CC BY
107
психотерапия, индивидуальная воспитательная работа, психологическое консультирование.
Наблюдения и проведенные обследования показывают, что предпосылкой предкриминального поведения является профессиональная деформация сотрудников ОВД. Практические психологи осуществляют комплекс мероприятий по профилактике профессиональной деформации, в том числе таких ее проявлений, как: наличие установки на “обвинительный уклон” по отношению к другим людям; чрезмерная подозрительность; правовой нигилизм; правовой ригоризм; усвоение элементов криминальной субкультуры; “упрощение” речевого общения, выражающееся в снижении культуры и этики общения с гражданами; уверенность в собственной непогрешимости и др. К задачам профилактики профессиональной деформации следует отнести: выработку у сотрудников профессионального иммунитета и высокой культуры в работе; развитие нравственнопсихологической устойчивости и деловой направленности; формирование у сотрудников ОВД установки на следование в работе Кодексу профессиональной чести; совершенствование социально-психологического климата в службах и подразделениях ОВД.
Важным направлением деятельности практических психологов является профилактика суицидов. Однако профессиональная подготовленность психологов в области диагностики кризисных состояний и проведения психологического консультирования с сотрудниками, имеющими суицидные намерения, явно недостаточна. В 1999 г. произошел рост суицида среди личного состава на 10,6% по сравнению с 1998 г., который в 2000 г. снизился (с 312 случаев в 1999 г.) до 299 случаев (-6,8%).
Важным условием эффективности профилактики предкриминального поведения сотрудников ОВД является профессиональная подготовленность практических психологов к осуществлению соответствующих профилактических мероприятий. К сожалению, 23,0% из числа работающих психологов не имеют специального психологического образования, что существенно отражается на качестве их работы. Переподготовка специалистов психологического профиля организуется на 6-месячных курсах во Всероссийском институте повышения квалификации работников МВД России (ВИПК). Имеющаяся в институте блочно-модульная программа курса “Практическая психология в работе с личным составом ОВД” включает ряд тем, посвященных проблемам профилактики предкриминального поведения сотрудников ОВД. В настоящее время разрабатываются материалы 10-дневного специального семинара “Психологические технологии и система профилактики предкриминального поведения сотрудников ОВД”. ВИПК МВД России обеспечивает переподготовку на 6-месячных курсах (очно) 50 психологов в год, чего недостаточно для удовлетворения реальных потребностей органов внутренних дел в специалистах.
В определенной степени снижает активность практических психологов по проведению профилак-
тической работы среди сотрудников с предкриминаль-ным поведением неопределенность регламентации данного направления деятельности в нормативно-правовых документах МВД России. Так, в Положении о порядке организации психологического обеспечения сотрудников органов внутренних дел, утвержденном приказом МВД России от 26 июня 2000 г. №690, в разделах “Задачи психологического обеспечения” и “Функции” ничего не говорится о данном направлении работы практических психологов ОВД. В Типовой должностной инструкции старшего психолога (психолога) органа (подразделения) ОВД, утвержденной МВД России 23 марта 1996 г., говорится, что психолог “проводит анализ психологических причин текучести кадров, нарушений дисциплины и законности, заболеваемости, самоубийств, профессиональных затруднений и ошибок сотрудников”. Такая формулировка должностной инструкции не создает мотивации к активной деятельности практических психологов по профилактике предкриминального поведения сотрудников ОВД.
В целях совершенствования работы по профилактике предкриминального поведения сотрудников органов внутренних дел представляется необходимым:
— ежегодное рассмотрение на Коллегии МВД России вопросов о состоянии законности и дисциплины с заслушиванием первых руководителей МВД, ГУВД, УВД субъектов Российской Федерации;
— осуществление мероприятий по созданию на базе ведущих вузов МВД России региональных центров подготовки кадров для органов внутренних дел, дальнейшее упорядочение системы образовательных учреждений;
— оказание помощи органам внутренних дел МВД, ГУВД, УВД субъектов Российской Федерации, где сложилась неблагополучная ситуация с комплектованием, закреплением, обучением кадров, соблюдением законности и дисциплины.
