CC BY
205
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2014. № 4 (4). С. 14-22. УДК 94 (470)
М. К. Чуркин
ПРИРОДНЫЙ ФАКТОР В АГРАРНОЙ КОЛОНИЗАЦИИ СИБИРИ ПОРЕФОРМЕННОГО ПЕРИОДА: СТАНОВЛЕНИЕ ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
На материалах опубликованных трудов, посвящённых характеристике природно-географи-ческих условий России, в контексте аграрной колонизации второй половины XIX - начала XX вв. предпринимается попытка определения основных признаков и параметров становления историко-географического дискурса. Выявляются этапы, в рамках которых формировались подходы к оценке роли природного фактора в российской аграрной колонизации, озвученные в авторских текстах. Сформировавшаяся традиция историко-географических исследований предоставляет современному историку, специалисту в области аграрного освоения восточных окраин империи, возможность выхода за пределы традиционного эвристически-познавательного подхода к оценке детерминант аграрной колонизации Сибири посредством обращения к методам дискурсивного анализа.
Ключевые слова: историко-географический дискурс; аграрная колонизация; переселения; историографическая традиция
M. K. Churkin
NATURAL FACTOR IN THE AGRICULTURAL COLONIZATION OF SIBERIA POST-REFORM PERIOD: THE FORMATION OF THE HISTORICAL AND GEOGRAPHICAL DISCOURSE
In an article on the materials published works devoted to the description of natural-geographical conditions of Russia, in the context of agrarian colonization second half of XIX - early XX centuries, attempts to identify the main characteristics and parameters of development of historical-geographical discourse. Identify the stages in which was formed the approaches to assessing the role of natural factors in the Russian agrarian colonization, announced in the author's texts. Established tradition of historical-geographical research, provides a modern historian, specialist in the field of agricultural development the Eastern outskirts of the Empire, the possibility of going beyond the traditional heuristics-cognitive approach to estimating the determinants of the agricultural colonization of Siberia, through recourse to methods of discourse analysis.
Keywords: historical and geographical discourse; agrarian colonization; resettlement; histo-riographic tradition.
Проблема зависимости отечественной национальной культуры от географического контекста, в котором происходило её становление и развитие, стало общим местом российской историографии во второй половине XIX - начале XX вв. Однако вопрос об особой роли природно-географического фактора
в истории России начал живо обсуждаться ещё в первой половине XIX столетия, став частью общеевропейского интеллектуального и политического дискурса о вкладе различных народов в формирование европейской цивилизации. Наиболее концептуально смысл и содержание этого дискурса были
© Чуркин М. К., 2014 14
выражены в работе Ф. Энгельса «Революция и контрреволюция в Германии»: «Славянские народы Европы - жалкие, вымирающие нации, обречённые на уничтожение, не давшие ни одного доказательства своей способности выйти из состояния феодализма, основанного на закрепощении сельского населения» [1]. Уничижительное определение роли славянского сегмента в этническом поле европейских народов вызвало культурный шок среди образованной части русского общества. С середины XIX в. общественное мнение России вступило в рефлексивную стадию, пытаясь найти ответ на вопрос о причинах исключения России из общеевропейской семьи. Первым практическим шагом в этой рефлексии стала организация в 1845 г. Императорского Русского географического общества и впоследствии его филиалов на окраинах, в том числе Иркутске и Омске. Общество ставило перед собой задачи исследования умственных способностей русского народа и сбора сведений об условиях русской равнины и этнографическом составе населения. В отечественной исторической науке основы долгосрочного дискурса по вопросу о месте и роли славянства в истории цивилизации были заложены работами С. М. Соловьёва, полагавшего, что первостепенное влияние на жизнь народа оказывает природа страны, природа племени и ход внешних событий, а также В. О. Ключевского, фиксировавшего в качестве главного фактора в истории России постоянство колонизационных процессов. Таким образом, именно фактор колонизации, в особенности аграрной, основные траектории которой пролегали во второй половине XIX - начале XX вв. в восточном направлении, дал мощный импульс научным изысканиям, посвящённым выявлению роли при-родно-географического контента в аграрном освоении Сибири.
