CC BY
103
ными в ходе контакта с русской языковой и художественной культурой. Главным и определяющим в творчестве М. Батчаева становится отражение языковой картины мира, художественное воссоздание национального мира. Поэтика и стиль его творчества отражает творческий интерес писателя к национальной культуре, истории, быта, нравов, традиции народа. Все это пропущено сквозь призму лирического «Я» героев Муссы Батчаева, через воссоздание духовных, психологических осознаний ими себя как представителей своего народа.
Библиографический список
1. Вортников Ю.Л. Картина мира и грамматика смыслов // Этническое и языковое самосознание. Материалы конференции. - М., 1995.
2. Яковлева Е. С. К описанию русской языковой картины мира // Русский язык за рубежом. -1996. - №>1-3.
3. НовиковаН.С., ЧеремсинаН.В. Многоми-рие в реалии и общая типология языковых картин мира // Филологические науки. - 2000. - №1. -С. 40-48.
4. Серебренников Б.А. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. - М.: Наука, 1988.
5. Османова З.Г. Героико-романтическая традиция и современность // Проблемы развития народов СССР. - М.: Наука, 1964.
6. Осоцкий В. Богатство романа. Многообразие и единство. Проблемы, наблюдения полемика. - М.: Советский писатель, 1976. - 368 с.
7. Батчаев МХ-К. Быть человеком: Повести, рассказы, новеллы. - М.: Современник, 1987. - 251 с.
8. БатчаевМ.Х-К. Наши земляки. Повести (на карачаевском языке). - Черкесск: Ставроп. кн. изд-во, 1972. - 223 с.
9. Михайлова И.Б. Чувственное отражение в современном сознании. - М., 1972. - 109 с.
10. Колшанский Т.В. Объективная картина в познании и языке. - М.: Наука, 1990. - 103 с.
11. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. - М.: Наука, 1988.
12. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. - М., 1984.
13. Уфимцева А.А. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира. - М.: Наука, 1998.
14. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года // Собр. соч. в 9 т. - М., 1982. -Т. 8. - С. 204-205.
УДК 811.161.1
Л.И. Никитенко
ПРИРОДНАЯ ЛЕКСИКА И ЕЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ В ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ «ЖЕНСКОЙ» ПОЭЗИИ НАЧАЛА XX ВЕКА
В статье рассматриваются особенности функционирования природной лексики в составе лексико-семантического микрополя «Фитонимы» в «женской» поэзии начала XXвека. Определяется роль наименований растений в создании образной картины мира.
Ключевые слова: лексико-семантическое поле, языковая картина мира, метафора.
Актуальность предложенной темы обусловлена тем, что в современной лингвистике вызывает повышенный научный интерес изучения языковой личности, в частности, её идиолектных особенностей на примере анализа фрагмента лексико-семантичес-кого микрополя «Фитонимы».
Целью работы является выявление круга лексических единиц с наименованиями растений и описание особенностей их использования в составе лексико-семантического микрополя «Фи-тонимы» в поэтическом дискурсе А. Герцык, З. Гиппиус, Е. Дмитриевой, С. Парнок.
Создавая произведение, писатель выделяет в нем значимые для субъектов признаки и свойства, конструирует их в идеальные обобщенные модели действительности. Инициирует этот процесс не желание передать мысль или информацию, а стремление автора высказать свои интенции. Еще В. Гумбольдт отмечал, что прекрасное назначение поэта - посредством всестороннего ограничения своего материала произвести неограниченное и бесконечное действие, посредством индивидуального образа удовлетворить требованиям идеи, открыть целый мир явлений [7, с. 896]. Поэтический дискурс является персональ-
© Л.И. Никитенко, 2009
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2009
99
ным типом дискурса, который восходит к выраженным Я - интенциям автора. Поэтический дискурс представлен речью эмоционального типа, в которой максимально выражено субъективно-эмоциональное отношение автора к явлениям, событиям, представлениям и образам. Каждое литературное произведение воплощает индивидуально-авторский способ восприятия и организации мира. Именно в художественной литературе мы находим отражение жизни; создавая свои образы, прежде всего при помощи слова, писатель получает возможность охватить все сферы и стороны действительности, доступные слову, как во внешнем, так и во внутреннем мире человека.
