CC BY
57
ПРАВОВОЕ ПОЛЕ
Принцип справедливости в правоприменительной
научном дискурсе деятельности
А.Л. Вязов
В статье выясняется место и роль принципа справедливости в процессе правоприменения. Показано, что он действительно является основным началом процесса правоприменения, рассмотрено выполнение его требований на следующих стадиях применения права, предусматривающих: а) установление и анализ фактических обстоятельств дела; б) выбор нормы и ее анализ; в) вынесение решения по делу.
The author determines the place and role of the principle of equity in law-employment process, the principle being basic in law-employment. The article considers in detail requirements of this principle at the following stages of law-employment process: a) establishing and analyzing circumstances of the case; b) choice of the legal norm and its analysis; c) delivering judgment
Правоприменительная деятельность -сложный процесс осуществления предписаний права. Правильное, своевременное и эффективное претворение в жизнь нор-мативно-правовых предписаний, их реальное регулятивное воздействие на общественные отношения во многом зависят от соблюдения субъектами этих отношений основных принципов права.
Принципы права представляют собой идеи и положения, которые, с одной стороны, отражают закономерности права, характерные для данной исторической эпохи, с другой стороны, выражают определенные требования, сформулированные в обобщенной форме и адресованные участникам правовых отношений (следователю, прокурору, суду, адвокату, сторонам в процессе и т.д.). Поэтому «...правовые принципы не могут быть пассивным отражением действительности или чисто абстрактными положениями, а представляют собой действенный инструмент правового регулирования, который распространяется на всех субъектов правонарушений. Они обобщают знания о сути предметов и процессов, в связи с которыми возникли, и одновременно выражают выработанный на этой основе идеал, выступающий как цель в практической деятельности» [1].
Проблема принципов правоприменительной деятельности не получила в литературе должной разработки. В ней долгое время не использовался сам термин «принципы правоприменения», не обращались к его анализу, ограничиваясь, в большинстве случаев, перечислением общих (основных) требований, предъявляемых к правоприменительной деятельности, призванных обеспечить надлежащее (правильное) применение права.
Об основных требованиях, которыми ру-
Вязов Андрей Леонтьевич - к.ю.н., доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права Хабаровской государственной академии экономики и права (г. Хабаровск)
ководствуются органы государства, управления, а также другие организации и лица, применяющие нормы права, писал, например, в своей монографии П.Е. Недбайло. Прежде всего, он рассматривал требования законности, обоснованности и целесообразности. Однако при анализе их конкретного содержания П.Е. Недбайло исходил из отрицания государственно-властного характера правоприменения, относя к его процессу юридически значимые действия граждан, общественных организаций и органов государства [2]. В данном случае проблема правильного применения правовых норм фактически подменяется требованиями, предъявляемыми к более широкому явлению - осуществлению (реализации) права вообще. Таким образом, проблема принципов правоприменения осталась вне поля зрения П.Е. Недбайло.
Некоторые исследователи (например, М.Ф. Орзих, П.М. Рабинович) ограничиваются рассмотрением таких требований правильного применения правовых норм, как законность и целесообразность. Близкую позицию занимает С.С. Алексеев, утверждающий, что «...применение права может быть признано надлежащим лишь тогда, когда является: 1) законным; 2) обоснованным. Существенное значение также имеют: 3) целесообразность и эффективность применения, осуществляемого в рамках ... законности» [3].
В.В. Лазарев и И.П. Левченко, причисляя к рассматриваемым требованиям законность, обоснованность, целесообразность и справедливость, называют их основными предъявляемыми к правоприменительным актам и к правоприменительным процессам, в целом [4].
Здесь следует отметить, что указываемое некоторыми авторами требование эффективности, по нашему мнению, в большей степени относится к результатам, оценке правоприменительной деятельности, а не к самому ее процессу. Это требование также не может в полной мере восприниматься и как одно из предъявляемых к актам применения права, поскольку эффективность определяется по результатам их действия. Так, в теории права эффективность трактуется как соотношение между фактическим результатом действия его норм и теми социальными целями, для достижения которых эти нормы
были приняты [5].
