CC BY
160
Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000.
Сабо И. Общая теория права. М., 1974.
Синицина И. Е. Обычай и обычное право в современной Африке. М., 1978.
Стриджбош Ф. Концепции правового плюрализма и их применимость в контексте изучения юридической практики у молуккцев в Нидерландах // Обычное право и правовой плюрализм. М., 1999.
Сюкияйнен Л. Р. Ислам и права человека в диалоге культур и религий. М., 2014.
Томанаха Б. Т. Понимание правового плюрализма: от прошлого к настоящему, от локального к глобальному // Право и правоприменение в зеркале социальных наук: хрестоматия современных текстов. М., 2014.
Хинц М. Правовой плюрализм и «основная норма» Кельзена: к антропологии юриспруденции // Обычное право и правовой плюрализм. М., 1999.
Элиас Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования. Т. 2. М.; СПб., 2001.
Проблема государственного суверенитета и ее отражение в творчестве Леона Дюги и Раймона Карре де Мальберга
РОМАНОВСКАЯ Вера Борисовна, доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой теории и истории государства и права юридического факультета Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского (Национального исследовательского университета)
603950, Россия, г. Нижний Новгород, просп. Гагарина, 23 E-mail: [email protected]
ПУЖАЕВ Владимир Владимирович, аспирант кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского (Национального исследовательского университета) 603950, Россия, г. Нижний Новгород, просп. Гагарина, 23 E-mail: [email protected]
Статья посвящена исследованию весьма актуальной в условиях современных глобализацион-ных и иных изменений проблемы государственного суверенитета и ее концептуальному отражению в политико-правовых воззрениях двух выдающихся французских ученых-правоведов конца XIX — первой половины XX в. — Леона Дюги (1859—1928) и Раймона Карре де Мальберга (1861— 1935). Выявляются общность и различия воззрений мыслителей на понятие и правовую природу суверенитета, анализируются критические замечания, высказанные Л. Дюги и Р. Карре де Маль-бергом в адрес теории народного и национального суверенитетов. На основе проведенного исследования и с учетом анализа современных реалий авторы приходят к выводу о важности сохранения за категорией «суверенитет государства», несмотря на все происходящие трансформационные процессы, статуса ключевой ценностной составляющей современного миропорядка, включая как область международного права, так и внутриполитическую сферу государств.
Ключевые слова: государственный суверенитет, народный суверенитет, национальный суверенитет, Леон Дюги, социологический позитивизм, теория правового солидаризма, Раймон Карре де Мальберг, юридический позитивизм.
Problem of State Sovereignty and its Reflection in the Doctrine of Leon Duguit and Raymond Carre de Malberg
V. B. ROMANOVSKAYA, doctor of legal sciences, professor Lobachevsky Nizhny Novgorod State University 23, Prospekt Gagarina, Nizhny Novgorod, Russia, 603950 E-mail: [email protected]
V. V. PUZHAEV
Lobachevsky Nizhny Novgorod State University
23, Prospekt Gagarina, Nizhny Novgorod, Russia, 603950
E-mail: [email protected]
The current article is devoted to the analysis of the problem of state sovereignty. For the purpose of resolving complicated scientific and practical problems of modern times the authors of the article draw the readers' attention to the necessity of referring to the investigation of historical experience which received its categorial and conceptual reflection in different political and legal theories and conceptions. In connection with it, the authors of the article consider the little-studied views of two outstanding French academic lawyers Leon Duguit and Raymond Carre de Malberg, who lived in the second half of the XIX — the first half of the XX century, on the problem of state sovereignty, popular sovereignty, and national sovereignty. The authors bring to light the similarities and differences of views on the notion and legal nature of sovereignty, analyze critical remarks about the theory of popular and national sovereignty made by L. Duguit and R. Carre de Malberg. The authors of the article come to a conclusion about the importance of maintaining the notion "state sovereignty" as the key value component of the modern world order, including both the area of international law and the internal political sphere of state.
Keywords: state sovereignty, national sovereignty, people's sovereignty, Leon Duguit, sociological positivism, theory of a legal solidarizm, Raymond Carre de Malberg, legal positivism.
DOI: 10.12737/17641
В современном правоведении, пожалуй, трудно отыскать какое-либо понятие и обозначаемое им явление правовой действительности, которые, имея многовековую историю своего развития и научного осмысления, могли бы сравниться по многочисленности и противоречивости предложенных интерпретаций с проблемой понимания суверенитета государства как политико-правового феномена. Репрезентативными в этом отношении представляются следующие слова, сказанные еще в середине XX в., но с течением времени не потерявшие своей актуальности: «Ни одно понятие не породило так много противоположных точек зрения и не завело правоведов и политических теоретиков... в столь безнадежный тупик, как понятие су-веренитета»1.
Важно заметить (и в этом нам видится одна из главных причин отмеченной популярности суверенитета), что сама эта категория в своих различных проявлениях (государственный суверенитет, суверенитет народа, национальный суверенитет, на-
1 Маритен Ж. Человек и государство / пер. с англ. Т. Лифинцевой. М., 2000. С. 35.
