CC BY
330
КУЛЬТУРА И МИРОВОЗЗРЕНИЕ
ПРАЗДНИК КАК СФЕРА ПРОЯВЛЕНИЯ ЭТНИЧЕСКОГО
Т. Г. БОРТНИКОВА
Статья рассматривает праздник как феномен и исследует проявление этнических стереотипов поведения и восприятия народных праздников у этнических групп современности. Автор анализирует различные подходы к отношению и проявлениям народной праздничной культуры в рамках проведения свободного времени членами общественных объединений.
Ключевые слова: религиозный праздник, праздник, культурные организации, этнические группы, культурные модели, традиционная культура, стереотипы.
Первая проблема, с которой мы сталкиваемся при попытке анализа понимания термина «праздник», это отсутствие его четкого определения. Как отмечает Т. А. Бернштам, «под словом «праздник» обычно описывают все сколько-нибудь значительные обряды календарнохозяйственного и жизненного циклов, в том числе и те, что происходят в будни» [2]. Многие исследователи просто не считают необходимым давать хоть какие-то определения, полагая, что каждому интуитивно понятно, что такое праздник. Иначе подходит к проблеме А. И. Мазаев, который в монографии «Праздник как социально-художественное явление» ставит перед собой цель - дать научное определение понятия праздник. Однако эту попытку нельзя назвать успешной. Стремясь определить праздник максимально широко, А. И. Мазаев вынужден дать несколько определений этого понятия, каждое из которых слабо соотносится с остальными. Так, с одной стороны, по мнению А. И. Мазаева, понятие праздник «характеризует такое свободное время, когда что-то отмечают, к примеру, определенное событие, которое необходимо выделить из потока других событий» [5], с другой стороны, «праздник, если определять его не традиционно, есть свободная жизнедеятельность, протекающая в чувственно обозримых границах места и времени и посредством живого контакта людей, собравшихся добровольно» [5, с. 11]. Уточняя свое первое определение, А. И. Мазаев пишет, что «с давних пор и до нашего времени с понятием праздника связывается не просто свободное от работы время, не просто отдых, а свободное время в значении важного социально-культурного акта, созидающего общечеловеческие ценности» [5, с. 11]. Стремясь кратко обобщить все эти определения, А. И. Мазаев сво-
дит их к формуле «праздник - коммуникация по поводу свободы» [5, с. 12]. Несложно заметить, что «свободное время», «свободная жизнедеятельность» и «коммуникация» - это три различных понятия, едва ли сводимые друг к другу. Таким образом, мы видим, как попытка дать научное определение праздника оказывается неудачной. Можно предположить, что причина этой неудачи в том, что исследователь стремится дать очень широкое определение понятия праздник, согласующееся с собственной философской концепцией, слишком мало внимания уделяя конкретным проявлениям праздника.
Нам представляется, что наиболее логичный способ при исследовании феномена «праздника» -ограничиться областью нашей проблемы, а именно его этническим аспектом (не включая в рассмотрение, например, государственные праздники) и попытаться понять, что называют праздником сами носители традиции. Только разобравшись в этом, мы сможем двигаться дальше, уже четко осознавая, что сама традиция считает праздником, а что нет.
Просмотрев «Словарь русских народных говоров» и «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля, легко заметить, что слово праздник и производные от него имеют множество значений, однако их можно попробовать разделить на несколько групп, в каждой из которых прослеживается единая доминанта.
