CC BY
41
Разумова И.А. Культурные ландшафты Кольского Севера: города
у «Большой Воды» и Хибин. Социально-антропологические очерки. СПб.: Издательский Дом «ГАМАС», 2009. 160 с.
Рассохина Н. Город рос вместе со мной // Заполярная руда. 2009. 14 ноября. С. 13. Рыжов А.С. Быль о горняцком городе. Документальное исследование. Мурманск: МИПП «Север», 2004. 164 с.
Степурко В. Хроника минувших дней, или По страницам старых газет // Заполярная руда. 2008. 18 октября. С. 13.
Ушаков И.Ф. Избранные произведения. В 3 т.: Историко-краеведческие исследования. Т.1. Кольская земля. Мурманск: Кн. изд-во, 1997. 648 с.
Эйве С. «Я - поэт из Оленегорска...» // Заполярная руда. 2007. 7 апреля. С. 3.
Это мой город. Материалы городского конкурса творческих работ, посвященного 60-летию г. Оленегорска. Оленегорск, 2010. 154 с.
Сведения об авторе
Змеева Ольга Васильевна,
кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра гуманитарных проблем Баренц-региона Кольского научного центра РАН
Zmeyeva Olga Vasiliyevna,
PhD (Histoiy), Research Fellow of the Barents Centre of the Humanities of the Kola Science Сentre, RAS
УДК 316.52 (470.21):392.5:314.7(-54.73)(=945.41)
Е.В.Бусырева
БРАКИ В ИСТОРИИ ФИНСКИХ ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКИХ СЕМЕЙ: БИОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Аннотация
Обсуждаются отдельные аспекты межэтнических браков на примере финских семей на Кольском Севере. Рассматриваются биографические траектории сквозь призму брачных событий. Автор основывается на биографических интервью и документах семейных архивов. Выявляются определенные черты брачного поведения в контексте культурноассимиляционного процесса.
Ключевые слова:
биографический метод, переселенческие семьи, брачное поведение, финны, межэтнические браки.
E.V.Busyreva
MARRIAGES IN FINNISH MIGRANTS’ FAMILY HISTORIES: BIOGRAPHIC ASPECT
Abstract
Some problems of interethnic marriages are discussed. The subject is biographical trajectories by Finnish families on the Kola Peninsula through the prism of marriages. The author relies on the biographical interview and private documents. Some features of matrimonial behaviour in the context of cultural assimilation process in families are revealed.
Key words:
biographical method, migrants’ families, matrimonial behaviour, Finns, interethnic marriages.
Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда по проекту 12-11-51003а «Мемориальная культура переселенческих семей Крайнего Севера».
Этнографические исследования семейно-брачных отношений традиционно фокусируются на изучении национально-смешанных семей, поскольку межэтнические браки оказывают сильное влияние на развитие этнических процессов. Исследование этнических процессов - одно из центральных направлений этнографической науки, а семья представляет собой микросферу этнических процессов. Наше обращение к теме брачных отношений вызвано тем, что в последнее время наблюдается значительный исследовательский интерес к проблемам формирования семьи, в том числе и к проблемам межэтнических семей: мотивам заключения брака и развода, психологии супружеских отношений, в том числе в межэтнических союзах. Острота этих вопросов связана с динамикой этнических и демографических процессов. С одной стороны, интенсивные миграции приводят к возрастанию доли межэтнических браков. С другой стороны, в настоящее время наблюдаются всплески этнической ксенофобии, которые предположительно должны тормозить этот процесс. Межэтнические супружеские союзы, в свою очередь, способствуют преодолению культурных дистанций на межличностном уровне, а это важно с точки зрения преодоления этнофобии в обществе в целом.
