CC BY
13
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
П.Н. Жукович
Православно-церковный вопрос на предпоследнем сейме царствования Сигизмунда III
Опубликовано:
Христианское чтение. 1912. № 5. С. 517-545.
© Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Послѣдній польскій сеймъ въ царствованіе
fA полторы недѣли до закрытія предпослѣдняго польскаго сейма въ царствованіе Сигизмунда III скончался (2 марта 1631 года) православный Кіевскій митрополитъ Іовъ $ Борецкій, одинъ изъ наиболѣе яркихъ церковно-поли-I тическихъ дѣятелей Западной Руси XVII вѣка. Какъ въ первую пору сеймовой борьбы православныхъ съ церковной уніей общепризнаннымъ ихъ вождемъ былъ князь Константинъ Константиновичѣ Острожскій (f 13 февр. 1608 г.), такъ во все почти послѣднее десятилѣтіе долгаго и губительнаго для православной церкви царствованія Сигизмунда III первое мѣсто среди защитниковъ ея занималъ, и не по одному оффиціальному положенію, митрополитъ Іовъ #Борецкій. Въ отличіе отъ князя Острожскаго, къ главенствующей роли въ сеймовой борьбѣ подготовленнаго долгою и громкою церковно-государственно-общественною дѣятельностью, митр. Іовъ выступилъ на арену этой борьбы изъ тумана почти полной предыдущей неизвѣстности. Онъ выступилъ на нее въ тотъ моментъ, когда вмѣсто сановныхъ вельможъ защищали на сеймахъ православную церковь уже второстепенные представители дворянскаго сословія (подкоморіи, чашники, подсудки),— когда болѣе десяти лѣтъ уже тянулся блѣдный, безцвѣтный періодъ православно-уніатской сеймовой тяжбы изъ-за достигнутыхъ православными земскими послами съ такими усиліями сеймовыхъ конституцій 1607 и 1609 гг. Изъ нелегальнаго игумена монастыря и нелегальнаго начальника православной школы возведенный, вопреки волѣ короля, въ санъ Кіевскаго православнаго митрополита подъ преимущественнымъ воздѣй-
зв
ствіемъ народно-казацкой силы, онъ и въ дальнѣйшей своей борьбѣ съ церковной уніей опирался на эту силу попреиму-ществѵ. Православные земскіе послы на сеймахъ двадцатыхъ годовъ XYII столѣтія старались, насколько хватало ихъ силъ, добиться правительственнаго признанія нововозстановленной православной западно-русской церковной іерархіи; но предоставленные однимъ своимъ силамъ, они немногаго могли добиться отъ правительства Сигизмунда III, въ теченіе четверти столѣтія не юридически только, но и фактически успѣвшаго сильно утвердить и укрѣпить унію, и отъ польско-шляхетскаго сеймоваго представительства, въ столь сильной мѣрѣ уже обвѣяннаго духомъ p.-католической реакціи. Чтобы добиться отъ того и другого какихъ-либо уступокъ, нужна была помощь православнымъ сеймовымъ депутатамъ со сторойы грозной реальной силы, каковою по особымъ условіямъ западно-русской исторической жизни могло быть только запорожское казачество во всей его тогдашней разносторонней совокупности. Митр. Іовъ всячески старался поддерживать, въ интересахъ православной церкви, живыя, жизненныя отношенія съ сеймовыми представителями православнаго дворянства, въ особенности съ наиболѣе энергичными и авторитетными изъ нихъ (съ волынскимъ чашникомъ Лаврентіемъ Дрѳвинскимъ, брацлавскимъ подсудкомъ Мих. Кропивницкимъ). Въ нужныхъ случаяхъ искалъ помощи и у земскихъ пословъ протестантскаго вѣроисповѣданія, какъ напр. у популярнаго вождя литовской противокоролевской оппозиціи князя Христофора Ра-дивила (внука князя К. К. Острожскаго по матери). Но главныя его усилія направлены были къ тому, чтобы въ запорожскомъ казачествѣ создать опору для православныхъ земскошляхетскихъ пословъ въ ихъ сеймовой борьбѣ съ уніей. Митр. Іовъ, жившій какъ-бы въ чертѣ недосягаемости для центральнаго польскаго правительства, дѣйствовалъ въ открытомъ союзѣ съ казачествомъ. Въ отличіе отъ Мелѳтія Смотрицкаго, въ полемическихъ сочиненіяхъ своихъ намѣренно густою тѣнью покрывавшаго участіе запорожскаго казачества въ возстановленіи западно-русской іерархіи патр. Ѳеофаномъ, митр. Іовъ въ своей «Протестаціи и благочестивой юстификаціи» (датированной 28 апр. 1621 года) совершенно откровенно отмѣтилъ преимущественное въ немъ участіе казаковъ—«людей рыцарскихъ я пламенѣющихъ духомъ». Митр. Іовъ не только близко стоялъ къ гетманамъ войска запорожскаго (Бородавкѣ, Сагай-
дачному, Олиферу), но и лично являлся на войсковыя казацкія рады. На майской казацкой радѣ 1621 года, въ гетманство Бородавки, послѣ личныхъ заявленій митр. Іова, рѣшено было отправить къ королю особое посольство (въ составѣ епископа владимиро-брестскаго Іосифа Курцевича и полковника Сагайдачнаго) съ ходатайствомъ о правительственномъ признаніи высшей православной іерархіи и прекращеніи правительственныхъ репрессій противъ нея. Это посольство вручило королю въ Варшавѣ, незадолго до экстраодинарнаго сейма 1621 года, вышеупомянутую Иротестацію митр. Іова и получило отъ него самыя успокоительныя обѣщанія. На варшавскій генеральный сеймъ 1623 года запорожское казачество отправило особое посольство, и это первое открытое вмѣшательство запорожскаго казачества въ сеймовую борьбу съ церковною уніею дало извѣстный реальный плодъ. Митр. Іовъ не только опубликовалъ путемъ печати свою особую Суппли-кацію къ этому сейму, но и лично прибылъ въ Варшаву на сеймъ. На сеймѣ онъ (съ Мелетіемъ Смотрицкимъ) занялъ въ особой коммиссіи рѣзко-опредѣленную отрицательную позицію по отношенію къ проекту примирительнаго православно-уніатскаго собора, выдвинутому правительствомъ Сигизмунда III въ противовѣсъ требованіямъ православной шляхты и особенно казачества относительно правительственнаго признанія православной іерархіи. На послѣдующихъ сеймахъ митр. Іову не пришлось быть: пребываніе его на нихъ сопряжено было съ личною для него опасностью. Но нравственное воздѣйствіе личности митр. Іова на дѣятельность и этихъ послѣдующихъ сеймовъ постоянно чувствуется. Одно за другимъ снаряжаются на сеймъ казацкія посольства, предъявляющія въ числѣ другихъ требованій и требованія религіозно-церковнаго свойства, и въ числѣ ихъ неизмѣнное требованіе правительственнаго признанія іерархіи. Митр. Іовъ продолжаетъ являться лично на казацкія рады. Въ послѣдній разъ видимъ его на казацкой радѣ въ Черкасахъ лѣтомъ 1630 года, незадолго уже до его кончины. Общія обстоятельства внутренней и внѣшней жизни самого запорожскаго казачества не совсѣмъ благопріятствовали успѣху его сеймовыхъ и другихъ выступленій въ пользу православной церкви. Куруковская (1625 года) и Переяславская (1630 года) неудачи не пріостановили внѣшняго и внутренняго роста украинскаго казачества, но онѣ во всякомъ случаѣ ослабили энергію его въ сеймовой защитѣ
православной церкви. Надежды митр. Іова на достиженіе съ помощью казачества оффиціальнаго признанія высшей православной іерархіи, при такомъ положеніи дѣла, не могли не упасть съ теченіемъ времени. Ему приходилось искать иныхъ путей къ достиженію своей цѣли. Одинъ изъ такихъ путей во второй половинѣ двадцатыхъ годовъ представлялся ему въ томъ примирительномъ православно-уніатскомъ соборѣ, проектъ котораго онъ такъ рѣшительно отвергнулъ во время сейма 1623 года. Но этотъ путь, нри ближайшемъ ознакомленіи со взглядами уніатской стороны, оказался не ведущимъ къ цѣли. Притомъ же громадная преобладающая масса православнаго духовенства, православнаго дворянства и мѣщанства, и особенно украинскаго казачества совсѣмъ не раздѣляла надеждъ своей высшей іерархіи на благіе результаты проектированнаго примирительнаго собора. Митрополитъ же Іовъ всегда съ особеннымъ вниманіемъ прислушивался къ голосу общественнаго мнѣнія. Въ его десятилѣтнее управленіе западно-русскою церковью возобновилась въ ней церковно-соборная дѣятельность.
Іовъ Борецкій умеръ нелегальнымъ, съ польской правительственной точки зрѣнія, Кіевскимъ православнымъ митрополитомъ. Не смотря на это, ему удалось сдѣлать очень много-для западно-русской православной церкви. Послѣ двадцатипятилѣтняго перерыва онъ фактически возобновилъ преемственный рядъ Кіевскихъ митрополитовъ, непрерывно съ той поры продолжающійся до нашихъ дней. Насколько было это возможно для него въ его исключительно-тяжеломъ положеніи, онъ поддержалъ всю сильно упавшую вообще и оскудѣвшую священствомъ западно-русскую православную церковь, не только въ ближайшихъ къ Кіеву мѣстахъ, но и въ болѣе или менѣе отъ него отдаленныхъ. Самому Кіеву митр. Іовъ Борецкій сообщилъ значеніе фактическаго, а не титулярнаго только, центра западно-русской православной церкви, котораго онъ не имѣлъ со времени образованія этой церкви. Старая церковно-іерархическая слава Кіева, померкшая послѣ татарско-монгольскаго разгрома Руси, возродилась съ момента фактическаго утвержденія Іовомъ Борецкимъ своей митрополичьей каѳедры въ немъ. Вмѣстѣ съ церковно-іерархическимъ первенствомъ къ Кіеву постепенно перешло (отъ Вильны и Львова) и религіозно-просвѣтительное первенство во всей Западной Руси. Въ этомъ послѣднемъ отношеніи имя митр. Іова Борецкаго для Кіева—одно изъ особенно много говорящихъ именъ. Онъ.
