CC BY
87
СИБИРСКИЕ ЯЗЫКИ. ТЮРКОЛОГИЯ
УДК 811.512.1'342
DOI 10.25205/1818-7935-2017-15-4-5-26
И. Я. Селютина
Институт филологии СО РАН ул. Николаева, 8, Новосибирск, 630090, Россия
siya_irina@mail.ru
ПРИНЦИПЫ ОРГАНИЗАЦИИ СИНГАРМОНИЧЕСКИХ СИСТЕМ В ЮЖНОСИБИРСКИХ ТЮРКСКИХ ЯЗЫКАХ КАК ИНДИКАТОРЫ ЯЗЫКОВОЙ СЛОЖНОСТИ *
Исследуются сингармонические системы современных южносибирских тюркских языков по параметрам объективной сложности. Установлено, что наиболее сложная сингармоническая система (СС) функционирует в тувинском языке, хакасский язык реализует СС с наименьшей фонологической сложностью; сингармонические системы остальных рассматриваемых языков занимают промежуточное положение между тувинским и хакасским на шкале объективной синтагматической сложности.
Тувинская сингармоническая система структурирована максимальным для южносибирских тюркских языков количеством коррелятивных признаков: палатальный, лабиальный, фарингальный. Хакасский литературный язык -единственный среди рассматриваемых в данном исследовании - использует СС стяженного типа: в системе сингармоническую релевантность сохраняет лишь палатальный признак. Сингармонические системы остальных языков и диалектов - переходные от полных к стяженным с различной степенью выраженности утраты лабиального коррелятивного признака.
Выявленные закономерности свидетельствуют о положительной корреляции уровня сложности фонологических и морфонологических систем и степени устойчивости языков.
Ключевые слова: тюркские языки Южной Сибири, фонетика, фонология, сингармонизм, степени языковой сложности.
Введение
Сингармонизм как явление морфонологического характера относится к числу базовых типологических характеристик урало-алтайских языков агглютинативного типа. Основной составляющей сингармонизма является закон гармонии гласных (ГГ), регламентирующий последовательность вокальных компонентов в слове в соответствии с алгоритмами реализации сингармонических моделей (СМ) данного языка.
Сингармонизм - «один из видов ассимиляции (уподобления) звуков» [Дмитриев, 1948. С. 38]. Гармония гласных - это дистантная прогрессивная ассимиляция по ряду и огублению в тюркских и монгольских языках, по фарингализации - в тувинском, эвенском и некоторых
* Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта РФФИ (№ 15-04-00296 «Сложность языков сибирского ареала в диахронно-типологической перспективе»).
Селютина И. Я. Принципы организации сингармонических систем в южно-сибирских тюркских языках как индикаторы языковой сложности // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2017. Т. 15, № 4. С. 5-26.
ISSN 1818-7935
Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2017. Том 15, № 4 © И. Я. Селютина, 2017
других, по подъему - в тунгусо-маньчжурских языках. «Совокупность всех СМ того или иного языка, а также существующие между ними взаимоотношения составляют сингармоническую систему (СС) данного языка» [Черкасский, 1965. С. 28].
Однако сингармонизм не сводится только к гармонии гласных, он включает в себя и консонантный аспект. В. А. Виноградов, определяя сингармонизм как явление, состоящее в единообразном вокалическом (иногда и консонантном) оформлении слова, отмечает, что «понятие сингармонизма шире, чем обычно отождествляемое с ним понятие гармонии гласных, так как сингармонизм может выражаться и в консонантной гармонии (как в некоторых индейских языках Северной Америки)» [Виноградов, 1990. С. 445].
Инструментальные исследования языков народов Сибири и сопредельных регионов -тюркских, монгольских, тунгусо-маньчжурских - свидетельствуют о том, что сингармонизм -это закон, определяющий фонетический (т. е. фонический и фонологический) облик всей словоформы, распространяющийся как на ее вокальную, так и на консонантную ось и определяющий правила сочетаемости гласных и согласных звуков в пределах монотематической лексемы.
В зависимости от того, какой фонологический признак положен в основу сингармонизма, принято различать палатальный (небный, лингвальный, тембровый) сингармонизм (по признаку ряда), лабиальный (губной) сингармонизм (по огубленности / неогубленности), компактностный сингармонизм (по подъему, или раствору рта). Палатальный и лабиальный сингармонизм иногда объединяют термином «горизонтальный», в отличие от «вертикального» - по подъему гласных [Jakobson, 1952]. Однако в тюркских языках Сибири выявлен еще один тип сингармонизма - глоточный или фарингальный (по наличию / отсутствию дополнительной работы фаринкса при артикулировании словоформы). В составе словоформы возможно сочетание двух и более типов сингармонизма.
При этом сингармонизм, вписываясь в обобщенную идеальную гармоническую модель, имеет в каждом из языков и говоров свою специфику реализации, подчиняющуюся строгим системным взаимосвязям и взаимообусловленностям сегментного и суперсегментного уров-
Спецификация принципов организации сингармонических систем в южносибирских тюркских языках с позиций теории языковой сложности позволит использовать полученные данные в качестве одного из доминантных индикаторов типологического классифицирования рассматриваемых идиомов.
Проблема языковой сложности, сформулированная в научной литературе в 70-е гг. прошлого столетия, в начале XXI в. приобрела особую актуальность в общетеоретическом и прикладном аспектах в связи с пересмотром аксиомы об одинаковой и неизменной сложности всех языков мира [Мальцева, 2015. С. 230]. В работах Дж. Мак-Уортера [McWhorter, 2001], Ваутера Кюстерса [Kusters, 2003], Эстена Даля [Dahl, 2004], Райана Шостеда [Shosted, 2006], Элисон Рэй и Джорджа Грейса [Wray, Grace, 2007], Гэри Лупяна и Рика Дейла [Lupyan, Dale, 2010], Джеффри Сэмпсона [Sampson, 2009], Питера Традгила [Trudgill, 2011] и др. было показано, что языки можно не только ранжировать по степени сложности, но и измерить ее количественно [Бердичевский, 2012].
В своем исследовании мы исходили из принципа определения языковой сложности, предложенного Мак-Уортером [McWhorter, 2001; 2007]: данная область некоторой грамматики сложнее этой же области другой грамматики в той степени, в которой она содержит больше выражаемых поверхностно различий и / или правил.
При оценке уровня объективной (абсолютной) языковой сложности мы опираемся на список параметров, предложенный Дж. Николз [Nichols, 2009]. По ее мнению, системная сложность определяется: 1) количеством элементов в каждой подсистеме; 2) количеством парадигматических вариантов (степеней свободы) для каждого элемента.
При исследовании сингармонических систем в тюркских языках Южной Сибири в статье используются материалы по алтайскому, теленгитскому, кумандинскому, шорскому, хакасско-
му, тувинскому языкам; приведены также данные по киргизскому языку, сыгравшему в историческом прошлом значительную роль в формировании южно-сибирских тюркских языков.
1. Гармония гласных
в южносибирских тюркских языках
Гармония гласных как базовая составляющая сингармонизма в тюркских языках - это правило, определяющее последовательность гласных в слове при помощи ограниченного набора сингармонических моделей, имеющихся в данном языке. Выбор той или иной модели зависит от качества гласного начального слога в слове. В большинстве сингармонических тюркских языков реализуется палатальная и лабиальная гармония гласных.
1.1. Палатальная гармония гласных
В соответствии с законами небной гармонии гласных (НГГ) в пределах тюркской словоформы могут дистантно сочетаться гласные только одного сингармонического ряда: твердого или мягкого, например, алт.: бала 'ребенок' - балалар (мн. ч.) - балалардык (исх. п.); кижи 'человек' - кижилер (мн. ч.) - кижилердик (исх. п.).
Следует обратить внимание на необходимость отличать функциональные сингармонические ряды от соматических артикуляторных рядов. С точки зрения палатального сингармонизма различаются два ряда: твердый и мягкий; в некоторых языках принято также выделять нейтральный сингармонический ряд. С артикуляторной точки зрения в языках мира выделяют пять рядов: передний, центральный, центральнозадний, задний и смешанный [Наделяев, 1960; 1980]. В каждом языке в соответствии с особенностями его артикуляционно-акустической базы (ААБ) формируется своя система артикуляторных рядов гласных и своя модель распределения их по палатальным сингармоническим рядам [Наделяев, 1986].
В южносибирских тюркских языках в целом вокализм представлен всеми пятью артику-ляторными рядами, по-разному соотносящимися с сингармоническими рядами. Например, в онгудайском говоре диалекта алтай-кижи мягкий сингармонический ряд представлен перед-нерядными и центральнозаднерядными сверхсильновыдвинутыми гласными, твердый сингармонический ряд - центральнозаднерядными (сильно)выдвинутыми и задними [Шалданова, 2007. С. 235].
В свете сказанного представляется некорректным использование терминов передний и задний ряд при интерпретации гласных с позиции палатального сингармонизма. Сибирские фонетисты используют предложенные В. М. Наделяевым при разработке «Программы по современному монгольскому языку» (Л., 1954; рукопись; хранится в архиве Тувинского института гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований) термины гласные мягкого или твердого сингармонического ряда (мягкорядные или твердорядные гласные) [Наделяев, 1957. С. 127-128; 1982. С. 19-21].
