CC BY
578
из-за близости культов и имён. Вследствие этого слияния эпитет «шива» постепенно превращался в основное имя. Позитивные характеристики Шивы стали всё чаще переноситься на Рудру. Но прилагательное «шивам» (с санскрита э^ат - «благоприятный») впервые по отношению к Рудре встречается ещё в Риг-Веде [7, Х.92.9]. Ведийская астрология нередко соотносит благоприятные влияния на жизнь живых существ с астральным владыкой Гуру, известным западной традиции под именем Юпитера.
В контексте последнего примера семантических ассоциаций, необходимо заметить: основные имена Рудры удивительно совпадают с семью небесными светилами, к которым обращается Автандил, тоскуя о покинутом друге и уповая на его незримую поддержку:
Семь свидетелей имею, зорких звёзд чудесный ряд:
Солнце, Марс, Луна, Меркурий и Сатурн со мной скорбят,
И Юпитер, и Венера, что сочувствием горят [8, Сказ 28].
Библиографический список
Примеры семантических ассоциаций при сопоставлении шедевра грузинской литературы и древнего индоарийского сюжета на этом не заканчиваются. За пределами статьи остаётся огромный пласт неисследованного материала, потенциально богатого возможностями.
Предложенный анализ этимологической и семантической реконструкции текста поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» позволил прояснить лишь некоторые аспекты содержания литературного произведения. В частности, уточнить регион возникновения сюжета и жанр поэмы, обусловленный сакраль-ностью её смысла.
Высказанная здесь гипотеза может вызвать неприятие у сторонников грузинской эпической концепции. Тем не менее, мысли, изложенные в данной статье - только поверхность айсберга, увидеть который зависит от зоркости их восприятия.
1. Атхарваведа (Шаунака). Перевод с ведийского языка, вступительная статья, комментарий и приложения Т.Я. Елизаренковой. Посвящается памяти мужа Владимира Николаевича Топорова. М: Восточная литература. РАН, 2005; Т.1: кн. I-VII. Available at: http:// www.vostlit.ru/KartSerial/kart077.htm,http://scriptures.ru/vedas/atharvaveda.htm
2. Булич С.К. Рудра. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Available at: http://ru.wikisource.org/wiki/% DD%D1%C1%C5/%D0%F3%E4%F0%E0
3. Вишну-Пурана: Пер. с санскрита Т.К. Посовой. Санкт-Петербург: Издательство «ОВК», 1995; Книга 1.
4. Калабухин С.В. Слезливый витязь в звериной шкуре. Available at: http://maxpark.com/community/47/content/688488
5. Правила Лаодикийского собора. Библиотека Якова Кротова. Available at: http://www.krotov.info/acts/canons/0343laod.html
6. Ригведа. Мандалы V-VIII. Пер. и подгот. Т.Я. Елизаренковой. Москва: Наука, 1995.
7. Ригведа. МандалыI-IV. Изд. 2-е. Пер. и подгот. Т.Я. Елизаренковой. Москва: Наука, 1999.
8. Руставели Ш. Витязь в тигровой шкуре. Пер. П.А. Петренко. Available at: http://www.russianplanet.ru/filolog/epos/vityaz/text.htm
9. Учение Господа, (переданное) народам через 12 апостолов (Дидахи). Гл.3. Ст.4. Библиотека Якова Кротова. Available at: http://www. krotov.info/acts/01/1/didahe_1.htm
10. Астральная религия. Философский энциклопедический словарь. Ред.-сост. Е.Ф. Губский и др. 2003. Available at: http://www.psyoffice. ru/slovar-s295.htm, http://www.psyoffce.ru/6-184-astralnaja-religija.htm
11. Шатарудрия. Available at: http://shantira.narod.ru/ritual/gimn_shiva/shatarudriya.htm
12. Яджур-Веда. Шатарудрия. Оригинальный текст в транслитерации и перевод на русский язык С.В. Лобанова. Available at: http://wiki.shayvam.org/%D0%A0%D1%83%D0%B4%D1%80%D0%B0-%D1%81%D1%83%D0%BA%D1%82%D0%B0
References
1. Atharvaveda (Shaunaka). Perevod s vedijskogo yazyka, vstupitel'naya stat'ya, kommentarij i prilozheniya T.Ya. Elizarenkovoj. Posvyaschaet-sya pamyati muzha Vladimira Nikolaevicha Toporova. M: Vostochnaya literatura. RAN, 2005; T.1: kn. I-VII. Available at: http://www.vostlit.ru/ KartSerial/kart077.htm, http://scriptures.ru/vedas/atharvaveda.htm
2. Bulich S.K. Rudra. 'Enciklopedicheskij slovar' Brokgauza i Efrona. Available at: http://ru.wikisource.org/wiki/%D-D%D1%C1%C5/%D0%F3%E4%F0%E0