В настоящее время исследователи постоянно обращаются к описанию языка художника слова, к изучению лексико-семантической системы автора с помощью полевой методики (Пархоменко И.В., 2000; Плахина Е.В., 2005; Кочнова К.А., 2005 и другие). Полевой подход позволяет эксплицировать авторское мировоззрение, выявить специфику ценностной ориентации и языковых приоритетов, особенностей индивидуально-авторского словоупотребления. Поэтому анализ идиолекта через исследование лексико-семанти-ческого поля (ЛСП) в художественном тексте, целой сети частично пересекающихся лексико-се-мантических полей художественного идиостиля личности - это наиболее полное и объективное представление о языковой картине мира писателя.
Лексико-семантическое поле представляет особый интерес для исследования языковой картины мира писателя с точки зрения содержания, состава, структурной организации, которая отражает специфику ценностной ориентации и языковых приоритетов личности. Структурирование и анализ авторского лексико-семантического поля показывают, как эксплицированы те или иные категории, понятия в индивидуальной языковой системе писателя, высвечивают их специфику в его художественном мировоззрении. Описать картину мира автора во всем её многообразии -сложная и многоаспектная проблема. Один из путей описания - это сужение объекта анализа, характеристика одного из его компонентов. Воссоздавая картину мира, мы можем говорить не о целостной картине мира, а о фрагменте мира, об определенном его аспекте. Исследование художественного мировоззрения и идиостиля автора возможно через анализ фрагмента авторской языковой картины мира и описание его как системы.
Такой подход представляется перспективным, поскольку творчество писателя - это некое единство, «особый мир или тот особый аспект мира, самой действительности, который воплощен идейной активностью поэта в совокупности его произведений» [3, с. 38], проявляющийся в конкретных художественных системах и потому рассматривающийся как некая инвариантная основа, воплощенная в различных вариантах всякий раз по-своему [3, с. 38].
Исследуемое лексико-семантическое поле «Живая природа» является одним из составных элементов макрокласса наименований всего живого и представляет самостоятельный фрагмент макрополя «Живое» [4, с. 52]. Единицы лексико-семантического поля «Живая природа» активно используются авторами художественных произведений. Каждый писатель, отбирая в соответствии с задачами художественного произведения единицы лексико-семантического поля «Живая природа», подсознательно создает своё - авторское - лексико-семантическое поле, отличное от общеязыкового. На формирование авторского лексико-семантического поля влияют многие причины: стиль и тема произведения, художественная манера автора, задача конкретного произведения и творчества в целом, эпоха, личность автора. Выяснение характера связей единиц поля важно для анализа художественных произведений; нарушение привычной, общеязыковой, сочетаемости приводит к созданию ярких, запоминающихся образов. По ним мы можем составить себе представление о ценностных ориентирах автора, его картине мира. Материалом для анализа ЛСП «Живая природа» послужили поэтические тексты З. Гиппиус, А. Герцык, С. Парнок, Е. Дмитриевой, так как общей чертой для этих поэтесс является использование большого количества природной лексики.
В рамках лексоко-семантического поля «Живая природа» выявлены два лексико-семантичес-ких микрополя (ЛСМП): ЛСМП «Фитонимы» и ЛСМП «Зоонимы». Наиболее показательной является лексика, выявленная в ЛСМП «Фитони-мы». Рассмотрим специфику авторского ЛСМП «Фитонимы» на примере лирических произведений поэтесс Серебряного века А. Герцык, З. Гиппиус, Е. Дмитриевой, С. Парнок. Лексика, объединенная инвариантной семой "растение", имеет важный аксиологический статус в языке, поскольку называет реалии, связанные с удовлет-
ворением таких потребностей человека, как питание и защита от негативного воздействия внешней среды. Исследуемые лексико-семантические группы (ЛСГ) представляют собой особые объединения слов, которые отличаются от всех других тем, что слова, наполняющие их, называют объекты живой природы. Вследствие этого данная лексика обладает определенной спецификой, проявляющейся как в особенностях номинаций, так и в своеобразии системной организации. ЛСМП «Фитонимы» членится на три ЛСГ - «Названия деревьев», «Названия кустарников и лианы», «Названия травянистых растений». У авторов данные группы представлены следующим образом: ЛСГ «Названия деревьев» включает 53 номинативных единицы, ЛСГ «Названия травянистых растений» - 82, ЛСГ «Названия кустарников и лианы» - 19. Каждая из названных ЛСГ характеризуется иерархическим построением. Внутри данных лексико-семантических групп возможно выделение подгрупп более узкого объема. В настоящей работе рассмотрим лексико-семантичес-кую подгруппу (ЛСпг) "Названия деревьев, не дающих съедобных плодов" и ЛСпг "Декоративные травянистые растения".
