CC BY
361
УДК 347.441.4(470)
ПРИНЦИП СВОБОДЫ ДОГОВОРА В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ: ОСОБЕННОСТИ СОДЕРЖАНИЯ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ
© Н.В. Медведева1
Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, Россия, г. Иркутск, ул. Ленина, 11.
Рассматривается проблема содержания принципа свободы договора в гражданском праве, а также его соотношение с идеями справедливости и равенства. Сделан вывод о том, что в силу невозможности абсолютной свободы в обществе государство всегда гарантирует и разрешает только ограниченную свободу. Ограничения свободы договора могут носить «базовый» характер, если их первоисточником выступает общественное сознание, а также дополнительный, если их первоисточником выступает государственная воля. Эти ограничения не тождественны на каждом историческом этапе и зависят от уровня развития общества. Выявлено, что современные базовые ограничения свободы договора сложились под влиянием идеи справедливости. Библиогр. 10 назв.
Ключевые слова: свобода договора; справедливость; равенство участников гражданского оборота; ограничение свободы договора; патерналистская защита.
THE PRINCIPLE OF FREEDOM OF CONTRACT IN CIVIL LAW: CONTENT FEATURES AND DEVELOPMENT
TRENDS
N.V. Medvedeva
Baikal National University of Economics and Law, 11 Lenin St., Irkutsk, 664003, Russia.
The article deals with the problem of the content of the principle of freedom of contract in civil law and its relationship to theideas of equity and equality.The author derives a conclusion thatbecause of the impossibilityof absolute freedominso-ciety the statealways guarantees and allows onlylimited freedom. Limitations of the freedom ofcontractmight be either of "basic" natureif theirprimary sourceis the social consciousness or of optional nature if their primary source is the will of the state. These limitationsare not the sameat each historical stage and depend on the levelof social development.The authorreveals that modernbasiclimitationsof the freedom of contract have beenformedunder the influence ofthe idea of equity. 10 sources.
Key words: freedom of contract; equity; equality of participantsin civil law relations; limitations of the freedom of con-tract;paternalisticprotection.
Согласно п. 1 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) [4], одним из основных начал гражданского законодательства выступает свобода договора.
Представляется, что не будет преувеличением назвать принцип свободы договора «краеугольным камнем» договорного права. Данный принцип выступает, своего рода, индикатором соотношения власти государства, с одной стороны, и возможности отдельных субъектов, с другой, определять содержание экономической деятельности последних. Более того, государство посредством установления содержания данного принципа влияет не только на «соотношение сил» в отношениях между государством и частными субъектами, но и влияет на таковое в отношениях между частными субъектами.
Между тем, в ряде европейских стран ученые предлагают закрепить в законодательстве и рассматривать в качестве приоритетного принцип справедливости договоров, а не принцип свободы договора [10, с. 16-18].
В связи с указанными обстоятельствами пред-
ставляет интерес изучение содержания принципа свободы договора, а также соотношения данного принципа с иными основными идеями гражданского права.
Как показывает анализ норм гражданского законодательства, в обобщенном виде содержание принципа свободы договора раскрыто в ст.421 ГК РФ. Необходимо отметить, что формально-юридическое назначение ст. 421 ГК РФ весьма удачно реализуется через использование общих формулировок, позволяющих охватить различные проявления свободы договора. В связи с этим раскрытие принципа свободы договора через структуру ст. 421 ГК РФ является наиболее распространенным подходом в научной литературе. На основе анализа ст. 421 ГК РФ можно выделить три составляющих данного принципа: 1) свобода вступления в договорные отношения; 2) свобода использования участниками гражданского оборота как уже предусмотренных нормативными правовыми актами договорных моделей (в том числе заключение смешанных договоров), так и самостоятельно ими разработанных; 3) свобода определения условий договора его сторонами по своему усмотрению.
