CC BY
52информационно-поисковая система, из которой можно оперативно извлечь сведения о хоомее. Производителем подобной информация по идее должна выступать Национальная библиотека Тувы, призванная обеспечивать максимальную полноту комплектования документами о данной территории, то есть о Туве, и ее народе, не зависимо от способа их воспроизведения, языка, носителя и места выпуска, а также максимально полное информирование потребителей информации. К сожалению, в ее фондах, каталогах и картотеках имеются большие пробелы. В них отсутствуют даже некоторые источники местного производства, не говоря уже о многих источниках регионального (сибирского), отечественного и мирового выпуска.
В условиях модернизации и глобализации общества создание максимально полных фондов и информационно-поисковых систем с гибкой навигацией, в частности, о тувинском горловом пении хоомей, «визитной карточке» республики, должно быть в числе приоритетных государственных задач. Такой подход будет только способствовать устойчивому развитию этноса в пространстве сложных этнических процессов XXI в.
Источники и литература
1. Аксенов А.Н. Тувинская народная музыка. - М. : Музыка. 238 с.
2. Белоедова А.В. Типы источников информации в современном медиадискурсе и проблемы их достоверности // Журналистика и связи с общественностью. Серия Гуманитарные науки. - 2017. №7.
3. Демина Л.В. Сохранение традиционной народной культуры в современном обществе // Теория и практика общественного развития. 2011. № 2.
4. Кыргыс З.К. Горловое пение и проблемы его изучения. - Кызыл, 1990. 10 с.
5. Кыргыс З. Тувинское горловое пение в контексте шаманской культуры и исполнительства на традиционных духовных инструментах: монография. - Кызыл, 2008.
6. Мелодии «Хоомея»: сб. документов и матер. I Международного музыковедческого симпозиума «Хоомей-92». - Кызыл, 1994. 112 с.
7. Ооржак О. Чоза хемнин хоомейжизи Санчы Кызыл-оол. - Кызыл: АО «Тываполиграф», 2014. 214 с.
8. Ооржак О. Чоннун хоомейжизи - Геннадий Тумат Хайдып оглу». - Кызыл, 2014.
9. Самдан З.Б. Хоомей тыва тоолдарда. - Кызыл, 2013.
10. Сузукей В.Ю., Тумат Ч.С. Хоомейжи Республики Тыва. - Кызыл, : Центр развития тувинской традиционной культуры и ремесел. 192 с.
11. Сундуй Д.М. Итоги социологического исследования о развитии горлового пения хоомей Республики Тыва в 1992-2013 гг. - Кызыл, 2013.
12. Хоомей: инф.-худ. журнал. - Кызыл, 1995. №1.
13. Шевченко Л.Б. Источники обзорной информации в России // Библиосфера. 2009. №4.
14. www.khoomey.ru Международный научный центр «Хоомей». International Scientific Center Khoomei (дата обращения 17 авг. 2019 г.)
15. https://lib.rmvoz.ru>fonoteka>Tuva Библиотека и фонотека Воздушного Замка. Категория: Национальные культуры. Категория фонотеки: Музыка национальных традиций (дата обращения 17 авг. 2019 г.)
УДК 392
doi: 10.24411/9999-02^-2019-10020
Артыш Маадыр-оолович Монгуш Тувинский институт гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований
г. Кызыл, Россия
ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА ТУВИНСКОГО ОБЩЕСТВА В ПРИЗМЕ НАРОДНЫХ ОБЫЧАЕВ И
ТРАДИЦИЙ
В статье рассматривается правовая культура тувинцев, которая формировалась в течение длительного времени и фактически связана с образованием в древности и средние века конфедераций кочевых племен и кочевых империй хуннов, тюрков и монголов. Большое значение на формирование и развитие правовой культуры тувинцев имели обычаи и традиции -составляющие культуры общества и являющиеся ее основанием.
Ключевые слова: правовая культура, традиционное тувинское общество, тувинцы, воспитание, хунну, тюрки, монголы, Уложение Китайской палаты внешних сношений.
Artysh Mongush,
Tuvan Institute for Humanities and Applied Socialeconomics Studies,
Kyzyl, Russia
THE LEGAL CULTURE OF THE TUVAN SOCIETY IN THE PRISM OF FOLK CUSTOMS AND
TRADITIONS
The article deals with the legal culture of Tuvans, which was formed for a long time and is actually associated with the formation in ancient times and the middle ages of confederations of nomadic tribes and nomadic empires of Huns, Turks and Mongols. Customs and traditions were of great importance for the formation and development of the legal culture of Tuvans - the components of the culture of society and its basis.