Вопрос о роли природно-географическо-го фактора в аграрной колонизации Сибири в дискурсивной системе координат ранее не был включён в пространство научно-исследовательских практик представителей исторического знания. Вместе с тем на протяжении XIX - начала XX вв. в отечественной науке складывалась традиция историко-географических исследований (М. К. Любав-ский, П. Н. Милюков, Ю. В. Готье, С. М. Со-
ловьёв, В. О. Ключевский, П. Н. Буцинский), и пространственно-исторических описаний (А. А. Синицкий, Л. Д. Крубер, П. П. Семёнов-Тян-Шанский, В. П. Семёнов-Тян-Шанский), позволившая заложить основательный фундамент для формирования базовых параметров дискурса по означенной проблеме.
Источниками исследования, направленного на выявление признаков и характеристик становления историко-географического дискурса по вопросу о роли природного фактора в аграрной колонизации Сибири, стали опубликованные труды представителей сопредельных областей научного знания: географии, истории, этнографии, исторической психологии. Включение в источниковую базу типологически разнообразных материалов - работ климатологического, почвоведческого содержания, произведений, охватывающих сферу экономической географии, а также разработок, выполненных в жанровых границах исторической географии и исторической психологии, - даёт возможность размещения и последующего осмысления процесса аграрного освоения Сибири в рамках единого колонизационного пространства (Европейская Россия - Сибирь) и, соответственно, определения акторов - участников потенциального дискурса.
Первый опыт научного подхода к изучению климатических условий русской равнины был предпринят К. С. Веселовским в середине XIX столетия. В основу метода Ве-селовского был положен принцип организации в Российской империи систематических метеорологических наблюдений, что открыло возможности для составления относительно точных определений универсальных и уникальных свойств климата России и отдельных её регионов [2].
Обобщение имевшихся данных о климате России позволило А. И. Воейкову на рубеже XIX-XX вв. дать первое научное описание климатических условий Европейской и Азиатской России. Применительно к чернозёмным районам России в трудах А. И. Воейкова были представлены обработанные данные о многолетних наблюдениях за температурным режимом, количеством и распространением атмосферной влаги по месяцам, годам и сезонам, а также сделан важный вывод о неравномерном характере распределе-
ния населения в зависимости от природных условий той или иной местности [3].
К числу фундаментальных обобщающих работ, выполненных в русле географического профиля, следует отнести почвоведческие изыскания К. Д. Глинки, давшего подробное описание почвенного климата Европейской России, В. В. Докучаева, составившего наиболее совершенную для второй половины
XIX столетия почвенную карту чернозёмной полосы, и Н. П. Адамова, определившего основные факторы плодородия русского чернозёма [4].
Детальный разбор природно-географи-ческих особенностей типично чернозёмных губерний европейской части России, произведённый во второй половине XIX - начале
XX вв. такими исследователями, как В. И. Долженков, И. А. Вернер, И. А. Пульман (Курская губерния) и другими [5], рассматривавшими действие климатических и географических факторов сквозь призму сельскохозяйственного производства в земледельческом регионе России, предоставил возможность специалистам в области экономической географии сделать принципиальный вывод о преобладании экологической компоненты в формировании кризисных явлений в аграрном секторе экономики черноземного центра.
Географические изыскания, подкреплённые данными о фактах систематического антропогенного воздействия человека на природу (крестьянства - на сельскохозяйственный ландшафт), позволили авторам, исследовавшим специфику аграрного производства в России на стыке географии и экономики, сформулировать важную теоретическую проблему о допустимом пределе распашки земель, за которым дальнейшее увеличение пашни пагубно сказывается на развитии крестьянского хозяйства. По определению Н. П. Огановского, А. А. Кауфмана, А. В. Чаянова, трёхпольная система хозяйствования, доминировавшая в чернозёмных губерниях России, являлась эффективной лишь в ситуации пропорционального соотношения элементов сельскохозяйственного ландшафта, а предел распространения пашни наступал тогда, когда она достигала 80 % удобной безлесной территории.