Другой круг вопросов связан с изменением способов формирования семей, в том числе в среде российской молодежи, а также представителей других возрастных групп [Разумова, 2011]. Наблюдаемые тенденции в области брачных стратегий объективно приводят к снижению стабильности супружеских союзов и уровня детности семей. В связи с этими тенденциями закономерен интерес к матримониальному поведению разных категорий людей. Данный тип брачного поведения включает брачные стратегии индивидов и семей, установки в отношении брака, мотивы вступления в брак, представления о супружеской жизни и «идеальном браке» и т.д. Рассмотрение брачной истории и культурного опыта отдельных семей помогает, по нашему мнению, проанализировать динамику представлений и практик, связанных с браком, выявить возможности семьи в трансляции брачных моделей. При сборе и анализе данных мы старались обращать внимание не только на фактические сведения, но и на то, как брачные события сохраняются в коллективной семейной
и индивидуальной памяти информантов. Значительная часть информации
ретроспективна и воссоздается на основе устных сообщений, которые включают оценки, субъективные представления и, в любом случае, являются результатом осмысления (или переосмысления) прошлого в виде семейной биографии.
Межэтническим бракам в Мурманской обл. всегда способствовала полиэтничность национального состава региона. Мы провели исследование, цель которого проследить брачные связи в смешанных семьях респондентов, признающих свои финские корни, с точки зрения этнической принадлежности супругов. С одной стороны, семья не только долго сохраняет специфические этнические черты, но и сама играет важнейшую роль в их воспроизводстве. С другой стороны, межэтнические браки способствуют ассимиляционным
процессам. Вопрос о том, может ли быть разрешено это противоречие за счет действия каких-то семейных культурных механизмов, является открытым. В этом смысле любое исследование на микроуровне, на наш взгляд, способно прояснить, какие возможны варианты и возможны ли они в принципе.
В исследовании мы рассматривали семейные и индивидуальные биографические траектории с акцентом на брачных событиях. Учитывались социальная принадлежность партнеров, места их рождения и ролевые отношения
в семье. В работе с информантами использован в первую очередь биографический метод.
Основным материалом послужили интервью, полученные у восемнадцати респондентов, а также их семейные архивы и архив ГОУ ГАМО в г.Кировске. Данные были схематизированы, примеры схем мы приводим в статье. Приводя собранную биографическую информацию, мы намеренно, чтобы не прибегать к обильному цитированию, чаще используем простой пересказ, отчасти ориентированный именно на те понятия и речевые конструкции, которые употребляли в своих рассказах информанты.
Изучению проблем межнациональных браков способствуют работы ВИКозлова, Ю.ВАрутюнян и других этнологов. Брачные традиции финнов-ингерманландцев затрагивались в работах Э.Г.Карху, А.Ю.Заднепровской и ряда других авторов. Мы опирались также на исследования И.А.Разумовой, посвященные этнокультурным аспектам функционирования семьи на Кольском Севере.
История брачных отношений финнов
В середине XIX в. ингерманландские финны подразделялись на две локальные группы: саваков (savakko) и эвримейсов (ayramбmen). Выходцы из северозападной части Карельского перешейка, из Эуряпяя, стали называть себя «эвримейсет». Переселенцы из Восточной Финляндии (земли Саво) образовали группу саваков (савакот). Каждая группа имела свои отличия. Между группами было не принято вступать в смешанные браки. Однако к ХХ в. различия между группами стерлись [Заднепровская, 2002: 529].
Кольский Север за период интенсивной колонизации (с 1870-х гг.) и особенно хозяйственного освоения в советское время стал территорией, на которой оказались представители подавляющего большинства народов России и СССР. В настоящее время здесь не выявлены какие-либо эндогамные объединения и соответствующие установки по этническому, религиозному или иным принципам, что выражается в активном смешении, создании гетероэтнических семей [Разумова, 2009: 39]. Финское население не составило исключения. Вместе с тем, как и у других народов, их брачные стратегии не могли не включать известный этнический дифференциал. Этнографы, особенно активно работавшие на Кольском п-ове в 1920-1930-е гг., естественно, не обошли вниманием этот аспект межэтнических взаимодействий. В частности, отмечалось, что в Княжой губе, где преобладало карельское население, случались редкие смешанные браки с финляндцами, но с русскими и норвежцами карелы не вступали в брак [Никольский, 1927: 98]. Большое значение этому вопросу в связи с проблемой ассимиляции саамов (лопарей) придавал В.К. Алымов. По его данным, скрещения лопарей путем браков с соседними оседлыми народностями, в особенности с русской, вообще далеко нередки, но эти скрещения почти всегда влекут за собой потерю «племенных лопарских черт». Лопарка, вышедшая замуж за русского или за финна, перестает быть лопаркой. Представители народностей, ведущих оседлую жизнь, не идут в качестве супругов к лопарям в тундру, не меняют свой оседлый быт на тот, который для них кажется низшим в сравнении с их бытом [Алымов, 1930: 99-100]. Доля межэтнических браков финнов с карелами всегда была достаточно высока за счет этнокультурной и территориальной близости финнов и карелов.
