CC BY
607
УДК 341.244
ПРИНЦИП РАСТЛ SUNT SERVANDA
В МЕХАНИЗМЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ПО МЕЖДУНАРОДНЫМ ДОГОВОРАМ
© Симонова Н. С., 2015
Восточно-Сибирский институт МВД России, г. Иркутск
Статья освещает юридическое содержание и сущность принципа pacta sunt servanda. Автор занимает позицию, согласно которой обязательность международных договоров основана не только на согласительной природе договорных норм, но и на взаимной заинтересованности сторон в договоре. В статье объясняется природа принципа pacta sunt servanda с позиции jus cogens, теоретически обосновывается значение принципа как предпосылки формирования механизма обеспечения выполнения обязательств по международным договорам.
Ключевые слова: pacta sunt servanda; международный договор; выполнение обязательств; обеспечение обязательств.
Механизм обеспечения выполнения обязательств по международным договорам является комплексным правовым явлением, включающим в свое содержание целый ряд международно-правовых институтов (институт обязательности, институты, связанные с добросовестностью, средства обеспечения выполнения обязательств, институты международных судебных органов, институт ответственности) [1]. Основной предпосылкой, способствовавшей формированию названного институционального механизма, является принцип pacta sunt servanda — «договоры должно соблюдаться», сконцентрировавший в себе представления об обязательности международных договоров, а впоследствии — о добросовестности их выполнения.
Принцип pacta sunt servanda принято связывать с цивилистической наукой и практикой и с именами Г. Гроция и С. Пуфендорфа, правоведами Нового времени. В действительности правило pacta sunt servanda проистекает из средневекового канонического права, основанного на христианских текстах. Изначально основная идея принципа состояла в том, что все обещания равны перед Богом, а отступление от них равносильно лжи, является греховным и заслуживает церковного осуждения [2]. Современное прочтение принципа применительно к публично-правовой теории не отступает от идеи об обязательности выполнения договорных обязательств, однако имеет свои особенности. Отечес-
твенный юрист-международник Ф. Ф. Мар-тенс не подвергал сомнению тот факт, что договоры должны быть соблюдаемы договаривающимися сторонами на основании правила pacta sunt servanda. При этом он один из первых в отечественной науке международного права задался вопросом, на чем в реальности основывается обязательность договоров. Ф. Ф. Мартенс справедливо усомнился в основательности нравственного, религиозного объяснения обязательности договоров, а также подверг критике концепции «самоограничения воли» и «правосознания человеческого рода» [3]. Ученый полагал, что обязательность и собственно юридическое значение международных договоров основывается на признании правоспособности одного государства другим. «Государства должны признать друг друга субъектами права, — писал Мартенс, — они должны признать взаимные права: иначе никакие сношения между ними невозможны» [4]. Другой выдающийся отечественный юрист-международник, Г. И. Тункин, полагает ошибочным мнение Ф. Ф. Мартенса и соглашающегося с последним В. М. Шуршалова о том, что «степень обязательности и исполнимости международных договоров определяется мерой их соответствия действительно разумным потребностям государств в их взаимных отношениях» [5]. Полагаем, следует согласиться с мнением Ф. Ф. Мартенса, достаточно дальновидно пояснившего, что исполнимость международных договоров тем
лучше обеспечивается, чем полнее учтены жизненные взаимные отношения между сторонами договора. В этом контексте утверждение, что договоры зачастую нарушаются именно в связи с тем, что заключены без знания и достаточного уважения взаимных разумных отношений и пользы контрагентов [6], заслуживает поддержки. В несоответствии между интересами государства и международным правом видит причину нарушения договорных норм и А. Шейх [7].