Keywords: legal culture, traditional Tuvan society, Tuvans, education, Huns, Turks, Mongols, the Code Chinese chamber of external relations.
Большинство исследователей определяют правовую культуру как особое состояние правосознания, знания правовой сферы, построения государственно-правовых институтов общества и особенности системы законодательства. Правовая культура является важным фактором социальной стабильности общества, так как высокий уровень правосознания граждан сопровождается правовым поведением и является неотъемлемым условием социального порядка и справедливости.
Правовая культура тувинцев формировалась в течение длительного времени и фактически связана с образованием в древности и средние века конфедераций кочевых племен и кочевых империй хуннов, тюрков и монголов. Эти государственные образования создавали в своей среде основы правовых знаний и формировали так называемые первичные преднормы, которые регулировали отношения внутри и вовне кочевых цивилизаций [9, с. 64].
В конце III в. до н.э. племена хунну (кит. «сюнну», лат. «hunni») во главе с шаньюем Модэ основали первую кочевую империю в Центральной Азии. В начале II в. до н.э. часть племен хунну проникла в Туву и смешалась с ее местными обитателями. Как показывают материалы раскопок курганов указанного времени, в это время начали формироваться истоки традиционного хозяйства, культуры и быта тувинцев, сохранившихся до начала XX в. Жизнь простых хуннских скотоводов, отраженная в китайских письменных источниках, схожа с образом жизни тувинцев кочевников. Так, летописец Сыма Цянь писал о кочевниках хунну: «По обычаям этот народ ест мясо домашнего скота, пьет его молоко, одевается в его кожи; скот же питается травой и пьет воду, переходя в зависимости от сезона с места на место. Поэтому в тревожное время каждый упражняется в верховой езде и стрельбе из лука» [1, с. 82].
Известный исследователь хунну Н.Н. Крадин отмечает, что «относительно правовой системы хуннского общества сведения очень немногочисленны: «По существующим среди них законам, извлекший [из ножен] меч на один фут подлежит смерти; у виновного в краже конфискуется семья; совершивший легкое преступление наказывается ударами палкой; совершивший тяжелое преступление предается смерти. Самый продолжительный срок заключения в тюрьме - не более десяти дней, и во всем государстве число заключенных не превышает несколько человек» [1, с. 79].
C VI по XII в. территория Тувы входила в состав раннесредневековых этнополитических государств: Древнетюркского (VI-VIII вв.), Уйгурского (VIII-IX вв.), Древнекыргызского (IX-XII вв.) каганатов. Традиционное мировоззрение тюрков нашло яркое отражение в древнетюркских орхоно-енисейских рунических памятниках. Большое количество эпитафий на территории Тувы является свидетельством не просто высокой грамотности предков тувинцев, но и наличия «мужского духа». Они показывают, что среди населения было много воинов высокого воинского звания. Мужчина, за совершенный тот или иной героический поступок получал «мужское» или «геройское» имя [6, с. 473]. Об этом свидетельствуют, к примеру, слова, высеченные на памятниках Кожээлиг-Хову и Уюк: «Мое имя младенца - Шубуш Ынал, мое геройское имя - Кумул-Оге», «...Мое мужское геройское имя - Яш Ак Баш» [11, с. 97].
Можно с достаточной определенностью сказать, что в древнетюркское время происходит сложение государственного мышления предков тувинцев, которая берет начало еще с хуннских времен. Именно Шаньюю Модэ принадлежат слова: «Земля есть основание государства, как можно отдавать её» [1, с. 77]. Защита своих угодий, земель предков была одной из самых главных интересов мужчины-кочевника. По словам нашего информанта Сандана Таан-оола Саяновича «настоящий
мужчина-тувинец не должен покидать землю своих предков, он всегда должен быть на своей земле, защищать и охранять ее - «терээн чуртун кижи кагбас, тврээн ада-иезин кижи кагбас».
У тувинцев есть выражение «эр кижи 40 харлыында твре баштаар», то есть возглавить рода или государство мужчина может в 40 лет. Понятие «тере» осталось у тувинцев с древнетюркских времен. Так, в древнетюркском словаре, слово «тере» определяется как «порядок», «правило», «закон», «обычай». Человека, знающего законы и соблюдающего порядок называли «терYЛYг». Нормы «тере» распространялись на все сферы государственной жизни - военную, социальную, политическую, морально-этическую и правовую.