В первую группу можно выделить определения праздника как времени, когда не работают. Это вполне ясно уже из самой этимологии слова праздник (от слова праздный, т. е. «незанятый»). Интересно, что в Вятской губернии слово праздность означало «праздник» [8]. Слово праздный в «Толковом словаре» Даля определяется как «не-
занятый, порожний, свободный, пустой» [4], примеры: праздная посуда - «пустая», праздное место - «ничье». Интересно, что праздной называли также небеременную женщину, считая ее тоже «пустой», «незанятой». Применительно к вещи Даль определят слово праздный как «никому в это время не нужный» [4]. Пример: «Нету ли у вас праздной прялки, топора, косы?» [4]. Если речь идет о человеке, то праздный означает «шатун», «лентяй» [4]. Праздное время - время, когда нет работы: «В праздный день не работают» [8]. Интересен также ряд значений слова праздновать. Очень часто оно употребляется не только в значении «отмечать праздник», «не работать по случаю праздника», но и в более широком смысле как «отдыхать» [8], безотносительно к календарному празднику. Так, Даль указывает, что праздновать значит «быть праздным, или не делать, не работать» [4], пример: «В непогоду косцы празднуют» [4] или «Мы в сумерки празднуем, гуляем, отдыхаем» [4]. Очевидно, что одной из доминант праздника является праздность, отказ от работы.
Культурологическое моделирование феномена праздник И. Н. Прониной дает возможность его осмысления с четырех позиций. Модель первая «Жизнь - не праздник, праздник - не жизнь» рассматривает праздник как сферу, противопоставленную реальности. Будучи «второй жизнью» праздник создает свой иллюзорный мир. Отрицая действующие запреты и предписания и мир социальных статусов, праздник является реализацией надежд и идеалов. Фрагменты обыденной жизни, сохраняя свою форму, обретают в праздничном контексте иной смысл. Таким образом, праздник в данной модели выступает как компенсаторная форма реально-будничной жизни, строго ограниченная временными и пространственными рамками. Вторая модель «Жизнь как праздник, праздник как жизнь» дает основание рассматривать праздник и жизнь как две взаимопроницаемые сферы бытия, которые, несмотря на принципиальное противопоставление, находятся в постоянном взаимодействии. В третьей модели «Жизнь -в празднике, праздник - в жизни» И. Н. Пронина рассматривает праздник как сферу, увеличивающую разрыв между объективными реалиями и идеальными устремлениями Четвертая модель «Жизнь есть праздник, праздник есть жизнь» раскрывает праздник как звено действительности. Логическая конструкция данных моделей подходит и к праздникам различной этимологии, в том числе и этническим [6].
Однако кроме определения праздника как феномена культуры, необходимо сказать также не-
сколько слов о классификации этнических праздников. Т. А. Бернштам констатирует, что «в этнографической науке классификации и систематизации праздников не проводилось» [2]. Сама она предлагает делить календарные праздники «на большие / главные / годовые и малые / полу-праздники». К большим она относит «различные по происхождению праздники, известные всему русскому населению», а к малым - «праздники, справлявшиеся одной деревней (не волостью или приходом), «преддверие» или продолжение больших праздников, особо сакральные дни для данной традиции» [2, с. 137-138]. Большие праздники Бернштам, в свою очередь, делит на церковные, к которым она относит престольные праздники, Пасху, двунадесятые праздники, и не установленные церковью - заветные праздники, Святки, Масленица [2, с. 137-138]. Данная классификация представляется нам не совсем удобной. Некоторые двунадесятые праздники (например, Сретенье) практически нигде не отмечаются, многие заветные праздники отмечаются в дни церковных. Нам представляется логичным поделить большие праздники на те, которые не только «известны всему населению», но и отмечаются повсеместно (Пасха, Рождество, Троица, Святки, Масленица), можно назвать их общими праздниками, и те, которые отмечаются в масштабе прихода или волости (престольные и заветные праздники), их можно назвать местными праздниками. Таким образом, все праздники будут делиться в этом случае на общие, местные и малые, при этом следует отметить, что разница между местными и малыми праздниками незначительна, типологически они близки и различаются лишь тем, что местные праздники локальнее отмечаются. Каждый из общих праздников имеет свою специфику и требует отдельного подробного рассмотрения, что невозможно из-за ограничений, связанных с объемом данной работы, и несущественно для темы. Однако материал по этим праздникам будет использоваться как иллюстративно-вспомогательный.
