CC BY
79
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 2(20)2015
УДК 343.17
А.А. Хайдаров
проблема личнои ответственности за производство процессуальных действий и принятие процессуальных решений в отечественном уголовном процессе
В статье рассматривается проблема личной ответственности участников уголовного судопроизводства за производство процессуальных действий. Автор настаивает на повышении личной ответственности органа дознания за незаконные действия при задержании лица до возбуждения уголовного дела и доставлении этого лица к следователю.
Ключевые слова: ответственность, процессуальный статус, фактическое задержание, личная ответственность участника уголовного процесса, фальсификация времени задержания.
Вопрос об ответственности должностного лица или органа, осуществляющего процессуальную деятельность в ходе уголовного судопроизводства тесно связан с его процессуальным статусом, а если быть точнее, то ответственность является одной из составляющих его процессуального статуса. Данная точка зрения не оспаривается в литературе [1, с. 6-8]. Наряду с уголовной и дисциплинарной ответственностью должностных лиц (органов) в теории права выделяется уголовно-процессуальная, которая также рассматривается как элемент их процессуального статуса [2, с. 15-16]. Об уголовно-процессуальной ответственности в юридической литературе писали Л.Б. Алексеева, В.М. Ковалев, В.М. Корнуков, З.Ф. Коврига, Я.О. Мотовиловкер, П.С. Элькинд.
За процессуальной деятельностью должностных лиц (органов) и суда (судьи) осуществляется соответствующий контроль и надзор. Так, в случае наличия правовых нарушений суд (судья), руководитель следственного органа, а в отдельных случаях прокурор в установленном законом порядке имеют право отменить незаконные и необоснованные постановления следователя. Однако эти нарушения намеренно либо по недосмотру должны быть совершены подконтрольным субъектом, в данном случае лично следователем.
В теории уголовного права существует принцип личной ответственности, который
означает, что лицо, совершившее преступление, отвечает лишь за то, что им совершено лично или охватывалось его умыслом. Принцип личной ответственности вполне применим для дисциплинарной и уголовно-процессуальной ответственности. Действительно, как можно нести ответственность за процессуальные действия, если ты не их совершал и не знал об их производстве другим участником уголовного процесса.
Далее необходимообратитсяктекстуУПК РФ и проанализировать ряд его положений на предмет соответствия этим положениям.
Обращает на себя внимание положение п. 11 и п. 15 ст. 5 УПК РФ, где сказано, что задержание подозреваемого - это мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления. Моментом фактического задержания является момент производимого в порядке, установленном УПК РФ, фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления.
В практической деятельности правоохранительных органов (МВД, СК, ФСКН, ФСБ и др.) лицо иногда задерживается до возбуждения уголовного дела в момент совершения преступления либо непосредственно после его совершения. В отдельных случаях может идти речь об уголовной
ответственности за приготовление к совершению преступления (ч. 2 ст. 30 УК РФ), а задержание может быть произведено на этапе приготовления или покушения к совершению преступления.
Пункт 15 ст. 5 УПК нацеливает нас на то, что в случае задержания лица даже до возбуждения уголовного дела процессуальная деятельность по факту совершения преступления началась. Это идет вразрез с устоявшейся точкой зрения о невозможности применения мер процессуального принуждения до возбуждения уголовного дела. В теории уголовного процесса различают фактическое и юридическое задержание. Об этой проблеме было сказано достаточно на страницах литературы [3].
Однако мы хотим обратить внимание на другую проблему, когда фактическое задержание и доставление осуществляют органы дознания, а юридическое задержание -следователь (дознаватель). В следственной практике при фактическом задержании органы дознания процессуальных документов не составляют, а ограничиваются передачей задержанного следователю. В отдельных случаях органы дознания составляют рапорт.
Возникает вопрос об отражении времени фактического задержания в протоколе задержания. В практике нередки случаи, когда время фактического задержания, которое сообщается органами дознания следователю и самим задержанным, различается. Возникает процессуальный спор между участниками уголовного судопроизводства, который разрешает следователь, зачастую указывает время и дату, сообщенную органом дознания в устной форме либо переписывает данные из непроцессуальных документов.
Мы не выступаем против института фактического задержания, мы, наоборот, его поддерживаем, поскольку именно он может качественно защитить права и законные интересы подозреваемого, а в данном случае лица, привлекаемого к уголовной ответственности.
Фактическое задержание лица после совершенного им преступления - это такое же процессуальное действие, как и любое другое, которое должно облекаться в форму процессуального документа. Из теории
уголовного процесса известно, что любые процессуальные действия участников уголовно-процессуальной деятельности, будучи облеченными в форму процессуального документа, являются уголовно-процессуальными актами [4, с. 7; 5, с. 10-11].
Акт фактического задержания лица органом дознания предполагает наличие у задержанного целого комплекса прав и обязанностей. Странно выглядит ситуация: акт задержания есть, а процессуального документа нет.
Мы допускаем ситуацию, что времени на составление процессуальных документов у органа дознания в момент задержания лица до возбуждения уголовного дела может не быть, но ему ничего не мешает его составить после доставления этого лица к следователю.
