CC BY
90
© 2008 г. С.М. Хачетлова
ПРОБЛЕМА МИГРАЦИЙ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ В КОНЦЕ XVIII - НАЧАЛЕ XX века
С XVIII в. Россия рассматривала территорию Северного Кавказа в качестве объекта геополитических интересов империи. Главным в формирующейся в то время политике стало постепенное завоевание этого региона и покорение проживающих там народов.
В конце XVIII - первой половине XIX в. передвижение горцев в основном было ограничено пределами Северного Кавказа, что можно определить периодом внутренней миграции. Россия начала использовать такие перемещения как часть своей политики. Так, в 1782 г. была переселена часть чеченцев ближе к р. Сунжи и Тереку [1]. Внутренние миграции носили как добровольный, так и насильственный характер.
Среди относительно добровольных переселений можно выделить формирование по распоряжению российского военного командования на территории Северного Кавказа новых населенных пунктов - горских станиц, состоявших из горцев, пожелавших перейти в казачье сословие с предоставлением им всех прав казаков. В основном это были крестьяне-осетины и отчасти кабардинцы, которые были готовы признать российское господство ради получения льгот и привилегий.
Внутренние миграции горцев, в частности кабардинцев, имели место в первой четверти XIX в. Они проводились как самим генералом Ермоловым, так и носили добровольный, «протестный» характер. Часть кабардинцев, не желавшая мириться с российским господством, бежала за р. Кубань. Впервые такая форма протеста проявилась в 1804 г., а в 1820-е гг. она приняла широкий масштаб. Переселившихся, составивших значительную группу, впоследствии стали называть «беглыми кабардинцами». Как протест добровольное переселение охватило многих кабардинцев привилегированного сословия. Об этом факте свидетельствует приводимый Х.М. Думановым архивный документ «Сведения о землях Большой Кабарды, собранные по народным показаниям полковником Петрусевичем в 1846 году» [2, с. 66-82].
Тем не менее внутренние миграции на территории Северного Кавказа в исследуемый период носили в основном принудительный характер. Об их проведении, а также отношении к ним самих горцев военный советник В.А. Франкини, работавший во второй половине XIX в. при Российском посольстве в Константинополе, писал, что «у северокавказских народов к началу массовых миграций второй половины XIX в. уже существовал страх перед миграционной политикой России и недоверие в испытанных уже бедственных последствиях системы переселений, давно уже применяемой русскими, в разных местах Кавказского края, т.е. системы, составляющей отрицание всякой личности, всякой самостоятельности и превращающей население в стадо» [3, с. 99]. Наиболее активными мигра-
ционные процессы в изучаемый период стали на Северо-Западном и Центральном Кавказе.
В это время российская администрация начала организацию постепенного переселения горцев главным образом с гор на предгорные и равнинные территории с целью создания системы политической и военной безопасности. Этот подход к вопросу расселения был ясно сформулирован в Специальном проекте по завоеванию и колонизации горских земель, подготовленном в 1833 г. командующим войсками на Кавказской линии и в Черномории генералом А.А. Вельяминовым. Данный документ четко показывает, что внутренние миграции горцев рассматривались военным руководством в качестве одного из ключевых механизмов завоевания Северного Кавказа. А.А. Вельяминов подчеркивал, что «главное и надежнейшее средство к прочному овладению горами и к покорению обитающих в оных народов состоит в занятии укреплениями важнейших в топографическом отношении мест». Причем внутренние миграции должны были затронуть и горцев, проживающих на равнинах, о чем свидетельствует следующий пункт проекта А.А. Вельяминова: «Средство ускорить покорение горцев состоит в отнятии у них плоскостей и заселении оных казачьими станицами». Внутренние миграции с этого времени начинают жестко увязываться с формированием сети казачьих поселений на горских территориях, которые должны были «окружить» аулы горцев [4, с. 73]. Анализ специального проекта А.А. Вельяминова свидетельствует о том, что Россия обратилась к внутренним миграциям как ключевой части ее деятельности в этом регионе, организуя их в двух направлениях: к переселению горцев с гор на равнину и с одной части равнинной территории на другую. Отметим, что в конце XVIII - первой половине XIX в. преобладало второе направление.