логовый суверенитет2 и др.) имеет не только важное теоретическое значение, но и сугубо практическую ориентированность, предопределяющую многие существенные моменты современного миропорядка, взаимоотношений государств, конъюнктурные элементы внутриполитического устройства, существующего в различных странах. К примеру, исключительно суверенный характер государств обусловливает наличие у них целого комплекса иммунитетов, реализуемых в политической, правовой, экономической сферах. Это юрис-дикционный иммунитет, иммунитет собственности государства, иммунитет от применения иностранного права и другие виды иммунитетов, традиционно определявшие особый характер правоотношений, стороной в которых являлось государство, и на международном уровне исторически получавших свое выражение в таких концептуальных формулировках, как: par in parem non habet imperium — равный над равным не
2 См.: Хаванова И. А. Фискальный (налого-
вый) суверенитет и его границы в интегра-
ционных образованиях // Журнал россий-
ского права. 2013. № 11. С. 41—51.
имеет власти, par in parem non habet jurisdictionem — равный над равным не имеет юрисдикции, par in parem non habet potestas — равный над равным не имеет полномочий3. Поэтому следует согласиться с утверждением о том, что «суверенитет есть начальное звено обоснования юридического равенства государств. Его не может быть много или мало по той причине, что он является не накопителем "энергии" и "импульсов", необходимых для функционирования государства, а одним из его свойств»4, причем по своей сущностно-содер-жательной основе свойством достаточно сложным и многогранным.
Как известно, формирование первой логически завершенной и в силу этого ставшей «классической» концепции суверенитета государства уходит своими корнями еще в эпоху Нового времени5 и связано с именем выдающегося французского политического мыслителя Ж. Бодена (1530—1596), который в своем главном сочинении «Шесть книг о республике» отождествлял суверенитет с абсолютизмом королевской власти, определяя его как абсолютную и вечную власть, доверенную государству (majestas) и сосредоточенную в личности монарха. Согласимся с утверждением Н. С. Диден-
3 См., например: Хлестова И. О. Юрисдик-ционный иммунитет государства. М., 2007; Пужаев В. В. Особенности участия государства в международных гражданско-правовых отношениях // Материалы IX Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы современной юридической науки и практики». Н. Новгород, 2013. С. 224—227.
4 Тиунов О. И. Суверенное равенство государств в системе основных принципов международного права // Журнал российского права. 2014. № 5. С. 7.
5 Хотя отдельные проявления суверенного характера государства, без использования соответствующего термина, могут быть обнаружены и ранее, во времена существования древнегреческих полисов-государств, а также в Средние века.
ко, что «собственно само появление доктрины суверенитета выражало стремление легитимизировать абсолютную власть», а с точки зрения формального закрепления этап суверенного абсолютизма был «отмечен включением понятия государственного суверенитета в международно-правовой документ — в Договор о мире в Вестфалии (1648 г.)»6. Попутно напомним, что суверен в теории Ж. Бодена заключал в себе трансцендентно верховную и безусловную власть, он находился надо всей политической системой, но вместе с тем «при таких правах обязан был совершенно не пользоваться своим произволом»7, так как все же был поставлен под определенные, допускаемые ограничения морально-правового толка (необходимость следовать законам божественным и естественным, а также законам человеческим, общим для всех народов).
Начиная с XVI в. и до настоящего времени постижению сущностных аспектов, загадок и различных нюансов «суверенитета» было посвящено множество работ различных авторов8, однако, опуская всю палитру содержательных положений конкретных теорий, можно наблюдать, что практически всегда (за исключением последних десятилетий) суверенитет в них рассматривался
6 Диденко Н. С. Трансформация политико-правового содержания государственного суверенитета на рубеже XX—XXI вв. (теоретико-правовое исследование): дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д., 2006. С. 16.
7 См.: Жуковский Ю. Политические и общественные теории XVI века. СПб., 1866. С. 142—143; История политических и правовых учений: учебник для вузов / под ред. О. Э. Лейста. М., 2006. С. 179.
8 Как образно заметил известный российский правовед В. М. Гессен, «прежде из-за суверенитета воевали короли, теперь о нем спорят профессора. Прежде для того, чтобы отстоять его, не жалели крови, теперь для того, чтобы объяснить его, не жалеют чернил» (Гессен В. М. Общее учение о государстве. СПб., 1912. С. 56).
как необходимое условие, важнейшая характеристика, непременный атрибут государства либо государственной власти, обусловливающие их самостоятельное и независимое существование от какой-либо иной «внешней» власти. Тогда же получили требуемую аргументацию и идеи об обособлении в рамках понятия «суверенитет» двух его составляющих, которые по современной терминологии известны как внутренний и внешний аспекты суверенитета. При этом «...вовне суверенитет отражал освобождение от папской и императорской властей, торжество национального государства; внутри — окончательную ликвидацию сложной лестницы отношений сюзерени-тета-вассалитета»9.
