CC BY
30
УДК: 341.3
DOI: 10.30914/2411-3522-2021-7-3-263-273
Право Женевы и Гааги как институциональная основа сохранения мирового культурного наследия: теоретико-методологические аспекты
Е. В. Суслов
Марийский государственный университет, г. Йошкар-Ола, Российская Федерация
Аннотация. Автор статьи ставит своей целью изучение движущих сил, способствовавших возникновению Женевской и Гаагской конвенций, а также иных международных организаций и институтов в качестве институциональных основ сохранения мирового культурного наследия в Европе. Кроме того, предполагается интерпретация сложного процесса сохранения мирового культурного наследия на фоне динамики исторического развития. Отмечается, что впервые необходимость защиты культурных артефактов возникла еще в эпоху античности, исходя из соображений противостояния насилию. Известен опыт Спарты, в которой сложились хищнические обычаи ограбления культурных ценностей, что считалось священным правом победителей. В античном мире эта традиция поддержки не нашла. Новая веха защиты культурных ценностей началась после военного поражения Наполеона. В соответствии с решением Венского конгресса (1815) Францию обязали вернуть «награбленные» сокровища законным владельцам. Позже правовым актом, категорически запрещающим акты вандализма, стала Брюссельская декларация права войны (1874). Свою лепту в сохранение культурных ценностей внес русский художник Н. Рерих, который, создав Всемирную лигу культуры, предложил реальные механизмы сохранения мирового культурного наследия. Однако самый весомый вклад на институциональном уровне в процесс сохранения мирового культурного наследия внесли Женевская и Гаагская конвенции. В качестве методологического основания исследования предпочтение в статье отдается концепции движущих сил истории, синтезу исторической и политической парадигм изучения феномена культуры в сочетании с концепцией роли личности в истории, имея в виду под такой личностью Н. К. Рериха, инициировавшего создание Пакта о защите культурного наследия, который получил общественное признание в период между двумя мировыми войнами. Автор доказывает, что историческая память о безвозвратных утратах культурных ценностей, воля людей, приверженных к защите гуманитарного наследия человечества, привели к созданию системы норм и ценностей на основе Женевской и Гаагской конвенций, которые создали необходимые, но недостаточные условия для сохранения мирового культурного наследия.
Ключевые слова: концепция роли личности в истории, красота истинная, вандализм, покоренные народы, Пакт Н. К. Рериха, ценности выживания, ценности самовыражения, расовые теории, кодекс Ликурга, Женевская и Гаагская конвенции, ЮНЕСКО
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Для цитирования: Суслов Е. В. Право Женевы и Гааги как институциональная основа сохранения мирового культурного наследия: теоретико-методологические аспекты // Вестник Марийского государственного университета. Серия «Исторические науки. Юридические науки». 2021. Т. 7. № 3. С. 263-273. DOI: https://doi.org/10.30914/2411-3522-2021-7-3-263-273
Law of Geneva and the Hague as an institutional basis for preserving the
world cultural heritage: theoretical and methodological aspects
E. V. Suslov
Mari State University, Yoshkar-Ola, Russian Federation
Abstract. The author of the article aims to study the factors that contributed to the emergence of the Geneva and Hague Conventions, as well as other international organizations and institutions which are institutional foundations for the preservation of world cultural heritage in Europe. The complex process of preserving the world cultural heritage against the background of the dynamics of historical development will be analyzed. It is noted that for the first time the need to protect cultural artifacts arose in the era of antiquity in order to resist violence. The experience of Sparta is known, in which predatory customs of plundering cultural values developed, which was considered to be the sacred right of the victors. In the ancient world, this tradition did not spread. A new milestone in the
protection of cultural property began after the military defeat of Napoleon. In accordance with the decision of the Congress of Vienna (1815), France was obliged to return the stolen treasures to the owners. Later, an International Declaration concerning the Laws and Customs of War (1874) became a legal act categorically prohibiting acts of vandalism. The Russian artist N. Roerich made his contribution to the preservation of cultural values, who, having created the World League of Culture, proposed real mechanisms for the preservation of the world cultural heritage. However, the most significant contribution at the institutional level to the process of preserving the world cultural heritage was made by the Geneva and Hague Conventions. The methodological basis is the concept of the driving forces of history, the synthesis of historical and political paradigms for studying the phenomenon of culture in combination with the concept of the role of personality in history, meaning by such a personality N. K. Roerich, who initiated the creation of the Pact on the Protection of Cultural Heritage, which received public recognition in the period between the two world wars. The historical memory of the irrevocable loss of cultural values, the will of people committed to protecting the humanitarian heritage of mankind led to the creation of a system of norms and values based on the Geneva and Hague Conventions, which, having a significant potential resource created the necessary but insufficient conditions for the preservation of the world cultural heritage.
