CC BY
338
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2009. № 3. С. 77-87.
УДК 335.48/49 О. В. Гефнер
Сибирский филиал Российского института культурологии Омский государственный аграрный университет
ПРАЗДНИЧНАЯ КУЛЬТУРА ВОЕННЫХ РУССКОЙ АРМИИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX - НАЧАЛО XX ВВ.)
Посвящена характеристике праздничной культуры военных русской армии второй половины XIX - начала XX вв. Анализируются религиозный, парадный, развлекательный аспекты военных праздников, а также их роль в формировании городской культуры и общественной жизни.
Ключевые слова: культура военных, военные праздники, русская армия.
Праздник - это противостоящий повседневности отрезок, выделяемый в потоке времени в память или в честь кого-либо или чего-либо, выступающий как общественное событие торжественного характера, отмечаемый в культурной традиции как институциолизи-рованное действо [1]. У различных социальных групп складываются особенные черты праздничной культуры (совокупность отмечаемых торжеств, обряды, традиции, представления), связанные с их общественным статусом, национальным и религиозным составом, профессиональной принадлежностью.
Военные как особая социально-профессиональная группа в российском социуме второй половины XIX - начала XX вв. являлись носителями своеобразной праздничной культуры. Некоторые особенности праздничных традиций военных изучались Ю.М. Лотманом, А. И. Куприяновым, Г. Вилинбаховым, Е.Э. Келлером, Т.Н. Золотовой, К.А. Черновым и др. в контексте исследований по истории русской культуры, культуры столичного и провинциального города [2]. Однако специального исследования праздничная культура российских военных так и не получила. Изучение же этого вопроса значимо для формирования более полного представления об особенностях военной субкультуры, а также представляет большой интерес для исследования проблем культурного диалога армии и власти, армии и гражданского социума, влияния военных на культурную жизнь общества.
Во второй половине XIX - начале XX вв. в российской армии отмечались те же праздники, что были признаны обязательными государственными торжественными днями. В справочных изданиях для военных помещался перечень праздничных дней, официально празднуемых в войсках. Так, в «Справочной книжке для русских офицеров» за 1881 г. содержался список дней, отмечавшихся в армии как торжественные и праздничные, которых насчитывалось 88 с. [3].
«Царских дней» (дней рождения и тезоименитства лиц правящего дома, дней восшествия на престол и коронования государя-императора) было 54 (количество этих праздников могло меняться
© О.В. Гефнер, 2009
с течением времени в зависимости от знаменательных событий, происходивших в царской семье). Традиция празднования «царских дней» восходит к 1721 г., когда был принят соответствующий указ Петра I. В этом указе предписывалось церкви праздновать публичными молебнами его день рождения и именины. С этого времени личные праздники членов императорской фамилии были внесены в список официальных праздников, или «высокоторжественных дней» [4].
Религиозных праздников насчитывалось 37. В армии праздновались Великие двунадесятые и некоторые недвунадеся-тые праздники, а также праздники в честь некоторых главных святых и икон, многие из которых традиционно считались покровителями воинства [5].
Орденских праздников (в честь орденов Российской империи) было 8. Орденские праздники устанавливались в день того святого, в память которого он был учрежден. Наиболее торжественным у военных был праздник в честь Ордена Св. Георгия (26 ноября).
В список входило еще 2 общегосударственных праздника (Новый год и День памяти победы под Полтавой).
Общее количество праздников было больше, чем число торжественных дней, обозначенных в вышеупомянутом списке, так как в 7 праздничных дней совпадали «царские дни» и религиозные праздники, в 4 - «царские дни» и орденские, в 1 -«царские дни», религиозные и орденские праздники.
Таким образом, большинство праздников, отмечаемых в армии, составляли «царские дни» и религиозные праздники. Это было вполне закономерно и являлось отражением как господствующей в обществе и государстве идеологии «православие, самодержавие, народность», так и ее преломления в традиционном идеале военных, заключавшемся в служении «За Веру, Царя и Отечество».
Кроме этих постоянных, обязательных для празднования всей армией мероприятий, в различных воинских частях отмечались свои праздники: полковые, батальонные, ротные, командные. Как правило, подобные торжества приходились на празднование церковью главнейших религиозных праздников или дней святого, который считался небесным по-
кровителем воинской части. Так, в Западно-Сибирском (Омском) военном округе воинские части отмечали свои праздники: 1-й Западно-Сибирский ли-
нейный батальон - 6 января (день Богоявления Господня), 2-й Западно-Сибирский линейный батальон - 16 августа (день Спаса Нерукотворного), 4-й Западно-
Сибирский линейный батальон - 8 ноября (день Святого Архистратига Михаила), Омский резервный батальон - 6 декабря (день Святого Николая Чудотворца), Тобольский резервный батальон - 6 августа (день Преображения Господня), Томский резервный батальон - 30 августа (день Святого Александра Невского), ЗападноСибирская пешая батарея - 9 мая (день Святого Николая Чудотворца). Особенно почитаем был военными Святой Николай Чудотворец - 20 военных подразделений частей Омского военного округа считали его своим покровителем [6].
В войсках отмечались и различные знаменательные даты: юбилеи воинских частей и заведений, войн и сражений, знаменитых полководцев, восшествий на престол монархов. Военные принимали участие также в праздновании гражданских торжеств: юбилеев городов, учреждений и т. п.
В структуре празднования военных торжеств можно выделить три элемента: религиозный, собственно военный и развлекательный.