1.2. Лабиальная гармония гласных
В соответствии с идеальной моделью губной гармонии гласных (ГГГ) в словоформе должны дистантно сочетаться либо только неогубленные гласные (см. приведенные выше примеры палатальной гармонии гласных), либо только огубленные, например, кум.: согон 'стрела' -согондор (мн. ч.) - согондорго (дат.-напр. п.); кол 'озеро' - колдор (мн. ч.) - колдорго (дат.-напр. п.). Однако сфера реализации губной гармонии гласных в большинстве тюркских языков значительно уже, чем палатальной, ее законы не столь универсальны, и отклонения от заданной модели ГГГ многочисленны: колды 'руку', корди 'видел', путым 'нога=моя', тулке 'лиса'. Именно характером губной гармонии гласных различаются, как правило, сингармонические системы в тюркских языках.
1.3. Фарингальная гармония гласных
В тувинском языке кроме небной и губной гармонии действует закон фарингальной ГГ, по которому все гласные в словоформе должны быть либо нефарингализованными, либо фаринга-лизованными - в зависимости от качества гласного первого слога, например, в словах аптара «ад:1;сага» 'сундук', чептYг «1£ер:>1с3у» 'справедливый', чепсеглениишкин «^ед^'еу^ш^кт» 'вооружение' все гласные нефарингализованные; а в словах каптагай ща"д:>1;саца]» 1 'вселенная', адааргаачалзымаар «а^атца^акътат» 'завистливый', бYлгYрер «ру"^гег» 'опрыскивать' все гласные фарингализуются, так как гласный первого слога - фарингализованный [Кечил-оол, 2006. С. 45, 47, 205].
Под влиянием артикуляции фарингализованных гласных первого слога словоформы шесть кратких и шесть долгих гласных, которые могут употребляться в непервых слогах, также подвергаются фарингализации. Таким образом, фаринга лизация в тувинском языке носит суперсегментный характер.
В этом тувинский язык существенно отличается от близкородственного ему тофского (то-фаларского) языка, где фарингализованные гласные констатируются только в первом слоге слова [Рассадин, 1971. С. 20], и от башкирского, где глубокозаднеязычный фарингализованный гласный а также реализуется либо в однослоговых словоформах, либо в первом слоге многос-логов [Хисамитдинова, 1986. С. 47]; все это свидетельствует об отсутствии в указанных языках фарингального сингармонизма.
Наличие развитого фарингального сингармонизма, определяющего принципы организации и функционирования фонической и фонологической систем и особенности артикуляционно-акустической базы этноса, составляет специфику тувинского языка. Исключением являются говоры II и III типов юго-восточного диалекта, для звуковых систем которых фарингализация не характерна.
Функционирование в тувинском языке, в отличие от других тюркских языков, гармонии по фарингализованности, или глоточной гармонии, отмечалось исследователями. На существование в тувинском языке помимо небной и губной ГГ третьего вида гармонии - по фарингализо-ванности - впервые обратил внимание К. А. Бичелдей [Бичелдей, 1980. С. 39-66; 1989. С. 22; 2001. С. 46-52]; тем не менее следует отметить, что в устной форме это же мнение в конце 70-х - начале 80-х гг. прошлого столетия высказывала С. Ф. Сегленмей.
2. Сингармонические системы
в южносибирских тюркских языках
Анализ текстов на алтайском, хакасском, шорском и тувинском языках по методике, предложенной М. И. Черкасским [1965. С. 22-34], позволил выявить определенное число регулярно повторяющихся последовательностей гласных в словоформах - сингармонических цепочек (СЦ). Также к сопоставлению привлечены данные, полученные А. К. Бидиновой по языку те-ленгитов (чуйский говор) [2015. С. 241-247; 2017. С. 46-51 (рукопись)].
Исследуемый лингвистический материал был ограничен двуслоговыми именными словоформами, состоящими из однослогового корня с кратким гласным и одного словоизменительного форманта - аффикса множественного числа (имеющего в своем составе широкий гласный) или аффикса личной принадлежности 3-го лица единственного числа (имеющего в своем составе узкий гласный).
2.1. Сингармонические цепочки
в южносибирских тюркских языках
Выявленные инвентари сингармонических цепочек по каждому из рассматриваемых языков приведены в табл. 1.
1 Знак " справа вверху от символа гласного звука первого слога словоформы обозначает фарингализацию всего
Таблица 1
Сингармонические цепочки в тюркских языках Сибири
Алтайский Теленгитский Хакасский Шорский Тувинский
СЦ Словоформа СЦ Словоформа СЦ Словоформа СЦ Словоформа сц Словоформа
А-а баштар 'головы (мн. ч.)' А-а баштар А-а пастар А-а псиитар А-а баштар
А-ы бажы 'голова=его' А-ы башы А-ы пазы А-ы пажы А-ы бажы
Ы-а кыстар 'девушки (мн. ч.)' Ы-а кыстар Ы-а хыстар Ы-а кыстар Ы-а кыстар
Ы-ы кызы 'девушка=его' Ы-ы кысы Ы-ы хызы Ы-ы кызы Ы-ы кызы
О-о колдор 'руки (мн. ч.)' О-о ~ О-а колдор ~ колдар О-а холлар О-а коллар О-а холдар
О-ы колы 'рука=его' 0-у колу О-ы холы 0-у колу 0-у холу
У-а куштар 'птицы (мн. ч.)' У-а куштар У-а хустар У-а куштар У-а куштар
У-ы У-у кужы 'птица=его' ~ кужу (днал.) У-у кушу У-ы У-у хузы ~ хузу (диал.) У-у кужу У-у кужу
Э-э эттер 'мясо (мн. ч.)' Э-э ~ Э-а эттер ~ эттар Э-э кемнер 'кто (мн. ч.)' Э-э эттер Э-э эъттер
Э-и эди 'мясо=его' Э-и эди Э-и кемш Э-и эди Э-и эъди
И-э истер 'следы' И-э ~ И-а истер ~ истар И-э /стер И-э истер И-э истер
И-и изи 'след=его' И-и пси И-и ¿31 И-и изи И-и изи
О-о колдор 'озера" 0-6 ~ О-а колдор ~ колдар 0-е кдллер 0-э кдллер 0-э хвлдер
О-и коли 'озеро=его' 0-у колу 0-и кдлг 0-у колу 0-у хвлу
У-э кундер 'солнца (мн. ч.)' У-э ~ У-а кундер ~ кундар У-э куннер У-э куннер У-э хуннер
У-и У-у купи 'солнце=его' ~ куну (днал.) У-у куну У-и У-у кут ~ куну (диал.) У-у куну У-у хуну
2.2. Сингармонические модели
в южносибирских тюркских языках
Употребление после различных гласных первого слога одного и того же набора гласных во втором, аффиксальном, слоге дает основание для обобщения правых частей сингармонических цепочек и выявления сингармонических моделей для каждого из языков.
Наличие в языке нескольких сингармонических моделей с одинаковым набором гласных звуков в правой части модели, то есть во втором слоге словоформы, позволяет обобщить и левые части таких моделей. В результате обобщения получим одно-, дву-, трех- и четырехзначные СМ - в зависимости от того, какое количество гласных начального корневого слога детерминирует тот или иной набор гласных в аффиксальном слоге.
2.3. Типы сингармонических систем
в южносибирских тюркских языках
Полученные в результате проведенных обобщений совокупности сингармонических моделей (в каждой модели прописной буквой обозначен гласный первого слога, строчными буквами - гласные вторых слогов) составляют СС данного языка.
Сингармоническая система алтайского литературного языка
СС алтайского литературного языка представлена четырьмя СМ: двумя трехзначными и двумя однозначными.
А
Ы а
У ы
О о
ы
Э
И э
У и
О О
и
Лишь в двух из восьми сингармонических цепочек с огубленными гласными начального слога - О-о и О-о - соблюдается губная гармония гласных, что свидетельствует о значительном ее отклонении в нормированном алтайском языке от идеальной модели.
Сингармоническая система алтайских говоров
Однако носители территориальных говоров диалекта алтай-кижи реализуют иной алгоритм ГГГ (кужу 'птица=его', куну 'солнце=его'), отражающий более древнюю и более полную сингармоническую систему, состоящую из шести СМ: двух двузначных и четырех однозначных; при этом в четырех (из восьми) СЦ лабиальный признак сохраняет сингармоническую релевантность.
А а
Ы ы
О о
ы
У а
у
Э э
И и
О О
и
У э
У
Сингармоническая система теленгитского языка
Сингармоническая система языка теленгитов близка к СС, функционирующей в алтайских диалектах: она включает шесть сингармонических моделей - две двузначные и четыре однозначные; но ассимиляция гласных по огублению реализуется в шести СЦ из восьми потенциально возможных. При этом ГГГ в СС теленгитов более лояльна по отношению к узким огубленным гласным в аффиксальных морфемах: если в алтайском литературном языке после широкого корневого гласного о или о огубленный гласный аффикса может быть только ши-
роким, в языке теленгитов нет запрета на использование в аффиксах узких лабиализованных вокальных единиц.
Специфику теленгитской СС составляет факультативное использование в аффиксе множественного числа широкого гласного а: после неогубленного широкого э основы а употребляется наряду с гласным э; после огубленных широких о и о основы а употребляется наряду с гласными о и о; после огубленного узкого у звук а употребляется наряду с э. Появление гласного а как в твердорядных словоформах (колдор ~ колдар), так и в мягкорядных (эттер ~ эттар), как после неогубленных гласных основы (истер ~ истар), так и после огубленных (кундер ~ кун-дар), свидетельствует о формировании в языке третьего - нейтрального - сингармонического ряда, а также о тенденции к нивелировке губной гармонии гласных.
