CC BY
50
-Ф-
ЗАРУБЕЖНОЕ ПРАВО: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
Г. И. Каневская*
ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РУССКИХ ДИ ПИ» В АВСТРАЛИИ
Одним из последствий Второй мировой войны явилось то, что сотни тысяч наших соотечественников, так называемые перемещенные лица, или «ди пи» (от англ. displaced persons — «d. p.»), не вернулись на родину, влившись в ряды
ской эмиграции. Русские «ди пи» рассеялись по всему миру, часть их оказалась на пятом континенте.
Послевоенная волна русской иммиграции в Австралии (1947—1954) состояла из двух потоков: бывшие советские граждане и белоэмигранты, приехавшие в составе перемещенных лиц из Европы, и русские беженцы из Китая, прибывшие на тех же условиях, что и «ди пи», через филиппинский остров Тубабао.
В целом Австралийский Союз за 1947—1952 гг. принял 170 400 перемещенных лиц, главным образом выходцев из Восточной Европы, в большинстве своем военнопленных или жителей Прибалтики и славянских стран, вывезенных во время войны в Германию. Из них, по данным Советского управления по репатриации, 50 307 человек (29,5%) были выходцами с территории Советского Союза в границах 1941 г., а русские составляли 5700 человек.1
Однако четко определить численность этнических русских среди перемещенных лиц не представляется возможным, так как многие выдавали себя за представителей других национальностей, чтобы получить право на невозвращение как жители территорий, не входивших в состав СССР до 1939 г. Даже оказавшись на
* Кандидат исторических наук, доцент, профессор кафедры отечественной истории Института истории и философии Дальневосточного государственного университета.
1 Земсков В. Н. Рождение «второй эмиграции». 1944—1952 II Социологические исследования. 1991. № 4. С. 21.
российского зарубежья как «новые эмигранты» и составив вторую волну россий-
-Ф-
t
62
Зарубежное право: теория и практика
-Ф-
другом конце света, они продолжали скрывать свою национальную принадлежность, и не без основания. Как и в странах Азии, Африки и Америки, в Австралии в январе 1952 г. при Посольстве СССР была создана репатриационная миссия, которую представляли майор Гордеев и полковник Павлов.1
Все «ди пи» находились под опекой Международной организации по делам беженцев и перемещенных лиц (International Refugee Organization — ПРО), с которой министр иммиграции Австралийского Союза А. Колвелл, будучи с визитом на Европейском континенте, установил контакт, а позднее от имени австралийского правительства подписал соглашение.
«Соглашение между правительством Австралии и Подготовительной комиссией Международной организации по делам беженцев и перемещенных лиц2 относительно переселения в Австралию беженцев и перемещенных лиц» было подписано в Женеве 21 июля 1947 г.3 Оно и стало основополагающим документом, определяющим порядок отбора «ди пи» и их правовой статус на пятом континенте.
Соглашение состояло из 10 статей. Первая давала Австралии право периодически представлять на рассмотрение Подготовительной комиссии ПРО (ПКПРО) запрос, в котором указывались численность и квалификация желательных иммигрантов.
Вторая статья касалась порядка отбора иммигрантов, который должен был осуществляться чиновниками Министерства иммиграции Австралийского Союза. Пх имена и функции определялись после консультации с ПКПРО, сохранявшей также за собой право назначать для их деятельности зону оккупации в Германии, Австрии, Пталии и др. Особый пункт статьи гласил: «Австралийский Союз согласен, что отбор иммигрантов должен производиться без дискриминации по расовому или религиозному принципу».4
Особая статья договора (третья) была посвящена решению проблемы семей и родственников тех иммигрантов, которые являлись главами семей и были отобраны для поселения в Австралии. Статья утверждала, что все члены семьи имеют право сопровождать главу семьи на новое место жительства, равно как и другие родственники, находящиеся на его иждивении и живущие с ним. Оговаривалось, что особые случаи, заслуживающие с гуманной точки зрения специ-
1 Полян М. М. Жертвы двух диктатур: Жизнь, труд, унижения и смерть советских военных и остарбайтеров на чужбине и на родине. М., 2002. С. 498, 790.
