CC BY
121
Г.С. Селихов
ПРАВОВОЕ ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПЛЮРАЛИЗМА
Происходящие в современной России кардинальные модернизационные преобразования всех сфер общественной жизни, являющихся инновационными, ставят ряд проблем, от решения которых зависят качественность, оптимальность и эффективность данных изменений. Во многом они выходят на правовое закрепление соответствующих общественно важных принципиальных вопросов, которые приобретают характер нормативной всеобщезначимой задачи и цели. Сразу следует подчеркнуть, что такое сложное общественное явление, как право, сегодня интенсивно дифференцируется, появляются новые, ранее не известные нашему правовому состоянию, отрасли права, а уж о новых правовых институтах, правовых нормах и т.п. говорить не приходится. Как говорится, они растут, как грибы после дождя. Второй момент предварительного условия анализа предмета в данной статье касается следующего сюжета. Право может быть обычным, духовным, моральным и т.п. Мы проводим анализ одной из проблем государственного права. Речь, правда, идет не об одной из важнейших отраслей права - государственной, а обо всех отраслях, которые являются государственными, то есть право и государство есть не только относительно автономные образования, а взаимопересекающиеся, взаимообусловливающие, подкрепляющие, дополняющие друг друга и на этой основе образующие обоюдное единое качество, которое можно обозначить как «нет права без государства», и наоборот.
В этом контексте особо актуальны проблемы, которые силой общественной практики, общественной и индивидуальной духовности выходят на авансцену общественно-политической жизни и правовое закрепление которых является важнейшей потребностью и задачей сегодняшнего дня. Одна из них - это проблема плюрализма и одного из его видов - политического плюрализма.
Следует согласиться с английским политическим философом З. Бауманом в том, что «плюрализм современного цивилизованного общества - это не только “грубый факт”, но и хорошая вещь и благоприятное обстоятельство, так как он предлагает выгоды, намного превышающие причиняемые им неудобства и беспокойство, расширяет диапазон возможностей для человечества и делает жизнь в целом более привлекательной, чем условия, создаваемые любой из альтернатив» [1, с. 191]. В этом заключаются значимость, ценность и инструментальные качества плюрализма.
Как и любая общественно-политическая проблема, политический плюрализм есть сложное, многостороннее, многоуровневое явление политической жизни общества, его различных субъектов. Его можно рассматривать и, соответственно, выражать не только в различных практических измерениях, но и в теоретических, методологических. В последнем контексте политический плюрализм выступает в качестве понятия, принципа, правового состояния, правовой нормы, задачи, цели и т.п. правового закрепления тех эмпирически-практических компонентов, которые имеются в реальной политической действительности. При всех существующих противоречиях между практическими и теоретическими содержательными определенностями, присутствующими в политическом плюрализме, и его отдельными формами выражения, структурными элементами вполне естественно давать характеристику этому образованию как целостному институту бытия и сознания политических субъектов. Поэтому представляет интерес позиция политического философа Т.А. Алексеевой, которая дефинитивно определяет политику как коллективно организованную, конфликтную, властную деятельность плюралистических субъектов [2, с. 44].
В этом плане хотелось бы отметить один важный теоретический сюжет политического плюрализма, имеющий также практическое свойство и значимость.
Термин «плюрализм» происходит от латинского слова р1игаН8, то есть множественный. К сожалению, довольно часто в политико-правовой литературе данный термин понимают в количественном, числовом содержании. Речь идет о множественности мнений, культур, политических партий, прав и свобод человека и гражданина, отраслей, норм, институтов права и т.п. Полагаем, что это - упрощенный взгляд на проблему плюрализма, в данном случае - в его политическом и правовом измерении. Количественночисловое понятие плюрализма, при всей его важности, оставляет в стороне качественные свойства данного явления, принципа, а они являются принципиально, основополагающе важными и необходимыми. Фиксация количественного порядка нашего политико-правового явления вне его качественного составляющего атрибута, по сути дела, сводит как анализ, так и практику, его реализации к довольно простому и схематическому действию субъектов по наполнению числовыми показателями, не
раскрывающими глубины содержания данного явления, а, следовательно, неизбежно ведущему к поверхностному результату. Например, многообразие партий и их формальное представление о многопартийности не дают нам основательных способов отмечать факт наличия многопартийности, поскольку в ней качество каждой отдельной политической партии и качество взаимодействий, взаимопроникающих сторон, как правило, остается в «тени», вне серьезного практического представления и, соответственно, теоретического обоснования этого обязательного единства. Многопартийность - это не столько наличие множественности политических партий, сколько единство их отдельных (не всех), принципиальных, программных установлений, преференций, задач и целей, способов их осуществления, без и вне которых само явление многопартийности теряет свои практическую и теоретическую ценность и значимость.
Данные соображения позволяют акцентировать внимание на еще одном немаловажном факторе: человек в политике идентифицирует себя с определенными политическими институтами, субъектами. Можно даже доказать, что идентичность есть имманентное качество политиков и политики в целом, поскольку последняя есть публичное пространство, выступающее условием плюрализма, «результатом распространения межличностных связей на всех, кто находится вне отношения “Я” и “Ты” и выступает в роли третьего, “любого”.
