CC BY
204
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2009. № 4 (21). С. 132-137. © Е.Л. Невзгодина, 2009
УДК 347
ПРЕВЫШЕНИЕ ПРЕДЕЛОВ СОДЕРЖАНИЯ ПОЛНОМОЧИЯ THE OVERRUNNING OF POWERS CONTENT
Е.Л. НЕВЗГОДИНА E.L. NEVZGODINA
Исследуются юридические последствия превышения качественных и количественных параметров полномочия при гражданско-правовом представительстве.
Legal consequences of excess of qualitative and quantitative parametres of power are investigated at civil-law representation.
Ключевые слова: представительство, полномочие, превышение, пределы полномочия.
Key words: representation, power, excess, power limits.
В силу п. 1 ст. 183 Гражданского кодекса Российской Федерации [1] при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего её лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку. Таким образом, закон квалифицирует как заключение сделки неуполномоченным лицом заключение таковой и при отсутствии полномочия вообще, и при наличии полномочия, но с превышением последнего.
Действие от имени другого лица при отсутствии полномочия не порождает для него юридических последствий без последующего одобрения такого действия представляемым [2]. Это правило применяется независимо от того, знало ли третье лицо, с которым заключена сделка, об отсутствии полномочия. Последствия же превышения полномочия зависят от характера превышения.
Превышение полномочия имеет место, когда представитель совершает действие, предусмотренное его полномочием, но с теми или иными отклонениями от пределов последнего. Если же, имея полномочие на совершение одного юридического действия, представитель совершает иное юридическое действие, налицо не превышение полномочия, а действие при отсутствии такового (например, заключение договора купли-продажи вещи при полномочии на сдачу её внаем).
Превышение пределов полномочия может касаться пределов его содержания либо осуществления.
Превышение пределов содержания полномочия может выражаться в превышении его качественных или количественных показателей.
Превышение качественных показателей полномочия может касаться:
1) свойств предмета сделки (сорта, свойства вещи, вида услуг - вместо деревянного дома покупается каменный, вместо договора регулярного хранения заключается договор иррегулярного хранения);
2) выбора контрагента (договор заключается не с тем лицом, которое указано доверителем в качестве контрагента, или нарушены указания относительно профессии и других качеств личности контрагента);
3) юридической природы сделки (вместо условной сделки заключена срочная, вместо безвозмездной - возмездная);
4) способа исполнения или обеспечения исполнения заключенной представителем сделки.
Превышение содержания полномочия в количественном отношении может касаться срока в сделке, цены, предмета сделки - числа, веса, объёма вещей, услуг.
В законе последствия превышения содержания полномочия определяются безотносительно к характеру превышения: сделка, совершенная с превышением полномочия,
порождает предусмотренные ею правовые последствия лишь в случае последующего её одобрения представляемым (ст. 183 ГК РФ). Аналогичным образом вопрос решается в литературе. Исключением в этом плане является точка зрения В.А. Рясенцева, который дифференцировал возможные последствия в зависимости от того, превышение качественных или количественных показателей полномочия имело место: в первом случае сделка не создает для представляемого юридических последствий (за исключением случаев, когда третье лицо согласно изменить заключенный договор с целью приведения его условий в соответствие с объёмом полномочия), во втором - сделка обязательна для представляемого в пределах того, что соответствует объёму полномочия.
В литературе нет единства взглядов относительно того, как правильно именовать сделку, совершенную без полномочия или с его превышением - недействительной или несостоявшейся (незаключенной, несовершенной). Отвлекаясь пока от того, что по смыслу п. 1 ст. 183 ГК РФ наступают вообще иные последствия, следует признать, что такой спор носит в основном терминологический характер. Все «несостоявшиеся» сделки не соответствуют тем или иным требованиям закона (требованиям о форме, наличии всех существенных условий, полномочном характере и т. д.). И в этом смысле все они недействительны. Представляется правильной позиция В.П. Шахматова, полагавшего, что выделение несостоявшихся сделок в самостоятельную группу лишено практического значения, так как по действующему законодательству (имелась в виду ст. 48 ГК РСФСР) последствия совершения таких сделок определяются по правилам, установленным для недействительных сделок [3].