Против него в конце 1830 - начале 1840-х гг. высказывался начальник первого отделения Черноморской прибрежной линии (впоследствии переименованная в Черноморскую береговую линию) генерал-лейтенант Н.Н. Раевский. В своих записках (в частности, «Записке о торговле с горцами и переселении на восточный берег» и «О политическом состоянии Восточного берега») он настаивал на том, что России необходимо установить толерантные отношения с коренными народами Северного Кавказа, организовать населенные пункты казаков и крестьян на свободных территориях без ущемления прав местных жителей. Он также указывал на необходимость активизации доброжелательной торговли между казаками и горцами с тем, чтобы предоставить последним средства к существованию и развитию их экономики [5].
Но использование внутренних миграций рассматривалось российскими военными как действенная карательная мера для усмирения и покорения горцев. Журналы военных действий русских войск на Северном Кав-
казе описывают многочисленные выселения целых селений в другие районы Северо-Западного и СевероВосточного Кавказа. С этой точки зрения внутренние миграции могут оцениваться как составная часть Кавказской войны. Любопытно, что внутренняя миграция в качестве действенного политического инструмента использовалась и самими горцами, в частности Шамилем, который в период формирования и существования имамата ввел практику переселять сельские общины, оказывавшие сопротивление созданному им имамату, на другие земли [6].
В 1836 г. появился план командующего Кубанской линией, начальника правого фланга Кавказской линии, генерал-майора Г.Х. Засса. Он предлагал переселить адыгов из предгорий Кубанской области за р. Лабу и организовать на освободившихся территориях казачьи станицы. План был осуществлен, в результате чего была сформирована Лабинская кордонная линия [7, с. 34-35]. Как отмечает Х.М. Думанов, «в ходе претворения в жизнь своих колониальных планов под видом „наказания" феодалов, составлявших протурецкую ориентацию и ушедших за р. Кубань, [Засс] отнял у них земли, располагавшиеся между рр. Эшкакон, Кумой и Малкой, выселив оттуда все кабардинские аулы». Генерал Ермолов объявил эти земли казенными и запретил кабардинцам пользоваться ими [2, с. 6]. Переселение кабардинцев продолжилось и в конце 1830 - начале 1840-х гг. [2, с. 35]. В 1846 г. по решению полковника (впоследствии генерал-майора) Н.Г. Петрусевича были переселены аулы, в которых проживали Анзоровы, как сказано в архивном деле, «по видам политическим более для них соответственные с наблюдением при том, чтобы при переселении аул Анзорова не потерпел в хозяйственном отношении никаких невыгод» [2, с. 57]. Анзоровские аулы находились в Малой Кабарде в районе Военно-Грузинской дороги. Это обстоятельство повлияло и на то, что их переселили в Большую Кабарду в район р. Куркужин [2, с. 61].
Другое направление внутренних миграций, а именно переселение горцев с гор на равнину, зародилось в тот же период. Так, в Осетии план массового переселения с гор на плоскость был составлен в 1830-е гг. комендантом Владикавказской крепости полковником русской армии Скворцовым и одобрен высшим военным руководством Кавказского края. Согласно плану, землю на равнине должны были распределить жителям всех осетинских обществ пропорционально. Другим принципом стал конфессиональный: российская администрация старалась устроить отдельно православные и мусульманские поселения. Наконец, администрация стремилась селить отдельно представителей высших сословий и общинников. Тем не менее всё сложилось иначе. В первую очередь право на переселение было предоставлено представителям высшего сословия (алдарам и баделятам), переезжавшим вместе со своими зависимыми крестьянами. Преимуществом среди них обладали те, кто имел ясно выраженную пророссийскую ориентацию или находился на службе в русской армии, в частности таковыми являлись Тугановы и Дударовы. Они имели право получить земли в частное пользование. Ос-
тальное осетинское население получало земли на правах общинного пользования. В результате этого переселения в Северной Осетии появились селения на р. Терек, Гизельдона, Фиагдона, Ардона - Балта, Кардиу, Суадаг, Кадгарон, Салугардан, Ардон, Эльхотово, За-манкул и др. Конфессиональный принцип расселения горцев был в значительной степени соблюден, в частности, все жители Эльхотово и Заманкула исповедовали ислам.
Ещё одним видом насильственной внутренней миграции стало расселение горцев, попавших в плен к русским властям в ходе военных операций Кавказской войны. Согласно разработанным главнокомандующим Отдельным Кавказским корпусом генерал-адъютантом князем М.С. Воронцовым, наместником царя на Кавказе (1844 - 1854) «Правилам о поступлении с пленными и добровольными выходцами из горцев» (1847), горских пленных главным образом поселяли на Дону или во внутренних губерниях Российской империи [8, с. 50-51].