Религиозные церемонии занимали важное место в праздничной культуре военных. Поскольку православие было официальной идеологией государства, то военные как его охранители обязаны были являться ревностными носителями веры. Кроме того, сама профессия актуализировала религиозность солдат и офицеров. Традиционное религиозное понимание мира как своеобразной арены борьбы добра и зла, божественного и дьявольского начала, в мировоззрении военных трансформировалось в понимание задач воина: быть защитником православной веры, слабых и обиженных, противостоять злу во всех его проявлениях. К тому же, война всегда связана с риском, смертью, непредсказуемостью ситуации, страхом, т. е. представляет собой определенную пограничную ситуацию, с особой остротой ставящую перед человеком вопрос о смысле жизни и заставляющую в трудных усло-
виях обращаться к иррациональным началам. Вера помогала воинам духовно очиститься, преодолеть страх смерти, придавала дополнительную смелость и решительность. Известный военный деятель, ученый, полковник П.А. Режепо так определял значимость религиозных обрядов для военных: «Вера и самые обряды религии тем более важны для воинов, для тех людей, которым приходится бывать часто в тяжких обстоятельствах, где смерть смотрит им в глаза и где одни только незыблемые основы веры могут спасти от колебаний и лукавых мудрствований» [7].
Религиозные церемонии сопровождали практически все военные праздники. В праздничные дни офицеры и солдаты присутствовали на торжественных литургиях в военных церквях или городских храмах. Также и в воинских частях в эти дни проводились молебны. На молебнах, как правило, военные священники обращались к офицерам и солдатам с проповедями, в которых звучали слова о преданности Престолу и Отечеству, о святости воинского долга, поминались воины, отдавшие жизнь за Родину.
В наиболее значимые православные праздники и царские дни в войсках устраивались церковные парады. Так, в 1881 г. в перечне военных праздников отмечалось, что в 27 торжественных дней положено было проводить церковные парады. Церковный парад - это специфическая, характерная только для армии, форма коллективной молитвы, сопровождавшаяся церемониальным маршем. Церковный парад проводился, как правило, на площади вблизи полковой церкви или городского храма, а в походных условиях - около специально сооруженного церковного намета. В зависимости от вместимости храма, на парад выводилась вся воинская часть или ее отдельные подразделения. Если на церковном параде присутствовала воинская часть в полном составе, то в строй должны были вставать и чины нехристианского вероисповедания, но им было не обязательно входить в церковь. В храмовый праздник части на парад выносились принадлежавшие ей знамена и штандарты. После построения, под звуки военного оркестра командующий парадом встречал старшего начальника, принимавшего парад, отдавал
честь, рапортовал, подавал строевую записку. Офицеры также отдавали честь, а начальник обходил войска. После этого звучала команда «на молитву». После молитвы, войска проходили перед начальником церемониальным маршем, по окончании которого шли к церкви и выстраивались перед ней. По окончании построения, по приказу командующего офицеры и нижние чины входили в церковь и присутствовали на богослужении. После богослужения войска выходили из церкви, строились и, согласно приказу, либо уходили в место своего расположения, либо снова проходили церемониальным маршем мимо начальника и тогда расходились по казармам [8].
С особой торжественностью проводился в войсках церковный парад 6 января в день Богоявления (Крещения) Господня. Традиция массового участия военных в Крещенском параде восходит к концу XVII в. к эпохе правления царя Алексея Михайловича. Царский выход на Водосвятие сопровождался присутствием массы вооруженных сил: шествие открывали по 200 стрельцов из каждого полка в парадных одеждах, еще 150 стрелков сопровождали царя. Позднее эта традиция была заимствована Петром I и реализовывалась уже в Петербурге. В церемониях Водосвятия теперь доминировали петровские гвардейцы, затмевая собой даже духовенство. Петр на церемонии шагал среди войск и сам подавал команду к салюту [9]. Крещенские парады того времени были похожими на европейские триумфы. Религиозное освещение царской власти с опорой на сильную армию было призвано публично демонстрировать сильную власть монарха.
В конце XIX - начале XX в. этот день в Петербурге парад, в котором участвовали представители всех воинских частей города и окрестностей, обычно принимал государь-император. По окончании литургии члены императорской фамилии, свита, духовенство, высшие воинские чины с крестным ходом шли к берегу Невы, где ежегодно устраивалась Иордань -прорубь, около которой возводилась специальная часовня. Здесь совершалось освещение воды, окропление ей знамен Петербургского гарнизона. Германский офицер Гейно фон Базедов, присутствующий на одном из подобных праздни-
ков в начале XX в., писал, что он произвел на него огромное впечатление: «Шитые золотом ризы духовенства, белые меховые шапки многочисленных генерал-адъютантов, красные кафтаны императорских певчих и конвоя его величества вместе с массой других разнообразных мундиров представляют величественную картину» [10].
Подобная традиция празднования войсками крещенского праздника существовала и в провинции. Например, в Омске в этот день после церковного парада и литургии, специально выделенные военные подразделения, неся военные знамена, отправлялись от Воскресенского или Успенского кафедрального соборов торжественным крестным ходом на Иртыш, где на льду реки проводилось краткое богослужение и водосвятие. В момент погружения священством креста в воду фейерверкеры производили салют из орудий [11]. В Томске в этот день военные присутствовали на литургии в Богоявленской церкви, проводили церковный парад и участвовали в крестном ходе на реку Ушайку, где проходило водоосвящение. Об особой значимости и торжественности этого парада свидетельствует тот факт, что, согласно приказам командования, этот парад не отменялся, несмотря на плохую погоду (в отличие от рождественского или новогоднего парадов, которые могли быть отменены в связи с морозами) [12].