3. Vishnu-Purana: Per. s sanskrita T.K. Posovoj. Sankt-Peterburg: Izdatel'stvo «OVK», 1995; Kniga 1.
4. Kalabuhin S.V. Slezlivyj vityaz' v zverinojshkure. Available at: http://maxpark.com/community/47/content/688488
5. Pravila Laodikijskogo sobora. Biblioteka Yakova Krotova. Available at: http://www.krotov.info/acts/canons/0343laod.html
6. Rigveda. Mandaly V-VIII. Per. i podgot. T.Ya. Elizarenkovoj. Moskva: Nauka, 1995.
7. Rigveda. Mandaly I-IV. Izd. 2-e. Per. i podgot. T.Ya. Elizarenkovoj. Moskva: Nauka, 1999.
8. Rustaveli Sh. Vityaz' v tigrovoj shkure. Per. P.A. Petrenko. Available at: http://www.russianplanet.ru/flolog/epos/vityaz/text.htm
9. Uchenie Gospoda, (peredannoe) narodam cherez 12 apostolov (Didahi). Gl.3. St.4. Biblioteka Yakova Krotova. Available at: http://www. krotov.info/acts/01/1/didahe_1.htm
10. Astral'naya religiya. Filosofskij 'enciklopedicheskij slovar'. Red.-sost. E.F. Gubskij i dr. 2003. Available at: http://www.psyoffce.ru/slovar-s295. htm, http://www.psyoffce.ru/6-184-astralnaja-religija.htm
11. Shatarudriya. Available at: http://shantira.narod.ru/ritual/gimn_shiva/shatarudriya.htm
12. Yadzhur-Veda. Shatarudriya. Original'nyj tekst v transliteracii i perevod na russkij yazyk S.V. Lobanova. Available at: http://wiki.shayvam.org/%D0%A0%D1%83%D0%B4%D1%80%D0%B0-%D1%81%D1%83%D0%BA%D1%82%D0%B0
Статья поступила в редакцию 20.01.15
УДК 111;130.3;14
Voropaev D.N., Cand. of Sciences (Philosophy), senior lecturer, Department of Philosophy, Culturology and Religious Studies,
Orenburg State Ped. University (Orenburg, Russia), E-mail: div79@bk.ru
"NOTHING" PROBLEM IN WORK BY M. HEIDEGGER "WHAT IS METAPHYSICS?" The article presents one of the most important problem of metaphysics. It is the question about "nothing". The author comes back to the article by Heidegger "What is Metaphysics?", it is one of the key work about "nothing" in 20th century. The article analyzes Heidegger's statement that "nothingness" becomes an introduction to metaphysics. The question posed by Heidegger is inextricably linked to other ontological categories. The author tries to show that notions "nothingness" and "nothing" aren't identical and they can't be used as synonyms, following the idea of Heidegger. Summarizing the material, the author examines the influence of Heidegger's views on modern approaches to the study of "nothingness" and outlines the ways to address the problem. The importance of "nothing" problem for the discussion about being and things in existence is also shown in the article.
Key words: nothing, nothingness, being, man, things in existence, Heidegger.
Д.Н. Воропаев, канд. филос. наук, доц. каф. философии, культурологии и религиоведения Оренбургского государственного педагогического университета, г. Оренбург, E-mail: div79@bk.ru
ПРОБЛЕМА «НИЧТО» В РАБОТЕ М. ХАЙДЕГГЕРА «ЧТО ТАКОЕ МЕТАФИЗИКА?»