В воплощении художественной картины мира наименования растений в поэтических текстах указанных авторов в ряде случаев выполняют номинативно-информативную функцию, репрезентируя значение "элемент пейзажа". Подобная смысловая реализация характерна для преобладающего числа членов группы, причем некоторые лексемы используются в поэзии А. Герцык, З. Гиппиус, Е. Дмитриевой, С. Парнок исключительно в прямом значении: астра - 1 (словоупотребление), асфодель - 2, вяз - 1, клен - 3, левкои -1, маргаритка - 3, платан - 1, чинара - 1 и другие.
Большинство растительных лексем в составе ЛСМП "Фитонимы" в поэтических текстах начала XX века вовлекаются в метафорический процесс, а также функционируют в составе других художественных средств.
Следует отметить, что данная группа была активна в составе образных средств в лирике многих русских поэтов, что нашло отражение в «Словаре языка поэзии (образный арсенал русской лирики конца XVIII - начала XX века)», например, сравним: исполины лесные (Ф.И. Тютчев); дремлющих кленов шатер (А. Фет); румянец розы (А. Бестужев-Марлинский); ковры цветов парадные (И.О. Лялечкин) и др. [4, с. 131, 593].
Как справедливо утверждает Н.А. Туранина, «метафора - центральная фигура в системе тропов, один из важнейших элементов художественной, поэтической речи, одно из главных средств в механизме поэтического воздействия» [6, с. 7]. В поэтических текстах указанных авторов метафора является основной категорией в создании образной картины мира.
Проведенный анализ поэтической речи показывает, что А. Герцык, З. Гиппиус, Е. Дмитриева, С. Парнок, создавая метафорические образы, продолжали традиции русских поэтов в изображении окружающего мира.
В процессе изучения текстов выявлено, что в метафорический процесс вовлекается 40 лексем с наименованием реалий природного мира (А. Герцык - 9, З. Гиппиус - 12, Е. Дмитриева -10, С. Парнок - 9).
Лексико-семантическая подгруппа «Названия деревьев, не дающих съедобных плодов» представлена 17 наименованиями: акация, береза, верба, вяз, ива, кипарис, клен, липа, магнолия, осина, пальма, платан, ракита, сосна, тополь, чинара. Наибольшей частотностью использования данных лексем обладают идиолекты Е. Дмитриевой и С. Парнок. В их поэтических текстах рассматриваемая подгруппа включает 10 наименований: акация, береза, вяз, ель, ива, магнолия, осина, платан, сосна, тополь. Названия деревьев выступают в тропеических образованиях, где доминирует глагольная метафора: И береза в проседи / Чуткий лист колышет (Парнок. "Я иду куда-то"). Лирическая героиня стихотворения «Медленно-медленно вечер» С. Парнок повторяет молитвенный жест природы (елей), приветствуя прошедшую и будущую любовь в облике своего "оленьчика": Темные ели к оленю / Простирают молитвенно лапы (Парнок. "Медленно-медленно вечер"); Час перед вечером /В тихом краю. / С деревцем встреченным /Я говорю (Парнок. "С пустынь доносятся..."); Грустные вздрагивают осины (Парнок. "Папироса за папиросой..."); Дремлет старая сосна /И шумит со сна (Парнок. "Песня"). В стихотворении «Пришла любовь» С. Парнок лирическое "я" предстает в образе плакучей ивы: И пьяный бред влюбленной туберозы, / И одинокие плакучей ивы слезы - / Как рассказать?.. Здесь С. Парнок косвенно говорит о части общей проблемы - как найти слова, чтобы передать невыразимое. Плакучая черная ива /Меня за окном сторожит (Дмитри-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2009
101
ева. "Весенних чужих половодий..."); И кроны лип печально боязливы (Дмитриева. "О, если бы аккорды урагана..."). Фитоним акация в христианской традиции выступает в качестве символа души и бессмертия. В стихотворении Е. Дмитриевой «Цветы», где души сравниваются со всевозможными цветами, "акаций белые слова" присваиваются душам умерших: Акаций белые слова /Даны ушедшим и забытым.