Знаковым событием в исследовании роли природно-географического фактора в ос-
воении региона и закреплении в нём земледельческого населения стал фундаментальный труд Н. М. Ядринцева [6], в котором наряду с обстоятельным анализом естественно-географических и климатических условий колонизуемых пространств автор сфокусировал свой взгляд на проблеме территориального распределения переселенческих потоков, соответствия природных условий мест выхода и водворения мигрантов, степени комфортности районов обустройства и адаптации переселенцев [7].
Рост переселенческого движения в Сибирь в пореформенную эпоху стимулировал изучение отдельных составляющих природ-но-географического фактора, оказывавших мощное воздействие на характер и темпы адаптации мигрантов в местах их водворения: климата, растительности, почвенных свойств, расположения транспортных артерий и состояния путей сообщения. Весомый вклад в исследование природно-географиче-ского фактора, действовавшего в условиях сибирского месторазвития и оказывавшего влияние на производственную деятельность населения региона, внесли во второй половине XIX - начале XX вв. работы В. В. Са-пожникова, В. П. Семёнова-Тян-Шанского (общегеографическое описание колонизуемых районов), П. М. Брейтигама, Н. О. Оси-пова (характеристика климата Сибири), В. Королёва, К. П. Горшенина, П. Карамзина, В. И. Баранова (анализ состояния почв и растительности в Западной Сибири), Н. А. Ко-строва, М. Н. Соболева (изучение путей сообщения и транспортной инфраструктуры региона) [8]. Этими авторами были собраны и систематизированы важные сведения о метеорологических, орографических, ландшафтных, гидрологических особенностях региона, во многом подтвердивших предположения этнографов о том, что «Сибирь не представляет места, непригодного для жизни ... условия для существования людей здесь удовлетворительны, а в некоторых местах благоприятные» [9]. Вместе с тем отмеченные исследователями некоторые специфические, свойственные только Зауралью особенности географических и климатических условий, такие как территориальная отдалённость от метрополии, значительные расстояния от очагов цивилизации и между
населёнными пунктами, краткость безморозного периода и частые отклонения температур от нормальных значений, воздействовавших на состояние путей сообщения и эффективность земледелия, наглядно демонстрировали изначальную ограниченность адаптивных возможностей переселенцев в Сибири.
В период утверждения марксистско-ленинской методологии в исторической науке, основанной на принципах классового подхода к оценке исторических явлений, произошло изменение общего вектора исследований проблемы о причинах и результатах крестьянских переселений, в результате чего самостоятельные, оригинальные работы, посвя-щённые роли природно-географических факторов в переселенческом движении второй половины XIX - начала XX вв., были частично элиминированы из исследовательского контекста.
Вопросы, связанные с изучением влияния природных факторов на различные явления общественной жизни, рассматривались с позиции новой идеологической доктрины. К задачам советской географии причислялось «изучение закономерностей строения географической среды в целях её рационального использования и преобразования» [10]. При этом оговаривалось, что воздействие естественно-географических факторов на общественные процессы не является определяющим, так как «изменение и развитие общества происходит несравненно быстрее, чем аналогичные процессы в географической среде» [11].
Большинство географов, ставивших перед собой задачи не только описательного свойства, но и пытавшихся выявить закономерности во взаимодействии природы и общественных процессов, были обвинены в «вульгарном географизме» и «географическом детерминизме» (Л. С. Берг, А. А. Григорьев). Научные изыскания географического характера, созданные на рубеже XIX-XX вв. крупнейшими учёными различных направлений, такими как А. И. Воейков, В. В. Докучаев, Д. И. Менделеев, П. П. Семё-нов-Тян-Шанский, были подвергнуты критике как «не поднявшиеся до марксистско-ленинского понимания значения способа производства в развитии и размещении производительных сил» [12]. В результате в изучении проблемных вопросов о влиянии при-
родно-географических обстоятельств на миграционное поведение крестьянства образовался вакуум, который быстро заполнился работами, акцентировавшими внимание преимущественно на экономических аспектах переселенческого движения на восточные окраины страны.
Тем не менее в географической науке советского периода шёл процесс накопления научного материала, касавшегося истории климата и экстремальных природных явлений в продолжительный хронологический отрезок (И. Е. Бучинский, Ю. А. Шишков, Е. П. Борисенков, В. М. Пасецкий), географических особенностей снежного покрова (Я. И. Фельдман), засух и динамик увлажнений (О. А. Дроздов, Л. Г. Полозова), влияния факторов природно-географического характера на сельскохозяйственное производство и адаптивные процессы (А. В. Дулов, В. А. Душков) [13].