2 Необходимым условием для образования ПРО было признание и ратификация ее Устава не менее чем 15 государствами (что произошло в 1948 г.). До этого функционировал Подготовительный комитет по созданию ПРО (см.: Там же. С. 574).
3 Agreement between the Government of Australia and the Preparatory Commission of the International Refugee Organization regarding the Migration to Australia of Refugees and Displaced Persons (Geneva, 21 July 1947) // National Archives of Australia (NAA), Australian Capital Territory (ACT). Australian Treaty Series 1947 No 3. Department of Foreign Affairs and Trade. Canberra. Доступно из URL: www.austlii.edu.au/au/other/dfat/treaties/1947/3.html-8k (Дата обращения: 20 марта 2005 г.).
4 Ibid.
Г. И. Каневская
63
-Ф-
ального рассмотрения, будут решаться властями в индивидуальном порядке. Статья предусматривала и тот случай, если иммигрант уезжал в Австралию один. Он имел право, прожив в стране три месяца, возбудить ходатайство о въезде родственников, что австралийские власти могли разрешить в том случае, если иммигрант был в состоянии принять и содержать иждивенцев после их приезда.
По соглашению (ст. 4) транспорт для перевозки беженцев из Европы предоставлялся ПКПРО. Эта организация оплачивала и их проезд, а Австралия должна была заплатить по 10 фунтов стерлингов за каждого в качестве компенсации за дополнительное расстояние, преодолеваемое кораблями, по сравнению с расстоянием до Южной Америки.
Статьи 5—7 определяли порядок приема «ди пи» и их правовой статус. Австралийское правительство указывало ПКПРО порты высадки, а с момента прибытия на пятый континент брало на себя полную ответственность за принятие и дальнейшую доставку иммигрантов в места поселения или работы. Они получали статус постоянного жителя (residence) страны. «Австралийский Союз предоставляет иммигрантам все права и свободы, гарантированные законом иностранным резидентам в Австралии», — говорилось в Соглашении.1 В дальнейшем по законам страны они могли претендовать на австралийское гражданство (citizenship), а до этого иммигранты, согласно Конституции ПРО, находились под юридической и политической защитой ПКПРО. Австралийские власти разрешили ПКПРО назначить своего уполномоченного, представляющего эту организацию на пятом континенте (ст. 10).
Восьмая статья соглашения определяла условия труда для перемещенных лиц: «Австралийский Союз предоставит постоянную работу каждому, приехавшему по этому соглашению».2 От рабочих, в свою очередь, требовалось согласие оставаться, по крайней мере, один год на том месте, куда их определят. Пмми-грантам гарантировали те же жизненные условия и зарплату, что и австралийцам, исполняющим схожую работу, а в случае безработицы они не должны были подвергаться дискриминации. «Ди пи» могли вступать в профсоюзы на тех же условиях, что и австралийские граждане (citizens).
Австралия не требовала оплаты за въездные визы ни от самих «ди пи», ни от ПКПРО, и позволяла всем иммигрантам ввезти багаж, включая орудия труда, беспошлинно (ст. 9).
Птак, анализ Соглашения от 21 июля 1947 г. свидетельствует, что оно соответствовало общей концепции иммиграционной политики Австралийского Союза, которая начала проводиться в послевоенный период и была направлена на расширение иммиграции за счет жителей континентальной Европы. Соглашение распространило на перемещенных лиц принцип субсидируемой иммиграции и подробно разработало условия принятия «ди пи» и их правовой статус.
1 Ibid.
2 Ibid.
64
Зарубежное право: теория и практика
-Ф-
Однако на практике при отборе перемещенных лиц для переселения их на пятый континент декларированные в Соглашении принципы толковались несколько иначе.