ПРЕСТУПНАЯ СУБКУЛЬТУРА И ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ДЕФОРМАЦИЯ СОТРУДНИКОВ ОВД
Преподаватель И.В.Титов
Петрозаводский государственный университет
Профессиональная деформация сотрудников органов внутренних дел относится к одной из наиболее острых проблем, стоящих перед кадровыми и воспитательными аппаратами, службами психологического обеспечения деятельности ОВД, руководителями структурных подразделений. Сотрудники уголовного розыска, следователи, участковые инспекторы, ежедневно сталкиваясь с представителями преступного мира, подвергаются как конкретному, так и опосредствованному — в ряде случаев на
подсознательном уровне — воздействию криминалитета. Безусловно, феномен профессиональной деформации сотрудников ОВД заслуживает отдельного разговора. Мы осветим лишь один из аспектов — преступную субкультуру как один из факторов нивелирования стереотипов поведения и социальнопсихологических установок сотрудников ОВД в ходе их профессиональной деятельности.
Предварительный контент-анализ позволил определить объект исследования как одну из форм (квазиформ) общечеловеческой культуры: совокупность символов, идей, убеждений, ценностей, норм, образов поведения, принимаемых совокупностью профессиональных преступников.
Проводя исследование квазикультуры, мы ставили целью комплексно изучить этот феномен. Для этого были избраны три основных части генеральной совокупности респондентов: профессиональные преступники, законопослушные граждане и сотрудники милиции. В качестве основного инструмента исследования выступили три анкеты. Анкета для осужденных профессиональных преступников состояла из 49 вопросов, каждый из которых включал от двух до девяти формализованных ответов и свободного поля для записи оригинальных суждений.
Для выяснения мнения законопослушных граждан и сотрудников милиции была подготовлена унифицированная анкета, состоящая из 22 вопросов, включающих от трех до шести формализованных ответов и свободного поля для высказывания самостоятельных точек зрения.
И в той, и в другой анкете вопросы были сконцентрированы по блокам: социально-демографические характеристики респондентов; жаргон; татуировки, преступные обычаи и традиции; криминальные игры; “воры в законе” как самостоятельный социально-криминологический феномен; общий уровень культуры анкетируемых.
Регион исследования — г.Петрозаводск Республики Карелия. Всего опрошены 840 осужденных преступников, содержащихся в исправительных колониях, 630 граждан — по признаку произвольной выборки и 270 сотрудников милиции, проходящих службу в МВД Республики.
Вся информация обрабатывалась, сводилась и группировалась по интересующим исследователя разделам.
Основные результаты исследования
Кросс — криминологический анализ опроса граждан и сотрудников милиции.
Жаргон
Анализируя полученные ответы, мы пришли к выводу, что обеим категориям опрошенных известны лишь отдельные выражения и слова “блатной музыки”, или “фени”. Об этом заявили 73% и 78% респондентов1 , не знают жаргона 26% и 22% и в со-верше нстве владеют только 1% граждан.
У 49% и 60% респондентов отмечено резко отрицательное неприятие использования жаргона в обыденной жизни, 26% и 32% относятся к этому безразлично и только 25% и 8% одобряют. Следует отметить, что 61% и 60% опрошенных не нравится, когда известные политические, государственные и общественные деятели допускают в публичных выступлениях уголовные жаргонизмы. 39% и 40% их допускают использование таких выражений лишь в том случае, если они уместны в контексте выступления. Как видим, полностью одобряющих жаргон, доносящийся с высоких трибун, среди респондентов не нашлось.
В повседневной речи используют “арго” 45% и 23%, не прибегают к нему 54% и 77% и постоянно оперируют им в своих разговорах только 1% законопослушных граждан.
Нас интересовали также пути проникновения жаргона в современную разговорную речь, его источники. Синтез ответов позволил сделать следующие выводы: услышали от других людей — 63% и 68%, прочитали в литературе — 25% и 47%, услышали из телепередач и кинофильмов — 25% и 48% респондентов (отметим, что большинство называли сразу все источники).
