CC BY
31References
1. URL: Https://www.ru.wikipedia.org.
2. Wallon H. Notice sur la vie et les travaux de Édouard René Lefebvre Laboulaye. Nouvelle Revue historique de droit française et étranger, 1888 (A12).
3. Bochkarev S.V. Essence and features of the French Constitutional Laws 1875 // Jurisprudence. 1998. № 4. C. 89-94.
4. Laboulaye Edouard. Le parti liberal. Charpentier, Sixième Edition, Paris, 1865, Preface, p. V.
5. Laboulaye Edouard. Le parti liberal. Charpentier, Sixième Edition, Paris, 1865, Preface, p. XII.
6. URL: http://gw4.geneanet.org/index.php3?b=pierfit&lang=en;p=edouard+rene; n = lefebvre + de + laboulaye; oc = 2
7. URL : http : //www. assemblee-nationale.fr/sycomore/fiche.asp?num_dept= 8618
8. Laboulaye Edouard. Le parti liberal. Charpentier, Sixième Edition, Paris, 1865.
9. Solovyov V.S. Poetry t. A.K. Tolstoy. Literary Criticism. M.: Contemporary, 1990.
Информация об авторе Information about the author
Комаров Сергей Александрович, доктор юридических наук, Komarov Sergey Aleksandrovich, doctor of sciences (law), pro-
профессор, заведующий кафедрой теории государства и права fessor, holder of the theory of state and law chair named after
им. Г.В.Мальцева Юридического факультета им. М.М. Спе- G.V. Maltsev of Law department named after M. M. Speranskiy
ранского Российской академии народного хозяйства и государ- of the Russian Academy of National Economy and State Service
ственной службы при Президенте Российской Федерации, under the President of the Russian Federation, Moscow, Russia.
г. Москва, Россия. E-mail: [email protected] E-mail: [email protected]
Лаптев Сергей Ильич, соискатель кафедры теории и истории Laptev Sergey Ilyich, the degree-seeking student of the chair of
государства и права Юридического института, t theory and history of state and law of Law institute.
г. Москва, Россия. E-mail: [email protected] Moscow, Russia. E-mail: [email protected]
Получена: 23.04.2015 Received: 23.04.2015
УДК 347
РЕУФ Владислав Маркович,
кандидат юридических наук
REUF Vladislav Markovich,
candidate of sciences (law)
ПРАВОВАЯ ИДЕЯ ПО РЕФОРМИРОВАНИЮ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ XIX ВЕКА
Судебная реформа 1864 года оказала большое влияние на формирование правовой идеи в Русском обществе. В статье приводятся точки зрения ряда ведущих дореволюционных правоведов по вопросу необходимости и правильности проведения данной реформы в Российской империи того периода. Рассмотрена практика Европейских государств по функционированию судебной системы, откуда было много позаимствовано при проведение реформы 1864 года в России. Проанализированы причины непринятия, в сознании Русских людей, Судебной реформы проводимой царским правительством. Сделан вывод: Судебная реформа и принимаемое законодательство в 70-80-х годах XIX века призвано было ликвидировать противоречия между новым судом и основными политическими институтами самодержавия, однако, в итоге, это привело к нарушению целостности всего судебного механизма.
Ключевые слова: суд, судебная реформа, присяжные, адвокатура, менталитет, контрреформа, законодательство, принцип, наказание.
THE LEGAL IDEA OF THE JUDICIAL SYSTEM REFORMING IN THE RUSSIAN EMPIRE
IN THE XIX CENTURY
The judicial reform of 1864 had a great influence on the formation of legal ideas in the Russian society. The article presents the understanding of the points of view of a number of leading pre-revolutionary law scholars on the need and correctness of the reform in the Russian Empire of that time. The practice of European states on the functioning of the judicial system, where there were many borrowed at reform in 1864 in Russia. The reasons for non-acceptance in the minds of Russian people, judicial reform carried out by the tsarist government. The conclusion: judicial reform and legislation in the 70-80-ies of the XIX century, was intended to eliminate the contradictions between the new court and the main political institutions autocracy, however, as a result, this has led to a violation of the integrity of the judicial mechanism.
Key words: the court, judicial reform, jury, lawyers, mentality, counter-reform, legislation, principles, punishment.