В 1207 г. монгольские войска под командованием Джучи, старшего сына Чингисхана, покорили лесные народы, живших в Южной Сибири. Среди покоренных племен были и племена «тубас», «тухас», названия которых зафиксированы в «Сокровенном сказании монголов» [7, с. 420]. С этого времени, практически до середины XVIII в. Тува находилась под юрисдикцией кодексов монгольских ханств. Первым общемонгольским законом считается «Великая Яса» Чингисхана (от др.тюрк. «йосун» - обычай; тув. ёзу). Следует оговориться, что «Яса» дошла до нас лишь в отрывках и не в подлиннике, а лишь в передаче средневековых писателей. Многие нормы, традиции и обычаи, существовавшие у тюрков и монголов, были отражены в «Ясе». Главной целью «Ясы» являлось поддержание мира и порядка в огромном государстве. «Яса» воспитывала народ в духе строгой законности. Влияние этого законодательства на народные нравы подтверждается свидетельством посторонних наблюдателей. Итальянец Плано Карпини в своей книге «История Монгалов» (XIII в.) так описывает нравы: «Словопрения между ними бывают редко или никогда, драки же никогда, войн, ссор, ран, человекоубийства между ними не бывает никогда. Там не обретается также разбойников и воров... отсюда их ставки и повозки... не замыкаются засовами или замками... Женщины их целомудренны, и о бесстыдстве их ничего среди них не слышно.» [15, с. 34].
В «Ясе» Чингисхана были законы и наставления («билики») и воспитательного характера. Чингисхан выступал категорически против употребления алкоголя. Персидский государственный деятель Рашид-ад-Дин пишет в своем труде: «.он (Чингисхан) сказал: «Когда человек, пьющий вино и водку, напьется, он становится слеп, .глух, .он похож на человека при смерти: если он захочет сесть прямо, то не будет в состоянии этого сделать. .в хмелю люди совершают дурные дела, убивают и ссорятся» [13, с. 45]. В традиционном тувинском обществе мужчинам до 40 лет запрещалось употребление алкоголя, так как считалось, что государственный ум мужчины созревает к этому возрасту. Возможно, именно со времен Чингисхана осталось выражение «Амзавас дээш амзавады дивецер, Амбын-Чицгис айыткады» («Не подумайте, что специально не пригубил, таково повеление Великого Чингиса») [16].
Монгольские законодательные акты: «Яса», «Их Юаны нэвтэрхий хууль» (Закон Великого государства Юань) Хубилай хана, «Алтан хааны цааз бичиг» (Закон Золотого ханства) XVI в., «Восемнадцать степных законов» XVI-XVИ вв., «Их Цааз» (Великое уложение 1640г.) XVII в., применялись и на территории Тувы [14]. Многие статьи законов со временем у тувинцев стали запретами, обычаями, обрядами. Например, тувинцы запрещали детям проливать на землю молоко и другие молочные продукты, наступать на порог двери юрты и т.д. В «Ясе» за эти проступки предусматривалась смертная казнь. В уложении «Их Цааз», практически нет суровых наказаний в виде смертных казней как в «Ясе», так как в его разработке и принятии активно участвовало буддийское духовенство. В «Их Цаазе» четко прописаны наказания и штрафы скотом даже за мелкие преступления и проступки. Все это приводило общественные и бытовые отношения в порядок. За побои другого человека, даже за оскорбление наказывались штрафом. Например: «Если кто будет без причины обзывать проезжающего мимо человека, называя его «головой матери или отца» или подшучивать над ним, говоря, что он «от того и другого», то взять с того /обидчика/ коня» [14]. Такой закон, приручал людей следить за своей речью. Тувинцы часто наставляли и воспитывали своих детей через поговорки и пословицы. Чтобы ребенок с детства не был болтливым его наставляли пословицами «Свс багы - чаргы» - «Плохое слово до ссоры доводит», «Свглээн свс -керткен ыяш» - «Сказанное слово - зарубка на дереве» и т.д.
Тува в период XVIII - начала XX в. находилась в составе Цинской империи. С начала XIX в. в монгольских и тувинских землях действовало Уложение Китайской Палаты внешних сношений, специально созданной для управления окраинными кочевыми народами. Основой Уложения стали степные законы монголов, такие как Цааджин Бичиг и Халх Джирум. Китайские власти попытались включить в систему государственного права обычаи и традиции, регулировавшие отношения среди монгольских и тувинских племен.