По свидетельству Э.Г.Карху, в 1920-х гг. в ингерманландской деревне население оставалось по-прежнему гомогенным, финским. Невест брали из других финских деревень, поскольку этнически смешанные браки еще не стали распространенными. Этнически гомогенные браки, как известно, являются важным фактором стабильности этноса и воспроизводства его в социальном отношении путем передачи новому поколению языка, культуры, хозяйственно-бытовых традиций и т.д. Характерной чертой
ингерманландских семей было то, что женщины рожали много детей, но детская смертность оставалась в те годы весьма значительной [Карху, 1999: 130]. Редкость межнациональных браков объясняется компактностью расселения ингерманландцев до начала процесса их депортации после раскулачивания. Таким образом, до 1920-х гг. сохранялась традиция эндогамии, предписывающая заключение брака в пределах определенной социальной или этнической группы
и являющаяся стабилизатором и защитным механизмом этноса. Как правило, именно семья выступает в качестве важнейшего канала передачи культурной информации, как и овеществленных результатов ее реализации в прошлом. В результате, сохраняя этническую однородность семей внутри этноса, эндогамия тем самым обеспечивает поколенную преемственность характерной для него культуры. Закономерно, что информанты самого старшего поколения сохранили в большей степени черты материнской финской самобытности. Фактическая эндогамия в среде ингерманландских финнов в прошлом имела место в силу преобладания однородных браков в среде сплошного сельского финского населения [Крюков, 2000].
В послевоенное время смешанные браки стали нормой жизни. Их преобладание привело к быстрому уменьшению численности ингерманландских финнов. Запрет на возвращение в родные места вплоть до 1954 г., нарушение исторических границ расселения привели к распылению (дисперсии) ингерманландцев и значительной их ассимиляции [Заднепровская, 2002: 538]. Рост численности межнациональных браков в СССР трактовался как показатель развития дружественных межнациональных отношений, что, безусловно, в какой-то степени верно [Этносоциология, 1998: 213]. В то же время вступление в межнациональный брак служило способом адаптации индивидов и семей к жизни в иноэтническом окружении в определенных социально-исторических условиях. Первое поколение мигрантов стремилось сохранить этническую культуру и идентичность, второе поколение - дети мигрантов - старалось отказаться от культуры предков и полностью воспринять культуру доминирующего большинства, третье же поколение - внуки - нередко склонялись к обретению прежней идентичности, однако не теряя при этом и вновь приобретенной [Этносоциология, 1998: 224-225]. Воздействие на этнические процессы национально смешанных браков особенно ощутимо во втором поколении. Формируются черты интегрированной культуры (оба этноса родителей) [Терентьева, 1972: 50].
Отсутствие внутренних установок на этническую эндогамию в сочетании с дисперсностью проживания привело к возрастанию доли межэтнических браков среди финнов вплоть до их полного преобладания. Результат - старение народа. Этносоциологи фиксируют немногочисленность - если не фактическое отсутствие - возрастных групп до 30 лет, представители которых определяли бы себя как финны [Крюков, 2000]. В настоящее время экзогамия «превысила критический уровень». В последние годы наблюдается тенденция к панмиксии (смешиванию [Советский..., 1987: 963]), когда этническая принадлежность супруга вообще не имеет значения для вступающих в брак. По данным этносоциологического исследования в Карелии, в 1996 г. в межнациональных браках состояли более 70% опрошенных финнов. При этом высокий уровень межнациональной брачности (от 88 до 92%) был зафиксирован не только
у молодежи, но и у людей среднего и пожилого возраста. Даже у лиц 65 лет и старше почти каждый второй имел супруга не своей национальности. Только 41% родителей в национально-смешанных семьях отнесли своих детей к финской национальности [Материалы по истории...].