В правовой науке И.Я. Дюрягин одним из первых обратился к исследованию упоминаемых нами требований в качестве принципов правоприменительной деятельности. Такого рода принципы он представляет не в виде основополагающих начал (руководящих идей) правоприменения, а как синоним содержания общих и специальных юридических гарантий (или требований) законности в сфере этой деятельности.
Общие гарантии обеспечения правильного применения правовых норм, как представляется И.Я. Дюрягину, составляют принципы: объективного и полного исследования обстоятельств дела; соблюдения норм материального права; принятия решения в пределах компетенции и в установленных законом процессуальных формах; контроля и надзора за деятельностью правоприменительных органов; участия трудящихся и общественных организаций в правоприменительном процессе; право обжалования действий должностных лиц; ответственности за принятие неправомерных актов.
Специальные юридические гарантии (принципы) И.Я. Дюрягин подразделяет на специальные требования: а) правильного (законного) применения норм права; б) предъявляемые к принимаемому по делу решению. Первый их вид представляют требования, выражающие общие гарантии. Ко второму виду он относит: обоснованность, законность, целесообразность и справедливость [6].
Таким образом, И.Я. Дюрягин представляет принципы правоприменения преимущественно в одном аспекте - в виде юридических гарантий права, а не как самостоятельный элемент правоприменительной системы и совсем не в качестве основных ее начал (руководящих идей), роль которых многопланова, функции разнообразны. Не все из приводимых им требований (принципов) могут быть, на наш взгляд, отнесены к такого рода началам применения норм права. Так, контроль и надзор за законностью правоприменения, выступая гарантией надлежащего осуществления правоприменительной деятельности, не является собственно ее принципом. Это именно гарантия, а не принцип. Данное требование выступает в виде одной из
форм проявления правоприменительной деятельности, способом ее осуществления, что не может быть принципом. Компетентные органы (в процессе осуществления ими надзора) сами обладают полномочиями по применению норм права и обязаны следовать общим началам (принципам) правоприменения.
Из изложенного следует, что И.Я. Дю-рягин не разделяет между собой принципы применения права и требования, предъявляемые к правоприменительному решению. Однако такая позиция не мешает ему называть целесообразность и справедливость среди требований, предъявляемых к актам применения права, не относя их при этом к числу принципов правоприменения. Вызывает несогласие трактовка и иных принципов (требований).
В отличие от И.Я. Дюрягина, другой автор, В.Н. Карташов, пишет о принципах применения права как об основных началах, пронизывающих и характеризующих правоприменительную деятельность. Он их классифицирует на основные и неосновные, общие и специфические.
В.Н. Карташов основными считает принципы: законности; демократизма; гуманизма; всестороннего, полного и объективного рассмотрения дел; справедливости; целесообразности; гласности; ответственности за вину; равенства граждан перед законом и правоприменительным органом. Неосновные принципы, согласно его точке зрения, представляют собой составные части основных и «...отражают сущность отдельных стадий или элементов правоприменительного процесса (например, принципы полноты, достоверности фактов, неотвратимости ответственности)» [7]. Об остальных видах принципов далее автор ничего не пишет. Не приводится ни их обоснования, ни внутривидовой классификации.
На наш взгляд, по своему содержанию не все из перечисленных В.Н. Карташо-вым принципов могут считаться основными началами правоприменения. Так, принцип ответственности за вину есть принцип применяемого права, но ни в коем случае не принцип его применения.
Традиционно, т.е. К£№С 1С требованиям, предъявляемым к правоприменительному процессу и актам применения права, подходит к изучению принципов правопри-
менения H.H. Вопленко. Не рассматривая их в смысле правовой категории либо как особую разновидность принципов права, он ограничивается анализом конкретных принципов (требований) правоприменения: законности, справедливости и целесообразности. При этом анализ сводится к рассмотрению принципа справедливости в широком аспекте, т.е. не в качестве правоприменительного принципа, а как выражение социальной справедливости в правовой сфере.
По мнению H.H. Вопленко, в связи с тем, что справедливость лишена собственной предметности, остальные принципы, им перечисленные, представляют собой понятийный ряд, в котором справедливость отражается и получает более конкретные и юридически «осязаемые» черты [8]. Таким образом, автором принижается самостоятельное значение принципов законности и целесообразности в правоприменительной деятельности.