Сегодня в юридической и исторической литературе о Судебной реформе 1864 г. написано немало, прежде всего это касается таких новелл уголовного судопроизводства, как суд присяжных, мировой суд, прокуратура, адвокатура и т.д. При этом нельзя не отметить, что систематическое и глубокое изучение нормативной основы Судебной реформы 1864 г. по этим и другим вопросам позволило в современное время вырабатывать практические рекомендации по совершенствованию действующего законодательства. Однако это вовсе не означает, что исследование судебной реформы 1864 г. к настоящему времени исчерпано и не позволяет нам открыть новые пласты научных знаний - напротив, ее изучение дает немало перспектив как в собственно научно-познавательном ключе, так и в практическом плане.
Основу законодательной базы судебной реформы составили «Учреждение судебных установлений», «Устав уголовного судопроизводства» и «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями» от 20 ноября 1864 г. Представляется, что Судебная реформа 1864 г. не только в корне изменила судоустройство, процессу-
альное и отчасти материальное право Российской империи, но и признала отдельные формы судебной практики в качестве источников права.
Очевидно, что основополагающие принципы судопроизводства, провозглашенные при принятии судебных уставов, наполняли реальным содержанием такие демократические основы судопроизводства, как независимость суда от администрации, несменяемость судей, равенство всех перед законом, гласность, право на защиту - утвердились в государстве с сословным строем, с формой правления в виде абсолютной монархии, политической властью, сосредоточенной в руках дворян-помещиков. В основу нового судопроизводства закладывались такие принципы как: 1) концепция формальных доказательств отменялась, а помещаемые в судебных уставах правила о силе доказательств служили только руководством при определении вины или невиновности подсудных по внутреннему убеждению судей, которое, в свою очередь, основывалось по совокупности обстоятельств, обнаруженных при производстве следствия и суда; 2) приговор был или осуждающим, или оправдывающим для подсудимого (иными словами, оставление в подозрении не допускалось). В данном случае возобладала либеральная оценка, согласно которой формальная система оценки доказательств не обеспечивала достаточной базы для осуждения виновного и оправдания невиновного. Только свободная оценка доказательств на основании внутреннего убеждения судей служила гарантией правосудия.
Введение института присяжных, элемента демократии, на самом деле привело к обратному, ухудшению суда, резкому увеличению несправедливых приговоров. Ф.М. Достоевский обращал внимание на резко оправдательный характер большинства судебных решений, даже когда вина человека была совершенно доказана. Суд в обществе существует для того, чтобы определить, кто прав, кто виноват, наказать виновного и оправдать невиновного. Спрашивается, зачем вообще нужен в обществе такой суд, который одинаково оправдывает и виновного, и невиновного? В Европе, откуда была позаимствована новая судебная система, такого оправдательного «перекоса» не было, а институт присяжных действительно служил большей объективности, беспристрастности и, в конечном итоге, справедливости. Ф.М. Достоевский, сравнивая институт присяжных с английским, замечал, что отечественные и зарубежные присяжные по-разному мыслили и представляли свою роль в судебной системе. Англичане осознавали себя гражданами государства и понимали свою ответственность перед обществом за принимаемые ими решения. Русские присяжные выносили приговор, исходя из каких-то личных понятий о добре. Это связано, прежде всего, с особенностями правосознания и менталитета русского народа, его отношения к закону и праву. Представляется, что введение суда присяжных и его правовой статус необходимо было интегрировать в правовую систему более продуманно. В частности, суд присяжных был склонен оправдывать человека под предлогом объективной вины его социальной среды. Англичане, напротив, усматривали в поведении субъективную вину, так как каждый ответственен за свои поступки: «человек, совершивший преступление, сделал осознанный выбор и должен понести соответствующее наказание». Это наглядно демонстрирует, как введение в судебную систему России передового западного опыта дало эффект, противоположный ожидаемому [4, ст. 5-6]. Необходимо учитывать, что сознание перестраивается медленнее и иногда может служить тормозом любых реформ. В частности, Л.И. Петра-жицкий говорил о том, что культурно-психическая способность масс к правовым переживаниям может ограничивать законодателя. При определенном устойчивом ее уровне бессилен и закон [5, с. 61].