1Медведева Надежда Владиславовна, аспирант, тел.: 89500901072, e-mail: muse_mu@mail.ru Medvedeva Nadezhda, Postgraduate, tel.: 89500901072, e-mail: muse_mu@mail.ru
Также в юридической литературе можно встретить точку зрения о выделении двух составляющих свободы договора - содержательной и процедурной [7, с. 25]. Содержательная свобода договора подразумевает возможность участников отношений самостоятельно выбирать и определять тип и условия договора. Процедурная же свобода договора находит свое выражение в возможности свободно выбирать контрагента и принимать решение о заключении договора.
Следует отметить, что данная точка зрения не противоречит трехчленному делению содержания принципа свободы договора, а, наоборот, развивает его. Так, происходит объединение второй и третьей приведенной составляющей принципа свободы договора в единую - содержательную, поскольку обе они связаны со свободой определения прав и обязанностей участников оборота по договору. Первая же, приведенная выше составляющая принципа свободы договора уточняется по своему содержанию.
Что касается справедливости, то современные исследователи определяют ее как «форму общественного сознания, отражающую в ценностных ориентирах соотношение между действиями, событиями в обществе и государстве, при котором обеспечивается наилучшее сосуществование индивидов, реализация их возможностей и в соответствии с которым осуществляется должное воздаяние каждому за его поступки в виде наступления тех или иных последствий» [6, с. 23].
Также указывается, что, с точки зрения гражданского права, справедливость следует понимать в качестве «сущностного начала права, обеспечивающего гармонию и согласие в обществе, а также равновесие конкурирующих интересов в процессе распределения благ и поддержание справедливого обмена между людьми» [1, с. 5-6].
Для оценки целесообразности закрепления приоритета принципа справедливости договора над его свободой необходимо, в первую очередь, рассмотреть соотношение идей свободы и справедливости договора в историческом аспекте.
Анализ литературы позволяет сделать вывод, что соотношение указанных правовых идей в различные периоды истории [7, с. 50-230] напрямую связано с историческими типами права [9, с. 106- 22]. Так, можно выявить следующее соответствие:
1. Сословное право. Для данного типа права характерно доминирование идеи «справедливости договора», которая рассматривалась как определенная противоположность идее «свободы договора». Например, существовало понятие справедливой цены, а получение значимой прибыли от сделки порицалось и пресекалось государством. Большую роль в укоренении данного принципа в сознании людей играли религиозные воззрения и специфическая организация общества с неразвитостью торговых связей.
2. Формальное (абстрактно равное) право буржуазного гражданского общества. Во времена развития капитализма, с усилением влияния буржуазии стала возвышаться идея свободы договора как важной со-
ставляющей свободного экономического оборота, оттесняя принцип справедливости на задний план. Данному явлению способствовало также структурное изменение общественных отношений, «глобализация» рынка.
Свобода договора понималась как свобода сторон по своему усмотрению определять условия договора, государство же могло вмешиваться в эту сферу только в исключительных случаях, например, при нарушении публичных интересов. Однако либеральная идеология полностью не исключала возможности патерналистской защиты контрагентов, исходя из принципа справедливости договора, поскольку любая сделка рассматривалась как оказывающая влияние на общее благосостояние общества.
Характерное для данного периода времени, стремящееся к абсолютному понимание свободы договора имело свои негативные последствия, вплоть до социальных волнений. Как справедливо указывается в литературе, экономическая свобода заключения договора далеко не всегда совпадает с юридической свободой. Одной из причин вынужденного принятия условий договора той или иной стороной выступают экономические обстоятельства. В связи с этим невозможно строго следовать принципу формального равенства сторон [2, с. 159-160].
3. Социальное право. С закреплением в конституциях большинства стран положений о социальном государстве начался новый этап соотношения идей свободы и справедливости в договорных отношениях. Например, в ст. 7 Конституции Российской Федерации (далее - Конституция РФ) закреплено, что Российская Федерация - социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека [8].