Можно оспаривать и то, что автор не отнес к основополагающим принципам правоприменения, наряду с уже названными, требования обоснованности, истины и другие, которые включены им в число второстепенных положений. Вызывают некоторое несогласие и определения, даваемые H.H. Вопленко отдельным требованиям.
Особое место среди исследований о принципах применения права занимает работа A.B. Василенко, посвященная сущности и принципам правоприменительной деятельности. В ней на основе этимологии термина «принцип», с учетом характеристики принципов права вообще, их роли и функций, автор дает определение принципов правоприменительной деятельности. Под ними A.B. Василенко понимает: «...основные руководящие положения, начала правоприменительной деятельности, закрепляемые или отражаемые правом, выражающие природу и закономерности данной формы деятельности государства, его органов и должностных лиц и выступающие в качестве правовых ориентиров, обеспечивающих правильное решение индивидуально конкретных юридических дел и правовых ситуаций». При этом, нормативные требования автор относит к структурным элементам принципов. Он характеризует их как «...положения, отражающие момент, грань или сторону основного руководяще-
го начала правоприменения: фактически это конкретизация содержания принципа посредством акцентирования внимания на его отдельную сторону» [9].
Принципам применения норм права присуща неоднородность, множественность форм (способов) их выражения в правовой среде. Это отправные начала (положения) особого «синтезированного» порядка, очерчивающие рамки, пределы деятельности. Они объективируются в различных срезах правовой материи: объективном праве, правосознании правоприменителя, правополо-жениях юридической практики.
Неоднородность, множественность форм (способов) выражения начал правоприменительной деятельности обусловлена тем, что это принципы особого элемента механизма правового регулирования, посредством которого обеспечивается реализация юридических норм, осуществляется индивидуально-правовая регламентация общественных отношений, т.е. это именно принципы правовой деятельности.
Вместе с тем, право и деятельность по его применению взаимопроникают и дополняют друг друга. Проявлением такого соотношения является то, что в самом содержании права сформулирована модель правоприменения, «запрограммирован» тот механизм, без которого право не может быть реализовано, неспособно выполнить свою регулятивную роль. В содержании объективного права закреплены и принципы применения права. Причем, будучи выраженными в праве, они даны в нем именно как основные начала правоприменительной деятельности, а не самого права. Право устанавливает, провозглашает принципы предстоящей деятельности, которая позволит правде утвердиться в жизни, реализоваться (воплотиться) в общественных отношениях (реальной действительности). Таким образом, право и применение права едины.
В процессе исследования более общих проблем правоприменения его принципы в той или иной степени освещались и многими другими (кроме упомянутых нами) учеными, например: Е.П. Шишкиным, Ф.А. Григорьевым, Ю.Н. Бро, Н.Г. Коло-товым. Чаще всего они это делали в связи с раскрытием содержания иных вопросов правоприменительной деятельности, т.е. без широкого анализа или обоснования дан-
ных принципов.
Принципы в смысле требований, обеспечивающих надлежащее применение норм права или предъявляемых к соответствующим актам, исследовались и представителями отраслевых юридических наук (А.П. Коренев, A.B. Наумов, И.Л. Петру-хин, В.И. Ремнев и др.).
Необходимо отметить, что в теории права и отраслевых юридических науках, особенно в советский период их развития, достаточно подробно исследовались принципы законности, обоснованности и целесообразности применения норм права. Среди требований и принципов, обеспечивающих надлежащее применение норм права, принцип справедливости указывался не всеми авторами. И сегодня он исследуется главным образом отраслевыми юридическими науками, а в теории права трактуется преимущественно весьма широко - с позиций его этических или нравственных основ, детерминирующих содержание права.
О справедливости, в связи с правоприменением, одним из первых еще в советский период высказался Е.М. Орач. По его мнению, справедливым следует считать такое применение права, которое соответствует социальным, морально-политическим требованиям, концентрированно выраженным во властных требованиях и законах государства, а также интересам общества и граждан [10]. На наш взгляд, такой подход в полной мере не раскрывает сути принципа справедливости в правоприменительной деятельности и его можно использовать, характеризуя любой другой принцип правоприменения.