Как отмечает В.М. Дамдынчап «...возникла правовая ситуация, при которой правовое бытие общества определялось одновременно и нормами официального (государственного) писаного права, и нормами так называемого «традиционного», или обычного права. В антропологии права такое положение называется правовым плюрализмом» [3, с. 191].
Таким образом, в конце XIX - нач. XX вв. в традиционном обществе тувинцев действовали нормы Уложения Китайской Палаты внешних сношений и нормы обычного права.
На правовую культуру тувинцев большую роль оказала и китайская система допроса, пыток и наказаний, которая отличалась жестокими методами. «Специфичность в определении наказаний у тувинцев, так и у многих других народов заключалась в том, что конечная цель была не в том, чтобы покарать правонарушителя, а в том, чтобы показать обществу неотвратимость наказания. И главное, предупредить повторное появление подобных ситуаций» [3, с. 191]. Китайцы при проведении следственных действий применяли около 40 видов пыток, в Туве действовали - 9. Так называемые «тос эрии» - «девять пыток» [12, с. 182].
«В период проведения «тос эрээ» подозреваемым пища не давалась, содержали в «черных юртах» - своего рода тюрьмах. Подозреваемые обычно погибали. Многие, не выдержав их, признавали себя виновными, даже если на их совести не было вины. Выдержавшие «тос эрээ» считались оправданными .»[12, с. 182].
В Уложении в зависимости от совершенного преступления назначались разные виды наказаний. Например, за кражу частного имущества предусматривались смертная казнь, ссылка, удары плетью; за нанесение ран или увечий налагалась имущественная ответственность в виде конфискации скота; за разбои и грабежи - смертная казнь, каторжные работы, ссылка на тяжелые работы на почтовых станциях и т.д. [3, с. 192]. Г.Е. Грумм-Гржимайло подробно описал меры наказания, применяемые «к тяжким преступникам и неисправимым ворам», то есть рецидивистам. «Тяжких преступников и неисправимых воров присуждают к отсечению рук или ног или к заключению на срок до нескольких месяцев в так называемый «кара-бажин», «черной тюрьме», представляющей помещение вроде большого, высотой по плечи человека, ящика или сруба, закрывающегося двумя свинчивающимися широкими створками с круглой в них вырезкой для шеи. Осужденного ставят на дно этого ящика, в том его месте, которое приходится против этого отверстия, створки сдвигают и свинчивают, после чего он обрекается на стояние в этом ящике по срок наказания, причем над поверхностью крышки остается только его голова.», «... отнятие кистей рук и ступней ног производится не отсечением их, а более мучительным способом, ведущим иногда к значительным осложнениям и даже смерти; именно, кисти рук туго перевязываются тонким ремнем, который не снимается до тех пор, пока они не отсохнут или не отвалятся, что имеет место в том случае, если вслед за их перевязкой их выставят на сильный мороз» [2, с. 161].
При судебном разбирательстве, а также при проведении следствия, часто, обвиняемого и свидетелей приводили к присяге, отказ от которой автоматически означал виновность. Применялись следующие формы клятвы: «Клянущегося заставляют лизать головы: медвежью, волчью и собачью; заставляют также лизать наконечники стрелы и острие ножа сбоку» [2, с. 161], давали нюхать ноздри убитого медведя [17, с. 99]. «Самой страшной считалась клятва на ноже, вложив клинок в рот, допрашиваемый клянется: - Если я лгу, пусть этот нож войдет в меня и порежет все внутренности» [3, с. 193; 8, с. 33]. Следует отметить, что применение клятв было очень действенным.
Большое значение на формирование и развитие правовой культуры имеют обычаи и традиции -составляющие культуры общества и являющиеся ее основанием. Дореволюционные исследователи практически все отмечали, что тувинцы прекрасно знали свои обычаи и традиции, и безукоснительно соблюдали все ритуалы, связанные с ними. Ф.Я. Кон во время экспедиции в Туве в 1902-1903 г. отметил, что когда у них потерялся топорик, это вызвало серьезное волнение у проводников-тувинцев, они настаивали на необходимости «сообщить о пропаже местному «тарга», говорили, «для нас нехорошо!», и что «местные сойоты выразили свое негодование по адресу вора» [8, с. 180]. Это подтверждение того, что тувинцы практически никогда без спросу не забирали себе чужую вещь. По мировоззрению тувинцев, у каждой вещи есть свой хозяин, у каждого перевала, горы, речки - есть свой хозяин-дух. Такие знания им прививались с детства, когда начинался процесс воспитания.