Подтверждение вышеуказанному мнению можно найти также в трудах М. Капустина, который, говоря о формах внешнего выражения (формулировании) международного права в своем конспекте лекций 1873 г., указывает, что возведение международных договоров (трактатов) на уровень общей международной нормы «зависит от их внутренней силы, от более-менее верного выражения в них начала справедливости». Однако даже если за договором сохраняется статус «сепаратного закона», а не общей нормы, все они «имеют безусловно обязательную силу» [8]. М. Капустин полагает, что aequitas (справедливый) трактат «должен быть исполняем, в противном случае вопрос переходит в область факта и решается силой». Лучшим обеспечением выполнения международного договора М. Капустин полагал его соответствие действительным интересам и положению народов, а также способность изменяться согласно с этим положением [9]. В современной науке международного права также существует позиция, согласно которой соглашения «основаны не на «взаимном доверии», а на признании общих или взаимных интересов и на расчете на то, что собственный интерес будет побуждать обе стороны уважать свои обязательства» [10]. Л. Х. Мингазов отмечает, что «вступая во взаимодействие с другими участниками международной системы, каждое государство делает это не случайно, но преднамеренно и целенаправленно, руководствуясь при этом собственными потребностями и интересами» [11]. К. Холсти полагает, что одной из основных причин выполнения международно-правовых обязательств является взаимная выгода [12].
Примечательным примером из современной договорной практики может служить Конвенция о правах ребенка 1989 г., к которой государствами было сделано большое количество оговорок (зачастую общего
характера), что в результате привело лишь к формальному участию в Конвенции ряда государств (Ирана, Малайзии, Туниса и др.) при отсутствии реальной потребности в международном договорном регулировании данной сферы и без осознания практической пользы от выполнения обязательств по Конвенции. Важно заметить, что степень обязательности выполнения международных договоров действительно может находиться в прямой зависимости от заинтересованности государства, однако национальные интересы государства, практическая польза договора, закономерности общественного развития, политические условия не влияют на действительность договора. Это означает, что международный договор, признаваемый действительным в соответствии с нормами международного права, обязателен для выполнения, однако интенсивность активных действий государств по практическому выполнению того или иного договорного обязательства может отличаться в зависимости от реальной заинтересованности. Эту идею и несет в себе принцип pacta sunt servanda. Иллюстрацией может служить ставший почти хрестоматийным пример с выполнением обязательств по Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) 1990 г. и Соглашению об адаптации ДОВСЕ 1999 г., выполнявшихся практически в одностороннем порядке Российской Федерацией в силу реальной заинтересованности в безопасности границ европейской части России. Следует иметь в виду, что отсутствие заинтересованности государства, смена политических приоритетов, утрата видимой пользы от выполнения договорных обязательств не влекут недействительности договора, т. е. договор не становится необязательным; невыполнение обязательств по договору в таких ситуациях приобретает характер нарушения, а исключение могут составлять только случаи коренного изменения обстоятельств. В данном контексте принцип pacta sunt servanda играет роль обеспечительного условия, гарантирующего обязательность действительных договоров вне зависимости от изменений геополитической конъюнктуры.
Важно и такое понимание обязательности международного договора, которое увязывается с согласительной природой формирования договорных норм. По мнению О. И. Тиунова, «обязательность» заключенных соглашений (договоров) «выражает
отношения долженствования, "заданность" деятельности субъектов права, когда они должны поступать именно так, а не иначе»
[13]. В силу того что способом создания нормы международного права является соглашение (посредством согласования воль
[14]), именно соглашение необходимо считать критерием юридической обязательности международно-правовой нормы (договорной или обычной). Принцип pacta sunt servanda в полной мере отражает эту концепцию: то, о чем договорились (пришли к согласию), должно соблюдаться. По замечанию В. Я. Суворовой, «каждая международно-правовая норма обязательна уже в силу заложенного в ней согласия государства» [15]. О. И. Тиунов полагает, что обязательность в конечном итоге ведет к необходимости субъекта международного права организовать свою волю таким образом, чтобы способствовать реализации соглашения (договора). Д. Пруит склонен придавать значение не качественной характеристике — согласительной природе договорных отношений, а количественной — числу соглашений между государствами. По его мнению, «чем большее число соглашений действует между двумя нациями и чем более они значительны для них, тем более обязывающими является каждое из них» [16].