В этой связи следует отметить, что практически все праздники как религиозные, так и нерелигиозные можно классифицировать в соответствии с придаваемым им рангом, зависящим от места связанного с ним sacrum в обширной системе ценностей, вокруг которой организуется жизнь празднующей группы. Такое ранжирование, особенно в развитых и кодифицированных системах религиозных верований, как правило, точно определено. Так, например, православные праздники разделяются на иерархизированные группы, в зависимости от того, в честь кого или в честь чего
они были установлены. Таким образом, самые значительные - это праздники, установленные в память важных событий из жизни Христа, а также связанных с ним знаков и образов, креста и икон; затем идут праздники в честь Богоматери и ее икон. Далее следуют праздники в честь «бестелесных сил», ангелов, прежде всего, архангелов Михаила и Гавриила, и, наконец, праздники в честь отдельных святых, а также целых их категорий, например, праздник святых мучеников [9]. В научных публикациях можно встретиться и с другими способами классификации праздников. В частности, некоторые исследователи пытались структурировать их в зависимости от того, являются ли они:
- воспоминанием, напоминанием, свидетельством памяти о важных событиях прошлого, например, о смерти мифического героя;
- торжественным началом какого-либо периода, например, нового года;
- торжественным завершением какого-либо периода, например, жатвы.
Другие исследователи за основу деления брали эмоциональный характер праздников, разделяя их на радостные и нерадостные (печальные).
Познавательная ценность такого деления обычно ограничена. В анализе происхождения праздников, а также характера связанных с ними обрядов различные их элементы часто сходятся и переплетаются.
Религиозный праздник - это не только разрыв с повседневностью. Он несет в себе имитацию участия в сверх- и вневременном неземном божественном порядке. Согласно известному высказыванию раннехристианского теолога и философа III в. Оригена, праздники религиозные позволяют душе и мыслям устремиться к службе Господней, к ее святым таинствам, ибо «и милость Божья имеет свой час». Такой аспект праздника - взгляд на него как на день радости и день долга, т. е. служения Богу. Именно в праздники различные формы милости нисходят к верующим. А сущность праздника проявляется в данном случае как утешение для верующих. При этом обряды, зрелища и ритуалы только укрепляют веру. И хотя существует мнение (у представителей разных религий), что для подлинно верующего человека каждый день должен быть духовным праздником, но для большей части верующих, мыслящих не в категориях теологических абстракций, а конкретно, праздники являются потребностью, подкрепляющей их веру и вносящей размеренность в ритм жизни.
Осмысление праздника как дня служения Богу рассматривается в таком аспекте в основном
теологами и в меньшей степени влияет на верования и действия верующих. Отсюда и проистекает иногда большая популярность праздников, не имеющих высокого ранга в церковном календаре. Этот разрыв как раз и подчеркивался Оригеном. Введенное им в христианскую теологию понятие логоса (от греч. слова «разум, первоначало, космическая сила», а впоследствии также персонификация божественных свойств, а в Евангелии от Иоанна - Дух Божий) есть слишком абстрактное понятие для людей, мыслящих конкретными категориями обыденной жизни. И хотя его отношение к празднику было скорее негативным, ибо его собственное философское sacrum было вневременным неизменным, познаваемым лишь опосредованно, а следовательно, не проявляющееся в заданный момент времени, однако и он был вынужден признать необходимость существования института праздника.
Как ни странно, подобные взгляды живы до сих пор, и все же для жизни людей значение праздника остается непреходящим. И дело здесь не только в его чувственно-ритуальных атрибутах, влияющих на эмоциональную жизнь человека, и даже не в цикличности, помогающей разграничивать круг его жизни. Религиозный праздник определяет отношение к трансценденции. Поэтому праздник - это форма, с помощью, которой религиозная мысль ритуально напоминает нам о существовании вневременного sacrum или об историческом событии, в котором sacrum проявляется перед людьми. Отсюда историчность многих религиозных праздников, и именно в этой точке они часто смыкаются с этническими мифами (например, пост Эсфири / Таанит Эстер - адар 13; Пурим - адар 14; Пасха / Песах - нисан 15-22, в Израиле на один день меньше).