Аа Ыы
О
о~а
у
а
У
Э э~а Ии
О
О~а
У
У
э~а У
Все три рассмотренные СС определяются как полные, реализующие не только небную, но и (частично) губную ГГ.
Сингармоническая система хакасского литературного языка
СС хакасского литературного языка отражается двумя четырехзначными моделями, свидетельствующими о полном разрушении губной гармонии гласных (относительно гипотетической идеальной модели).
А
Ы а
О ы
У
Э
И э
О и
У
СС хакасского литературного языка определяется как стяженная, сохраняющая в качестве сингармонически релевантного лишь палатальный признак. Аналогичные СС отмечаются в казахском, каракалпакском, ногайском и некоторых других тюркских языках.
Сингармоническая система хакасских диалектов
Как и в алтайском языке, диалекты хакасского языка сохраняют элементы ГГГ (хузу 'пти-ца=его', куну 'солнце=его'), что характеризует СС как переходную от полной к стяженной.
А
Ы а
О ы
Уу
Э
И э
О и
УУ
Сингармонические системы шорского и тувинского языков
Шорская и тувинская СС включают по четыре двузначные модели, при этом в четырех из восьми СЦ с начальным огубленным гласным осуществляется дистантная ассимиляция по огублению, то есть в шорском и тувинском языках в большей степени, чем в алтайском и хакасском, соблюдается ГГГ.
А а
Ы ы
О а
У у
Э э
И и
О э
У У
Сингармоническую подсистему тувинского языка, отражающую лишь палатальный и лабиальный сингармонизм в нефарингализованных словоформах, следует дополнить аналогичной подсистемой фарингализованного сингармонизма.
А а "
ЬГ ы"
О" а"
У
Э э"
И и
О э"
У V
Сингармоническая система киргизского языка
Представляет несомненный интерес сопоставление полученных результатов с данными по киргизскому языку, оказавшему значительное влияние на формирование южно-сибирских тюркских языков.
Киргизская СС организована пятью сингармоническими моделями: тремя двузначными и двумя однозначными (например: баштар 'головы (мн. ч.)' - башы 'голова=его', кыздар 'девушки (мн. ч.) - кызы 'девушка=его', колдор 'руки (мн. ч.)' - колу 'рука=его', куштар 'птицы (мн. ч.)' - кушу 'птица=его', эттер 'мясо (мн. ч.)' - эти 'мясо=его', издер 'следы' - изи 'след=его', колдор 'озера' - колу 'озеро=его', кундор 'солнца (мн. ч.)' - куну 'солнце=его').
А а
Ы ы
О о
у
У а
у
Э э
И и
О О
У у
Следовательно, киргизскому вокализму свойственно наиболее последовательное проведение губной гармонии гласных - не лабиализуются лишь аффиксы с широкой огласовкой, следующие за слогом с узким огубленным У, то есть из восьми СЦ семь подчиняются законам ГГГ.
Итак, анализ лингвистического материала на современном синхронном срезе развития тюркских языков Южной Сибири свидетельствует о разрушении губной гармонии гласных, определяющей специфику сингармонических систем. Говоря о разрушении ГГГ, мы имеем в виду гипотетическую идеализированную модель, в соответствии с которой после огубленных гласных должны следовать только огубленные гласные. В действительности же ни в одном из известных тюркских языков - как современных, так и древних - такая модель не зафиксирована. Поэтому точнее было бы говорить о специфике проявления ГГГ в каждом из языков.
Выявленные алгоритмы реализации гармонии гласных позволяют определить сингармонические системы в рассматриваемых языках как переходные от полных, включающих подсистемы и небной, и губной гармонии, к стяженным, в которых признак огубленности гласных сингармонически нерелевантен, вследствие чего система определяется лишь двумя четырехзначными моделями: твердорядного и мягкорядного вокализма.
Следует отметить, что в целом по сибирскому региону ГГГ более устойчива в микросистеме узкого вокализма. Исключение составляют алтайский литературный язык, в котором во втором - аффиксальном - слоге возможен лишь широкий гласный (две СЦ); алтайские диалекты, в которых широкие и узкие гласные имеют в указанной позиции равные возможности употребления (по 2 СЦ); и хакасский литературный язык, в котором ГГГ не реализуется. В остальных анализируемых здесь языках количество сингармонических цепочек с узким огубленным гласным во втором слоге выше, чем число СЦ с широким огубленным вокальным компонентом.
Типологическая близость алтайской, теленгитской и киргизской сингармонических систем заключается в использовании широких огубленных гласных о и о во втором слоге, следующем за корнем; в хакасском, шорском и тувинском языках в этой позиции огубленный гласный может быть только узким. Наиболее полная СС реализуется в киргизском и теленгитском языках.
2.4. Консонантный аспект сингармонизма
Консонантный аспект сингармонизма - гармония согласных [Мельников, 2003. С. 347] -и, в частности, глоточного сингармонизма, оставался за пределами внимания тюркологов [Се-гленмей, 2010]. Инструментальные исследования показали, что сингармонизм, в том числе и фарингальный, включает в себя и консонантную составляющую [Селютина, 2002. С. 91; Селютина, Дамбыра, Кечил-оол, 2004].
В сингармонической словоформе качество согласных определяется качеством вокальных компонентов, прежде всего, качеством гласного первого слога: его рядом - мягкий / твердый / (нейтральный), открытостью / закрытостью, огубленностью / неогубленностью, фарингализо-ванностью / нефарингализованностью.
Таким образом, в языках алтайской типологической общности происходит процесс аккомодации, приспособления артикуляции согласных к произносительным настройкам вокальных элементов звуковой цепи слова. В зависимости от артикуляторного ряда гласных согласные употребляются либо в палатальных или палатализованных оттенках перед гласными мягкого ряда, например, шор.: кенгерек «к-зп-д-зг°зк-» 'медленно', коруктеерге «к-э^г '°¥тк-'1:'з,:г°д'°з?.» 'охотиться на бурундука', либо в непалатализованных аллофонах перед гласными твердого ряда, например, шор.: парцалацым «'£:аг^а1л^ът» 'еще не ушел=я', цулацта «й1л^1;сл?» 'в ухе' [Уртегешев, 2002. С. 215, 220]; в огубленных оттенках перед огубленными гласными, например, алт.: согонолорго «з°^°эп°э1°эг°^°э» 'луку (дат. п.)', в неогубленных манифестациях - перед неогубленными, например, алт.: кызычак «qъzъh£aq» 'девочка'; в нефарингали-зованных вариантах перед фарингализованными гласными, например, тув.: чепсеглениишкин «^ед^'еуЬш^кт» 'вооружение', и в фарингализованных - перед фарингализованными, например, тув.: адааргаачалзымаар «а^а^а^акътат» 'завистливый'.
Особое место в формировании сингармонических моделей языка занимают гуттуральные согласные, которые делятся на два функциональных ряда: как правило, в мягкорядных словоформах реализуются заднеязычные согласные, в твердорядных - велярно-увулярные. Но суб-стантная наполняемость этих двух рядов определяется артикуляционно-акустической базой языка. Класс мягкорядных гуттуральных манифестаций включает в целом в южносибирских тюркских языках среднеязычно-межуточноязычные, межуточноязычные, межуточно-заднея-зычные, заднеязычные артикуляции. Класс сингармонически твердорядных реализаций представлен велярными, велярно-увулярными, увулярными, корнеязычными согласными.
Среди южносибирских тюркских языков наиболее сложно организованная сингармоническая система, включающая не только палатальный и лабиальный, но и фарингальный аспекты, функционирует в тувинском языке. В соответствии с закономерностями тувинского глоточного сингармонизма вся словоформа, включая и вокальную, и консонантную ось, реализуется либо как нефарингализованная, либо как фарингализованная.
С. В. Кодзасов и О. Ф. Кривнова, описывая на материале ряда языков Африки дополнительные вокалические признаки, связанные с объемом и конфигурацией глотки, отмечают: «Эти признаки обычно приписываются гласным, однако они функционируют как просодические, распространяясь на слово целиком». Исследуя глоточные признаки в языках Дагестана, авторы утверждают: «Фарингализация ... имеет черты просодичности, распространяясь по слову» [Кодзасов, Кривнова, 2001. С. 427].
3. Фонетические процессы в области сингармонизма, вызывающие усложнение языка
Законы сингармонизма, детерминирующие звуковой облик словоформы, в каждом из южносибирских тюркских идиомов преломляются в речи в соответствии с сингармоническими моделями, составляющими сингармоническую систему языка или диалекта.
3.1. Нейтральный сингармонический ряд
Несмотря на то что палатальная гармония довольно последовательно соблюдается в тюркских языках Сибири, «многие сингармонические языки обнаруживают отклонения от идеальной схемы сингармонизма, что проявляется в наличии нейтральных гласных (часто е, 0, способных встречаться как в переднерядных, так и в заднерядных словах» [Виноградов, 1990. С. 445]. «Гласные третьего класса квалифицируются как нейтральные, они сочетаются в пределах экспонента словоформы с гласными как первого, так и второго класса, <.. .> выступая в этом случае как область пересечения множеств, соответствующих первому и второму классам» [Касевич, 1986. С. 120].
Еще в середине прошлого века тюркологи констатировали наличие нейтрального сингармонического ряда в хакасском языке: «Мягкий гласный и <...> остается как бы нейтральным <...> и может входить в состав как «твердого», так и «мягкого» слова» [Исхаков, 1955. С. 128].