Менее частотны у названных поэтесс сравнения, так лексемы береза и тополь выступают в сравнительных конструкциях в качестве объекта сравнения: Около церкви берёзка, /точно свеча белого воска / неугасимо горит (Дмитриева. "Около церкви березка."); Как пятисвечник, горят тополя (Дмитриева. "Воздух такой ароматный ..."). В контексте Болотный цвет магнолий -твоя рука (Парнок. "Газелы") в качестве предмета сравнения выступает часть тела человека, а в качестве образа - наименование растения.
В лирике З. Гиппиус и А. Герцык ЛСпг «Названия деревьев, не дающих съедобных плодов» представлена 8 номинациями: береза, ель, ива, клен, кипарис, пальма, ракита, сосна. В их творчестве постоянно встречаются метафорические образы, связанные с данными фитонимами: Мертво рудеют ивы / Над желтью жарких круч (Гиппиус. "Желтое окно"); Где гниет седеющая ива (Гиппиус. "Женское"); Скривилися сосны, пригнулися ели, / не видя ни солнца, ни ласки века (Герцык. "По Балтике серой плывем одиноко..."); Дрожит прибрежная ракита (Герцык. "Мерцает осень лилово-мглистая."); Свежо глядели сосны, пробудясь от сна (Герцык. "На праздниках"); Млеют сосны красные (Герцык. "Млеют сосны красные."); Сосны столпилися /Ратью угрюмою (Герцык. "Сосны столпилися."). В поздний период творчества в духовном идеале А. Герцык появляются софийские черты - единение человеческой души с природой: Выходи поутру за околицу, /Позабудь о себе и смотри, / Как деревья и травы молятся, / Ожидая восхода зари (А. Герцык. «Ты грустишь, что Руси не нужна ты»). Глагольная метафора деревья и травы молятся становится развернутой, связанной с олицетворением, в роли метафоризируемого компонента структуры выступает глагол.
Деревья в поэтиче ском мире А. Герцык и З. Гиппиус наделяются активностью, в том числе речевой: Березы поют вокруг (Герцык. "На лужайке, раскинув руки, лежу."); Кипарисы
темные зашептали, что все прошло (Герцык. "Здесь за холмами"); Смеются сосны серые / Колючие - как я (Гиппиус. "Сосны"), ставятся в позицию обращения: Сосенка - ровесница, / Передай мне силу (Парнок. "Песня"). Наименования реалий природного мира используются в сравнительных конструкциях, предполагающих отчуждение, отстранение объекта сравнения: Там, на снежной вершине, как схимницы, ели (Герцык. "Каллирое"); Стан, как иву, выгибаю (Герцык. "В странном танце выступаю .").
Лексико-семантическая подгруппа "Декоративные травянистые растения" представлена следующими наименованиями: астра, асфодель, василек, гвоздика, иммортель, камелия, колокольчик, лилия, левкои, лютик, мак, маргаритка, орхидея, подснежник, роза, ромашка, фиалка. Всего 17 наименований. Для этой подгруппы характерно метафорическое наименование цветов в составе поэтического контекста. Здесь доминирует структура творительного метафорического: Огонь розами цветет (Гиппиус. "У маленькой Терезы"); Вспыхнула розами даль (Дмитриева. "В нежданно рассказанной сказке."). Образы растений создаются в составе контекста, который мы можем приравнивать к предикативной конструкции: Там плачут сирени (Гиппиус. "Баллада"); Дышит из-под снега роза декабря (Парнок. "Седая роза"); И многолетних роз пылающий ковер (Дмитриева. "Ты свой не любишь сад"). Безусловно, для женской поэзии является наиболее частотной генитивная конструкция: Лютик влюбленности; Астру славы (Гиппиус. "Ничего"); Лик бесстыдных орхидей; Лилий греховные уста (Дмитриева. "Цветы"); Вечная роза поэта (Дмитриева "Нет реки такой глубокой .").
Менее частотны эпитеты и сравнения: Рот, словно алый мак (Дмитриева. "Умерла вчера инфанта."); [Тропинка] змеится алым маком (Герцык. "Тропинка змеится."); Наивные медуницы (Дмитриева. "Цветы"); Огненные гвоздики (Дмитриева. "Твои цветы."); Если б сердце сгорело в нетленном огне / До конца, словно роза (Дмитриева. "Свет небес, Святая роза!"); Седая роза (Парнок. "Седая роза"); Стеклянным колокольчиком звенит лесная тишь (Парнок. "И распахнулся занавес"); Пурпур розы нетленной (Парнок. "Поэту").