Рассматривая справедливость как принцип правоприменительной деятельности, В.Н. Карташов обращает внимание на три его аспекта. «Во-первых, - отмечает он, -справедливость заложена в самом содержании права, в тех общественных отношениях, формой которых право является. Во-вторых, сама деятельность правоприменительных органов должна быть пронизана идеей справедливости. Наконец, вынесенное решение, правоприменительный акт, устанавливающий конкретные права и обязанности, меры юридической ответственности, должен быть справедливым» [11].
Некоторые правоведы связывают осуществление принципа справедливости лишь со стадиями правоприменения - подготов-
кой и принятием решения по делу. Так, H.H. Вопленко полагает, что справедливость в правоприменительной деятельности в самом общем виде можно определить как «...строгое и неуклонное соблюдение норм процессуального и материального права, полное и всестороннее исследование обстоятельств рассматриваемого дела, принятие нравственного-обоснованного и законного решения» [12].
A.B. Василенко указывает здесь лишь на основы требования данного принципа. К их числу автор относит положения «...о равенстве граждан перед законом и правоприменительными органами; о соразмерности вознаграждения индивида его реальному вкладу в общественную жизнь; о неотвратимости наказания за правонарушения и его соответствии характеру и степени общественной опасности совершенного деяния и т.п.». Он утверждает, что «...принцип справедливости ориентирует правоприменителей на соразмерность (соответствие) принимаемых по делу решений и оценок деяния поступкам заинтересованных в деле субъектов права. Руководствуясь этим началом, компетентные органы воздают каждому свое» [13].
В изложенных взглядах ученых принцип справедливости в правоприменении представлен с позиции, в основном, только правовой. Вместе с тем, разностороннее и глубокое исследование сути и диалектики сочетания идеи справедливости и практики правоприменительной деятельности необходимо для повышения эффективности работы органов, применяющих нормы права для решения важнейших правовых проблем. Здесь следует исходить из предположения, что справедливость как фундаментальный принцип нормативного регулирования образует стержень идейного каркаса правовой системы, а применение норм права выступает главным средством регулирования общественных отношений, включая претворение в жизнь принципа справедливости. Последний же, наряду с другими руководящими началами права, определяет основания, характер и пределы применения норм права. Поэтому более правильно мнение, согласно которому справедливым следует признать такое применение норм права, «которое: а) выражает и обеспечивает адекватную экономическим, нравственным и правовым условиям
жизни общества деятельность правоприменительных органов и должностных лиц, призванных способствовать прогрессивному развитию социальных отношений (социальный аспект); б) обеспечивает соответствие между субъективными правами и обязанностями, деянием и воздаянием и наказанием (юридический аспект)» [14].
В цитируемом определении дан анализ сущности принципа справедливости в правоприменении, основанный на ее общефилософской, общетеоретической концепции. Однако, на наш взгляд, и этот подход в неполной мере раскрывает содержание специфических требований принципа справедливости, присущих процессу применения норм права.
Таким образом, представленный нами обзор мнений по поводу понятия принципа справедливости в правоприменительной деятельности показывает, что в теории права данная проблема до конца еще не разработана. Позиции, занимаемые различными авторами относительно ее решения, далеко не совпадают. Приводимые в литературе определения данного принципа в его связи с применением норм права существенно различаются как по объему своего содержания, так и по своей значимости. В связи с этим возникает необходимость в уяснении места и роли принципа справедливости в процессе правоприменения.
Применение права «...после правотворчества второй по значению, а при известных социальных условиях и не менее значимый фактор, столь существенно влияющий на правовое регулирование, притом влияющий в самом ходе, в процессе воздействия права на общественные отношения» [15]. Правоприменение является тем звеном механизма правового регулирования, посредством которого требования справедливости, закрепленные в принципах и нормах права, воплощаются в поведении людей. Роль правоприменения как одного из средств обеспечения режима социальной справедливости определяется его социальным назначением и целями при регулировании общественных отношений.