На сегодняшний день невозможно отрицать тот факт, что современная эпоха выстраивает совершенно новый контекст всего многообразия общественных взаимоотношений и взаимосвязей, оказывая тем самым серьезное воздействие на всю политико-правовую реальность, на каждый ее институциональный элемент и в любой момент их циклического развития. Ввиду все более широкого развертывания глобализацион-ных и иных изменений привычные для нас очертания традиционных государственно-правовых институтов подвергаются значительной корректировке. И особенно отчетливо это сказывается на понятии государственного суверенитета, который теснейшим образом «оказался сопряжен с переходным характером современных мировых про-цессов»10. А в последние годы с новой силой стали заявлять о себе и вовсе обратные тенденции, выразившиеся в стремлении существующих го-
9 Кузьмин Э. Л. О государственном суверенитете в современном мире // Журнал российского права. 2006. № 3. С. 85.
10 Шугуров М. В. Государственный суверенитет и глобализация: философия вызовов и перспектив // Современное право.
2009. № 2. С. 39.
сударств к упрочению своего реального суверенитета, в попытках различных народов и национальностей к обретению собственной суверенной государственности.
Все вышесказанное особенным образом актуализирует необходимость продолжения научных изысканий и детального изучения вопросов государственного суверенитета в условиях серьезных трансформационных процессов, происходящих в настоящее время в мире. Однако очевидно, что успешное решение сложных научных задач современности невозможно без обращения к истории вопроса, без анализа идей видных представителей мировой политической и правовой мысли, в особенности тех из них, что содержали в себе неординарные, порой неоднозначные и дискуссионные взгляды относительно существующих и поныне политико-правовых проблем. Стремясь к истине, пытаясь познать суть многообразных государственно-правовых закономерностей, мы не должны отвергать те или иные сложные и противоречивые моменты, ибо только целостная картина, запечатлевающая по возможности все грани изучаемого предмета, способна вывести исследователя на путь верных предположений и развернутых научных выводов. Успешное и максимально объективное научное освоение опыта прошлого, как оказывалось уже не раз, способно не только напомнить нам о явственно проступающей взаимосвязи того, «что было» и того, «что стало», но и предоставить в распоряжение ученых, политиков, иных субъектов реальный шанс предугадать то, «что будет».
В этом отношении серьезный интерес представляют недостаточно изученные в российском правоведении идеи о суверенитете двух выдающихся французских ученых-юристов конца XIX — первой половины XX в. Леона Дюги (1859—1928) и Раймона Карре де Мальберга (1861— 1935). Творчество каждого из них, отличающееся смелостью и оригиналь-
ностью высказанных идей, подкрепленных неуемной энергией авторов, а также глубиной погружения в существо каждого исследуемого вопроса, закономерно оказало значительное влияние на все последующее развитие как юридической науки, так и сферы практической деятельности. И сегодня в рамках самых различных по своему характеру национальных правовых систем (континентальной Европы, США, стран Латинской Америки) мы довольно часто можем стать свидетелями научно-практической востребованности11 многих теоретических положений, впервые получивших достойное обоснование в работах рассматриваемых авторов.
Следует сделать некоторую оговорку относительно причин и мотивов, побудивших нас рассмотреть в рамках одной статьи идеи о суверенитете именно заявленных мыслителей, дабы опровергнуть возможные предположения о случайном характере такого союза.
Во-первых, активная научная деятельность каждого из них приходится на начало XX в., вследствие чего во многих своих чертах она была обусловлена самим ходом сложных социально-экономических, политических и правовых процессов разви-
11 Применительно к России весьма красноречивым является тот факт, что Л. Дюги является одним из тех немногочисленных авторов, выдержки из работ которого непосредственно используются в практической плоскости для обоснования конкретной правовой позиции представителей судебной власти (см.: Мнение судьи Конституционного Суда РФ С. Д. Князева на определение КС РФ от 17 января 2012 г. № 174-О-О). Теоретическому анализу вопросов влияния идей Дюги на современное право посвящена научная статья Е. В. Богданова, по мнению которого в научных взглядах французского ученого «были обозначены некие контуры гражданского права социального государства» (Богданов Е. В. Влияние научных взглядов Леона Дюги на развитие гражданского права // Журнал российского права. 2008. № 6. С. 32—38).
тия, свойственных европейским государствам в тот период времени, отголоски которых при внимательном рассмотрении могут быть обнаружены и сегодня12.
Во-вторых, оба они являлись приверженцами философского учения позитивизма как методологической платформы, используемой при обосновании и построении собственного политико-правового учения. При этом Л. Дюги, будучи последователем позитивизма О. Конта, а также социологических воззрений Э. Дюрк-гейма, заявил о концептуальном обновлении современной ему правовой науки. Провозгласив свое решительное стремление выстроить здание науки права на сугубо «реалистической» основе, призывая отбросить всю «пустую метафизику», он обрушивается с мощной критикой на юридический позитивизм и естественно-правовые воззрения как господствующие направления правовой мысли и объявляет в качестве истинно научного позитивизм социологический.