Религиозные церемонии военных оказывали ощутимое воздействие на духовную жизнь тех городов, где стояли большие военные гарнизоны и удельный вес военных в структуре городского населения был достаточно высоким. Например, характерной особенностью православной жизни «военной столицы» Западной Сибири Омска в XIX в. было незначительное количество традиционных крестных ходов, основной контингент которых составляли представители собственно городских сословий, в то время как, например, в торгово-промышленном Томске к середине XIX в. их насчитывалось до десятка [13]. Высокий удельный вес военных в структуре населения Омска приводил к тому, что именно они были одним из главнейших участников в массовых церковных шествиях, в то время как в других городах, хотя и принимали
участие в подобных мероприятиях, но не играли основой роли.
Пышные торжества устраивались в войсках и на Пасху. С особой торжественностью в этот день проводились богослужения и церковные парады. Солдаты и офицеры христосовались, обменивались пасхальными подарками. Офицеры регулярно перед Пасхой собирали пожертвования для солдат, чтобы приобрести подарки и угощение [14]. Для нижних чинов, приготовлялись пасхи, пеклись куличи, красились яйца.
На Рождество в казармах и офицерских собраниях обычно ставилась рождественская елка. В этот день устраивались не только торжественные службы в военных церквях и церковные парады, но и подарки для солдат. Дворцовый комендант Николая II генерал В.Н. Воейков описывал в своих воспоминаниях, как проводились подобные торжества для команды, находившейся у него в подчинении: «Посередине манежа ставилась
огромная, красиво убранная елка, вокруг которой на столиках раскладывались подарки: серебряные ложки, серебряные
подстаканники, чайники и разные другие предметы солдатского обихода; кроме того, стоял отдельный стол с картузами, наполненными гостинцами. По прибытии в манеж Их Величеств с августейшими детьми государь обходил собравшихся, здоровался с командами; после чего нижние чины получали по вынутому жребию подарки от великих княжон, которым целовали руку, причем великие княжны находили для каждого ласковое слово» [15].
Собственно военную составляющую праздников армии представлял собой парад. Парад - торжественный смотр войск, проводимый в дни официальных праздников, торжеств в ознаменование важных событий государственного и военного значения, после завершения крупных учений [16]. Парады проводились еще в армиях Древнего Египта, Персии, Рима. В средневековье монархи собирали своих вассалов для их смотра.
В России парады особенно часто стали проводиться в конце XVIII в. в период правления Павла I и носили тогда характер военных упражнений. Александр I придал им уже эстетический характер. В Петербурге наиболее массовые и значимые военные парады проводились: зим-
ний - на Дворцовой площади, весенний -на Марсовом поле, летний - в Красном селе.
Порядок проведения парада таков. Сначала происходило построение войск на военном плацу или центральной городской площади. Затем под звуки военного оркестра, играющего полковой марш, командующий воинского подразделения, выведенного на парад, встречал старшего начальника, принимавшего парад, отдавал честь, рапортовал, подавал строевую записку. Офицеры также отдавали честь, а затем начальник обходил войска, при этом объявляя им благодарность за службу. Если парад принимал сам император, то при обходе им войск полковыми музыкантами игрался гимн «Боже, Царя храни». Затем войска проходили церемониальным маршем, сопровождаемым музыкой полкового оркестра.
Военный парад выполнял функцию представительства власти. Парад декларировал силу и власть монарха, и являл торжество самодержавия, способствовал единению армии с ее верховным вождем, актуализировал в каждом участнике и зрителе патриотические чувства. Он представлял собой великолепнейшее, захватывающее действо, оказывавшее глубокое духовное и эмоциональное воздействие как на его участников, так и на зрителей. Протопресвитер русской армии и флота Георгий Шавельский, впервые после своего назначения принимавший участие в военном параде в Гатчине 9 мая 1911 г., оставил такие воспоминания о своих впечатлениях: «Картина парада буквально потрясла, ошеломила меня. Стройные ряды кирасир в блестящих латах и шлемах; нарядная толпа полковых и придворных дам во главе с Императри-цей-матерью; масса увешанных всевозможными знаками отличия высших военных чинов; блестящая царская свита, наконец, сам царь, кроткий и вместе с тем величественный, в полковом блестящем мундире с голубой лентой. Склоняются знамена, гремит музыка, а за нею -громовое «ура»... Во всем этом чувствовалось величие, мощь России, чувствовалось что-то необъяснимое, невыразимое словами». Примечательно, что в дальнейшем по должности отец Георгий часто принимал участие в военных церемониалах, однако каждый раз они рождали у него са-
мые возвышенные эмоции: «После того я множество раз присутствовал при таких торжествах... И все-таки я не приучил себя к хладнокровию. Всякий раз, когда входил Государь, когда опускались знамена, начинала греметь музыка, - какой-то торжественный трепет охватывал меня» [17].
Сильные чувства испытывал В.С. Трубецкой, служивший в кирасирском полку и принимавший участие в параде войск гвардии в Красном селе в 1912 г.: «В утреннем воздухе оркестр Преображенцев четко и торжественно грянул глубокие аккорды «Боже, царя храни» и с дивной точностью чудовищной машины по всей гвардейской пехоте в два резких ритма разом дрогнули и разом затихли сверкающие штыки винтовок, взятых на караул. С бесстрастием машины четкой скороговоркой грохнул первый полк «Здрав-жла-ваш-прат-велич-ство» и вдруг «Ур-р-а-а!», уже не машинное, а настоящее, мощное человеческое «ура» - живое, издаваемое тысячами грудей, глубоко вобравших прохладный утренний воздух. К горлу подступил какой-то лишний, мешающий комок, усилилось ощущение бегающих мурашек в спине. Чудилось, будто весь этот гомон вырывался из недр самой земли, словно вопила разом вся многострадальная и стародавняя Русь, воинствующая и самодержавная. Я оглянулся и (хорошо это помню) увидел, как старый седоусый литаврщик, сняв с руки перчатку, вытирал ею мокрые от слез глаза» [18].