Для социального типа права характерно признание того обстоятельства, что юридическую силу договору придает не только факт соглашения, но и его справедливость. При этом основанием для ограничения свободы договора могут выступать как публичные интересы (социально-экономическая стабильность, поддержка конкуренции, защита социально значимых категорий производителей и др.), так и интересы частных субъектов.
Последствием возрастания масштабов патерналистской защиты сторон договора от его несправедливых условий как раз и выступило возникновение вышеупомянутой идеи о необходимости разработки нового принципа договорного права, своего рода, некой противоположности принципу свободы договора. Отмечалось, что количество ограничений принципа свободы договора стало слишком велико, что ставит под сомнение его роль базового принципа. Однако возникает вопрос относительно обоснованности таких заявлений.
Так, особенности взаимодействия идеи свободы договора и идеи его справедливости в рамках третьего исторического типа права привели исследователей к выводу о том, что можно выявить две «разнонаправ-
ленных» тенденции в развитии принципа свободы договора во второй половине XX в. [7, с. 215-230].
Первая - признание свободы договора во многих странах в качестве конституционного принципа, рассмотрение его как наиболее значимого проявления частной автономии и гарантии личной свободы. Например, ст. 8 Конституции РФ гарантирует свободу экономической деятельности, а ст. 34 Конституции РФ закрепляет право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной, не запрещенной законом, экономической деятельности. Безусловно, неотъемлемой составляющей свободы экономической деятельности выступает свобода совершения юридически значимых действий.
Вторая тенденция - значительное расширение практики защиты слабой стороны договора от его несправедливых условий (патернализм). Указывается, что пресечение несправедливых договорных условий стало одной из главных задач договорного права. К концу XX в. практически все развитые государства предоставили судам возможность контролировать справедливость условий договора. Ограничения свободы договора также активно вводились и на законодательном уровне.
При этом вторая тенденция рассматривается как «обратная» первой, в результате чего конституционная идея свободы договора «вынуждена делить место базового принципа договорного права» с не менее ценной идеей защиты слабой стороны договора и его справедливости.
Однако представляется, что более корректным является рассмотрение двух вышеприведенных тенденций не как противоположных, а однонаправленных. Конституализация принципа свободы договора неизбежно меняет взгляд на его содержание. Узкое частноправовое понимание принципов гражданского права должно уступить место пониманию этих принципов, в частности свободы договора, как проявления в гражданском праве естественных прав и свобод, закрепленных как на международном уровне, так и в Конституциях отдельных стран. В связи с этим идея защиты слабой стороны договора должна рассматриваться не как антагонист идее свободы договора, а ее часть, обогащающая наше представление о принципе свободы договора.
В данном аспекте актуален вопрос о позитивной и негативной свободе. Если во времена развития капитализма принцип свободы договора рассматривался в негативном смысле как свобода от вмешательства государства и других лиц в деятельность участников имущественного оборота, то сейчас есть все основания рассматривать данный принцип, как в негативном, так и позитивном смысле (наличие реальных возможностей для реализации своих намерений).
В настоящее время государству важно не только разрешить оправданную свободу действий участникам оборота, но и обеспечить такую свободу. Последняя, зачастую, может в определенной части отсутствовать у одной из сторон соглашения. При этом такое поло-
жение может носить как естественный и допустимый, так и патологический характер. Рассмотрим данную проблему на примере двух договоров: 1) заключенного между гражданами не в связи с осуществлением ими предпринимательской деятельности; 2) заключенного между сторонами в связи с осуществлением одной из них предпринимательской деятельности.
Так, гражданин, продающий квартиру не в связи с осуществлением предпринимательской деятельности, зачастую, в одностороннем порядке определяет все условия соглашения и не намерен их изменять по желанию покупателя. Другая же сторона, заинтересованная в приобретении ценной вещи, будет вынуждена согласиться с такими условиями, даже если она и хотела бы их изменить. Вряд ли разумно обязать продавца квартиры действовать в соответствии с интересами покупателя в ущерб своим интересам. В конечном итоге вещь все равно купит тот, кто согласится на все эти условия, поскольку ценит ее больше.