Но религиозные праздники, составлявшие календарный цикл жизни этноса, преломлялись в этнической традиции и обретали новую окраску при общем религиозном содержании (речь, конечно, идет только о мировых религиях). Народный институт праздника существовал в русле этнической традиции каждого сообщества и входил в систему его картины мира, одновременно и сама картина мира строилась через его (праздника) сущность и функционирование. Поэтому праздник, как неотъемлемая часть человеческой жизни, воплощал в себе два начала: религиозное и этническое. Даже календари народных примет ориентировались на христианские праздники, а святые получали характерные прозвища, как бы сближающие народ и церковный календарь. «После принятия христианства на Руси в народных зем-
ледельческих календарных праздниках проявилось смешение двух картин мира - языческой и христианской. ... В результате православные и древнеславянские языческие земледельческие празднества образовали в народной культуре некий синтез, а даты многих из них фактически совпали» [1]. Например: Второй Яблочный Спас -день сбора первых яблок, которые ели с медом и сахаром. До Второго Спаса есть какие-либо плоды считалось грехом. После этого дня погода «преображается»: ночи становятся по-осеннему холодными. По народному поверью, в праздник святого Николая-чудотворца, Николай-угодник в образе доброго дедушки проходит по земле, разгоняя все темные силы. Святитель Николай в народе почитается особо. Покровитель земледелия и скотоводства, хозяин земных вод, милостивый святой, заступник от всех бед и несчастий. Есть два Николы: один травный (22 мая), другой морозный, зимний (19 декабря).
Поэтому именно религиозные праздники наиболее четко отражают общую тенденцию отношения этнического сообщества не только к религии как таковой, но и к этнической традиции как образу жизни.
Городская среда существенно изменила само содержание календарной обрядности: традиционные праздники, некогда связанные с земледельческим циклом, сегодня выполняют преимущественно этнопсихологическую («эмоциональная разрядка») и коммуникативную функции.
Соблюдение праздников церковного календаря, конечно, выходит за пределы собственно религиозности. Ибо любой религиозный праздник, наряду с сакрально-ритуальной функцией, имеет еще и коммуникативную (возможность праздничного общения, семейного или дружеского застолья - важного элемента этнической психологии), компенсаторную (средство отвлечься от однообразных буден, это досуг «высшего порядка»), наконец, функцию снятия психологического стресса, или терапевтическую (обретение душевного равновесия, эмоционально-чувственного «расслабления»). Светские праздники выполняли и продолжают выполнять все эти социальные «роли», включая первую, которая, однако, может интерпретироваться как идеолого-ритуальная, а не сакрально-ритуальная. Не вдаваясь в рассмотрение мировоззренческих позиций празднующих по отношению к празднику, для нашей темы важно только то, что большинство светских праздников существует, как правило, на уровне государства и, следовательно, отмечаются (или хотя бы признаются - в зависимости от обстоятельств) всеми
субъектами государственного образования. Этно-конфессиональные праздники входят в быт народа благодаря институтам гражданского общества: семье, общине, общественному объединению (часто вне зависимости от степени веры и участия в жизни религиозной общины) и выполняют все перечисленные выше функции.
Так, данные исследования З. В. Сикевич также показывают, что для петербуржцев чисто ритуальное содержание главных православных праздников Рождества и Пасхи отходит на второй план: только 14,0 % празднуют Пасху и Рождество по религиозным мотивам, потому что «это придает смысл моей жизни».
Большинство респондентов (58,2 %) отметило, что «для меня любой праздник - это праздник».