былъ первымъ ректоромъ знаменитаго Кіево-братскаго училища. Онъ охранялъ и лелѣялъ это училище во все время своего святительства въ Кіевѣ: и въ предсмертномъ духовномъ завѣщаніи своемъ (отъ 1 марта 1631 года) «первѣйшимъ и церкви Божіей и всему православному народу Россійскому благопотребнѣйшимъ пунктомъ» его онъ призналъ свое распоряженіе о томъ, чтобы школы для христіанскаго образованія въ Кіевѣ находились при Богоявленскомъ братствѣ, а не гдѣ-либо въ иномъ мѣстѣ *). За два года до его смерти (19 фѳвр. 1629 года), наконецъ, не безъ его, конечно, руко-водительнаго участія, Кіевская православная шляхта, вмѣстѣ съ украинскимъ казачествомъ, добилась во время варшавскаго сейма 1629 года правительственной легализаціи, если и не самаго Кіевскаго братскаго училища, то, по крайней мѣрѣ, Кіевскаго Богоявленскаго братства, учредившаго и содержавшаго это училище.
Особенная близость Кіевской митрополичьей каѳедры того момента къ запорожскому казачеству ясно сознавалась тогдашнимъ польскимъ правительствомъ. Сигизмундъ III, получивши извѣстіе о смерти Іова Борецкаго, счелъ нужнымъ особой грамотой побудить кіевскаго воеводу позаботиться о томъ, чтобы «на мѣсто его не былъ посаженъ казаками какой-либо несуразный человѣкъ и бунтовщикъ, который бы потомъ возбуждалъ ихъ противъ католиковъ и‘уніатовъ» а). Избранный на мѣсто Іова Борецкаго (лѣтомъ 1631 года) кіевскій митрополитъ Исаія Копинскій (б. Смоленскій и Черниговскій архіепископъ), продолжалъ опираться, подобно ему, на запорожское казачество по преимуществу. Когда его антагонистъ Фи-лоѳей Кизаревичъ не хотѣлъ добровольно уступить ему Кіево-Михайловскаго монастыря, бывшаго резиденціею Кіевскаго православнаго митрополита со времени Борецкаго, онъ призвалъ себѣ на помощь полковника запорожскаго войска Демьяна Гарбуза, который (10 дек. 1631 г.), явившись съ казаками въ этотъ монастырь, выпроводилъ изъ него Кизаревича * 3). Въ полномъ согласіи съ митрополитомъ Исаіей Копинскимъ и
‘) С. Т. Голубевъ, Петръ Могила, I, прил. 396.
а) Тамъ же, 399, королевская грамота кіев. воеводѣ Тышкевичу, отъ 23 іюня 1623 г.
3) Акты Зап. Poe. V, 22—23, № 12. Исаія Копинскій избранъ братіею Михайловскаго монастыря въ игумены его 29 окт 1631 г. (Акты Зап. Poe. IV, 324-325 и 231).
Кіевскимъ братствомъ дѣйствовало запорожское казачество и по дѣлу о присоединеніи основаннаго было тогда Петромъ Могилою особаго училища въ Кіево-печерской лаврѣ къ Кіево-братскому училищу. Войсковая грамота гетмана Ивана Петрижицкаго и всего войска запорожскаго къ архимандриту Петру Могилѣ (отъ 12 марта 1632 года) по этому дѣлу ссылается на рѣшеніе «всего духовенства православнаго посполѵ съ старшимъ и зверхнѣйшимъ своимъ, его милостію господиномъ отцемъ митрополитомъ Киръ Исаіею Копинскимъ», и всего Кіевскаго Богоявленскаго братства 4). Аналогичныя грамоты къ Петру Могилѣ уже раньше составлены были самимъ Кіевскимъ Богоявленскимъ братствомъ (30 дек. 1631 года) и Кіевскимъ митрополитомъ Исаіею Копинскимъ съ епископами и всѣмъ духовенствомъ (5 янв. 1632 года) 5). Очевидно, въ виду особаго близкаго отношенія запорожскаго войска къ дѣламъ церкви православной и въ частности къ дѣламъ Кіево-братской православной школы, признано было высшими представителями церкви нужнымъ особое письменное документальное участіе его и въ дѣлѣ объединенія кіевскихъ братской и лаврской школъ. Митр. Исаія тѣмъ выше долженъ былъ оцѣнивать силу и значеніе запорожскаго казачества, что видѣлъ сильный уже упадокъ православнаго шляхетства: «благочестивыхъ князей (писалъ онъ 31 дек. 1631 г. въ Москву царю Михаилу Ѳеодоровичу и патр. Филарету) нѣсть, благородныхъ вельможъ оскудѣ, всѣ отъ восточнаго православія на западъ уклонишася; едва кто уже отъ худыхъ и неславныхъ при благочестіи и православной вѣрѣ обрѣтается» 8).
Возлагать на запорожское казачество надежды и новому кіевскому митрополиту тѣмъ естественнѣе было, что въ 1631 году между нимъ и польскимъ центральнымъ правительствомъ стали устанавливаться болѣе дружественныя отношенія. Съ одной стороны, запорожское казачество въ этомъ году не давало повода къ особымъ нареканіямъ на него со стороны турокъ и татаръ. Съ другой стороны, центральное польское *)
*) Памятники Кіев. Археогр. Ком. (2-оѳ изд.), 1—11, 418—$21.
b) Тамъ же, 412—417. Грамоту отъ лида братства составили: „шляхта, обыватели воеводства Кіевскаго, и всѣ сполне уписніѳ братія церковніи Кіевскаго братства“. Подписали ее два епископа (Исаакій Борисковичъ, епископъ Луцкій и Острожскій, и Авраамій, епископъ Туровскій) и 32 свѣтскихъ братчика (повидимому, всѣ или почти всѣ шляхтичи).
c) Митр. іЧакарій, Ист. Рус. церкви, т. XI, 402.
■равительство, въ силу особыхъ политическихъ обстоятельствъ, о которыхъ у насъ рѣчь будетъ ниже, склонно было проявлять по отношенію къ запорожскому казачеству особую предупредительность.
Мѣсяцъ спустя послѣ сейма 1631 года, положеніе дѣлъ на Украинѣ еще возбуждало нѣкоторое безпокойство. «Казаки (сообщалось въ письмѣ изъ Варшавы отъ 10 апр. 1631 г.) еще немного бушуютъ и сильно готовятся, къ выходу въ море. Будутъ опять съ ними хлопоты, потому что Москва возбуждаетъ ихъ черезъ посланцовъ-поповъ»... Но уже полторы недѣли спустя, изъ Варшавы писали (19 апр.), что «на Украинѣ спокойно, о татарахъ не слышно, казаки вслѣдствіе передвиженія туда части войска (короннаго?) стали болѣе мирными»... Еще полторы недѣли спустя, о казакахъ сообщалось слѣдующее (въ письмѣ отъ 29 апр.): «Казаки въ минувшій великій вторникъ передъ Пасхой силою наступили на стоянки кварпянаго войска въ Низинѣ, разгромили въ сильной степени полки Мочарскаго и Лаща и кромѣ того разбили около полутораста нѣмцевъ полка Бутлера. Страшно, не Московскія ли все это интриги. Впрочемъ, вопреки волѣ его королевской милости, эти полки вошли въ королевскую волость Низину, и имъ напоминали объ этомъ, и королевичъ его милость этого же требовалъ»... 19 мая изъ Варшавы писали: «На Украинѣ постаромѵ казаки колотятся съ кварця-ными: теперь ихъ кварцяные немного укротили»... Черезъ мѣсяцъ съ небольшимъ (24 іюня) писали. «На Украинѣ тихо»... 2 августа опять писали: «На Украинѣ тишина, казаки спокойны, и король его милость посылаетъ имъ за минувшій и теперешній годъ обычныя деньги, подъ тѣмъ, однако, условіемъ, чтобы они выдали тѣхъ своевольниковъ, которые въ прошломъ году ходили въ море»... Въ концѣ августа въ Варшавѣ получены были слѣдующія извѣстія (письмо отъ 23 авг.): «Его милость панъ гетманъ (Конецпольскій) пишетъ изъ Бродовъ, что войско собирается, потому что изъ Молдавіи прислано предостереженіе, что татары, навѣрное, въ этомъ мѣсяцѣ будутъ тутъ. Казаки уже стали тише. Къ прежнимъ шести тысячамъ прибавлено ихъ двѣ тысячи, и ихъ уже всегда будетъ восемь тысячъ»... 4 сент. писали: «На Украинѣ тишина»... То же писали 28 сентября: «На Украинѣ тихо»... Наконецъ, въ самомъ уже концѣ 1631 года въ письмѣ изъ Варшавы (отъ 26 декабря) высказано такое общее впечатлѣ-
ніе: «Украина до сихъ поръ была спокойна, только въ началѣ декабря было тамъ нѣкоторое смятеніе: немного татаръ, да и то повидимому кое-какихъ, вторгнулось въ нее изъ Молдавіи,—урвавши кое-что, они убѣжали»... ’).