Генеральный директор ИРО, американский бизнесмен Уильям Так, выступая на сессии организации 4 мая 1948 г. в Женеве, сделал следующее признание: «В существующих программах вербовки <...> рабочие рассматриваются только как товар. Вербуются одни лишь крепкие, трудоспособные члены семей беженцев, а иждивенцев оставляют ждать в лагерях перемещенных лиц. Вербующие страны не вызывают этих иждивенцев — членов семей завербованных рабочих — и не предоставляют им жилищ, что сделало бы возможным соединение семей».1
Австралия не была исключением из общего правила. Хотя в Соглашении 1947 г. не было указано ограничений по возрасту при отборе иммигрантов, но на практике австралийские официальные представители, занимавшиеся в Европе отбором «ди пи» для переезда в Австралию, отдавали предпочтение тем из них, которые, как гласил официальный документ, могли «в одном поколении стать настоящими австралийцами»,2 т. е. прежде всего молодежи и семьям с детьми, а также здоровым мужчинам, способным работать в любых условиях. Возраст главы семьи не должен был превышать для мужчин 50 лет, а для женщин 35. По этой причине не всем желающим попасть в Австралию удавалось уехать.
Тамара де Фонтейн, приехавшая в Австралию в 1949 г. из Германии, куда она вместе с родителями была вывезена в годы войны из Ростова-на-Дону, свидетельствует: «Нашу семью ни одна страна не хотела брать из-за нетрудоспособности бабушки и папы, который еще в детстве упал с дерева и повредил спину».3 Аналогичны воспоминания и другой русской австралийки, И. В. Халафовой, представительницы первой волны эмиграции, проживавшей до войны в Югославии: «Вопрос о необходимости эмигрировать куда-то из Германии стоял очень уже остро, а для нашей семьи с тремя стариками был очень затруднительным». Ей пришлось уехать в Австралию, оставив родителей и тревожась за их судьбу. Позднее она выписала туда и родителей.4
Хотя первая статья Соглашения 1947 г. гласила, что отбор иммигрантов должен производиться без дискриминации по расовому признаку, австралийские власти продолжали проводить политику «белой Австралии». Для русских из Китая такая политика вызывала дополнительные трудности при въезде в страну.
В дискуссии с профсоюзами, которые высказывали опасения, что массовая иммиграция приведет к снижению заработной платы и ухудшению условий жиз-
1 Цит. по: Брюханов А. И. Вот как это было: О работе миссии по репатриации советских граждан. Воспоминания советского офицера. М., 1958. С. 124.
2 Crista В. Great Bear and Southern Cross: The Russian Presence in Australia // Russia and the Fifth Continent. Aspects of Russian-Australian Relations. University of Queensland Press, 1992. P. 100.
3 Ястребова Л. Тамара де Фонтейн // Австралиада. Русская летопись. Сидней, 1999. № 21. С. 39.
4 Halafoff Irina Vladimirovna. Autobiographical sketch // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne, 1988. No 10. Р. 41—42.
Г. И. Каневская
65
-Ф-
ни австралийских рабочих, министр иммиграции А. Колвелл и премьер-министр Дж. Чифли (1945—1949) заверили, что «в области занятости и на рынке жилья ничего не изменится, так как новоприбывшие не британцы будут жить в лагерях и выполнять ту работу, от которой австралийцы отказываются».1
Для этого с «ди пи» заключался обязательный контракт, по которому все вновь прибывшие, кроме женщин с детьми, должны были отработать два года (а не год, как гласила ст. 8) там, куда их направят австралийские власти. Это было обязательством, как бы возмещавшим Австралии стоимость проезда и устройства на работу.
Большинство перемещенных лиц были ввезены в Австралию через юго-восточные штаты Новый Южный Уэльс (НЮУ) и Виктория. По приезде их размещали в лагеря для беженцев, самыми крупными из которых были Бонегилла (Виктория) и Батерст (НЮУ).