В настоящее время поколение до 30 лет - это финны на 50% и менее по происхождению. Их этническое самосознание весьма неопределенно.
В данном случае только для удобства формулировок под типом брака мы имеем в виду этническую конфигурацию супружеского союза и порожденной им нуклеарной семьи. Этническая принадлежность определялась нами по самоидентификации информантов и сведениям, которые они сообщали о родственниках. Кроме того, мы учитывали и в необходимых случаях по возможности обсуждали с информантами паспортные данные о национальности членов семей.
Мы попытались схематизировать брачные связи членов семей информантов с тем, чтобы нагляднее представить этническую принадлежность брачных партнеров (рис. 1-3).
Условные обозначения:
= - брак,
0 - женщина,
А - мужчина,
1 - отношения порождения.
Семьи наших информантов можно разделить по трем основным типам межэтнических браков:
1-й тип - браки между финнами и русскими (Ю, Я5, Я10, Я11, Я12, Я13, Я14,
Я15);
2-й тип - браки между финнами, карелами и русскими (Я6, Я7, Я9, Я18);
3-й тип - полиэтнические браки (Я1, Я2, Я8, Я16, Я17).
Особый тип (4) представляет семья Я4 - это моноэтническая семья. Родители Я4 поженились еще до выселения из Ингерманландии, поэтому
их брак эндогамный. Братья и сестры Я4 умерли детьми, а сама она замуж не вышла, детей нет. Есть кузины в Финляндии (и их потомки) из моноэтнических семей, поскольку они родились в Финляндии.
Рассмотрим примеры семейно-брачных траекторий наших информантов.
Семья К2 (Ж., 1946). Родители - ингерманландцы. Родом из Ленинградской обл. Отец перед революцией переехал из деревни в Санкт-Петербург, чтобы учиться в гимназии, потом в вузе. Предки Я2 относились к крестьянскому сословию, однако дед Я2 был офицером Ингерманландского Егерского полка и старался, чтобы его сын получил хорошее образование. В начале 1920-х гг. отец Я2 познакомился со своей будущей женой, которая приехала в Ленинград из деревни в поисках работы. Она рано осталась сиротой. Два ее брата были сосланы в Хибины, где вскоре умерли.
У родителей отца Я2 было восемь детей, четверо из них погибли во время Великой Отечественной войны. Перед войной дедушка (отец отца) расстался с семьей и переехал в Новгородскую обл. Дальнейшая его судьба неизвестна. О нем очень хорошо отзывалась мать Я2: «Справедливый был». А бабушка - «властная, но веселая, с некоторой ехидцей». Причина развода информанту неизвестна. Знает только, что дедушка «погуливал».
Отец Я2 сильно влюбился в свою будущую жену, хотя ко времени знакомства она была уже замужем. Отец отбил ее у первого мужа. В первом браке у матери не было детей, так как брак длился всего несколько месяцев.
У родителей было восемь детей: четыре сына и четыре дочери. Одна дочь умерла совсем маленькой. R2 - самая младшая (младше своего старшего брата на двадцать лет). Как высказалась Я2 «меня родили на радостях, что закончилась война». Старший брат не был женат, третий брат разведен, другие братья женаты на русских, сестры замужем за русскими.
Рис.1. Брачные связи в семье К2
младенцы
ижора
русская
русскии
близнецы
русскии
близнецы
русскии
русская
русскии
русская
Рис.2. Брачные связи в семье Я14
Что касается семейно-брачных отношений других родственников И2, то весьма интересна история ее двоюродной племянницы. Племянница, дочь двоюродной сестры по отцовской линии (двоюродная сестра сейчас живет в Финляндии) влюбилась в еврея (еще в России), но он не захотел на ней жениться, уехал в Израиль. Племянница, когда жила еще в Петербурге, познакомилась с курдом, забеременела от него и уехала в Израиль вслед за возлюбленным евреем. Старший сын (от курда) родился в Израиле. Племянница стала ортодоксальной иудейкой (и ее старший сын тоже), вышла замуж за другого еврея, который приехал в Израиль из Москвы, родила от мужа близнецов. С мужем возникли разногласия на религиозной почве (он не хотел соблюдать все иудейские правила). Развелись. Также причиной развода было то, что он фактически «сидел на шее у своей жены». Племянница хорошо образована и успешна. В совершенстве знает несколько языков. Весьма состоятельна. Отец ее старшего сына общается с ней. Живет сейчас в Германии.