Русский воровской шансон
Нет необходимости заявлять, насколько широко в настоящее время эксплуатируется на российской эстраде блатная романтика, на причинах этого мы остановимся ниже, а пока отметим, что 21% и 30% участников опроса относятся к этой составляющей эстрадной музыкальной культуры резко отрицательно, 46% и 44% эта проблема не волнует, а 33% и 28% являются поклонниками шансона.
Татуировки
Татуировки являются неотъемлемой частью преступной субкультуры, хотя 48% и 23% респондентов не известны значения татуировок, 5% и 10% могут идентифицировать большинство, 47% и 67% могут компетентно судить лишь о некоторых изображениях. Однако мы имеем возможность констатировать, что тату-культура, так сказать, покинула пределы исправительных учреждений и стремительно интегрирует в обыденную жизнь. Характеризуя приемы этого, участники исследования высказали следующие суждения: 49% и 60% полагают, что широкое распространение татуировок — это дань моде, 22% и 35% считают, что это осознанный субъективный выбор индивидуума, 29% и 5% соглашаются с тем мнением, что это атавизм преступной субкультуры.
Правовой нигилизм и криминальная квазикультура
Сегодняшний уровень правосознания и правовой культуры позволяет нам говорить о том, что, к сожалению, сила закона подменяется законом силы, криминальным квазизаконом или так называемыми “понятиями”. Жить “по понятиям” начинают не только криминальные профессионалы,
1 Здесь и далее первый показатель будет соответствовать точке зрения граждан, второй — сотрудников милиции.
но и различные слои нашего общества. Так, 52% и 66% опрошенных полагают, что большинство проблем решаются с помощью неформальных норм общения (типа “ты — мне, я — тебе”), 28% и 33% считают, что в качестве регулятора общественных отношений выступает криминальный закон, по 20% граждан и сотрудников милиции отводят регулятивные функции праву.
Только 18% и 13% участников исследования высказали мнение, что в современных условиях государство в состоянии противодействовать преступности, 35% и 66% полагают, что властные структуры способны лишь отчасти контролировать ситуацию в этой сфере, 47% и 21% пришли к выводу, что государство выпустило ситуацию из-под контроля полностью.
Следует также подчеркнуть, что большинство опрошенных (56% и 60%) в качестве основного субъекта борьбы с преступностью называли российскую милицию.
Тюремная “прописка”
Под этой составляющей преступной субкультуры мы понимаем совокупность действий, включаемых в определенный ритуал: процедуру направленных на идентификацию новичков, включения их в “братство” осужденных лиц, привлекаемых к уголовной ответственности. “Прописка” предполагает выполнение тех или иных заданий, ответы на вопросы, разгадывание загадок и т.п. В ходе опросов 27% и 42% респондентов заявили, что они опосредованно знакомы с этим элементом криминальной квазикультуры и им известно его содержание.
Криминальные азартные карточные игры
Невозможно представить себе профессионального преступника, не владеющего основными приемами и не знающего правил таких карточных игр, как “сека”, “бура”, “очко”, “стос”. Насколько они включены в свободное времяпрепровождение лояльных граждан? Вот что показало наше исследование: 64% и 43% знают правила и приемы лишь некоторых игр, свободно ориентируются во всех — 10%
и 3%, вообще не знакомы — 25% и 54% респондентов. Здесь следует подчеркнуть, что не играют в азартные карточные игры 71% и 78%, иногда играют — 29% и 20%.
“Воры в законе“
Как самостоятельный социально-криминологический феномен, “воры в законе”, безусловно, заслуживают отдельного разговора. Мы пока же определим их как относительно самостоятельную и самодостаточную совокупность наиболее авторитетных преступников, играющих важную роль в обще-у головной преступности. 66% и 53% опрошенных знают, кто такие “воры в законе”, 31% и 43% лишь отчасти знакомы с этим феноменом и только 2% и 4% вообще ничего не слышали об этом. 44% и 53% полагают, что в регионе исследования (г.Петроза-водск) есть “воры в законе”, 21% и 10% ответили
отрицательно и 35% и 47% вообще не располагают такой информацией.
Мы же имеем возможность заявить, что в настоящее время в Петрозаводске нет ни одного ранее судимого лица, который бы был “коронован” как “вор в законе”.