В данной работе рассматривается одна из важнейших проблем метафизики - вопрос о «ничто». Автор обращается к статье Хайдеггера «Что такое метафизика?», как к одной из ключевых работ по проблеме «ничто» в XX веке. В статье проанализировано, почему Хайдеггер утверждает, что вопрос о «ничто» становится введением в метафизику. Вопрос, заданный Хайдеггером, неразрывно связан с другими онтологическими категориями. Следуя за мыслью Хайдеггера, автор пытается показать, что понятия «небытие» и «ничто» не обладают тождественным смыслом и их нельзя использовать в качестве синонимов. Обобщая материал, автор рассматривает влияние взглядов Хайдеггера на современные подходы к исследованию «ничто», намечает перспективы раскрытия этой проблемы. В статье также показана важность проблемы «ничто» для разговора о бытии и сущности человека.
Ключевые слова: ничто, небытие, бытие, человек, сущее, Хайдеггер.
Простейший вопрос, как и многие подлинные философские вопросы, вскрывает серьёзную и сложнейшую метафизическую проблему. Таким вопросом стал вопрос Хайдеггера, «Почему вообще есть сущее, а не наоборот, Ничто?» [1, с. 42]. Но этот вопрос не возник сам по себе и не стал простым воспроизведением вопроса о «Ничто», который был поставлен ещё в античности. Он возник из дискуссии о «нигилизме», развернувшейся в европейской философии после Ницше. Проблема «нигилизма» оказалась тесно и, можно сказать, генетически связана с понятием «Ничто», и именно так она вошла в историю философии, начиная со своего рождения в XVIII веке. XX век по-новому ставит вопрос о «Ничто» и намечает несколько вариантов его развития. Так, например, Ж.-П. Сартр, как бы продолжая развивать идеи Хайдеггера, на самом деле строит свою концепцию «Ничто» [2]. Но философию Сартра мы пока оставим за скобками нашего исследования и сосредоточимся на небольшом, но очень значимом тексте Хайдеггера «Что такое метафизика?» [1].
Вопрос Хайдеггера о «Ничто» разворачивается таким образом, чтобы показать нам, как метафизический вопрос охватывает всю проблематику «метафизики» в целом и как спрашивающий неизбежно попадает под вопрос, т.е. вовлекается в него. Поэтому название работы само по себе является вопросом: «Что такое метафизика?», и, чтобы ответить на этот вопрос, нужно погрузиться в одну из важнейших метафизических проблем. Такой проблемой для Хайдеггера становится вопрос о «Ничто»1. Только «метафизика» как таковая способна поставить этот вопрос. Науки всегда являются науками о «сущем» и, по мысли Хайде-ггера, не способны дойти до бытия, оставаясь захваченными «сущим». Тем более они не могут дойти до вопроса о «Ничто». Однако не нужно это понимать так, что этот вопрос в науках звучать не может. Он оказывается либо бессмысленным, либо сводит «Ничто» к простому отрицанию, либо наталкивается на неразрешимые наукой противоречия. Метафизический же вопрос «должен касаться целого и отправляться от сущностного местоположения нашего вопрошающего присутствия»[1, с. 24]. Вопрос всегда звучит для нас, здесь и теперь, и он должен преодолеть подчинённость «сущему» самому по себе. Это значит, что в нашем мироотношении мы должны за сущим разглядеть скрытое.
Поставив свой вопрос, Хайдеггер вводит в онтологию, в которой «Ничто» оказывается немыслимым не только без понятия «бытие», но и без понятия «присутствие» (Dasein), «экзистенция», «настроенность», «ужас», «тоска», «любовь».
