CC BY
48
Приведенные примеры наглядно показывают, что вносимые в УПК РФ изменения и дополнения по ключевым процессуальным правовым институтам, вследствие своей нелогичности и противоречивости с уже существующими, не в полной мере отвечают нуждам и потребностям организации досудебного производства.
Примечания
1. См.: Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации. (О положении в стране и основных направлениях внутрен-
ней и внешней политики государства). — М., 2001. — С. 9 — 10.
2. В настоящее время этот приказ утратил силу.
3. См.: Ларин A.M. Очерк третий. Возбуждение уголовного дела // Савицкий B.M. Уголовный процесс России: Лекции-очерки / В.М. Савицкий, А.М. Ларин, Э.Б. Мельникова. — М., 1997. — С. 141.
4. Собрание законодательства РФ. — 2007. — № 24. — Ст. 2830.
5. Собрание законодательства РФ. — 2008. — № 49. — Ст. 5724.
6. Российская газета. — 1993. — 17 февраля.
A.M. Хужин
Хужин Альфир Мисхатович — докторант кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии
МВД России, кандидат юридических наук, доцент
E-mail: [email protected]
Правовые пределы невиновного деяния в аспекте сущностного понимания содержания вины в публичном и частном праве
В статье исследуются проблемы установления пределов невиновного деяния путем анализа сущности вины с позиций публично-правовой и частноправовой доктрины. Предпринимается попытка формирования единой общеправовой модели установления пределов невиновного деяния на основе понимания содержания вины в частном и публичном праве.
This article investigates the problem of establishing the limits of an innocent act by analyzing the nature of guilt from the standpoint of public law and private law doctrine. Is an attempt to form a single common law model to establish the limits of innocent act on the basis of understanding of the contents of guilt in the private and public law.
Установление и квалификация фактов невиновного деяния напрямую связаны с понятием и сущностью вины в праве. Долгое время в правовой доктрине нашего государства существовала единая так называемая психологическая концепция вины. Вместе с тем, современные методологические исследования разграничения частноправовых и публично-правовых отношений дают основания усомниться в универсальности психологической теории вины1.
Проблема разграничения публичного и частного права является сложной, так как в своей основе имеет ряд критериев, отличающихся в методологическом и историческом аспектах. Вместе с тем, полагаем, что в основе разграничения права на частное и публичное должен лежать принцип построения и регулирования юридических отношений, присущий системе частного и публичного права. В сфере публичного права обеспечивается приоритет публичного интереса, а в сфере частного, в своей основе, реализуется частный интерес.
Полагаем, что сущностное понимание вины в публичном и частном праве не тождественно. В связи с этим представляется необходимым провести анализ проблем вины (невиновности) с позиций публично-правовой и частноправовой доктрины. Безусловно, данный подход не означает, что публичный интерес не проявляется в частноправовых отношениях, а частный интерес в публичных. Поэтому сущность вины и невиновности также может носить взаимообусловленный и взаимопереходный характер.
Традиционно основополагающей отраслью публичного права является уголовное право. Именно в данной отрасли права максимально доминирует публичный интерес, охраняемый нормами уголовно-правового законодательства. Институт вины не является исключением и в своей сущности отражает элементы публично-правовой концепции.
В соответствии с преобладающей в уголовно-правовой доктрине психологической концепцией «вина — это психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному деянию, пре-
дусмотренному уголовным законом, и к его общественно опасным последствиям»2. Как верно добавляет к вышеуказанной дефиниции П.Н. Панчен-ко: «Вина является психическим содержанием преступления, означающим достаточную для уголовной ответственности степень зависимости совершенного лицом деяния от его сознания и воли, то есть подконтрольность поведения лица его интеллектуально-волевой сфере в момент совершения деяния»3.
Несмотря на «психологические корни» в понятии, вина является самостоятельной юридической категорией, имеющей отличное понимание от категорий вины в психологии, социологии и философии. Юридическое содержание вины заключается в том, что вина в праве возможна лишь в отношении ценностей, охраняемых государством, в данном случае — в результате совершения преступления.
