CC BY
125
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 81'42
Э.М. Аникина
канд. филол. наук, доцент, кафедра «Иностранные языки», ФГБОУ ВПО «Сибирский государственный университет путей сообщения», г. Новосибирск
ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ЯВЛЕНИЯ УБ РЕЧЕВЫЕ СТЕРЕОТИПЫ И РЕАЛИИ
Аннотация. В статье рассмотрена проблема дифференцирования прецедентных феноменов и таких речевых явлений, как речевой стереотип и реалия. Основная характерная черта прецедентных феноменов, которая отличает их от всех других речевых явлений - это их ценностная, эмоциональная или познавательная значимость, способность создавать ассоциации с тем или иным фактом из когнитивной базы человека. Анализ выполнен на материале англоязычных периодических изданий.
Ключевые слова: прецедентные феномены, речевые стереотипы, реалии.
E.M. Anikina, Siberian Transport University, Novosibirsk
PRECEDENT PHENOMENA VS AUTOMATIC SPEECH PHENOMENA AND REALIA
Abstract. The problem of differentiation among precedent phenomena and automatic speech phenomena as well as realia is considered in the article. The precedent phenomena' major characteristic feature is their value, emotional and cognitive significance and ability to make associations with this or that fact from a human cognitive base. British and American newspapers were used for the analysis.
Keywords: precedent phenomena, automatic speech phenomena, realia.
Дифференцирование прецедентных феноменов и прочих речевых явлений представляет проблему, поскольку границы между этими классами достаточно размыты. Представим наше понимание прецедентного явления с тем, чтобы более наглядно показать его место в общем контексте современных исследований, то есть сопоставляя его с такими понятиями, как речевой стереотип и реалия.
Вопрос о стереотипе достаточно сложен, так как сам феномен «стереотип» рассматривается с разных точек зрения. Этому явлению уделяют пристальное внимание ученые, работающие в самых разных областях знания: психологи, социологи, лингвисты и пр. Речевые стереотипы зарождаются в устном дискурсе средств массовой информации, зачастую в фильмах; это очень короткие, варьируемые и популярные в течение непродолжительного времени образования. К примеру, большинству англо-говорящих людей известны следующие клише: What's up, doc?; You cannot be serious!; Phone home, но не каждый из них сможет с точностью назвать их источник.
В нашем исследовании, рассматривая речевой стереотип с позиций лингвистики, за его рабочее определение мы примем определение Ю.Е. Прохорова: стереотип речевого общения есть социокультурно маркированная единица ментально-лингвального комплекса представителя определенной этнокультуры, реализуемая в речевом общении в виде нормативной локальной ассоциации к стандартной для данной культуры ситуации общения [6, с. 98].
По определению В.В. Красных, стереотипы - это, прежде всего, «ментальные» картинки, которые дают представление о ситуации либо о некоем образе [3]. Они представлены в сознании феноменологическими когнитивными структурами, «окруженными» лингвистическими когнитивными структурами. В виде таких лингвистических когнитивных структур могут выступать «обязательные» речевые формулы. Но это всего лишь вербальный «атрибут» стереотипа общения, которого может и не быть в той или иной ситуации.
Некоторые исследователи разводят понятия речевого стереотипа и речевого клише, понимая под клише лингвистическое явление или готовую языковую формулировку, критерием выделения которой служит регулярность её появления в определенных повторяющихся ситуациях. Ю.Е. Прохоров (и мы вслед за ним) объединяет эти понятия: «Стереотип речевого общения может быть реализован и в форме речевого клише (традиционно к этим единицам относятся все виды устойчивых словосочетаний и фраз - фразеологизмы, пословицы и поговорки, идиомы, литературные цитаты и т.п.)» [6, с. 97].
Речевые стереотипы могут интерпретироваться как атрибуты прецедентных текстов (или прецедентные высказывания) в случае, если эти тексты стали прецедентными на короткий срок и не только не известны предшественникам некой языковой личности, но и вышли из употребления раньше, чем сменилось поколение носителей языка (например, рекламный ролик, анекдот). Как утверждает Г.Г. Слышкин, «в период своей прецедентности эти тексты обладают ценностной значимостью, а основанные на них реминисценции часто используются в дискурсе этого отрезка времени» [7, с. 24]. Главное отличие прецедентных явлений и речевых стереотипов в различной временной протяженности их существования: прецедентные феномены долго-временны и могут существовать столько, сколько существует нация (если это явление национального масштаба) или даже человечество (если оно относится к разряду общечеловеческих); речевые же стереотипы кратковременны и могут существовать не дольше, чем существует нация, в языке которой они появились, а в большинстве своем - достаточно непродолжительное время.