Приведенныя нами выдержки изъ писемъ П. Бѣлецкаго, служившаго въ Варшавѣ въ королевской канцеляріи, показываютъ, что весь 1631-годъ прошелъ на Украинѣ спокойно. Казаки почти совсѣмъ не тревожили турецкихъ владѣній, и татары въ свою очередь почти не безпокоили южныхъ предѣловъ польскаго государства. Отношенія запорожскаго казачества къ польскому правительству также ничѣмъ особенно враждебнымъ не ознаменовались, если не считать одного небольшого столкновенія съ короннымъ войскомъ. Польское правительство, въ виду этого, обнаружило въ 1631 году полную предупредительность по отношенію къ запорожскому казачеству. Реэстръ его оффиціально и фактически доведенъ былъ до 8000 человѣкъ. Установленное сеймомъ жалованіе выдано было не только за 1631 годъ, но и за 1630 годъ (годъ казацкаго возстанія), и выдано, надо думать, всему восьмитысячному составу запорожскаго войска.
Быть предупредительнымъ по отношенію къ запорожскому казачеству побуждало польское правительство въ 1631 году не одно обычное желаніе его обезопасить съ помощью казачества отъ турокъ и татаръ южныя области государства, но и намѣреніе его обратиться къ военымъ услугамъ казачества въ угрожавшей тогда Польшѣ войнѣ съ Москвою. Московскій вопросъ, въ виду приближавшагося истеченія срока Деулия-скаго перемирія, сталъ тогда грознымъ для Польши и Литвы политическимъ вопросомъ, такъ какъ Москва, по всѣмъ даннымъ, спѣшно и серьезно готовилась къ войнѣ, имѣвшей своею цѣлью возвращеніе утраченныхъ ею по этому перемирію западно-русскихъ областей. Литовско-польское государство, лишь недавно (въ 1629 году) покончившее съ долгою шведскою войною, а съ ея тяжелыми финансовыми и иными послѣдствіями не вполнѣ разсчитавшееся еще и на сеймѣ 1631 года, не было, конечно, готово къ новой, московской войнѣ. А между тѣмъ опасность ея все явственнѣе надвигалась.
О Собр. автогр. И. и. Б., № 221, л. 206—207, 208—209, 210—211,
214—215, 216—217, 221_222, 227_228,231—232,237—238,247—249, письма
Бѣлецкаго къ Я. С. Сапѣгѣ.
Вполнѣ естественно было правительству Сигизмунда III обратить свои взоры на югъ, къ той готовой боевой силѣ, которую представляло собой запорожское войско. Оно въ свое время болѣе всего помогло и заключенію выгоднаго для Польши Деулинскаго перемирія. Оно десять лѣтъ тому назадъ спасло Польшу подъ Хотиномъ отъ турецкой грозы... Взгляды польскаго правительства по данному вопросу довольно ясно открываются изъ письменнаго обращенія гнѣзнен-скаго архіепископа Яна Венжика къ великопольскимъ сеймикамъ (отъ 7 февр. 1632 г.). Въ немъ онъ приводилъ ту мысль, что достигнуть успѣха въ войнѣ съ Москвой можно прежде всего при помощи запорожскаго войска, если удастся собрать его столько, сколько его явилось на войну съ турками подъ Хотинъ. Поэтому, онъ совѣтовалъ заблаговременно озаботиться изысканіемъ средствъ на своевременную уплату ему соотвѣтственнаго жалованья. Онъ выражалъ надежду, что запорожское войско, явившись на войну съ Москвой въ надлежащемъ устройствѣ, обезпечитъ побѣду надъ нею *).
Казацкій вопросъ, въ сознаніи польскаго правительства ставшій въ 1631 году переплетаться съ московскимъ вопросомъ, въ своеобразную комбинацію вступилъ въ томъ же году и съ шведскимъ вопросомъ,—старымъ мучительнымъ политическимъ вопросомъ и Польши, и Сигизмунда III лично. Послѣ заключенія Альтмарскаго шестилѣтняго перемирія съ Польшей (26 сент. 1629 г.), Густавъ Адольфъ изъ польской Пруссіи перенесъ театръ своихъ военныхъ дѣйствій на западъ. Ближайшею его цѣлью въ борьбѣ съ имп. Фердинандомъ II и католической лигой было укрѣпленіе шведскаго политическаго вліянія на южномъ побережья Балтійскаго моря; но въ его планы всегда входило и ослабленіе политическаго могущества въ средней Европѣ Габсбурговъ и возстановленіе нарушеннаго ими въ ней равновѣсія между p.-католичествомъ и протестантствомъ,—возстановленіе этого равновѣсія въ пользу послѣдняго. Въ ослабленіи Габсбурговъ и покровительствуемой ими
p.-католической реакціи въ Германіи Гѵставъ-Адольфъ видѣлъ лучшее средство и къ обезпеченію шведскаго политическаго преобладанія къ югу отъ Балтійскаго моря. Въ предпринятомъ Густавомъ-Адольфомъ наступательномъ движеніи на западъ и юго-западъ въ 1631 году успѣхъ явно склонялся на его сто- 8
8) Рук. Имп. П. Библ., Разяояз., F. IY, № 104, л. 557—560.
рону. Правда, весной этого года предводитель войскъ католической лиги Тилли взялъ (10 мая) штурмомъ Магдебургъ, отданный имъ на страшное разграбленіе войску, и это взятіе Магдебурга сами протестанскіе государи Германіи готовы были разсматривать, какъ начало паденія протестантства въ средней Европѣ. Но осенью 1631 года военное счастье рѣшительно повернулось въ сторону Гѵстава-Адольфа, 17 сентября онъ нанесъ полное пораженіе Тилли въ знаменитой Брейтенфельдской битвѣ. Послѣ нея борьбу Густава-Адольфа за преобладаніе на южномъ Балтійскомъ побережья можно было считать оконченной. Имп. Фердинандъ не могъ уже о немъ и помышлять 8).
Хотя Густавъ-Адольфъ заключилъ съ Польшей перемиріе и со своими войсками все больше и больше удалялся отъ ея границъ, онъ не упускалъ изъ виду своихъ отношеній къ Польшѣ. Чтобы отвлечь ея вниманіе отъ западно-европейскихъ дѣлъ, онъ всячески старался вовлечь въ войну съ нею Москву. Въ 1629, 1630 и 1631 г.г. онъ отправлялъ съ этою цѣлью особыя посольства въ Москву, съ Моніеромъ во главѣ. Въ третьей инструкціи, данной ему, рекомедовалось ему выставлять на видъ всю несправедливость, какую позволяютъ себѣ поляки по отношенію къ своимъ православнымъ русскимъ. Въ самомъ концѣ 1631 года Гу ставъ-Адольфъ, среди разгара борьбы съ имп. Фердинандомъ, продолжалъ съ напряженнымъ вниманіемъ слѣдилъ за ходомъ русско-шведскихъ перегово-
!>) Сигизмундъ III, хотя Польша держала нейтралитетъ, готовъ былъ негласно помогать имп. Фердинанду II и католической лигѣ въ ихъ борьбѣ съ Густавомъ-Адольфомъ. Калускій староста собирался, „съ тысячью гусаровъ и тремя тысячами казаковъ идти къ императору“. Съ извѣщеніемъ объ этомъ въ началѣ сентября прибылъ въ Варшаву ко двору его поручикъ Хоинскій (собр. автогр. И. П. Б., л. 221, л. 231—232, письмо Бѣлецкаго отъ' 4 сент. 1631 г.). ІІо полученіи извѣстія о пораженіи Тилли Сигизмундъ III былъ очень встревоженъ, и когда подканцлеръ утѣшалъ его, что, можетъ быть, извѣстіе еще измѣнится, сказалъ, что оно не измѣнится: я уже раньше (сказалъ онъ) зналъ объ этомъ изъ другого источника,. Всѣ при дворѣ были опечалены этою новостью (тамъ же, л. 238, письмо Бѣлецкаго отъ 5 окт. 1531 г.). Напротивъ, въ Москвѣ царь Михаилъ Ѳеодоровичъ очень обрадовался Брейтенфельдской побѣдѣ Густава-Адольфа: велѣлъ служить въ церквахъ благодарственные молебны, а войскамъ велѣлъ палить изъ пушекъ и мушкетовъ (Г. В. Форстенъ, Балтійскій вопросъ въ XVI и XVII столѣтіяхъ, С.-іІе-тербургъ, 1894, т. II, 367).
ровъ, которые велъ въ Москвѣ новый шведскій дипломатическій агентъ Мёллеръ 10).
Польскіе планы Густава-Адольфа развивались еще въ другомъ направленіи. Сигизмундъ III къ этому времени уже состарился; ему было 65 лѣтъ. Здоровье его, притомъ, давно уже пошатнулось. Этимъ и объясняются главнымъ образомъ его усиленныя старанія въ теченіе всѣхъ двадцатыхъ годовъ XVII столѣтія и о матеріальномъ обезпеченіи его потомства, и объ обезпеченіи послѣ его смерти польской короны за его сыномъ Владиславомъ. 10 іюня 1631 года Сигизмундъ перенесъ еще тяжелый семейный ударъ: неожиданно скончалась его супруга, королева Констанція (изъ Габсбургскаго дома)... На вѣроятной близкой кончинѣ Сигизмунда III (своего двоюроднаго брата) Густавъ-Адольфъ и строилъ свой новый польскій планъ. Онъ сталъ выдвигать свою кандидатуру на польскій престолъ, хотя остается спорнымъ, насколько серьезно онъ стремился къ польской коронѣ. При постановкѣ Густавомъ-Адольфомъ своей кандидатуры на польскій престолъ могли быть у него и другіе планы (болѣе благопріятное съ шведской государственной точки зрѣнія разрѣшеніе долголѣтней польско-шведской борьбы, лишь на шесть лѣтъ тогда пріостановленной, и не менѣе долголѣтней дипломатической и военной тяжбы двухъ линій дома Ваза—польской и шведской). Какъ бы то ни было, Гу ставъ-Адольфъ въ 1631 году черезъ особыхъ агентовъ своихъ агитировалъ въ пользу своего избранія на польскій престолъ въ средѣ вліятельныхъ литовскопольскихъ сенаторовъ и шляхтичей. *
Густавъ Адольфъ, ища пособниковъ для проведенія своихъ плановъ, устремилъ свое вниманіе и на Запорожье. Его тайный совѣтникъ и уполномоченный Яковъ Розелій отправилъ двухъ агентовъ своихъ въ Москву съ тѣмъ, чтобы оттуда, при содѣйствіи московскаго правительства, они пробрались къ запорожскимъ казакамъ. Въ августѣ 1631 года, въ сопровожденіи путивльца Григорія Гладкаго (служившаго вообще посредникомъ въ негласныхъ сношеніяхъ московскаго правительства съ тѣми или другими дѣятелями польской Украины), шведскіе агенты прибыли въ Кіевъ. Здѣсь они и Гладкій разсчитывали найти луцкаго епископа Исаакія Борисковича и братьевъ покойнаго митрополита Іова—Порфирія и Андрея
,#) Форстенъ, II, 356—367.