Содержание вины в уголовном праве проявляется в трех плоскостях — как принцип вины, признак преступления и признак субъективной стороны преступления. Принцип вины закреплен в статье 5 УК РФ и означает, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.
Вина как признак преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ) означает, что вина (вернее, виновность) является безусловным основанием уголовной ответственности и выражается в единстве с признаком общественной опасности.
Содержание вины как признака субъективной стороны преступления означает наличие в совершенном преступлении:
а) одной из двух ее форм — умысла или неосторожности;
б) обеих ее форм одновременно, если наличие специально оговоренных в законе последствий совершенного умышленного деяния или иных признаков умышленного деяния, в отношении которых констатируется неосторожность, учитывается при квалификации преступления и (или) усиливает наказание за него4.
Возникает вопрос — а можно ли считать деяние невиновным при фактических признаках неосторожности, если уголовный закон предусматривает наказание только за умышленное преступление? Полагаем, что именно сущностное рассмотрение вины и ее форм как признака субъективной стороны преступления позволяет определить пределы невиновного деяния. Рассмотрим данный аспект наиболее подробно.
Известно, что содержание вины образует совокупность интеллектуального и волевого моментов5.
Рассматривая интеллектуальный элемент вины, необходимо отметить, что сознанием лица, совершающего преступление, охватывается объект преступления, характер совершаемых действий (бездействия). В материальных составах преступления
лицо предвидит (либо имеет возможность предвидеть) преступные последствия своего деяния6.
Таким образом, действуя невиновно, лицо не сознает общественной опасности совершаемого деяния. Происходит это потому, что у лица отсутствует намерение совершить общественно опасное деяние. Также лицо не предвидит общественно опасных последствий своего действия (бездействия).
Теперь обратимся к волевому критерию вины. Волевое регулирование поведения — это сознательное направление умственных и физических усилий на достижение целей или удержание от активности. В уголовном праве волевой критерий характеризует отношение субъекта преступления к совершаемому деянию и его последствиям. Он выражается в желании, либо сознательном допущении вредных последствий, либо легкомысленном или небрежном отношении к этим последствиям7.
Действуя невиновно, лицо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно или не может их предвидеть.
Возникает вопрос о критерии разграничения невиновного деяния от форм вины. От умысла невиновность отличается как по интеллектуальному, так и по волевому моментам. При умысле лицо осознает общественную опасность своих действий (бездействия). При невиновном деянии — не осознает и по обстоятельствам дела не может осознать их общественной опасности. При этом отсутствует необходимое для умысла предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий. Волевой момент невиновности отличается от умысла отсутствием какже-лания, так и сознательного допущения наступления общественно опасных последствий либо безразличного к ним отношения.
Иначе обстоит дело с разграничением небрежности и невиновности. Налицо сходство по интеллектуальному критерию (в обоих случаях лицо не осознает и не предвидит общественную опасность деяний и наступление последствий). При разграничении по волевому моменту возникает необходимость обращения к объективному и субъективному критериям небрежности.
Объективный критерий небрежности определяет меру должной предусмотрительности, объем должного предвидения. Объективный критерий может быть раскрыт только на основе обязанности лица соблюдать правила предосторожности, существующие как в профессиональной деятельности, так и в быту.
Субъективный критерий преступной небрежности означает индивидуальную способность лица по своим личностным качествам предвидеть наступление общественно опасных последствий8.
П.С. Дагель предлагает выделять в связи с констатацией возможности предвидеть три условия. Во-первых, ситуация должна создавать объектив-
отраспЕВЫЕ проблемы юридической науки и практики
ную возможность лицу предвидеть общественно опасные последствия, «нести информацию» о необходимости соблюдать правила предосторожности. Во-вторых, лицо должно обладать соответствующими сложившейся обстановке физиологическими данными (зрение, слух), психическими способностями, определенными познаниями, опытом работы по данной профессии, специальности и т. д. В-третьих, не должно иметься таких обстоятельств, относящихся к ситуации или личности субъекта, которые создавали бы невозможность предвидения им общественно опасных последствий своего деяния9.
Выяснение названных качеств и сопоставление их с особенностями ситуации, в которой совершается деяние, позволяют установить, могло ли данное лицо предвидеть общественно опасные последствия.