А вот драматическая история тети. Двоюродная сестра матери И2 во время Великой Отечественной войны была вывезена в Финляндию. Там у нее появился богатый жених. Но после окончания войны отец И2 насильно вывез ее обратно в СССР, потому что обязан был так поступить (служил комиссаром, и в его обязанности входило возвращать обратно граждан СССР, вывезенных во время войны в Финляндию). Тетя стала жить в Тарту, она так и не вышла потом замуж, отец И2 «порушил ей жизнь». И2 отметила, что в их семье «все были однолюбы», по этой причине не у всех, к сожалению, личная жизнь сложилась так, как они мечтали в юности.
Как показало интервью, основным мотивом вступления в брак являлась любовь (симпатия). Для старшей сестры И2 основополагающим фактором создания семьи было желание родить ребенка (ей было 27 лет). Этническая принадлежность супруга (супруги) не имела значения, да и весьма проблематично при проживании в иноэтническом окружении сохранить «этническую чистоту». Поэтому главным мотивом был личный эмоциональный выбор.
Семья Я14. Как видно на схеме (рис.2), Я14 является двоюродной племянницей ИЗ и Я13. Бабушка (мать матери) - ингерманландка, из крестьян. Дед (отец матери) - ижора, из крестьян. Обе семьи были раскулачены и высланы на Кольский Север. Здесь (в Мончегорске) у них родились дочь (мать Я14) и сын (уже после смерти своего отца, ребенок умер в эвакуации в Архангельской обл.). Отец матери умер очень рано, в 28 лет, от туберкулеза. Брат бабушки (отец ИЗ) привез их из Мончегорска к себе в Тик-Губу после смерти зятя (отца матери Я14).
Брат бабушки (1910 г.р., отец И3) был женат на финке (она и трое детей умерли в эвакуации в Архангельской обл.). Средняя сестра бабушки (1912 г.р.) вышла замуж за русского, «прикрыласьрусской фамилией». Другой брат бабушки (1916 г.р.) окончил Кировский горный техникум и уехал в Краснодарский край. Сейчас его потомки живут в Финляндии [СА Я14]. У младшей сестры бабушки первый муж - финн. Они жили на станции Повенец, муж работал на строительстве Беломорско-Балтийского канала. После смерти мужа второй раз вышла замуж в Старых Апатитах за такого же, как и она, спецпоселенца, только русского. Однако невестка (жена ее брата (1904 г.р.), русская) не давала им спокойно жить. Она была намного младше своего мужа, по всей видимости, в ее собственной семье что-то не складывалось, вот она из зависти пыталась навредить другим. Как сказала Я14 (Ж., 1958): «У нее был странный характер, она лезла во все семьи и наговаривала, что финны такие-сякие и все в таком роде». На этой национальной почве второй брак распался. Как сказала Я14: «Она и в нашу семью пыталась внести раздор, но у нее ничего
не получилось». Я14 вспоминала: <«Двоюродные братья моей мамы <дети той самой русской невестки> бегали за мамой и дразнили «финка, финка». А мама потом и думает «так ведь и они такие же финны, моя мама и их отец - родные брат и сестра». Хуже националистов, чем русские нет. Русские даже этого не скрывают».