Парад имел и большое значение для его участников для воспитания корпоративного сознания. Он способствовал развитию чувства сплоченности, военной солидарности, братства, взаимопонимания и взаимовыручки, гордости. Генерал П.Н. Краснов писал о значении военных церемоний: «Сомкнутый строй, хождение в ногу под барабан или музыку, стройное движение колонны с песнями, церемониальный марш под полковой оркестр, - это все средства приучить людей отрешиться от себя и воспитать коллективную полковую душу» [19]. Генерал П.Д. Ольховский отмечал: «.Люди, представляя монолитную массу, послушную знаку или команде ротного командира, незаметно, но несомненно, проникаются принадлежностью к целому послушанием и дисциплиной.
Колонна выражает товарищество, взаимную поддержку, выручку, мощь.» [20].
Военные парады очень часто выполняли и функцию внешнеполитической демонстрации. Так, эти церемониалы проводились в честь иностранных послов, глав государств, посещавших Россию. В этом случае парад должен был продемонстрировать иностранным державам силу русской армии, ее боевую мощь, возможность достойно противостоять агрессии, либо стремление к союзническим отношениям. Воспоминания о реакции иностранцев, свидетелей военных парадов русской армии содержатся в дневнике военного министра Д. А. Милютина. Так, 13 января 1874 г. состоялся парад на площади перед Зимним дворцом в присутствии германского, английского и датского принцев по случаю свадьбы великой княгини Марии Александровны с английским принцем. «Иностранцы, как водится, расхваливали», - отметил в
дневнике Д.А. Милютин. 7 февраля 1874 г. состоялся смотр войск в честь австровенгерского императора Франца-Иосифа: «Смотр удался вполне; иностранцы расхваливали, искренно ли - не знаю» [21].
Для гражданской публики военный парад представлял красивейшее и драматическое действо, великолепное с художественно-эстетической точки зрения зрелище для горожан. В условиях недостатка иных видов развлечений, а также пиететного отношения общества к армии и военной службе в конце XIX в., военные церемониалы привлекали внимание многочисленного городского населения. В жизни петербургского общества особое место занимал ежегодный майский парад на Марсовом поле, который заканчивал зимний светский сезон Петербурга. Очевидец этого парада, генерал А.А. Игнатьев оставил яркое, красочное описание этого зрелища: «.Красноватый оттенок мундиров Преображенского полка сменялся синеватым оттенком Семеновского, белыми кантами Измайловского и зеленым - егерей. Серебристые линии кавалергардов на гнедых конях сменялись золотистыми линиями конной гвардии на могучих вороных, серебристыми линиями кирасир на караковых конях и вновь золотистыми линиями кирасир на рыжих. Вслед за ними появлялись красные линии донских чубатых лейб-казаков и голубые мундиры
атаманцев. Перед этой конной массой выезжал на середину поля сам генерал-инспектор кавалерии Николай Николаевич. Он высоко поднимал шашку в воздух. Все на мгновение стихало. Команды не было; шашка опускалась, и по этому знаку земля начинала дрожать под копытами пятитысячной конной массы, мчавшейся к Летнему саду. Эта лавина останавливалась в десяти шагах от царя. Так оканчивался этот красивый спектакль» [22]. Стихийное, пестрое для стороннего наблюдателя зрелище парада, с точки зрения профессионала, было сложной, стройной, детально проработанной, художественно-динамической
композицией. Это был высший эстетический уровень военного профессионализма, демонстрация порядка, красоты и гармонии [23].
Блестящая выправка солдат и офицеров, великолепие мундиров, знамен и штандартов, блеск и звон оружия, торжественность военной музыки вызывали активный интерес населения к военным парадам. В петербургском городском фольклоре бытовал анекдот, подметивший типичную особенность того времени: «Куда вы ушли без спроса?» - спросила мать двух взрослых своих дочерей. - «Извините, маменька, я пошла смотреть парад на Царицынском лугу». - «Ну, а ты где была?» - спросила мать другую дочь. - «А я также ходила за сестрицею и помогала ей смотреть парад» [24]. Д.А. Засосов и В.И. Пы-зин, очевидцы повседневной петербургской жизни рубежа XIX - XX вв., вспоминали: «В дни больших парадов на Марсовом поле кавалерийские полки, стоявшие в пригородах, стягивались в столицу накануне. Зрелище это собирало много народу, вездесущие мальчишки лезли под ноги лошадей, солдаты перешучивались с проходящими молодыми женщинами» [25]. Свои детские впечатления о военных церемониалах оставил в воспоминаниях художник А.Н. Бенуа: «.К майскому параду являлись в Петербург и гатчинские кирасиры, и казаки, и все-то они на чудесных лошадях шли шагом под звуки своих оркестров мимо наших окон. В мае дозволялось мне уже выйти на балкон, и тогда положительно казалось, что я сам участвую в этом чудесном празднике.» [26].