Наряду с военными задачами внутренние миграции позволяли решать и ряд гражданских вопросов. Переселение горцев из труднодоступных горных ущелий и лесов на подконтрольные российским войскам территории способствовало укрупнению мелких населенных пунктов в предгорной и равнинной частях региона. Тем самым местная администрация в значительной степени облегчила горцам, уже признавшим военное и гражданское господство российской империи, создание системы управления. Такой подход к внутренним миграциям может быть рассмотрен как первый шаг к проведению административно-территориальных преобразований. И, наконец, проведение внутренних миграций горцев позволило освободить территории для формирования на них казачьих, а впоследствии и крестьянских населенных пунктов, которые помимо военных решали и экономические цели, связанные с освоением региона. Поэтому внутренняя миграция на Северо-Западном и Центральном Кавказе в первую очередь была связана со строительством укреплений Кавказской линии и созданием системы русских военных укреплений, колонизацией равнинных земель русскими и казачьими переселенцами, для чего в XVIII - первой половине XIX в. российская администрация начала переселять горцев в глубь Северного Кавказа [4, с. 30-38], а их земли передавались казакам для устройства новых опорных станиц Кавказской линии.
В целом, как установлено Л.В. Бурыкиной, можно выделить два типа колонизации: военно-казачью и гражданскую. Первая, по ее мнению, началась в 1792 г. и закончилась в 1864 г., пройдя пять этапов: I - 1792-1799 гг., II - 1808-1811 гг., III - 1821-1825 гг., IV - 1848-1849 гг., V - 1861-1864 гг. [7, с. 72-118]. Гражданская колонизация началась в 1790-е, но ее активность пришлась на вторую половину XIX в. Суть заключалась в плановом переселении жителей из внутренних районов и стихийном колонизационном движении из тех же районов на Северный Кавказ.
Колонизация русскими северокавказских земель начиналась с восточной части Степного Предкавказья, где в XVI - XVII вв. сформировалось терско-гребенское
казачество. Это был период так называемой стихийной миграции. Однако с XVIII в. казачья миграция постепенно становилась все более важной частью государственной политики России, под которую русские власти выделяли значительные финансовые средства. С начала XIX в. наблюдается активная казачья колонизация предкавказских степей [9, с. 32].
В 1711 - 1712 гг., укрепляя юго-восточные границы России в ожидании османского вторжения, генерал Апраксин переселяет гребенских казаков на левый берег Терека. Они построили здесь несколько укрепленных городков - станицы Червленную, Шадринскую, Но-вогладковскую, Старогладковскую. В XVIII в. на Терек прибывали переселенцы из Донских, Бузулукских, Xоперских, Медведицких городков. Станицы Терско-семейского казачьего войска, в которых жили переселенцы с Дона (Бороздинская, Каргалинская, Дубовская), располагались за станицами Гребенского войска вниз по Тереку. В начале XVIII в. терское казачество было включено в состав русских войск и стало подчиняться Военной коллегии.
В 1763 г. было объявлено городом поселение в урочище Моздок: его население состояло из казаков (русских и набираемых из горцев - осетин и кабардинцев), а также из армян, грузин, осетин, кабардинцев. В 1789 г. население города насчитывало 3,5 тыс. чел. В 1770 г. были образованы станицы по левому берегу Терека, давшие основу Горско-Моздокскому казачьему полку. В 1770-гг. в район Моздокского полка были переведены с Дона еще 250 семей, расселенных в 6 станицах (Наурская, Галюгаевская, Ищерская, Мекенская, Калиновская, Луковская).
После включения территории Степного Предкавказья в состав Российской империи, согласно Кючук-Кайнарджийскому мирному договору 1774 г., миграционные процессы активизировались. Тогда же стали строиться специальные оборонительные линии, в частности Азово-Моздокская (Кавказская) (1777 - 1780 гг.), объединившая военно-оборонительные населенные пункты между крепостями Азов и Моздок, в которых расположились казаки Волжского и Xоперского полков (станицы Екатерининская (позднее Екатериноградская), Павловская, Марьевская, Георгиевская, Александровская, Северная, Ставропольская, Московская и др.).
В 1791 г. Ясский мирный договор закрепил границу России по р. Кубань, и правительство приступило к заселению Правобережья Кубани казаками. В 1792 г. Екатерина II жалованной грамотой даровала этот район, названный «Черноморией», «в вечное владение» Черноморскому казачьему войску, созданному в 1787 г. из казаков Запорожской Сечи. В 1794 г. был основан г. Ека-теринодар (ныне Краснодар). Впоследствии было принято решение о переселении сюда малороссийских казаков из Полтавской и Черниговской губерний.