Мартин Хайдеггер утверждает, что «мышлению, которое по своей сути всегда есть мышление о чём-то, поистине пришлось бы, занявшись продумыванием Ничто, действовать в разрез с собственной своей сутью» [1, с. 28]. Мышление - это всегда мышление о чем-то, но как тогда мыслить о «Ничто»? Ведь если «Ничто» мыслить, следовательно, нужно его мыслить как что-то. В этом есть главное противоречие, на которое наталкивается мышление, мысля «Ничто». Хайдеггер указывает, что, следуя логике, мы воспринимаем «Ничто» как отрицание сущего вообще, во всей его совокупности. Тогда «Ничто» подводится под отрицание. Через это отрицание рассудок нам и должен помочь говорить о «Ничто». Но тогда получается, что отрицание, негативность выше «Ничто», и в этом оно, действительно, становится
похожим на «небытие» и даже сливается с ним. Это тот момент, который ставит в тупик мыслителей до сих пор, даже после этой статьи Хайдеггера. Не многие доверились ему в этом вопросе. Наверное, далеко не все смогли проследить мысль Хайдеггера и не все, отправившись за ним, пришли к тем же выводам. Но последнее не страшно, а вот пытаясь говорить о «Ничто», возвращаться к тому, что было до Хайдеггера, и даже не у Гегеля, а в первоначальном смысле, - это уже серьёзнее. Конечно, мы должны знать историю вопроса и хорошо себе представлять изначальный смысл «Ничто», родившийся в античной философии. Но нельзя и остановиться на этом смысле, отбросив всё, что было сказано позднее. Только рассмотрев проблему в развитии, мы можем продолжить разговор о «Ничто». И даже если мы хотим обратиться к «изначальному» смыслу, нам необходимо внимательно рассмотреть уже сложившиеся позиции, в частности, позицию Хайдеггера, сыгравшего ключевую роль в развитии проблемы «ничто» в XX. После этого можно будет сказать, как мы сегодня можем использовать первоначальный подход к решению проблемы «ничто». Но всё же говорить о «ничто», как это делали греки, нельзя, так как это просто не будет продуктивным разговором. Да и сможем ли мы, находясь в своем времени, в своей культуре, говорить так же? И Хайдеггер в рассматриваемой работе, поставив вопрос о «ничто», показывает нам, что он актуален для его времени и требует решения, исходя из опыта философии и исторической ситуации начала двадцатого века. И мы сегодня, говоря о «ничто», должны также себе представлять, почему этот вопрос актуален для современности, в каком смысле и как мы можем говорить о нём сейчас.
Разворачивая вопрос о «ничто», Хайдеггер указывает на трудности, с которыми сталкивается мыслитель, исследующей эту проблему. Для того чтобы мысль Хайдеггера была нам яснее, предлагаю обратить внимание на другой его текст, где он также говорит о проблематичности мыслить «Ничто», опираясь исключительно на логику разума. Курс лекций о Ницше был прочитан им во второй половине 30-х годов, а опубликован в 1961г. Здесь, как и в лекции «Что такое метафизика?» (прочитанной в 1929г.), Хайдеггер указывает на ту же проблему, возникающую при попытке говорить о «Ничто». При обычном ходе рассуждения мы приходим к тому, что «"Ничто" означает неналичность, небытие какой-то вещи, сущего» [4, с. 43]. Когда мы говорим о «Ничто», то возникает обычное представление об отрицании сущего, отрицании «бытия». «Обычно мы думаем о «ничто», имея в виду то или иное, подвергшееся отрицанию» [4, с. 43]. Отрицание «бытия» - это «небытие», и в нашем рассуждении на эту тему мы обычно говорим «о сущем в его небытии» [4, с. 43]. Хайдеггер говорит, что такие рассуждения вполне доходчивы и даже убедительны, «пока мы играем словами и безмыслием» [4, с. 44]. Разговор о «Ничто» обычно приходит к указанию на то, что «Ничто» есть то-то и то-то, т.е. мы всегда делаем его сущим и говорим, как о «бытии». Здесь и возникает вполне закономерное желание оставить противоречивые рассуждения, объявить «ничто» «небытием». Хайдеггер пишет: «Такое мнение давно прижилось в западноевропейской метафизике. Оно закладывает основу всякой метафизики, и поэтому в большинстве случаев с ничто разделываются в одном коротком параграфе. Каждому кажется
1 Позже Хайдеггер напишет: «...самым твёрдым, но и самым безошибочным пробирным камнем, определяющим подлинность мысли и силу какого-либо философа, является ответ на вопрос, не постигает ли он в бытии сущего сразу же и основательно близость ничто. Кому это не удаётся, тот окончательно и безнадёжно находится за пределами философии» [3, с. 379].