Автор приводит данные о праздничной «мотивации» у различных групп петербуржцев (по критерию образованности) и делает вывод, что для малообразованных петербуржцев праздник чаще наполнен ритуальным смыслом. Для образованных горожан основной смысл Пасхи и Рождества в подтверждении этнокультурной идентичности: ориентация на временную трансмиссию национальных ценностей налицо [7].
Подводя итоги, она отмечает, что на «фоне ценностного вакуума, который постепенно образовался в течение последнего десятилетия борьбы советских и постсоветских ценностей не только в массовом, но и в индивидуально-личностном сознании каждого русского, православная церковь, причем независимо от религиозности населения в целом и отдельных людей в частности, выполняет роль ценностного «авторитета» посредством внушения значимости традиционных для России символов «сострадания», «милосердия», «любви к ближнему» и т. п., которые сами же этнофоры считают базовыми в национальном характере и по всей вероятности не усматривают в деятельности других социальных институтов, буквально «разрываемых» желанием совместить досоветские, советские и постсоветские ценности и стереотипы поведения» [7, с. 143].
Как нами уже отмечалось, культуры всех этнических групп изменились под влиянием тенденций глобализации и культуры титульного этноса. Мы провели опрос среди членов этнических групп Тамбовщины относительно их отношения к праздникам своей группы и праздников вообще.
В результате изучения опроса членов этнокультурных институциональных организаций (азербайджанцев, евреев, казаков, курдов), неформальных объединений (армян, казаков, российских немцев) и этноконфессиональных общин
(иудеи, католики, лютеране, мусульмане) был сделан вывод о том, что показатели такого внешнего влияния, как глобализация, и русского окружения имеют место у всех этнических групп (интенсивность этих влияний - отдельная тема, которая не входила в проблематику нашего опроса). Более того, около половины всех респондентов указали на двойственный характер своей культурной принадлежности (табл. 1-3).
Таблица 1
Результаты опроса общественных организаций этнических групп
Таблица 2
Результаты опроса неформальных объединений
Таблица 3
Результаты опроса общеконфессиональных общин
Естественно, что длительность периода проживания оказала значительное влияние на культурную принадлежность респондентов.
1 Приведены данные, полученные от неформалов, не вошедших в состав реестровых казаков.
Несмотря на общую устойчивость данной тенденции, существует и стойкий интерес к частично утерянным и все же функционирующим аспектам этнической праздничной культуры, к сохранению и передаче этнокультурных традиций молодому поколению. Особенно показательно это проявляется в возрождении традиций подготовки и проведения праздников. Степень значимости тех или иных праздников определяется многими факторами. В беседах было выяснено, что значимость праздника как такового велика вне зависимости от его происхождения: светский (общегосударственный, русский или праздник своего народа) или религиозный. Мы попытались проанализировать данные опроса для определения степени включенности членов формальных и неформальных объединений в проведение народных праздников и праздников этнического окружения. Респонденты высказали высокую приверженность (практически более 80 % всех опрошенных) к этническим праздникам. Одновременно они сетовали на:
- недостаточное знание всех атрибутов и форм организации праздника;
- угасание народных праздничных традиций среди молодежи (армяне, азербайджанцы, казаки, татары);
- отсутствие достаточных знаний о происхождении большинства народных праздников (знание лишь только их названий) и формах их проведения (евреи, российские немцы, а также члены католической общины: белорусы, кельты, поляки).
Ценностная значимость праздника не всегда напрямую зависит от того, к какой организации или конфессии принадлежит интервьюируемый. И хотя праздники, проводящиеся в общинах, стали прочно входить в жизнь респондентов, праздники этнокультурного окружения также значимы и популярны. К таким праздникам опрошенные отнесли: Новый год, масленицу, День знаний, День города, профессиональные праздники и др. Большинство этих праздников - светские, однако каждый из них приобрел свои черты, «оброс» присущими только им культурными характеристиками. Так, например, очень популярен у членов Тамбовской региональной общественной организации «Наш дом» семейный праздник «День здоровья». Обычно в конце мая или начале июня «Наш дом» вывозит семьи желающих на целый день в лес, на природу. Такие семейные выезды радостны и взрослым, и детям и пользуются неизменным успехом.