Систематизация и анализ собранных сведений позволили представителям географической науки впоследствии вернуться к изучению проблемы о взаимодействии человеческого общества и природы, роли географического фактора в историческом процессе. Во второй половине XX в. отдельные выводы географического знания постепенно вовлекались в русло исторических исследований, в том числе посвящённых проблемам переселенческого движения в Сибирь, причинам и последствиям крестьянских миграций.
Наиболее крупной работой данного направления начала 1950-х гг. стала монография В. В. Покшишевского [14], в которой автор, сосредоточившись на рассмотрении процессов колонизационного освоения Сибири в конце XIX - начале XX вв., исследовал вопросы соответствия ландшафтных условий мест выхода и водворения мигрантов.
В 1960-е гг. географические аспекты проблемы крестьянских переселений и адаптации в сибирском регионе получили некоторое развитие в творчестве Е. И. Соловьёвой [15], обратившей внимание на роль экологических факторов в обустройстве новосёлов в Сибири, подчеркнув естественное стремление переселенцев к оседанию в тех географических зонах, которые имели условия для хозяйственной деятельности, схожие с местами их прежнего проживания.
Изучение широкого круга вопросов, связанных с обстоятельствами природно-географического воздействия на миграционные процессы в пореформенный период, началось в конце 70-х - начале 80-х гг. XX в. В работах П. Д. Верещагина и А. В. Минжу-ренко [16] детальному анализу были подвергнуты проблемы влияния естественно-географических факторов на выбор мигрантами мест водворения, их переселенческую активность, ход заселения колонизуемых территорий и результаты хозяйственного освоения земледельческих районов Западной Сибири.
С начала 1990-х гг. предпринимаются попытки анализа аграрной истории России пореформенного времени в связи с воздействием природных факторов на производственные процессы, организацию быта и особенности сознания крестьянства.
Данный подход получил распространение и активно отстаивался в статьях и монографии Л. В. Милова [17], использовавшего в своей работе фактический и статистический материал по сельскохозяйственным районам Нечерноземья и некоторым губерниям чернозёмного центра Европейской России. В монографии исследователя специфика развития российского исторического процесса, государственности и национального менталитета рассматривается с позиций влияния природно-географического фактора. По утверждению Л. В. Милова, в российских условиях «необычайная кратковременность цикла земледельческих работ .господство малоплодородных и неплодородных почв приводили к наибольшей концентрации труда земледельца в относительно небольшой временной отрезок» [18]. Всё это требовало от крестьянина крайнего напряжения сил, удлинения рабочего дня, использования дополнительных трудовых ресурсов и в конечном счёте формирования компенсационных механизмов выживания, выразившихся в жёсткой общинной консолидации и тоталитарных формах государственной власти. Определяя значимость природно-географического фактора в истории России, Л. В. Милов приводит суждения классиков отечественной исторической мысли С. М. Соловьёва и В. О. Ключевского [19], но при этом уточняет, что «простой возврат к восстановлению
в историографии их постулатов недостаточен, ибо это только макроподход, не позволяющий выделить конкретно-исторический и экономический механизм воздействия природных условий на жизнь крестьянина, общество и государство» [20]. Для решения своей задачи автор привлёк к исследованию обширный пласт научных наработок географического характера, отражённый в разновременных работах П. А. Словцова, А. П. Щапова, А. И. Воейкова, М. А. Цветкова, И. Е. Бучинского, А. В. Дулова, а также ряд работ компаративистского свойства, где производится сравнительная характеристика природно-климатических составляющих России и Западной Европы (А. Н. Лебедев, А. Ю. Егорова). В результате Л. В. Милову с опорой на репрезентативный географический материал удалось доказать неправомерность и некорректность сравнений природных условий, в которых происходило становление экономических и общественно-политических институтов России и ряда государственных образований с похожим природно-климатическим потенциалом (страны Скандинавского полуострова, Канада).