Если же речь идет о сделке между, например, коммерческой организацией и потребителем, приобретающим квартиру, то превалирующее определение условий договора коммерческой организацией, как показывает мировой опыт, вызывает настороженность государства в отношении их содержания. И в первом и во втором примере имеет место неравенство переговорных возможностей, и в договор могут быть включены обременительные условия, однако правовые последствия различны. Закономерно возникает вопрос о причинах разного отношения государства к заключаемым договорам.
Предположим, одним из обременительных условий договора является обязанность покупателя за свой счет демонтировать и вывезти все оставшееся имущество бывшего собственника квартиры в другой район населенного пункта. Однако в приведенных примерах договорных отношений присутствует одно существенное различие - характер деятельности стороны, определяющей условия договора.
В первом случае продажа квартиры гражданином носит разовый характер и не осуществляется на постоянной основе. Во втором примере продавец осуществляет предпринимательскую деятельность по продаже квартир. Так, если гражданин, не осуществляющий предпринимательскую деятельность, за всю свою жизнь может продать незначительное количество недвижимого имущества, то в случае с предпринимателем имеет место систематический характер такой деятельности. В качестве логического объяснения повышенного внимания законодателя к условиям сделки, заключаемой в рамках осуществления предпринимательской деятельности, выступает критерий количества заключаемых однотипных договоров, поскольку в результате возникает многократное повторение договоров с обременительными условиями, выигрыш от которых получает одно и то же лицо.
Более того, вероятность включения предпринимателем такого рода условий в договор выше, нежели гражданином, не осуществляющим предпринимательскую деятельность. Это объяснимо желанием макси-
мизировать прибыль путем переложения как можно большего числа издержек на контрагента. И в то же время гораздо меньше вероятность того, что предприниматель изменит такое условие по просьбе другой стороны: для него эта сделка лишь одна из многих и, занимаясь этой деятельностью профессионально, он может привлечь другого клиента, поэтому издержки по «индивидуальному подходу» могут быть не оправданы. Соответственно, неравенство переговорных возможностей здесь выражено сильнее, нежели между простыми гражданами.
Из вышесказанного можно сделать вывод, что в указанных примерах основным критерием для разграничения допустимого и недопустимого вмешательства в договорные отношения сторон выступает предпринимательский характер деятельности по заключению соответствующих договоров для стороны, которая определяет условия договора. Представляется, что нет препятствий требовать от предпринимателя, имеющего возможность заключать неограниченное число сделок и извлекать неограниченную прибыль, быть добросовестным участником гражданского оборота. В противном случае масштабность распространения обременительных условий по воле одного и того же субъекта вступает в противоречие с идеей справедливости.
В качестве обоснования такого требования полноценно может выступать положение Всеобщей декларации прав человека [3] о том, что все люди наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства (ст. 1). Несмотря на популярность идеи индивидуализма в современном обществе, нельзя забывать, что каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности (ст. 29 Всеобщей декларации прав человека). Это требование распространяется и на деятельность юридических лиц, поскольку от их имени, в конечном счете, всегда действуют лица физические, и именно они определяют содержание действий юридического лица.
Представляется, что формальную свободу, подразумеваемую при построении юридической конструкции договора, можно рассматривать в качестве «идеальной цели», к которой необходимо стремиться в процессе выравнивания фактической свободы соглашения, представляющего собой результат взаимодействия индивидов, экономического развития общества.