Социальное назначение и цели правового регулирования выражают объективную необходимость и социальную ценность справедливости, выступают синтетической, обобщающей характеристикой ее требований, т.е. содержания, способов и средств
воздействия на регулируемые правом общественные отношения. Справедливость же, в свою очередь, выступает «средством обеспечения социальной ценности правовых норм, и без ее учета как критерия соизмеримости поведения людей правовое регулирование, в конечном счете, затруднительно» [16]. Явно несправедливые законы не воспринимаются в качестве права, равно как не считаются правосудием несправедливые судебные решения и приговоры.
Объективная необходимость и социальная ценность принципа справедливости проистекают из нравственной сущности правовой системы и обусловлены экономическими, социально-политическими и правовыми закономерностями развития общества (в современной России - необходимостью регулирования процессов рыночной экономики и функционирования демократических, политических, социальных и правовых институтов).
Как уже отмечалось, ценность реализации принципа справедливости, а посредством этого, и в целом, права, проявляется в том или ином результате правоприменения - в справедливом характере судебного решения, в примирении конфликтующих сторон и т.п., а тем самым - в обеспечении и поддержании мира, порядка, общего блага. Неудивительно, что в последние годы термин «справедливость» все чаще употребляется в законодательстве.
Так, в п. 2 ст. 6 Гражданского кодекса РФ указывается, что при применении аналогии права - права и обязанности сторон необходимо определять исходя ... из требований добросовестности, разумности и справедливости. Согласно ст. 60 Уголовного кодекса РФ, лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание. Аналогичная норма содержится и в ст. 6 Уголовно-процессуального кодекса РФ.
В феномене справедливости выделяют два аспекта: уравнивающий и распределяющий. По своей сути, она (справедливость) есть компромисс между ними. Принцип справедливости требует, с одной стороны, равенства граждан перед законом и правоприменительным органом, а с другой -индивидуализации правовых требований соответственно деяниям, поступкам субъектов правоотношения. «Свобода человека,
юридическое равенство индивидов - справедливы. В то же время, справедливо и фактическое неравенство людей с учетом различий их способностей и других факторов. Справедливость не всегда достигается через полное равенство» [17].
Например, использование единой правовой меры имущественного характера к одинаковым в юридическом отношении поступкам имущего и неимущего в условиях любой социальной системы заведомо несправедливо. Единая юридическая оценка действий людей, равных не только в правовом, но и во многом в социальном и экономическом отношениях, в принципе возможна и справедлива. Однако люди неизбежно неравны по своим физическим и умственным способностям, семейному и материальному положению, и как следствие этого - по уровню удовлетворения своих материальных и культурных потребностей. Отсюда применение одних и тех же мер к таким лицам может оказать на них совершенно неодинаковое воздействие. В связи с этим, к данным людям трудно, да и не следует, применять единую правовую меру.
Вместе с тем, есть требование равенства граждан перед законом и правоприменительным органом. Конституцией РФ провозглашено: «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств» (ч. 2 ст. 19 Конституции РФ, см. также в ст. 6 ГПК РФ др.). Смысл данного положения состоит в том, что независимо от того, кто является стороной в правоприменительном процессе - гражданин или государственный орган, - они равны перед законом.
Это положение находит свою конкретизацию в закреплении определенного правового статуса участников правоприменительного процесса. Оно предполагает необходимость оказания соответствующей помощи тому участнику процесса, который в ней нуждается, а также устанавливает обязанность правоприменительного органа следить за тем, чтобы участники процесса надлежащим образом использовали предо-
ставленные им права и возложенные на них обязанности в целях достижения справедливого рассмотрения дела. Однако любое при этом прямое или косвенное ограничение данным органом прав участников процесса, предоставление им каких-либо преимуществ расцениваются как нарушение принципа справедливости и должно наказываться по всей строгости закона.
Таким образом, без выполнения требования равенства перед законом и правоприменительным органом невозможно достичь единого подхода в каждом конкретном случае к применению норм права, а, следовательно, и полностью реализовать в правоприменении принцип справедливости.