Концепция Л. В. Милова вызвала бурную дискуссию в научном сообществе и встретила на своём пути не только сторонников, но и противников. В частности, Б. Н. Миронов, опубликовавший в 2000 г. труд «Социальная история России: генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства», признавая в целом некоторые выводы Л. В. Милова о воздействии географического фактора на социально-экономические процессы в России, высказал мнение, что своеобразие природных условий - прежде всего «дело рук человеческих» [21]. С точки зрения Б. Н. Миронова, влияние географической среды на человека и общественные явления происходит опосредованно и во взаимодействии с другими социальными, экономическими и политическими факторами, оценить индивидуальный вклад каждого из которых не представляется возможным [22]. Б. Н. Миронов, критикуя своих оппонентов за «географический детерминизм», считает, что любые соображения о влиянии географической среды на отдельные институты, модели поведения, социальные и экономические про-
цессы «носят предположительный, а часто просто гадательный и спекулятивный характер» [23].
Полемика между Л. В. Миловым и Б. Н. Мироновым, а также их сторонниками или противниками определила различную степень акцентуации роли естественно-географических факторов и их влияния на производственную деятельность и миграционную мобильность крестьянства в региональных исторических исследованиях.
В работах историков Центрального Черноземья, написанных на рубеже XX-XXI столетий, восполнялись главным образом лакуны, образовавшиеся в изучении аграрного вопроса в центральном производящем регионе пореформенного периода в советский период историографии. В круг интересов диссертационных трудов и монографий проблемы миграций земледельческого населения за пределы территории постоянного проживания либо не входили совсем, либо были представлены в виде простой констатации факта переселений и дополнены краткими статистическими сведениями о числе крестьян, вышедших на переселение за изучаемый авторами хронологический отрезок (С. А. Есиков, О. Г. Вронский) [24].
Более детальному анализу вопрос о роли природно-географического фактора в историческом процессе подвергся в трудах сибирских учёных новейшего времени. В конце 80-х - начале 90-х гг. XX в. в сибиреведче-ском сегменте аграрных исследований сформировалась и продолжала развиваться устойчивая концепция, утверждавшая, что по мере продвижения русской оседлости на восток роль природных факторов актуализировалась, а перемещение части населения из континентальной зоны проживания в резкоконтинентальную инициировало перестройку крестьянских хозяйств сообразно местным условиям, требовало коррекции, а иногда и ломки индивидуального сознания мигрантов.
Знаковым событием в русле выделенного исследовательского направления стала вышедшая в свет в 1991 г. монография В. И. Шадурского [25], посвящённая проблемам изучения народного опыта земледелия в зауральском регионе в хронологически обширный исторический период XVII - начала
XX вв. Автором были даны подробные характеристики условий становления и развития земледелия в Сибири: местного климата, растительности и почвенных свойств региона. Не говоря впрямую о факторах адаптации переселенцев в колонизуемых местностях, В. И. Шадурский указал на «исключительное экологическое разнообразие» вовлекаемых в земледельческий оборот районов Западной Сибири и автономную сложность природно-климатических условий для сельскохозяйственного производства [26].
Конец 80-х - первая половина 90-х гг. XX в. были ознаменованы появлением работ геодемографического и геоэкономического содержания, в которых авторы указывали на значимую роль в переселенческом процессе природно-географических факторов.
В диссертации П. П. Вибе [27] были исследованы (на примере переселения крестьян в Тобольскую губернию в конце XIX - начале XX вв.) колонизационные возможности переселенцев с учётом выхода из европейских губерний России, а также особенности расселения мигрантов в Западной Сибири, геодемографические последствия крестьянской колонизации.
В монографии и статьях В. А. Зверева [28], сосредоточившего внимание на изучении русской крестьянской семьи в Сибири и специфике демографического поведения сельского населения колонизуемого региона во второй половине XIX - начале XX вв., неоднократно отмечалось, что природно-географический фактор оказывал влияние на миграционное поведение крестьянства на всех стадиях переселения: в период выхода, водворения и обустройства, а также внутрирегиональных перемещений лиц крестьянского сословия. С точки зрения учёного, такие элементы природно-географического фактора, как траектории транспортных путей, расстояние до основных районов колонизации, сравнительные природно-климатические, ландшафтные, почвенные характеристики мест выхода переселенцев и предполагаемого водворения играли важную роль, поскольку экологические знания мигрантов составляли одно из условий быстрой «приживаемости» их в Сибири.