В то же время неточность формулировки в отношении последствий совершения сделки может повлечь за собой негативные последствия для субъектов гражданского права. Так, Арбитражный суд Омской области отказал в удовлетворении иска ООО «Во-лтайр Сервис» лишь на том основании, что в связи с совершением от его имени сделки лицом при отсутствии надлежащим образом оформленного уполномочия истец просил признать заключенную сделку недействи-
тельной. Отказ в иске суд мотивировал тем, что ст. 183 ГК РФ, на которую ссылался истец в обоснование иска, не предусматривает такого последствия несоблюдения требований данной статьи [4].
Думается, что В.А. Рясенцев был прав, акцентируя внимание на необходимости дифференцированного подхода к последствиям превышения полномочия в зависимости от характера превышения. В плане уточнения такого дифференцированного подхода необходимо, на наш взгляд, выяснить, в чем именно выразилось превышение качественных или количественных показателей содержания полномочия и каковы возможные пути его устранения.
Если превышение касается качественных показателей предмета сделки, выбора контрагента, юридической природы сделки, очевидно, что последняя (при отсутствии её одобрения) не порождает для представляемого никаких юридических последствий. При соответствии же указанных условий сделки содержанию полномочия и допущении его превышения в отношении какого-либо иного условия ставить вопрос о действительности сделки для представляемого в зависимость лишь от одобрения её последним означало бы допущение злоупотребления представляемым своим правом на одобрение в случаях, когда есть основания предположить, что сделка была бы совершена и без включения её недействительной (для представляемого) части.
Так, если вопреки воле представляемого представитель включил в сделку условие о неустойке, а все остальные условия сделки соответствуют содержанию полномочия, сделка должна считаться обязательной для представляемого в части, не превышающей пределов полномочия, ибо «недействительность части сделки не влечет недействительности прочих её частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной её части» (ст. 180 ГК РФ). Поскольку, как уже отмечалось, при буквальном толковании п. 1 ст. 183 ГК РФ, речь в ней идет не о недействительности сделки, а о её необязательности для представляемого, то следует оговориться, что ст. 180 ГК РФ в данном случае должна применяться по аналогии.
Изменение же тех или иных условий договора с целью приведения его в соответст-
вие с содержанием полномочия (в том числе замена условия о безвозмездности сделки условием о вознаграждении) допустимо лишь по взаимному согласию третьего лица и представляемого (либо представителя, если полномочие не прекращено), ибо одностороннее изменение условий договора по общему правилу недопустимо (ст. 450 ГК РФ). Следует учитывать, что волеизъявление представляемого на заключение сделки, зафиксированное в уполномочивающем документе, не является офертой и для внесения тех или иных условий в договор требуется их предварительное согласование.
Исключение в этом плане может иметь место при превышении полномочия в количественном отношении. Такое превышение может касаться максимальных или минимальных количественных показателей полномочия. В первом случае сделка может быть обязательна для представляемого в пределах объёма полномочия.
Так, договор найма, заключенный от имени наймодателя сроком на 1 год при уполномочии заключения на месячный срок, независимо от одобрения представляемым, обязателен для него в течение месячного срока. Если третье лицо соглашается на изменение срока в договоре в соответствии с содержанием полномочия, оно тем самым в одностороннем порядке изменяет условие договора о сроке, но это изменение не затрагивает сделки в части, совершенной в пределах полномочия, не требует дополнительного согласования условий договора в связи с его изменением.
Если же третье лицо возражает против приведения условий договора в соответствие с содержанием полномочия, представляемый не вправе требовать признания сделки состоявшейся в части, соответствующей содержанию полномочия, ибо здесь отсутствует согласованное волеизъявление обоих контрагентов, необходимое для заключения любой двусторонней сделки. Продав вещь за большую цену, чем предусмотрено доверенностью покупателя, третье лицо вправе истребовать от представляемого покупную цену, указанную в доверенности, представляемый же не вправе требовать передачи ему вещи по цене, указанной в доверенности.