Еще большее внимание горожан привлекали военные парады в провинции, где, в условиях недостаточного развития досуга
и развлечений, каждый военный праздник становился важным событием для всего городского сообщества. Вот как отзывалась печать о многочисленной публике, пришедшей посмотреть воинский парад, состоявшийся 6 декабря 1908 г. в г. Омске: «Чудесный день привлек на площадь большие толпы народа, который задолго до окончания службы унизал панели и свободные места, оставшиеся после размещения на парад воинских частей» [27]. Скопления народа во время подобных мероприятий были так велики, что часто создавали неудобства для их организации. Это заставило в 1898 г. уездного воинского начальника в г. Томске обращаться к полицмейстеру с просьбой «во время различных парадов, принимать меры к тому, чтобы толпа не стесняла движение войска, т. е. чтобы держать ее в почтительном отдалении». «Трудная задача выпадает на долю полицмейстера, - сочувственно писала газета, - так как русский человек глазам не верит и любит всегда быть ближе к месту действия» [28].
Военные праздники не просто удовлетворяли любопытство горожан и возмещали недостаток развлечений. Они способствовали воспитанию патриотических чувств у населения, осознанию единения армии и народа, повышению авторитета военных в обществе. Военные праздники являлись объединяющим началом, служили консолидации городского сообщества, частью которого являлись военные. Общественность высоко оценивала патриотический и сплачивающий характер подобных мероприятий. В одной из томских газет отмечалось, что во время праздника прибивки и освещения знамен, Высочайше пожалованных Красноярскому и Томскому полкам, 19 августа 1908 г. «масса публики из города окаймляла плац, где совершалось торжество; лица у многих из публики светились гордостью за свои родные полки, в коих служат дети и родные многих из присутствующих здесь обывателей» [29]. Одна из омских газет писала по поводу Георгиевского праздника 26 ноября 1908 г.: «26 ноября - это день особого оживления в нашем городе. Все общество объединилось для торжественного празднования кавалерского праздника в честь героев войны и почетного ордена, особо популярного в населении... Несомненно, что в душе народной не пройдут бесследно такие дни, как 26 ноября. Такой порядок празднования этого
военно-народного торжества в честь героев войны, вместе всем городом, есть объединяющее начало» [30].
Развлекательная, неформальная часть военных праздников проводилась после официальных религиозных церемоний и военных парадов. Офицерские собрания и казармы украшались в этот день флагами, щитами, вензелями, арматурой. В офицерских собраниях обычно устраивалось богатое застолье с изысканными блюдами и обильной выпивкой, произносились праздничные тосты и речи, звучали воспоминания ветеранов, зачитывались поздравительные телеграммы, проводились фейерверки. Не обходились застолья без музыки полковых оркестров, военных и народных песен, которые с удовольствием исполнялись офицерами. Восторженно описывает местная пресса неформальную часть праздника состоявшегося в г. Омске в день Святого Николая Чудотворца 6 декабря 1908 г.: «К часу дня в гарнизонном собрании праздновавшие части, 10-й Омский полк и казаки, собрали представителей всего городского общества и гарнизона... Два оркестра музыки, чередуясь, играли во все время изыскано сервированного «завтрака-обеда». Здравица за Государя Императора, подхваченная общим единодушным «ура», вскоре вылилась в торжественный общий гимн, пропетый с аккомпанементом двух хоров всеми присутствующими. Следовавшие за тем тосты чередовали и за присутствующих, и за отсутствующих, но вспоминали так или иначе родные им части и приславших свои приветствия со всех концов России. Гостеприимно части эти приняли сюда представителей от гарнизона и города и в зале обновленного собрания слилось все общество - военное и гражданское. По отбытию Его Высокопревосходительства, собравшееся общество долго еще продолжало веселиться, соединенный хор офицеров и гостей прекрасно пропел несколько любимых военных и народных песен, было спето несколько дуэтов и каждый, уезжавший с праздника, был совершенно очарован гостеприимным радушием хозяев» [31].
В обязательном порядке игры и развлечения устраивались и для солдат. В казармах для них накрывался большой стол с угощением и традиционной чаркой водки.
Старшие начальники посещали казармы, поздравляли солдат с праздником, выпивали с ними по чарке водки. Также для нижних чинов устраивались разнообразные игры и состязания: бег в мешках, лазание по намыленному столбу, на котором был привязан приз в виде сапог, гармошки или часов. Так, во время праздника 5-й роты Омского резервного батальона 15 июня 1896 г., «.для солдат этой роты были устроены кое-какие развлечения: прыганье через
яму, наполненную водой, хождение по наклонному бревну с завязанными глазами. До десятка солдат получили призы, кто рубашку, кто платок, кто табак, кто кусок мыла...» [32]. В рамках празднования 200летнего юбилея Полтавской битвы 27 июня 1909 г. для солдат Томского гарнизона «были устроены на призы следующие состязания: 1) плаванье через р. Томь и обратно; 2) бег в запуски; 3) прыганье при помощи палки в вышину на три аршина; 4) бег на ходулях; 5) лазанье на мачту; 6) ползанье с винтовкой и 7) преодоление различных препятствий. Призы состояли из предметов, необходимых в солдатском обиходе, как то: зеркал, головных и сапожных щеток, бритв, ножниц и т. п.; кроме вещей, выдавался мешок со сластями» [33].
Часто неформальная, развлекательная часть военных праздников включала в себя различные благотворительные мероприятия. Так, в рамках празднования 50-летнего юбилея Сибирского кадетского корпуса в 1876 г. преподавателями и воспитанниками были собраны по подписке средства для учреждения двух стипендий для приходящих учеников [34]. 4 мая 1900 г. в войсках отметили 100-летие кончины А. В. Суворова, в связи с чем состоялся сбор пожертвований на сооружение памятнику военачальнику, в Сибирском кадетском корпусе капитан П.Н. Скалона рассказал о жизни генералиссимуса, кадетам были выданы его портреты [35].