Существенное внимание юридическому содержанию принципа pacta sunt servanda в международном праве уделялось в советский период развития отечественной науки международного права. Научные исследования того времени отличает стремление идеализировать значение принципа, признавая за ним не только универсальный характер, но и не допуская отступления от буквы международного договора. Во время Венской конференции 1968—1969 гг. советская делегация высказывала мнение о том, что «точное применение договоров имеет существенное значение для устойчивых международных отношений» [17]. А. Н. Та-лалаев полагает, что принцип pacta sunt servanda означает «строгое и точное соблюдение» вытекающих из международного договора обязательств [18]. О. И. Тиунов несколько смягчает подход к пониманию сущности рассматриваемого принципа, указывая, что «честное соблюдение международных договоров означает строгое следование как букве, так и духу договора» [19]. При таком взгляде принцип pacta sunt servanda объединяет как очевидную обяза-
тельность всех правомерных договоров (соответствие букве), так и необходимость их добросовестного выполнения (соответствие духу). Некоторым зарубежным исследователям также свойственно рассматривать сущность принципа pacta sunt servanda как пронизывающего все международное право и предполагающего скрупулезную точность в выполнении обязательств не только с позиции буквы, но и духа международного договора [20]. Полагаем, вести речь о точном и неукоснительном соблюдении обязательств по международному договору можно в случаях, когда договор имеет абсолютные показатели выполнимости (например, количественные ограничения, стоимость товаров или услуг и пр.). В большинстве же публичных международных договоров заложены обязательства сторон общего характера, выполнение которых во многом зависит от добросовестности поведения сторон в договоре. В этом смысле отсутствует единый алгоритм, обеспечивающий выполнение договорных обязательств, однако общим обеспечительным условием неизменно остается обязательность договора (принцип pacta sunt servanda) при дискреционном праве сторон в договоре выбирать способы выполнения обязательств по нему.
Придавая большое значение принципу pacta sunt servanda (а впоследствии и принципу добросовестного выполнения обязательств), ученые советского периода вместе с тем не относили названный принцип к разряду «основных норм». Г. И. Тункин писал: «Если правильно, что без того или иного принципа невозможно существование современного международного права, то это еще не значит, что такой принцип является "основной нормой" в том смысле, что все международное право покоится на ней и исходит из нее. Таково положение и с нормой pacta sunt servanda» [21]. Ученому вторит А. Н. Талалаев, критикующий позиции «буржуазных» юристов, в частности Г. Кельзена и Д. Анцилотти, относительно основного характера нормы pacta sunt servanda как не имеющие юридического обоснования [22]. Такая критика справедлива в силу того, что принцип pacta sunt servanda развивался так же, как и иные принципы и нормы международного права и имеет ту же согласительную природу.
Коль скоро принцип pacta sunt servanda не отнесен к «основной норме» международного права, достаточно важным будет
выяснить, является ли он обязательным, императивным принципом (jus cogens).
Императивным следует считать такой принцип (или норму), действие которого государства не могут приостановить по соглашению в своих взаимных отношениях. Это обстоятельство не означает бессрочности действия международных договоров и не отменяет возможности их изменения и прекращения. Однако в любой момент времени, когда международный договор считается действующим и действительным, он подлежит выполнению на основании императивного принципа. Например, в Лондонском протоколе 1871 г. между Австро-Венгрией, Великобританией, Германией, Италией и Турцией был впервые в договорной форме закреплен принцип pacta sunt servanda и за существенное начало международного права признавалось то, что ни одна держава не может ни освободить себя от обязательств трактата, ни изменить его постановлений иначе как с согласия договаривающихся сторон, достигнутого посредством дружеского уговора» [23].