Keywords: concept of the role of personality in history, true beauty, vandalism, conquered peoples, Nicholas Roerich's Pact, values of survival, values of self-expression, racial theories, Lycurgus' code, Geneva and Hague Conventions, UNESCO
The author declares no conflict of interests.
For citation: Suslov E. V. Law of Geneva and the Hague as an institutional basis for preserving the world cultural heritage: theoretical and methodological aspects. Vestnik of the Mari State University. Chapter "History. Law". 2021, vol. 7, no. 3, pp. 263-273. (In Russ.). DOI: https://doi.org/10.30914/2411-3522-2021-7-3-263-273
«Красота спасет мир...»1. Эти слова в середине XIX века вложил в уста одного из своих героев в романе «Идиот» известный уже в то время писатель Ф. М. Достоевский. Споры по поводу смысла этой ко многому обязывающей фразы продолжаются до сих пор. Одни считали и считают этот тезис стремлением выдать желаемое за действительное. Другие полагают, что классик непростительно ошибался и в каком-то мучительном порыве сформулировал этот тезис. Однако представляется, что не правы ни первые, ни вторые. Дело в том, что «Достоевский разделял красоту на высокую и низменную. При этом человек носит в себе эти две противоположности. Нередко земная красота, не имеющая духовного начала, истолковывается как красота истинная. И она несет в себе гибель»2. Термин «красота» понимается нами как эстетическое обозначение прекрасного.
В нашем представлении мировое культурное наследие, о чем пойдет речь ниже, все же являет собой красоту истинную, наделенную духовным
1 Достоевский Ф. М. Идиот. Л. : Наука. Ленинградское отделение, 1989. Т. 6. Ч. 3. Гл. 5. 670 с.
2 Хорик Т. Неизреченная красота. URL: http://www.
sretenie.hram.by/index.php/articles/2010/number20101/24-2010-11-28-20-18-27 (дата обращения: 25. 07.2021).
началом, выстраданную, достойную защиты от вандалов3 в человеческом обличье. За период обозримой истории человечества культурные артефакты часто становились объектами насилия либо намеренного, потому что были символами достоинства, величия и памяти враждующей стороны, либо в силу невозможности их сохранения в ходе военных действий. Нередко воюющие стороны использовали объекты культуры в чисто военных целях. Более того, существовало чудовищное в своей основе неписаное правило победителя на разграбление культурных ценностей, которому нет оправдания и которое до сих пор остается яблоком раздора в отношениях бывших военных противников.
Страны мира и народы их населяющие воевали много и неистово, не особенно считаясь с людскими потерями, не говоря уже о разрушении памятников архитектуры, истории и культуры, которые либо мешали достижению военного успеха, либо использовались как фортификационные
3 Вандализм - понятие, вошедшее в историю исключительно с нарицательной коннотацией как напоминание о племени, носившем такое название, которое в V веке бессмысленно уничтожило памятники культуры Древнего Рима. С этого времени вандализм стал символом безнравственности.
сооружения в оборонительных целях. Война виделась как вполне естественное состояние в межгосударственных отношениях, как веретено, вокруг которого вращается международная политика.