Борецкихъ, въ надеждѣ, что они въ свою очередь найдутъ средства доставить ихъ къ запорожскому войску, но не къ гетману Тимохѣ (Арандаренко) и не къ тѣмъ казакамъ, которые королю служатъ. Но епископа Исаакія и Борецкихъ въ Кіевѣ не оказалось въ ту пору. Шведскіе агенты наняли монастырскаго служку, чтобы онъ довезъ ихъ Днѣпромъ до новаго запорожскаго гетмана Ивана Петрижицкаго-Кулаги, потому что прежняго гетмана казаки тогда отставили отъ должности “). Гладкій въ октябрѣ вернулся въ Москву и сообщилъ тамъ объ этомъ. Вскорѣ затѣмъ пришло въ Москву извѣстіе, что гетманъ Кулага засадилъ шведскихъ посланцевъ подъ стражу и далъ объ нихъ знать гетману Конеппольскому 12).
Въ посланіи къ запорожскимъ казакамъ Розелія, писанномъ въ Ригѣ 15 іюня 1631 года, уже въ обращеніи его къ нимъ, они названы были не только владыками Днѣпра и Чернаго моря, но и защитниками христіанской греческой и праотеческой вѣры... Гу ставъ-Адольфъ (по словамъ грамоты Розелія) много уже лѣтъ хотѣлъ изъявить свою пріязнь и благоволеніе республикѣ и славной и могущественной корпораціи Запорожскихъ казаковъ, и прежде всего ея вождямъ и ветеранамъ. Но разнообразныя препятствія до сихъ поръ стояли всегда ему на пути. Только теперь показалось ему благовременнымъ изъявить казакамъ свое благоволеніе при посредствѣ Розелія и предложить имъ заключеніе съ нимъ союза, какъ почетнаго, такъ и полезнаго для нихъ, для ихъ блага и свободы, и прежде всего для защиты ихъ древней греческой религіи отъ тираніи римскаго папы и прислуживающихся ему государей. Она, стеная и перенося жесточайшее преслѣдованіе, давно взываетъ къ Богу о помощи, и истинно-христіанское, истинно-царственное сердце Густава-Адольфа стремится принести ей эту помощь. Онъ, призванный Богомъ въ покровители грековъ и евангеликовъ, несправедливо притѣсняемыхъ іезуитскою партіею въ сосѣднемъ съ нимъ государствѣ, призываетъ теперь казаковъ къ совмѣстной съ нимъ защитѣ православной и евангелической вѣры. Для казаковъ не можетъ и быть болѣе радостнаго дня, чѣмъ настоящій день, когда къ нимъ обращенъ призывъ къ воен-
") Иванъ ГГетрижицкій утвержденъ былъ старшимъ запорожскаго войска въ сентябрѣ 1631 года, какъ видно изъ универсала объ этомъ короннаго гетмана Конециольскаго отъ 22 сент. 1631 года (Жерела, VIII, 366).
12) Соловьевъ, IX, 133 — 184.
ному союзу (ad societatem belli ѵосагі) со стороны такого государя, который такъ чтитъ славную казацкую храбрость, счастливо проявившуюся на сушѣ и на морѣ, казацкую любовь къ свободѣ, попираемой царствомъ іезуитскихъ чудовищъ, и казацкую ревность въ защитѣ греческой религіи, подвергающейся всевозможнымъ преслѣдованіямъ. Густавъ-Адольфъ и предлагаетъ казакамъ свою помощь для защиты ихъ вѣры и свободы и указываетъ имъ поприще для обнаруженія ихъ воинской доблести. Другого такого благопріятнаго случая для нихъ уже не можетъ представиться для достиженія всѣхъ ихъ цѣлей и для посрамленія всѣхъ ихъ враговъ. Пусть казаки, поэтому, скорѣе отправляютъ къ Густаву-Адольфу своихъ делегатовъ съ совершенными полномочіями... Вступить съ казаками въ переписку его побудилъ и дружескій совѣтъ (arnica et dulcis persuasio) Восточныхъ патріарховъ, которыхъ онъ почитаетъ и которые взаимно его чтутъ, и прежде всего— вселенскаго Константинопольскаго патріарха Кирилла... Подателямъ его, Розелія, посланія (capitaneus Petrus Ladmiral et vexilliferns Jacobus des Greves) пусть казаки окажутъ гостепріимство и дадутъ имъ торжественную аудіенцію: они устно передадутъ казакамъ все то, что имъ поручено королемъ. Въ свою очередь въ свои делегаты къ нему пусть казаки изберутъ важнѣйшихъ изъ своей среды людей, отличающихся благоразуміемъ, любящихъ свободу своей древней религіи. Пусть снабдятъ этихъ своихъ делегатовъ письменными полномочіями, такъ чтобы они могли, съ одной стороны, заключить съ королемъ соотвѣтствующій договоръ и скрѣпить его своей присягой, а съ другой стороны, получить отъ короля для казаковъ щедрые дары. Съ ними они возвратятся домой черезъ земли Русскаго государства и сообщатъ въ свое время казакамъ объ особенномъ расположеніи короля Густава-Адольфа жъ нимъ и объ его неизмѣнномъ рѣшеніи ежегодно вознаграждать ихъ отъ своихъ щедротъ за ихъ заслуги 13).
Въ концѣ ноября въ Варшавѣ уже стало извѣстно о посольствѣ Густава-Адольфа къ запорожскимъ казакамъ. Но первыя свѣдѣнія о результатахъ его были не совсѣмъ точны.
>•) Рук. И. П. В., Разнояз. F. IV, № 104, л. 319—321. Ср. А. Szelagow-ski, Ukiady krolewieza WJadysIawa i dyssydentow z Gustawem Adolphem w r. 1632 (Kwartalnik llistoryczny, 1899, str. 691). Тутъ указана иная дата письма Руселія къ казакамъ: 25 апр. 1631 года.
«•Послы Густава (писалъ 22 ноября 1631 г. Бѣлецкій Я. С. Сапѣгѣ) были у казаковъ, и они слушали ихъ посольство (высокій титулъ далъ имъ шведъ: Protectores antiquissimae Religiouis Graecae, Domini mans Ponti Euxini...). Выслушали ихъ посольство казаки, а потомъ извинившись, что не понимаютъ по-латыни, велѣли имъ идти съ этимъ посольствомъ къ пану гетману (т. е. Конѳцпольскому), но потомъ лишь только они отъ нихъ уѣхали, загородили имъ дорогу и въ Днѣпрѣ ихъ утопили: вмѣсто горѣлки водой ихъ напоили». Въ другомъ письмѣ, мѣсяцъ спустя (26 дек.), тотъ же корреспондентъ исправляетъ неточности своего перваго сообщенія: «О послахъ Густава къ казакамъ я писалъ раньше, что ихъ утопили, но этого не было. Когда по отправленіи ими посольства угощали ихъ чаркой горѣлки, а они не хотѣли пить, войско крикнуло, что они измѣнники, что ихъ нужно напоить водой, утопивши, но этому воспротивились другіе, а именно гетманскіе коммиссары, и такимъ образомъ ихъ отослали къ пану гетману (Конецпольскому), а онъ, сурово ихъ наказавши, отослалъ сюда ко двору. Тутъ же, когда ихъ привели, ксендзъ канцлеръ, немного имъ погрозивши, что они заслуживаютъ самого суроваго наказанія за то, что во время мира возмущаютъ подданныхъ его королевской милости, сказалъ, что его королевская милость презираетъ ихъ и показываетъ, какъ онъ соблюдаетъ вѣрность и миръ, отсылая ихъ въ Эльблонгъ къ ихъ канцлеру Оксенширнѣ... и).
Если отбросить комическую окраску, которую хотѣли придать варшавскіе слухи исходу посольства Густава-Адольфа къ запорожскимъ казакамъ, то отъ приведенныхъ нами современныхъ сообщеній остается то общее впечатлѣніе, что посольство это потерпѣло неудачу. Новый запорожскій гетманъ Иванъ ГІетрижицкій, къ которому попало это посольство, оказался, очевидно, вполнѣ корректнымъ въ данномъ случаѣ по отношенію къ польскому правительству. Но самый фактъ посольства Густава-Адольфа къ запорожскому пойскѵ произвелъ на правительство Сигизмунда III извѣстное впечатлѣніе. Тревожное его настроеніе сказалось, какъ увидимъ ниже, и въ инструкціи на предсеймовые сеймики, и въ сеймовой пропозиціи.
Опасность, угрожавшая Польшѣ со стороны Москвы, ясно 14
14) Собр. автогр. И. II. В., .Чё 221, л. 245—246, 247—249.
сознавалась польскимъ правительствомъ уже на февральскомартовскомъ сеймѣ 1631 года: въ виду ея, онъ уже уполномочилъ правительство созвать краткосрочный сеймъ, въ случаѣ нужды, до истеченія обычнаго двухлѣтняго междусеймоваго перерыва. Агитація Густава-Адольфа, въ интересахъ его кандидатуры, среди будущихъ польскихъ избирателей была, въ свою очередь, такимъ явленіемъ внутренней польской жизни, на которое Сигизмундъ III не могъ не реагировать возможно скорѣе и возможно сильнѣе. Для ускорительнаго созыва сейма у Сигизмунда III была и еще одна причина чисто личнаго свойства: на переходъ земельныхъ владѣній покойной королевы къ ея дѣтямъ нужно было согласіе сейма... Первоначально созвать сеймъ предполагали еще въ февралѣ, но затѣмъ созывъ его отсрочили до 11 марта 1632 года 15).