Следует отметить, что в науке международного права представлена концепция, сторонники которой в принципе отрицают наличие императивных норм в международном праве (Г. Келзен, П. Гуггенхайм, Г. Шварценбергер, А. Серени). Главный аргумент об отсутствии jus cogens сводится к непризнанию за международным правом свойств хорошо организованной и эффективной правовой системы. Так, по утверждению Г. Шварценбергера, императивные нормы, в отличие от диспозитивных, предполагают существование эффективного юридического порядка, имеющего законодательные и судебные органы, которые могут создавать принципы публичного порядка и могут в конечном итоге опираться на преобладающую физическую силу [24]. Отметим, что в современной международно-правовой доктрине существует справедливое мнение, согласно которому представления о международном праве как о жестко детерминированной системе, подкрепленной механизмом принуждения, не соответствуют объективной действительности [25]. Если международное право изначально не отвечает и не может отвечать требованиям, предъявляемым Г. Шварценбергером, обосновывать отсутствие императивных норм этим обстоятельством неверно.
Справедливости ради следует указать, что в противовес отрицанию jus cogens
были и сторонники данного явления в международном праве, хотя некоторые из них были крайне осторожны в своих высказываниях по этому поводу (Г. Даам, У. Шойнер, Ш. Руссо, П. Ретер, Р. Куадри, Х. Аречага). В настоящее время наличие jus cogens практически не подвергается сомнению; кодифицированные нормы Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. [26], а также Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями от 21 марта 1986 г. [27] являются тому подтверждением. К императивным принципам следует отнести все основные общепризнанные принципы современного международного права [28]. И принцип pacta sunt servanda относится к их числу. «Как фундаментальный принцип, без которого невозможно существование международного права, поддержание мира и межгосударственного сотрудничества, этот принцип относится к императивным нормам современного международного права», — пишет А. Н. Талалаев [29]. Немецкий ученый К. Страпп в работе «Международное правонарушение» отмечает в качестве бесспорного факта наличие в международном праве некоторых правил, подлежащих всеобщему (универсальному) применению. К их числу относится и максима pacta sunt servanda, выступающая мерой обязанности и критерием (тестом) ответственности государств [30]. Ф. Лист и А. Тейзен характеризуют принцип pacta sunt servanda в качестве фундаментального принципа всего международного права, что не подлежит обсуждению [31]. Л. А. Камаровский подчеркивал, что «обязательность договоров вытекает прямо и с логической необходимостью из основных положений права, обеспечивающих мирное сожительство народов» [32]. Ф. И. Кожевников писал, что «принцип pacta sunt servanda является основой всяких международных отношений и вытекает из самой природы международного общения государств» [33]. По мнению Дж. Фиц-мориса, принцип pacta sunt servanda «является принципом естественного права, обладающим характером jus cogens постулатом международного права, дающим системе последнего объективную действительность, т. е. действительность, независимую от согласия единиц, являющихся его субъектами» [34]. Правило pacta sunt
servanda «лежит в основе всей структуры международного права» [35], указывал Специальный комитет Генеральной ассамблеи ООН по принципам международного права. Императивный характер нормы pacta sunt servanda признает и О. И. Тиунов, характеризуя ее как норму общего международного права, отклонение от которой недопустимо [36].
Заслуживают внимания мнения, согласно которым принцип pacta sunt servanda сложно отнести к jus cogens ввиду наличия в теории и практике международного права clausula rebus sic stantibus (клаузулы неизменности обстоятельств). Так, Т. Элайес считает последнюю исключением, не позволяющим говорить об императивном характере pacta sunt servanda [37]. Л. А. Алексидзе также склонен отрицать императивный характер принципа международного права со ссылкой на clausula rebus sic stantibus, так как в конечном счете все зависит от того, смогут ли договориться два государства [38].
Полагаем, возможность применения клаузулы rebus sic stantibus не влияет на императивный характер принципа pacta sunt servanda как такового. Исключительный, коренной характер изменений обстоятельств, способствовавших заключению международного договора, является не столь частым явлением, чтобы ссылки на clausula rebus sic stantibus из категории исключений перевести в разряд правил. Г. Ламмаш в своей работе «Международное право в послевоенный период» настаивает на необходимости строгого соблюдения международных договоров и сводит случаи применения rebus sic stantibus лишь к двум видам договоров: 1) договоры, согласно которым побежденное государство уступает часть своей территории победителю (такие соглашения не содержат обязательств воздержаться от попыток вернуть эту территорию в будущем) [39]; 2) союзнические договоры. Для всех остальных международных договоров, имеющих силу и подлежащих выполнению, действует только правило pacta sunt servanda [40]. Крайне важно не увязывать императивный характер pacta sunt servanda с существованием клаузулы неизменности обстоятельств, а понимать, что практическое использование клаузулы не нарушит jus cogens только если будет добросовестным.