Завершая анализ опроса граждан и сотрудников милиции, отметим также, что подавляющее большинство (63% и 61%) хотели бы более глубоко познать как субкультуру в целом, так и отдельные ее элементы.
Криминологический анализ опроса осужденных преступников
Социально-демографические характеристики и общекультурный уровень опрошенных осужденных
В опросе приняли участие, как уже отмечалось выше, 840 осужденных за различные преступления и отбывающих наказание в исправительных колониях Управления исполнения наказаний Министерства юстиции Республики Карелия. Всю генеральную совокупность составили мужчины. В зависимости от состава преступления, респонденты в порядке убывания представлены осужденными за кражи (51%), грабежи (12%), разбой (10%), умышленное убийство (8%), тяжкие телесные повреждения (7%), хулиганство (6%), изнасилование (3%), незаконное хранение и сбыт наркотиков (3%), иные преступления (2%). Возраст опрошенных: 14-17 лет — 0,5%; 18-24 года — 18%; 25-29 лет — 27%; 30-35 лет — 20%; 36-40 лет — 13%; 41-45 лет — 9%; 46-50 лет — 7%; свыше 50 лет — 5,5%.
Большинство респондентов имеют среднее образование (67%), за ними следуют лица, не окончившие среднее учебное заведение (21%), обучавшиеся в вузе представлены показателем в 5%, обладатели вузовского диплома составили 4% и только 3% освоили азы грамоты в начальной школе.
На момент совершения преступления 50% были заняты общественно полезным трудом, 4% проходили курс обучения, 46% не работали и не учились. 76% опрошенных проживали в городе, 15% — в поселках городского типа, 6% представлены сельскими жителями и только 3% не имели постоянного места жительства.
Одним из важнейших показателей общекультурного уровня является отношение индивида к художественной литературе. В процессе исследования получены диаметрально противоположные результаты: 45% респондентов много читают и 42% прибегают к такому времяпрепровождению от случая к случаю, 14% определили себя как мало читающих.
95% нравится прослушивать музыкальные произведения. Поклонниками российской эстрады назвали себя 57%, зарубежной эстраде отдали свое предпочтение 37%, русский блатной шансон доставляет удовольствие 30%, классику любят 28% осуж-денных2 . 67% их никогда в жизни не садились за музыкальный инструмент, 33% имеют навыки игры.
2 Большинство опрошенных называли по нескольку сфер предпочтения.
68 Психопедагогика в правоохранительных органах, 2001, №2 (16)
74% респондентов чувствуют себя неуверенно перед мольбертом, 26% умеют рисовать. Сравнение с другими социологическими исследованиями дало возможность констатировать, что среднестатистический опрошенный осужденный отражает социопортрет современного россиянина.
Жаргон
Анализируя полученные данные, мы пришли к выводу, что 44% осужденных знают отдельные слова и выражения, 40% не владеют “блатной музыкой” вообще и только 16% являются знатоками “фени” в полном объеме.
Мы наблюдаем, что респонденты, для которых, на первый взгляд, жаргон должен являться неотъемлемой константой существования, скромно оценивают свои познания жаргона.
Татуировка
62% имеют на своем теле те или иные татуировки, из них 55% точно знают их значение. Характерно, что впервые нанесли татуировку в условиях следственного изолятора 34%, 28% сделали это на воле, 22% прибегли к такому украшению своего тела во время прохождения службы в армии и 16% респондентов нанесли татуировки во время отбывания наказания в исправительных колониях.
38% нанесли татуировки, руководствуясь эстетическими соображениями, 12% респондентов преследовали цель обозначения своего статуса, 4% полагали, что это облегчит их идентификацию среди других представителей криминалитета, все остальные осужденные (46%) исходили из других побуждений (мода, свободное времяпрепровождение и т.п.).
Значительную долю современной российской общеуголовной преступности занимают корыстные посягательства на собственность (около 50%), поэтому вполне закономерно нас интересовала проблема специфических видов татуировок, наносимых корыстными преступниками. 58% осужденных констатировали, что у этой категории преступников существуют особые, только им свойственные изображения на теле.
Основная цель татуирования — идентификация, опознание собратьями по преступному ремеслу — (37%), еще 22% их проделали это для выделения из общей массы осужденных.