«В развитие понятия стереотипа можно отметить, что он является нормативной социокультурной единицей речевого общения представителей определенного этноса» [6, с. 93]. Из этой посылки вытекает второе отличие: если прецедентные явления могут варьироваться от микрогрупповых до цивилизационных и даже общечеловеческих, то круг использования речевого стереотипа ограничивается только нацией. Хотелось бы не согласиться с предположением Г.Г. Слышкина, утверждающего, что прецедентные явления не могут быть индивидуальными, поскольку это противоречило бы их определению (по Ю.Н. Караулову) [7]. В самом их определении не содержится отсылки к количеству носителей языка, употребляющих тот или иной прецедентный феномен, - речь идет только о его (феномена) существовании «до» и возможном существовании «после». Прецедентное явление может быть индивидуальным, поскольку закладывается сначала в когнитивную базу отдельного индивида и только затем транслируется им, а потом и другими его «последователями», какой-либо группе. Учитывая то, что прецедентные явления могут рассматриваться как концепты (Г.Г. Слышкин), а концепты - это «основные ячейки культуры в ментальном мире человека», существующие в виде понятий, знаний, ассоциаций, переживаний в сознании человека [8, с. 41], можно привести в подтверждение высказываемому предположению слова Д.С. Лихачева, утверждающего, что в индивидуальном сознании концепты замещают значения, суммируя в себе «отклики на предшествующий языковой опыт человека в целом - поэтический, прозаический, научный, социальный, исторический и т.п.», и образуют в своей совокупности концептосферы как индивидуальной личности, так и определенной группы и народа в целом [4, с. 281-282]. Кроме того, «прецедентные феномены в силу своей языковой выраженности ... являются вербализуемым компонентом фоновых знаний» [1, с. 278], а фоновые знания классифицируются по четырем группам, одна из которых составляет знания социальные, коллективные и индивидуальные [10].
Третье отличие прецедентного явления от речевого стереотипа заключается в осознанности / неосознанности их употребления. «Одним из важных показателей образования речевого стеореотипа признаётся частотность, понимаемая как факт социального предпочтения, употребления в речи готовых воспроизводимых единиц языка в их постоянной комбинаторике и постоянном значении» [6, с. 86]. Прецедентные явления могут употребляться в дискурсе доста-
точно часто, и некоторые из них могут перейти в разряд речевых стереотипов при том условии, что источник этого явления забыт, и оно употребляется неосознанно. В противном случае этот феномен остается прецедентным феноменом. Как утверждает Г.Г. Слышкин (и мы с ним согласны), «если адресант, используя в своей речи элементы ранее усвоенных текстов, делает это неосознанно, мы имеем дело не с прецедентным текстом, а с речевым стереотипом. У отправителя речи в подобных случаях отсутствует интенция использования ранее усвоенного текста для достижения своих коммуникативных целей. В цепи ассоциаций «ситуация ^ ранее усвоенный текст ^ вербальная реакция на ситуацию» отсутствует второй элемент, а следовательно, мы не можем говорить об эмоциональной или иной ценностной значимости исходного текста для коммуниканта. К этой же группе (речевых стереотипов - прим. автора) будут относиться все случаи использования слов и выражений, первоначально связанных с прецедентными текстами, но затем в результате частого употребления получивших статус самостоятельных единиц языка» [7, с. 29].
Четвертое различие следует из того, что речевые стереотипы могут выражать эмоциональное отношение адресанта, но не имеют познавательной или ценностной значимости, прецедентные же феномены несут познавательную и ценностную нагрузку, но могут быть эмоционально нейтральны. Например, в статье о спорах в НАСА вокруг безопасности космического корабля Колумбия автор, давая эмоциональную оценку действующих лиц, употребляет речевой стереотип "an ostrich with its head in the sand", который, однако, не имеет ценностного или познавательного значения:
1) At least half a dozen times, Mr. Rocha prodded the shuttle managers to take a look. Each time he got nowhere or earned sharp rejection. One manager called the need for more images a dead issue. Another said he refused to be a Chicken Little by raising alarms, leading Mr. Rocha to complain that NASA was acting more like "an ostrich with its head in the sand". Faced with such resistance, Mr. Rocha lost steam (NYT 2003, Sept. 27).