Обоснованно ли утверждать, что посредством вмешательства в договорные отношения при неравенстве переговорных возможностей государство, руководствуясь принципом справедливости договора, компенсирует фактическое неравенство переговорных возможностей, воплощая тем самым защищаемую государством свободу договора в реальность? Представляется, что такое воздействие имеет место. Справедливость договора и свобода сторон договора определять его условия находятся в тесном взаимодействии. Принцип справедливости договора выступает своего рода инструментом, который может применить суд по просьбе заинтересованной стороны для
выравнивания переговорных сил и достижения фактической свободы сторон договора. При этом включение более сильной стороной обременительного условия в договор - это не реализация ее свободы при заключении договора, поскольку она не имеет права действовать таким образом. Подтверждением тому в российском законодательстве выступает п. 3 ст. 1 ГК РФ.
Так, необходимо учитывать, что закрепляемая и признаваемая государством свобода договора никогда не может быть абсолютной. Более того, абсолютная свобода принципиально невозможна в обществе. Необходимость ее ограничения обусловлена тем, что при объединении в общность люди вынуждены идти на частичную уступку своих прав во имя общей идеи. Иными словами, само объединение людей в общность уже ограничивает их свободу, государство не привносит эти базовые ограничения, а «укрепляет» их. Причем характер таких ограничений зависит от развития общественного сознания. Однако государство, в силу своих властных полномочий, может накладывать и дополнительные ограничения, которые, как представляется, должны носить формальный характер (например, требование соблюдения формы сделки). «Базовые» же ограничения имеют своим первоисточником общественные представления о свободе и справедливости, государство же закрепляет их и обеспечивает принуждением. Примером такого базового ограничения может служить требование добросовестности, поскольку недобросовестность осознается обществом как явление социально опасное.
В связи с этим заслуживает внимания идея классификации ограничений свободы договора на внешние ограничения и внутренние изъятия. Внешние ограничения определяют границы свободы договора -это нормы о пределах осуществления гражданских прав, нормы о правосубъектности, оборотоспособно-сти объектов и др. Внутренние же устанавливают требования в рамках заданных границ свободы - форму сделок, случаи недействительности сделок, ограничения свободы в зависимости от субъектов и др. При этом указывается, что свобода договора создается нормами, ее ограничивающими [5, с. 8-9, 18].
Однако представляется, что корректнее говорить о таких ограничениях не как о создающих свободу, а как о санкционирующих ту часть естественной свободы человека, которая допустима в обществе и защищается государством.
Таким образом, на основании всего вышесказанного можно заключить, что если для сословного права характерен антагонизм идей справедливости договора и его свободы с абсолютным доминированием идеи справедливости договора, для формального права буржуазного общества - дуализм данных идей с доминированием идеи свободы договора, то для социального права - «симбиоз» идей свободы договора и справедливости договора, их взаимодействие.
В связи с этим представляется, что предложение закрепить приоритет справедливости договора над его свободой не соответствует существующему характеру взаимодействия идей свободы договора и справедли-
вости.
Также необходимо отметить, что достижение фактической свободы договора корреспондирует принципу равенства субъектов. Представляется, что равенство субъектов подразумевает, в частности, равенство возможностей в реализации принадлежащих субъектам прав. По аналогии с реальной и формальной свободой договора можно говорить о существовании реального и формального равенства участников отношений. Наличие реального равенства обусловлено различными экономическими и социальными факторами. Так, если привести в качестве примера право сторон определять содержание договора по своему усмотрению, то, по общему правилу, обе стороны договора могут реализовывать это право в равной степени. Однако фактически это далеко не всегда так, поскольку на такую возможность влияют, в частности, повышенная заинтересованность одной из сторон сделки в заключении договора, по сравнению с другой, неопытность в соответствующей сфере деятельности и следующее из этого незнание информации, необходимой для согласования условий.
Таким образом, поскольку все принципы права взаимосвязаны между собой, достижение фактической свободы договора с необходимостью подразумевает достижение равенства возможностей его сторон. В свою очередь, принцип равенства субъектов нельзя считать реализованным, если одна из сторон договора практически лишена возможности исключить из него обременительные условия.