Тюремная “прописка”
С таким специфическим, свойственным только местам заключения, явлением, как “прописка”, на своем опыте познакомились 55% респондентов-осужденных.
Для 36% этот обряд представлял ответы на вопросы, загадки, головоломки сокамерников, 12% неофитов пришлось принять участие в выполнении особых заданий, которые преследовали цель проверить сообразительность, мужество, умение быстро принимать решения. Для 16% осужденных при прохождении “прописки” необходимо было принять участие в тюремных играх, преследующих аналогичные цели. 60% опрошенных прошли “прописку” в следственных изоляторах, остальные — в исправительных колониях.
“Воры в законе”
82% опрошенных знают, кто такие “воры в законе”, осведомлены об их функциях и криминальном статусе. 42% респондентов знают об этом благодаря рассказам других, более опытных осужденных, 26% лично встречались с ними, 16% прочитали об этой категории преступников в прессе, 19% использовали в качестве источника информации художественную и публицистическую литературу, для 13% таким источником послужил кинематограф.
Криминальные касты
В местах лишения свободы особенно ярко наблюдается диверсификация осужденных на криминальные касты, подгруппы, формируемые по тому или иному признаку. В ряде случаев в качестве такого признака служит так называемое землячество, т.е. объединение по принципу национальной или региональной принадлежности (“кавказцы”, “карелы”, “славяне” и т.п.). Иногда это уровень уважения и авторитета среди осужденных (“авторитеты”, “шестерки”, “мужики”, “опущенные” и т.п.).
Критерием диверсификации может выступить и профессиональная принадлежность к криминальному ремеслу (воры, мошенники, насильственные преступники и т.п.): 80% осужденных при опросе пояснили, что подразделение на касты имеется; 54% респондентов отметили, что у каст есть целый комплекс обычаев и традиций, которые строго соблюдаются.
Возможен переход из одной группы в другую (75% подтвердили это), причем чаще это происходит в сторону понижения статуса осужденного (62% утвердительных ответов).
“Вор зоны”
Предпринимаемые усилия персонала исправительных учреждений Карелии профилактического, воспитательного и оперативного порядка позволили избежать наличия такого социально-криминального феномена, как “вор зоны”, т.е. наиболее авторитетного осужденного, выступающего в качестве регулятора общественных отношений, хранения традиций и обычаев преступной среды, лица, разрешающего внутренние конфликты. Об этом свидетельствуют 82% опрошенных.
Оставшиеся 18% респондентов, ранее отбывавшие наказание в других исправительных заведениях и указавшие на наличие указанного феномена, пояснили, что “авторитет” зоны занял свое положение благодаря обладанию большим преступным опытом (3%), наличию прежних судимостей (1%), справедливости и честности в отношении окружающих (8%), знанию преступной среды (3%). И наконец, три четверти респондентов (75%) указали на всю совокупность этих качеств.
Коммуникационные связи осужденных с волей
Этот феномен получил в преступной среде название “дорога” и является неотъемлемой составляющей преступной субкультуры. 60% участников нашего опроса пояснили, что такая связь имеется. В 42% случаев она осуществляется через коррумпированных сотрудников уголовно-исполнительной системы, в 26% прибегают к услугам вольнонаемного персонала исправительных учреждений,
7% осужденных используют симпатические чернила для записи сообщений, 12% шифруют свои послания, 15% перестукиваются и 40 % осуществляют коммуникативные связи иным образом.
Завершая анализ, мы имеем возможность сделать некоторые выводы:
1. Некоторые проявления преступной субкультуры являются характеристиками общей культуры конкретных сотрудников ОВД.
2. Криминальная субкультура серьезно нивелирует отдельные стереотипы поведения и сознательно одобряемые психологические установки сотрудников милиции
3. Повышение обще культурного и общеобразовательного уровня сотрудников ОВД позволит значительным образом минимизировать последствия воздействия криминальной квазикультуры.