Применение одних и тех же мер к различным субъектам только тогда справедливо, когда в правоприменительной деятельности имеет место «...строгое и неуклонное соблюдение норм процессуального и материального права, полное и всестороннее исследование обстоятельств рассматриваемого дела», его «...объективная и непредвзятая юридическая квалификация, принятие нравственно обоснованного и законного решения» [18].
Важным в деле обеспечения реализации принципа справедливости в правоприменении является необходимость индивидуализации требований права и правовой ответственности. Выражается это в следующем:
1. Применяемые к правонарушителю меры воздействия, их вид, степень строгости, принадлежность к той или иной отрасли права должны соответствовать тяжести правонарушения, обстоятельствам его совершения и личности правонарушителя.
Чем опаснее для общества та или иная разновидность правонарушений, чем больший вред (убытки) причинены потерпевшему, тем более строгими должны быть санкции в отношении нарушителя. С другой стороны, закон предусматривает возможность в каждом конкретном случае индивидуализацию ответственности. В частности, согласно п. 3 ст. 60 УК РФ «...при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи». Фактически аналогичные положения содержит
и действующий Кодекс РФ об административных правонарушениях (ст. 4.1).
На необходимость при применении мер ответственности учета фактических последствий нарушения обязательства указывается в гражданском законодательстве. Так, в ст. 333 ГК РФ указано, что если подлежащая уплате неустойка явно не соразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе ее сократить. При этом Высший арбитражный суд РФ разъяснил, что при наличии оснований, предусмотренных п. 1 ст. 333 ГК, уменьшение размера неустойки производится арбитражным судом независимо от того, заявлялось ли такое ходатайство ответчиком [19].
Институт индивидуализации ответственности в гражданском праве наиболее ярко проявляется в возможности уменьшения размера долга или причиненного вреда в процессе применения к лицу компенсационной меры гражданско-правового воздействия, в том числе в виде возмещения убытков с учетом фактических обстоятельств дела. К таковым закон относит: степень вины кредитора (ст. 404 ГК РФ); степень вины потерпевшего и имущественное положение лица, причинившего вред (ст. 1083 ГК РФ).
Для достижения справедливости судебных решений в законе предусмотрены и некоторые обстоятельства, характеризующие во многом личность правонарушителя и называемые в качестве смягчающих административную ответственность (например, ст. 4.2. Кодекса РФ об административных правонарушениях) и уголовное наказание (например, п. «б», «в» ст. 61 УК РФ) или отягчающих ответственность (например, ст. 4.3. Кодекса РФ об административных правонарушениях) либо наказание (например, п. «в», «г» ст. 63 УК).
2. Новый закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет. Это положение берет свое начало в ст. 54 Конституции РФ, конкретизировано в ст. 9, 10 УК РФ и п. 2 ст. 1.7. Кодекса РФ об административных правонарушениях. Оно означает, что компетентный орган применяет к виновному лишь те санкции, которые предусматривались за данное правонарушение в момент его совершения. В ином случае возникает возможность привлечения лица к ответственности за действия, которые раньше
противоправными не считались. Придание обратной силы закону, устанавливающему ответственность за ту или иную разновидность деяний, означает, по существу, объективное вменение.
3. За одно и то же правонарушение может быть применено лишь одно наказание. Иной подход явно не соответствует принципу справедливости, который требует «соответствия деяния и воздаяния» и, кроме того, порождает «возмущение и протест, а не служит целям воспитания привычки к строжайшему соблюдению норм поведения» [20]. Однако нельзя считать отступлением от требований однократности ответственности и «...случай, когда закон допускает одновременное применение за одно преступление основного и дополнительного наказания. Тут налицо одно преступление, одна ответственность, одно наказание, хотя иногда и в различных процессуальных формах» [21].
Данное положение закреплено в ст. 50 Конституции РФ и практически во многих кодифицированных нормативных актах публично-правовых отраслей (п. 2 ст. 6 УК РФ; п. 2 ст. 108 Налогового кодекса РФ).