Раймон Карре де Мальберг, напротив, будучи sui generis «чистым» юристом, не интересовался ни социологией, ни политологией, ни этикой, ни философией. Его позитивизм (этатистский вариант) дополнялся лишь историческим методом исследования, позволявшим вместе с тем успешно анализировать различные государственно-правовые институты в их становлении и поступательном развитии и в силу этого выявлять их подлинное юридическое значение13. Кроме того, «с методологической точки зрения Карре
12 Например, так называемые кризисные явления в праве (см.: Власенко Н. А. Кризис права: проблемы и подходы к решению // Журнал российского права. 2013. № 8. С. 43—54).
13 См.: Беше-Головко К. Этатизм Раймо-
на Карре де Мальберга и его неожиданная актуальность в современных условиях // Сравнительное конституционное обозрение.
2008. № 4. С. 166.
де Мальберг — экзегетический позитивист, каких в истории французской доктрины было мало»14. Из сферы своего научного анализа Карре де Мальбергом сознательно и уверенно исключались и обычное право, и в некоторой степени право судебное (в виде соответствующих решений судов), что было обусловлено именно приверженностью ученого так называемому властно-приказному принципу, по которому центральным объектом анализа закономерно становилась система действующего права, исходящего от государства. В силу названных особенностей научного творчества Карре де Мальберга его имя весьма часто ставится в один ряд с именем другого выдающегося правоведа — основоположника «чистого учения о праве» Г. Кельзена.
В-третьих, общие параллели возможны и относительно более частных вопросов. Каждый из рассматриваемых мыслителей уделял в своей деятельности серьезное внимание сходным проблемам правовой науки, например базовым основам теории правового государства. И если Л. Дюги заслуженно считается не только автором оригинальной теории ограничения государства правом, но и ученым, который впервые в 1907 г. ввел во французскую юридическую доктрину термин «правовое государство» («L'État de droit»), приспособленный к национальным особенностям перевода немецкого «Rechtsstaat», то Р. Карре де Мальберг, как правило, признается одним из основоположников классической позитивистской модели правового государства, концептуально обоснованной им на рубеже 1920— 1922 гг.15
Перейдем к рассмотрению собственно политико-правовых воззре-
14 Беше-Головко К. Указ. соч. С. 167.
15 См.: Слеженков В. В. Концепция правового государства Раймона Карре де Маль-берга // Вестник Волгоградского госуниверситета. Сер. 5. Юриспруденция. 2010. № 2. С. 209.
ний ученых. Л. Дюги, без сомнения, принадлежит к числу самых заметных фигур в истории западноевропейской политической и правовой мысли конца XIX — первой половины XX в. Он являлся основоположником теории правового солидариз-ма, профессором, а впоследствии и деканом юридического факультета университета г. Бордо, главой так называемой реалистической школы права. Одним из наиболее «революционных» трудов ученого, фактически сделавших ему имя в академической среде тогдашней Франции, является вышедшая в 1901 г. работа «Государство, объективное право и позитивный закон»16. В дальнейшем вопросы понятия суверенитета, а точнее его ожесточенной критики, излагались им и в других научных изданиях17.
По сути, в них Л. Дюги настойчиво отвергает любые принципы суверенитета государственной власти и народного суверенитета, вместо чего провозглашает идею всеобщего верховенства права как норму социальной солидарности, считая при этом, что сами понятия суверенитета государственной власти и ее ограничение посредством права являются взаимоисключающими и не способными к органичному одновременному существованию. Здесь хорошо заметно влияние на творчество ученого положений позитивистского учения О. Конта, считавшего рассуждения о суверенном характере власти фактически излишними в логических рамках современной ему эпохи и связывавшего их с ушедшим наследием метафизической политической теории XVП—XVШ вв.
Энергичное отрицание суверенитета у Дюги непосредственным образом связано с таким же отрицанием
16 Данная работа позднее несколько раз переиздавалась во Франции, например в 2003 и 2012 гг.
17 См., например: Duguit L. Souveraineté et
liberté. Leçons faites à l'Université Columbia.
N. Y., 1920—1921; P., 1922.
правотворческой роли государства. Согласно разработанной французским правоведом теории правового солидаризма государство право не создает, не формирует непосредственно, а только констатирует его как норму общественной солидарности, представляющую собой норму, освящающую незыблемое право частной собственности, неприкосновенной для самого государства. Право столь же обязательно для государства, как и для граждан, вследствие чего вера в существование суверенной государственной власти не отвечает, по замечанию ученого, никакой реальности и должна исчез-
нуть18.
По мнению Л. Дюги, имеющиеся постулаты, обосновывающие природу народного суверенитета, носят совершенно мнимый характер и, как любая пустая и праздная гипотеза, лишены какой бы то ни было практической ценности. Ведь суверенитет некоторой коллективности непременно предполагает, что коллективность эта «является особой личностью и имеет волю, отличную от воль составляющих ее индивидов, но это не доказано и не может быть доказано»19. При этом такой «коллективный субъект» конструировался предшественниками французского ученого с помощью широко известной теории общественного договора, которая также объявляется им исторически ложной и откровенно софистической. Даже допуская эвентуальный характер такого суждения и закрывая глаза на неверный посыл идеи об общественном договоре, у нас нет веских оснований, замечает Дюги, для признания того факта, что результатом его выступит та самая общая воля. «Далее, если бы и существовала такая воля, нель-
18 См.: Левин И. Д. Суверенитет. СПб., 2003. С. 47.