Традиционной была также организация для военных разнообразных просветительных мероприятий: лекций, бесед, литературно-музыкальных вечеров, посвященных юбилейным событиям. В феврале 1880 г. праздновалась 25-ая годовщина вступления на престол Александра II. В связи с этим торжеством 25 февраля в Омске в Сибирском кадетском корпусе состоялся званый вечер, на котором преподаватели «внушили значение главней-
ших реформ настоящего царствования: крестьянской, земской, воинской, учебной и судебной», хор и оркестр воспитанников исполнили два гимна [36]. 26 ноября 1902 г. в Томске отмечали Кавалерский праздник ордена Святого Георгия Победоносца, в офицерском собрании Томского резервного батальона, в его ротах и конвойной команде были проведены чтения о статуте ордена и о воинах, награжденных за подвиги. А 28 ноября 1902 г. в г. Томске в честь 25-летнего юбилея русско-турецкой войны 18771878 гг. в войсках гарнизона были организованы для офицеров и нижних чинов чтения, посвященные событиям этой войны [37]. Программа Георгиевского праздника 26 ноября 1908 г. в гарнизоне г. Омска включала посещение нижними чинами городского театра, где была представлена пьеса «Пожар Москвы» [38]. В 1913 г. в войсках Омского гарнизона состоялось празднование 300-летия Дома Романовых, в ходе которого 21 и 22 февраля для нижних чинов был организован просмотр спектаклей [39]. Также в связи с этим торжеством в 43-м и 44-м Сибирских стрелковых полках 17 февраля офицеры сделали нижним чинам сообщение на тему «Воцарение Дома Романовых», 19 февраля - «Избрание на царствование Михаила Федоровича Романова». 12 апреля 1913 г. в честь 100-летия со дня кончины М.И. Кутузова во всех частях 11-й стрелковой артиллерийской бригады состоялись чтения его жизнеописания [40].
Имея приблизительно одинаковый сценарий, военные праздники отличались по степени официальности. Наибольшим официозом отличались «царские дни». В эти дни в храмах, воинских частях и заведениях проводились молебны о здравии и процветании царствующего дома, парады войск гарнизона. Традицией было отправление командующими войсками округов поздравительных телеграмм царю и членам Дома Романовых от лица всех военных с выражением преданности и верноподданнических чувств. Характерно, что эти телеграммы никогда не оставались без ответа, который зачитывался перед строем во всех частях и учреждениях. В провинции, где военные были лишены возможности постоянно созерцать монарха, это создавало у солдат и офицеров ощущение постоянной связи с императором,
которая не ослабевала, несмотря на разделявшее их расстояние. Это способствовало формированию преданности престолу, любви к государю-императору - верховному главе русской армии.
И все-таки многочисленность подобных мероприятий, официальность и строго сложившийся церемониал их проведения отчасти формализировалили эти праздники. Это позволило военному министру Д.А. Милютину в 1875 г. посетовать в своем дневнике на то, что «торжества этого рода отнимают много времени от серьезного дела, они повторяются слишком часто и потому обратились в какую-то формальность». В то же время он отмечает, что «для войска они все-таки имеют свое значение, как средство, которым пользовались с давних времен наши государи и члены царской семьи для поддержания нравственной связи с войсками» [41].
Наиболее же неформальными и любимыми военными были полковые (батальонные, ротные) праздники, которые отмечались как именины части. Полковые праздники традиционно сопровождались панихидой и парадом, но большее внимание уделялось неформальной части - общению сослуживцев, общим воспоминаниям, торжественному застолью с многочисленными тостами и песнями, балу. В этот день на праздник собирались не только служившие в части военные, но и бывшие сослуживцы, ветераны. В подобных праздниках принимали активное участие и жены офицеров - «полковые дамы», которые вместе с мужьями несли на себе тяготы военной службы в провинциальных гарнизонах и считали полк своей семьей. Как вспоминал Б. Штейфон, служивший в пехотном полку, квартировавшем в небольшом уездном городе Киевской губернии, «достатки армейского офицера были невелики, но к «нашему празднику» редкая дама не делала себе нового платья» [42]. Приглашались на полковые праздники и представители городской общественности, августейшие шефы полков, вышестоящие начальники. К юбилейным датам нередко издавались истории полков, памятные книжки, о боевом пути и подвигах, служивших в части солдат и офицеров.
Воины-сибиряки отмечали свой наиболее значимый юбилей в 1911 г., когда 42-й и 43-й Сибирские стрелковые полки
праздновали 200-летие своего существования. К этому времени офицерами полков были составлены истории этих воинских формирований: И. П. Крылов напи-
сал «Памятку 43 Сибирского стрелкового полка (1711-1911)», П.И. Иванов опубликовал статью «42-ой Сибирский стрелковый полк (1711-1911)» [43]. 28-29 июня в 42 Сибирском стрелковом полку, стоявшем в г. Томске, прошли панихида, литургия, парад всего полка, состоялись прибивка и освещение Высочайше пожалованного знамени. Офицерами для нижних чинов были организованы чтения по истории полка, состязание в стрельбе на призы. Солдатам были розданы серебряные юбилейные рубли и кружки. В этот день юбиляры принимали подарки и поздравления от офицеров Тобольского, Омского, Барнульского, Красноярского полков, которые прислали Томскому полку кубки художественной работы. Городские власти преподнесли военным икону Спасителя и памятный адрес, в котором отмечалось, что «интересы полка всегда были близки населению Томска, оно болело его болезнями и радовалось его радостями». Военные, в свою очередь, благодарили Городскую Думу «за те заботы, которые город всегда оказывал томскому полку»
[44]. Перед всеми войсками была зачитана поздравительная телеграмма от Государя Императора. Празднование включало в себя и юбилейный обед, танцевальный вечер, фейерверк.