Представляется, что активно изучаемые в научной литературе ограничения содержательной составляющей свободы договора носят вышеупомянутый «базовый» характер. В частности, данные ограничения предлагают подразделять на две группы: 1) ограничения, защищающие публичные (общества, государства и третьих лиц) ценности и интересы, так называемые, «внешние по отношению к сторонам договора» ценности и интересы; 2) ограничения, обусловленные защитой интересов самих сторон договора [7, с. 312]. В последнем случае речь идет о патерналистской защите, при этом под патерналистскими ограничениями свободы договора понимаются «ограничения, которые вводятся ... в целях предотвращения или исправления тех ситуаций, когда воля контрагента, которая выражена или может быть выражена в контракте, не соответствует тому, как долгосрочные интересы этого контрагента оцениваются обществом» [7, с. 329]. Однако отмечается определенная условность такого деления, поскольку зачастую защита интересов отдельных лиц неразрывно связана с защитой интересов общества в целом. Поэтому в рамках такого деления важен вопрос степени.
Указывают, что главной причиной патерналистского контроля договоров выступают, скорее, этические соображения, когда осуществляется пресечение именно несправедливых условий. Однако этические соображения могут взаимодействовать с соображениями экономической эффективности. Так, достижения экономической науки подтверждают оправданность
этических ограничений и определяют их пределы. Например, в рамках бихевио-экономического анализа права рассматривается вопрос о «сверхоптимистическом» поведении потребителя, когда он склонен полагать, что обстоятельства, в силу которых начнут действовать определенные обременительные положения договора, просто не наступят.
Следует согласиться, что патернализм должен носить обдуманный и осторожный характер. Так, недобросовестные предприниматели могут расценить патерналистскую защиту контрагентов как сигнал о том, что государство формально признает законность злоупотребительных контрактов и разрешает их, если «пострадавший» контрагент так и не прибегнет к защите своих интересов; адресаты же патерналистской защиты вообще могут счесть ненужным знакомиться с договором, так как государство заранее защитило их от всех возможных негативных последствий. В результате первые будут составлять максимально выгодные для себя, а не для контрагентов договоры, вторые же будут снова и снова такие невыгодные договоры заключать, перекладывая в итоге значительную часть бремени своей недобросовестности и неосмотрительности на государственный аппарат, а именно, на суды.
В связи с этим в литературе высказываются предположения, что «презумпция антипатернализма» может быть опровергнута в следующих случаях [7, с. 374-393]:
1) существенный разрыв переговорных возможностей сторон. Этому фактору придается наибольшее значение. При определении переговорных сил сторон должны учитываться: монопольная или «ситуативная» рыночная власть; неравное распределение информации между контрагентами в силу возраста, образования, профессионального опыта и др.; факт доверительных отношений и личной зависимости. Отмечается, что имущественное положение контрагентов само по себе не может служить основанием для введения ограничений свободы договора;
2) статус контрагента, который извиняет ошибки в оценке условий договора и их согласовании. По сути, в данном случае речь идет о непрофессионализме стороны;
3) чрезмерная несправедливость и нерациональность условий, что само по себе презюмирует наличие определенных «дефектов» на стадии заключения договора (порок воли, неравенство переговорных возможностей и др.)
Таким образом, можно заключить, что доминирующие в обществе представления о свободе договора непосредственно зависят от уровня и особенностей его развития. В силу невозможности абсолютной свободы в обществе государство всегда гарантирует и разрешает только свободу ограниченную. В свою очередь эти ограничения не тождественны на каждом историческом этапе и порождаются как общественным сознанием, так и усмотрением государства, причем первые из них являются базовыми. В частности, было выявлено, что современные базовые ограничения
свободы договора сложились под влиянием идеи справедливости. При этом идею справедливости и идею свободы договора следует рассматривать не как противоборствующие, а взаимодействующие, когда
первая влияет на содержание второй, а также позволяет воплощать ее в реальность.