19 Палиенко Н. И. Новая доктрина народного суверенитета во французском государ-ствоведении // Журнал Министерства юстиции. 1913. № 1. С. 143.
зя доказать, что она будучи такой же человеческой волей, как и воля индивидов, может подчинить себе их, нельзя поэтому доказать законность власти олицетворенной кол-лективности»20. Следовательно, законность подчинения большинством меньшинства (независимо от количества составляющих его лиц) объявлялась ученым недоказуемой и невыводимой из каких-либо априорных суждений.
С точки зрения Дюги, концепция народного суверенитета не может быть принята в качестве способа извлечения национальной воли, так как, представляя суверенитет в виде некой «агрегации», суммы индивидуальных воль, она в действительности окончательно растворяет их в якобы утверждающейся «общей» воле коллективной личности и делает попросту невозможным участие граждан в суверенитете даже в самой малой толике.
Вместе с тем, как справедливо указывал известный дореволюционный социолог и правовед К. М. Тах-тарев, Л. Дюги совсем не стремился к полному ниспровержению самой идеи государственного суверенитета, признавая, что в сфере межгосударственного взаимодействия, в области международного права такое понятие может быть сохранено, так как здесь оно имеет точно определенное значение21. К такому выводу французского правоведа подтолкнул проведенный им глубокий анализ истории зарождения и развития понятия «суверенитет».
Против же категории внутригосударственного суверенитета Дюги решительно выступает, считая его лживым понятием, равнозначным простому произволу. Такое смелое утверждение известного правоведа логически предопределяется его подходом к интерпретации самого
20 Палиенко Н. И. Указ. соч. С. 144.
21 См.: Тахтарев К. М. Новый теоретик права и государства // Современный мир. 1909. Март. Кн. III. С. 55.
понятия государства. Вопреки распространенным политико-правовым воззрениям, в том числе во французской доктрине, Дюги отказывается видеть в государстве некую «юридическую личность», для него оно — «юридическое ничто», всего лишь объективный факт господства обладателей наибольшей силы над подчиненными такой силе членами политически организованного общества («государство — это фактические обладатели власти, пра-вители»22). Следовательно, сама государственная власть, в трактовке ученого, есть вовсе не право, а простой факт существования наибольшей силы принуждения, концентрируемой в руках некоторого большинства либо определенного класса.
В русле разрабатываемого учения о социальной солидарности Дю-ги выводил положения об отсутствии у субъектов, в том числе правящих, каких-либо прав (субъективные права, как известно, объявлялись им бесполезным метафизическим понятием), заявляя вместе с тем, что, подчиняясь норме права (выражающей норму общественной солидарности), правящие «обязаны употреблять свою наибольшую силу для применения этой нормы, констатируя ее, подавляя все индивидуальные акты, нарушающие ее, и санкционируя все индивидуальные акты, соответствующие ей»23, т. е. действовать в защиту социальной взаимозависимости.
Со своей стороны укажем, что, хотя высказываемые Дюги сентенции определенно содержат серьезные рациональные моменты, которые невозможно отрицать в силу их очевидной реалистичности и периодической эмпирической проявляемо-сти в общественной жизни, тем не менее их гиперболизированная то-
22 Duguit L. L' État, le droit objectif et la loi positive. P., 1901. P. 259.
23 Дюги Л. Общество, личность, госу-
дарство / пер. с фр. А. Бэтта. СПб., 1914.
С. 20—21.
нальность, вкупе с непримиримостью и самым что ни на есть резким отрицанием самой возможности каких-либо исключений из выведенного правила, склоняют нас к выводу о недостаточно универсальном характере данных воззрений, неспособности их к полнейшему охвату всего многообразия конкретных жизненных ситуаций. С такой позицией ученого возможно согласиться лишь в том случае, когда мы в целом соглашаемся со многими иными дискуссионными положениями дю-гистской доктрины. И это лишь одна сторона вопроса. Затрагивая другую, стоит ли удивляться, что подобные «разоблачительные» суждения Дюги вызвали значительную критику со стороны академического сообщества, предоставив некоторым ученым веский повод для обвинений французского мэтра в политическом нигилизме. Провозглашая идею верховенства права, правового государства, Дюги одновременно нивелирует многие ценностные параметры его существования и функционирования. Решительно восставая против властного произвола, ученый тем не менее не смог выстроить органичную систему, способную ему воспрепятствовать. Наглядным подтверждением сказанного могут служить печально известные исторические факты приспособления, вопреки взглядам самого Дюги, концептуальных идей теории правового солидаризма к тоталитарным проявлениям европейской политико-правовой жизни XX в.
Любопытно заметить, но французский правовед отнюдь не одинок в своих критических взглядах на проблему суверенитета. История политических и правовых учений может дать в этом отношении достаточно богатый материал для размышлений, не говоря уже о современном этапе, когда в условиях развертывания широчайших глобализационных процессов и их так называемого обратного эффекта схожие призывы (конечно же, с совершенно иным об-
основанием) стали появляться с пугающей регулярностью, речи о кризисе государственного суверенитета стали привычным делом, а многие авторы и вовсе заявили о скором окончательном и бесповоротном закате самого понятия «суверенитет государства»24. Однако в данном случае мы имеем в виду более ранний исторический период, а именно работы современников Л. Дюги.