Такое решение вопроса полностью соответствует содержанию ст. 180 ГК РФ:
сделка в данном случае не порождает правовых последствий для представляемого лишь в части, превышающей объём полномочия, ибо при наличии согласия третьего лица на изменение её в соответствии с полномочием можно предположить, что сделка была бы заключена и без включения этой её части. Отсутствие же его согласия не дает основания для такого предположения.
Вопрос об обязательности для представляемого сделки, совершенной с превышением минимальных количественных показателей содержания полномочия, зависит от одобрения её представляемым, ибо только он вправе констатировать соответствие такой сделки его интересам.
Изложенное не позволяет согласиться с мнением Н.В. Рабинович о том, что сделка, совершенная с превышением полномочия, в любом случае может быть выполнена в части лишь при взаимном согласии представляемого и контрагента на её частичное исполнение, в противном случае сделка недействительна в целом [5]. Как было показано, для возникновения для представляемого последствий сделки в части, не превышающей содержания полномочия, иногда достаточно одностороннего волеизъявления третьего лица на изменение сделки.
При осуществлении полномочия представитель должен руководствоваться интересами представляемого. Поэтому при добровольном представительстве закон прямо допускает возможность для поверенного отступить от указаний доверителя, если: 1) по обстоятельствам дела это необходимо в интересах доверителя и 2) поверенный не мог предварительно запросить доверителя либо не получил своевременного ответа на свой запрос (исключение возможно лишь при коммерческом представительстве - п. 3 ст. 973 ГК РФ), причем поверенный обязан уведомить доверителя о допущенных отступлениях, как только такое уведомление станет возможным (ч. 2 ст. 973 ГК РФ). При наличии указанных условий действия представителя обязательны для представляемого.
Что следует понимать под указаниями доверителя применительно к ст. 973 ГК РФ? Если указания - это определение доверителем лишь способа и порядка исполнения поручения, т. е. если указания рассматривать
лишь как чисто технические, то отступление от содержания полномочия не подпадает под действие ст. 973 ГК РФ и всегда влечет за собой последствия, указанные в ст. 183 ГК РФ, т. е. означает действие без полномочия или с превышением его пределов. Именно так (в узком смысле слова) трактует отступление от указаний доверителя С. Крылов. «Следует обратить внимание на то обстоятельство, - пишет С. Крылов, - что в рассматриваемой норме (п. 2 ст. 973 ГК РФ. -Е.Н.) говорится не о праве выйти за пределы предоставленных полномочий, очерченных в доверенности или в договоре, а об изменении порядка выполнения поручения. Поручение -это конкретные указания доверителя о характере действий поверенного и об ожидаемом результате этих действий. Полномочие определяет круг дозволенных действий поверенного как представителя, не касаясь порядка и последовательности его действий... Из указанного различия следует вывод о том, что выход поверенного за рамки предоставленных полномочий не может соотноситься с его правами по договору поручения, ибо в таком случае отношения с доверителем и с третьими лицами будут сроиться на основе норм ст. 183 Кодекса, посвященной действиям в чужом интересе без полномочий» [6].
Думается, однако, что правомочия поверенного в ст. 973 ГК РФ с учетом интересов доверителя следует толковать более широко, понимая под возможностью отступления от указаний доверителя и возможность отступления (в интересах доверителя!) от содержания полномочия, в частности, его количественных пределов. В самом деле, если интересы доверителя диктуют, например, срочно, в соответствии с меняющейся конъюнктурой, решить вопрос об уменьшении или, напротив, увеличении стоимости товара, который надлежит продать поверенному, явно целесообразно это сделать, сообразуясь с правилами ст. 973 ГК РФ.
На современном этапе научно-технического прогресса, когда электронная, телефонная, телеграфная, радио- и иная связь позволяют независимо от дальности расстояния, разделяющего поверенного и доверителя, запросить последнего и получить от него ответ немедленно или во всяком случае очень скоро, применение ч. 2 ст. 973 ГК РФ
может иметь место лишь в исключительных случаях. Между тем суды иногда обосновывают свои решения ссылкой на ч. 2 ст. 973 ГК РФ при отсутствии оснований для её применения.