Въ королевской инструкціи на предсеймовые сеймики, происходившіе 19 февраля 1632 года, главное мѣсто отведено было, какъ и слѣдовало ожидать, польско-московскимъ отношеніямъ. Москва (говорилось въ инструкціи) дошла до такой гордости и дерзости, что совсѣмъ не хочетъ трактовать о дальнѣйшемъ продолженіи мира, а все думаетъ о войнѣ: дѣлаетъ большія заготовки для нея и заводитъ сношенія съ иноземными государями, стягивая къ себѣ иноземныя войска, обучая свое войско по-иноземному, усиливая свои пограничныя крѣпости военными людьми. Очень подозрительно, что этотъ не возбуждающій вообще довѣрія народъ слишкомъ заблаговременно сталъ готовиться къ войнѣ. Изъ разныхъ мѣстъ получаются извѣстія, что онъ еще въ этомъ году нарушитъ перемиріе, подъ тѣмъ предлогомъ, что въ этомъ уже году, по московскому толкованію перемирнаго договора, истекаетъ его срокъ. И въ самомъ дѣлѣ, едва ли онъ сталъ бы полтора года, съ великимъ для себя убыткомъ, держать подъ ружьемъ наемное иноземное войско. Для того, чтобы хитрый и подготовленный къ войнѣ непріятель не напалъ врасплохъ на литовско-польскія владѣнія, нужно заблаговременно обсудить дѣло и заблаговременно принять соотвѣтствующія мѣры. Очень печально, что литовско-польскіе послы, заключавшіе Деулинское перемиріе, не досмотрѣли того, чтобы польско-литовскія грамоты перемирнаго договора были во всемъ согласны съ московскими. Великая небрежность сказалась и въ томъ, что п впо-
'*) Тамъ же, л. 239—242, письма Бѣлецкаго отъ 5 и 19 окт. 1631.
слѣдствіи не выяснили вовремя, въ будущемъ ли году, или въ нынѣшнемъ истекаетъ перемиріе. Но сдѣланную ошибку уже нельзя поправить, и, если Москва нападетъ, придется защищаться. Въ виду этого, подобно тому, какъ поляки своими средствами защищаютъ границы государства отъ невѣрныхъ и на одни почти свои средства вели тяжелую Прусскую войну, литовцы должны своими людьми и деньгами дать первый отпоръ Московскому врагу, если бы онъ до истеченія срока нарушилъ перемиріе, тѣмъ болѣе, что они изъ минувшей московской войны извлекли для себя наиболѣе выгодъ (получивши отъ короля особый дипломъ на Смоленщину). Но однако союзъ уніи обоихъ государствъ не позволяетъ полякамъ оставить безъ помощи своихъ братьевъ-литовцевъ. Какъ бы тяжело ни было полякамъ, имъ придется спасать литовцевъ, и спасать прежде всего при помощи войска запорожскаго. Если его окажется столько же, сколько явилось на турецкую войну подъ Хотинъ (а нужно своевременно позаботиться о томъ, чтобы и жалованье для него было приготовлено въ государственной казнѣ, и устройство ему было дано такое, какое было у него тогда), то оно будетъ скорымъ и значительнымъ подспорьемъ въ будущей войнѣ съ Москвой. Если къ запорожскому войску королевство польское присоединитъ на свои средства тысячи двѣ гусаровъ (на содержаніе ихъ можно обратить подымное и чоповое, согласно съ прежнимъ сеймовымъ постановленіемъ), причемъ сборный пунктъ для нихъ нужно назначить не въ королевствѣ, а возлѣ московской границы, и команду надъ ними поручить польскимъ шляхтичамъ: войску московскому можно будетъ дать должный отпоръ, и война, о которой Москва такъ кричитъ, ей опротивѣетъ, такъ что скоро она окажется податливой на заключеніе на почетныхъ для Польши условіяхъ мира. Польшѣ этими условіями не слѣдуетъ пренебрегать, такъ какъ у нея много другихъ враговъ, и она еще не оправилась послѣ прежнихъ войнъ.
Такимъ образомъ, всю почти тяжесть войны съ Москвой, насколько она касалась соб. Польши, предполагалось (въ инструкціи на предсеймовые сеймики) взвалить на запорожское казачество. Впрочемъ, правительство Сигизмунда III не теряло еще надежды предотвратить эту войну мирными переговорами, при посредствѣ англійскаго и французскаго королей.
Въ виду особой роли, предназначенной запорожскому казачеству въ будущей московской войнѣ, въ инструкціи не содержалось столь обычныхъ въ этого рода документахъ укорительныхъ словъ о казацкомъ своеволіи (о необходимости его обузданія). Запорожское казачество инструкція трактовала, какъ оплотъ Польши противъ турокъ и татаръ. Вслѣдствіе крайняго оскудѣнія государственной казны, для защиты Украины отъ невѣрныхъ, но ея словамъ, ничего болѣе не оставалось, кромѣ обычнаго количества кварцянаго войска и состоящихъ на государственномъ жалованьи запорожскихъ казаковъ. При добромъ содѣйствіи украинскихъ пановъ-владѣльцевъ, ихъ достаточно будетъ для отраженія неожиданнаго нападенія невѣрныхъ («по милости Божіей въ текущемъ году мы были отъ нихъ безопасны», успокаивала инструкція).
Обращаясь къ другимъ внѣшнимъ отношеніямъ Польши, правительство Сигизмунда III выражало свою скорбь по поводу неблагопріятнаго для имп. Фердинанда исхода его борьбы съ Густавомъ-Адольфомъ, но подтверждало свое искреннее желаніе добиться заключенія съ этимъ послѣднимъ прочнаго мира. Вмѣстѣ съ этимъ, не называя его прямо по имени, оно обвиняло его въ преступной агитаціи въ Польшѣ. Слабое здоровье короля (говорилось въ инструкціи) дало поводъ къ возобновленію со стороны коронныхъ непріятелей ихъ прежнихъ интригъ: они письмами и чрезъ посольства нащупываютъ людей, и на самомъ Запорожьѣ стараются привлечь къ себѣ подданныхъ его королевской милости и слугъ речи—посдолитой (что на будущемъ сеймѣ будетъ подтверждено документами). Очевидно, они хотятъ страхомъ создать себѣ на будущихъ выборахъ короля нѣкоторое количество голосовъ, чтобы остальное довершить оружіемъ. Нужно, поэтому, принять мѣры къ обезпеченію внѣшняго и внутренняго мира во время предстоящаго безкоролевія. Сообщая шляхтѣ о смерти королевы Констанціи, Сигизмундъ просилъ ее позаботиться объ обезпеченіи ея потомства, о предоставленіи ему бывшихъ въ ея владѣніи державъ или «духовнаго хлѣба»... Что же касается другихъ общегосударственныхъ финансовыхъ потребностей, то королевская инструкція отмѣчала необходимость денежныхъ ассигнованій на усиленіе оборонительныхъ средствъ прусскихъ крѣпостей и окончательную расплату съ кварцянымъ войскомъ (назначенныя прошлымъ сеймомъ на эту расплату суммы пошли на уплату задолженнаго жалованья императорскому
37
войску). Инструкція заканчивалась просьбой короля къ земскимъ посламъ пріѣзжать на сеймъ безъ большого числа сопровождающихъ ихъ людей; это и дешевле, и избавляетъ отъ неудобствъ, связанныхъ вообще съ скопленіями большихъ массъ людей 16 17).
Почти всѣ предсеймовые сеймики, какъ видно изъ сеймовой рѣчи короннаго канцлера, высказали пожеланіе, чтобы война съ Москвой была предотвращена мирными переговорами. ПІродскій сеймикъ не отказывался отъ назначенія субсидій на московскую войну, но находилъ, что Москва соб. врагъ Литвы, и потому Литва должна вести эту войну сама. Прошовицкій сеймикъ также не отказывался отъ установленія налоговъ на московскую войну, а вишненскій сеймикъ порут чилъ своимъ посламъ позаботиться объ этомъ дѣлѣ. Для защиты Украины сеймики считали достаточнымъ обычное количество кварцянаго войска. Относительно интригъ Густава-Адольфа, нѣсколько сеймиковъ (какъ видно изъ той же рѣчи канцлера) поручило своимъ посламъ навести на сеймѣ болѣе точныя справки. Вишненскій сеймикъ проектировалъ изданіе особаго закона о лишеніи права искать польскаго престола тѣхъ, кто преждевременно оружіемъ или интригами его добивается... Извѣстныя намъ три сеймиковыя инструкціи не заключаютъ въ себѣ сколько-нибудь значительныхъ по своему содержанію пунктовъ 1г).
Въ назначенный срокъ, 11 марта 1632 года, сеймъ открылся въ Варшавѣ подъ маршалковствомъ Мартина Жегоцкаго и продолжался три недѣли. Въ тѣхъ рѣчахъ, которыми правительство и посольская изба обмѣнялись при открытіи сейма, явственно отразилось уже дыханіе смерти, приблизившейся къ Сигизмунду III 18).
Основные пункты сеймовой дѣятельности, намѣченные уже въ королевской инструкціи на предсеймовые сеймики, съ еще большею ясностью раскрыты были въ королевской пропозиціи сейму и въ сеймовой рѣчи короннаго канцлера ,в). При свѣтѣ ихъ и казацкій вопросъ, — единственный вопросъ на
16) Рук. И. П. Б., Разнояз. F. IV, № 104, л. 555—557.