Влиянию природно-географического фактора на особенности устройства и ста-
новления переселенческих хозяйств в колонизуемом регионе, развитие земледелия и скотоводства была посвящена опубликованная в 1995 г. исследовательская работа К. А. Чуркина [29]. Автор, основываясь на широком круге опубликованных источников, произвёл подробный анализ природно-климатических условий вовлечённых в колонизационный процесс территорий Сибири, выявил основные направления миграционных потоков, определил степень зависимости результатов хозяйственной деятельности переселенцев и специфики их быта от природных обстоятельств.
В семантических границах изучения взаимоотношений переселенцев и старожилов в Западной Сибири М. К. Чуркиным [30] было проведено подробное исследование природно-географического контекста водворения и обустройства мигрантов из европейской части России в колонизуемых местностях, на основании чего сделан вывод о неодинаковых условиях, в которых происходило становление хозяйств новосёлов, в зависимости от периода прибытия переселенческих партий в Сибирь; отмечено разнопорядковое влияние природно-географического фактора на хозяйственную деятельность крестьян в различных районах региона.
Интенсивные исследования природно-географической компоненты переселенческого процесса, прямого и опосредованного воздействия специфики природного окружения на все стороны быта и хозяйственной жизни мигрантов в регионе водворения сделали возможным и необходимым разработку новых методологических подходов к изучению адаптации русских переселенцев в Сибири как одного из основных факторов куль-турогенеза. Предпосылкой к проведению специальных исследований в области изучения генерирующих механизмов хода и результатов адаптации стало накопление и описание обширного этнографического материала, характеризующего уникальные и универсальные черты материальной культуры русских сибиряков. В работах А. А. Лю-цидарской, В. А. Липинской, М. Л. Бережно-вой, П. Е. Бардиной, М. А. Жигуновой, Т. Н. Золотовой [31] и других широко освещались вопросы питания, одежды, архитектурных традиций сельского населения Сиби-
ри, в том числе и с точки зрения определённых трансформаций этих элементов материальной культуры в связи с влиянием естественно-географической обстановки.
Обобщение данного материала с привлечением экспедиционных дневников и полевых наблюдений позволило О. Н. Шеле-гиной [32] уточнить и внести ясность в понятие культурной адаптации, определив её как приспособление человеческих сообществ, социальных групп и отдельных индивидуумов к меняющимся природно-географиче-ским и историческим условиям жизни посредством изменения стереотипов сознания и поведения. Автор справедливо указала на взаимообразность адаптационных процессов, так как миграционные потоки из центральных регионов России в Сибирь делали культурную адаптацию значимой не только для переселенцев, но и для жителей тех территорий, куда эти потоки направлялись. Наконец, впервые в исследовательской литературе, в связи с воздействием природных факторов на адаптационные возможности крестьянства сибирского региона, был сформулирован тезис о складывании внутрирегиональных комплексов материальной культуры, в наибольшей степени соответствовавших природно-климатическим особенностям территорий, образу жизни поселившихся на них людей [33].
Обстоятельное исследование условий адаптации русских сибиряков в регионе, среди которых одну из решающих функций выполнял природно-географический фактор, было проведено Б. Е. Андюсевым [34]. Подчеркнув, что адаптация - это процесс взаимного приспособления между культурой и средой, направленный на выживание и стабильность социальной системы, исследователь, исходя из определения «месторазви-тие», пришёл к выводу о том, что наибольшее влияние на формирование хозяйственной инфраструктуры, приспособительную изменчивость и традиционное сознание сибирского населения оказывали естественно-географические, природные факторы [24].
Таким образом, можно констатировать, что в заданных исследованием хронологических параметрах, в оценке значимости природной компоненты в аграрной колонизации Сибири, явственно обнаруживаются условия
для структурирования коммуникативного пространства историко-географического дискурса. Установление участников коммуникации, анализ и ретрансляция формирования и эволюции их взглядов открывают перед исследователем качественно новые перспективы в изучении процесса аграрной колонизации, установления его детерминирующих факторов.
