова Е.О. Детская психология / Е.О. Смирнова. - М.: Изд. «Вла-дос», 2002. - 320 с.
24. Снежневский А. В. Место клиники в исследовании природы шизофрении / А.В. Снежневский // Журн. невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. - 1975. - Вып. 9.- С. 12-25.
25. Степанский В.И. Роль субъективных критериев успешности результатов в регуляции деятельности // Вопросы психологии. 1984. №3. С. 118-122.
26. Холодная М.А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования / М.А. Холодная. - СПб.: Питер, 2002. - 272 с.
27. Ясперс К. Общая психопатология / К. Ясперс. - М.: Практика, 1997. -1056 с.