Только в НЮУ после войны было создано 36 лагерей для «ди пи» и других субсидируемых иммигрантов. В большинстве своем для лагерей использовали бывшие военные казармы и другие освободившиеся постройки, оборудовав в них необходимые удобства. Лагеря управлялись Департаментом труда и национальной службы, в 1948 г. при нем был образован специальный отдел, занимающийся переселившимися рабочими и их размещением, который имел конторы в Сиднее, Мельбурне и Аделаиде, откуда подавляющее большинство прибывших и было распределено по всей Австралии.2
После прибытия в Австралию правительство оказывало перемещенным лицам лишь минимальную финансовую поддержку, которая заключалась в том, что при определении на работу им выдавали каждому по 10 шиллингов на проезд на поезде или автобусе на первую неделю. «И это была единственная „субсидия“, полученная нами от правительства. Таких слов, как „пенсия“, „пособие по без-работице“, „дешевый проездной билет“, „бесплатное лекарство“ мы тогда не знали», — вспоминает Е. Конашенко, иммигрировавший в Австралию в 1949 г. из Китая через филиппинский остров Тубабао.3
Приехавшие на пятый континент были уже не «ди пи», а «мигранты» или «новые австралийцы». Женщины с детьми оставались в специальных лагерях (Батерст, Грета, Ковра, Паркс и др.) на период контракта или до тех пор, пока семья не находила собственного жилища, а трудоспособных мужчин и бездетных женщин направляли на работы в разные концы страны, где они также жили в лагерях. При этом «профессии и квалификация в расчет не принимались, семьи
1 Jupp James. Immigration. Sydney: University Press, 1991. P. 109.
2 NAA — Migrant hostels in New South Wales, 1946 — 78. Доступно из URL: www.naa.gov.au/Pub-lications/fact_sheets/FS170.html-24k (Дата обращения: 24 февраля 2005).
3 Конашенко Е. Страницы нашей жизни // История русских в Австралии. Сидней, 2004. Т. I. С. 203.
66
Зарубежное право: теория и практика
-Ф-
были разделены на два года, социальные и культурные нужды иммигрантов игнорировались», — констатирует один из австралийских исследователей.1
Австралийское правительство, трудоустраивая «новых австралийцев», стремилось в первую очередь обеспечить рабочей силой те отрасли промышленности, которые в этом больше всего нуждались: разработка новых месторождений полезных ископаемых, строительство крупных промышленных комплексов в отдаленных районах и др. Например, две трети рабочего персонала на строительстве «Национального чуда Австралии» — гидроэнергетической системы в Снежных горах, которое началось в 1949 г., составляли иммигранты. Среди них много было и русских, но сколько точно — не знает никто. Австралийка Н. Ло-бастова выявила 100 фамилий русских участников строительства в Снежных горах, но этот список далеко не полный. В память о них в г. Куме, главном центре строительства, 18 ноября 2000 г. состоялась торжественная церемония поднятия русского флага в Аллее флагов, созданной в честь 50-летней годовщины с начала строительства в Снежных горах.2
Русские, подписавшие контракт, часто вынуждены были исполнять тяжелую или вредную для здоровья работу, от которой сами австралийцы отказывались. Так, Н. С. Трескин, приехавший, как и Е. Конашенко, из Китая, был направлен на работу в армейский лагерь Tocumwall на сортировку снарядов разного калибра. Через полгода его перевели в Сидней на прокладку водопроводных труб метрового диаметра. «Работали исключительно иммигранты ДП по контракту: инженеры, врачи, педагоги, интеллигенция разных мастей и национальностей — все копали глубокие канавы для труб», — пишет Н. С. Трескин. Самого его поставили работать пневматическим молотом, дробящим цемент и камни. Через три месяца от напряжения у него начались сердечные приступы.3
Другого «диписта», С. Дичбалиса, бывшего военнопленного, приехавшего из Германии в 1949 г., после вступления в профсоюз металлистов, послали на завод «Лейзац» в Сиднее, где ему пришлось грузить мотки стальной проволоки по 140—150 т за смену при температуре 40—45 градусов, — работа, по его словам, «по сравнению с которой тянуть баржи на Волге было простой прогулкой», а после смены «руки тряслись так сильно, что ложка с супом становилась пустой по пути в рот». Правда, платили за этот каторжный труд три дневных заработка. Для С. Дичбалиса работа эта закончилась тем, что он попал в госпиталь с травмой ноги.4
Таким образом, работа по контракту для перемещенных лиц на практике означала, что большинство из них были заняты малоквалифицированным или
1 Karnups V. P. The Political Economy of the Displaced Persons Immigration. 1947—1954. Доступно из URL: www.lituanus.org H984_4/84_4_05.htm-13k (Дата обращения: 20 марта 2005).
2 Осьмакова Л. Люди снежных гор // Австралиада. 2001. № 27. С. 45; № 28. С. 6—8.