Выводы. Анализ наименований реалий природного мира позволил выявить особенности функционирования их в составе лексико-семан-
Становление и типологические характеристики епархиальных ведомостей в XIX - начале XX вв.
тического микрополя «Фитонимы» в поэзии А. Герцык, З. Гиппиус, Е. Дмитриевой, С. Пар-нок. Поэты широко использовали богатый арсенал лексических средств русского языка, создающих образы природных реалий в рамках поэтического дискурса. Наименования деревьев, цветов, выполняя в художественных текстах указанных авторов преимущественно номинативную функцию, становятся элементами пейзажных зарисовок. Также лексико-семантическое микрополе "Фитонимы" является уникальным фрагментом языковой картины мира З. Гиппиус, А. Гер-цык, Е. Дмитриевой, С. Парнок, в котором отображается избирательность видения поэтесс, их мировоззрение, художественное мышление. Кроме того, в ходе исследования были выявлены индивидуальные признаки, характерные только для каждой поэтессы. Авторы выбирают свою "любимую" область реальности, из которой они черпают слова-символы для своей поэзии. Для З. Гиппиус и А. Герцык это связано с религиозным мировосприятием, в котором растения становятся центральными символами, связанными с христианством. В творчестве Е. Дмитриевой и С. Парнок эмоциональный мир личности эксплицируется с помощью природной лексики, употребленной, как правило, в метафорическом значении. Избирательность видения художников сло-
ва воплощена в определенных образах, что позволяет судить о системе приоритетов личности и их включенности в национальную культуру
Библиографический список
1. Гиппиус З.Н. Лирика. - Мн.: Харвест; М.: АСТ, 2003. - 416 с.
2. Иванова Н.Н. Словарь языка поэзии (образный арсенал русской лирики конца XVIII - начала XX в.): Более 4500 образных слов и выражений / Н.Н. Иванова, О.Е. Иванова. - М., 2004. - 666 с.
3. Кочнова К.А. Лексико-семантическое поле «Природное время» в языковой картине мира А.П. Чехова: Дис. ... канд. филол. наук. - Нижний Новгород, 2005. - 164 с.
4. Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений / РАН. Ин-т рус. яз.; под общей ред. Н.Ю. Шведовой. - М.: Азбуковник, 1998. - 807 с.
5. «Sab rosa»: Аделаида Герцык, София Пар-нок, Поликсена Соловьева, Черубина де Габри-ак. - М.: «Эллис Лак», 1999. - 768 с.
6. Туранина Н.А. Именная метафора в русской поэзии начала XX века. - Белгород: Изд-во Белгородского госуниверситета, 1999. - 214 с.
7. Философия науки: хрестоматия / отв. ред.-сост. Л.А. Микишина. - М.: Прогресс-Традиция: МПСИ: Флинта, 2005. - 992 с.
УДК 070 (091)
О.И. Лепилкина
СТАНОВЛЕНИЕ И ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЕПАРХИАЛЬНЫХ ВЕДОМОСТЕЙ В XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.
Статья посвящена исследованию типологических характеристик епархиальных ведомостей, являющихся важным звеном в структуре провинциальной прессы XIX — начала XX веков. Типоформирующим для этих изданий стало их целевое назначение, обусловившее остальные типологические признаки.
Ключевые слова: провинциальная пресса, епархиальные ведомости, типология.
Провинциальная религиозная печать XIX - начала XX века незаслуженно остается наименее изученной в современной истории журналистики, хотя в целом в последние двадцать лет сформировался достаточно устойчивый научный интерес к издательской деятельности Русской православной церкви: появились библиографические издания, посвященные христианской периодике России; современная православная периодическая печать стала
предметом исследования в работах О.В. Бакиной, Т.Н. Ивановой, Л.В. Кашинской, Н.А. Костиковой, А.Н. Тепляшиной и др.; А.Н. Кашеваров целостно представил ее развитие в XX веке [3]; в историко-журналистских трудах Е.В. Ахмадулина, А.А. Вах-рушева, Ф.Т. Кузбекова, В.А. Павлова, Т.В. Пруд-когляд, В.В. Пугачева, А.И. Станько, В.Д. Таказова, Б.А. Трубецкого, О.Д. Якимова и др. можно найти отдельные страницы о становлении епархиальных ведомостей в XIX - начале XX вв.
© О.И. Лепилкина, 2009
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2009
103