По крайней мере раз десять м-р Роча предлагал взглянуть на это операторам управления программой многоразового транспортного космического корабля. Каждый раз на него не обращали внимания, либо он получал категорический отказ. Один оператор сказал, что вопрос получения большего количества изображений закрыт. Другой отказался, сказав, что он не желает быть Маленьким Цыпленком, поднимающим тревогу, что побудило м-ра Рочу сравнить действия НАСА со «страусом, прячущим свою голову в песок». Столкнувшись с таким сопротивлением, м-р Роча потерял всякий энтузиазм.
В другом же примере прецедентное высказывание - отрывок из народной песенки - выражает и ценностную и эмоциональную значимость для автора статьи:
2) Fortune cookie pronouncements have a sameness: promises of surprise and fortune. A recent cookie message at Yin Yang restaurant read: "You will own a high rise in New York". Another: "You'll have more money than you can spend". (Now that one offers a likely challenge). Let's see, there's that Porsche Turbo Tiptronic. Maybe a hot air balloon. And a long trip to view the world's most intriguing architecture. Or, as that old song has it: "... a ranch in Arizona, a yacht in L.A., a house in San Francisco overlooking the Bay. Ain't no misery in me..." (Tulsa World 2011, Oct. 28).
Записки в печенье-гаданье обещают одно и то же: неожиданность и удачу. Недавно в одной из записок в ресторане «Инь-янь» я прочёл: «Вы станете владельцем многоэтажного дома в Нью-Йорке». В другой было написано: «У вас будет денег больше, чем вы можете потратить». Посмотрим, вот он, тот самый Порше Турбо Типтроник. Может, воздушный шар. И долгий путь, чтобы увидеть самую захватывающую архитектуру в мире. Или, как в той старой песне: «... ранчо в Аризоне, яхта в Лос-Анджелесе, дом в Сан-Франциско окнами на залив. Жалость здесь ни при чём.».
Стереотип соотносим с понятием нормы: его реализация прогнозируема участниками
общения и является пресуппозицией этого общения. Стандарт и норма реализуются в речи единицами, которые являют собой некоторую устойчивую конструкцию, используемую в стабильной ситуации речевого общения, некоторый инвариант речевого поведения, включающий стереотипные выражения, которые в языковом сознании говорящих осознаются в качестве универсальных, неизменных для использования в повторяющихся коммуникативных актах. Стереотип реализуется в стандартных ситуациях общения этноса, являясь устойчивой локальной ассоциацией к данной ситуации [6, с. 89-90, 93]. Использование прецедентных явлений спонтанно и не предполагается в рамках того или иного коммуникативного акта. Рассмотрев прецедентные феномены и речевые стереотипы с точки зрения их отличий, мы получили следующую картину.
Таблица 1 - Различия прецедентных феноменов и речевых стереотипов
Прецедентные феномены Речевые стереотипы
Долговременны Кратковременны
Варьируются от индивидуальных до общечеловеческих Варьируются от индивидуальных до национальных (и только)
Употребляются осознанно Употребляются неосознанно
Имеют познавательную и ценностную значимость Не имеют познавательной и ценностной значимости
Спонтанны, не являются пресуппозицией к тому или иному коммуникативному акту Прогнозируемы, пресуппозиция общения
Реализуются не только в стандартных ситуациях общения Реализуются в стандартных ситуациях общения
Не являются устойчивой ассоциацией к ситуации Устойчивая ассоциация к ситуации
Далее нам необходимо обозначить разницу между прецедентными феноменами и реалиями.
Термин «реалия» используется в лингвистике, литературоведении, переводоведении и лингвострановедении. Несмотря на столь широкое применение, в исследовательской литературе нет четких критериев определения реалии. Ни в лингвистике, ни в методике, ни в лингвострановедении нет достаточно четких критериев определения реалий и совершенно не изучена специфика языковых единиц, которые обозначают эти реалии [9, с. 10]. Существует двоякое понимание данного явления: реалия-предмет как понятие, явление, характерное для истории, культуры, уклада жизни того или иного народа и не встречающееся у другого народа; и реалия-слово, то есть языковые единицы, обозначающие такие явления, предметы и понятия, а также пословицы, афоризмы и фразеологизмы.