В 1794 г. на земли по р. Кубани от крепости Усть-Лабинской до верховий были переселены семьи донских казаков, основавшие станицы Темнолесскую, Во-ровсколесскую, Прочноокопскую, Григориополисскую и Усть-Лабинскую (они составили Кубанский полк). Эти станицы положили начало Старой Линии - поло-
се укреплений и населенных пунктов вдоль правого берега Кубани.
Заселение Кубани велось по четырем направлениям: по правому берегу были образованы Черномория и Старая Линия, по левому - Новая Линия.
В первой половине XIX в. черкесские, абазинские и ногайские селения из бассейна р. Уруп были переселены в район Большого и Малого Зеленчуков, на освободившихся землях построились российские укрепления и казачьи станицы: Исправная, Удобная, Отважная, Упорная, Бесстрашная, Зеленчукская, Кардоникская, Преградская, Сторожевая и др. В этот период больше всего казачья колонизация затронула чеченцев и ингушей. Так, в 1817 г. в связи с проведением Сунженской укрепленной линии большую часть ингушского населения Сунженского района переселили из предгорий в Назрань. Плодородные равнины в долине р. Терек в это время были освобождены от чеченцев и переданы для устройства станиц в ведение Терского казачьего войска.
В 1824 - 1827 гг. появляются новые станицы хоперских казаков (Баталпашинская (ныне г. Черкесск), Бе-ломечетская, Невинномысская, Барсуковская, Бесленеев-ская, Карантинная).
В 1832 г. Паскевич представил свой план колонизации горцев Северо-Западного Кавказа, в котором большое место занимали именно миграционные процессы. Согласно его плану, следует «принимать меры к увеличению народонаселения путем привлечения выходцев из внутренних губерний страны, переселять в Анапу малороссийских казаков» [10, с. 336]. Этот проект считался либеральным, так как не мог полностью покорить горцев [11, с. 78].
Казачьи станицы в первой половине XIX в. были образованы и на Владикавказской равнине, в частности в 1832 - 1849 гг. на плоскостной части Северной Осетии появилось пять станиц: Змейская, Николаевская, Ардонская, Архонская, Урухская.
А.Х. Бижев отмечал, что «быстрому увеличению численности русских и украинцев на Кубани, как в целом и на Кавказе, способствовало то, что переселенцам предоставлялись налоговые льготы. Определенные льготы получали и казаки, положение которых приравнивали к крестьянскому среднему сословию» [12, с. 110].
В первой половине XIX в. под руководством российских военоначальников и высшего состава северокавказской администрации - генерал-лейтенанта, командующего войсками Кавказской линии и Черномо-рии, начальника Кавказской области А.А. Вельяминова, генерал-адъютанта, командующего войсками Кавказкой линии, создателя «Положения об управлении мирными горскими народами» (1839 г.) П.Х. Граббе, генерал-лейтенанта, командующего Кубанской линией, начальника правого фланга Кавказской линии Г.Х. Засса -началась так называемая крестьянская колонизация Северо-Западного Кавказа [3, с. 86].
Проект Вельяминова состоял в покорении Северного Кавказа путем создания массива русских поселений. В 1830 г. командующий войсками на Кавказской линии и в Черномории генерал А.А. Вельяминов представил свой план быстрого и решительного покорения
адыгов, предлагая совершенно новый принцип решения проблемы. Он считал, что в целях лишения адыгов преимущества в коннице, необходимо нанести удар по коневодству. Этого можно достигнуть, заняв русскими поселениями, в основном казачьими станицами, а вовсе не крепостями, те территории, которые адыги традиционно использовали в качестве пастбищ для лошадей [13]. Как отмечает Л.В. Бурыкина, «в сущности рекомендации генерала Вельяминова сводились к обоснованию необходимости колонизации земель адыгов, так как только в этом случае можно было рассчитывать на их фактическое покорение. В качестве главного колонизаторского элемента традиционно рассматривалось казачество, имевшее опыт выживания в столь сложных военных условиях» [7, с. 30].
А.И. Барятинский подчеркивал, что «единственным средством прочного утверждения нашего в Закубанском крае признано водворение казаков на передовых линиях, чтобы постепенно стеснять горцев и лишать их средств существования. Нет причины щадить те племена, которые упорно остаются враждебными, государственная необходимость требует отнятия у них земель» [14].