Европа в древности и в средние века мало чем отличалась от других континентов, где к военным средствам решения проблем межгосударственных отношений прибегали столь же часто, как и в Европе. Общим трендом того времени была ставка на насилие, на право сильнейшего распоряжаться судьбами как своих подданных, так и покоренных народов. Более того, наиболее кровавые сражения происходили именно здесь, поэтому неудивительно, что наибольшему опустошению и разорению подвергались именно европейские города с их культурными кладовыми мирового уровня. И только относительно недавно по меркам историческим пришло осознание необходимости защиты и сохранения культурных ценностей.
Таким образом, написание предлагаемой статьи продиктовано необходимостью изучения движущих сил, способствовавших возникновению Женевской и Гаагской конвенций, а также иных международных организаций и институтов в качестве институциональных основ сохранения мирового культурного наследия в Европе. Кроме того, предполагается интерпретация сложного процесса сохранения мирового культурного наследия на фоне динамики исторического развития.
В качестве методолого-теоретических «ключей» в предлагаемой работе предпочтение отдается концепции движущих сил истории, а также синтезу исторической и политической парадигм изучения феномена культуры в сочетании с концепцией роли личности в истории, имея в виду под такой личностью Н. К. Рериха, инициировавшего создание Пакта о защите культурного наследия, который получил общественное признание в период между двумя мировыми войнами. При этом автор статьи исходит из сложившегося в исторической науке устойчивого представления о том, как отмечал английский историк Эдвард Фриман, что «история -это политика прошлого, а политика - история настоящего»1.
История рассматриваемого вопроса о защите культурных артефактов берет свое начало еще в эпоху античности, когда нравственные импера-
1 Фриман Э. Методы исторического исследования. Методы изучения истории / пер. с англ. П. Николаева. Изд. 2-е. М. : URSS, 2010. URL: https://dslov.ru/pos/p2511.htm (дата обращения: 25. 07.2021).
тивы еще не были сформулированы в категоричной форме, однако их востребованность для поддержания порядка в обществе была очевидна. Известен опыт Спарты, в которой сложились хищнические обычаи ограбления культурных ценностей, что считалось священным правом победителей. В античном мире эта традиция поддержки не нашла. Новая веха защиты культурных ценностей началась после военного поражения Наполеона. Решением Венского конгресса (1815) Францию обязали вернуть «награбленные» сокровища законным владельцам. Позже правовым актом, категорически запрещающим акты вандализма, стала Брюссельская декларация права войны (1874). Свою лепту в сохранение культурных ценностей внес русский художник Н. Рерих, который, создав Всемирную лигу культуры, предложил реальные механизмы сохранения мирового культурного наследия. Однако самый весомый вклад на институциональном уровне в процесс сохранения мирового культурного наследия внесли Женевская и Гаагская конвенции.
Концепция движущих сил истории, у истоков которой стоял еще Платон и Августин, нами берется на вооружение, исходя из ее непреходящего объяснительного потенциала. Появление понятия «движущие силы развития общества» принято связывать с именем К. Маркса, который сводил к ним «разные общественные явления: объективные общественные противоречия, производительные силы, способ производства и обмена; разделение труда; продолжительные действия больших масс людей, классов, народов; разделение общества на классы и классовая борьба; социальные революции; потребности и интересы; наука; идеальные мотивы»2. Как видим, Маркс отдавал предпочтение производственным факторам и производной от них борьбе классов, демонстрируя сугубо детерминистский подход, что в исторической науке полностью не отвергается, однако более оптимальным представляется, что «движущие силы развития общества связаны, прежде всего, с деятельностью людей»3. Деятельность людей представляет собой саму суть общественной жизни, поскольку все исторические события, различные сегменты общества,
2 Барулин В. С. Социальная философия. Изд. 2-е. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2000. 560 с. URL: https://www.gumer. mfo/bogoslov_Buks/Philos/Bar/12.php (дата обращения: 21.06.2021).
3 Там же.
состояние материального производства находятся в прямой зависимости от действий, предпринимаемых людьми. И таким образом приобретается общественный смысл. Иными словами, человеку принадлежит не роль статиста, фиксирующего исторические перипетии, а творца исторических событий. При этом, «связывая движущие силы общества только с тенденциями прогресса . мы — вольно или невольно — оставляем за бортом серьезного теоретического анализа других субъектов, другую деятельность»1. В нами рассматриваемой ситуации не следует упрощать отношения сил и субъектов, обеспечивавших защиту и сохранение мирового культурного наследия, и противодействующей стороны агрессивных вандалов. И победа не всегда оказывалась на стороне добродетельных защитников культуры, которые тем не менее на иных витках спирали истории одерживали верх.
