CC BY
54
Вестник Томского государственного университета. История. 2013. №2 (22)
УДК 930.26
А.В. Тетенькин
ПРОБЛЕМА КУЛЬТУРНОЙ ВАРИАБЕЛЬНОСТИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ КОМПЛЕКСОВ ФИНАЛЬНОГО ПЛЕЙСТОЦЕНА - РАННЕГО ГОЛОЦЕНА НИЖНЕГО ВИТИМА
Статья посвящена проблеме культурной вариабельности ансамблей финального плейстоцена - раннего голоцена на Нижнем Витиме (Байкало-Патомское нагорье, Иркутская область). На основе изучения опорного геоархеологического объекта Большой Якорь I и нового местонахождения Коврижка III и ряда других выделены два типа индустрий, установлено сосуществование обоих типов в конце плейстоцена - раннем голоцене. Формулируемый третий тип индустрии сопутствует им в раннем голоцене. В индустрии Коврижки III получены свидетельства зарождения призматической микропластинчатой техники расщепления, получившей дальнейшее развитие в голоцене. Обсуждаются возможные причины культурной вариабельности ансамблей.
Ключевые слова: культурная вариабельность, финальный палеолит, типы индустрий каменного производства.
Корпус финальноплейстоценовых ансамблей Нижнего Витима (Байкало-Патомское нагорье, Иркутская область) насчитывает около двух десятков ансамблей, входящих в многослойные гео-археологические местонахождения Авдеиха (три культурных горизонта) [1, 2], Большой Якорь I (12 культурных горизонтов) [3-6], Коврижка II (одни культурный горизонт) [6, 8, 9], Коврижка III (два культурных горизонта) [6-8], Мамакан VI (один культурный горизонт) [10], сосредоточенные в Ма-маканском геоархеологическом субрайоне. Наиболее представителен из них Большой Якорь I. Его нижние культурные горизонты 3А-9 возрастом около 12,63 А-911,5 тыс. л.н. отличительны повторяющимся сходством морфологически выраженных типов бифасов с обушком под углом, сопряженным с лезвием, и бифасов овальных асимметричных, трансверсальных резцов, а также клиновидных мик-ропластинчатых нуклеусов и стоящей за ними технологии редукции бифасов снятием краевого и лыжевидных сколов и многократного, полифункцио-нального использования на всех стадиях модификации. Открытие в 1990-2000-х гг. и изучение плейстоценовых комплексов Коврижки II и III показало, что, несмотря на наличие формальных признаков дюктайской верхнепалеолитической культуры, их ансамбли не обнаруживают единства с ансамблями Большого Якоря I в морфологии инвентаря, и, очевидно, в стоящих за артефактами технических традициях. Тем самым впервые обозначилась проблема культурной вариабельности памятников рубежа плейстоцен - голоцен.
В ансамблях Большого Якоря I были выделены два типа технических стратегий каменного производства, имеющих адаптивную специфику [5]. Первая стратегия расщепления заключалась в интенсивном многоцелевом и многократном ис-
пользовании принесенных бифасов в разных инструментальных задачах и, в конце концов, в роли нуклеуса для снятия микропластин. Сам бифас претерпевал многократную редукцию в лице снятых продольных краевого и лыжевидных сколов, фасиального оформления лезвия, торцового мик-ропластинчатого расщепления. Этот тип расщепления характерен рачительностью использования ресурса поделочного камня и планированием возможной будущей деятельности, заложенной в идее модификации бифаса. Поскольку 8, 7, 6-й культурные горизонты (к. г.) Большого Якоря I были зооархеологическими методами определены как зимние, то и стратегия расщепления камня интерпретирована как зимняя, развивающаяся в условиях снежного покрова, дефицита поделочного сырья, отсутствия времени на его поиск. Так как конечный итог расщепления бифаса сводился почти всегда к микропластинам, то по конечному виду деятельности - заправке лезвий охотничьего вооружения - этот тип литопроизводства был связан с кратковременными охотничьими ситуациями. Другой адаптивный тип технической стратегии характеризуется экстенсивным расщеплением речных галек-валунчиков для получения большого количества отщепов и сколов разнообразных форм. Вторичная их обработка представляла собой технически простое решение в виде оформления лезвия краевой односторонней ретушью либо вовсе использование отщепа без вторичной обработки. Эта стратегия технически проста в исполнении, но расточительна в ресурсном плане, и было предположено, что она должна быть востребована в бесснежное время на стоянках с широким доступом к сырью, в результате чего планирование будущего инструментального обеспечения деятельности контрастно низко. Быстрота оформ-
ления орудия, доступность сырья не предполагают рачительного использования орудий, т.е. реутилизации, переоформлений артефакта. По всей видимости, такие орудия были одноразовыми и за пределы стоянки не уносились. Представителями этой стратегии названы к.г. 5 и 4Б Большого Якоря I. Для них определен сезон года - поздняя весна [5]. Наиболее сложный к. г. 6 охарактеризован как композитный-смешанный либо более долговременно обитаемый, содержащий наиболее полный технический перечень изделий.