1. Энгельс Ф. Революция и контрреволюция в Германии // К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные произведения : в 3 т. - Т. 3. - М. : Политиздат, 1986. - С. 357.
2. Веселовский К. С. О климате России. Издание и Типография Императорской Академии Наук. - СПб., 1857. - 764 с.
3. Воейков А. И. Климаты Земного шара, в особенности России // Воейков А. И. Избранные сочинения. - М. ; Л. : АН СССР, 1989. - 640 с.
4. Глинка К. Д. Почвы России и прилегающих стран. - М. ; Пг. : Государственное изд-во, 1923. - 348 с. ; Докучаев В. В. Русский чернозём. - М. ; Л. : Огиз - Сельхозгиз, 1936. -550 с. ; Адамов Н. П. Факторы плодородия русского чернозёма. - Ч. 1 : Климат и физические свойства. - СПб., 1904. - 224 с.
5. Долженков В. И. Санитарное состояние Курской губернии. - Курск, 1895 ; Курская губерния. Итоги статистического исследования / под ред. И. А. Вернера. - Курск, 1887 ; Пульман И. А. Общий среднегодовой вывод (18821889) метеорологической станции в селе Бо-городицком Старооскольского уезда Курской губернии // Сельскохозяйственный листок. -1891. - № 27-28.
6. Ядринцев Н. М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении. - Новосибирск : Сибирский хронограф , 2003. - 555 с.
7. Там же. - С. 163-197.
8. Сапожников В. В. Географический очерк Сибири // Сибирь. Её современное состояние и её нужды : сб. ст. / под ред. И. С. Мельника. -СПб. : Издание А. Ф. Девриена, 1908. -294 с. ; Семёнов-Тян-Шанский В. П. О могущественном территориальном владении применительно к России // Мир Л. Н. Гумилева. Рождение нации. - М. : Ди-Дик, 1996. -624 с. ; Брейтигам П. М. Материалы для климатологии Западной Сибири и Степного края // Записки ЗСОИРГО. Кн. XXVI. - Омск, 1899 ; Осипов Н. О. Некоторые сведения о климатических особенностях Курганского округа // Экономический быт крестьян Курганского округа Тобольской губернии. - Томск, 1890 ; Королёв В. Описание нескольких образцов почв Акмолинской области // Записки ЗСОИРГО. -Кн. XXIV. - Омск, 1898 ; Горшенин К. П. Почвы чернозёмной полосы Западной Сибири. Омск, 1927 ; Карамзин П. Об уборке хлебов и потерях // Материалы по изучению русских почв. - СПб., 1896 ; Баранов В. И. Раститель-
ность чернозёмной полосы Западной Сибири // Записки ЗСОИРГО. Кн. XXXIX. - Омск, 1927 ; Костров Н. А. О путях сообщения между южными частями Томской и Енисейской губерний // Томские губернские ведомости. -1873 ; Соболев М. Н. Пути сообщения в Сибирь // Сибирь. Её современное состояние и её нужды...
9. Ядринцев Н. М. Указ. соч. - С. 93-94.
10. БСЭ. - Т. 10. - М., 1952. - С. 457.
11. Там же. - С. 457-458.
12. Там же. - С. 454.
13. Бучинский И. Е. О климате прошлого русской равнины. - Л. : Гидрометеоиздат, 1958. -142 с. ; Шишков Ю. А. История климата. - Л. : Гидрометеоиздат, 1973. - 148 с. ; Борисен-ков Е. П., Пасецкий В. М. Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы. - М. : Мысль, 1988. - 522 с. ; Фельдман Я. И. Влияние снежного покрова на погоду и климат // Природа. - 1957. - № 4 ; Дроздов О. А., Полозова Л. Г. Циклические колебания температур и атмосферных осадков в современную эпоху // Доклады на ежегодных чтениях памяти Л. С. Берга. - Л. : Наука, 1973. - 185 с. ; Дулов А. В. Географическая среда и история России конца XV - середины XIX вв. - М. : Наука, 1983. - 257 с. ; Душков В. А. География и психология. - М. : Мысль, 1987. - 288 с.
