CC BY
8
УДК 821.35(470) ББК 83.3 (2=Аба) Ч- 37
Чекалов П.К.
Доктор филологических наук, профессор, главный библиотекарь отдела литературы на иностранных языках Ставропольской краевой универсальной научной библиотеки им. М.Ю. Лермонтова, e-mail: [email protected]
Принцип сбережения содержания и формы в переводном сборнике К.Л. Мхце «Возвращаюсь»
(Рецензирована)
Аннотация:
Исследуются переводы стихотворений абазинского поэта Керима Мхце на русский язык, выполненные московским поэтом Андреем Галамагой, для выяснения вопроса соответствия формы и содержания подлинника и переложения. Научная значимость определяется уровнем проведенного стиховедческого анализа, раскрывающего различные нюансы сближений и отклонений абазинского и русского текстов. Использованный сопоставительный метод позволяет установить степень адекватности таких формальных признаков стиха, как строфика, рифмовка, размер, принципы (образного параллелизма), приёмы (лексического кольца) и т.д. В содержательном плане рассматривается идентичность поэтических образов и их смыслового наполнения. Практическая значимость работы состоит в том, что русскоязычный читатель получит квалифицированное представление о соотношении перевода и оригинала, а последующие переводчики произведений К. Мхце могут учесть отмеченные в ходе исследования удачи и недостатки в своей творческой деятельности. Проведённый анализ пяти репрезентативных произведений подводит к выводу о том, что, невзирая на отдельные отступления от подлинника, в основе переводческой работы А. Галамаги лежит принцип сбережения формы и содержания переводимых произведений. Ключевые слова:
Перевод, оригинал, структура, строфа, образ, размер, рифмовка, лексическое кольцо.
Chekalov P.K.
Doctor of Philology, Professor, Chief Librarian of the Department of Foreign Language Literature of the Stavropol Regional Universal Scientific Library named after M.Yu. Lermontov, e-mail: [email protected]
Principle of content and form preserving in K.L. Mkhtse's translation book "Coming Back"
Abstract:
Translations of poems by Abazin poet Kerim Mkhtse into Russian, made by Moscow poet Andrei Galamaga, are being investigated to clarify the question of the conformity of the form and content of the original and the translation. The scientific significance of the article lies in the level of the carried out prosody analysis, which reveals various nuances of convergence and deviations of Abazin and Russian texts.
The comparative method used makes it possible to determine the adequacy of formal features of verse such as stanza, rhyming, size, principles (figurative parallelism), means (lexical ring), etc. In the content-related plan, this publication deals with the identity of poetry images and their meaningful content. The practical significance of the work lies in that that the Russian-speaking reader will receive a qualified idea of the correlation of translation to original, and subsequent translators of K. Mkhtse 's works will be able to take into account their success and shortcomings in their creative activities noted during the study. The analysis of five representative works leads to the conclusion that, regardless of individual deviations from the original, the translation work of A. Galamaga is based on the principle of preserving the form and content of the works to be translated.
Keywords:
Translation, original, structure, stanza, image, size, rhyming, lexical ring.
Известно, что взаимовлияние и взаимопроникновение национального и общечеловеческого является единственно верным путем развития литературы [1: 108]. И процесс этот чаще всего осуществляется через переводы.
В сборник переводных на русский язык стихотворений абазинского поэта К.Л. Мхце (1949 - 2001) «Возвращаюсь» [2] вошло 189 произведений, из которых 21 представляют собой переводы А. Лавлинского, С. Дуб-цова, автопереводы самого Мхце, а также несколько стихотворений, изначально созданных автором на русском языке. Основная же масса переложений выполнена московским поэтом Андреем Галамагой, дважды лауреатом международного фестиваля «Пушкин в Британии» (2007, 2012), победителем международного литературного конкурса «На семи холмах» (Москва, 2016), лауреатом международного фестиваля «Генуэзский маяк» (Италия, 2018). Следует отметить, что в современной критике он аттестуется как зрелый мастер, которому подвластны сложные формальные конструкции, разнообразные метрико-ритмические модификации, тонкие душевные коллизии, изящная инструментовка, богатая разностилевая лексика [3: 156]. Таким образом, для пересоздания абазинских произведений на русском языке был подобран достойный поэт, а количество переведённых им текстов (168) не оставляет сомнений в том, что общий эстетический облик
сборника определяется именно его творениями.