В южносибирских тюркских языках на современном этапе их развития можно отметить повсеместную тенденцию к унификации палатальной гармонии гласных ^е1уийпа, 2000. С. 30]. В составе твердорядных и мягкорядных словоформ используются фактически одни и те же фонетические варианты аффиксальных морфем с гласными центрального, центральнозаднего и смешанного артикуляторных рядов. Чаще всего это гласные ъ и з, которые функционируют здесь как нейтральнорядные с точки зрения сингармонизма.
В приведенных в табл. 2 примерах из языка кумандинцев падежные аффиксы реализуются в нейтральнорядных репрезентантах в словоформах и с мягкорядной, и с твердорядной вокальной осью.
Таблица 2
Гармония гласных в парадигме именного склонения
Падеж Мягкий ряд Твердый ряд
Именительный 'земля' 'белка' q 1 'рука' Ц)ит 'дом=мой'
Родительный Ь££г'пъц q 1пъд ujumnЗN
Винительный Ь££г'пъ ^тъ q 1пъ ujumз
Дательный М^Ег'дз й^пуз ~ гё^пдз q 1Уз ujumуз
Местный Мсгг'ёз й^пёз ►о со суитёз
Исходный Мсгг'ёЪд ^тёъц q ИЪд ujumdзg
Направительный Мсгг'гз ~ Ь^гг'г'ж ^пг'ж q 1гз ~ q 1гл
Творительный ~ Совместный Ь£е:гТе гё^пГе q 11Ъ -
Аналогичные случаи выравнивания сингармонических моделей можно привести из языка теленгитов: как в мягкорядных словах - эттер ~эттар 'мясо (мн. ч.)', истер ~ истар 'следы', кундер ~ кундар 'солнца (мн. ч.)', - так и в твердорядных - колдор ~ колдар 'руки (мн. ч.)' -аффикс множественного числа факультативно реализуется с сингармонически нейтральноряд-ным гласным а. Унифицируется не только палатальная, но и лабиальная гармония гласных: колдор ~ колдар [Бидинова, 2017. С. 47-50].
Одной из причин функционирования аффиксальных морфем в нейтральнорядных фонетических вариантах может быть фиксируемая в звуковых системах современных южносибирских тюркских языков активно и последовательно развивающаяся тенденция к передвижению вокальных артикуляций как бы под влиянием центростремительных сил к центру ртовой резо-
наторной полости и, вследствие этого, к относительной нивелировке, деполяризации характеристик гласных по параметрам артикуляторной рядности. Сдвиги вокальных настроек выявлены в языке кумандинцев [Селютина, 1998. С. 91-92; 2000. С. 19-21], в сагайском и качинском диалектах хакасского языка [Кыштымова, 2001. С. 106-107], в языке тубинцев [Сарбашева, 2004. С. 207-208], в диалекте алтай-кижи [Шалданова, 2007. С. 227], в каа-хемском говоре тувинского [Дамбыра, 2005. С. 187-188], а также, в меньшей степени, в киргизском языке, исторически близком южносибирским [Эсенбаева, 2010. С. 275].
Вокальные настройки занимают серединное положение на шкале артикуляторной рядности - в зоне реализации центральнозадних гласных (см., например, таблицу основных типов гласных в языке туба-кижи [Сарбашева, 2004. С. 211]. Частотность гласных переднего и заднего артикуляторных рядов относительно невысока в тюркских языках Южной Сибири; максимально загруженными оказываются вокальные артикуляции центрального, смешанного и особенно центральнозаднего ряда. В аффиксальных морфемах гласные этих трех рядов могут факультативно замещать друг друга. Центральнозаднерядные настройки являются наиболее частотными и функционально востребованными в речи.
Трансформации субстантной базы южносибирского тюркского вокализма являются катализаторами существенных преобразований в функциональной сфере: перестраиваются алгоритмы реализации сингармонизма, что влечет за собой многочисленные отклонения от идеальной модели палатальной и лабиальной гармонии гласных, модифицируются сингармонические системы.
Спецификой корреляции артикуляторной и сингармонической рядности гласных в тюркских языках Южной Сибири является функционирование в рамках мягкого сингармонического ряда гласных не только переднего артикуляционного ряда, но и центральнорядных, центральноза-днерядных сильновыдвинутых и смешаннорядных; в твердорядных словоформах реализуются, как правило, гласные центральнозаднего отодвинутого артикуляторного ряда и заднеряд-ные гласные.
3.2. Неоднородность мягкого сингармонического ряда
С функциональной точки зрения мягкорядный вокализм делится на две подсистемы: пе-реднерядные и непереднерядные гласные. Единицы этих субсистем имеют различные аккомодационные и комбинаторные характеристики: субстанционально переднерядный гласный детерминирует умеренную или сильную (сходную с русской) палатализацию препозитивного консонанта словоформы, мягкорядные гласные непередних артикуляционных рядов не имеют столь сильного аккомодирующего воздействия на согласные, например, кум.: köc 'глаз' «Sas' '-Saz'i - Saz'imnbN», но кус 'осень' «k'ös' - k'öz'i - k'öz'im'n'bN'», тил 'язык' «ttl''- t'tl''I», ээрин 'губа' «E:r'in' - гт'т'ът'».
Наличие в языке фонетических параллелизмов, например, кум.: s''e:c|is''/ s''i:gbs' < *sekiz 'восемь'; s' ' e:ß'is' ' / s' ' i:ß'is' ' / s' ' i:ßis' < *semiz 'жирный, тучный'; t'e:m'ir' / t'3:ß'ir' / t'i:ßir' / t'tßir' < *temir I, temür I 'железо' отражает различные этапы перелома аккомодационных процессов в рамках мягкорядного сингармонизма, обусловленных сменой артикуляторного ряда -переднего на центральный либо (факультативно) на смешанный или центральнозаднерядный.
В многослоговых мягкорядных словоформах ассимиляции гласных двух выявленных функциональных рядов не происходит, в пределах словоформы сочетаются дистантно как гласные переднего артикуляционного ряда, так и непереднерядные гласные, поэтому аккомодационные процессы реализуются в пределах слога, а не слова, т. е. сингармонизм фактически ступенчатый.
Можно высказать предположение, что в основе рассматриваемых процессов лежит явление «перебоя», «перелома» гласных. Отмеченное впервые для татарского и башкирского языков, оно трактуется как смена подъема гласного, как переход др.-т. широких в узкие и расширение др.-т. узких до полушироких. Подобные изменения происходят на большей части территории распространения южносибирских тюркских языков - в хакасском, кумандинском, шорском,
барабинско-татарском языках; эпизодически - в алтайском и тувинском языках. Сибирская специфика заключается в том, что при «переломе» меняется не только подъем гласных, но и, что значительно существеннее с точки зрения сингармонизма, их артикуляторная рядность, что, в свою очередь, обусловливает тенденцию к перестройке палатальной гармонии гласных, сингармонической системы языка в целом.
По-видимому, аналогичные процессы происходят и в тюркских языках несибирского региона. В частности, отмечаемые в крымчакском языке случаи так называемого нарушения палатальной гармонии гласных (функционирование гласного ы в словоформах с мягкорядной вокальной осью: сыздэ 'у вас'; появление в первых слогах на месте о и у более задних вариантов, что, по мнению Э. Р. Тенишева, отражается в непоследовательном орфографировании (о/о, у/у) некоторых грамматических форм) [Реби и др., 1997. С. 310] могут рассматриваться как реализация особенностей проявления мягкорядной гармонии гласных в тюркских языках.
Тем не менее, несмотря на тенденцию к нивелировке в потоке речи оппозиции гласных по артикуляторной рядности, к выравниванию сингармонической рядности - появлению нейтрального функционального ряда - у носителей языка с перцептивной базой, ориентированной на сингармонизм, осуществление процесса коммуникации не вызывает трудностей, в отличие от собеседников с иной языковой традицией; носитель тюркского языка при наращении аффиксов безошибочно выберет мягкорядный или твердорядный вариант. Сингармонический облик словоформы, фонетический контекст, специфика коартикуляционных сегментов, тембровые характеристики являются факторами, способствующими адекватному восприятию речи и снимающими необходимость более контрастного противопоставления гласных по артикуля-торным параметрам, свойственного языкам несингармонического типа.
3.3. Сингармонизм в сложных словах, заимствованиях
и в аналитических конструкциях
Кроме «нарушений» законов палатальной гармонии гласных, а точнее - трансформации алгоритмов их реализации в составе аффиксальных морфем, отклонения от четко регламентированной последовательности звуков наблюдаются в сложных словах, «. в которых каждый компонент имеет свой сингармонический рисунок» [Виноградов, 1990. С. 445], в грамматических формах, аналитических по происхождению, процесс синтезации которых еще не завершен, а также в фонетически не освоенных заимствованиях.
В алтайском языке в не до конца ассимилированных русизмах, как и в собственно алтайских сложных би- и тритематических словах, фонетические варианты аффиксов и их правописание зависят от характера гласного последнего слога основы: революция-лар-дагы 'в революциях', самолет-гор-дын 'самолетов',радио-берил-те-лер-деги 'в радиопередачах', беш]'ыл-дык-тар-дын 'пятилеток' [Тадыкин, 1973. С. 70].