14. Покшишевский В. В. Заселение Сибири. - Иркутск : Обл. гос. изд-во, 1951. - 208 с.
15. Соловьёва Е. И. Переселение крестьян в Сибирь в конце XIX - начале XX вв. // Из истории Западной Сибири. - Кемерово : Новосиб. гос. пед. ин-т, 1966. - Вып. 1. - 220 с.
16. Верещагин П. Д. К вопросу о роли природно-географических и социальных факторов при выборе крестьянами-переселенцами мест водворения за Уралом в период капитализма (80-е гг. XIX века) // Проблемы исторической географии России. - М., 1982 ; Минжурен-ко А. В. Переселенческая деревня Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв. : дис. ... канд. ист. наук. - Томск, 1977.
17. Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. -М. : РОССПЭН, 1998. - 572 с.
18. Там же. - С. 40-56.
19. Соловьёв С. М. История России с древнейших времён. - М. : Мысль, 1988. - Кн. 1. - С. 56-73 ; Ключевский В. О. Курс лекций по русской истории. - М. : Мысль, 1987. - Т. 1. - С. 78-90.
20. Милов Л. В. Указ. соч. - С. 5.
21. Миронов Б. Н. Социальная история России: генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства XVIII - начала XX вв. : в 2 т. - СПб. : Дмитрий Буланин, 2000. - Т. 1. - С. 56-61.
22. Там же. - С. 57.
23. Там же.
24. Есиков С. А. Крестьянство Тамбовской губернии в начале XX века (1900-1921) : дис. ... д-ра ист. наук. - Тамбов, 1998 ; Вронский О. Г. Государственная власть России и крестьянская община. Рубеж XIX-XX вв. -1917 г. : дис. ... д-ра ист. наук. - М., 2001.
25. Шадурский В. И. Народный опыт земледелия Зауралья в XVII - начале XX вв. - Свердловск, 1991.
26. Там же. - С. 42-43, 197.
27. Вибе П. П. Крестьянская колонизация Тобольской губернии в эпоху капитализма : дис. ... канд. ист. наук. - Томск, 1989.
28. Зверев В. А. Дети - отцам замена. Воспроизводство сельского населения Сибири во второй половине XIX - начале XX вв. - Новосибирск : НГПИ, 1993. - 186 с.
29. Чуркин К. А. Природа и крестьянство Сибири. - Омск : Изд-во ОмГПУ, 1995. - 132 с.
30. Чуркин М. К. Переселенцы и старожилы Западной Сибири: природно-географические, социально-психологические, этнопсихологические аспекты взаимоотношений (в конце XIX - начале XX вв.). - Омск : Изд-во ОмГПУ, 2001. - 116 с.
31. Люцидарская А. А. Старожилы Сибири: исто-рико-этнографические очерки XVII-XVIII вв. : дис. ... канд. ист. наук. - Новосибирск, 1992 ; Липинская В. А. Старожилы и переселенцы.
Русские на Алтае XVIII - начала XX вв. - М. : Наука, 1996. - 269 с. ; Бережнова М. Л. Русские в Омском Прииртышье (XVIII-XX вв.). -Омск : Издатель-Полиграфист, 2002. - 236 с. ; Бардина П. Е. Быт русских сибиряков Томского края. - Томск : Изд-во Том. ун-та, 1995. -223 с. ; Жигунова М. А. Изменения в питании русских сибиряков в XX в. // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. - Омск : Изд-во ОмГАУ, 2004 ; Золотова Т. Н. Календарные праздники русских Тоболо-Иртышского региона в конце XIX - начале XX вв. : дис. ... канд. ист. наук. -Омск, 1997.
32. Шелегина О. Н. Адаптация русского населения в условиях освоения территории Сибири.
- М. : Логос, 2002. - 160 с.
33. Там же.
34. Андюсев Б. Е. Традиционное сознание крестьян-старожилов Приенисейского края 60-х гг. XVIII - 90-х гг. XIX вв.: опыт реконструкции.
- Красноярск : РИО КПТУ, 2004. - 247 с.