Как следует из «Толкового словаря русского языка» С.Н. Ожегова, реалия - это единичная вещь; то, что есть, существует» [5, с. 671]. Г.Д. Томахин определяет реалию как «название присущих только определенным нациям и народам предметов материальной культуры, фактов истории, государственных институтов, имена национальных и фольклорных героев, мифологических существ и т.п.» [9, с. 5]. «Реалиями считаются слова - носители знаний, выступающих только в виде фоновых в массовом обыденном сознании носителей языка» [9, с.10]. Реалии могут быть выражены отдельными словами (маевка, Christmas), словосочетаниями (Мамаев курган, University Extension) и предложениями (Не все коту масленица; Actions speak louder than words). Таким образом, к реалиям можно отнести все классы прецедентных феноменов. К тому же и те и другие явления могут возникнуть естественным путем, в результате народного словотворчества, и они прочно связаны с бытом, историей и культурой народа. И тем и другим могут быть свойственны стилистическая и национальная окрашенность. В чем же разница, если
она вообще есть? На наш взгляд, реалия - это действительно нечто конкретное, существующее (или существовавшее), но не обязательно принадлежащее исключительно «только определенным нациям и народам»; это и предмет материальной культуры, и лексическая единица с четко закрепленным значением. Прецедентный же феномен представляет собой «сложный знак, сумма значений компонентов которого не равна его смыслу» [2, с. 21б].
В отличие от прецедентных феноменов, реалия не обладает способностью создавать ассоциативные связи. Отнесение феномена к разряду прецедентных или реалий зависит от адресата, от его фоновых знаний: если в его сознании «всплывают» ассоциации с прошлым или настоящим, то речь идёт о прецедентном феномене. Если же предмет воспринимается как «неослож-нённая» данность, то это реалия. Так, например (3), в предложении The church's stained-glass saints had the same tortured look as the women on "Queen for a Day" (Святые на витражах в церкви имели тот же замученный взгляд, что и женщины в «Королеве дня») (11, с. 12) слово saints может быть интерпретировано и как прецедентный феномен (если возникают ассоциации с прецедентными именами (св. Валентин, св. Патрик), ситуациями и текстами («Жития святых»), и как реалия - в зависимости от того, каким это слово видится читателю.
Добавим также, что прецедентные феномены имеют ценностную значимость, они «эмоционально и познавательно значимы» [2, с. 21б]; реалии же познавательно значимы, но не обладают значимостью ценностной. Например (4), одна из статей в газете The Times озаглавлена "Wort's Up?". На первый взгляд может показаться, что в заголовке присутствует некий прецедентный феномен, поскольку мы имеем ассоциацию с фразой What's up, Doc?, возникшую в результате так называемой игры слов. На самом деле, в данном примере присутствуют лишь реалия Wort, сокращенное название популярного натурального препарата от депрессии St James Wort и речевой стереотип, употребляемый при встрече собеседников - ценностной значимости эта фраза не имеет.
Таблица 2 - Различия прецедентных феноменов и реалий
Прецедентные феномены Реалии
Способны создавать ассоциативные связи Не ассоциируются
Имеют ценностную, познавательную и эмоциональную значимость Значимы только в познавательном плане
Реалии также могут быть тождественны речевым клише и штампам, поскольку последние встречаются буквально во всех областях жизни, равно как и реалии. Прежде всего, к таким клише можно отнести реалии рекламные, политические и исторические: Белый дом, компания МММ, джихад и т.п.
Итак, прецедентные феномены необходимо отличать от речевых стереотипов и реалий. Основная характерная черта прецедентных феноменов, которая отличает их от всех других речевых явлений, - это их ценностная, эмоциональная или познавательная значимость, способность создавать ассоциации с тем или иным фактом из когнитивной базы человека.
Список литературы:
1. Иванова С.В. Лингвокультурологический аспект исследования языковых единиц: дисс. ...д-ра филол. наук. - Уфа, 2003. - 364 с.
2. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - 263 с.
3. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? - М.: Диалог-МГУ, 1998. - 350 с.
4. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: антология / Ин-т народов России; под общ. ред. В.П. Нерознака. -М.: Academia, 1997. - С. 280-287.
5. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - 4-е изд., доп. - М.: Азбуковник, 1997. - 944 с.
6. Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. - М., 1997. - 228 с.
7. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. - М.: Academia, 2000. - 128 с.
8. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры: опыт исследования. - М.: Яз. рус. культуры, 1997. - 824 с.
9. Томахин Г.Д. Реалии - американизмы. - М.: Высш. шк., 1988. - 239 с.
10. Шабес В.Я. Событие и текст. - М., 1989. - 175 с.
11. Lamb W. She's Come Undone. - New York, Toronto, London, 1998.