17) Сеймиковыя инструкціи шродсвая и прошовицкая находятся въ рук. И. П. В., Разнояз. Р. IV. № 104, л. 561—564, а вишненская—напечатана въ львовскихъ Aktach Ziemskich і Grodzkich, XX, 306—307.
1S) Рук. И. П. Б., Разнояз., F. IV, № 104, л. 564—565.
1#) Тамъ же, 565-567, 571—577.
сеймѣ, такъ или иначе затронувшій религіозно-церковную сторону западнорусской жизни 20),—становится яснѣе и понятнѣе въ своей тогдашней исторической постановкѣ.
И въ пропозиціи, и въ рѣчи канцлера главной причиной созыва сейма указана опасность со стороны Москвы. Король (говорилось въ нихъ) получилъ достовѣрное извѣстіе о посольствахъ московскаго царя къ турецкому султану и крымскому хану, которыхъ онъ подстрекалъ къ объявленію войны Польшѣ. Получилъ онъ извѣстіе и о томъ, что послы московскаго царя въ Швеціи и Даніи наняли ему на службу отряды иноземцевъ. Изъ Гамбурга, Любека и Амстердама приходили также извѣстія, что тамъ и людей нанимали на службу въ Москву, и закупали все нужное для войны. Гданскій (Данцигскій) сенатъ присылалъ извѣщеніе, что извѣстное число судовъ съ людьми, нанятыми на службу, въ Москву, уже отправилось по назначенію, что другія суда готовятся къ отплытію. И казаки запорожскіе сообщали, что Москва усиленно готовится къ войнѣ и въ этомъ году собирается начать ее. О томъ же шли вѣсти и изъ Инфлянтъ. Получивши столько предостереженій, король не могъ легко относиться къ этому дѣлу. Онъ, дѣйствительно, поспѣшилъ довести до свѣдѣнія всѣхъ коронныхъ и литовскихъ государственныхъ чиновъ объ угрожающей государству: опасности, чтобы они заблаговременно приняли соотвѣтствующія мѣры. Если бы московскій царь и не объявилъ войны въ этомъ году, все-таки до. истеченія перемирія съ нимъ остается не много времени (J4 мѣсяцевъ, считая отъ окончанія сейма), и потому необходимо скорѣе принимать мѣры на случай войны съ Москвой, къ которой она готовится уже нѣсколько лѣтъ. Не тогда думать о войнѣ, когда врагъ покажется съ войскомъ на границѣ... Изъ сеймиковыхъ артикуловъ почти всѣхъ воеводствъ видно, что почти всюду хотѣли бы, что бы война съ Москвой предотвращена была переговорами. Кто этого не хотѣлъ бы?.. Король не пропускалъ ни одного случая къ начатію переговоровъ, но гордый и надменный москвитянинъ отъ нихъ уклонялся, а другіе враги Польши въ свою очередь всячески имъ препятствовали. Если случай къ начатію переговоровъ явится,
37*
нужно, конечно, за него ухватиться, давши на сеймѣ избраннымъ для переговоровъ коммиссарамъ соотвѣтствующую инструкцію (особенно по тремъ спорнымъ пунктамъ: относительно царскаго титула, правъ королевича Владислава и завоеванныхъ у Москвы городовъ)... Въ случаѣ войны съ Мо-ской, какъ видно изъ артикуловъ коронныхъ сеймиковъ, поляки не хотятъ оставить братьевъ-литовцевъ безъ своей помощи, соблюдая священный союзъ уніи; но они находятъ справедливымъ, чтобы главная тяжесть этой войны пала на литовцевъ, такъ какъ имъ достались плоды минувшей московской войны. Литовцы, конечно, съ этимъ согласятся... Далѣе, необходимо призвать на эту войну запорожскихъ казаковъ, которые въ свое время помогли заключенію Дѳулинскаго перемирія. По примѣру Москвы, подстрекающей противъ Польши невѣрныхъ, слѣдовало бы попытаться подстрекнуть ихъ противъ Москвы, какъ это дѣлалось при прежнихъ короляхъ. Этимъ путемъ можно бы достигнуть двухъ цѣлей: разорвать силы Москвы и доставить миръ Украинѣ.
Другой причиной досрочнаго созыва сейма (по объясненію короннаго канцлера) была опасность, угрожающая со стороны иноземныхъ интригъ самой основѣ шляхетскихъ вольностей. Нѣсколько сеймиковъ поручило своимъ посламъ освѣдомиться на сеймѣ объ этихъ интригахъ. Поэтому канцлеръ считалъ своимъ долгомъ дать о нихъ свѣдѣнія... Въ виду слабаго здо-" ровья короля (говорилъ онъ), Густавъ-Адольфъ отправилъ въ Польшу посла своего Розелія съ письмами къ разнымъ сенаторамъ; но этотъ посолъ, узнавши, что здоровье короля стало поправляться, задержавшись въ Ригѣ, отправилъ отъ. себя посланцевъ къ нѣкоторымъ сенаторамъ, которыхъ хотѣлъ разными обѣщаніями привлечь на сторону своего государя. Но эти послѣдніе переслали королю Густавовы письма и извѣстили его обо всемъ, о чемъ съ ними трактовали. Этого мало: другихъ посланцевъ Розелій отравилъ къ запорожскимъ казакамъ, стараясь привлечь ихъ на сторону своего короля обѣщаніями, обѣщая имъ чуть-ли не золотыя горы; но и у этихъ грубыхъ людей онъ наткнулся на непреклонную вѣрность: они отослали посланцевъ Розелія къ коронному
гетману вмѣстѣ съ грамотами. Король велѣлъ этихъ посланцевъ отправить къ шведскому канцлеру съ жалобой на такой измѣнническій поступокъ. Но на этомъ не остановились честолюбивые замыслы Густава-Адольфа. Онъ рѣшился дѣйство-
вать открыто. На литовскіе предсеймовые сеймики разослано имъ было печатное письмо. Кто прочтетъ его, тотъ увидитъ, къ чему стремятся его составители: это—заговоръ, направленный противъ единства государства. И притомъ часы уже заведены, извѣстенъ правительству и тотъ кто ведетъ интригу... Канцлеръ предлагалъ подвергнуть виновныхъ наказанію согласно съ сеймовой конституціей 1607 года. Онъ предлагалъ разныя мѣры для обезпеченія безопасности въ будущее без-королевье.
Въ пропозиціи и рѣчи канцлера затронуты были и нѣкоторые другіе пункты внѣшней и внутренней политики. Относительно обороны Украины обычнымъ количествомъ кварця-наго войска онъ не возражалъ. Зато настойчиво доказывалъ необходимость усиленія прусскихъ крѣпостей. Съ нижайшей просьбой обратился канцлеръ къ земскимъ посламъ относительно матеріальнаго обезпеченія королевскихъ дѣтей.
Послѣдній сеймъ въ царствованіе Сигизмунда III прошелъ далеко не гладко. Особенно много пререканій было изъ-за вопроса объ обезпеченіи королевскихъ дѣтей. Земскіе послы совсѣмъ не проявили столь, казалось бы, въ данномъ случаѣ естественной деликатности по отношенію къ старцу-королю, стоявшему у края могилы. 2 апрѣля самъ Сигизмундъ (котораго на креслѣ приносили въ засѣданіе сената) со слезами просилъ пословъ объ обезпеченіи своихъ дѣтей. Изъ-за вопроса объ этомъ обезпеченіи попреимуществу сеймъ протянулся два лишнихъ дня (вмѣсто 1-го окончился 3-го апрѣля). Королю, чтобы 'добиться желательнаго ему рѣшенія сейма, пришлось отказаться отъ одной королевской прерогативы (чеканки монеты) гі). По сеймовой конституціи, королевичамъ Казиміру и Александру и королевнѣ Аннѣ Екатеринѣ дано было соотвѣтственное матеріальное обезпеченіе изъ земельныхъ владѣній покойной королевы Констанціи, хотя и обставленное цѣлымъ рядомъ ограничительныхъ условій. Королевичу Яну Альбрехту разрѣшено предоставить краковское епископство 22). Что касается московско-польскихъ отношеній, то сеймъ заявилъ въ особой конституціи, что ІІольша желаетъ соблю-
al) Pamietniki Alvachta Staniefawa Radziwifia, wydane przez Edwarda Raczynskiego, Poznan', 1839, t. I, str. 2—5; рук. II.' П. В., Пол. Q. IV, H 76, л. 36.
M) Vol. leg., Ill, 338- 339; рук. И. П. Б., Пол. Q. IV № 76, л. 37; Ріа-secius, 439—440.
дать перемиріе съ Москвою до установленнаго договоромъ срока, но въ виду враждебныхъ военныхъ ея приготовленій и частыхъ пограничныхъ обидъ со стороны ея, предоставилъ ко* ролевичу Владиславу, совмѣстно съ коронными и литовскими гетманами, принять всѣ нужныя мѣры военной предосторожности. На военныя надобности установлены были сеймомъ извѣстные налоги. Съ другой стороны, на случай возобновленія съ Москвою мирныхъ переговоровъ, назначены были сеймомъ особые коммиссары 23).