Дети от национально-смешанных браков обычно с рождения оказываются в нестабильной этнической обстановке, обусловленной двуязычием, синкретической культурой. В подавляющем большинстве случаев вступление в национально-смешанный брак не отражается на идентичности самих брачующихся, однако этническая ориентация детей в таких семьях становится весьма затруднительной. Чаще всего дети при самоопределении выбирают национальность либо отца, либо матери. Нередко выбор делается <в пользу» того родителя, чей социально-культурный статус выше (принадлежит к коренному или доминирующему этносу), т.е. чья этническая принадлежность более «престижна» [Козлов, 1975: 230]. С одной стороны, реальная этническая самоидентификация, как известно, не всегда совпадает с записью в паспорте. С другой стороны, ее документальная фиксация может способствовать соответствующему переопределению. В обоих случаях наблюдается в той или иной форме биэтническая идентичность. В СССР в начале 1930-х гг. была введена паспортная система, требующая твердой фиксации национальной принадлежности. По первоначальным правилам при получении паспорта допускался свободный выбор национальности, однако впоследствии этот выбор стал ограничиваться национальностью одного из родителей [Козлов, 1975: 230-231]. С учетом того обстоятельства, что в конце 1930-х гг. финны из-за своей национальной принадлежности сталкивались с серьезными проблемами, многие старались указать в паспорте национальность «русский». Так было и в роду ИЗ, Я13, Я14. Только одна из двоюродных сестер мамы Я14 была записана как «финка», причем оба ее родителя были финны: «Так она плакала из-за этого» (Я14).
Бабушка Я14 в 1950 г. в Старых Апатитах познакомилась с молодым мужчиной (русским). У них родился сын. Они прожили в гражданском браке около трех лет. Что случилось потом, неизвестно. Муж уехал в отпуск и не вернулся. Возможно, из-за того, что он был намного младше бабушки. Адрес он оставил, но бабушка не стала его разыскивать.
Мать замужем за русским (отец Я14). Родители расписались, когда должна была родиться Я14 (чтобы дать ребенку фамилию отца). Для того чтобы поставить штамп в паспорте, нужно было ехать из Тик-Губы в Кировск, поэтому многие регистрировали брак, когда уже рождались дети. Потом у родителей родилась еще одна дочь. Я14 замужем за русским. У нее два сына, внук.
На основании рассказа информанта можно предположить различные причины распада брака: личностные, поведенческие, возрастные и т.д. Тем не менее этническое несовпадение подчеркивается.
Данный пример представляет наиболее типичный из межэтнических браков, поскольку финны, проживая в русскоязычном окружении, чаще всего вступали в брак с русскими.
Семья Я18. Отец Я18 из американских финнов. Родители отца Я18 познакомились в США (корни обеих семей из Южной Финляндии). Дед Я18 был моряком. После женитьбы дед оставил работу моряка. Когда он по вербовке приехал в СССР, то стал работать строителем. У них родился единственный сын, отец Я18 [СА Я18]. Отец работал трактористом в совхозе в Олонецком районе. Мать Я18 - карелка. У матери была внебрачная дочь, поэтому мотивом для выхода замуж было желание «пристроиться, прикрыть свой грех», особой любви к мужу с ее стороны не было, а отец, конечно, женился по любви. Потом
много лет уже прожили, привыкли друг к другу. У родителей R18 родилось два сына и дочь (R18). Первый муж R18 - карело-финского происхождения, от которого родилась дочь (тоже давала интервью). R18 с первым мужем развелась и уехала в Апатиты со вторым мужем (тоже карело-финского происхождения). Поводом для развода было то, что первый муж стал выпивать, характерами не ужились. Дочь R18 замужем за русским, старовером из Новгородской области. Замуж вышла по большой любви. Два года встречались до армии, и два года дочь R18 ждала, когда жених вернется из армии. Дочь R18 хотела венчаться, но, поскольку у супругов различия в вероисповедании и веру свою никто менять не хотел, они решили просто зарегистрировать брак в ЗАГСе. У них двое детей. Предки мужа сестры R18 из канадских финнов. Сейчас живут в Карелии.
Из интервью выяснилось, что предки большинства информантов являются ингерманландцами, выходцами из Ленинградской области. Предки R6, R7, R12, R17, R18 - из южных районов Финляндии (отцы R6 и R18 приехали в СССР из США легальным путем по вербовке), R8 и R9 - из Северной Финляндии (Улеаборского района).
Материалы позволяют сделать вывод, что предки большинства информантов (за исключением R6, R12, R17, R18) имеют крестьянские корни. Отцы R2 и R10 переехали в Петроград, стали городскими жителями, получили высшее образование. Семь семей ингерманландцев раскулачили (R3, R4, R5, R11, R13, R14, R16). Как показали интервью, супруги происходили из одинаковой социально-экономической среды, в советский период особых различий между семьями не было. Большинство брачных союзов были гомогенными по образовательному уровню партнеров, иногда супруг имел более высокий образовательный статус (отцы R2 и R10, мужья R7 и R8), реже - жена (сестра и племянница R2). В одном случае жена занимала более высокую должность, чем муж, она продолжительное время была председателем колхоза (R6).
