CC BY
69
Одновременно с категорией «правовая надстройка» в российских юридических источниках зачастую упоминаются родственные по содержанию и смыслу, но имеющие конкретное практическое и теоретическое значение понятия: «право», «система права», «механизм правового регулирования», «правовая система» и т. д.
Заметим, что понятие «правовая надстройка» выявляет содержание всех правовых явлений в общественной системе касательно экономического базиса, а категория «правовая система» показывает большей частью внутренние (структурные) функциональные и системные связи правовых явлений.
Однако мы считаем, что применять понятие «правовая система» следует не обязательно как самый распространенный, но скорее как особо полно характеризующий сущность этих научных категорий, становление которых нельзя показать лишь при помощи аспектов социальной реальности, интеграционных процессов, протекающих в реальности государства и общества, присутствия в правовой жизни системного качества и т. п.
В то же время, по утверждению Ю. В. Скворцовой, основу формирования правовых систем составляют политические, социальные, экономические и иные аспекты, господствующие в совокупности общественных отношений в виде идей равенства, справедливости, правовых и политических взглядов, находящих свое применение в любом государстве, которые могут отмечаться при изучении правовой системы определенного государства [1].
Понятие «механизм правового регулирования», в отличие от «правовой надстройки» и «правовой системы», указывает на функциональный аспект, на процесс функционирования общественных отношений, тогда как «правовая система» обеспечивает целостность и взаимосвязь структурных сегментов, единство состояний динамики и статики права. Определение «система права» описывает институциональную внутреннюю структуру, нормативную основу правовой системы - права как такового, «правовая же система» представляет совокупность правовых явлений в рамках общества и государства.
В российской правовой мысли изначально в качестве методологии теоретико-правового изучения применяются некоторые аспекты теории целостных систем [2; 3]. Думается, что такие разработки могут стать одним из векторов функционирования теории правовой надстройки и теории государства и права в целом.
Теоретиками показана взаимообусловленность и системность материальных и идеальных процессов и явлений социальной действительности. В то же время в кругу правоведов имеют место недопонимания по вопросу роли общей теории систем и теории надстройки. Одни теоретики признают ее мировоззрением или методологией. «Отличительной чертой этого взгляда является то, что тут выделяются те стороны предметов или событий, которые исходят из общих свойств систем, а не из их определенного содержания» [4, с. 83]. Примером другой точки зрения является взгляд В. Г. Афанасьева, который говорит, что содержание всеобщей методологии осуществляет материалистическая диалектика, а, следовательно, общая теория систем не принимает качество систем, не делает акцент на истории системы, не затрагивает элементы системы как генетически связанные, не учитывает внутренние, прежде всего классовые, конфликты в социальной среде и пр. [5, с. 6-7]. Мы же являемся приверженцами изначальной точки зрения и считаем, что иерархическое соотношение и роль в изучении реальности материалистической диалектики и общей теории систем обязывает к объективному учету: скорее всего, системный подход подразумевает «лишь только конкретизацию и углубление диалектико-материалистического учения о взаимосвязи и эволюции предметов и явлений реальности» [5, с. 14], а, на наш взгляд, диалектический материализм является неотъемлемой частью общей теории систем.
В теории права играет роль так называемый широкий подход к правовой системе, согласно которому ее сущность не исчерпывается правом и законодательством, или нормативной базой (они признаются только правовой основой, главным объединяющим элементом, звеном правовой системы) и содержит в себе, кроме системы правовых норм, мировоззренческие и теоретические элементы (правовую политику, правовую теорию, правовое сознание и др.), а также юридическую деятельность [6, с. 8-9].
Приверженцами такого понимания определения правовой системы верно замечалось, что при узком подходе вообще нет причины применять в науке новый термин - «правовая система». «Если бы выражение "правовая система" было лишь простым синонимом "объективного права" или "позитивного права", - писал Ж. Карбонье, - то его назначение могло бы быть подвергнуто сомнению» [7, с. 176]. Подобный взгляд нужно определить и относительно взаимодействия категорий «правовая система» и «правовая надстройка».
В этом аспекте рассматривается проблема взаимодействия категорий «система права», «правовая надстройка», «правовая система». При данном исследовательском направлении под системой права подразумевают внутреннее строение права, выражающееся в единстве и согласованности существующих в государстве правовых норм и их разделении на абсолютно оригинальные элементы (институты, отрасли, подотрасли) в соответствии с предметом и методом правового регулирования. Следовательно, совокупность правовых установок (право с точки зрения юридического позитивизма) является лишь некоторой из составных частей правовой системы, а «система права» содержит идеал, не соответствующим понятию «правовая система».
Отсутствие интереса у ученых советского периода к исследованию системы права следует из понимания ими сущности права и оценки перспектив его функционального существования.
В соответствии с принятым в то время в правовом сообществе взглядом право представляло собой надстройку над производственными отношениями, медленно прекращающую существование наряду с государством. Этот взгляд также был спродуцирован на другие отрасли права, которые, на взгляд некоторых юристов советского периода, должны были прекратить свое существование естественным путем по причине утраты своей необходимости, замещаемые техническими нормами, либо ликвидированы.