Статья поступила 15.09.2014 г.
Библиографический список
1. Аракелян А.Ю. Справедливость в российском гражданском праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03. Краснодар, 2008. 26 с.
2. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 3-е изд., стер. М.: Статут, 2011. 847 с.
3. Всеобщая декларация прав человека: принята Генеральной Ассамблеей оОн 10 декабря 1948 г. // Российская газета. 1995. 05 апреля.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: федер. закон от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (в ред. от 5 мая 2014 г. № 129-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 32. Ст. 3301.
5. Забоев К.И. Принцип свободы договора в российском гражданском праве: автореф. дис. . канд. юрид. наук: 12.00.03. Екатеринбург, 2002. 26 с.
6. Иванова С.А. Принцип справедливости в гражданском праве России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01; 12.00.03. Владимир, 2006. 45 с.
7. Карапетов А.Г., Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы. Т. 1: Теоретические, исторические и политико-правовые основания принципа свободы договора и его ограничений. М.: Статут, 2012. 452 с.
8. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1 993 г. (в ред. от 21 июля 2014 г. № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2014. № 31. Ст. 4398.
9. Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М.: Зерцало-М, 2002. 288 с.
10. Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. В 2 т. / пер. с нем. М.: Междунар. отношения, 1998. Т. 2. 512 с.
УДК 338.12
ОСОБЕННОСТИ ОБОСНОВАНИЯ ИНВЕСТИЦИОННЫХ ПРОЕКТОВ РЕКОНСТРУКЦИИ ДЕЙСТВУЮЩИХ ПРЕДПРИЯТИЙ
© Н.А. Моисеенко1
Государственный университет управления, 109542, Россия, г. Москва, Рязанский проспект, 99.
В современных условиях экономического развития проблемы инвестирования реконструкции действующих объектов и пути обоснования инвестиций в процесс воспроизводства основных фондов становятся все более острыми и актуальными. Важно признание формы массового обновления действующих основных фондов. Очевидно, что замена не происходит как простое введение одних вместо других, а требует изменения ряда прочих групп основных фондов предприятия - его реконструкции. Рассмотрены вопросы обоснования инвестиционных проектов реконструкции с точки зрения целесообразности ее проведения. В целях повышения эффективности инвестирования реконструкции акцентируется внимание на моделировании реконструктивных работ в условиях действующего производства. Рассматриваются также вопросы управления и организации процесса реконструкции. Ил. 1. Библиогр. 4 назв.
Ключевые слова: инвестиции; реконструкция; организация реконструктивных работ; классификация.
SUBSTANTIATION FEATURES OF INVESTMENT PROJECTS FOR OPERATING FACILITY RECONSTRUCTION N.A. Moiseenko
State University of Management, 99 Ryazanskii pr., Moscow, 109542, Russia.
The problems of investment in the reconstruction of operating facilities and feasibility study methods for the process of fixed asset reproduction are becoming more urgent and pressing under current economic conditions. It is important to recognize the form of fixed asset mass update. Apparently, replacement does not occur as a simple introduction of ones instead of the others, but requires the change in a number of other groups of enterprise fixed assets i.e. enterprise reconstruction. The article deals with the questions of justification of reconstruction investment projects in terms of reconstruction feasibility. In order to improve the efficiency of reconstruction investment the paper focuses on the modeling of reconstruction works at an enterprise in operation. The issues of management and organization of reconstruction are considered as well. 1 figure. 4 sources.
Key words: investment; reconstruction; organization of reconstruction works; classification.
Моисеенко Наталья Aнатольевна, доктор экономических наук, профессор кафедры экономики, строительства и управления инвестициями, тел.: 89265270340, e-mail: mcua3@yandex.ru
Moiseenko Natalia, Doctor of Economics, Professor of the Department of Construction Economy and Investment Management, tel.: 89265270340, e-mail: mcua3@yandex.ru