вполне убедительным, что ничто «есть» противоположность всякому сущему» [4, с. 44-45]. Однако это мнение оказалось очень живучим, и большинство мыслителей именно так и представляют себе «ничто». Если «ничто» возникает из простого логического отрицания, то места ему нет, оно становится чистой абстракцией и уделять этому много внимания не стоит, но если всё-таки появляются развернутые рассуждения о «ничто», то речь идет именно о «небытии».
По мнению Хайдеггера, такое движение мысли делает вопрос о «Ничто» абсурдным, но если мы всё же хотим рассуждать о «Ничто», если хотим поставить вопрос о «Ничто», то мы должны иметь шанс с ним столкнуться. Но как столкнуться с тем, что отсутствует? В обыденности мы часто говорим о «ничто», имея в виду всё же отрицание сущего. Но Хайдеггер спрашивает: «Неужели Ничто имеется только потому, что имеется «Нет», т.е. отрицание? Или как раз наоборот? Отрицание и «Нет» имеются потому, что имеется Ничто?» [1, с. 29] И предлагает помыслить «Ничто» первоначальнее, чем отрицание. Но как это сделать? Как опять не впасть в противоречия разума? Только «фундаментальным опытом Ничто» [1, с. 30].
По мысли Хайдеггера, мы не можем охватить «совокупность сущего», но можем увидеть, ощутить себя посреди сущего в целом. «Первое в принципе невозможно. Второе постоянно совершается в нашем бытии» [1, с. 31]. Как это возможно? Например, когда нас охватывает настоящая «скука» или когда глубокая «тоска» завладевает нами. Тогда происходит смещение всего, что есть, в одну массу. Люди, вещи - всё слито в нечто единое безразличное. «Тоска» опрокидывает в одиночество, и ты чувствуешь себя посреди целого безразличного к тебе «бытия». Ты как бы противопоставлен ему, но ты в «бытии», и некуда деться. «Бытие» не пожалеет тебя, как и всё остальное, находящееся в нём. Другая возможность приоткрывания «сущего в целом» видится Хайдеггером в «человеческом присутствии», но не в любом, а в «присутствии любимого человека». И тогда тоже в какой-то момент «бытие» оказывается слито в единую массу, оно хоть и равнодушно, но в нём возможно человеческое тепло. Это позволяет чувствовать себя посреди сущего, но не испытывая «тоски» и «скуки» одиночества и равнодушия.
Такие состояния, когда «всё» становится особенным, дают возможность увидеть себя посреди «сущего в целом». Хайдеггер говорит, что это принципиально отличается от просто случающегося с нами, это «фундаментальные события» нашего «бытия» [1, с. 31]. Но почему же «присутствие любимого человека» и «скука» становятся «фундаментальными событиями»? Почему Хайдеггер их онтологизирует? Дело в том, что он имеет в виду не просто чувства человека, пусть даже и сильные, но переживание. Переживание как особое состояние не только чувствования, но еще и особого восприятия «бытия» в этот момент. «Бытия вообще» и «бытия собственного», «бытия здесь и сейчас», восприятия как включенности и части, но в то же время и отстраненности, поглощенности собственным настроением. «Скука», и всё слито, и есть я, ощущающий себя иначе. «Присутствие любимого человека», и опять есть я и это «присутствие», есть мы, и в этом мы - я и другой, а бытие опять где-то вокруг, в единой однородной массе, и при этом я - это тоже бытие как часть «бытия», но чувствующая, знающая, переживающая этот момент. В таком состоянии происходит отстранение от «бытия» в смысле ощущения выпадения из происходящего процесса. Есть только моё присутствие и «присутствие любимого человека», а всё остальное как бы плывёт мимо. Есть «скука», и в этой «скуке» есть моё присутствие, и всё как бы плывет мимо. В то же время давая ощущение причастности к «бытию» и невозможности выйти из «бытия». В обычном состоянии человек настолько включён в «бытие», в происходящий процесс, настолько занят повседневностью, что не замечает «бытия» как такового. Он решает конкретные задачи, он выполняет необходимые действия, полностью сосредотачиваясь на них. Этих задач и действий огромное количество в бытийном процессе жизни человека. Но вот смена настроения, падение в «скуку» и сосредоточение, а точнее переживание «скуки» или «присутствия любимого человека», совершает поворот в нашем восприятии себя и восприятии «бытия». Мы начинаем иначе переживать себя и «бытие». Мы переживаем себя как «присутствие», а «бытие» - как «бытие», но не как последовательность совершающихся событий повседневной жизни. При этом ничего из «бытия» не исчезает, но всё сливается воедино и потому возможно пережить себя и «бытие» в этот момент иначе. В этом переживании появляется чёткое ощущение своего «присутствия» и чёткое ощущение «бытия».