Важнейшая социальная функция брака - обеспечение стабилизации семьи и социализации детей [Харчев, 1970: 13]. В финских семьях каких-либо отличительных этнических особенностей в характере внутрисемейных отношений не выявлено. Семьи были в основном многодетные, распределение внутрисемейных ролей происходило следующим образом: «добытчиками» были мужья, а жены занимались домашним хозяйством и воспитанием детей. В последние десятилетия эта модель претерпела изменения. Если в начале ХХ в. в финских семьях рождалось 7-13 детей, то после Великой Отечественной войны постепенно происходит «раскрестьянивание» финских семей, количество детей сокращается в среднем до 3-4, и к концу ХХ в. оно сократилось в семьях до 1-2. Некоторые женщины воспитывают детей без мужей (сказывается материальная независимость женщин).
Как сообщали информанты, чаще всего браки создавались по любви. Но были и иные мотивы: например, родителей R8 сблизило несколько причин. Это стремление избавиться от одиночества, схожесть трагической судьбы (первого мужа матери расстреляли в годы репрессий, а первая жена отца и их трое детей умерли во время эвакуации в Архангельской обл.). Другие мотивы - желание завести семью, родить ребенка; в одном случае присутствовал мотив - желание «прикрыть свой грех» (рождение незаконнорожденного ребенка).
Повторные браки встречаются в каждой второй семье. Есть случай, когда женщина трижды выходила замуж (тетя R15). Чаще всего повторные браки возникали по причине смерти одного из супругов, но случались и разводы. О причинах разводов информанты либо не знают, либо стараются обходить эту тему стороной. По косвенным данным можно предполагать, что иногда поводом для развода был тяжелый характер одного из супругов. Другая причина - неумеренное употребление спиртных напитков кого-либо из супругов (это касается или русских,
или финно-русских супругов). Еще одна из причин разводов заключалась в том, что с конца 1930-х гг. финны подвергались депортациям, и жены уставали постоянно переезжать с детьми с места на место. Вынужденные миграции, как правило, отрицательно влияют на семьи, так как следствием переездов являются не только бытовая неустроенность, экономический спад семьи [Гаспарян, 1999: 44], но и социально-психологическая дестабилизация. В единственном случае брак (у тети ИЗ) распался на национальной почве (одна из родственниц «постаралась» внести разлад). Таким образом, на судьбу финских семей внешние факторы воздействовали существенно.
Представленный материал свидетельствует, что до начала 1930-х гг. (т.е. до раскулачивания) браки в финских семьях были этнически эндогамными в результате компактного проживания группы. Затем в результате дисперсного расселения финнов браки становятся преимущественно гетерогенными. Наиболее распространены межэтнические браки финнов с русскими, поскольку семьи наших информантов проживают преимущественно среди русского населения. До Великой Отечественной войны на Кольском п-ове были зафиксированы браки саамов с финнами и карелами, а также финских колонистов с норвежскими колонистами (семья Я8). Также нередко встречаются браки финнов с карелами (и до войны, и после). В настоящее время именно в финно-карельских семьях более всего проявляется финская идентичность. Представители близкородственных этносов по умолчанию или (реже) эксплицитно признают финский культурно-статусный приоритет.
Представители российских финских семей в силу разных обстоятельств оказались оторванными от исконных мест своего проживания. В такой ситуации возможны разные модели брачных стратегий, опосредованные этническими установками. Одна из них воплощается в тенденции к усилению этнической эндогамии во имя «сохранения своего народа», к большей или меньшей (по мере реальных возможностей) культурной изоляции и т.п. Другая стратегия, напротив, предполагает «открытый» способ взаимодействия с этносами-соседями. В нашем случае доминирует вторая модель. Утверждению стратегии второго типа способствуют модернизированные брачные установки, в соответствии с которыми заключение брака - дело индивидуального и в основном эмоционального выбора. В обследованных нами родственных группах встречаются брачные отношения потомков финских семей с американцами, евреями, курдами, татарами, эвенами, юкагирами. Родовая причастность к финской культуре постепенно становится фактом социальной памяти, элементом «наследия», а в ряде случаев - инструментом социальной мобильности (обоснованием эмиграции). Несмотря на то что в большинстве случаев доля «финской крови» в потомках весьма мала, все они знают о своих финских корнях, интересуются историей своего рода, а некоторые из них этнически причисляют себя к финнам.