Относительно изучения самой правовой системы необходимо заметить, что плеяда ученых, к которым причисляются Н. И. Матузов, В. К. Бабаев, В. Н. Протасов и другие известные правоведы, в ходе оригинальных аргументированных научно-теоретических разработок принимают совпадение категорий «механизм правового регулирования» и «правовая система». Иные юристы - Н. А. Богданова, А. Ф. Черданцев, В. Н. Княгинин, С. Ю. Марочкин - понимают правовую систему как синтезированную категорию, отражающую полный комплекс правовых явлений, господствующих в государстве, т. е. принимают ее как безгранично обширное понятие [8]. В то же время в юридических работах и в настоящее время некоторые авторы отождествляют категории «система права» и «правовая система».
Вызывает интерес в этом ключе и то, что дальнейшее разделение категорий «система права» и «правовая система» произошло в российской мысли сравнительно недавно - в конце ХХ в. Именно в тот период М. И. Пискотин заметил, что «кроме категории "система права" в юридических работах довольно-таки регулярно используется определение "правовая система"». Если система права, с точки зрения ученого, показывает в основном имманентное конструирование права, то правовой системе отведено место в ряду иных общественных явлений наряду с политической, экономической и другими системами [9, с. 68].
В этом контексте, по нашему мнению, нужно показать, что в юриспруденции, наряду с категорией «правовая система», часто употребляется категория «система права». Систему права ученые, как правило, описывают как совокупность взаимосвязанных норм права, направленных на отрасли права, среди которых можно выделить правовые институты и подотрасли права. Например, М. С. Строгович и С. А. Голунский указывали, что «без системы права нельзя понять громадное количество функционирующих норм, нельзя найти среди них те, которые причисляются к тому или иному определенному моменту. Система права дарит способность безошибочно рассмотреть, применить направление нормы права; предназначенность этой нормы следует верно понять при условии связи с иными, схожими с ней нормами, а такая группировка схожих норм осуществляется только благодаря системе права» [10, с. 283]. Поэтому с точки зрения С. В. Чернышова и В. Ф. Мартынова, под системой права следует понимать и внутреннюю конструкцию права, заключающуюся в единстве и согласованности функционирующих в обществе правовых норм и их разделении на абсолютно оригинальные элементы (институты, отрасли, подотрасли) в соответствии с методом и предметом правового регулирования [11,с.34].
Резюмируя вышеописанное, заметим, что без изучения категории «правовая система» нельзя полностью определить взаимосвязь категорий «правовая система» и «правовая надстройка».
Одновременно к методологическим основаниям изучения категорий правовой системы нужно, на взгляд правоведов, причислить:
1) повсеместное применение системно-целостного подхода к правовым явлениям;
2) применение социологического подхода к праву;
3) утверждение сравнительного правоведения;
4) зарождение в юриспруденции движения за разноплановое понимание права, имеющее своим итогом разнополярность подходов к нему [12, с. 33].
Исходя из методологических постулатов категории «правовая система» Н. И. Матузов под правовой системой подразумевает комплекс внутренне взаимосвязанных, согласованных, общественно однородных юридических средств (явлений), с помощью которых публичная власть оказывает регулятивно-организующее и стабилизирующее влияние на общественную реальность, поведение людей и их объединений (ответственность, превенция, санкции, убеждение и принуждение, стимулирование и ограничение, запрещение, связывание, закрепление, дозволение, регулирование и т. д.) [13].
Из вышеприведенного определения можно сделать вывод, что «правовая система» - это интегрирующая, комплексная юридическая дефиниция, содержащая всю правовую организацию государства, единую правовую реальность. По заверению европейского ученого-юриста Ж. Карбонье, правовая система - это «конгломерат, совокупность различных юридических процессов». Он пишет, что юридическая социология апеллирует к термину «правовая система» с целью описать полный комплекс процессов, рассматриваемых ею [14, с. 276-277]. И как мы ранее отметили, если бы понятие «правовая система» было бы всего лишь обычным синонимом объективного (или позитивного) права, то его предназначение подвергалось бы сомнению.
В данном контексте правовая система представляет собой довольно-таки обширную и разновекторную совокупность составных частей, в конечном итоге взаимозависимых и взаимосвязанных уровнем эволюции общества и государства. Например, М. Н. Марченко описывает правовую систему как правовую конструкцию государства, правовую организацию всего общества, функционирующую как совокупность всех юридических средств, правовых институтов и правовых учреждений, складывающихся в его рамках. Согласно его точке зрения, правовая система - это «не только нормы права, но и правовая идеология, правосознание, правовая культура, правовая практика» [15, с. 564].
При этом часть ученых-правоведов правовую систему рекомендуют понимать и как структурно организованное целое, состоящее из правоотношений, субъектов права, системы юридических норм и правосознания, обеспечивающее комплексное целостное воздействие на общественные отношения с целью их достижения и упорядочения, организации.
Так, с точки зрения Л. А. Морозовой, под правовой системой понимается исторически определенная совокупность юридической практики, законодательства и функционирующей в конкретном обществе правовой идеологии [16, с. 158].