В свою очередь “идея плюрализма выражает желание жить вместе”, присущее той или иной исторической общности людей... несводимое к личным отношениям. Именно этому желанию жить вместе политические институты. придают структуру, а также внешнюю форму, сохраняющуюся только до тех пор, пока существует желание жить вместе, то есть политическую власть» [1, с. 49].
В качестве одной из решающих внешних форм, которой политические институты придают особую значимость, выступает право в его важнейшей правотворческой деятельности. Именно путем правового закрепления политический плюрализм приобретает общеобязательную норму, реализация которой при соответствующих условиях приводит к правомерным политическим действиям коллективных и индивидуальных субъектов.
Правовое закрепление нормы - это заключительная стадия правотворческой деятельности государственных, прежде всего, и иных органов, принимающих соответствующие нормы. Процесс правотворчества, как известно, состоит из трех основных стадий: формирование права; подготовка нормативно-правового акта; его принятие и опубликование, т.е. закрепление. Совершено очевидно, что качество правовой нормы зависит в первую очередь от качества ее подготовки и принятия (закрепления), их единосодержательного представления. В основе данных стадий лежат принципы законности, научной обоснованности, профессионализма, демократизма, гласности, оперативности и др.
Интересующая нас третья стадия - принятие и опубликование нормативно-правового акта -осуществляется непосредственно правотворческим органом, и поскольку закон является основным, базовым актом, то довольно часто в теории государства и права под правотворчеством понимается законодательный процесс. Он тоже стадиален. Механизмы такой стадиальности техника данного процесса в правовом смысле отработала довольно хорошо. Поэтому мы хотели бы в качестве примера привести содержание ряда нормативно-правовых актов различной юрисдикции, юридической силы, чтобы представить правовое закрепление политического плюрализма. Сразу следует подчеркнуть, что политический плюрализм в правовом закреплении не может замыкаться только на одной норме. Их много, поскольку нельзя в правовом контексте свести политику только к закреплению одной фундаментальной политической проблемы, одному виду политических отношений.
Второе соображение касается субъектов правотворчества, точнее, форм выражения ими своих, закрепленных соответствующими нормативно-правовыми актами правовых действий. Как правило, субъектов правотворчества представляют в качестве государственных и негосударственных институтов, структур, народа при принятии законов на референдумах на внутригосударственном, внутристрановедческом уровнях. Уровень международного государства внеправительственного, общественного и иного негосударственного характера остается в тени. Такая позиция не может считаться верной. Поэтому сразу следует подчеркнуть два уровня закрепления политического плюрализма, если его рассматривать на международных и внутригосударственных уровнях. Это очень важно отметить, потому что впервые в Конституции РФ 1993 г., в ст. 15, ч. 4, закреплено положение: «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Основываясь на содержании данной нормы и вышеизложенном, зафиксируем следующее.
Политический плюрализм закрепляется во многих международных договорах, соглашениях, концепциях. При этом его содержание отражает ряд наиболее фундаментальных, базовых правил поведения, имеющих международные и внутригосударственные характеристики.
Так, в принятой 10 декабря 1948 г. ООН Всеобщей декларации прав человека закрепляются нормы, фиксирующие политический плюрализм в формах многообразия следующих политических прав и свобод человека: свобода мысли, убеждения, информации, свобода мирных собраний и ассоциаций, право принимать участие в управлении своей страной непосредственно или через посредство свободно избранных представителей, право равного доступа к государственной службе и др. В принятом в 1966 году Международном пакте о гражданских и политических правах отмечается, что все народы свободно устанавливают свой политический статус; каждое государство обязуется уважать и обеспечивать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права без какого-либо различия в отношении политических и иных убеждений; ст. 3 фиксирует равенство пользования политическими правами для мужчин и женщин. Статья 19 закрепляет норму: «каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений». Он имеет право на свободное выражение своего мнения, право свободно искать, получать и распространять всякого рода информацию посредством печати и иными способами. Признается право на мирные собрания, свободу ассоциации. Естественно, при этом отмечаются нормативные ограничения и обязанности человека при выполнении данных прав и свобод.
В Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод нормы политического плюрализма также многообразны. К ним относятся: свобода мысли, совести, выражения мнения. Последние «включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ».
В право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими включена необходимость защиты своих интересов субъектами данного права. Статья 13 фиксирует право на эффективное средство правовой защиты, что является инновационным сюжетом, а ст. 14 - запрещение дискриминации, в том числе по политическим убеждениям. В Конвенцию введена норма об ограничении на политическую деятельность иностранцев.
Проблема правового закрепления политического плюрализма в его разных формах находит отражение в правовых актах, документах стран бывшего СССР. Так, например, Федеральным собранием Российской Федерации была ратифицирована «Конвенция о привилегиях и иммунитетах Евразийского экономического сообщества» (Федеральный закон от 11 июля 2002 года № 66-ФЗ), ко-торая вступила в силу для Российской Федерации 15 декабря 2002 года. Уже по названию очевидно политически-плюралистическое содержание данной Конвенции.