К примеру, немецкий правовед-конституционалист, профессор публичного права в Берлинской торговой школе Г. Прейс подобно своему французскому коллеге отвергал понятие суверенитета и делал это также с опорой на идеи о правовом государстве, но с иных позиций. Прейс считал, что «в действительности нет ни одного государства суверенного, обладающего безусловной, безграничной властью. Власть каждого государства в действительности ограничена и обусловлена: извне — зависимостью его от международного общения, изнутри — от разнообразных общений, из которых оно само слагается»25. Как следствие, Прейс приходил к выводу о несовместимости понятия суверенитета с каким бы то ни было правовым регулированием государственной власти, включая как международное, так и внутригосударственное право.
Известный французский философ XX в., ведущий представитель неотомизма Ж. Маритен в своих работах 50-х гг. также фактически солидаризируется с Дюги в вопросе крайне негативного отношения к понятию
24 Более подробное представление об этом см., например: Пастухова Н. Б. Государственный суверенитет в эпоху глобализации // Журнал российского права. 2006. № 5. С. 130—141, а также непосредственно в трудах зарубежных исследователей, критически высказывающихся в отношении категории «суверенитет государства» (Г. Кельзен, У Фридмен, Дж. Мэтьюз, А. Этциони и др.).
25 Цит. по: Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права / сост., автор вступ. ст. и коммент. А. Н. Медушевский. М., 2010. С. 316.
«суверенитет»26 и необходимости отказаться от представления о неподотчетности суверенного государства кому-либо: «Я убежден, что политическая философия должна освободиться от слова, а также от понятия суверенитета... потому что, будучи рассмотренным в его подлинном значении, а также в перспективе той научной сферы, к которой оно принадлежит — политической философии, — это понятие в действительности неверное и обречено вводить нас в заблуждение, если мы будем продолжать употреблять его, полагая, что это понятие слишком долго и слишком широко использовалось, чтобы его можно было отвергнуть, и не осознавая присущих ему ложных коннотаций»27. Считая обоснованным использование понятия «суверенитет» лишь в случае перенесения его в область метафизики, но никак не в политической сфере, подразумевая под ним (в сфере политической философии) некий аналог понятию «абсолютизм», Ж. Маритен уверенно заключает: «Два понятия — "суверенитет" и "абсолютизм" — выкованы вместе, на одной наковальне. И оба их следует выбросить»28.
Совершенно иное восприятие идеи суверенитета, выражающееся в его всецелой защите, мы обнаруживаем в творчестве Р. Карре де Мальберга. Он начинал свою научную карьеру будучи историком римского права, которому и была посвящена выполненная молодым ученым диссертация. В дальнейшем довольно продолжительное время его интересы про-
26 Сходные идеи об ошибочности понятия «суверенитет» высказывались и видным британским политологом Г. Дж. Ласки, который, как известно, в свои молодые годы находился под некоторым влиянием соли-даристского учения Л. Дюги и, по сути, продолжал его мысли, переводя их из плоскости собственно права в плоскость сугубо политическую (см., например: Laski H. J. Studies in the Problem of Sovereignty. New Haven, 1917).
27 Маритен Ж. Указ. соч. С. 36.
28 Там же. С. 56.
легали в сфере права гражданского, но только вклад в развитие науки государственного права позволил Карре де Мальбергу войти в плеяду виднейших представителей французской (а вместе с тем и мировой) политико-правовой мысли и заложить некоторые основы Страсбург-ской школы права. Наиболее значительным трудом ученого, в котором ключевое место отводилось понятию государства и суверенитету как его важнейшей характеристике, явился объемный двухтомный труд «Вклад в общую теорию государства»29, изданный в 1920 (Т. I) и 1922 (Т. II) гг.
В отличие от Дюги, теория суверенитета Р. Карре де Мальберга находилась в общей канве тех представлений о суверенитете, которые традиционно выстраивались (как одно из направлений) во французской доктрине и в соответствии с которыми суверенная природа государства объявлялась конститутивным признаком, характеризующим его функционирование в правовом пространстве. В этом отношении Карре де Мальберг, как и другой известный французский правовед А. Эс-мен, исходил из отрицания возможности различения государства и нации (как политической общности) в качестве двух самостоятельных суверенных юридических лиц. В противном случае пришлось бы признать факт разделения единого и неделимого по своей сути суверенитета. Государство, по мнению Карре де Мальберга, выступает своеобразным «юридическим олицетворением нации», а сам государственный суверенитет практически отождествляется им с суверенитетом национальным, правда, с некоторыми критическими оговорками.
Следует заметить, что Карре де Мальберг видел сущность принципа национального суверенитета в том, что в качестве источника и но-
29 См., например: Carré de Malberg R. Contribution à la théorie générale de l'État. P., 1985.