Так, в одном случае, рассматривая спор по иску о признании права собственности на вклад, суд указал, что гражданка Пьянкова, получив по доверенности деньги с вклада в банке и положив их на свой вклад, действовала в соответствии с полномочием, ибо как поверенный вправе была отступить от указаний доверителя и избрать удобную и надежную форму хранения денежной суммы, если это не ущемляло его интересов. Очевидно, однако, что здесь нет ни одного обстоятельства, обусловливающего применение ч. 2 ст. 973 ГК РФ: сохранность вкладов с одинаковой степенью гарантируется (или не гарантируется) всем вкладчикам, а запрос доверителю не посылался. Поверенный, действительно, вправе был перевести вклад на свое имя, но не в силу ч. 2 ст. 973 ГК РФ, а в силу имеющегося у него полномочия на распоряжение вкладом.
Итак, сделка, совершенная без полномочия либо с превышением такового (при невозможности применения п. 2 ст. 973 ГК РФ), не порождает юридических последствий для представляемого без последующего одобрения такой сделки. Стороной такой сделки, совершенной с третьим лицом, в силу ст. 183 ГК РФ становится лицо, действовавшее при заключении сделки без полномочия или с его превышением. Это дало возможность К.И. Скловскому констатировать, что «Гражданский кодекс РФ не рассматривает выход за пределы полномочия в качестве правонарушения, напротив, такие действия создают права и обязанности из совершенной представителем сделки для него лично (п. 1 ст. 183). Понятно, что неправомерное действие такого эффекта создать не может» [7].
Действительно, такое толкование полностью соответствует тексту действующей редакции п. 1 ст. 183 ГК РФ. Однако именно императивный характер правила о том, что по сделке, совершенной лицом без полномочия или с его превышением, стороной становится сам совершивший сделку (при отсутствии её одобрения), причем независимо от
упречности поведения третьего лица, вызывает определенные возражения. Для третьего лица может иметь значение не только сам договор, но и контрагент по этому договору. Закон же (п. 1 ст. 183 ГК РФ), вопреки принципу свободы договора в гражданском праве, устанавливает субъектный состав договора помимо (и вопреки) воли по крайней мере одного из субъектов, даже при его безупречном поведении.
В самом деле, как можно требовать от добросовестного третьего лица иметь своим контрагентом по какому-либо значимому для него договору мошенника, воспользовавшегося фальшивой доверенностью? При такой ситуации третье лицо оказывается наказанным дважды: и тем, что имеющийся в виду договор с представляемым не заключен, и тем, что оказывается заключенным, вопреки воле третьего лица, договор с мнимым представителем, т. е. с иным контрагентом вопреки воле этого третьего лица, что нарушает сам принцип свободы договора в гражданском праве, а кроме того, может быть заведомо убыточным для него.
Очевидно, что более справедливым по отношению к добросовестному третьему лицу и не нарушающим интересов лица, от имени которого действовал представитель-«самозванец», было бы указание в ст. 183 ГК РФ на право третьего лица по своему усмотрению требовать либо признания сделки несовершенной (несостоявшейся), либо признания этого представителя контрагентом по сделке, с правом в том и другом случае требовать возмещения убытков, возникших вследствие введения третьего лица в заблуждение относительно наличия и содержания полномочия у лица, действующего как представитель.
Но и в действующей редакции норму п. 1 ст. 183 ГК РФ следует толковать ограничительно. В частности, арбитражные суды иногда допускают ошибку, признавая «неуполномоченного представителя» стороной по соглашению (сделке), заключенному им с третьим лицом во изменение или исполнение основного договора, уже имеющегося между «представляемым» и третьим лицом. Такое соглашение всегда выступает как неотъемлемая часть основного договора, не может существовать и исполняться отдельно от не-
го, а потому не может иметь иного субъектного состава по сравнению с основным договором. Соответственно, в подобного рода случаях такое соглашение, дополняющее или изменяющее основной договор с иным субъектным составом, заключенное неуполномоченным лицом, при отсутствии одобрения «представляемого» вообще не может иметь места, т. е. не может считаться заключенным между третьим лицом и «неуполномоченным представителем». Иными словами, такое соглашение должно квалифицироваться как ничтожная сделка по ст. 168 ГК РФ.