Резюмируя анализ различных мнений относительно юридической природы и сущности принципа pacta sunt servanda, следует сделать ряд выводов. Во-первых, принцип утвердился в современном международном праве в качестве jus cogens. Во-вторых, императивный характер принципа выступает одной из основ обязательности международных договоров, равно как и согласительная природа самих договорных норм; в то же время нельзя не брать в расчет заинтересованность государств и пользу, получаемую от выполнения договорных обязательств, при оценке степени обязательности международного договора (субъективный показатель) и его реальной выполнимости. В-третьих, принцип pacta sunt servanda имеет существенное исключение в виде clausula rebus sic stantibus, которое не отменяет, однако, его характера jus cogens. В-четвертых, принцип pacta sunt servanda является концентрацией представлений об обязательности выполнения международных договорных обязательств, носит универсальный характер, т. е. применим к любым договорным режимам вне зависимости от состояния развития международного права и международного правопорядка. В-пятых, принцип pacta sunt servanda является основной предпосылкой формирования институционального механизма обеспечения выполнения обязательств по международным договорам, гарантирующей обязательность международных договоров. q
1. См. подробнее: Симонова (Никитенко) Н. С. Институциональный механизм обеспечения выполнения обязательств по международным договорам: понятие, основные элементы / / Моск. журн. междунар. права. 2013. № 3. С. 60—77.
2. Полдников Д. Ю. Проблема обязательности договоров : взгляд Саламанской школы XVI века // Право. 2011. № 2. С. 39.
3. Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. В 2 т. М., 2008. Т. 1. С. 299.
4. Там же. С. 300.
5. Тункин Г. И. Теория международного права. М., 2006. С. 140.
6. Мартенс Ф. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 301.
7. Sheikh A. International Law and National Behavior. A Behavioral Interpretation of Contemporary International Law and Politics. New-York, London, Sydney, Toronto, 1974. P. 254.
8. Капустин М. Международное право : конспект лекций / / Золотой фонд российской науки международного права. Т. 1. М., 2007. С. 176. Печатается по изд. 1873 г.
9. Там же. С. 211.
10. McGhee G. East-West Relations Today // US Department of State Bulletin. 1964. N 1292. P. 488.
11. Мингазов Л. Х. Эффективность норм международного права : теоретические проблемы : дис. ... д-ра юрид. наук. Казань, 2000. С. 287-288.
12. Кроме выгоды автор называет также привычку, престиж и боязнь репрессий. См.: Holsti K. J. International Politics. A Framework for Analysis. New Jersey, 1967. P. 411.
13. Тиунов О. И. Принцип соблюдения международных обязательств. М., 1979. С. 75.
14. См., напр.: Пугина А. О. Международное правотворчество как особый вид создания системы норм / / Междунар. публичное и частное право. 2008. № 1. С. 4—6.
15. Суворова В. Я. Рецензия // Изв. вузов. Правоведение. 1976. № 6. С. 132. Рец. на кн.: Тиунов О. И. Принцип соблюдения договоров в международном праве. Пермь : Изд-во Перм. ун-та, 1976. 152 с.
16. Pruitt D. Foreign Policy Decision. Threats and Compliance to International Law // American Society of International Law. Proceedings, 58th Annual Meeting. Washington, 1964. P. 56-57.
17. Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. 2. Действие международных договоров. М., 2006. С. 15.
18. Талалаев А. Н. Право международных договоров. Действие и применение договоров. М., 1985. С. 6, 7, 11.
19. Тиунов О. И. СССР и обеспечение международных договоров : учеб. пособие. 2-е изд., перераб. и доп. Иркутск, 1989. С. 19.