«Полка родимого служенью
Сегодня ровно двести лет,
Сегодня радость, умиленье.
Сегодня места грусти нет!» -пелось в юбилейной полковой песне [45].
Традиция празднования различных торжеств соблюдалась даже в тяжелых условиях военных действий. В условиях войны, праздник, на контрасте с тяготами боевых будней, приобретал еще большую значимость и торжественность, эмоциональность восприятия по сравнению с мирным временем. Военный священник Митрофан Сребрянский оставил воспоминания о своей службе во время русско-японской войны и о праздновании в войсках дня Святого Георгия Победоносца 26 ноября 1904 г.: «За ночь выпал небольшой снежок; мороз, ветер, холодно. Размели назначенное место и начали расставлять церковь. Было весьма трудно: земля за-
мерзла, колья ломались. Ветер рвет и треплет палатку, иконы; руки коченеют. Из-за полотна железной дороги доносится музыка - мой любимый марш. Идет М-й пехотный полк; впереди несут большое знамя с крестом и играют этот марш, грустный такой. Оно окружено теперь героями - георгиевскими кавалерами и вместе с ними стало пред иконою Христа засвидетельствовать верность воинов присяге, долгу, воздать благодарение Господу, помогшему им быть мужественными, терпеливыми. Со всех сторон несутся звуки музыки, идут полки за полками., собираются к церкви знамена и штандарты. Служили «поскору». Затем состоялся парад войскам. Величественное было зрелище» [46]. Подобные мероприятия в условиях военных действий помогали поднимать боевой дух, вдохновляли на подвиги.
Праздничные мероприятия на фронте выполняли и компенсаторную функцию. Они помогали солдатам и офицерам получать психологическую разгрузку, скрашивать тяготы войны, поддерживать общий культурный уровень. В отдельных случаях заботливое отношение начальства и энтузиазм организаторов праздников даже в сложных военных условиях позволяли проводить мероприятия, ориентированные не только на развлечения, но и на духовное содержание. Так, 31 декабря 1905 г. в 18 полевом госпитале 4 Сибирского корпуса, стоявшем в деревне Мод-зетунь, был устроен литературно-музыкальный вечер, в программу которого входило хоровое исполнение гимна «Боже Царя храни», молитвы «Богу помолимся», отрывка «В бурю во грозу» из оперы «Жизнь за Царя», народных песен «Ты взойди, солнце красное», «Д1вка в сшях стояла», «Ой гаю-ж мш гаю», «Реве тай стогне», а также чтение былины А.Н. Толстого «Алеша Попович», рассказа А.П. Чехова «Нищий», анекдотов из военного быта. Приглашенный на этот праздник военный врач Н.В. Соболев, давал восторженные отзывы об этом мероприятии: «Как елка, так и самый вечер произвели самое отрадное впечатление. Елка, красиво убранная стараниями сестер, могла бы сделать честь хорошему дому, а не только обыкновенной китайской фанзе. Украшения были выписаны из Харбина. После концерта начались танцы под гар-
монию и бубен, и молодцы слушатели показали, что они не забыли, как они отплясывали в Сибири на вечерках; всем нижним чинам были розданы подарки, состоявшие из почтовой бумаги, конвертов, У2 фунта махорки, гостинцев и орехов. Спасибо администрации госпиталя, что она сотне человек облегчила пережить одни из самых тяжелых часов за 6 тысяч верст, в 15 верстах от японцев - встречу Нового года вдали от близких.» [47].
Сохранение праздника в его высокой форме в тяжелых условиях военных будней, когда многие стороны жизни становились второстепенными и все силы сосредоточивались на войне, свидетельствует о его глубокой значимости и непреходящем значении как для культуры в целом, так и для военной культуры в частности.
Наряду с тем, что горожане были участниками военных праздников, военные принимали активное участие в общегражданских, городских торжествах. Так, в 1887 г. Тобольск праздновал свой 300летний юбилей. Тобольский резервный батальон совместно с горожанами праздновал торжество - участвовал в параде, крестных ходах, освящении часовни, построенной в память кончины Александра II, и строящегося здания Тобольского губернского музея, принимал угощение от городского общества [48].
Таким образом, праздничная культура военных включала в себя как традиционные элементы, характерные для общенациональной культуры в целом, так и специфические черты, связанные с особенностями профессии военных, корпоративных традиций и военного менталитета, условий их службы. Праздничная культура военных отличалась консерватизмом, устойчивостью, единообразием ритуалов. При этом, столичная праздничная культура военных отличалась большей пышностью церемониала, носила элитарный характер, в то время как в провинции она характеризовалась простотой, большей связью с местным гражданским социумом. Отдельные элементы праздничной культуры военных переросли узкие армейские рамки и стали составной частью культурной жизни общества в целом. Праздничная культура, таким образом, являлась мощным полем осуществления культурного диалога ар-
мии и гражданского общества в России второй половины XIX - начала XX в.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Культурология. XX век: энциклопедия. СПб., 1998. Т. 2. С. 134.