Судебная власть не нашла должного места в научном правосознании, как и в структуре власти. Русскими юристами после введения Судебных уставов 1864 г. было выявлено «несоответствие между отдельным узаконением и общими основаниями государственного права России» [3]. Выдающийся государственный деятель, обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев, который участвовал в подготовке уставов 1864 г. и стал впоследствии идеологом политики контрреформ, проводимой правительством Александра III, подчеркивал, что «такой суд не может быть опорою государства» [6, с. 69]. Н.В. Муравьев, возглавлявший Министерство юстиции в 1894-1905 гг., считал институты судебной реформы не соответствовавшими «особенностям государственного и общественного быта» [1, с. 66] России - «одежда не по мерке» [9]. Буржуазный по своей сути суд не мог должным образом обеспечить патернализм и самодержавие.
В силу особенностей русского менталитета принципиально отсекались принципы демократии, неудовлетворяющие ожиданиям и запросам общества. Соответствие между властью и правосознанием обуславливает относительно устойчивую политическую систему, сглаживает противоречия между управляемыми и управляющими, способствует преодолению кризисных ситуаций. Государству нужно учитывать менталитет и правосознание общества. И.А. Покровский писал: «Волею нашей исторической судьбы мы, русские, были, долгое время отрезаны от общения с Западной Европой, оставались чужды ее культуре, когда, наконец, отделявшие нас перегородки пали, мы очутились в хвосте общечеловеческого движения» [2, с. 66].
Яростное неприятие у обер-прокурора Синода вызывал публичный характер проведения судебных заседаний. Судебное заседание, на его взгляд, превращается в спектакль, «недостойный правосудия»; «публичность в этом безграничном смысле и виде не только не представляет никаких существенных гарантий беспристрастности в решении, но, напротив, еще оскорбляет оные, представляя из суда арену для волнующихся и борющихся партий» [2, с. 66].
Усиление позиций защиты в судебном процессе свидетельствовало оформление института адвокатуры. Именно эта сторона демократического характера судебной реформы вызывала у Константина Петровича особое раздражение. Он подчеркивал необходимость «принять решительную меру к обузданию и ограничению адвокатского произвола, поставив поверенных в строгую дисциплину перед судом. Вольность этой профессии дошла до того, что адвокаты, эксплуатируя своих клиентов в видах личной наживы, в то же время терроризуют на суде и судей, и обвинителей, и свидетелей, возбуждая публику искусственными приемами, действующими на нервы. К этой профессии, в коей легко приобрести и популярность, и
деньги, стремятся наиболее способные и решительные люди, так что суд, который по большей части состоит из людей слабейшего характера, не в силах противиться натиску адвокатского красноречия, прибегающего к софизмам и театральным приемам для достижения своей цели» [2, с. 67].
Вполне логично было ожидать и неприятия К.П. Победоносцевым института присяжных заседателей. Он называл его «ложным, совсем несообразительным с условиями нашего быта и с устройством наших судов». При этом допускается возможность сохранения этого символа демократического преобразования судопроизводства только в одном случае: «Это учреждение и там, где оно действует с некоторым успехом, предполагает непременно крепкую дисциплину над присяжными со стороны судьи, опытного и искусного в своем деле» [7, с. 67]. Последнее обстоятельство вызывает у автора очевидную досаду, так как «такие судьи у нас по необходимости редки, и потому присяжные, случайно набираемые большей частью не из крепких, а из слабых и зависимых людей в обществе, представлены случайному воздействию на них всяких сторонних влияний со стороны адвоката, со стороны публики, со стороны господствующего в настоящую минуту предрассудка, со стороны лица наиболее главного в среде их самих, наконец - со стороны подкупа и уговора, - чему были уже, к сожалению, неоднократные примеры» [7, с. 68].
Подобные высказывания в устах известного правоведа, выдающегося общественного и политического деятеля являются глубоко симптоматичными. К.П. Победоносцев, несомненно, выразил точку зрения, которая преобладала среди консервативно настроенной части публики. В этом сказывался не только чисто правоохранительный подход обер-прокурора Синода, но и известное раздражение определенных слоев общества, направленное против деятельности адвокатов и суда присяжных. В данном случае речь шла не о простом раздражении традиционного российского менталитета в отношении новаций, в основном скопированных с западной модели судопроизводства. Нам представляется, что в данном случае произошло чрезмерное (в глазах общественности) усиление функций защиты в условиях новой системы уголовного суда. В этом смысле столь резкие по форме высказывания К.П. Победоносцева можно воспринимать как своеобразную ответную реакцию определенной (и весьма влиятельной) части общества, заинтересованной в известном «выправлении ситуации». Подобное «выправление» должно было привести к восстановлению полновесной роли обвинения в ходе судебного разбирательства. Приходится констатировать, что дальнейшее развитие событий продемонстрировало неспособность царской администрации решить данную проблему, соблюдая определенный гармоничный подход. В конечном счете, все свелось к решительному отказу от многих демократических принципов, заложенных в основу Судебной реформы 1864 г. Характерно, что в условиях проводимой сегодня в России судебной реформы вновь раздаются голоса против введения института присяжных заседателей. В этом смысле многие высказывания К.П. Победоносцева и поныне не утратили своей актуальности.