Непоследовательное соблюдение законов сингармонизма в аналитических конструкциях является одним из маркеров степени их аналитизма [Селютина, Уртегешев, 2017]. Если конструкция осознается как свободное словосочетание, то каждый из ее компонентов оформляется в соответствии с собственным сингармоническим алгоритмом, если же словосочетание стянулось в сложное слово, лексикализовалось, то происходит десемантизация входящих в их состав грамматических форм, ослабление их статуса, что, в свою очередь, детерминирует устранение межсловных пауз с последующим слиянием компонентов АК в единое фонетическое слово, преобразование позиций внешнего сандхи во внутреннее, реализацию ассимилятивных закономерностей, обусловленных вновь сформировавшимся фонетическим контекстом. Например, в чалканском языке в словоформе тоозыйенис [й^'1?э:пъ8'] 'закончили=мы' - < тооз=ып ий=ген=ивис, в шорском языке в словах акел < ал=ып кел= 'принеси', тартабер-ди р;лг=Ч:л=Ь'°ег^ ъ?] 'закурил=он', корибалып [кб:г7=/Ьса:=1ър>] 'увидев' палатальная гармония нарушается, что свидетельствует о неполной синтезации аналитических конструкций. Напротив, реализация чалканских глагольных конструкций киртьит [кн"^^ с] 'помню=я' (< кир=ип тьат), остьит [?э^'Й11'с] 'растет (много)' - ос=тьит= (< оз=ип тьат=), айттым
[?Л'jtЪm] 'говорю=я' - айт=ты-м (< айд=ып тур=ым) с соблюдением законов палатального и лабиального сингармонизма указывает на то, что в современном языке эти аналитические по происхождению бивербальные конструкции подверглись высокой степени синтезации и осознаются носителями языка как единое стяженное слово.
3.4. Сингармонизм в словах со среднеязычными согласными
Одним из фонетических факторов, приводящих к нарушению палатальной гармонии гласных в южносибирских тюркских языках, является наличие в звуковой оси твердорядной словоформы среднеязычных согласных й Ц], ч [Йд], ть [Ь], нь [р], ль [А,] или палатализованного щ [I1], которые обусловливают мягкое - переднерядное - артикулирование следующего гласного, например, шор.: чайылпартыр ['Йд:а:=?1:Г=раг=Ч:Ъг] 'расстелился'; чалк.: тьап щыццан [М:р> J:'I:qcЛn] 'хлынул (дождь)' - тьа=п щыц=цан= (< тьаг=ып щыц=цан); тьоц топтым [fi0XtЪp>tьm] 'пересказываю=я' - тьоц то=п-ты=м (< тьоц то=п тур=ды=м); ощыптым [?6:Х''1р>1; Ъm'] 'сижу=я' - ощу=п-ты=м (< ощу=п тур=ды=м); акнап тьортон [?лп1>плр> Йд0-11сэп] 'охотился=он' ан-на=п тьор=тон=; чыц партым [J:"Ik>pЛrtЪm] 'выхо-жу=я' - чыц=[ пар=ты=м (< щыг=ып пар=ып тур=ум).
Сходные процессы отмечаются в хакасском языке: «. все аффиксы, за исключением аффиксов с вторичным [и], имеют фонетические варианты с гласными заднего и переднего рядов», аффиксы же со вторичным гласным [й] присоединяются к любым основам, независимо от состава гласных в их звуковых оболочках [Карпов, 2001. С. 23].
Вторичные долгие [й], обозначаемые на письме одной буквой и, появляются в хакасском языке при аффиксации в результате выпадения полугласного [й] в интервокальной позиции в тех случаях, когда основа оканчивается на гласный, а наращиваемый аффикс начинается с гласного, например, при образовании формы будущего времени: сана + ар > сана + й + ар > сана-й-ыр > санир 'будет считать'; толе + ер > толе + й + ¡р > толир 'будет платить'.
Вторичные долгие [й], обозначаемые на письме удвоенной буквой ии, формируются также в результате выпадения гуттуральных согласных [г], [г] и [ц] в позиции между двумя узкими гласными (ы, ¡, у, у), например: хузурух 'хвост' - хузуриим < хузуругым 'хвост=мой'; тулун 'коса' - тулииц < тулуцыц 'коса=твоя'; ^¡г 'маленький' - ючиим < кiчiгiм 'маленький=мой' [Карпов, 2001. С. 21-24].
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что в хакасском языке, где закон палатальной гармонии гласных «... действует последовательно, без всяких исключений» [Карпов, 2001. С. 23], появление в слове вторичного долгого [й] в результате выпадения среднеязычного, а также гуттурального согласного ведет к слому сингармонических алгоритмов формирования звукового облика словоформ.
3.5. Особенности реализации консонантной гармонии
Специфика реализации палатальной гармонии в ее консонантном аспекте отмечается в ряде тюркских языков Сибири. В тувинском - языке с наиболее развитым сингармонизмом - действует сложный механизм его проявления, включающий не только палатальный и лабиальный, но и глоточный аспект. По локализации преграды артикуляторные настройки твердорядных и мягкорядных манифестаций фонемы [к] в составе нефарингализованных словоформ фактически совпадают (кь = к^; в составе фарингализованных - резко различаются ('к:ь Ф ^:ъ); в составе мягкорядных словоформ различие нефарингализованных и фарингализованных настроек по локализации преграды незначительно (кь ~ 'к:ь), в составе твердорядных - существенное (кЪ Ф ^:Ъ). Звуковой облик тувинской (сут-хольской) словоформы, в состав которой входят гуттуральные согласные, регламентируется не столько палатальным, сколько фарингальным сингармонизмом [Кечил-оол, 2006. С. 325-326].
Нетипичным для тюркских языков является проявление законов палатального сингармонизма при реализации в речи гуттуральных согласных и в хакасском языке, где мягкорядные реализации фонем [х], [х:] и [q] отличаются от твердорядных аллофонов этих же фонем не только активным артикулирующим органом и локусом образования, но и способом артикуляции: мягкорядные оттенки являются смычными, твердорядные - щелевыми [Субракова, 2006. С. 210]. В якутском языке выбор аллофонов гуттуральных согласных детерминируется не только палатальным фактором, но и позицией звука в словоформе и степенью открытости / закрытости контактирующих гласных [Дьячковский, 1977. С. 42-49].
Изучение методом МРТ настроек согласных в составе звуковых оболочек мягкорядных и твердорядных словоформ онгудайского и усть-канского говоров языка алтай-кижи позволило выявить существенные расхождения в артикуляторных базах говоров, проявившихся, в частности, в специфике реализации палатального (тембрового) сингармонизма в его консонантном аспекте.
В усть-канском говоре отчетливо прослеживается тенденция к нивелировке различий в артикулировании мягкорядных и твердорядных реализаций фонемы [k]: если более напряженный глухой аллофон «'k/'k' - 'q:'q» в слове меке 'обман' продуцируется как двухфокусный, причем локализация первого фокуса типична для южно-сибирских тюркских мягкорядных гуттуральных настроек, то менее напряженная звонкая манифестация «'g0/'g°/'e0» в слове меге 'мне' фактически не отличается от твердорядных аллофонов «'k°/'q°» в слове моко 'тупой' и «'g°/'e°» в слове бого 'туда'. Следствием указанной артикуляторной специфики усть-кан-ского говора является стирание противопоставления настроек гуттуральных фонем по параметрам мягкорядности / твердорядности. Следовательно, алгоритмы проявления тюркского палатального сингармонизма, последовательно реализующиеся в онгудайском говоре диалекта алтай-кижи, не поддерживаются артикуляторно-акустической базой носителей усть-канского говора.
Заключение
Сопоставительный анализ сингармонических систем в южносибирских тюркских языках показал, что при всем многообразии форм их реализации они подчиняются общим тенденциям развития, свойственным урало-алтайским языкам агглютинативного типа.
Исходя из положения Мак-Уортера о том, что функционирование типологически маркированных фонем (или, добавим, единиц других языковых уровней) предполагает более сложную систему фонологических противопоставлений [McWhorter, 2001; Бердичевский, 2012. С. 107], следует интерпретировать представленные выше СС как системы различной степени синтагматической сложности.
При оценке уровня объективной (абсолютной) языковой сложности с опорой на список параметров, предложенный Дж. Николз [Nichols, 2009], было установлено, что наиболее сложная сингармоническая система функционирует в тувинском языке, хакасский язык реализует СС с наименьшей фонологической сложностью; СС остальных языков занимают промежуточное положение между тувинским и хакасским на шкале объективной сложности.
Тувинская сингармоническая система структурирована максимальным для южносибирских тюркских языков количеством коррелятивных признаков: палатальный, лабиальный, фарин-гальный. Хакасский литературный язык - единственный среди рассматриваемых в данном исследовании - использует СС стяженного типа: в системе сингармоническую релевантность сохраняет лишь палатальный признак. СС остальных языков и диалектов - переходные от полных к стяженным с различной степенью выраженности утраты лабиального коррелятивного признака.
Опираясь на формальные количественные параметры определения объективной сложности, можно построить следующую иерархию (по убыванию числа сингармонических моделей,
образующих систему, и с учетом степени их обобщения: чем выше обобщение, тем проще алгоритмы проявления гармонии и короче описание системы, тем ниже языковая сложность): тувинский (8 СМ) / теленгитский, алтайские диалекты (по 6 СМ) / алтайский литературный, хакасские диалекты, шорский (по 4 СМ) / хакасский литературный (2 СМ). СС киргизского языка, включающая 5 СМ, демонстрирует высокую степень сложности: её следовало бы поместить между тувинской и теленгитской СС.