3 Трескин H. С. О жизни и о себе // Австралиада. 1997. № 14. С. 22.
4 Дичбалис С. Зигзаги судьбы: Воспоминания. М., 2003. С. 145—148.
Г. И. Каневская
67
-Ф-
неквалифицированным трудом, причем многие в изолированных и необжитых районах Австралии.
Как и в предшествующие периоды, по отношению к перемещенным лицам проводилась государственная политика ассимиляции. Н. С. Трескин приводит в своих воспоминаниях слова приветственного выступления министра иммиграции А. Колвелла: «Забудьте ваше прошлое, вашу культуру, обычаи, забудьте ваш язык, начинайте новую жизнь, вы «новые австралийцы».1
При проведении политики ассимиляции на практике большое место занимали мероприятия, направленные на обучение иммигрантов английскому языку. С началом массового прибытия «ди пи» в 1948 г. Департамент образования Австралии открыл для взрослых мигрантов специальные бесплатные курсы английского языка, которые имели три уровня: начальный, дополнительный и интенсивный. Курсы работали в лагерях, на предприятиях, в клубах и государственных школах. Действовали курсы и на строительстве гидроэнергетического комплекса в Снежных горах. Кроме того, уроки английского транслировались по радио. Курсы должны были не только научить рабочего английскому, но и дать представление о национальных институтах и организациях, об обычаях страны пребывания, познакомить с ее правовой системой. Цель курсов, как она сформулирована в официальных документах, — «помочь мигрантам успешно обосноваться в Австралии и внести максимальный вклад в австралийское обще-ство».2
На достижение скорейшей ассимиляции была направлена и практика разъединения семей «новых австралийцев» по прибытии их на пятый континент. Причем разлучали не только мужей и жен, но отделяли от родителей и детей старше 16 лет. Еще в порту на борту парохода, ко всеобщему ужасу иммигрантов, все молодые люди, достигшие 16 лет и еще даже не завершившие свое образование, должны были подписать контракт, и их посылали работать отдельно от родите-лей.3
Н. Коваленко вспоминает, как его, семнадцатилетнего, направили в Мельбурн работать на починке дорог, работа непривычная и нелегкая. Его младшая сестра два года трудилась в государственной типографии в Канберре. Мать с одиннадцатилетним братом девять месяцев жила в семейном лагере в НЮУ, пока отец не нашел жилье в Аделаиде, где он отрабатывал контракт механиком на военной базе австралийской армии.4
В 1952 г. срок действия программы Международной организации по делам беженцев о расселении «ди-пи» в Австралии истек, завершился и приток русской иммиграции в Австралию. К 1954 г. закончилось действие 95% контрактов, за-
1 Трескин Н. С. О жизни и о себе. С. 17.
2 New South Wales State Archives. The teaching of English to WWII Migrant. Доступно из: www.re-cords.nsw.gov.au / publications / migranteduc / page 3.htm (Дата обращения: 26 марта 2005).
3 Russians in Strathfield: A Community Profile 1949—1999. Sydney, 1999. P. 10.
4 Коваленко Н. Начало газеты «Единение» // Австралиада. 2000. № 25. С. 2.
68
Зарубежное право: теория и практика
ключенных перемещенными лицами, и русские, приехавшие на этих условиях, могли свободно выбирать себе место жительства и работу. Но даже отработав контракт, они не могли найти себе применение в соответствии со своей специальностью.
Трудности с устройством на работу можно объяснить языковым барьером и тем, что в Австралии была широко развита корпоративность, и зарубежные дипломы не признавались. Для устройства на работу по специальности иммигранты должны были получить австралийский диплом. Поэтому «новым австралийцам», обладавшим даже самой высокой квалификацией, пришлось начинать самостоятельную жизнь на пятом континенте с физического труда.