Кроме того, нам не совсем понятна ситуация, когда фактическое задержание осуществляется одним участником уголовного судопроизводства, а процессуальные документы составляются другим, в данном случае следователем (дознавателем). Возникает вопрос об ответственности за производство незаконных процессуальных либо иных действий по фактическому задержанию либо сопряженных с ним. Одним из основных спорных вопросов в данном случае является несоответствие времени (даты), указанного в протоколе задержания со слов органа дознания, и времени (даты) его фактического задержания.
В этой ситуации следователь не может и не должен отвечать за недобросовестные действия органа дознания, который сообщил неверные данные о времени и дате задержания лица. Также как и не может следователь (дознаватель) нести ответственность за незаконные действия органа дознания.
Данный вопрос является актуальным и потому, что время фактического задержания должно, вне всяких сомнений, учитываться в общем времени задержания. Однако при опросе следователей на факультете повышения квалификации и выпускников КЮИ МВД России, работающих следователями, нам стало известно, что срок фактического задержания, если оно было произведено до возбуждения уголовного дела, не учитывает-
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 2(20)2015
ся. Следователи отмечают, что время и дату фактического задержания, даже если оно было произведено до возбуждения уголовного дела, они указывают после времени и даты вынесения постановления о возбуждении уголовного дела. Это можно рассматривать как серьезное нарушение прав и законных интересов лица, привлекаемого к уголовной ответственности. Основной причиной подобных нарушений прав задержанного следователи указывают правило о недопустимости применения мер процессуального принуждения до возбуждения уголовного дела. Подобная проблема существует не одно десятилетие, однако напряженность на этапе проверки сообщения о преступлении продолжает нарастать. Эта напряженность касается не только фактического задержания до возбуждения уголовного дела, но и привода участников процесса для дачи объяснений, применения принуждения при производстве следственных действий до возбуждения уголовного дела, принуждение при назначении экспертизы, принуждение при изъятии предметов и документов и т.д.
Намеренно отстраняясь от решения концептуальных проблем стадии возбуждения уголовного дела, мы вернемся к теме исследования, а именно к вопросу о личной ответственности за произведенные процессуальные действия.
В целях предупреждения конфликтов между следователями (дознавателями) и органами дознания и повышения гарантий прав и законных интересов лица, привлекаемого к уголовной ответственности до возбуждения уголовного дела, предлагаем при задержании лица на месте совершения преступления либо непосредственно после его совершения до возбуждения уголовного дела органу дознания составлять протокол доставления, в котором в обязательном порядке должны найти отражение время, место и основания фактического задержания, а задержанный должен расписаться, подтвердив в том числе время своего задержания.
Напомним, что применительно к административному правонарушению подобный протокол существует (ст. 27.2 КоАП РФ). Протокол доставления следует рассматри-
вать в качестве процессуального документа, который может быть составлен как до возбуждения уголовного дела, так и по расследуемому уголовному делу. Фактическое задержание вместе с процессуальным документом, составленным органом дознания, следует рассматривать как уголовно-процессуальный акт.
Процессуальное задержание с моментом фактического задержания до возбуждения уголовного дела в этом случае будет выглядеть как двуединое процессуальное действие, каким оно, по сути, и является, состоящее из двух этапов, с разделением ответственности. Орган дознания будет нести ответственность со времени фактического задержания лица и до момента передачи лица следователю. После передачи задержанного всю полноту ответственности должен нести следователь. Предлагаемая нами модель задержания далека от совершенства как с точки зрения теории уголовного процесса, так и практики, но мы не можем смириться с существующими нарушениями прав и законных интересов подозреваемых.
Мы выступаем за повышение личной ответственности при производстве процессуальных действий и принятии процессуальных решений на протяжении всего уголовного судопроизводства. Подчеркиваем особую важность данного правила в случаях серьезного ограничения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.
В случае производства процессуальных действий (принятия процессуальных решений) тем или иным участником уголовного судопроизводства им должны быть составлены соответствующие процессуальные документы (протокол, постановление и т.д.).
Следователям (дознавателям) в их процессуальной деятельности следует избегать фактов отражения в составленных ими документах процессуальных действий, фактически произведенных другими должными лицами (органами). Мы настаиваем на том, что производство любого процессуального действия должностным лицом либо органом должно облекаться в форму лично составленного процессуального документа с отражением в нем юридически важных
фактов. В ином случае это порождает кру- стемы, соблазн фальсификации процессу-говую поруку, преступную замкнутость си- альных документов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Дармаева В. Д. Уголовно-процессуальный статус следователя : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / В. Д. Дармаева. - М., 2003. - 24 с.
2. Сулейменова Г. Ж. Уголовно-процессуальная ответственность следователя : автореф. дис. ... канд. юрид.наук / Г. Ж. Сулейменова. - М.,1988. - 28 с.
3. Гайнов И. Д. Механизм реализации мер уголовно-процессуального принуждения : автореф. дис. . канд. юрид. наук / И. Д. Гайнов. - М., 2010. - 24 с.
4. Муратова Н. Д. Процессуальные акты органов предварительного расследования. Вопросы теории и практики / Н. Д. Муратова. - Казань : Изд-во Казанского университета, 1989. - 118 с.
5. Хайдаров А. А. Институт судебного поручения в уголовном процессе России / А. А. Хайда-ров // Российский следователь. - 2014. - № 12. - С. 10-14.
© Хайдаров А.А., 2015 Статья получена: 13.04.2015