Полученная иерархия может быть скорректирована с учетом степени утраты (или, возможно, недоразвития) лабиальной гармонии по количеству сингармонических цепочек, в которых соблюдаются алгоритмы идеальной модели ГГГ (по убыванию; при этом для сопоставимости результатов тувинская СС рассматривается без учета фарингальной ГГ; максимальное количество потенциально возможных цепочек - 8):
теленгитский (6 СЦ) / тувинский, алтайские диалекты, шорский (по 4 СЦ) / алтайский литературный, хакасские диалекты (по 2 СЦ) / хакасский литературный (0 СЦ). Но самый высокий показатель - в киргизском языке: 7 из 8 потенциально возможных СЦ с лабиализованными гласными в обоих слогах - корневом и аффиксальном.
Итак, первичный количественный анализ сингармонических систем свидетельствует о том, что в ареале распространения южносибирских тюркских языков активно развиваются процессы, направленные на упрощение СС, - как за счет унификации алгоритмов реализации палатального сингармонизма, так и за счет сокращения сферы функционирования губной гармонии, вплоть до полного её разрушения в хакасском литературном языке. На фоне генетически и исторически близких языков Южной Сибири киргизская СС является наиболее полной, с минимально выраженными тенденциями к распаду ГГГ.
С другой стороны, как было показано выше, в тюркских языках Южной Сибири констатируются различные стадии развития фонетических процессов, блокирующих автоматизм действия законов сингармонизма и детерминирующих усложнение сингармонических систем.
К их числу следует отнести формирование наряду с мягким и твердым функциональными рядами сингармонически нейтрального ряда, возможно, обусловленного процессами деполяризации, нивелировки артикуляторных характеристик единиц, происходящими в системе южносибирского тюркского вокализма.
Усложняет дихотомическую систему палатального сингармонизма (твердый ряд / мягкий ряд) и формирование в рамках мягкорядной гармонии двух подсистем, дифференциация которых обусловлена субстантной базой (гласные переднего / непереднего артикуляционных рядов) и фонотактическими закономерностями. При сохранении мягкорядности словоформы в целом, аккомодационные правила распространяются в пределах слога, а не слова, что может свидетельствовать о развитии ступенчатого сингармонизма.
Трансформация алгоритмов реализации законов сингармонизма, усложняющая СС, наблюдается также в би- и политематических словах, в аналитических грамматических конструкциях с незавершенным процессом синтезации, в неполностью ассимилированных заимствованиях.
Слом сингармонических алгоритмов формирования звукового облика словоформ, повышающий языковую сложность, может быть обусловлен рядом фонетических факторов: наличием в звуковой оси твердорядной словоформы среднеязычных согласных, требующих появления в постпозиции мягкорядного гласного; функционированием в системе вокализма дифтонгов наряду с монофтонгами; различными трансформациями в правилах реализации консонантной гармонии.
Две разнонаправленные тенденции, фиксируемые в современных южносибирских тюркских языках: оптимизация плана выражения, упрощение структуры сингармонических систем, ведущее к сокращению кода, устранению избыточности в языке, экономии усилий при речепроизводстве, с одной стороны, и формирующиеся в силу различных внутриязыковых причин отклонения от четких сингармонических моделей, действующих в автоматическом режиме, с другой стороны, ведут к затруднению аудитивного восприятия смысла высказывания, создают сложности на перцептивном уровне.
В условиях перестройки сингармонических систем достижение целей в процессе коммуникации осуществляется за счет включения компенсаторных механизмов, облегчающих восприятие речи: маркированием начала слова акустической четкостью гласных первого корневого слога на фоне редуцированных аффиксальных гласных, большим многообразием вокализма начального слога слова, ограничением на употребление консонантов и запретом на консонантные сочетания в анлауте, спецификой фонотактических закономерностей, служащих пограничными сигналами и др.
Иерархия сингармонических систем южносибирских тюркских языков, базирующаяся на параметрах синтагматической сложности, в целом совпадает с выводами, полученными ранее при анализе вокальных и консонантных систем в этих языках в аспекте их парадигматической сложности. Выявленные закономерности свидетельствуют о положительной корреляции уровня сложности фонологических и морфонологических систем и степени устойчивости язы-
Список сокращений
ААБ - артикуляционно-акустическая база
ГГ - гармония гласных
ГГГ - губная гармония гласных
МРТ - магнитно-резонансное томографирование
СМ - сингармоническая модель
СС - сингармоническая система
СЦ - сингармоническая цепочка
дат п. - дательный падеж
дат.-напр. п. - дательно-направительный падеж
диал. - диалектное
исх. п. - исходный падеж
мн. ч. - множественное число
напр. п. - направительный падеж
Языки
алт. - алтайский др.-т. - древнетюркский кум. - кумандинский тув. - тувинский чалк. - чалканский шор. - шорский
Список литературы
Бердичевский А. Языковая сложность (Language Complexity) // Вопросы языкознания. 2012. № 5. С.101-124.
Бидинова А. К. Категория принадлежности в кош-агачском и улаганском говорах теленгит-ского диалекта алтайского языка // Сибирский филологический журнал. 2015. № 3. С. 241-247.
Бидинова А. К. Теленгитский диалект в системе южных диалектов алтайского языка: Дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск: НГУ, 2017. 247 с.
Бичелдей К. А. Фарингализованные гласные в тувинском языке // Звуковой строй сибирских языков. Новосибирск, 1980. С. 39-66.
Бичелдей К. А. Гласные тувинского языка в потоке речи. Ч. I. Кызыл: ТувНИИЯЛИ при Совете министров Тувинской АССР, 1989. 92 с.
Бичелдей К. А. Фарингализация в тувинском языке. М.: Изд-во РУДН, 2001. 289 с.
Виноградов В. А. Сингармонизм // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. С.445.
Дамбыра И. Д. Вокализм каа-хемского говора в сопоставлении с другими говорами и диалектами тувинского языка. Новосибирск: ИД «Сова», 2005. 223 с.
Дмитриев Н. К. Грамматика башкирского языка. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948. 275 с.
Дьячковский Н. Д. Звуковой строй якутского языка. Ч. II. Консонантизм. Якутск: Кн. изд-во, 1977. 256 с.
Исхаков Ф. Г. Гармония гласных в тюркских языках // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч. I. Фонетика. М.: Изд-во АН СССР, 1955. С. 122-159.
Карпов В. Г. Сопоставительная фонетика хакасского и русского языков: Учеб. пособие. Изд. 2-е, перераб. и доп. Абакан: Изд-во Хакасского гос. ун-та им. Н. Ф. Катанова, 2001. 68 с.
Касевич В. Б. Морфонология. Л.: Изд-во ЛГУ, 1986. 181 с.
Кечил-оол С. В. Типологическая специфика консонантизма сут-хольского говора в системе говоров и диалектов тувинского языка. Новосибирск: ИД «Сова», 2006. 362 с.
Кодзасов С. В., Кривнова О. Ф. Общая фонетика: Учебник. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. 592 с.
Кыштымова Г. В. Состав и системы гласных фонем сагайского и качинского диалектов хакасского языка. Экспериментально-фонетическое исследование. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001. 152 с.
Мальцева А. А. Синтагматическая сложность глагольных словоформ в алюторском языке // Сибирский филологический журнал. 2015. № 4. С. 229-241.
Мельников Г. П. Системная типология языков: Принципы, методы и модели. М.: Наука, 2003. 395 с.
Наделяев В. М. Состав фонем в звуковой системе современного монгольского языка // Вестник ЛГУ. 1957. № 8. С. 123-131.
Наделяев В. М. Проект универсальной унифицированной фонетической транскрипции (УУФТ). М.; Л., 1960. 68 с.
Наделяев В. М. Артикуляционная классификация гласных // Фонетические исследования по сибирским языкам. Новосибирск, 1980. С. 3-91.
Наделяев В. М. Графика и орфография долганского языка // Экспериментальная фонетика сибирских языков. Новосибирск, 1982. С. 3-50.
Наделяев В. М. К типологии артикуляционно-акустических баз // Фонетические структуры в сибирских языках. Новосибирск, 1986. С. 3-15.
Рассадин В. И. Фонетика и лексика тофаларского языка Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1971. 252 с.
Реби Д. И., Ачкинази Б. М., Ачкинази И. В. Крымчакский язык // Языки мира. Тюркские языки. Бишкек: Издательский Дом «Кыргызстан», 1997. С. 309-319.
Сарбашева С. Б. Фонологическая система туба-диалекта алтайского языка (в сопоставительном аспекте). Новосибирск: Сибирский хронограф, 2004. 242 с.
Сегленмей С. Ф. Консонантизм тувинского языка. Экспериментально-фонетическое исследование. Кызыл: РИО ТывГУ, 2010. 142 с.
Селютина И. Я. Кумандинский вокализм. Экспериментально-фонетическое исследование. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998. 185 с.
Селютина И. Я. Фонетика языка кумандинцев как историко-лингвистический источник (экспериментально-фонетическое исследование): Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Якутск, 2000. 88 с.
Селютина И. Я. Фонетика языков народов Сибири: Учеб. пособие. Горно-Алтайск: РИО «УниверПринт», 2002. 101 с.
Селютина И. Я., Дамбыра И. Д., Кечил-оол С. В. Фарингальный сингармонизм в тувинском языке // Гуманитарные науки в Сибири. 2004. № 4. С. 108-114.
СелютинаИ. Я., УртегешевН. С. Фонетические изменения в позициях сандхи в аналитических формах тюркского глагола как феномен исторической памяти этноса // Сиб. филол. журн. 2017. № 2. С. 136-158.
Субракова В. В. Система согласных сагайского диалекта хакасского языка. Новосибирск: ИД «Сова», 2006. 244 с.