Наряду с ситуативно специфичными орудиями в культурных горизонтах Большого Якоря I неизменно присутствуют морфологически выраженные (намеренно моделированные и стандартные) трансвер-сальные поперечные резцы и бифасы с коротким обушком-пяткой под острым углом, сопряженным с лезвием, характерные почти для всех горизонтов - и зимних, и весенних (бифасы, в частности, в к. г. 9-5). Их следует определить как геометрически выработанные - стандартизированные стереотипные артефакты, подчиненные более определенным культурным традициям - типам, чем сезоннохозяйственной специфике ситуаций.
Комплексы 2-го и 3-го к.г. Коврижки III сегодня являются наиболее информативными ансамблями финала плейстоцена, типологически отличными от материалов Большого Якоря I. Стоянка Коврижка III находится на правом берегу Витима, в нижнем его течении, в 3 км ниже устья р. Мама-кан, на 22-й надпойменной террасе [7, 8]. Стоянка открыта в 1996 г. А.В. Тетенькиным и Е.М. Инеши-ным. На данном этапе ее изучения выделено пять уровней обитания: к.г. 1, 1А, 2-верхний, 2-нижний и 3. 1-й к.г. имеет 14 С дату 8095±120 л.н. (СОАН-8262), к.г. 1А - 8135±120 л.н. (СОАН-7027), 8180±130 л.н. (СОАН-5277). Раскопки показали, что 2-й к.г. имеет некоторую степень компрессии. В нем выявлены и датированы по 14С очаги, отбивающие кровлю и подошву 2-го к.г.: верхний уровень (очаг 5) - 10400±200 л.н. (СОАН-7964), нижний уровень (очаг 3) - 11050±210 л.н. (СОАН-7966) (возраст здесь и далее не калиброван). На этом основании в рамках 10,4-11,0 тыс. л.н. были выделены 2-верхний и 2-ниж-ний к.г. По нижнему, 3-му, к.г. имеется дата 11390±230 л.н. (СОАН-8261). Местонахождение раскопано на площади 37 кв. м.
Каменные изделия культуры 2-го к. г. представлены расколотыми гальками и галечными нуклеусами для снятия отщепов, чопперами, тор-цовыми-клиновидными и призматическими нуклеусами для снятия микропластин, бифасами, скреблами, скребками, ретушированными отще-
пами и пластинками, провертками-перфора-торами, резцами диагональными-трансверсаль-ными, угловым, срединными-многофасеточными из обломков кристаллов горного хрусталя, фрагментированными микропластинками [8].
Поскольку ключевым признаком технологической истории финального плейстоцена - раннего голоцена является развитие технологий микро-пластинчатого расщепления, уместно отметить разнообразие микронуклеусов из 2-й к.г. В коллекции есть: 1) торцовые (терминальные) нуклеусы из отщепов без предварительной подготовки киля, латералей, контрфронта, 2) с минимальной подтеской киля по одному или двум фасам, 3) клиновидные нуклеусы из бифасов, 4) призматические нуклеусы с фронтом на торце и одной из латералей, 5) обломок кристалла горного хрусталя с негативами призматических микропластинчатых снятий. Общей особенностью является подготовка и подживление ударной площадки короткими сколами с фронта и латерали. Такого ярко выраженного технологического признака, как лыжевидные сколы, снятые продольно с бифасов и подготовившие ударную площадку для нуклеуса, известного в комплексах соседнего Большого Якоря I, на Коврижке III нет, как нет и типичных для него поперечных трансверсальных резцов [5]. Учитывая наличие галечных нуклеусов, чопперов, бифасов, клиновидных нуклеусов, комплекс 2-й к.г. соотнесен с ансамблями дюктайской верхнепалеолитической культуры Якутии [2]. С другой стороны, те же формы нуклеусов из бифа-сов и отщепов и тот же тип ударной площадки для микронуклеусов, принципиально отличные от комплексов Большого Якоря I, мы видим в материалах Авдеихи. Наличие микронуклеусов с заходом фронта с торца на латераль, преформ, готовящих под фронт не ребро, а плоскость, ограниченную двумя ребрами, на фоне разных вариантов терминального расщепления авторы склонны рассматривать как признаки зарождения техники призматического нуклеуса.