Методом исторического исследования в работе выступает ретроспективный метод, достоинством которого является обращенность к тому, «как развивались события в реальности -от причины к следствию. Это правило познания действует в любом случае без исключения. Последующее содержит в себе предыдущее, точнее некоторые элементы ушедшей в небытие структуры, причем в двоякой форме: либо в виде пережитков, остатков прошлого, либо в ка-честве составной части другого, более развитого этапа одной и той же линии развития реальности»2.
В данном случае под «пережитком» не следует понимать отжившие свое традиции и обычаи, избавление от которых в первые годы существования советской России воспринималось как первоочередные задачи новой власти. Современные историки воспринимают «метод пережитков» как «способ реконструкции ушедших в прошлое объектов по сохранившимся и дошедшим до современной историку эпохи остат-кам»3. Уточняя «метод пережитков», известный исследователь Э. Тейлор писал: «Это те обычаи, обряды, воззрения и пр., которые, будучи в силу
1 Барулин В. С. Социальная философия. Изд. 2-е. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2000. 560 с. URL: https://www.gumer. info/bogoslov_Buks/Philos/Bar/12.php (дата обращения: 21.06.2021).
2 Смоленский Н. И. Теория и методология истории. 4-е изд., испр. М. : Издательский центр «Академия», 2012. С. 237-272.
3 Там же.
привычки перенесены из одной стадии культуры, которой они были свойственны, в другую, более позднюю, остаются живым свидетельством или памятником прошлого» [7].
В контексте изучаемого вопроса в качестве «пережитков прошлого» следует рассматривать как руины Афин, ставшие свидетельством вторжения персов в эпоху «темных веков» с 1200 по 900 гг. до нашей эры, так и события более позднего времени, которые уровнем вандализма мало чем отличались от «темных веков».
Культурологическая парадигма, используемая в работе, предполагает наличие «многообразия влияния факторов культуры на политическую жизнь общества, а также обратного влияния политики на культуру»4. При этом мы исходим из сложившегося представления о том, что война, как писал немецкий военный теоретик Карл фон Клаузевиц, есть орудие политики; она неизбежно должна носить характер последней. Ведение войны в своих главных очертаниях есть сама политика, сменившая перо на меч, но от этого не переставшая мыслить по своим собственным законам5.
Иными словами, логика войны нередко выводит ее за пределы собственно политики, и война начинает существовать по своим законам торжества насилия, которые подчас не подчиняются даже здравому смыслу, потому что война это не столько разрушение памятников истории и культуры, это, прежде всего, разрушение самого человека.
Продолжая интерпретировать роль культурологической парадигмы в политологии, сошлемся на С. Хантингтона, который в своей работе «Третья волна демократизации в конце ХХ в.» подчеркивал, что «политологии не следует . отвергать контекстуальные факторы более широкого значения - социальные, экономические, культурные» [8, с. 50]. Дополнительным контекстуальным фактором в данном случае выступает феномен исторического, поскольку, исходя из утилитаристской трактовки истории, следует, что она предстает как история войн. Как справедливо утверждает по этому поводу Е. В. Шаповалова: «История Европы невозможна без войн. Реконкиста определила, каким должно быть христианское
4 Современная политическая наука: методология: научное издание / Отв. ред. О. В. Гаман-Голутвина, А. И. Никитин; 2-е изд., испр. и доп. М. : Аспект Пресс, 2019. 776 с.
5 Клаузевиц К. О войне // пер. А. К. Рачинского. М. : Гос. воен. изд-во, 1932—1933. Т. 1—3.
государство. Столетняя война поделила власть между могущественными Англией и Францией, а наполеоновские войны — это попытка воссоздания империи в новом качестве и прообраз Евросоюза. Конфликты сделали Европу такой, какая она есть сейчас: с единым экономическим пространством, но очень разрозненной и самобытной историей отдельных стран»1.