В гражданском праве такого положения нет. Вместе с тем, оно косвенно реализуется путем отказа либо в принятии искового заявления от недобросовестного истца по основаниям, указанным в п. 2 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ, или в возвращении искового заявления (согласно ст. 129 АПК РФ) при наложении мер гражданско-правовой ответственности в судебном порядке, либо в самом иске недобросовестному истцу (если нарушитель претерпел меры ответственности в добровольном порядке). Надо отметить, что Высший арбитражный суд РФ не раз выражал мнение, согласно которому за одно и то же гражданское правонарушение не могут одновременно применяться такие меры, как взыскание неустойки и взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами [22].
Характеризуя, в целом, принцип справедливости, необходимо подчеркнуть, что требования, обеспечивающие его реализацию в правоприменительной деятельности, должны быть указаны в законе. Иначе, какими бы справедливыми и правильными по своему содержанию они ни были, у соответствующих органов не будет оснований для их применения. Высокая соци-
альная значимость именно такого подхода подтверждается практикой работы высшего законодательного органа Российской Федерации - Государственной думы. Она в своем Постановлении от 11 июня 1997 г. «О ходе приватизации в Российской Федерации» обращает внимание правительства на необходимость разработки им для рассмотрения Государственной думой проектов федеральных законов, направленных на справедливое распределение как собственности, так и доходов в обществе, на справедливое предоставление возможностей получения образования [23].
Необходимым условием успешной реализации принципа справедливости при воздаянии правонарушителю за содеянное им является наличие для этого соответствующих гарантий, регламентируемых процессуальным законодательством. Так, в соответствии с п.4 ст. 379 УПК РФ основанием к отмене или изменению приговора при рассмотрении дела в кассационном порядке выступает несправедливость приговора.
В связи с этим, представляет интерес Постановление №4 Пленума Верховного суда РФ «О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при рассмотрении уголовных дел по первой инстанции» от 29 августа 1993 г. Здесь указано, что «...в условиях усиления борьбы с преступностью особое значение приобретает неукоснительное соблюдение судами процессуальных норм, гарантирующих вынесение справедливого приговора по каждому уголовному делу и исключающих случаи необоснованности осуждения граждан» [24]. Приведенные и другие принимаемые высшими судебными органами России постановления представляют собой акты толкования права. Содержащиеся в них положения имеют юридическое значение. Это проявляется в их обязательном характере для процесса правоприменения компетентными органами.
Таким образом, отдельные требования, составляющие содержание принципа справедливости (например, об однократности ответственности за одно правонарушение), закреплены в материально-правовых нормах. Гарантией соблюдения этих требований выступают процессуальные нормы, предусматривающие отмену приговора, либо решения в связи с нарушением или
неправильным применением норм материального права (ст. 382 УПК РФ; п.2 ст. 270, п. 2 ст. 288 АПК РФ, ст. 363 ГПК РФ).
Изложенное позволяет констатировать: одним из важнейших средств и путей обеспечения адекватности принципу справедливости принимаемых правоохранительными органами решений является неуклонное выполнение законодательно установленных требований, которыми они должны руководствоваться при применении к правонарушителям мер юридической ответственности. Так, меры воздействия, взыскания, наказания должны соответствовать тяжести совершенного правонарушения; за одинаковые правонарушения должны применяться равные меры ответственности, при этом необходимо учитывать индивидуальные качества правонарушителя; закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет; за одно и то же нарушение возможно лишь одно наказание. Данные требования принципа справедливости являются основными, поскольку они характеризуют его на каждой стадии правоприменительной деятельности.
Наряду с ними принцип справедливости содержит и ряд других требований. К их числу относятся, например, обоснованность и непротиворечивость выводов по делу его фактическим обстоятельствам; соответствие между целями законодателя и средствами, избираемыми для их достижения и т.д. Они проявляются только на
определенной стадии или на нескольких стадиях процесса правоприменения.