При этом Ю. А. Тихомиров говорит, что категория «правовая система» есть структурно-интегрированный способ целостного юридического влияния на общественные отношения. В качестве сегментов правовой системы он отличает следующие:
- во-первых, цели и принципы правового регулирования;
- во-вторых, главные разновидности правовых актов и их объединения;
- наконец, системообразующие связи, осуществляющие взаимодействие всех сегментов и целостность системы [17, с. 33].
В свою очередь, С. С. Алексеев писал, что системообразующие связи не следует полагать элементами правовой системы, а, скорее, характеристикой последней [18, с. 90].
Впрочем, с точки зрения Д. М. Азми, правовая система позиционирует себя в качестве конкретно-исторической совокупности преобладающего правового менталитета какого-либо определенного суверенного публично-правового образования (т. е. государства), нормативного правового материала и юридической практики. Ее общее понимание дает возможность воспринять правовой тип того или
другого территориально и политически обособленного общества. Объединенное для таких правовых систем значение на данном уровне отображается в конструкции «правовая семья» [19].
Отметим, что есть множество разнообразных классификаций правовых семей, отражающих эволюцию идей о специфике правовых систем современности. В то же время разные подходы к выбору критериев для выделения систематизирующих признаков очень субъективны, и, как признают сами исследователи правовых систем, на самом деле в действительной жизни «нет и не может быть конечной правовой или какой-либо другой классификации; всякая выделяющаяся при этом правовая система с неизбежностью будет иметь самостоятельный характер» [20, с. 22]. В этом контексте, по заверению М. Н. Марченко, более объективно будет вычленение не только правовых семьей, чьи базовые свойства и черты с течением времени «универсализируются», но и блоков государств, которые «искусственно» сближают свои правовые системы, с целью приведения их к единому правовому стандарту.
В рассматриваемых учеными категориях, определяющих правовую систему, часто упор делается на целостности взаимосвязанных правовых явлений, непосредственно обеспечивающих государственно-нормативное регулирование общественных отношений юридическими средствами. В данном контексте эта категория охватывает как внутригосударственные, так и межгосударственные отношения, или национальные и международные правовые системы. Когда мы говорим о правовых системах, то подразумеваем целостные образования множества правовых явлений, функционирующих в определенных странах (или на международном уровне) и составляющих механизм правового регулирования, соответствующий политическим и экономическим системам. При их рассмотрении с позиций системного анализа основной акцент делается на структурно-функциональных моментах, характере господствующих в правовой системе взаимодействий, взаимосвязей их элементов. В итоге получается, что при конкретном типе права господствуют разнопорядковые правовые системы, которые различаются между собой механизмом правового регулирования общественных отношений.
Следует привести большое количество точек зрения относительно определения правовой системы, одновременно надо принять к сведению, что итог сводится к таким рассуждениям: в основе различных по содержанию, а не только по лексическим формулировкам дефиниций правовой системы, отстаиваемых российскими юристами, на самом деле находятся разные подходы к правопониманию, различные взгляды к проблеме того, что является центром правовой системы, ее осью.
Литература
1. Скворцова Ю. В. Исторические аспекты развития правовой системы в России // История государства и права. 2010. № 12.
2. Тиунова Л. Б. Системные связи правовой действительности: Методология и теория. СПб., 1991.
3. Правовая система социализма: в 2-х кн. / под ред. А. М. Васильева. Кн. 1: Понятие, структура, социальные связи. М., 1986.
4. Рапопорт А. В. Математические аспекты абстрактного анализа систем // Исследования по общей теории систем. М., 1969.
5. Афанасьев В. Г. Системность и общество. М., 1980.
6. Мартынов В. Ф. Правовая система как юридическая форма правовой действительности // История государства и права. 2006. № 6.
7. Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986.
8. Ралько В. В. Понятия «системы права» и «правовой системы» в юридической науке // Система права и правовая система: основные концептуальные научные подходы и их роль в правоприменительной практике. М., 2009.
9. Пискотин М. И. Система советского права и перспективы ее развития // Советское государство и право. 1982.№ 8.
10. Голунский С. А., Строгович М. С. Теория государства и права. М., 1940.
11. Мартынов В. Ф., Чернышов С. В. К вопросу о месте метода правового регулирования в системе критериев отраслевой структуризации права // История государства и права. 2007. № 1.
12. Пугина О. А. Преемственность элементов российской правовой системы и проблемы конституционно-правового регулирования // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 11.
13. Теория государства и права / под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2004.
14. Карбонье Ж. Юридическая социология / пер. с фр. М., 1986.
15. Марченко М. Н. Теория государства и права. М., 2006.
16. Морозова Л. А. Теория государства и права. М., 2003.
17. Тихомиров Ю. А. Правовая система развитого социализма // Советское государство и право. 1979. № 7.
18. Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1981.
19. Азми Д. М. К вопросу об уровневой градации правовых систем // Адвокат. 2010. № 3.
20. Марченко М. Н. Правовые системы современности. М., 2001.