сителя власти выступает нация как единое и неделимое целое, организованное в государстве. Однако это не простая совокупность всех индивидов со всеми их разногласиями и различиями, которые живут на одной территории, но это именно единая национальная общность, предполагающая идентичное положение входящих в нее граждан. Вследствие такого национального единства и неделимости национального суверенитета ученый совершенно исключает саму возможность принадлежности суверенитета какой-либо части нации либо отдельным гражданам, т. е. отвергает как монархию, так и демократию, основанную на принципе народного суверенитета. По его мнению, суверенная власть осуществляется исключительно государственными органами, являющимися в соответствии с конституцией представителями нации, даже в тех случаях, когда они построены на антидемократических началах30. Принцип национального суверенитета объявлялся Карре де Мальбер-гом высшим по отношению к монархическому суверенитету и суверенитету народному, он устанавливает суверенитет практически на пустом месте, напрямую из определения государства как юридической персонификации нации.
В связи с этим, не довольствуясь имеющимся подразделением политических режимов31 на монархические, аристократические и демокра-
30 См.: Laquièze A. La réception de Sieyès par la doctrine publiciste française du XlX-ème et du XX- ème siècles. URL: http://www.redalyc. org/pdf/2590/259027572010.pdf (дата обращения: 26.02.2015); Левин И. Д. Указ. соч. С. 25.
31 Понятие политического режима во
французской политико-правовой доктрине несколько отлично от его понимания в современной российской юридической науке (в качестве системы методов и способов осуществления политической власти) и может употребляться в значении, аналогичном принятому у нас понятию «форма правления».
тические, Карре де Мальберг вводит такую разновидность, как представительный режим, который по замыслу автора сможет раскрыть истинную сущность принципа национального суверенитета и отобразить его значительную роль.
При этом заслугой Карре де Маль-берга закономерно считается его указание на полисемичный характер самого понятия суверенитета, который очень часто является основанием для ложного смешения различными авторами конкретного материального содержания суверенитета с его общим и абстрактным восприятием в качестве потенциальной властеспособности, безотносительно к определенному перечню властных полномочий. Кроме того, указанный вопрос правовед анализирует с учетом сопоставления терминологических аппаратов французской и немецкой правовых доктрин и отмечает использование в последней нескольких терминов для обозначения разносмысловых явлений, так или иначе связанных с суверенитетом32.
Более критично высказывался Карре де Мальберг относительно теории народного суверенитета, хотя направленность и аргументация такой критики, за некоторыми исключениями, существенно отличались от тех, которые мы наблюдали у Дюги. Прежде всего Карре де Маль-берг в качестве ключевой проблемы теории народного суверенитета, разработанной известным французским мыслителем Ж.-Ж. Руссо, считал то обстоятельство, что индивид, согласно ей, полностью отчуждал принадлежащие ему права в пользу государства, не получая взамен ровным счетом никаких гарантий, способных препятствовать возможному произволу со стороны последнего. Таким образом, Карре де Мальберг резонно замечал, что индивиды, будто бы об-
32 См.: Brunet P. Les idées constitutionnelles de Raymond Carré de Malberg. URL: https:// halshs.archives-ouvertes.fr/halshs-00662018/ document (дата обращения: 26.02.2015).
ладавшие некоторой частью суверенитета, в действительности оказывались вовсе не суверенны. В связи с этим ученый считал, что «суверенитет может исходить только из такой субстанции, которая отделена от индивидов и стоит выше их, и данной субстанцией является государство, чье суверенное происхождение не вытекает из договора и не передано индивидами, обладавшими якобы ранее суверенитетом»33.
Квинтэссенцией воззрений Р. Кар-ре де Мальберга на функциональный момент суверенитета фактически является мысль о едином и цельном понятии данной категории: государство возможно рассматривать в качестве суверена, если только оно им является как на своей территории и в рамках своих границ, так и в сфере международных отношений. Заметим, что такой же позиции придерживались многие другие известные правоведы: Лабанд и Еллинек в Германии, Моро — во Франции.
Как видим из всего вышесказанного, проблематика существования государственного суверенитета в условиях серьезнейших трансформационных процессов вовсе не является порождением дня сегодняшнего, а имеет свои предпосылки и предысторию развития еще в конце XIX — начале XX в. Уже тогда многие видные политические деятели, ученые-правоведы пытались познать характер стремительно происходивших изменений и, исходя из различного видения ситуации, выдвигали подчас совершенно противоположные мнения, гипотезы и суждения, объективный и непредвзятый анализ которых, несомненно, следует считать важнейшей задачей современной политической и правовой науки.
Вместе с тем, как нам представляется, и сегодня понятие суверенитета не может быть «выброшено на задворки истории», ибо, несмотря на все свои противоречия, оно не име-
33 Беше-Головко К. Указ. соч. С. 174.