Общие праздники христиан внесли еще больше объединяющих и в то же время нивели-
Общественные организации этнических групп Азер- бай- джанцы Евреи Каза- ки Курды
Указание на двойственную культурную принадлежность (к русской и этнической культуре, в %) 3,7 48 57,5 0,3
Предельная длительность проживания семей опрошенных на территории Тамбовщины более 30 лет более 200 лет более 200 лет около 12 лет
Неформальные объединения Азербай- джанцы Армя- не Каза- ки1 Россий- ские немцы
Указание на двойственную культурную принадлежность (к русской и этнической культуре, в %) 3,7 46,3 39,7 71,2
Предельная длительность проживания семей респондентов Тамбовщины Более 30 лет Около 20 лет Более 200 лет Около 15 лет
Этноконфессиональные общины Иудеи Като- лики Люте- ране Мусуль- мане
Указание на двойственную культурную принадлежность (к русской и этнической культуре, в %) 47,6 39,1 53,7 12,3
Предельная длительность проживания семей респондентов на Тамбовщине Более 200 лет Около 150 лет Около 150 лет Более 200 лет
рующих этнические особенности традиций и обрядов. И все же мы не можем рассматривать этот процесс только как фактор «стирания» этнических праздничных традиций. Здесь уместнее говорить о появлении новых образцов, интегрировавших различные культурные артефакты (например, появилась традиция вывешивания рождественского венка у православных или участие в масленичном гулянье у католиков местной общины и др.). Таким образом, члены общин, являясь носителями как минимум двух культур, создают особые культурные поля. Эти поля достаточно сильны, а потому втягивают всех, кто вступает с ними во взаимодействие. Это можно проиллюстрировать также следующими фактами:
- с одной стороны, более 5 % всех опрошенных членов этнических групп признали себя представителями русского этноса. Они объяснили это тем, что выросли и живут в окружении русской этнической культуры. А 58 % (от общего числа респондентов), не относя себя к русским, все же считают русскую культуру более близкой, чем родную (из-за незнания родного языка, угасания народных традиций, политики государства и др.);
- с другой стороны (согласно данным исследования), члены семей, не посещающие этнокультурное объединение, собрания неформальных сообществ или не входящие в местную религиозную общину, друзья и сослуживцы респондентов проявляют интерес к этническим праздникам и формам их проведения как вербальным (название праздника и его атрибутов, песен, мифов, пословиц и поговорок, истории возникновения праздников, названий праздничных блюд, форм поздравлений, приглашений и ответов на них), так и невербальным (оформление жилища, народные мелодии: песни и танцы, украшения, костюмы, шествия и игры, рецепты праздничных блюд и т. п.).
В этих случаях мы сталкиваемся со смешением коммуникативных полей различной силы. Носители культуры, вступающие в большое количество коммуникативных коллизий и генерирующие большее количество культурных знаков, входят тем самым в различные коммуникативные поля, в которых функционируют носители других культур. Одновременно они сами создают малые, но интенсивные культурные поля, в которые втягиваются все, кто с ними взаимодействует.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что члены обследованных этнокультурных организаций, сообществ и конфессиональных общин включают в свою жизнь не только этнические или религиозные праздники, но и праздники этниче-
ского окружения, что свидетельствует об их глубоком уровне включенности в различные культурные поля, о жизни в двух культурах, или, правомернее было бы сказать, в новом созданном ими межкультурном пространстве.