В традиционном тувинском обществе воспитанием детей занимались не только на основе жизненного опыта, но и духовных знаний. Это было связано с тем, что в традиционном мировоззрении тувинцев окружающий мир делился на три взаимосвязанных и зависимых друг от друга мира: Верхний, Средний и Нижний, которые были населены существами различного порядка, включая божеств, людей, животных, духов, существ ада и пр. Как отмечает С.Ч. Донгак «.тесная связь жизни тувинца с окружающим миром объяснялась тем, что кочевой образ жизни был
непосредственным образом связан с природной средой. Гармоничное сосуществование с природой наложило отпечаток на материальную и духовную культуру, в том числе и на поведение тувинцев, которое не должно было нарушать естества окружающего мира» [4].
Воспитание у многих народов, в том числе и у тувинцев, основывалось во многих случаях на запретах. Особенно, это отражается в поведении детей в юрте. Дореволюционные исследователи отмечали, что каждый тувинец, войдя в юрту, знал свое место, куда ему садиться и где ему спать. Если, например, кто-то садился, вдруг, в неположенное ему место у него могли отобрать коня, седло, отругать или даже побить. Юрта традиционно делилась на две стороны: «мужскую» и «женскую». На «мужской» правой стороне юрты (левой при входе) хранились «мужские» вещи - скотоводческий инвентарь (седло, конская сбруя), охотничье снаряжение (ружье, лук со стрелами). Эта же сторона считалась почетной после «дер» (северной стороны юрты, где находился алтарь), именно здесь принимали гостей. Родители объясняли детям с раннего возраста, как можно, и как нельзя сидеть в юрте, и в местах, где совершаются различного рода общественные мероприятия. Например, «когда в юрте присутствовали взрослые люди, дети не должны были баловаться - их постигнет проклятие покойных родственников; нельзя скрипеть зубами и свистеть - черти придут; щелкать нёбом -разразиться голод; плевать в огонь - разгневается дух огня; бегать - возникнет лишняя длинная поездка; громко отрыгивать - счастье покинет юрту, громко зевать - обнаружится скверное нутро; наступать и играть на пороге - дух рассердится и т.д.» [5, с. 17]. В случае если к ним приходили гости, дети, особенно те, кто уже понимал речь, должны были покинуть юрту. Присутствие детей при разговоре взрослых людей считалось дурным тоном, поэтому семью, в которой это правило нарушалось, осуждали. Находясь в юрте, дети не могли также проходить перед старшими людьми, а в случае необходимости должны были обойти их сзади. «Указанные запреты являлись уроками уважительного отношения к старшим людям, учили детей строить правильные отношения с людьми разного возраста и социального ранга. Умение уважать людей старше себя было одной из основ тувинского этикета» [4]. Так, с малых лет тувинские дети приучались этикету и нравственности, уважительному отношению к жилищу, знали, что есть запреты, которые они не должны нарушать.
Таким образом, традиционное воспитание у тувинцев оказывала огромное влияние на её правовую культуру. Оно основывалось на двух аспектах: «во-первых, мировоззренческом - познании и гармоничном сосуществовании с окружающей природой, т.е. в воспитании экологического сознания, во-вторых, в социализации ребенка - обучении ребенка правильно ощущать и таким образом вести себя в обществе людей» [5]. К сожалению, в современном тувинском обществе, традиции и обычаи, регулировавшие отношения, утеряны. Возможно, именно по этой причине, в Туве высок уровень преступности. Данную ситуацию, можно изменить не только восстановлением традиционных знаний, но и закреплением правил поведения в форме обычного права.
Источники и литература
1. Бичурин Н.Я. (Иакинф) Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Т. I. - М.-Л.: 1950. - 656 с.
2. Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Антропологический и этнографический очерк этих стран. - СПб., 1914. Т. III. - С. 425.
3. Дамдынчап В.М. Система наказаний по китайскому уложению в Цинский период // IV Центральноазиатские исторические чтения. Пространство культур: через призму единства и многообразия: материалы междунар. науч. конф. - Кызыл: Изд-во ТувГУ, 2018. - С. 191-194.
4. Донгак С.Ч. Традиционное воспитание детей у тувинцев в семье [Электронный ресурс] URL: http://tigpi.ru/index.php/263-123.
5. Кенин-Лопсан М.Б. Традиционная культура тувинцев. - Кызыл, 2016. - 232 с.
6. Кляшторный С.Г. История Центральной Азии и памятники рунического письма. - СПб: Филол. Ф-т СПбГУ. 2003. - 560 с.
7. Козин С.А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. ТЛ - М.-Л., 1941. - 619 с.