Естественно, в каждой отдельной стране находят конкретизацию, специфику проблема закрепления политического плюрализма, его многообразные формы, в которых перечисленные и иные политические сюжеты своеобразно отражаются. В целом, в контексте российского правового закрепления их представляют в юридических нормах, построенных по критерию различной юридической силы: в Конституции РФ, конституционных федеральных законах, федеральных законах, законах субъекта РФ и законах органов местного самоуправления (политических, но не государственных). Правовое закрепление отдельных проблем политического плюрализма также изменяется, уточняется и отменяется. Например, в Федеральном законе от 19 мая 1995 года № 82-ФЗ Российской Федерации «Об общественных объединениях» среди организационно-правовых форм общественных объединений в момент принятия данного Закона политические партии не назывались. Статья 7 данного Закона дополнилась абзацем о введении в нее политических партий Федеральным законом от 12 марта 2002 года № 26-ФЗ. Это было сделано после принятия Федерального закона от 11 июля 2001 года № 95-ФЗ «О политических партиях», который в свою очередь редактировался несколько раз.
Жизнь правового закона состоит в соблюдении его норм гражданами и применении должностными лицами. Но для этого они обязаны его осмыслить, понять, истолковать. А это непростые процедуры, часто приводящие к противоречию практически-поведенческого характера и собственно содержания правомерности, заложенной в самом правовом акте. Такое противоречие между содержанием установленной правовой нормы и правоприменительной практикой решает Конституционный суд РФ.
Конституционный суд выясняет отношение проверенного нормативно-правового акта к Основному закону и в то же время к его правоприменительной практике и его месту в правовой системе. Это прерогатива только Конституционного суда РФ. Поэтому все другие суды и правоприменительные субъекты обязаны пересмотреть свои акты, если они расходятся с постановлениями Конституционного суда РФ.
В качестве примера соответствия конкретного нормативно-правового акта конституционным нормам РФ и их правомерного, легитимного применения назовем постановления Конституционного суда РФ: «По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Федерального закона “О политических партиях” в связи с запросом Коптевского районного суда города Москвы, жалобами общероссийской общественной политической организации “Православная партия России” и граждан И.В. Артемова и Д.А. Санина» от 15 декабря 2004 года; «По делу о проверке конституционности абзацев второго и третьего пункта 2 статьи 3 и пункта 6 статьи 47 Федерального закона “О политических партиях” в связи с жалобой общественнополитической дистанции “Балтийская республиканская партия”» от 1 февраля 2005 года; «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 48, 51, 52, 54, 58 и 59 Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации” в связи с запросом Государственной думы Астраханской области» от 16 июня 2006 года; «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” в связи с жалобами ряда граждан» от 21 декабря 2005 года и др.
На основании данных конкретностей, измерений правового закрепления проблемы политического плюрализма можно сделать ряд выводов: во-первых, рассматриваемая проблема юридически закрепляется в нормативно-правовых актах международного, государственного характера; во-вторых, она находит закрепление во внутригосударственном правовом отражении правомочных на то органов государственной и муниципальной власти; в-третьих, особое место в правовом конституционном толковании - закреплении политического плюрализма - имеют постановления, решения Конституционного суда РФ; в-четвертых, в силу подвижности, динамичности политической жизни РФ конкретные виды, формы политического плюрализма изменяются, что находит свое отражение в соответствующих нормативно-правовых актах; в-пятых, в правовом закреплении видов политического плюрализма находят отражение не все становящиеся политические нормы, политические ситуации, положения, а лишь те из них, которые достигли определенной развитости, опробированности на политической практике, а поэтому требуют юридического закрепления в силу этой значимости. Наконец, в-шестых, необходимо различать юридический монизм и юридический плюрализм в контексте анализа, закрепления и применения политического плюрализма. Юридический монизм есть такое состояние закрепления, изменения и применения политических положений, явлений, которое принадлежит одному государству, его органам. При юридическом плюрализме существует множество субъектов правового регулирования, которые в либеральном контексте стараются в определенной мере потеснить государство с правового пространства. Данная проблема архисложна и требует глубокого научно-теоретического анализа. Здесь отметим только то, что регулирующих политическую жизнь норм общества и государства может быть много, но все они определенными правовыми механизмами не должны отрицать монистически основополагающей роли государства и его органов в регулировании системы политического плюрализма, его элементов применительно к той или иной проблеме. В противном случае государство и общество в целом пойдут к своему кризису, развалу, беспорядку. Практика наличия суверенитетов у отдельных субъектов Российской Федерации показала ущербность юридического плюрализма. Суверенитет есть верховенство государства внутри страны и на международной арене по отношению к другим государствам. Никакого суверенитета у частей целого нет и не может быть. Конституционный суд РФ принял постановление, согласно которому субъект Федерации не имеет суверенитета. Кстати, Конституция РФ не знает суверенитета составных частей одного, единого государства Российской Федерации. Отсюда можно сделать вывод о сложной, неоднозначной трактовке, анализе и применимости юридического и политического плюрализма.
Литература
1. Бауман З. Текучая современность. СПб., 2008.
2. Алексеева Т. А. Политическая философия. М., 2007.