Так как речь идет о переводной книге, небезынтересно рассмотреть вопрос об уровне соответствия формы и содержания подлинника и переложения. Попытаемся разобраться в обозначенной проблеме на материале отдельных репрезентативных произведений.
Структурно оригинал стихотворения «Когда солнце нагревало землю...» (в переводе - «Когда мир под солнцем раскалялся.») состоит из двух трёхстиший с рифмовкой ааб ввб. Эти признаки соблюдены и в переводном тексте, как и размер 5-стопного хорея вплоть до усечения последней стопы в третьей и шестой строках:
Когда мир под солнцем раскалялся,
я водой холодной умывался, что ручей с высоких гор принес. Когда в жизни было вдруг неладно,
я, как будто бы в ручей прохладный,
окунался в шелк твоих волос. Сопоставляя подлинник и перевод, можно убедиться, что в их основу положен один и тот же принцип образного параллелизма: если в первой строфе лирический субъект в жаркий день остужает лицо, опуская его в горный ручей, то во второй он «окунает» лицо в волосы любимой. Смысловое соответствие нарушено только в четвертой строке: в подлиннике говорится об установившейся в
жизни героя жаре, а в переводе это обстоятельство заменяется жизненными неурядицами, но данное отступление представляется не столь существенным.
«Сонет» К. Мхце написан 5-стопным ямбом и распадается на два катрена и два терцета с рифмовкой абаб бввб гдд Строфика и размер переводного варианта приведены в соответствие с оригиналом. Небольшое отклонение наблюдается в рифмовке: если в оригинале рифма четных строк первой строфы переходит на первую и четвертую строки второй строфы (абаб бввб), то в переводе в такой роли выступает рифма нечетных строк: абаб авва гдд гжж. Согласимся, что это не предмет обсуждения, а тем более - осуждения. Что касается содержания, то за исключением отдельных незначительных деталей, всё передано верно.
Текст стихотворения «Жёлтые листья» создавался как песня: К. Мхце писал его на готовую музыку В. Чикатуева. Именно этим определяется редкая семистишная строфика с рифмовкой аббвггв. Первая строка не имеет рифменной пары, а в последующих шести строках последовательно осуществлена парная и кольцевая типы рифмовки. Что касается размера, то здесь реализован разностопный хорей: первые 6 строк представляют собой 4-стопник (с усеченным слогом в 4-й строке), а 7-я строка - усеченный 3-стопник.
Несмотря на то, что форма стиха очень не проста, в переводе она выдержана почти безукоризненно: строфы - из семи строк, рифмовка -аналогична оригиналу, размер - тот же разностопный хорей с единственным отступлением: вместо усеченного 3-стопника в заключительной строке строфы использован усеченный 4-стопник:
Вот и наступила осень, Листья желтые опали На тропинки, где лежали Нашей радости следы. Мое перекати-поле Незнакомый ветер гонит Переулками судьбы.
В таком же ключе выдержаны и все остальные строфы.
И смысл произведения не претерпел каких-либо кардинальных искажений: тема болезненного расставания раскрывается в соответствии с сюжетом и основными образами подлинника. Но всё же можно отметить некоторые погрешности. В абазинском тексте действие происходит в настоящем времени: Пришла осень и слетают желтые листья..., в русском оно переводится в прошедшее время: Вот и наступила осень, листья желтые опали... Такая смена не представляется сколько-нибудь принципиальной, но всё-таки здесь присутствует один психологический нюанс. История о прошедшей любви вызывает сожаление, но оно ощущается не столь остро, так как сознание читателя вынуждено смириться с произошедшим: уже ничего нельзя исправить. Другое дело, когда драма разыгрывается на глазах читателя, и он вовлекается в неё, вызывая в душе живое сопереживание. Таким образом, перевод времени действия из настоящего в прошедшее влечёт незримые эмоциональные потери.
Обнаруживается и логическая неточность. Финальные строки третьей строфы заключают в себе явное противоречие: Я тебя не пожалею: / Ведь благодаря тебе я / Дальше продолжаю жить. Если герой осознаёт, что обязан возлюбленной жизнью, он не может поступать с ней жестоко.