С принятием «Положения о земских участковых начальниках» 12 июля 1889 г. на большей части территории России - в 37 губерниях - была ликвидирована мировая юстиция. Выборные мировые судьи оставались лишь в Петербурге, Москве и еще шести крупных городах. На остальной же территории вместо мировых судей учреждались должности земских участковых начальников, осуществлявших как административные, так и судебные функции, которые назначались министром внутренних дел, а также городских судей, назначаемых министром юстиции. Дела, отнесенные Уставами 1864 г. к ведению мировых судей и выходящие за пределы подсудности земских начальников и городских судей, рассматривались уездными членами окружных судов» [8]. В ходе судебной реформы на окраинах России (в Сибири, Закавказье, Туркестане и др.) вводились должности мировых судей, назначаемых правительством, с расширенной по сравнению с Уставами 1864 г. компетенцией. Одновременно с отправлением судопроизводства они осуществляли следственные и нотариальные функции [1, с.10]. Попытки правительства слить суд в нижнем звене с администрацией привели к пестроте и неразберихе в судоустройстве. Только в Петербургской губернии действовало пять типов местных судов: выборные мировые судьи и уездные члены окружных судов [1, с. 10].
Как известно, точка зрения идеолога охранительного начала российской государственности, К.П. Победоносцева, была близка Александру III. Естественно, что после убийства своего отца последний приступил к свертыванию процессов преобразований в обществе, в том числе и в судебной сфере. Говоря об объективных причинах судебной контрреформы, необходимо подчеркнуть известную предопределенность указанного процесса. Нам представляется, что в рамках известной самостоятельности суда как института, призванного регулировать общественные отношения, усиление только одной из составляющих неизбежно проводит к кризису структуры и содержания данного механизма. В данном случае приходится констатировать, что во второй половине XIX века сторона защиты получила в целом, на наш взгляд, более определенный максимум юридически закрепленных возможностей для своей деятельности. В свою очередь другие участники уголовного судопроизводства «проиграли» в плане реализации потенциальных возможностей. Учитывая, что в идеале суд рассматривается нами как гармоничное сочетание активных усилий всех сторон, подобное «выпячивание» одного из участников не могло не привести к кризису судопроизводства в 80-90-е гг. XIX века.
Таким образом, судебная реформа 1864 г. выявила несоответствие нового суда основным политическим институтам самодержавия: независимость суда от администрации лишала власть царя части прерогатив, несменяемость судей принципиально отличала статус судей от положения других государственных служащих; равенство всех перед судом противоречило сословному строю, участие в отправлении судопроизводства представителей общества - присяжных заседателей допускалось при отсутствии представительных учреждений. Законодательство, принятое на протяжении 70-80-х годов в дополнение и изменение Судебных уставов 1864 года, призвано было это несоответствие ликвидировать. Однако оно лишь сгладило, не ликвидировав до конца, противоречие между бур-
жуазным судом и политическими институтами самодержавия. Вместе с тем была нарушена целостность судебного механизма.
Библиографические ссылки
1. Высочайше учрежденная комиссия для пересмотра законоположений по судебной части: Объяснительная записка к проекту новой редакции Учреждения судебных установлении. Т. 1.
2. Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. Пг., 1917,
3. Катков М. Н. Московские ведомости. 1884. 23 янв. (передовая).
4. Ковязина Ю. Основы возникновения и существования надзорной власти в России / Законность. М., 2002, № 1.
5. Петражицкий Л. И. О мотивах человеческих поступков. СПб., 1900.
6. Победоносцев и его корреспонденты; Письма и записки. Т. 1. Полутом 1. М., Пг., 1923.