Поэтому следует говорить не о спаде ранга праздника в шкале ценностей (подходит любой праздник - лишь бы праздник), а о расширении поля культурного взаимодействия путем интеграции и переработки традиционной праздничной культуры в новый квази-культурный институт праздника. Этнический праздник продолжает свое существование и в том, что львиная доля планов работы этнокультурных и конфессиональных объединений посвящена изучению праздничной культуры и совместному празднованию. Так, например, в рамках еврейских светских организаций и иудаистских общин проходит знакомство с историей праздников еврейского народа, формами украшения дома, рецептами праздничных блюд и другими атрибутами, сопровождавшими в старину весь ритуал праздника [3]. Будучи нерегламен-тированной формой свободного времени, праздник в кругу семьи и друзей помогает сохранять чувство общности, а значит, служит сохранению и развитию этнической культуры, помогает ощущать себя как особую социально-культурную группу. Конечно, праздничная культура под влиянием урбанизации и новых технологий современной жизни претерпела значительные изменения, многие ритуалы прежних дней ушли в небытие, но этнический праздник продолжает свое существование (порой обрастая новыми, несвойственными традиционной культуре этноса ритуалами - речь идет, конечно, о светских праздниках) в новых формах, сохраняя главное - свою знаковую сущность. В этом случае он формирует этническую идентичность, сохраняет этническую культуру и группу от полной ассимиляции с титульным этносом.
Изменение праздничной культуры является естественным процессом. Если обратиться к эндогенным факторам влияния, то здесь мы в первую очередь сталкиваемся со смещением интереса к тем или иным праздникам в зависимости от следующих факторов:
- ценностных ориентаций. Так, казалось бы, странное смешение интереса к этническим и ино-этническим праздникам следует искать не столько в маргинализации группового сознания, сколько в приобретении группой новых ценностей (переменной компоненты культуры);
- мироощущения группы, коренящегося в изменении этнической картины мира (в связи с
утратой этнического языка как системоформирующей компоненты восприятия и осмысления мира религиозности);
- отсутствия институциональной полноты деятельности общественных объединений этнической группы, которая могла бы способствовать сохранению праздничной культуры во всех формах ее проявления от духовных до материальных.
К экзогенным влияниям на изменение функций мы относим влияние урбанизации и изменение института семьи и его роли в организации и проведении праздников.
Литература
1. Бакланова Т. И. Русская традиционная культура в современном информационно-образовательном пространстве // Культурология: новые подходы. Альманах-ежегодник. М., 1998. № 3-4. С. 76-77.
2. Бернштам Т. А. Будни и праздники: поведение взрослых в русской крестьянской среде (XIX - начало XX века) // Этнические стереотипы поведения. М., 1985. С. 136.
3. Бортникова Т. Г. Общественные объединения этнических групп как социальный институт: монография. Тамбов, 2003.
4. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 1980. Т. 3. С. 380.
5. Мазаев А. И. Праздник как социально-художественное явление: опыт историко-теоретического исследования. М., 1978. С. 10.
6. Пронина И. Н. Феномен праздника в контексте отечественной культуры: дис. ... канд. филос. наук. Саранск, 2001.
7. Сикевич З. В. Национальное самосознание русских (социологический очерк): учеб. пособие. М.,
1996. С. 142-143.
8. Словарь русских народных говоров. М.; СПб.,
1997. Вып. 31. С. 65.
9. Энциклопедический словарь. СПб., 1898. Т. XXIV. С. 940-943.
* * *
FESTIVE OCCASION AS A SPHERE OF ETHNIC DIVERSITY DEVELOPMENT
T. G. Bortnikova
The article deals with the problem of ethnic festive occasion development today. The author analyzes the phenomenon of the above-mentioned notion and show different approaches to attitude of the modern ethic groups to folk and religious festive occasions within the ethno cultural organizations.
Key words: feast, festive occasion, ethno cultural organizations, ethnic groups, cultural models, traditional culture, stereotypes.