Если для квалификации деяния, совершенного виновно, в форме небрежности, необходимо обязательное наличие объективного и субъективного критериев, то при невиновном деянии возможно полное отсутствие как объективного, так и субъективного критериев, либо отсутствие одного из них. При невиновном деянии лицо не предвидит, не должно и не могло предвидеть наступления общественно опасных последствий, либо должно было, но не могло их предвидеть.
Таким образом, невиновное деяние можно охарактеризовать как психическое состояние, при котором лицо не осознает и по обстоятельствам не может осознавать общественную опасность своих действий (бездействия), либо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть.
Если в уголовно-правовой науке при вычленении невиновного деяния в аспекте отграничения от сущностного «психологического» понимания вины особых проблем методологического свойства не возникает, то в иных отраслях публичного права (административном, налоговом, таможенном праве) данных проблем избежать не удается. Полагаем, что причина нестыковки психологической концепции вины/невиновности заключается в ослабевании публично-правовых начал и внедрении «вкраплений» частноправового характера в сферу регулирования отраслей права. Вместе с тем, считаем, что анализировать вышеуказанный довод возможно лишь после установления пределов невиновного деяния в аспекте сущностного понимания вины в частноправовой доктрине.
На наш взгляд, восприятие психологической концепции вины (невиновности) неприемлемо для науки гражданского права и требует принципиального дополнения.
Безусловно, теория психологической концепции вины в гражданском праве возникла в результате попытки экстраполяции данной категории из науки уголовного права в советский период10. Хотя ни у кого не возникает сомнения, что главным в
уголовной вине являются моменты, опасные для общества, а потому осуждаемые государством. И именно для определения степени опасности преступника для общества необходимо уяснение, каково же его психическое отношение к совершенному преступлению и его последствиям. Какое значение имеет это обстоятельство для двух участников имущественного оборота (субъектов гражданско-правовых отношений), один из которых нарушил субъективные права другого, на что тот требует соответствующего возмещения, остается загадкой.
Товарно-денежный характер гражданско-правовых отношений предполагает главенство компенсаторно-восстановительной функции соответствующей ответственности или иных мер защиты, для которых решающую роль играет поведенческий характер проявления вины нарушителя и иных участников гражданского оборота.
Таким образом, нормативное понимание невиновного деяния в частном праве можно охарактеризовать на основе толкования статьи 401 ГК РФ и определить как деяние, при котором лицо при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру отношений, приняло все меры для надлежащего исполнения своих обязанностей.
Исходя из данного определения поведенческой концепции можно сделать вывод, что границы нормативного установления виновного и невиновного деяния в частном праве будут напрямую зависеть от требований к заботливости и осмотрительности в связи с характером регулируемых отношений.
Так, если характер отношений требует учета грубой неосторожности, то мерой невиновного деяния будет выступать поведение, при котором лицо проявляетминимальную степень заботливости и осмотрительности, какую можно было ожидать от любого участника гражданского оборота, и принимает очевидные меры в целях надлежащего исполнения обязанности.
В условиях, когда учету подлежит легкая (простая) степень неосторожности, то мерой невиновного деяния будет выступать поведение, при котором лицо проявляет повышенную степень заботливости и осмотрительности, какую можно было ожидать от него, и принимает все возможные меры в целях надлежащего исполнения обязанности.
Вместе с тем, необходимо отметить, что частноправовая модель не ограничивается внешним нормативным установлением невиновного деяния только к внутренним (личным) факторам поведения. Речь идет о принятии либо непринятии субъектом всех возможных или очевидных мер поведения для выполнения предъявляемых к нему требований осмотрительности и заботливости и со стороны субъектов частного права.