ет какой-либо иной ценной альтернативы, способной на таком же или по крайней мере аналогичном уровне обеспечить возможность нормального существования и развития всего мирового сообщества. Согласимся с мнением некоторых современных авторов о том, что государство, полностью открытое перед глобализацией, не имея своих суверенных качеств, позволяющих ему «моде-рировать» условия собственного существования, «становится не частью гармонично растущего международно-правового пространства, а элементом коллапсирующего мира»34. Как справедливо по этому поводу заметил Ю. А. Тихомиров: «Суверенитет — исходный критерий для поисков стабильного размежевания и гибкого взаимодействия»35. Предпринимаемые же попытки обоснования концепций, ставящих под сомнение саму значимость суверенитета как
34 Марченко Е. И. Государственный суверенитет в XXI веке: стратегии развития и концептуальные версии // Философия права. 2009. № 4. С. 126.
35 Тихомиров Ю. А. Правовой суверенитет: сферы и гарантии // Журнал российского права. 2013. № 3. С. 5.
ключевой категории международного правопорядка, вовсе не застрахованы, а иногда и прямо направлены на совсем нелицеприятные и неблаговидные цели, о которых в современной научной литературе написано немало увесистых «сочинений».
Не случайно в своем ежегодном послании Федеральному Собранию от 4 декабря 2014 г. Президент РФ В. В. Путин уверенно констатировал: «...для России реальный государственный суверенитет — абсолютно необходимое условие ее существования. Прежде всего это должно быть очевидно для нас самих. Хочу подчеркнуть: или мы будем суверенными — или растворимся, потеряемся в мире. И это, конечно, должны понять другие державы. Все участники международной жизни должны это понять».
Таким образом, в сфере международных отношений и внутриполитической сфере государств суверенитет был и остается ключевой ценностной составляющей, на которую отнюдь не стоит смотреть как на некий анахронизм либо же рудиментарный элемент, не совместимый с условиями современного миропорядка.
Библиографический список
Brunet P. Les idées constitutionnelles de Raymond Carré de Malberg. URL: https://halshs. archives-ouvertes.fr/halshs-00662018/document (дата обращения: 26.02.2015).
Carré de Malberg R. Contribution à la théorie générale de l'État. P., 1985.
Duguit L. Létat, le droit objectif et la loi positive. P., 1901.
Duguit L. Souveraineté et liberté. Leçons faites à l'Université Columbia. N. Y., 1920—1921; P., 1922.
Laquièze A. La réception de Sieyès par la doctrine publiciste française du XIX- ème et du XX- ème siècles. URL: http://www.redalyc.org/pdf/2590/259027572010.pdf (дата обращения: 26.02.2015);
Laski H. J. Studies in the Problem of Sovereignty. New Haven, 1917.
Беше-Головко К. Этатизм Раймона Карре де Мальберга и его неожиданная актуальность в современных условиях // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. № 4.
Богданов Е. В. Влияние научных взглядов Леона Дюги на развитие гражданского права // Журнал российского права. 2008. № 6.
Власенко Н. А. Кризис права: проблемы и подходы к решению // Журнал российского права. 2013. № 8.
Гессен В. М. Общее учение о государстве. СПб., 1912.
Диденко Н. С. Трансформация политико-правового содержания государственного суверенитета на рубеже XX—XXI вв. (теоретико-правовое исследование): дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д., 2006.
Дюги Л. Общество, личность, государство / пер. с фр. А. Бэтта. СПб., 1914.
Жуковский Ю. Политические и общественные теории XVI века. СПб., 1866.
История политических и правовых учений: учебник для вузов / под ред. О. Э. Лейста. М., 2006.
Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права / сост., автор вступ. ст. и коммент. А. Н. Ме-душевский. М., 2010.
Кузьмин Э. Л. О государственном суверенитете в современном мире // Журнал российского права. 2006. № 3.
Левин И. Д. Суверенитет. СПб., 2003.
Маритен Ж. Человек и государство / пер. с англ. Т. Лифинцевой. М., 2000.
Марченко Е. И. Государственный суверенитет в XXI веке: стратегии развития и концептуальные версии // Философия права. 2009. № 4.
Палиенко Н. И. Новая доктрина народного суверенитета во французском государство-ведении // Журнал Министерства юстиции. 1913. № 1.
Пастухова Н. Б. Государственный суверенитет в эпоху глобализации // Журнал российского права. 2006. № 5.
Пужаев В. В. Особенности участия государства в международных гражданско-правовых отношениях // Материалы IX Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы современной юридической науки и практики». Н. Новгород, 2013.
Слеженков В. В. Концепция правового государства Раймона Карре де Мальберга // Вестник Волгоградского госуниверситета. Сер. 5. Юриспруденция. 2010. № 2.
Тахтарев К. М. Новый теоретик права и государства // Современный мир. 1909. Март. Кн. III.
Тиунов О. И. Суверенное равенство государств в системе основных принципов международного права // Журнал российского права. 2014. № 5.
Тихомиров Ю. А. Правовой суверенитет: сферы и гарантии // Журнал российского права. 2013. № 3.
Хаванова И. А. Фискальный (налоговый) суверенитет и его границы в интеграционных образованиях // Журнал российского права. 2013. № 11.
Хлестова И. О. Юрисдикционный иммунитет государства. М., 2007.
Шугуров М. В. Государственный суверенитет и глобализация: философия вызовов и перспектив // Современное право. 2009. № 2.