Выразительным признаком индустрии 3-го к.г. являются бифасы [9]. Морфологически они разнообразны, предположительно различны и их функции - это многофункциональные орудия, заготовка нуклеуса, топор, скребло. Бифасы с выемкой и бифас-топор (?) морфологически специфичны. Последний, в частности, интересен некоторой степенью сходства с так называемыми «сумнагин-скими топорами с ушками». В списке орудий 3-го к.г. состоят также скребла, чопперы-струги, нож, комбинированное орудие, резец срединный многофасеточный, проколка, графититовый мелок (плитчатая отдельность с закругленными от исти-
рания углами). Разнообразны микронуклеусы: клиновидный, терминальный, призматический варианты. Они в целом подтверждают тезис о различных приемах подготовки нуклеусов для снятия микропластин во 2-м к. г. В том числе и в данном, более раннем 3-м к.г. находятся свидетельства развития призматического микрорасщепления. Характеризуя 2-й к.г. Коврижки III, мы определяли его как верхнепалеолитический комплекс дюк-тайского облика, но с наличием признаков призматического микропластинчатого расщепления, приписываемых в Якутии более поздней, сумна-гинской раннеголоценовой культуре [2, 8]. Новый, 3-й, к.г., несмотря на то, что более древний, воспроизводит эту специфику.
Новый уровень развития темы вариабельности археологических ансамблей связан с открытием существования комплексов типа Большого Якоря I и типа Коврижки III - Авдеихи в раннем голоцене. Так, свидетельства продольного расщепления би-фаса (лыжевидные сколы) и производного нуклеуса типа юбецу, характерные для Большого Якоря I, найдены в пункте 1 Инвалидного III (радиоуглеродные определения около 9,1 и 6,1 тыс. л.н.), 4-го и 5-го к.г., Коврижки IV (около 7-8 тыс. л.н.). Индустрия типа Авдеихи - Коврижки III свойственна раннеголоценовым комплексам к.г. 1-4, 4А Коврижки II (возраст около 7-8,2 тыс. л.н.). В раннем голоцене эта пара типов ансамблей дополняется комплексами с индустрией на основе микропластин-чатого расщепления призматических нуклеусов. Это памятники типа Большой Северной на Витиме [2, 11]: Инвалидный III - пункты 2, 3 (8,9-8,6 тыс. л.н.), Коврижка III - к.г. 1А (8,1-8,3 тыс. л.н.), Коврижка I - 1-й к.г. (около 6,0 тыс. л.н.). Культурнотипологически они связаны, с одной стороны, с сум-нагинской культурой Якутии, с другой стороны, по таким признакам, как тесла, с перехватом скоррелированы с мезолитическими памятниками юга Средней Сибири [12], а также побережья Байкала [13] и Верхнего Витима [14].
Длительное развитие индустрий типа Большого Якоря I и типа Авдеихи - Коврижки III, сосуществование их на одной территории Мамакан-ского геоархеологического субрайона отрицает версию стадиального развития этих технических традиций на Витиме, равно как и версию стадиально-хронологического предшествования сумна-гинской культуре, появившейся в раннем голоцене (мы наблюдаем существенные признаки сумна-гинской культуры - индустрии типа Большой Северной [2, 8] - в верхнепалеолитических, финальноплейстоценовых комплексах Коврижки III и сохранение палеолитических традиций в раннем го-
лоцене [11]). Сложно признавать эти типы и как этнокультурные признаки: неправдоподобна возможность сосуществования на протяжении нескольких тысячелетий трех различных этнических групп с отличной друг от друга материальной культурой, сопряженных в пределах очень небольшого участка долины Витима. Следует заметить, что если изначально выделенные типы и действительно отражают существенные качественные и количественные признаки, то дальнейший ход научного познания, как правило, приводит к размыву границ между типами, появлению признаков одних типов в ансамблях других, и наоборот. Типологически характеризуемый как сум-нагинский 1-й к.г. Инвалидного III - пункта 2 содержит изделие из бифаса [5. Рис. 8.5]. А во 2-м и 3-м к.г. Коврижки III помимо дюктайского типа изделий найдены самые ранние пока для Нижнего Витима призматические нуклеусы, и в этом смысле появляется основание для постановки вопроса о происхождении призматической техники на основе местной позднепалеолитической технической культуры. Развитие навыков ротации микропла-стинчатого расщепления по периметру призматической преформы, цикличности подживления нуклеуса при переходе на эксплуатацию качественного изотропного сырья (вулканического стекла) привело к появлению ансамблей индустрии типа Большой Северной. Исходя из этого, в качестве рабочей гипотезы мы предполагаем, что разные по технико-типологическим и сырьевым признакам ансамбли были обусловлены такими факторами, как сезон года, продолжительность обитания, специализация деятельности на стоянке, качество и доступность поделочного сырья. Наиболее вероятна версия культурной пластичности древнего населения, реализующего адаптивно различные способы литопроизводства и инструментального обеспечения деятельности в зависимости от времени года, обеспеченности сырьем, продолжительности и целей обитания на месте. Таким образом, в ходе последних лет исследований на Нижнем Витиме были выявлены: а) неоднородность ансамблей, постулированная до уровня трех типов индустрий; б) длительное сосуществование их еще и в первой половине голоцена; в) получены первые данные к гипотезе о формировании призматической микропластинча-той индустрии на местной палеолитической основе около 11,4-10,4 тыс. л.н.