Принцип справедливости предъявляет к субъектам правоприменительного процесса и определенные этические и нравственные требования. Они выражены в обобщенной форме и адресованы участникам правовых отношений: судьям и адвокатам, истцам и ответчикам, обвиняемым и потерпевшим и т.д. Одной из важнейших гарантий реализации данных требований является соблюдение этических и нравственных норм на всех стадиях правоприменительной деятельности. Если в процессе таковой допускаются элементы грубости в отношении, ее участников, унижения их человеческого достоинства, то сама правоприменительная деятельность воспринимается отрицательно, а реализация принципа справедливости нарушается, подвергается сомнению, хотя с юридической точки зрения и отсутствует нарушение предписаний правовых норм. Поэтому необходимо изжить из деятельности правоприменительных органов предвзятость, тенденциозность, волокиту, черствость и безразличие к судьбам людей. Вместе с тем, существует мнение, что в настоящее время от судов и других правоприменителей необходимо требовать не справедливости, а, прежде всего, законности и обоснованности [25].
Изложенное позволяет сделать следующие выводы:
1. Принцип справедливости составляет основу всей правоприменительной деятельности.
2. Его реализация призвана обеспечить: равенство участников процесса перед законом и правоприменительным органом; соответствие между предоставленными им правами и обязанностями; индивидуализацию правовых санкций с учетом характера совершенного деяния и личностных свойств правонарушителя; правильное сочетание реализуемых в правоприменении норм закона и нравственности.
Литература и источники:
1. Васильев, A.M. Правовые категории /A.M. Васильев. - М., 1976. С. - 217.
2. См.: Недбайло, П.Е. Применение советских правовых норм / П.Е. Недбайло.
- М., 1960.
3. Алексеев, С. С. Проблемы теории права: Курс лекций / С. С. Алексеев. - Свердловск, 1973. - Т. 2. - С. 213.
4. Лазарев, В. В. Правоприменительная деятельность органов внутренних дел / В. В. Лазарев, И.П. Левченко. - С. 41 - 43.
5. См.: Кудрявцев, В.Н. и др. Эффективность правовых норм/В.Н. Кудрявцев.
- М., 1980. - С. 22.
6. См.: Дюрягин, И.Я. Применение норм советского права / И. Я. Дюрягин. -Свердловск, 1973. - С. 127 - 128, 189 -190, 207 - 220.
7. См.: Карташов, В.Н. Применение права / В.Н. Карташов. - Ярославль, 1980. -С. 10 - 15.
8. Вопленко, H.H. Социалистическая законность и применение права / H.H. Вопленко. - Саратов, 1983. - С. 109 - 121.
9. См.: Василенко, A.B. Сущность и принципы правоприменительной деятельности (теоретико-правовое исследование): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук / A.B. Василенко. - Саратов, 1987. - С. 17-18.
10. См.: Орач, Е.М. Социальная справедливость советского права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Е.М. Орач. - Харьков, 1972. - С. 13.
11. Карташов, В.Н. Применение права / В.Н. Карташов. - Ярославль, 1980. - С. 12.
12. Вопленко, H.H. Указ. соч. - С. 116.
13. Василенко, A.B. Указ соч. - С. 22 - 23.
14. Гасанов, Э.А. Проблема справедливости в советском праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Э.А. Гасанов. - М., 1987. - С. 13.
15. Алексеев, С. С. Общая теория права / С. С. Алексеев. - Т. 1. - С. 322.
16. Экимов, А.И. Справедливость и социалистическое право /А.И. Экимов. -Л., 1980.
17. Малеин, Н. С. О справедливости, праве и ответственности / Н. С. Малеин // Теория права: новые идеи. - М., 1992. - Вып. 2. - С. 68.
18. См.: Вопленко, H.H. Указ. соч. - С. 116.
19. См.: Вестник высшего арбитражного суда РФ. - 1997. - №9. - С. 75 - 80.
20. Самощенко, И. С. Ответственность по советскому законодательству / И. С. Самощенко, М.Х. Фарукшин. - М., 1971. - С. 148.
21. Там же. - С. 149.
22. См.: Вестник высшего арбитражного суда РФ. - 1998. - №11. - С. 8.
23. См.: Законность в Российской Федерации. - М., 1998. - С. 18.
24. Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных судов СССР, РСФСР и Российской Федерации по уголовным делам с комментариями и пояснениями. - М., 1999. - С. 507.
25. См: Иванова, С.А. Принцип социальной справедливости в правоприменительной деятельности (теоретические аспекты реализации) / С.А. Иванова // Государство и право, 2006. - №1. - С. 26.