Чтобы прояснить ситуацию, обратимся к оригиналу.
В третьей строфе автор вводит мотив объективной неизбежности происходящего: С нами не произошло ничего, / Что не случалось бы с другими ранее. В этом контексте и пришедшая ранняя осень символизирует установившееся похолодание в отношениях. Таким образом, боль от расставания трактуется как не зависящая от влюблённых закономерность. И фраза Не ожидай жалости - это апелляция к общему укладу жизни, где всё устроено столь безжалостно. Переводчик же соотнёс её
с самим героем: не ожидай жалости от меня. Это неверное прочтение.
Основная мысль стихотворения «Абазашта» (адекватна русскоязычному Абазиния, - не географическое, а литературно-художественное обозначение места обитания, родины абазин) - неизменная любовь, безраздельная самоотдача, безусловно жертвенное отношение к своей малой родине - выражена с помощью лексического кольца. Данный композиционно-стилистический приём используется автором в третьей и четвёртой строках каждой строфы, обрамляя одним и тем же словом начало и конец фразы. На примере первой строфы покажем, как переводчик реализует этот приём:
С доброй мыслью о тебе в дороге я. Пусть сбивает ветер с ног, но мне не страшно. Абазашта - песня первая моя, Та, что станет и последней,
- Абазашта...
Как и в оригинале, в переводе каждое проявление лексического кольца осложняется наличием антитезы: первая и последняя. Но в заключительной строфе абазинского текста лексеме первая (боль) противостоит уже не последняя, а бесконечная (бесконечная больше и шире последней). И нарушение установившегося на протяжении стихотворения правила ещё больше акцентирует внимание читателя, оттеняет беспредельность болезненной любви лирического субъекта к родине. Переводчик же убрал всякую оппозицию, а усиление выражаемой мысли достиг за счет использования словосочетания нескончаемая боль и дополнительного уточнения к нему до последнего дыханья:
Долго-долго будешь радовать собой,
Ты жива, и я с тобою жив пока что.
Абазашта - нескончаемая боль, До последнего дыханья
- Абазашта.
Если проследить смысловое соответствие, то не может не вызвать досады одна неточность при переводе начала третьей строфы: Не огорчайся, когда вернусь в твои пределы... - Не грусти. Вернусь в родимые места... В подлиннике «в твои пределы» означает - «в твою землю», буквально - могилу. И протянутое родине напоследок сердце (цветок, который прорастёт из праха поэта) символизирует жертвенное отношение к ней до самого последнего мгновения жизни. Данный смыслообраз переводчиком был понят и воспроизведён поверхностно, как обычное возвращение лирического героя в родные места. Такая трактовка, конечно, обедняет глубину и образное решение оригинала. Но в данном случае вину за допущенную погрешность должен разделить и эксперт, который, как и в случае с «Жёлтыми листьями», своевременно не заметил нарушение и не способствовал его устранению.
На стихотворении «Твоё имя» нужно остановиться подробнее, чтобы стала понятна его специфика. Из первой строфы мы узнаем, что холодной ночью грустный путник, поскользнувшись, упал с горной кручи, и эхо разнесло по ущельям последний его выкрик: «А-а-а!». Во второй строфе внимание читателя переводится на ночной пейзаж, где в темном небе поблескивают несколько маленьких звезд, а на дне глубокого ущелья река ползет маленькой змеей. И здесь звучание последней буквы строфы автор растягивает, создавая подобие змеиного посвиста: «с-с-с...». В заключительной строфе оказывается, что две предшествовавшие картины были сонным видением, лирический субъект просыпается в холодном поту, оглядывает своё убогое жилище, ожидавшее прихода любимой грустно распахнутыми окнами. Герой выходит на улицу, и обветрившиеся губы умоляют любимую о встрече: «Услышь меня-а-а».
Это - всё содержание стихотворения. Как видим, здесь ни о каком
имени речь не идет, и никакое имя не упоминается вообще. Название стихотворения («Твоё имя») действительно никак с темой произведения не связано, оно только выступает подсказкой, ключом к расшифровке закодированного в тексте имени, когда путем соединения выделенных букв в конце строф прочитывается А-а-а-с-с-с-я-а-а. И если иметь в виду, что стихотворение посвящено женщине по имени Ася, всё разъясняется само собой. Остается только обратить внимание на то, с каким напряжением и накалом произносится, сколько энергии, жажды, мольбы вложено в это зашифрованное короткое имя, доступное не всякому читателю.
