CC BY
32
ИЗВИНЕНИЕ И ПРОЩЕНИЕ
Предисловие к публикации
Предлагаемая вниманию читателя «Этической мысли» статья канадского философа Труди Гувье, опубликованная в 1999 году, представляет собой как бы набросок значительной по объему, более 200 стр., набранной мелким шрифтом книги «Прощение и месть»1 . Это — концептуальный набросок, и, в общем, в нем предвосхищаются все основные темы и сюжеты книги: месть и возмещение; политические импликации мести; негодование и извинение; одностороннее извинение; может ли прощать группа; непростительное; чудовищные деяния и моральные личности; прощение и примирение. Эти темы дополнены двумя обзорами, данными в приложении — о религиозных традициях по вопросу прощения и об уважении к личности как основе морали. В книге автор придерживается того же метода, что и в статье: по каждому вопросу рассматриваются имеющиеся различные точки зрения, они сопоставляются и обобщаются или оспариваются.
Эта книга, как можно видеть и по публикуемой статье, знаменует определенного рода поворот в... По правде говоря, я затрудняюсь дисциплинарно как-то классифицировать эти работы. Самим фактом публикации статьи Гувье в «Этической мысли», да и в силу заглавной (и для статьи, и для книги) тематики — прощение, — можно было бы сказать, что мы оказываемся свидетелями поворота в этике. Однако это поворот и в политической культурологии, политической социологии. Сам поворот стал возможным на основе некоего междисциплинарного синтеза, а точнее, непринимания во внимание сло-
жившихся в университетах дисциплинарных и предметных перегородок. Иными словами, традиционная для этики тематика прощения в работах Гувье оказалась вплетенной в социологический и культурно-политологический дискурсы, соотнесенной с процессами, происходящими в наше время, причем не процессами вообще, а теми, что переживает сегодня южноафриканское обществе, процессами, связанными с переходом от тоталитарного к демократическому обществу. Но эта особенность, хотя и важная, характеризует скорее манеру рассуждения автора, тактику исследования и его фактографический формат.
При этом Гувье сохраняет живой интерес и к самой природе прощения. Другое дело, что прощение в ее работах не является предметом специального категориального или феноменологического анализа. Гувье раскрывает сущность прощения, исследуя, как происходит прощение в реальной жизни — в различных неоднозначных ситуациях нанесенной обиды, случившейся несправедливости, совершенного злодеяния.
В собственно этическом плане поворот, ознаменованный работами Гувье, затрагивает понимание природы прощения. Гувье по сути дела переводит проблему прощения из межличностно-нравственного контекста в контекст коммуникативно-групповой, граждански-коммунитарный, социально-этический. Надо сказать, этот перевод осуществляется просто в порядке проводимого ею исследования, и методологически он не осмысливается, хотя сама возможность для группы прощать (или не прощать) обсуждается Гувье как нравственная проблема.
Принимая во внимание общий контекст обсуждения, можно сказать, что у Гувье неявно сталкиваются два подхода к проблеме прощения — религиозно-ригористический и граждански-политический. С ригористической религиозной точки зрения прощать, как и наказывать, как и вообще судить, может только Бог, и в священных писаниях разных традиций можно обнаружить достаточно подтверждений такого взгляда. С точки зрения этики гражданского общества, проблема предстает иначе. Эту точку зрения Гувье представляет словами Архиепископа Южной Африки Дезмонда Туту, председателя Комиссии правды и примирения Южной Африки, созданной правительством ЮАР для расследования преступлений, совершенных во времена апартеида: «Истинное прощение касается прошлого и только прошлого, но оно делает возможным будущее»2 . Преодоление
84
Предисловие к публикации
обид, в особенности обид за тех, кто уже никогда ничего не сможет сказать, становится важной нравственной задачей в деле установления гражданского мира и создания условий для общественной солидарности и экономического процветания.
Между ригористически-религиозной и граждански-политической точками зрения располагается традиционно-этическая точка зрения, представляющая прощение как проблему отношений между двумя индивидами — жертвой (прямой или косвенной) и обидчиком (или злодеем). В работах Гувье эта традиционно-этическая контекстуализа-ция проблемы преодолевается, при том, что ее этическое содержание сохраняется и даже уточняется. Преодолевается таким образом, что в качестве морального субъекта, точнее агента (agent), рассматривается также и группа. В перспективе актуальной для нас задачи разработки социальной этики такая постановка вопроса важна и ее методологическое обоснование заслуживает внимания.
Уточняется же таким образом, что Гувье подразумевает необходимость диверсификации самой процедуры прощения. Евангельская этика (если полагать, что она едина) повелевает прощать обиды как признающемуся в своем прегрешении и просящему о прощении (Лк. 17:3—4), так и всякому согрешающему против тебя (Мф. 18:21). Проблема прощения в этом духе и представлялась (хотя особенно не обсуждалась) в нашей литературе. Однако, разделяя христианское этическое учение во всей полноте, надо осознавать его метанорматив-ные основания, а именно те, что делают христианскую этику этикой абсолютистской, универсалистской, — этикой, провозглашенной в уповании Царства Божьего, а вне этого упования нуждающейся в дополнительном антропологическом и социологическом прояснении. Так вот не должно прощать тех, кто не просит о прощении, не сожалеет о случившемся и не раскаивается в содеянном. Гувье неоднократно и разнообразно указывает на это, продолжая ведущуюся в литературе дискуссию на эту тему.
Однако надо подчеркнуть, что речь идет именно о социальных, гражданских, межгрупповых коллизиях. В межличностных отношениях решение этой нормативной проблемы будет зависеть от типа данных отношений, от характера ситуации и от конкретной предыстории данных отношений. Но даже в личных отношениях, в отношениях между близкими людьми надо понимать, что прощение без прошения о прощении, т.е. без выраженного сожаления чревато повторением обид.
Работы Гувье отлично демонстрируют возможность и продуктивность органичного соединения различных «видов» знания о морали. Дескриптивный, теоретический, нормативный и прикладной аспекты исследования (речь следует вести именно об аспектах, а не видах, как принято в учебниках) здесь соединены. И сомнения относительно методологической допустимости такого соединения здесь даже не возникает.
Р.Г.Апресян
Примечания
1 Govier T. Forgiveness and Revenge. L.—N. Y.: Routledge, 2002. Х, 205 р.
2 Цит. no: Govier T. Forgiveness and Revenge. P. 78.