С этой целью есть необходимость обращения к результатам анализа данных сравнительных межстрановых исследований Р. Инглхарта, которые позволили ему выделить два типа ценностных установок: «ценности выживания», характеризующие экономически неразвитое традиционное общество, и «ценности самовыражения», которые свойственны индустриальному, экономически успешному обществу2. Упомянутые ценности противостоят друг другу: «ценности выживания» требуют почтения по отношению к власти, поощряют абсолютные стандарты и религию, в то время как «ценности самовыражения» рациональны и включают межличностное доверие, терпимость, благосостояние, соучастие и участие в принятии решений»3. Продолжая идеи Инглхарта, можно прийти к выводу о том, что «ценности выживания» и «ценности самовыражения» охватывают и различные государства, приводят их к попыткам взаимоисключения. Однако противостоять могут и страны, придерживающиеся однородных ценностей выживания, но отличных, к примеру, по признаку идеологической идентификации.
Примеры подобного противостояния встречались во время войн ХХ века. Наиболее ярко это проявилось в нацистской идеологии, основывавшейся на идее расового превосходства А. Гобино и некоторых наиболее радикальных положениях философии И. Фихте, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше. Результаты их теоретических изысканий воплотились в расовой теории, которая предусматривала разделение народов мира по признаку их культурной принадлежности. Само же нацистское государство провозгласило политику поддержки
1 Шаповалова Е. В. История Европы как история войн. URL: https://levelvan.ru/lectures/show/801 (дата обращения: 21.06.2021).
2 Современная политическая наука: методология: научное издание / Отв. ред. О. В. Гаман-Голутвина, А. И. Никитин; 2-е изд., испр. и доп. М. : Аспект Пресс, 2019. С. 402-776.
3 Там же. С. 402-776.
4
государств «культуросозидающих рас» , к которым были отнесены немцы (арии), англичане и некоторые североевропейские народы. Славяне и народы некоторых государств Востока и Латинской Америки оказались причисленными к разряду этносов с ограниченным жизненным пространством с так называемой «поддерживающей культурой»5. И наконец, беспощадное уничтожение было уготовано для «культуроразрушаю-щих»6 народов, в числе которых оказались негры, евреи и цыгане. При этом нацистское государство не считало для себя зазорным грабить культурные ценности завоеванных стран Европы и оккупированных территорий СССР, о чем разговор пойдет ниже.
СССР «ценности выживания» Германии противопоставил идеологию пролетарского интернационализма, которая объединяла трудящихся всего мира и являлась основой для сплочения коммунистических партий всех стран. Не разделяя людей по расовому принципу, она идентифицировала их по классовому признаку, разделяя на друзей и врагов. Пролетарские вожди считали, что классовые цели пролетариев всего мира важнее их этнической принадлежности. Исходя из этого постулата, даже патриотизм оказался подвергнутым остракизму, поскольку способствовал стремлению царского правительства к достижению победы в Первой мировой войне. И тем не менее «ценности самовыражения» исторически оказались более перспективными, когда эпоха жестокого военного противостояния завершилась победой СССР и его союзников во Второй мировой войне.
И наконец, завершая процедуру методолого-теоретического обоснования исследуемой проблемы сохранения мирового культурного наследия, обратимся к Пакту защиты культурного наследия Н. К. Рериха, который, во многом предвосхитив грозные вызовы своего времени, предложил реальные механизмы сохранения мирового культурного наследия, но в силу объективных причин и обстоятельств не мог обеспечить его реализацию. Однако принципы, в нем заложенные, продолжают волновать гуманистически ориентированную часть человечества в надежде, что
4 Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию. 4-е изд., перераб. и доп. М. : Аспект Пресс, 2003. С. 298-477.
5 Там же. С. 298
6 Там же. С. 298
творения ума и рук человеческих, как материализованная сердцевина истории, будут сохраняться.