ЛИТЕРАТУРА
1. Мочанов Ю.А. Основные итоги десятилетних работ Приленской археологической экспедиции // Якутия и ее соседи в древности. Якутск, 1975. С. 5-8.
2. Мочанов Ю.А. Древнейшие этапы заселения человеком Северо-Восточной Азии. Новосибирск: Наука, 1977. 264 с.
3. Инешин Е.М. Некоторые итоги и задачи изучения археологических памятников Нижнего Витима // Проблемы археологии Сибири и Дальнего Востока: тез. докл. к XXV РАСК. Иркутск, 1985. С. 100-102.
4. Белоусов В.М., Инешин Е.М., Бураков К.С., Начасо-ва И.Е. Некоторые итоги изучения плейстоценовых отложений археологических памятников Нижнего Витима // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной и Восточной Азии и Америки. Новосибирск, 1990. С. 60-65.
5. Инешин Е.М., Тетенькин А.В. Человек и природная среда севера Байкальской Сибири в позднем плейстоцене. Местонахождение Большой Якорь I. Новосибирск: Наука, 2010. 270 с.
6. Goebel T., Buivit I. Introducing the archaeological record of Beringia // From the Yenisei to the Yukon. College Station: Texas A&M University Press, 2011. P. 1-30.
7. Тетенькин А.В. Развитие археологии Нижнего Витима в контексте исследований группы местонахождений Коврижка I-IV // Вузовская научная археология и этнология Северной Азии. Иркутская школа 1918-1937 гг. Иркутск: Амтера, 2009. С. 322-332.
8. Тетенькин А.В. Материалы исследований ансамбля археологических местонахождений Коврижка на Нижнем
Витиме (1995-2009 гг.) // Известия Лаборатории древних технологий. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2010. Вып. 8. С. 64-134.
9. Тетенькин А.В., Инешин Е.М., Егорова Н.А. Новый археологический комплекс эпохи финального палеолита севера Байкальской Сибири (предварительные результаты исследования 3-го культурного горизонта Коврижки III на Витиме // Известия Лаборатории древних технологий. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2012. Вып. 9. С. 165-176.
10. Белоусов В.М., Инешин Е.М., Сулержицкий Л.Д., Тетенькин А.В. Модель формирования рельефа Мамаканского геоархеологического субрайона // Археологическое наследие Байкальской Сибири: изучение, охрана и использование. Иркутск, 2002. Вып. 2. С. 21-42.
11. Инешин Е.М., Тетенькин А.В. Проблемы изучения археологических памятников раннего голоцена на Нижнем Витиме // Социогенез в Северной Азии: сб. науч. трудов / под ред. А.В. Харинского. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2005.
Ч. 1. С. 96-104.
12. Мезолит Верхнего Приангарья. Ч. 1. Иркутск, 1971. 242 с.
13. Горюнова О.И., Новиков А.Г. Бескерамические комплексы Приольхонья (оз. Байкал) // Архаические и традиционные культуры Северо-Восточной Азии. Проблемы происхождения и трасконтинентальных связей. Иркутск: Иркут. гос. ун-т, 2000. С. 51-57.
14. Ветров В. М. Каменный век Верхнего Витима: авто-реф. дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 1992. 17 с.