Часто работодатели предпочитали новоавстралийцев местным жителям, несмотря на недостаточное знание ими английского языка. «Говорили, что мы работаем лучше, чем „старые“ австралийцы», — свидетельствует С. Дичбалис, сам устроившийся на работу в гостиницу по газетному объявлению, которое приглашало новоавстралийскую пару: мужа в качестве бармена и мастера на все руки, а жену — как шеф-повара. Выгодно было нанимать иммигрантов еще и потому, что они плохо знали правовые нормы австралийской жизни, чем работодатели могли злоупотреблять. «Платили нам за нашу работу, по продолжительности рабочего дня нарушающую все нормы трудового законодательства, очень мало <...> и мы поняли, что нас просто нагло эксплуатируют», — сокрушался С. Дичбалис.1
Таким образом, правовая ситуация, в которой оказались русские «ди пи» в Австралии, имела свои особенности. Если русские иммигранты довоенных волн въезжали в Австралию поодиночке или небольшими группами, с трудом оплачивая свой проезд и ожесточенно сражаясь за выживание в новой стране, то после второй мировой войны в связи с изменением иммиграционной политики Австралийского Союза условия въезда русских «ди пи» стали иными.
По Соглашению от 21 июля 1947 г., заключенному между австралийским правительством и ИРО, на перемещенных лиц распространялся традиционный принцип субсидируемой иммиграции, ранее применимый только по отношению к британцам. Вся организация переезда на пятый континент и устройства их на новом месте, от лагерей в Европе и до лагерей по приему беженцев в Австралии, находилась в руках федерального правительства, которое принимало вновь прибывших в австралийское общество как «новых австралийцев». Сразу при въезде в страну они получали статус постоянного жителя Австралии, все права и свободы, гарантированные законом иностранным резидентам, и защиту от дискриминации. Кроме того, «ди пи» имели определенную правовую поддержку со стороны влиятельной международной организации, какой являлась ИРО.
Юридическая помощь государства-реципиента имела большое значение для адаптации русских на новом месте. Австралийские власти не препятствовали
1 Дичбалис С. Зигзаги судьбы. С. 156—158.
И. Сюй
69
-Ф-
интеграции «ди пи» в социальную и хозяйственную структуру страны, оказывали поддержку в создании иммигрантских общественных организаций, в частности в образовании Австрало-Новозеландской Епархии РПЦЗ.
Но все же процесс правовой и социальной адаптации русских перемещенных лиц на пятом континенте проходил достаточно сложно. Трудовые контракты, заключаемые с «ди пи», не учитывали квалификацию и прежние профессии, а из-за незнания английского языка и законов страны-реципиента при устройстве на работу их права часто нарушались. Отрабатывающие контракт не могли свободно выбирать себе место жительства, перемещаться по стране или покинуть ее, семьи их были разъединены. Не было в Австралии и профессиональных организаций русских юристов, подобных тем, которые существовали в Европе в межвоенный период и оказывали правовую помощь соотечественникам на бесплатной благотворительной основе.1
Специфической чертой ситуации русских, значительно отличавшей их от других национальных групп «ди пи», оказавшихся в Австралии, являлось то, что на процесс их правовой адаптации существенно влиял политический фактор. Русские «новые австралийцы» не только не имели каких-либо дополнительных прав, связанных с их прошлым бывших советских граждан, особо пострадавших в годы сталинских репрессий и фашистского плена, но часто эти обстоятельства вызывали подозрение и недоверие к ним властей и австралийской общественности. Положение русских «ди пи» осложнилось и общей международной ситуацией в связи с развертыванием «холодной войны». Не могли рассчитывать они и на поддержку со стороны дипломатического представительства своей исторической родины.
И. Сюй*
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ БАНКРОТСТВА В КИТАЕ
Проблемы правового регулирования несостоятельности (банкротства) исследуются в Китае многими учеными-юристами.2 Ряд работ посвящен историче-
1См.: Гришунъкина М. Г. Профессиональные корпорации юристов в российском зарубежье. 1920—1930-е гг. М., 2004.
* Аспирант кафедры коммерческого права Санкт-Петербургского государственного университета.
2 См., напр.: Гу Пэйдун. Курс права о банкротстве. Пекин, 1995. С. 34; Цзян Пин, Цзян Фан. Исследование права о признании индивидуального предпринимателя банкротом II Современная юриспруденция. 1997. № 27; Чэнъ Цзинанъ. Доктрина законодательства о банкротстве. Тайвань, 1992. С. 27; Тан Вэйцзянъ. Процедура признания банкротом и исследование законодательства о несостоя-