Но такое переживание, такие настроения, ощущения (важно отметить, что Хайдеггер не считает их случайными, мимолетными переживаниями) заслоняют от нас «Ничто». Эти настроения, хотя и в каком-то смысле противопоставляют нас «бытию», но всё же включают в него и заставляют себя чувствовать хоть и посреди «сущего в целом», но всё же в нём и частью этого целого.
Но есть такая «настроенность», такое переживание, которое способно приблизить нас к «Ничто». По Хайдеггеру, это редкое, происходящее только на мгновение, «фундаментальное настроение ужаса». Не просто страха, ибо страх связан с вещами, с чем-то конкретным, но «ужаса», дающего «оцепенелый покой». Это «ужас» не перед конкретной вещью, но всегда пред тем, что нельзя определить. «Ужас» вообще. И при этом состоянии сущее «проседает», как говорит Хайдеггер. «Бытие» слито в однородную массу, но что-то изменяется в нём, что-то проглядывает иное, чему нет названия и места. И это не просто отрицание «бытия» как «небытие». «Небытие» человеку знакомо, оно вполне встречаемо в повседневности. Но в такой момент уже нельзя полагаться на «бытие», как на нечто нерушимое: там, где происходит «проседание», не остаётся опоры, и в этом «ускользании сущего» приоткрывается «Ничто». С этим «провалом сущего» ускользаем и мы сами. Ускользаем от себя. «Только наше чистое присутствие в потрясении этого провала, когда ему не на что опереться, всё ещё тут» [1, с. 33]. А раз так, то говорить о «Ничто» как о простом отрицании нельзя. Нельзя поместить это «чистое присутствие» в «небытие». Но это уже и не совсем то, что мы есть в «бытии».
Превращение человека в «чистое присутствие» позволяет схватить открывающееся «Ничто», но для этого нужно отбросить все сложившиеся характеристики «Ничто». По мнению Хайдеггера, «Ничто» даёт о себе знать не как сущее и не выступает как предмет анализа. И «ужас» не есть способ постижения «Ничто», он только его приоткрывает. «Ничто приоткрывается, собственно, вместе с сущим и в сущем как в своей полноте ускользающим» [1, с. 34]. Следовательно, «сущее» не отрицается «Ничто». В «ужасе» нет речи, нет таких построений, при которых необходимо было бы отрицание. Отрицание появляется позже, когда «Ничто» отступит, отступит «ужас», о котором говорит Хайдеггер, и вернётся мышление. Речь появляется тогда, когда вернулось мышление и когда уже необходимо выразить пережитое. Но в момент переживания «ужаса» человек не мыслит, ибо мысль принадлежит «бытию», а при «проседании» бытия теряется его основа и привычная структура. Мышление оказывается бесполезным и невозможным. «Чистое присутствие» свободно от мышления и поэтому свободно от речи. Освободившись от речи, такое присутствие не нуждается в отрицании «бытия» при встрече с «Ничто». «Ужас» поглотил всё и приоткрыл «Ничто», и оно в этот момент, не совпадая, тотально не совпадая с «бытием», не требует отрицания, оно просто переживается как нечто иное, в чём «сущее ускользает». «Ничто», приоткрываясь вместе с «ускользанием сущего», отсылает нас к этому «проседающему», «ускользающему сущему». «Ничто» отталкивает нас от себя к «сущему». И в этом, как говорит Хайдеггер, нет отрицания. Существо «Ничто» - ничтожение, но не уничтожение и не отрицание. Сущее предстаёт как нечто другое по отношению к «Ничто», и здесь «впервые происходит простейшее раскрытие сущего как такового: раскрывается, что оно есть сущее, а не Ничто» [1, с. 35]. Этим ставится наше «бытие» перед «сущим». «И поскольку наше присутствие по самой своей сути состоит в отношении к сущему, каким оно и не является и каким оно само является, в качестве такого присутствия оно всегда про-исходит из заранее уже приоткрывшегося Ничто» [1, с. 35]. Далее Хайдеггер делает вывод, что наше «присутствие», вследствие этой выдвинутости в «Ничто», причем изначальной выдвинутости, выступает за пределы «сущего», и здесь мы можем сказать, что «присутствие» в основании своего существа является «трансцендирующим» [1, с. 35]. В этом, по мысли Хайдеггера, и кроется возможность самости и свободы.