Как ничтожная должна квалифицироваться любая сделка, совершенная лицом в качестве представителя при отсутствии полномочия или с его превышением, когда такая сделка была направлена на распоряжение имуществом другого лица (например, продажа такого имущества, сдача его в аренду, в залог), ибо такой неуполномоченный «представитель» не может быть стороной по такой сделке, т. е. в таких случаях должны применяться последствия, указанные не в п. 1 ст. 183, а в ст. 167, 168 ГК РФ.
Если действием без полномочия либо с его превышением представляемому или третьим лицам причинены убытки, возникает вопрос об их возмещении. Для наступления ответственности представителя перед представляемым достаточно наличия всех условий гражданско-правовой ответственности. Для наступления же ответственности представителя перед третьим лицом необходимо выяснить также наличие или отсутствие вины третьего липа, а при наличии таковой -форму вины представителя.
Если представитель намеренно ввел в заблуждение третье лицо относительно наличия или пределов полномочия, он должен отвечать не только перед представляемым, но и перед третьими лицами за причиненные убытки. Если же представитель сам заблуждался относительно пределов своего полномочия, на него не может быть возложена ответственность за убытки, понесенные третьим лицом в связи с отпадением сделки: заведомое знание третьего лица об отсутствии (превышении) полномочия, а равно небрежность третьего лица, не проверившего наличие и содержание полномочия, лишают его права на возмещение убытков.
Изложенное свидетельствует о том, что далеко не всегда представитель, совершивший сделку с выходом за пределы полномочия или вообще без такового, может считаться стороной этой сделки, а сама сделка -действительной, и прав был В.А. Рясенцев, когда писал: «Переходя границы своей правоспособности или субъективного права, лицо совершает неправомерные действия» [8].
1. Далее - ГК РФ.
2. Вопрос о последствиях представительских действий, подпадающих под признаки деятельности в интересах другого лица без поручения, которая регулируется самостоятельным правовым институтом (гл. 50 ГК РФ), требует отдельного рассмотрения, что выходит за рамки настоящей работы.
3. См.: Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. - Томск, 1967. - С. 93. То же касается действующего законодательства, причем законодатель в этом вопросе недостаточно последователен. Так, в силу п. 1 ст. 165 ГК РФ отсутствие государственной регистрации сделки в тех случаях, когда она обязательна, влечет за собой недействительность (ничтожность) сделки. Применительно же к отдель-
ным правовым институтам в ГК РФ преобладает иная конструкция: если договор подлежит государственной регистрации, то он считается заключенным лишь после такой регистрации (п. 3 ст. 433 ГК РФ), т. е. последствием несоблюдения требования закона о государственной регистрации сделки является её незаключенность, а практически - её отсутствие. Именно это правило касается, в частно -сти, ряда договоров, предметом которых является недвижимое имущество (п. 2 ст. 558, ст. 560, п. 2 ст. 651, п. 2 ст. 658 и др.).
4. Постановление Арбитражного суда Омской области от 10 октября 1997 г. № 185/А // СПС «Консультант Плюс».
5. См.: Рабинович Н.В. Недействительность сделок и её последствия: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 1960. - С. 19.
6. Крылов С. Стороны договора поручения // Хозяйство и право. - 1998. - № 8. - С. 25.
7. Скловский К. И. Правомочие и полномочие в механизме возникновения гражданских прав // Хозяйство и право. - 2004. - № 12. -С. 100-101.
8. Рясенцев В.А. Понятие и юридическая природа полномочия представителя в гражданском праве // Методические материалы (ВЮЗИ). Вып. 2. - М., 1948. - С. 9.