Тадыкин В. Н. Орфография алтайского языка // Орфография тюркских литературных языков СССР. М.: Наука, 1973. С. 63-76.
Уртегешев Н. С. Шумный консонантизм шорского языка (на материале мрасского диалекта). Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2002. 304 с.
Хисамитдинова Ф. Г. О фарингализованном заднеязычном а в башкирском языке // Фонетика языков Сибири и сопредельных регионов. Новосибирск, 1986. С. 46-49.
Черкасский М. А. Тюркский вокализм и сингармонизм. Опыт историко-типологического исследования. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы. 1965. 143 с.
Шалданова А. А. Вокализм диалекта алтай-кижи в сопоставительном аспекте. Новосибирск: ИД «Сова», 2007. 280 с.
Эсенбаева Г. А. Вокальные системы тюркских языков южносибирского региона и киргизского языка: общность и специфика. Новосибирск: ИД «Сова», 2010. 316 с.
Dahl О. The Growth and Maintenance of Linguistic Complexity. Amsterdam, 2004. 333 р.
Jakobson R. O. Langues paleosiberiennes // Les langues du monde / Ed. Par A. Meilet et E. Cohen. Paris, 1952. P. 403-431.
Kusters W. Linguistic Complexity: The Influence of Social Change on Verbal Inflection. Utrecht, 2003.411 р.
Lupyan G., Dale R. Language structure is partly determined by social structure // PLoS One. 2010. Vol. 5, No 1. http://dx.doi.org/10.1371/journal.pone.0008559.
McWhorter J. The world's simplest grammars are creole grammars // Linguistic Typology. 2001. Vol. 5, iss. 2-3. P. 213-310.
McWhorter J. Language Interrupted: Signs of Non-Native Acquisition in Standard Language Grammars. Oxford: Univ. Press, 2007. 304 p.
Nichols J. Linguistic complexity: A comprehensive definition and survey // Language Complexity as an Evolving Variable. Oxford, 2009. Р. 110-125.
Sampson G. A linguistic axiom challenged // Language complexity as an evolving variable / Ed. by G. Sampson, D. Gil, P. Trudgill. Oxford, 2009. Р. 1-18.
Selyutina I. Ya. Palatal synharmonism in the Turkic languages of South Siberia // Turcologica 46. Studies on Turkish and Turkic Languages. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2000. Р. 27-32.
Shosted R. Correlating complexity: a typological approach // Linguistic Typology. 2006. Vol. 10. P. 1-40.
Trudgill P. Sociolinguistic Typology: Social Determinants of Linguistic Complexity. Oxford, 2011. XXXVIII, 236 p.
Wray A., Grace G. The consequences of talking to strangers: Evolutionary corollaries of socio-lin-guistic influences on linguistic form // Lingua. 2007. Vol. 117, No 3. Р. 543-578.
Материал поступил в редколлегию 29.09.2017
Irina Ya. Selyutina
Institute of Philology, SB RAS 8 Nikolaev Str., Novosibirsk, 630090, Russian Federation
siya_irina@mail.ru
PRINCIPLES OF ORGANIZATION OF VOWEL HARMONY SYSTEMS IN SOUTHERN SIBERIAN TURKIC LANGUAGES AS INDICATORS OF LANGUAGE COMPLEXITY
We consider the synharmonic systems of modern Southern Siberian Turkic languages according to parameters of language complexity. Instrumental studies of Siberian languages and languages of neighboring areas show that synharmonism is a law defining the phonetic (i. e. phonic and phonological) image of the entire word form, comprising both its vowel and consonant axes. It manifests itself in the rules of consonant and vowel combinability within the monothematic lexeme.
Comparative analysis of synharmonic systems in Southern Siberian Turkic languages shows that the most complex synharmonic system (SS) is found in the Tuvan language; the Khakas language is characterized by the lowest phonological complexity of SS; the rest of the languages are located between Tuvan and Khakas on the scale of objective synharmonic complexity.
Among the Southern Siberian Turkic languages, the Tuvan synharmonic system is structured with the largest number of correlative attributes: palatal, labial, and pharyngeal. Among the languages we analyze in our paper, only the literary Khakas language uses the contracted type of SS, the palatal attribute alone remaining synharmonically relevant to the system. Synharmonic systems of other languages and dialects can be described as transitional (between full and contracted) with varying degrees of loss of the correlative labial attribute.
A rough quantitative analysis of synharmonic systems demonstrates that in the area of Southern Siberian Turkic languages' distribution, processes conducting to the simplification of SS are most evident, both through the unification of algorithms of realization of palatal synharmonism and through the reduction of the sphere of labial vowel harmony (LVH) up to its total obliteration as in the case of the Khakas literary language. Compared to genetically and historically similar languages of Southern Siberia, the Kyrgyz SS, which we used as a reference, is the most complete one, showing minimal trends towards obliteration of LVH.
On the other hand, in Southern Siberian Turkic languages we observe various stages of phonetic processes blocking the power of synharmonic laws, which leads to the complication of SS. Malfunctioning of synharmonic algorithms of formation of phonetic word forms and the subsequent growth of the linguistic complexity, may be explained by a number of phonetic factors: the presence of palatal consonants in hard word forms requiring the emergence of soft vowels in postposition; the presence of diphthongs along with monophthongs; various failures in consonant harmony realization rules.
The hierarchy of Southern Siberian Turkic synharmonic systems based on parameters of syntag-matic complexity is generally congruent with the results obtained earlier by means of analysis of vocal and consonant systems of these languages in terms of their paradigmatic complexity. The trends the study reveals confirm positive correlation between the levels of complexity of phonological and morphonological systems and language stability degree.
References
Berdichevskii A. Yazykovaya slozhnost' [Language Complexity]. Voprosyyazykoznaniya [Issues of Linguistics], 2012, № 5. P. 101-124. (in Russ.)
Bidinova A. K. Kategoriya prinadlezhnosti v kosh-agachskom i ulaganskom govorakh telengitsk-ogo dialekta altaiskogo yazyka [Category of Belonging in Kosh-Agach and Ulagan Subdialects of the Telengit Dialect of the Altai Language]. Sibirskii filologicheskii zhurnal [Siberian Journal of Philology], 2015, № 3. P. 241-247. (in Russ.)
Bidinova A. K. Telengitskii dialekt v sisteme yuzhnykh dialektov altaiskogo yazyka. Dis. kand. filol. nauk [Telengit Dialect in the System of Southern Altai Dialects. Cand. phil. sci. diss.]. Novosibirsk: NSU Publ., 2017. 247 p. (in Russ.)
Bicheldei K. A. Faringalizovannye glasnye v tuvinskom yazyke [Pharyngealized Vowels in Tuvan Language]. Zvukovoi stroi sibirskikh yazykov [Sound System of Siberian Languages]. Novosibirsk, 1980. P. 39-66. (in Russ.)
Bicheldei K. A. Glasnye tuvinskogo yazyka v potoke rechi. Ch. 1 [Tuvan Vowels in Oral Speech. Part 1]. Kyzyl: TuvNIIYALI by the Assembly of Ministers of TUVAN ASSR, 1989. 92 p. (in Russ.)
Bicheldei K. A. Faringalizatsiya v tuvinskom yazyke [Pharyngealization in Tuvan Language]. Moscow: RUDN Publ., 2001. 289 p. (in Russ.)
Vinogradov V. A. Singarmonizm [Vowel Harmony]. Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slovar' [Linguistic Encyclopedia]. Moscow: Soviet Encyclopedia Publ., 1990. P. 445. (in Russ.)
Dambyra I. D. Vokalizm kaa-khemskogo govora v sopostavlenii s drugimi govorami i dialektami tuvinskogo yazyka [Vocalism of the Kaa-Khem Subdialect in Contrast with Other Tuvan Dialects and Subdialects]. Novosibirsk: ID Sova Publ., 2005. 233 p. (in Russ.)
Dmitriev N. K. Grammatika bashkirskogo yazyka [Bashkir Grammar]. Moscow, Leningrad: USSR Academy of Sciences Publ., 1948. 275 p. (in Russ.)
D'yachkovskii N. D. Zvukovoi stroi yakutskogo yazyka. Ch. 2. Konsonantizm [Yakut Sound System. Part 2. Consonants]. Yakutsk: Kn. izd-vo Publ., 1977. 256 p. (in Russ.)
Iskhakov F. G. Garmoniya glasnykh v tyurkskikh yazykakh [Vowel Harmony in Turkic Languages]. Issledovaniya po sravnitel'noi grammatike tyurkskikh yazykov. Ch. 1. Fonetika [Studies
in Comparative Turkic Grammar. Part 1. Phonetics]. Moscow: USSR Academy of Sciences Publ., 1955. P. 122-159. (in Russ.)
Karpov V. G. Sopostavitel'naya fonetika khakasskogo i russkogo yazykov. Uchebnoe posobie [Comparative Phonetics of Khakas and Russian Languages: A Textbook]. Ed. 2, revised and enlarged. Abakan: KhSU Publ., 2001. 68 p. (in Russ.)
Kasevich V. B. Morfonologiya [Morphonology]. Leningrad: LSU Publ., 1986. 181 p. (in Russ.)
Kechil-ool S. V. Tipologicheskaya spetsifika konsonantizma sut-khol'skogo govora v sisteme gov-orov i dialektov tuvinskogo yazyka [Specific Typological Traits of Consonants of Sut-Khol Subdialect Within the System of Tuvan Dialects and Subdialects]. Novosibirsk: ID Sova, 2006. 362 p. (in Russ.)