НЕКОТОРЫЕ ЭТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПСИХОЛОГА ПЕНИТЕНЦИАРНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ
Психолог УИН И.Г. Абашин
г. Омск
Функциональные обязанности психолога пенитенциарного учреждения, в числе прочих, включают в себя выявление личностных свойств осужденных, препятствующих их адаптации к условиям исправительного учреждения. К их числу, видимо, можно отнести диагностику уровня личностной тревожности. Определение направленности тревожности принципиальным не является, а проблемы диагностики ситуативной тревожности представляют собой тему отдельного исследования и опускаются сознательно.
Диагностику личностной тревожности, очевидно, целесообразно проводить по прибытии осужденного в ИК. В случае выявления лиц с повышенной психической напряженностью появляется необходимость пристального внимания к ним психолога отдела воспитательной работы. Цель такого контроля, как и самой диагностики — своевременное предотвращение конфликтных ситуаций в среде осужденных с участием указанных лиц. Однако в нашем случае предлагается более широкое понимание целей диагностики личностной тревожности, этических аспектов деятельности психолога в местах лишения свободы.
Ориентация администрацией учреждения осужденных на общественную и позитивную жизнедеятельность представляет собой сложный процесс. Показателями социально ориентированной личности, вставшей на путь исправления, считаются правильное понимание осужденными мер воспитательного воздействия, выполнение ими требований администрации и т.д. Существенным моментом в переосмыслении осужденными своей предшествующей деятельности является также осознание ими преступного характера ранее совершенных деяний. Вместе с тем у осужденных отмечается повышенная настороженность к возможному рецидиву в будущем. Поэтому диагностика тревожности, действительно, может способствовать ресоциализации личности осужденного при про-
ведении психокоррекционных мероприятий, его подготовке к жизни после освобождения из мест лишения свободы.
Существенное значение при выявлении уровня тревожности имеет выяснение уровня развития сознания испытуемых, точнее, их образовательного уровня. Осужденные с более высоким уровнем развития интеллекта (например, бывшие студенты) обычно демонстрируют повышенную. по сравнению с другими, тревожность. Соответственно низкий уровень развития тревожности характеризует людей с низким уровнем развития сознания и интеллекта. Объясняется это, по всей видимости, общими закономерностями развития психики человека. Высокий уровень сознания предполагает осознание конкретной личностью возможных последствий за совершенные деяния. И наоборот, низкий уровень развития сознания не позволяет субъекту до конца предвидеть всех последствий своих действий. Неотвратимость самого наказания не представляет какой-либо значимости и рассматривается как случайное явление.
Следовательно, диагностика уровня личностной тревожности может иметь большое значение и для оперативно-режимных служб учреждения (лица с повышенным уровнем тревожности могут проявить готовность к сотрудничеству с администрацией учреждения, лица с пониженным уровнем тревожности — к нарушению режима содержания). В этом и заключается расширенное понимание целей диагностики личностной тревожности осужденных.
Нелишне отметить, что деятельность психолога ИУ в целом носит, хотя и согласованный, но самостоятельный и независимый от других служб характер.
Соотношение этических и правовых норм в деятельности сотрудника правоохранительных органов выражается общеизвестным принципом: этические нормы не должны требовать нарушения закона; право не должно закреплять в своих нормах (соответственно — требовать исполнения) безнравственных поступков. В этой связи трудно предположить наличие неэтических форм, методов и целей деятельности психологической службы уголовно-исполнительной системы. Изучение психологом отдельной личности и групп осужденных, методов воздействия на их поведение, прогнозирование в ИК негативных явлений — это требование нормативных документов, регламентирующих его профессиональную деятельность. Диагностика же личностной тревожности, независимо от ее цели, является практическим решением задач, поставленных перед психологом.
Деятельность психолога пенитенциарного учреждения, кроме того, находится под влиянием условий, связанных с противодействием не заинтересованных в психодиагностике осужденных, а потому требует от него не только профессионализма, но и специфического понимания целей диагностики осужденных. Иными словами, возможная специфика этики психолога детерминируется наличием специфических условий в деятельности самого учреждения. На уровне обыденного сознания приведенные выше аргументы могут восприниматься неоднозначно и быть поводом для дискуссии. Но если деятельность исследователя приносит ощутимый результат, значит она имеет право на признание. Главное, чтобы эта деятельность находилась в рамках законных требований.