И послѣдній сеймъ царствованія Сигизмунда III окон- • чился «въ великомъ замѣшательствѣ» 24), какъ и большинство сеймовъ этого царствованія. Справедливость требуетъ сказать, что причина этого замѣшательства лежала въ самомъ шляхетскомъ сеймовомъ представительствѣ, слишкомъ неумѣренно пользовавшемся своимъ политическимъ могуществомъ въ борьбѣ съ полумертвымъ государемъ, вполнѣ естественно обезпокоеннымъ будущей судьбой своего потомства въ избирательной речи-посполитой польской, гдѣ основной государственный законъ запрещалъ потомству короля даже пріобрѣтать земельную собственность въ потомственное владѣніе. Шляхта не хотѣла понять, какъ тяжело было Сигизмунду, утратившему изъ-за польской короны наслѣдственный шведскій престолъ, оставлять своихъ дѣтей въ Пбльшѣ на милость сосло- „ вія, которое готово было создать въ каждомъ своемъ помѣстьѣ неограниченное государство, а своего государя третировало самымъ безцеремоннымъ образомъ... Рѣзкая, настойчивая оппозиція шляхетскаго представительства всѣмъ попыткамъ Сигизмунда къ сохраненію послѣднихъ остатковъ авторитета королевской власти въ Польшѣ съ нѣкотораго времени побудила его обратить свои взоры съ надеждой на помощь даже къ запорожскому казачеству. Если бы не фатальная римско-католическая религіозность Сигизмунда III, отношенія его къ казачеству могли бы сложиться совсѣмъ иначе. Но и при всемъ своеобразномъ римско-католическомъ рвеніи Сигизмунда, въ его личныхъ отношеніяхъ къ украинскому казачеству совсѣмъ не чувствуется той неискоренимой враждебности, какою всецѣло проникнуты отношенія къ нему шляхты, и на сеймахъ, и внѣ сеймовъ.
23> Vol. leg., Ill, 338.
24J Pamietniki A. S. Kadziwilla, 1, 5.
Этимъ въ извѣстной степени объясняется, что и на послѣднемъ сеймѣ царствованія Сигизмунда III, созванномъ исключительно для обсужденія дѣлъ внѣшней политики, казацкій вопросъ обсуждался не съ той лишь стороны, которою онъ соприкасался съ внѣшнею польскою политикою, но и съ другихъ сторонъ, въ томъ числѣ и религіозно-церковной. Казачество запорожское по самому существу своему не могло отрѣшиться отъ этой послѣдней стороны, а правительство Сигизмунда III не могло вообще сколько-нибудь рѣзко выступать противъ казачества, находясь лицомъ къ лицу съ недалекимъ грознымъ будущимъ. Притомъ же, какъ мы видѣли выше, оба основныхъ вопроса тогдашней польской политики, вызвавшіе самый досрочный созывъ сейма, самымъ тѣснымъ образомъ связаны были сь казацкимъ вопросомъ. Королевская сеймовая пропозиція и сеймовая рѣчь короннаго канцлера только еще болѣе подтвердили эту связь, по сравненію съ королевской инструкціей на предсеймовые сеймики. Не для одного Сигизмунда III, но и для всего сейма не было безразличнымъ политическое настроеніе запорожскаго казачества. Для казацкаго посольства самымъ ходомъ общей политической жизни подготовленъ былъ болѣе или менѣе благосклонный пріемъ на сеймѣ 1632 года.
Запорожское войско, во главѣ со своимъ старшимъ Ива номъ Петрижицкимъ отправило въ Варшаву на сеймъ двухъ своихъ пословъ—Станислава Яблонскаго и Христофора Кржи-воблоцкаго, давши имъ особую инструкцію и снабдивши ихъ особой грамотой къ королю 25).
Въ инструкціи предписывалось, прежде всего, посламъ поспѣшить пріѣздомъ въ Варшаву, чтобы не опоздать къ королевской пропозиціи сейму 2я) и вовремя выразить вѣрноподданическія чувства и готовность къ важнымъ услугамъ королю п всей речи-посполитой. Вслѣдъ затѣмъ, они, по инструкціи, должны были обратить вниманіе короля на то, какъ
2Ь) Эти инструкція и грамота, а также королевскій отвѣтъ казакамъ {отъ 6 апр. 1632 г.), находятся въ рук. И. II. В., Разнояз., F. IV N» 104, л. 663 667. Копіи этихъ документовъ тутъ не совсѣмъ исправны, особенно въ передачѣ собственныхъ именъ. Грамота и инструкція не имѣютъ даты. Въ виду того, что въ грамотѣ 1630-й года названъ прошлымъ годомъ,' можно думать, что она составлена въ концѣ 1631 года.
2в) Изъ этого пункта инструкціи видно, что казацкія посольства до-яускалиеь въ залъ засѣданій сейма уже при Сигизмундѣ III.
много бѣдъ, хлопотъ и затрудненій терпитъ весь русскій народъ, какъ въ великомъ княжествѣ Литовскомъ—въ Вилыіѣ, Минскѣ, Витебскѣ и по всей почти землѣ литовской, такъ и въ Русскихъ краяхъ—въ землѣ Перемышльской, на Волыни, и даже въ недавнее время въ Сѣверской землѣ, около Чернигова и въ другихъ мѣстахъ. Во всѣхъ этихъ мѣстахъ духовенство Восточной церкви не можетъ свободно и безпрепятственно совершать богослуженія въ храмахъ Божьихъ, и даже въ своихъ частныхъ домахъ. Ежедневно каждый изъ казаковъ можетъ ожидать такого же стѣсненія вѣры и для себя... Въ виду всего этого, казацкіе послы (по инструкціи) должны были усиленно просить короля и всю речъ-посполитую, чтобы король, вспомнивши давнія и кровавыя заслуги прежнихъ казаковъ и свое милостивое обѣщаніе, благоволилъ успокоить стародавнюю греческую религію казаковъ, надѣленную при-виллегіями прежнихъ королей Польскихъ и нынѣ царствующаго короля и утвержденную ихъ присягой. На прошломъ сеймѣ (прибавлено было въ инструкціи) король обѣшалъ Русскому народу, что на настоящемъ сеймѣ успокоитъ его и его духовенство и оставитъ ихъ подъ управленіемъ ихъ собственныхъ церковныхъ властей. Казацкіе послы, бывшіе на прошломъ сеймѣ, принесли казакамъ это королевское обѣщаніе.
Религіозно-церковный пунктъ въ инструкціи казацкимъ посламъ поставленъ былъ на первомъ мѣстѣ. Затѣмъ слѣдовали въ инструкціи другіе пункты. А) Въ виду того, что количество казаковъ теперь превышаетъ число ихъ, установленное Куруковскимъ договоромъ, да и въ восьмитысячный реестръ едва лишь возможнымъ оказалось помѣстить однихъ заслуженныхъ казаковъ (съ трудомъ выключивши изъ него много другихъ казаковъ), казацкіе послы должны были просить короля и речъ-посполитую о назначеніи извѣстной суммы на жалованье двумъ тысячамъ казаковъ сверхъ шести и объ увеличеніи ежегоднаго жалованья всему войску, а также о снабженіи его сукномъ на одежду. Причиной два года тому назадъ происшедшаго замѣшательства въ казачествѣ не что иное было, а то, что много заслуженныхъ казаковъ было устранено отъ государственной службы. Б) Не разъ приходилось казакамъ надоѣдать королю и коронному гетману, еще до Куруковской комиссіи, своими просьбами объ отпускѣ денегъ на артиллерію, и вслѣдствіе этихъ просьбъ казаки получали на нее по нѣсколько тысячъ. Теперь, находясь въ
надлежащемъ уже устройствѣ, они тѣмъ болѣе имѣютъ основаній разсчитывать на королевскую милость въ этомъ отношеніи, тѣмъ болѣе, что не откуда имъ ждать себѣ воспособле-нія. По необходимости приходится надоѣдать украинскимъ обывателямъ. Въ виду этого, казаки и поручали своимъ посламъ просить короля, чтобы онъ благоволилъ указать, какъ и откуда впредь имъ доставать все необходимое для артиллеріи безъ обремененія мѣстныхъ обывателей, а также, гдѣ должна имѣть мѣстопребываніе казацкая артиллерія въ мирное время. В) Воля короля, чтобы казаки, живущіе (главной массой своей) въ волостяхъ, обуздывали и не пускали въ море своевольныхъ казаковъ, собирающихся въ Запорожье. Повинуясь королевской волѣ, они, въ присутствіи гетманскаго дворянина Загоровскаго, отправили было часть войска въ Запорожье, но этому помѣшалъ Махметъ-гирей, сынъ татарскаго хана, направлявшійся въ польскія владѣнія. Казакамъ пришлось отложить приведеніе въ исполненіе своего намѣренія 21). Теперь, чтобы осуществить его, казакамъ придется отправить 8а Запорожье половину запорожскаго войска подъ начальствомъ самого запорожскаго старшаго, и они рѣшили непремѣнно выступить въ походъ въ чистый понедѣльникъ или вторникъ (т. е. 13 или 14 февраля). Они желаютъ въ точности выполнить волю короля и укротить своеволіе, только-бы непріятель этому не помѣшалъ, вторгнувшись въ отсутствіе казаковъ въ польскія владѣнія... Казаки черезъ своихъ пословъ просили короля и всю речъ-посполитуір не смотрѣть немилостиво на предстоящій походъ запорожскаго войска, такъ какъ причиною его не что иное служитъ, а лишь желаніе сжечь лодки и обуздать своеволіе.
Запорожское войско не только снабдило ихъ своею инструкціею, но и вручило имъ особую грамоту для представленія королю. И въ этой грамотѣ религіозно-церковный вопросъ поставленъ на первомъ мѣстѣ... Казаки писали, что они сами хорошо видятъ, что столь частыя назойливыя обращенія ихъ къ королю не могутъ не причинять ему великаго огорченія, тѣмъ болѣе, что имъ приходится обращаться къ нему по дѣ- 27
27) Конѳцпольскій въ письмѣ къ великому визирю Ахметъ-пашѣ (отъ 15 февр. 1632 г.) жаловался на то, что Дермиказы-Ага со всѣмъ Кантемировымъ дворомъ вторгнулся въ Украину, и что большая крымская орда готова вторгнуться въ нее (рук. И. П. Б., Разнояз., F. IV, № 104, л. 662—663).