Kodzasov S. V., Krivnova O. F. Obshchaya fonetika: Uchebnik [General Phonetics: A Textbook]. Moscow: RSHU Publ., 2001. 592 p. (in Russ.)
Kyshtymova G. V. Sostav i sistemy glasnykh fonem sagaiskogo i kachinskogo dialektov khakass-kogo yazyka. Eksperimental'no-foneticheskoe issledovanie [Vowel Systems of Sagai and Kachin Dialects of Khakas Language: An Experimental-Phonetic Study]. Novosibirsk: Sibirskii Khrono-graph Publ., 2001. 152 p. (in Russ.)
Maltseva A. A. Sintagmaticheskaya slozhnost' glagol'nykh slovoform v alyutorskom yazyke [Syntagmatic Complexity of Verb Forms in Alyutor Language]. Sibirskii filologicheskii zhurnal [^7-berian Journal of Philology]. 2015, № 4. P. 229-241. (in Russ.)
Mel'nikov G. P. Sistemnaya tipologiya yazykov: Printsipy, metody i modeli [Systematic Typology of Languages: Principles, Methods, and Models]. Moscow: Nauka Publ., 2003. 395 p. (in Russ.)
Nadelyaev V. M. Sostav fonem v zvukovoi sisteme sovremennogo mongol'skogo yazyka [Modern Mongolian System of Phonemes]. VestnikLGU [LSUScientific Bulletin]. 1957, № 8. P. 123-131. (in Russ.)
Nadelyaev V. M. Proekt universal'noi unifitsirovannoi foneticheskoi transkriptsii (UUFT) [Project
of a Universal Unified Phonetic Transcription (UUPT)]. Moscow, Leningrad, 1960. 68 p. (in Russ.)
Nadelyaev V. M. Artikulyatsionnaya klassifikatsiya glasnykh [Articulatory Classification of Vowels]. Foneticheskie issledovaniya po sibirskim yazykam [Phonetic Studies of Siberian Languages]. Novosibirsk, 1980. P. 3-91. (in Russ.)
Nadelyaev V. M. Grafika i orfografiya dolganskogo yazyka [Dolgan Graphics and Orthography]. Eksperimental'naya fonetika sibirskikh yazykov [Experimental Phonetics of Siberian Languages]. Novosibirsk, 1982. P. 3-50. (in Russ.)
Nadelyaev V. M. K tipologii artikulyatsionno-akusticheskikh baz [On Typology of Articulato-ry-Acoustic Bases]. Foneticheskie struktury v sibirskikh yazykakh [Phonetic Structures in Siberian Languages]. Novosibirsk, 1986. P. 3-15. (in Russ.)
Rassadin V. I. Fonetika i leksika tofalarskogo yazyka [Tofalar Phonetics and Lexis]. Ulan-Ude: Buryat Literary Publ., 1971. 252 p. (in Russ.)
Rebi D. I., Achkinazi B. M., Achkinazi I. V. Krymchakskii yazyk [The Krymchak Language]. Yazyki mira. Tyurkskie yazyki [Languages of the World. Turkic Languages]. Bishkek: Kyrgyzstan Publ., 1977. P. 309-319. (in Russ.)
Sarbasheva S. B. Fonologicheskaya sistema tuba-dialekta altaiskogo yazyka (v sopostavitel'nom aspekte). [Phonological System of the Tuba Dialect of the Altai Language (Comparative Aspect)]. Novosibirsk: Sibirskii khronograph Publ., 2004. 242 p. (in Russ.)
Seglenmei S. F. Konsonantizm tuvinskogo yazyka. Eksperimental'no-foneticheskoe issledovanie [Tuvan Consonant System. An Experimental Phonetic Study]. Kyzyl: RIO TyvSU Publ., 2010. 142 p. (in Russ.)
Selyutina I. Ya. Kumandinskii vokalizm. Eksperimental'no-foneticheskoe isslednovanie [Kuman-din Vocalism. An Experimental Phonetic Study]. Novosibirsk: Sibirskii khronograph, 1998. 185 p. (in Russ.)
Selyutina I. Ya. Fonetika yazyka kumandintsev kak istoriko-lingvisticheskii istochnik (eksperimental'no-foneticheskoe issledovanie). Avtoref. diss... d-ra. filol. nauk [Kumandin Phonetic as a Historical Linguistic Source (An Experimental Phonetic Study). Cand. phil. sci. syn. diss.]. Yakutsk, 2000. 88 p. (in Russ.)
Selyutina I. Ya. Fonetika yazykov narodov Sibiri. Uchebnoe posobie [Phonetics of Siberian Languages: A Textbook]. Gorno-Altaisk: RIO Univer-Print Publ., 2002. 101 p. (in Russ.)
Selyutina I. Ya., Dambyra I. D., Kechil-ool S. V. Faringal'nyi singarmonizm v tuvinskom yazyke [Pharyngeal Vowel Harmony in Tuvan Language]. Gumanitarnye nauki v Sibiri [Humanities in Siberia}. 2004, № 4. P. 108-114. (in Russ.)
Selyutina I. Ya., Urtegeshev N. S. Foneticheskie izmeneniya v pozitsiyakh sandkhi v analitich-eskikh formakh tyurkskogo glagola kak fenomen istoricheskoi pamyati etnosa [Phonetic Changes in Sandhi Positions in Analytical Forms of Turkic Verbs as Phenomena of Historical Ethnic Memory]. Sibirskiifilologicheskii zhurnal [Siberian Journal of Philology]. 2017. № 2. P. 136-158. (in Russ.)
Subrakova V. V. Sistema soglasnykh sagaiskogo dialekta khakasskogo yazyka [Consonant System of the Sagai Dialect of Khakas Language]. Novosibirsk: ID Sova Publ., 2006, 244 p. (in Russ.)
Tadykin V. N. Orfografiya altaiskogo yazyka [Altai Orthography]. Orfografiya tyurkskikh liter-aturnykh yazykov SSSR [Orthography of Literary Turkic Languages of USSR]. Moscow: Nauka, 1973. P. 63-76. (in Russ.)
Urtegeshev N. S. Shumnyi konsonantizm shorskogo yazyka (na materiale mrasskogo dialekta). [Obstruent Consonants in Shor Language (On Material of Mras Dialect)]. Novosibirsk: NSU Publ., 2002. 304 p. (in Russ.)
Khisamitdinova F. G. O faringalizovannom zadneyazychnom a v bashkirskom yazyke [On Pha-ryngeal Velar A in Bashkir Language]. Fonetika yazykov Sibiri i sopredelnykh regionov [Phonetics of Languages of Siberia and Neighbor Regions]. Novosibirsk, 1986. P. 46-49. (in Russ.)
Cherkasskii M. A. Tyurkskii vokalizm i singarmonizm. Opyt istoriko-tipologicheskogo issledovaniya [Turkic Vocalism and Vowel Harmony. An Experiment in Historical-Typological Research]. Moscow: Nauka Publ., 1965. 143 p. (in Russ.)
Shaldanova A. A. Vokalizm dialekta altai-kizhi v sopostavitel'nom aspekte [Altai-Kizhi Vocalism
in Comparative Aspect]. Novosibirsk: ID Sova Publ., 2007. 280 p. (in Russ.)
Esenbaeva G. A. Vokal'nye sistemy tyurkskikh yazykov yuzhnosibirskogo regiona i kirgizskogo yazyka: obshchnost' i spetsifika [Vocal System of Southern Siberian Turkic Languages and Kyrgyz Language: Common and Unique Traits]. Novosibirsk: ID Sova Publ., 2010. 316 p. (in Russ.) Dahl O. The Growth and Maintenance of Linguistic Complexity. Amsterdam, 2004. 333 p. Jakobson R. O. Langues paleosiberiennes // Les langues du monde / Ed. Par A. Meilet et E. Cohen. Paris, 1952. P. 403-431.
Kusters W. Linguistic Complexity: The Influence of Social Change on Verbal Inflection. Utrecht, 2003.411 p.
Lupyan G., Dale R. Language structure is partly determined by social structure // PLoS One. 2010. Vol. 5, № 1. http://dx.doi.org/10.1371/journal.pone.0008559.
McWhorter J. The world's simplest grammars are creole grammars // Linguistic Typology. 2001. Vol. 5, iss. 2-3. P. 213-310.
McWhorter J. Language Interrupted: Signs of Non-Native Acquisition in Standard Language Grammars. Oxford: Univ. Press, 2007. 304 p.
Nichols J. Linguistic complexity: A comprehensive definition and survey // Language Complexity as an Evolving Variable. Oxford, 2009. P. 110-125.
Sampson G. A linguistic axiom challenged // Language complexity as an evolving variable / Ed. by G. Sampson, D. Gil, P. Trudgill. Oxford, 2009. P. 1-18.
Selyutina I. Ya. Palatal synharmonism in the Turkic languages of South Siberia // Turcologica 46. Studies on Turkish and Turkic Languages. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2000. P. 27-32.
Shosted R. Correlating complexity: a typological approach // Linguistic Typology. 2006. Vol. 10. P. 1-40.
Trudgill P. Sociolinguistic Typology: Social Determinants of Linguistic Complexity. Oxford, 2011. XXXVIII, 236 p.
Wray A., Grace G. The consequences of talking to strangers: Evolutionary corollaries of socio-lin-guistic influences on linguistic form // Lingua. 2007. Vol. 117, No 3. P. 543-578.