Известна «Пояснительная записка генерал-адъютанта графа Евдокимова по вопросу переселения Кубанских казаков на передовые линии и по другим предметам, вошедшим в связи с этим делом» [15, с. 897]. Ее автор выделяет три этапа казачьей колонизации. Два из них относятся к дореформенному периоду: конец XVIII -1830-е гг. XIX в. - система переселения казаков целыми казачьими обществами в полковом своем составе; 1840 - 1860-е гг. - новая система переселения казаков в связи с занятием Лабинской линии: по жребию из всех ближайших к этой линии казачьих полков.
Наряду со строительством казачьих населенных пунктов, согласно указу Екатерины II «О разрешении заселения края гражданским населением», с конца XVIII в. начинается крестьянская колонизация Кавказа: вольные переселенцы из Центральной России переезжают в места, находившиеся под прикрытием вновь основанных поселений. Выходцами из Орловской, Курской, Воронежской, Харьковской, Полтавской, Екатеринославской, Тамбовской, Черниговской губерний были основаны 10 поселений за линией укреплений, в частности Прохладная на р. Малке, Незлобная на р. Золке, Курская и Государственная на р. Куме и др. Основную массу переселенцев на этих землях составляли казенные крестьяне и отставные солдаты. К концу 1780-х гг. на Кавказе было образовано 34 поселения, в которых проживало 30 тыс. человек.
С 1830-х гг. началось более активное заселение За-кубанского края и Причерноморской полосы казенными крестьянами, приазовскими и черноморскими казаками. Им предоставлялись льготные условия и крупные земельные наделы (по 30 - 60 дес.).
В 1820 - 1830-е гг. неоднократно принимались меры по укреплению казачьих войск: в казачье сословие причисляли жителей многих крестьянских сел (указ
Кабардино-Балкарский государственный университет
Николая I 1832 г. «Об усилении Кавказской линии по -средством обращения в сословие линейных казаков жителей некоторых близлежащих казенных селений» -более 30 сел Ставрополья).
Отметим, что в конце XVIII - первой половине XIX в. казачьи поселения создавались только на равнинной части Северного Кавказа, оставляя предгорную и горную части региона его коренным жителям.
В ходе проводимых Россией административно-территориальных преобразований горцы начали терять сложившиеся в течение многих веков родственные, соседские и территориальные связи, в значительной степени укреплявшие этнический фундамент горских обществ.
Литература
1. Ахмадов Я.З. Взаимоотношения народов Чечено-Ингушетии с Россией в XVIII веке. Грозный, 1991.
2. Территория и расселение кабардинцев и балкарцев в XVIII - начале XX веков: Сб. документов / Предисловие и сост. X.М. Думанов. Нальчик, 1992.
3. Франкини В.А. Записка о необходимости и об условиях скорейшего спокойствия на Кавказе (1863) // Трагические последствия Кавказской войны для адыгов (вторая половина XIX - начало XX в.): Сб. документов и материалов / Сост. РХ. Гугов, X.И. Ка-сумов, Д.В. Шабаев. Нальчик, 2000.
4. Проблемы Кавказской войны...
5. Акты Кавказской археографической комиссии (АКАК). Тифлис. 1884. Т. 9. С. 473; Архив Раевских. СПб., 1910. Т. 3. С. 340-342.
6. Гаммер М. Государство Шамиля // Восток. 1993. № 2; Он же. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М., 1998.
7. Бурыкина Л.В. Переселенческое движение на Северо-Западный Кавказ в 90-е годы XVIII - 90-е годы XIX в. Майкоп, 2002.
8. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК), ф. 389, оп. 1, д. 39, л. 50-51.
9. Фадеев А.В. Россия и Кавказ в первой трети XIX в. М., 1960. С. 32.
10. Коропенко П.П. Закубанский край (К истории Западного Кавказа) // Военный сборник. 1893. № 4.
11. Чирг А.Ю., Денисова Н.Н., Хпынина Т.П. Государственность Адыгеи: этапы становления и развития. Майкоп, 2002. С. 78.
12. Бижев А.Х. Адыги Северо-Западного Кавказа и кризис восточного вопроса в конце 20-х - начале 30-х гг. XIX в. Майкоп, 1994.
13. ГАКК, ф. 347, оп. 1, д. 31, л. 15.
14. Российский государственный военно-исторический архив, ф. 38, оп. 30/286, св. 866, д. 2, д. 117.
15. АКАК. Тифлис, 1904. Т. 12.
17 августа 2007 г