«Ничто» не есть ни предмет, ни «сущее», но лежит в основе «сущего», т.к. через это ничтожение и открывается для нас «сущее». «Ничто» может открыться только тогда, когда в настроении «ужаса» остаётся «чистое присутствие», когда оно транс-цендентно по отношению к «сущему». Такие моменты бывают редко, т.к. человек включен в «бытие» настолько, что «Ничто» оказывается почти всегда заслонено от нас. Хайдеггер говорит, что мы даём себе потонуть в «сущем». Чем больше мы обращены к «сущему», тем сильнее включены в него и тем самым всё дальше отворачиваемся от «Ничто». Но, с другой стороны,
в этом и скрывается смысл «Ничто». Ничтожа, оно обращает, отсылает нас к сущему и «без того, что бы мы знали об этом событии тем знанием, каким повседневно руководствуемся» [1, с. 36]. «Ничто» скрыто там, где «трансцендирует» «присутствие». Но человек не всегда является «чистым присутствием», он включен в «бытие» и обращен к «сущему» настолько, что и «Ничто», и это «чистое присутствие» заслонены от нас. Мы находимся на обыденной внешней поверхности «бытия». Большая часть наших настроений, переживаний, состояний отсылают нас к «сущему», заставляют переживать его, и только в настроении «ужаса» приоткрывание «Ничто» освобождает «присутствие» от всего, делает его чистым и, в тоже время, отсылает к «сущему». Поэтому и невозможно «логичное» рассуждение о «Ничто», опирающееся лишь на разум. Разум обречён на отрицание и, следовательно, так раскрыть, узнать «Ничто» невозможно. В разуме воспроизводится речь по правилам речи, по правилам логики, где «Ничто» возможно только как отрицание. Но в «фундаментальном настроении ужаса» происходит переживание изначального без речи. Разум не отсылает нас сам по себе к изначальному в том смысле, что не даёт пережить его. Но от «Ничто», по мысли Хайдеггера, идет отрицание. Само по себе мышление не служит «единственным полноправным свидетельством открытости Ничто» [1, с.37]. «Ничто» распахивается только «ужасом», и в этом состоянии мышление бессильно. Таким образом, чтобы говорить о «Ничто», необходимо обратиться к «фундаментальному настроению» «ужаса».
В этом смысле уже нельзя рассматривать «Ничто» как синоним «небытия». Ведь «Ничто» не оказывается отрицанием «бытия». «Ужас», приоткрывающий «Ничто», всегда с человеком, он может возникнуть в любой момент. «Он постоянно готов ворваться к нам.» [1, с. 38]. В какой-то решающий момент напряженности нашего переживания может проснуться этот «ужас». Для этого не нужно никакое особенное событие. Он готов проснуться всегда, но всё же это происходит редко. «Выдвинутость нашего
Библиографический список
бытия в ничто на почве потаённого ужаса делает человека заместителем Ничто» [1, с. 38]. «Выдвинутость нашего бытия в Ничто на почве потаённого ужаса есть перешагивание за сущее в целом: трансценденция» [1, с. 38]. Потому мы и можем говорить об этом фундаментальном «Ничто». Человек есть проводник «Ничто», глубинная его суть оказывается трансцендентной, она там, где приоткрыто «Ничто». И, конечно, в этом нет отрицания, здесь мы находим противопоставленность, а отрицание рождается из самой наличности «Ничто».