20. Ion Th. P. Sanctity of Treaties // The Yale Law Journal. 1911. Vol. 20, No. 4. P. 280.
21. Тункин Г. И. Указ. соч. С. 197.
22. Там же. С. 11.
23. Лондонская конференция. СПб., 1871. С. 9-10.
24. Schwarzenberger G. A manual of International Law. 5th edition. London, 1967. P. 29-30.
25. Смбатян А. С. Эволюция международного правопорядка: универсализация или фрагментация? // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2013. № 6. С. 51.
26. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/ conventions/ law_treaties.shtml; Международное публичное право : сб. документов. Т. 1. М., 1996. С. 67-87; Doc. UNO A/Conf. 39/27, 23 May 1969. P. 16.
27. Работа комиссии международного права. Изд. 4. Нью-Йорк, 1988. С. 398-437; Действующее международное право. Т. 1. М., 1996. С. 372-409; Международное публичное право : сб. документов. Т. 1. С. 87-113. Конвенция в силу не вступила. Россия не является участником Конвенции.
28. См., напр.: Тункин Г. И. Указ. соч. С. 140.
29. Талалаев А. Н. Указ. соч. С. 21.
30. Strupp K. Das Volkerrechtliche Delikt. V. III, part 1a of Handbuch des Völkerrechts, edited by Professor Fritz Stier-Somlo. Berlin, 1920. 223 p. Цит. по: Borchard E. M. Review // The American Journal of International Law. 1921. Vol. 15. N 1. P. 146.
31. Liszt F., Teisen A. The Reconstruction of International Law // University of Pennsylvania Law Review and American Law Register. 1916. Vol. 64, No. 8. P. 767.
32. Камаровский Л. А., Ульяницкий В. А. Международное право. М., 1908. С. 117.
33. Цит. по.: Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. 2. С. 4.
34. Fitzmaurice J. British Year Book of International Law. 1959. P. 195. Цит. по.: Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. 2. С. 2.
35. Doc. A/AC/25L. 38/Add.7. April 21, 1966. P. 4.
36. Тиунов О. И., Каширкина А. А., Морозов А. Н. Выполнение международных договоров Российской Федерации. М., 2012. С. 13, 15.
37. Elias T. New Horisons in International Law. 2nd ed. Dordrecht, 1992. Цит. по: Талалаев А. Н. Указ. соч. С. 21-22.
38. Алексидзе Л. А. Некоторые вопросы теории международного права. Императивные нормы. Jus cogens. Тбилиси, 1982. С. 323.
39. Lammasch H. Das Völkerrecht nach dem Kriege. Oslo. Vol. 3. P. 160-162.
40. Op. cit. P. 162-172.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Алексидзе Л. А. Некоторые вопросы теории международного права. Императивные нормы. Jus cogens / Л. А. Алексидзе. - Тбилиси : Изд-во Тбилис. ун-та, 1982. - 425 c.
Камаровский Л. А. Международное право / Л. А. Камаровский, В. А. Ульяницкий. — М., 1908. — 412 с.
Капустин М. Международное право : конспект лекций / / Золотой фонд российской науки международного права. — Т. 1. — М., 2007. — Печатается по изд. 1873 г.
Лондонская конференция. — СПб. : [б. и.], 1871. — 215 с.
Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. 2. Действие международных договоров / И. И. Лукашук. — М. : Волтерс Клувер, 2006. - 342 с.
Мартене Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. В 2 т. / Ф. Ф. Мар-тенс ; под ред. В. А. Томсинова. — М. : Зерцало, 2008. — Т. 1. — 391 с.
Международное публичное право : сб. документов. Т. 1. — М. : БЕК, 1996. — 282 с.
Мингазов Л. Х. Эффективность норм международного права: теоретические проблемы : дис. ... д-ра юрид. наук / Л. Х. Мингазов. — Казань, 2000. — 464 с.
Полдников Д. Ю. Проблема обязательности договоров: взгляд Саламанской школы XVI века // Право. — 2011. — № 2. — С. 39—50.