Как же справился переводчик с непростой задачей? В качестве наглядного ответа может выступить сам текст перевода:
Холодная ночь... Грустный путник шагал одиноко, Утратив надежду, что ждет его где-то судьба. Он в пропасть упал, оступившись на узенькой тропке, И эхом разнесся отчаянный крик его: «А-а-а!»
И сразу все смолкло... Вершины под снегом блестели, Мерцали спокойные звезды, не веря в напасть.
А где-то внизу, в бесконечно глубоком ущелье
Таинственно речка петляла, змеею струяс-с-сь...
Я, потом холодным покрывшись, проснулся невольно, В печальные окна проник свет холодного дня.
Иду наугад... Жизнь саднит не-стихающей болью. И губы засохшие шепчут: «Услышь же меня-а-а-а!.. » В содержательном плане перевод ни в коей мере не отступает от подлинника, следует всем извивам авторской мысли. Сохранены и основные формальные признаки стиха: 5-стопный амфибрахий с
перекрёстной рифмовкой. Но в данном случае важнее всего то, что переводчику удалось воссоздать главный смыслообразующий элемент стиха -повтор заключительных букв строф, из которых складывается имя женщины. Таким образом, и русский вариант сохраняет интригу абазинского стихотворения, заключая в себе код имени.
Завершая разговор о сборнике стихотворений К. Мхце «Возвращаюсь», можно сказать, что в основе переводческой работы А. Галамаги лежит принцип сбережения, адекватного воспроизведения формы и содержания переводимых произведений. Отмеченные выше отступления от оригинала не столь существенны, чтобы говорить о них как о серьёзных недостатках, и в большинстве случаев они вызваны объективными причинами, а не отсутствием необходимого мастерства. К своей работе переводчик отнёсся максимально ответственно, в чём убеждает и проведённый анализ.
И, тем не менее, сборник «Возвращаюсь» - это, скорее, приближение к абазинскому поэту, нежели подлинный Керим Мхце. Нередко переводам не хватает одной существенной детали - интонации проникновенности, ощущения абсолютной искренности, обнаженности чувств, что является главной и неотъемлемой чертой керимовской лирики, обладающей огромной силой обаяния, придающей стихотворному тексту пронзительность звучания, берущей читателя в плен собственного настроения. Но ведь интонацию какими-либо лексическими или иными средствами выразить невозможно, и никакой подстрочник, и никакие комментарии к нему не способны передать иноязычному читателю эту отличительную и характерную особенность поэзии Мхце. Только в редких случаях переводчику каким-то шестым
чувством удавалось угадать необходимый интонационный строй, как будто он переводил не с безликого подстрочника, а с самого оригинала: «Мольба уличного пса», «Пугало», «Прощание», «Каскадёр», «Футбол». Последние два из этого списка, как
в оригинальном исполнении, так и в переводном, можно признать безусловными шедеврами.
Поэтому, не предъявляя к переводчику завышенные требования, будем благодарны ему за то, что он выполнил, и выполнил достойно, с полной отдачей творческих сил.
Примечания:
1. Схаляхо А.А., Мамий Р.Г. Взаимопроникновение национального и инонационального - диалектический путь развития литературы // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. Майкоп, 2012. Вып. 1. С. 103-108.
2. Мхце К.Л. Возвращаюсь / сост. П.К. Чекалов. Невинномысск, 2018. 176 с.
3. Чекалов П.К. Мастер, вошедший в лета зрелости // Литературные знакомства. 2016. № 2 (25). С. 149-156.
References:
1. Skhalyakho A.A., Mamiy R.G. Interpénétration of national and non-national as a dialectical way of development of literature // Bulletin of the Adyghe State University. Ser.: Philology and the Arts. Maikop, 2012. Iss. 1. P. 103-108.
2. Mkhtse K.L. I am returning / comp. by P.K. Chekalov. Nevinnomyssk, 2018. 176 pp.
3. Chekalov P.K. A master who entered the years of maturity // Literary Meetings. 2016. No. 2 (25). P. 149-156.