7. Победоносцев К.П. и его корреспонденты. Воспоминания и мемуары. Минск, 2003. Т. 2.
8. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3-е. Т. 1. Ст. 6195.
9. ЦГИА СССР. Ф. 995. Оп. 3. Д. 15. Л. 1.
References
1. Highest established by the Commission for the revision of regulations on the part of the judiciary: The explanatory note to the draft new edition of the Institution of judicial establishment. T. 1.
2. Pokrovsky I.A. Basic problems of civil law. Pg., 1917.
3. Katkov M.N. Moscow News. 1884. January 23. (Advanced).
4. Kovyazina Yu. Basics emergence and existence of the supervisory authority in Russia / the law. M., 2002, № 1.
5. Petrazhitsky L.I. about the motives of human actions. SPb., 1900.
6. Pobedonostsev and his correspondents; Letters and notes. T. 1. Semivolume 1. M., Pg., 1923.
7. Pobedonostsev K.P. and its correspondents. Memories and Memoirs. Minsk, 2003. T. 2.
8. Complete Collection of Laws ofthe Russian Empire. Coll. 3rd. T. 1. Art. 6195.
9. TsGIA USSR. F. 995. Op. 3. D. 15. L. 1.
Информация об авторе
Реуф Владислав Маркович, кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Самарского юридического института ФСИН России, г. Самара, Россия. E-mail: [email protected]
Получена: 08.04.2015
Information about the author
Reuf Vladislav Markovich, Candidate of Law, associate professor of the Department of Theory and History of State and Law of Samara Law Institute of the Federal Service for Execution of Punishments of Russia, Samara, Russia. E-mail: [email protected]
Received: 08.04.2015
УДК 340
ВИНОГРАДОВ Алексей Сергеевич КОМАРОВ Сергей Александрович,
доктор юридических наук, профессор ФРОЛОВА Наталья Алексеевна,
доктор юридических наук, профессор
ПРЕФЕРЕНЦИИ КУПЕЧЕСТВА КАК НЕОБХОДИМОЕ УСЛОВИЕ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ В ДОПЕТРОВСКОЙ РУСИ
Древнерусское государство образовалось во многом благодаря предпринимательскому духу восточных славян. Экономические отношения, основавшиеся на обмене, как древнейшем виде экономической деятельности, впоследствии породившим торговлю, явились одной из экономических причин становления государственности на Руси. Усложнение экономической деятельности требовали ее упорядочивания и властной регламентации. Первоначально на Руси поддержка предпринимательства, и в частности купечества, осуществлялась русской церковью, поскольку православие не подавляло, а развивало предпринимательский интерес. Государство также брало на себя заботу о защите интересов купцов, торговых людей, но феодальная раздробленность значительно осложнила торгово-экономические отношения в русских землях, как и торговлю русских княжеств с иностранными государствами. Развитию торговли препятствовали таможенные сборы, вводившиеся на границах княжеств, усиление натурального характера экономики русских земель, что до минимума сократило торговые связи.
Ключевые слова: купец, предпринимательская деятельность, торговля, привилегии, льготы, поддержка предпринимательства.
VINOGRADOV Aleksei Sergeyevich KOMAROV Sergei Aleksandrovich,
doctor of sciences (law), professor FROLOVA Natalia Alekseyevna, doctor of sciences (law), professor
MERCHANTS PREFERENCES AS A NECESSARY CONDITION OF FORMATION AND DEVELOPMENT OF ECONOMIC RELATIONS IN
PRE-PETRINE RUSSIA
Old Russian state was formed largely due to the entrepreneurial spirit of the Eastern Slavs. Economic relations, based on the exchange, as the oldest form of economic activity, which subsequently gave rise to the trade, has been one of the economic causes of the formation of statehood in Rus. The increasing complexity of economic activity demanded its ordering and authority regulation.
Initially in Rus, to support entrepreneurship, and in particular merchants, carried out by the Russian Church, since Orthodoxy did not suppress but developed entrepreneur interest. The state also took care of the protection of the interests of merchants, traders, but feudal disunity complicated trade and economic relations in the Russian lands, and trade of the Russian principalities with foreign States. Trade development was obstructed by customs fees, introduced at the boundaries of principalities, enhancing the self-sufficient character of the economy of the Russian lands, cutting to a minimum the trade ties.
Key words: merchant, entrepreneurship, trade, privileges, benefits, support for entrepreneurship.