8. Кон Ф. Я. За пятьдесят лет. Экспедиция в Сойотию. - М., 1936. Кн. 3. - 344 с.
9. Котовщикова О.Ю. Правовая культура тувинцев // Правовое государство: теория и практика. 2010. № 3 (21). С. 57-60.
10. Липовцев С.В. Уложение Китайской палаты внешних сношений. Пер. с маньчжур. Т. II. - СПб: тип. Деп. нар. просвещения, 1828. - 420 с.
11. Малов С.Е. Енисейская письменность тюрков. - М.-Л.: Издательство АН СССР, 1952. - 118 с.
12. Минаев А.В., Серен-Чимит К.К. Историко-правовое значение исполнения уголовного наказания в Туве в конце XIX и в начале XX века // Научно-методический электронный журнал Концепт. 2015. № T13. С. 181-185.
13. Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т.!. Кн.1. - М.: Изд-во АН СССР, 1952. - 140 с.
14. Самдан А.А. Практикум по спецкурсу «Юридическая терминология тюрков Саяно-Алтая». - Кызыл: ТывГУ. 2010. - 150 с.
15. Шастина Н.П. Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. - М.: Гос. Изд-во геогр. лит-ры,1957. - 272 с.
16. Ширап Р.О. Традиция в зеркале современности и будущего. [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. URL: http://www.tuva.asia/news/society/1197-shirap.html.
17. Яковлев Е.К. Этнографический обзор инородческого населения долины южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела музея. - Минусинск, 1900. - С. 355.
УДК 343.711.2
doi: 10.24411/9999-021A-2019-10021
Азияна Сарыг-ооловна Монгуш Тувинский государственный университет,
г. Кызыл, Россия
КРИМИНОГЕННАЯ ОСОБЕННОСТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СВЯЗАННЫХ С ПРЕСЕЧЕНИЕМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ГРАНИЦЫ В ПРИГРАНИЧНЫХ С МОНГОЛИЕЙ РАЙОНАХ
РЕСПУБЛИКИ ТЫВА
В данной статье проведен историко-правовой анализ правонарушений в деятельности животноводческих и аратских хозяйств в Республике Тыва. Проводится исследование основных причин, способствующих совершению преступлений, связанных с пресечением государственной границы в приграничных районах республики с Монголией. Проводится правовой анализ борьбы со скотокрадством. Предложены некоторые меры противодействия кражам животных. Ключевые слова: преступление, история, кража, угон скота, причины, анализ, Республика Тыва, Монголия.
Aziyana Mongush Tuvan state university, Kyzyl, Russia
CRIMINOGENIC FEATURE OF THE CRIMES CONNECTED WITH SUPPRESSION OF FRONTIER IN AREAS OF THE REPUBLIC OF TYVA, BORDER WITH MONGOLIA
In this article the historical and legal analysis of offenses in activity stock-raising and the aratskikh offarms in the Republic of Tyva is carried out. The research of the main reasons promoting commission of the crimes connected with suppression offrontier in border areas of the republic with Mongolia is conducted. The legal analysis of fight against abaction is carried out. Some measures of counteraction to thefts of animals are proposed.
Keywords: crime, history, theft, stealing of the cattle, reason, analysis, Republic of Tyva, Mongolia.
Одним из наиболее значимых направлений борьбы с преступными посягательствами на собственность является предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, связанных с кражами скота, что является характерным видом хищений чужого имущества в Республики Тыва. Для тувинского и монгольского народов, где животноводство испокон веков являлось одной из важных отраслей хозяйствования, борьба со скотокрадством, несмотря на усилия государственных органов, была и остается актуальной проблемой, оказывающей негативное влияние на экономическое и социальное положение общества.
Одной из криминогенных особенностей преступности связано с ее исторически обусловленным местом в системе общественных отношений. Неоценимый вклад в исследования тувинского общества, судопроизводства и системы права конца XIX - начала XX веков, внесли в своих трудах сибирские просветители А.В. Андрианов, Г.П. Сафьянов, Е.К. Яковлев, Н.Ф. Катанов, Ф.Я. Кон, Д. Каррутерес, В.Л. Попов и др.
Известно, что тувинцы, как и все кочевые народы, имели большое количество животных - это было измерением имущественных отношений. «Урянхи (тувинцы) считались одними из богатейших скотоводов в Северной Монголии: скот крупной породы, лошади бойкие, сильные и крупнее монгольских» - так, писал исследователь-востоковед и путешественник В.Л. Попов, посетивший