Сокращения:
Я - информант (с порядковым индексом),
СА - семейные архивы.
Источники
Семейные архивы: ЯЗ (г.Апатиты), Я4 (г.Мончегорск), Я5 (г.Апатиты), Я6 (с.Княжая губа), Я7 (г.Апатиты), Я8 (г.Апатиты), Я9 (г.Апатиты), Я10 (г.Апатиты), Я12 (г.Кировск), Я14 (г.Апатиты), Я17 (пос.Кильдинстрой), Я18 (г.Апатиты)
Государственный архив Мурманской области в г.Кировске (ГОКУ ГАМО в г.Кировске). Ф.Р-71. Оп.2. Д.50, 61.
Список литературы
Алымов В.К. Об ассимиляции лопарей // Вестник Карело-Мурманского края. 1925. № 17-18. С. 7-10.
Алымов В.К. Рождаемость и смертность лопарей Кольского полуострова / Материалы Комиссии экспедиционных исследований // Кольский сборник. Л.: Изд-во АН, 1930. Вып.23. С. 71-101.
Гаспарян Ю.А. Семья на пороге XXI века (социологические проблемы). СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1999.
Заднепровская А.Ю. Ингерманландские финны / под ред. И.И.Шангина // Многонациональный Петербург: История. Религия. Народы. СПб.: «Искусство-СПб», 2002. С. 528-542.
Карху Э.Г. Малые народы в потоке истории. Исследования и воспоминания. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 1999.
Козлов В.И. Национальности СССР (Этнодемографический обзор). М.: «Статистика», 1975.
Крюков А. Ингерманландские финны: проблема жизнеспособности этноса // Материалы конференции «Будущее ингерманландских финнов» 2000. URL: http://proingria.livejoumal.com/8251.html
Материалы по истории, этнографии и традиционной культуре коренных народов Карелии. URL: http://www.etnocenter.ru/metod/materialy-po-istorii-etnografii-i-tradicionnoj-kulture-korennyh-narodov-karelii/ finny/
Никольский В.В. Быт и промыслы населения Западного побережья Белого моря (Сороки - Кандалакша). По материалам исследования летом 1921 года. М.: Изд. научно-технического управления ВСНХ, 1927.
Разумова И.А. Этнокультурные аспекты функционирования семьи на Кольском Севере (по историко-этнографическим материалам) // Кольский Север в XX-XXI вв.: культура, наука, история. Апатиты: Изд. КНЦ РАН, 2009. С. 37-50.
Разумова И.А. Брачный статус и проблема типологии брака // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. Общественные и гуманитарные науки. 2011. № 1. С. 38-45.
Советский энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1987. Терентьева Л.Н. Некоторые стороны этнических процессов в Поволжье, Приуралье и на Европейском Севере СССР // Советская этнография. 1972. № 6. С. 38-51.
Харчев А. Быт и семья как категории исторического материализма // Проблемы быта, брака и семьи. Вильнюс: «Минтис», 1970. С. 9-22.
Этносоциология: учебное пособие для вузов / Ю.В.Арутюнян, Л.М.Дробижева, А.А.Сусоколов. М.: Аспект Пресс, 1998.
Сведения об авторе
Бусырева Елена Владиславовна,
старший бухгалтер ИХТРЭМС Кольского научного центра РАН, соискатель ученой степени кандидата исторических наук в Центре гуманитарных проблем Баренц-региона КНЦ РАН
Busyreva Elena Vladislavovna,
Accountant of the ICTREMRM KSC RAS, degree-seeking student of Barents Centre of the Humanities of the Kola Science Centre, RAS