[2] Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб.,
1999; Куприянов А.И. Общественные праздники в Омске в первой половине XIX в. // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири XVIII -начале ХХ вв. Новосибирск, 1985. С. 53-63; Его же. Русский город в первой половине XIX в. М., 1995; Вилинбахов Г.В. Санкт-Петер-бург - «военная столица» // Наше наследие. 1989. № 1. С. 14-21; Келлер Е.Э. Праздничная культура Петербурга: очерки истории. СПб., 2001; Золотова Т.Н. Календарные праздники сибирских казаков (конец XIX - начало XX вв.) // Культурологические исследования в Сибири. 2003. № 2. С. 94-106; Чернов К.А. Военные парады в Томске // Сибирская сторона. 2003. № 20. С. 22-24.
[3] Справочная книжка для русских офицеров, со-
ставленная генерал-майором Махотиным.
СПб., 1881. С. 1272-1274.
[4] Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и цере-
монии русской монархии. М., 2004. Т. 1. С. 95.
[5] Золотова Т.Н. Православные праздники // Рус-
ский народный праздник. Омск, 2005. С. 257.
[6] Омский телеграф. 1908. 6 дек.
[7] Офицерский вопрос в начале XX века // Офи-
церский корпус русской армии. Опыт самопознания. М., 2000. С. 106.
[8] Справочная книжка для русских офицеров, со-
ставленная генерал-майором Махотиным.
СПб.,1875. С. 927-928.
[9] Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и цере-
монии русской монархии. М., 2002. С. 82.
[10] Гейно фон Базедов. Путевые впечатления о военной России // Быт русской армии XVIII -начала XX века. М., 1999. С. 283.
[11] РГВИА. Ф. 3838. Оп. 1. Д. 1. Л. 6.
[12] ГАТО. Ф. Ф-412. Оп. 1. Д. 2. Л. 1, 50 об.
[13] Куприянов А.И. Общественные праздники в Омске в первой половине XIX в. // Культурнобытовые процессы у русских Сибири XVIII -начала XIX в. Новосибирск, 1925. С. 59.
[14] РГВИА. Ф. 1450. Оп. 10. Д. 345. Л. 2; Там же. Д. 364. Л. 1.
[15] Воейков В.Н. С царем и без царя. М., 1995. С. 44.
[16] Военный энциклопедический словарь. М., 2001. Т. II. С. 271.
[17] Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. М., 1996. Т. 1. С. 21, 22.
[18] Трубеикой В. Записки кирасира. М., 1991. С. 164, 165, 167.
[19] Краснов П.Н. Душа армии // Душа армии. Русская военная эмиграция о морально-психо-
логических основах российской вооруженной силы. М., 1997. С. 134.
[20] Ольховский П.Д. Воинское воспитание // Душа армии. Русская военная эмиграция о морально-психологических основах российской вооруженной силы. М., 1997. С. 203.
[21] Дневник Д.А. Милютина (1873-1875). М., 1947. С. 132, 137.
[22] Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. М., 1989. Т. 1. С. 90, 91.
[23] Вилинбахов Г.В. Санкт-Петербург - «военная столица» // Наше наследие. 1989. № 1(7). С. 1422.
[24] Синдаловский Н.А. Марсово поле. Военная столица Российской империи в Петербургском городском фольклоре. СПб., 2006. Ч. 1. С. 59.
[25] Засосов Д.А., Пызин В.И. Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX - XX веков. Записки очевидцев. М., 2003. С. 242.
[26] Бенуа А.Н. Мои воспоминания. М., 1980. С. 20.
[27] Омский телеграф. 1908. 9 дек.
[28] Сибирская жизнь. 1898. 4 нояб.
[29] Томские губернские ведомости. 1908. 10 сент.
[30] Омский телеграф. 1908. 30 нояб.
[31] Там же. 1908. 9 дек.
[32] Степной край. 1896. 18 июля.
[33] Томские губернские ведомости. 1909. 5 июля.
[34] ГАОО. Ф. 19. Оп. 1. Д. 181. Л.106.
[35] Там же. Д. 349. Л.3.
[36] Там же. Д. 199. Л. 3.
[37] ГАТО. Ф. Ф-412. Оп. 1. Д. 4. Л. 38, 39 об.
[38] Омский телеграф. 1908. 30 нояб.
[39] Обзор Акмолинской области за 1913 г. Омск, 1914. С. 64.
[40] РГВИА. Ф. 3838. Оп. 1. Д. 1. Л. 64, 137.
[41] Дневник Д.А. Милютина (1873-1875). М.: Российская политическая энциклопедия, 2008. С. 228.
[42] Штейнфон Б.А. Именины полка // Душа армии. Русская военная эмиграция о морально-психологических основах российской вооруженной силы. М., 1997. С. 445.
[43] Крылов И.П. Памятка 43 Сибирского стрелкового полка (1711-1911). Омск, 1911; Иванов П.И. 42-ой Сибирский стрелковый полк (1711-1911 года) // Памятная книжка Томской губернии за 1912 г. Томск, 1912. Приложение. С. 100-111.
[44] Сибирская жизнь. 1911. 29 июня; 1 июля; ГАТО. Ф. Ф-233. Оп. 2. Д. 3588. Л. 2.
[45] Иванов П.И. 42-ой Сибирский стрелковый полк (1711-1911 года) // Памятная книжка Томской губернии за 1912 г. Томск, 1912. С.100.
[46] Митрофан Сребрянский. Дневник полкового священника, служащего на Дальнем Востоке. М., 1996. С.196, 197, 198, 199.
[47] Сибирский листок. 1905. 30 янв.
[48] Голодников А. Празднование г. Тобольском 300-летней годовщины своего существования. Б.м., б.г. С.1-12.