ламъ, менѣе всего касающимся ихъ, какъ людей военныхъ. Но самая обида церквей Божіихъ (писали они) и насиліе надъ всѣмъ русскимъ народомъ побуждаютъ ихъ къ этому. Они видятъ, какъ тяжко стало церквамъ Божіимъ и всему русскому народу во многихъ мѣстахъ отъ извѣстныхъ лицъ: уже и богослуженія во славу Божію они не могутъ свободно совершать. Не имѣя иного послѣ Бога прибѣжища, кромѣ короля, казаки просили и усердно молили его о мирѣ для церквей Божіихъ и для всего православнаго духовенства. Не одинъ уже разъ король обѣщался успокоить православную религію и все православное (Magoczesne) христіанство. Но иныя государственныя дѣла, повидимому, затрудняли достиженіе цѣли, и народу русскому до сихъ поръ приходится довольствоваться однимъ обѣщаніемъ короля, и до сихъ поръ нѣтъ для него мира, и даже, чѣмъ дальше, тѣмъ все большія бѣды и напасти его постигаютъ. Въ виду того, что посланцы казаковъ и съ прошлогодняго сейма принесли имъ обѣщаніе короля и всей речи-посполитой успокоить православную ихъ религію на будущемъ ближайшемъ сеймѣ, казаки и посылаютъ къ королю на настоящій сеймъ своихъ новыхъ посланцевъ С. Яблонскаго и Хр. Крживоблоцкаго съ покорнѣйшей и смиреннѣйшей просьбой, чтобы онъ, сжалившись надъ русскимъ народомъ, терпящимъ обиды, не откладывая уже дѣла дальше, благоволилъ освободить ихъ отъ этихъ обидъ, согласно съ ихъ правами и привиллегіями, данными имъ покойными польскими королями и самимъ нынѣ царствующимъ королемъ.
Въ грамотѣ запорожскаго войска къ королю кратко изложены были и другіе пункты ихъ ходатайства передъ сеймомъ... Небезъизвѣстно королю (писали казаки), что, когда послѣ прошлогодняго проступка казаковъ (возстанія 1630 года) составлялся реэстръ запорожскаго войска, никоимъ образомъ невозможно было опредѣлить его въ шесть тысячъ. Оказалось очень большое количество казаковъ, и притомъ заслуженныхъ, сверхъ этой нормы. Одни изъ нихъ попали въ плѣнъ, неся службу королю, другіе разошлись раньше на Донъ, по рѣчкамъ и другимъ мѣстамъ. Хотя многихъ другихъ казаковъ изъ реэстра и исключили, набралось все-таки однихъ заслуженныхъ казаковъ восемь тысячъ слишкомъ. Тогда же дано было отъ имени короля обѣщаніе присоединить къ старому реэстру еще двѣ тысячи казаковъ. Въ виду того, что королевскаго жалованья въ 60,000 золотыхъ не достаточно для содержанія
запорожскаго войска (его едва хватаетъ на покупку пороха и олова), казаки просили короля сдѣлать прибавку къ ежегодному жалованью запорожскаго войска, назначить дополнительное жалованье для двухъ тысячъ казаковъ.
Другой пунктъ, затронутый въ казацкой грамотѣ, касался казацкихъ выходовъ въ Черное море. Исполняя волю короля и согласно распоряженію короннаго гетмана, въ присутствіи его дворянина Загоровскаго, казаки (по словамъ грамоты) отправили было часть войска для сожженія лодокъ и обузданія своеволія (прекращенія выходовъ съ Низу въ Черное море). Но этому помѣшалъ султанъ Мехметъ-Гирей, сынъ татарскаго хана. Онъ вторгнулся въ заднѣпровскія мѣста съ немалымъ числомъ людей и въ отсутствіе казаковъ не мало тамъ причинилъ убытку, такъ что оставшіеся казаки едва успѣли дать обо всемъ этомъ знать коронному гетману... Тѣмъ не менѣе настоящей же весной, если непріятель опять этому не помѣшаетъ, старшій запорожскаго войска съ половиной всего войска рѣшилъ выступить для обузданія своеволія, чтобы не дать королю ни малѣйшаго повода къ неудовольствію... Въ заключеніе грамоты казаки просили короля милостиво выслушать устныя разъясненія ихъ посланцовъ.
Казацкимъ посланцамъ врученъ былъ письменный королевскій отвѣтъ, датированный 6 апрѣля 1632 года. Отвѣтъ данъ былъ по всѣмъ пунктамъ казацкаго ходатайства.
По религіозно-церковному пункту отвѣтъ короля казакамъ сводился къ слѣдующему: Король не желаетъ, зтобы кто-либо въ его царствованіе испытывалъ несправедливое безпокойство изъ-за своей вѣры, но во все это время онъ не получалъ никакихъ извѣстій о томъ, чтобы кому-либо дѣлалась въ ней обида отъ кого-либо. Тѣмъ не менѣе король обѣщалъ написать «преподобному во Христѣ отцу митрополиту и инымъ старшимъ духовнымъ греческой религіи» (т. е. уніатскому митрополиту и епископамъ), чтобы они увѣдомили его, что за причина казацкой жалобы, и чтобы' и впредь наблюдали за тѣмъ, чтобы никто не терпѣлъ безправія въ своей вѣрѣ. Впрочемъ (добавлялъ король), не дѣло казаковъ слѣдить за тѣмъ, что дѣлается въ великомъ княжествѣ Литовскомъ, такъ какъ тамошніе обыватели умѣютъ сами разобраться въ томъ, что ихъ касается, и сами, безъ казаковъ, обыкновенно доводятъ до свѣдѣнія короля о томъ, въ чемъ имъ послѣдовала какая-либо обида.
Относительно количества запорожскаго войска королю, по
его словамъ, непріятно было услышать, что казаки безъ разрѣшенія короля и рѳчи-посполитой увеличили его на двѣ тысячи. Воли короля на то не было, чтобы количество запорожскаго войска было увеличено сверхъ установленной нормы его. Напротивъ, когда на прошломъ сеймѣ казацкіе послы указывали на необходимость такого увеличенія, имъ не дано было королемъ рѣшительнаго обѣщанія, и все дѣло отложено было до другого сейма. Но разъ уже это увеличеніе произошло, король въ настоящее время не желаетъ его отмѣнять. Что же касается назначенія жалованья,' король не можетъ дать обѣщанія относительно него, потому что у государственныхъ чиновъ не такъ легко было получить разрѣшеніе на это, какъ на дѣло новое, да и кратковременность сейма не дала для этого возможности. На будущемъ сеймѣ король не преминетъ предложить государственнымъ чинамъ увеличить запорожскому войску жалованье и авторитетомъ своимъ поддержитъ просьбу казаковъ, чтобы они охотнѣе впредь служили королю и госу-. дарству.—На будущемъ же сеймѣ король не приминетъ предложить государственнымъ чинамъ позаботиться объ удовлетвореніи потребностей казаковъ въ артиллеріи.—Король хвалитъ казаковъ за то, что они отправили часть войска въ Запорожье для обузданія тѣхъ казаковъ, которые даютъ поводъ къ нарушенію мира съ непріятелемъ. Король не сомнѣвается въ томъ, что войсковые старшіе, посланные для этого обузданія, употребятъ все стараніе, чтобы и казацкое своеволіе было усмирено, и нарушенія мира не происходило больше, и чтобы всѣ казаки пребывали въ повиновеніи королю и государству.
При чтеніи отвѣта Сигизмунда III запорожскому казачеству невольно обращаетъ на себя вниманіе благосклонно-предупредительное отношеніе его къ нему. По наиболѣе важному и жгучему для казачества вопросу—о восьмитысячномъ количествѣ его Сигизмундъ ограничился лишь легкимъ выговоромъ за самовольное увеличеніе его казаками,—выговоромъ, сдѣланнымъ для формы. На дѣлѣ онъ вполнѣ примирился съ совершившимся фактомъ, и по вполнѣ понятной причинѣ: въ ожидавшейся войнѣ съ Москвою, чѣмъ болѣе было бы казаковъ, тѣмъ было бы лучше. И относительно назначенія жалованья дополнительнымъ двумъ тысячамъ казаковъ даны были Сигизмундомъ вполнѣ успокоительныя обѣщанія. И это вполнѣ понятно: казацкое войско, надлежащимъ образомъ не обезпеченное, не много пользы принесло бы въ войнѣ. Успокоительныя обѣща-
нія даны были Сигизмундомъ III казацкимъ посламъ и относительно артиллеріи... Не стоялъ въ рѣзкомъ противорѣчіи съ общимъ тономъ этихъ успокоительно-предупредительныхъ обѣщаній короля и отвѣтъ Сигизмунда на казацкую просьбу религіозно-церковнаго свойства. Необычно было для Сигизмунда самое обѣщаніе его написать уніатскимъ іерархамъ, съ митр. Рутскимъ во главѣ, чтобы они не дозволяли себѣ незаконныхъ дѣйствій по отношенію къ православнымъ. Хотя отвѣтъ Сигизмунда III по религіозно-церковному вопросу не заключалъ въ себѣ чего-либо положительнаго, реальнаго, но все-таки въ немъ проглядываетъ стремленіе въ уклончивыхъ, многословныхъ выраженіяхъ смягчитъ по возможности отрицательную сущность отвѣта. Во всякомъ случаѣ для запорожскихъ казаковъ открывалась возможность понять отвѣтъ короля въ благопріятномъ для себя смыслѣ. Лѣтомъ 1632 года, вспоминая этотъ отвѣтъ, казаки писали, что Сигизмундъ III на послѣднемъ сеймѣ своего царствованія «непремѣнно хотѣлъ укротить то, что въ его царствованіе пришло въ замѣшательство среди народовъ, и народъ Русскій, какъ въ его вольностяхъ, такъ и въ его религіи успокоить». Если бы не наступила смерть короля, казаки, по ихъ словамъ, ожидали счастливаго часа, когда и народъ Русскій получитъ утѣшеніе въ своихъ скорбяхъ а®).
П. Жуковичъ.
**) Архивъ Юго-Зап. Россіи, ч. III, т. I, 328—329, инструкція казацкихъ посламъ на избирательный сеймъ 1632 года.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