После Хайдеггера уже сложно говорить о «Ничто» как о «небытии». Вопрос о «Ничто» становится вопрошанием. Это уже не просто тема разговора, но процесс размышления, требующий особого напряжения философской мысли. Это такой вопрос, который уже не обойти, вопрос, который требует своего развития и возникает вновь и вновь. И каждый раз всё острее. Это вопрос, который перерос сам себя, став вопрошанием.
Из этого вопрошания можно сделать различные выводы, что, собственно, и происходит у тех, кто усвоил подход Хайде-ггера к этой проблеме так, как она была им поставлена. Этот вопрос открывает новые взгляды не только на само «Ничто», но и на «бытие», «небытие» и, что самое важное, на человека. «Ничто», как было показано, настолько связано с человеком, что рассматривать их абсолютно отдельно уже не получается. Поэтому «Ничто» не стоит связывать с «небытием» и, наверное, с конечностью. «Ничто» не есть конечность. «Ничто» не есть начало. Но при этом равноудалено или, точнее, равно приближено как к конечности, так и к началу. Так ли это? Нам ещё предстоит выяснить ответ на этот вопрос. Вопрос, поставленный Хайдеггером, и намеченный путь его решения также остаются открытыми. Но после Хайдеггера уже оказалось невозможным строить метафизику так, как это делалось раньше. И хотя главной его задачей было возвращение к «бытию», он направил нас и от «бытия», к необходимости по-новому разрешить вопрос о «Ничто».
1. Хайдеггер М. Что такое Метафизика? Москва: Академический проект, 2007.
2. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. Опыт феноменологической онтологии. Москва: Астрель, 2012.
3. Хайдеггер М. Ницше. Санкт-Петербург: «Владимир Даль», 2006; Т. 1.
4. Хайдеггер М. Ницше. Санкт-Петербург: «Владимир Даль», 2006; Т. 2.
References
1. Hajdegger M. Chto takoe Metafizika? Moskva: Akademicheskij proekt, 2007.
2. Sartr Zh.-P. Bytie i nichto. Opyt fenomenologicheskoj ontologii. Moskva: Astrel', 2012.
3. Hajdegger M. Nicshe. Sankt-Peterburg: «Vladimir Dal'», 2006; T. 1.
4. Hajdegger M. Nicshe. Sankt-Peterburg: «Vladimir Dal'», 2006; T. 2.
Статья поступила в редакцию 5.02.15
УДК 130.2:004
Kuzub O.S., postgraduate, Department of Social Philosophy, Ontology and Theory of Cognition, Altai State University (Barnaul,
Russia), E-mail: oldeil@mail.ru, olgakuzub@yandex.ru
SOCIOCULTURAL APPROACH TO THE DEFINITION OF VIRTUAL REALITY. The article deals with the philosophical interpretation of virtual reality. The author of the article believes that technocratic, ontological and sociocultural approaches are the main approaches in the investigation of nature and essence of virtual reality. Taking into consideration general characteristics of technocratic and ontological approaches the author comes to the conclusion about the necessity and importance of investigation of virtual reality in its interaction with social and cultural spheres. Investigating the problem of the relations between virtual and social realities the author arrives at the observation that the philosophical theory of postmodernism most vividly represented in works by Jean Baudrillard is unsustainable. Though understanding virtual reality as substituting objective reality by its simulation gives the researchers a wide range of opportunities to discover the processes and ways of society's virtualization, it doesn't allow in general revealing the nature and the basics of virtual reality. Considering the problem under discussion the theory of network society is more acceptable in the author's opinion. The detailed investigation of this theory lets the author come to the conclusion that virtual reality is an integral part of social structure. Understanding virtual reality in this way reveals non-existing and potential consequences of society's informatization and virtualization and allows us to treat it as a factor leading to density of social relations.
Key words: virtual reality, social reality, simulacrum, simulation, network society, virtual community.
О.С. Кузуб, аспирант каф. социальной философии, онтологии и теории познания ФГБОУ ВПО «Алтайский
государственный университет», г. Барнаул, E-mail: oldeil@mail.ru, olgakuzub@yandex.ru