Таким образом, сущностное понимание вины в публичном и частном праве различное. Если в публично-правовой сфере используется психологи-
ческая теория вины, основанная на психическом отношении субъекта к противоправному деянию и его последствиям, то для частноправовой сферы характерна поведенческая теория. Иначе говоря, для гражданского права вина из области субъективных психических ощущений переводится в область объективно возможного поведения участников имущественного оборота, где их реальное поведение сопоставляется с требованиями заботливости и осмотрительности, которые должен проявлять разумный и добросовестный субъект. Полагаем, что данные теории вины можно определить как константы двух начал: «публичное право — психологическая теория» и «частное право — поведенческая теория». Однако следует оговориться, что данное категоричное разделение является весьма условным, как и само разделение права на частное и публичное. Это обстоятельство наиболее ярко проявляется в тех сферах правового регулирования, которые в большей степени подвержены взаимному влиянию частноправовых и публично-правовых начал (налоговое, предпринимательское, таможенное право) и в меньшей степени — в зависимости от обратной тенденции (уголовное, административное право).
Сущностное разграничение вины в публичном и частном праве позволяет обосновать наличие юридической ответственности за невиновное деяние в гражданском праве.
Специфика применения юридической ответственности в частных отношениях преследует цель пресечения противоправных действий и принудительное восстановление нарушенного права. Юридическая ответственность в публичном праве, помимо перечисленных выше целей, преследует цель наказания правонарушителя, то есть учитывает общественную опасность. В связи с этим для обеспечения и охраны прав граждан законом в публичном праве устанавливается специальная процедура вменения в вину совершенного преступного деяния, а компетенцией по ее применению наделяются специально уполномоченные органы государства. В частных правоотношениях для применения к правонарушителю принудительных мер ответственности государственное вменение в вину противоправного деяния не требуется, а механизм применения ответственности лишь обеспечивается на стадии принудительного исполнения постановления суда.
Вышеуказанный механизм реализации юридической ответственности в публичном праве и в частноправовых отношениях гарантируется двумя
диалектически противоположными презумпциями. Если в сфере публичного права действует презумпция невиновности, закрепленная в статье 49 Конституции РФ, то в сфере частного права действует презумпция виновности, подтверждаемая в пункте 2 статьи 401 ГК РФ. Опровержение презумпции невиновности в каждом конкретном случае происходит как раз за счет вменения в вину противоправного деяния компетентным государственным органом. Опровержение же презумпции виновности возлагается на самого нарушителя частного права (интереса) путем доказывания своей невиновности (что по большинству норм ГК РФ является основанием для освобождения от ответственности), либо доказыванием умысла самого потерпевшего, что может служить основанием уменьшения объема ответственности.
Примечания
1. См., например: Прокопович Г.А. Теоретическая модель юридической ответственности в публичном и частном праве: Автореф. дис... д-ра юрид. наук. — М., 2010; Параскевова С.А. Понятие и социальная сущность гражданского правонарушения (теоретические проблемы): Автореф. дис... д-ра юрид. наук. — М., 2007.
2. Дагель П.С. Проблемы вины в советском уголовном праве: Автореф. дис... д-ра юрид. наук. — Л., 1969. — С. 9; РарогА.И. Проблемы субъективной стороны преступления. — М., 1991. — С. 11.
3. Панченко П.Н. Содержание вины в уголовном праве // Актуальные проблемы борьбы с преступностью и правоприменительной практики: Межвузовский сборник научных трудов / Отв. ред. В.И. Горобцов. — Красноярск, 2003. — С. 39.
4. См.: Панченко П.Н. Указ. соч. — С. 42.
5. См.: Комментарий к УК РФ. Общая часть / Под ред. В.М. Лебедева и Ю.И. Скуратова. — М., 1996. — С. 48.
6. См.: Майорова С.П. Проблемы института вины в уголовном праве // Юридическая теория и практика. — 2007. — № 2. — С. 78.
7. См.: Уголовное право. Словарь-справочник /Авт.-сост. Т.А. Лесниевски-Костарева. — М., 2000. — С.16.
8. Более подробно см.: Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. —M., 1961. — С. 378—390.
9. См.: Дагель П.С. Субъективная сторона преступления и ее установление / П.С. Дагель, Д.П. Котов. — Ворнеж, 1974. — С. 148—149.
10. См.: Матвеев Г.К. Вина в гражданском праве. — Киев, 1955. — С. 178; Иоффе О.С. Обязательственное право. — М., 1973. — С. 128.