Пугина А. О. Международное правотворчество как особый вид создания системы норм // Междунар. публичное и частное право. — 2008. — № 1. — С. 4—6.
Действующее международное право. Т. 1. — М. : Моск. независимый ин-т междунар. права, 1996. — 409 с.
Самбатян А. С. Эволюция международного правопорядка: универсализация или фрагментация? / / Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11, Право. — 2013. — № 6. — С. 50—57.
Симонова (Никитенко) Н. С. Институциональный механизм обеспечения выполнения обязательств по международным договорам: понятие, основные элементы // Моск. журн. междунар. права. — 2013. — № 3. — С. 60—77.
Суворова В. Я. Рецензия // Изв. вузов. Правоведение. — 1976. — № 6. — С. 132—133. — Рец. на кн.: Тиунов О. И. Принцип соблюдения договоров в международном праве. — Пермь : Изд-во Перм. унта, 1976. — 152 с.
Талалаев А. Н. Право международных договоров : Действие и применение договоров / А. Н. Талалаев. — М. : Междунар. отношения, 1985. — 219 с.
Тиунов О. И. Принцип соблюдения международных обязательств / О. И. Тиунов. — М. : Междунар. отношения, 1979. — 273 с.
Тиунов О. И. СССР и обеспечение международных договоров : учеб. пособие / О. И. Тиунов. — 2-е изд., перераб. и доп. — Иркутск : Изд-во Иркут. унта, 1989. — 267 с.
Тиунов О. И. Выполнение международных договоров Российской Федерации / О. И. Тиунов, А. А. Каширкина, А. Н. Морозов. — М. : Норма, 2012. — 319 с.
Тункин Г. И. Теория международного права / Г. И. Тункин ; под общ. ред. Л. Н. Шестакова. — М. : Зерцало, 2006. — 396 с.
Borchard E. M. Review // The Amerkan Journal of International Law. — 1921. — Vol. 15, N 1. — P. 135—176.
Do^ A/AC/25L. 38/Add.7. April 21, 1966. P. 3—27.
Do^ UNO A/Conf. 39/27, 23 May 1969. P. 16.
Fitzmaurice J. British Year Book of International Law. 1959. — 432 p.
Holsti K. J. International Politics. A Framework for Analysis. New Jersey, 1967. — 712 p.
Ion Th. P. Sanctity of Treaties // The Yale Law Journal. - 1911. - Vol. 20, N 4. - 382 p.
Lammasch H. Das Völkerrecht nach dem Kriege. — Oslo : Publications de l'Institut Nobel norvegien. Vol. 3. - P. 160-162.
Liszt F. The Reconstruction of International Law / F. Liszt, A. Teisen // University of Pennsylvania Law Review and American Law Register. — 1916. — Vol. 64, N 8. - P. 765-796.
McGhee G. East-West Relations Today // US Department of State Bulletin. 1964. -No. 1292. - 562 p.
Pruitt D. Foreign Policy Decision. Threats and Compliance to International Law / / American Society of International Law. Proceedings, 58th Annual Meeting. - Washington, 1964. - P. 56-57.
Schwarzenberger G. A manual of International Law. - 5thedition. - London : Steven and Sons Ltd., 1967. - 317 p.
Sheikh A. International Law and National Behavior. A Behavioral Interpretation of Contemporary International Law and Politics. - New-York, London, Sydney, Toronto : John Willey and Sons Inc., 1974. - 352 p.
Pacta Sunt Servanda Principle
in the Mechanism of Ensuring for Meeting
Commitments under International Treaties
© Simonova N., 2015
An article emphasizes the juridical content and essence of the pacta sunt servanda. The author takes up position which explains obligatoriness of international treaties through conciliation nature of contractual rules and mutual interest of the parties to a treaty. The article deals with the pacta sunt servanda as jus cogens and substantiates that the principle is a significant precondition for the mechanism of ensuring for meeting commitments under international treaties.
Key words: pacta sunt servanda; international treaty; meeting commitments; ensuring commitments.