Экскурс в историю трудного формирования отношения к защите и сохранению культурных ценностей во время вооруженных конфликтов не говорит в пользу обеспечения их защиты. История, к сожалению, не могла сохранить всех многочисленных актов вандализма, но некоторые из них остались в назидание потомкам. Хрестоматийным стало заявление Александра Македонского: «Долг памяти предков следует воздать разрушением этого города» [6], которое, как считается, было признаком беспрекословного повиновения воле императора, однако в этих словах недвусмысленно читается приказ об уничтожении самой памяти о военных противниках.
Хорошо известная ценителям творчества знаменитого русского художника В. В. Верещагина картина «Апофеоз войны» стала художественной аллегорией войны, отразившей отношение автора к этому состоянию человеческого безумия, итогом которого всегда становится груда человеческих черепов, над которым кружит воронье. На раме картины рукой, видимо, самого автора была сделана надпись: «Посвящается всем великим завоевателям - прошедшим, настоящим и будущим» [5]. Картина имела настолько сильный эмоциональный заряд, что в конце XIX века офицерам кайзеровской армии было запрещено посещать выставку, где была выставлена картина нашего соотечественника. Позже прусский генерал-фельдмаршал, начальник германского генерального штаба А. фон Шлиффен приказал сжечь книги, в которых рассказывалось об авторе этой картины, предупреждавшем о трагических последствиях будущих захватнических, разрушительных войн.
Однако это было время расцвета германской геополитики, реализуемой на практике военными экспансиями канцлера О. фон Бисмарка в Африке и на Маршалловых островах в Тихом океане. В конечном счете «все это привело к тому, что в глазах общественного мнения Германия превратилась в оплот милитаризма»1, что в полной мере отразилось в трагедии Второй мировой войны.
Что же предшествовало появлению важнейшего историко-культурного документа ХХ века?
1 Павлов Н. В. История современной Германии, 1945-2005. М. : Астрель : АСТ, 2006. С. 29-510.
Институциональным предвестником защиты европейского культурного наследия стал Венский мирный договор 1815 г., вошедший в историю как «Европейский концерт наций», на котором была создана система международных отношений как первый пример коллективной безопасности в Европе.
В контексте изучаемого вопроса самым примечательным прецедентом стало решение Венского конгресса, обязавшее Францию «вернуть все «награбленные» сокровища законным владельцам. Всего было возвращено более 5000 уникальных произведений, например, Гентский алтарь братьев ван Эйков возвращен Бельгии, а статуя Апполона Бельведерского -Италии»2. Отныне понятие «реституция» становится своеобразным актом торжества справедливости по возвращению «неправомерно захваченного и вывезенного из страны имущества в ходе войны»3.
Беспрецедентным разрушениям культурных ценностей Европа подверглась во время Первой мировой войны. И это произошло несмотря на наличие правовых актов, категорически запрещающих акты вандализма. Так, в Брюссельской декларации права войны (1874) уже были предусмотрены меры ответственности воюющих сторон за разрушение культурных ценностей.
Одной из мер наказания страны-агрессора после Перовой мировой войны стало появление в международных договорах положения о возмещении агрессором своим имуществом ущерба, нанесенного пострадавшей стороне. Этим государством-агрессором, в соответствии с Версальским мирным договором, поделившим страны-участницы Первой мировой войны на «победителей» и «побежденных», была признана Германия, обязанная компенсировать потери пострадавшим. Таким образом, украденные и уничтоженные ценности должны были быть заменены на эквивалентные артефакты по назначению и стоимости.
Версальский мирный договор, сосредоточившийся на установлении послевоенного миропорядка, основанного на «принципе коллективной безопасности с опорой на формальное равенство
2 Звонова О. Великие «возвращенцы», или Как объекты культуры находят дорогу домой. URL: https://aif.ru/-culture/velikie_vozvraschency_ili_kak_obekty_kultury_nahodyat _dorogu_domoy (дата обращения: 30.04.2021).
3 Там же.
больших и малых государств и признании права наций на самоопределение»1, оставил открытыми вопросы сохранения европейского культурного наследия. Европейские политики того времени, очевидно, считали проблему сохранения культурных ценностей делом само собой разумеющимся, поскольку были убеждены, что новая система международных отношений с ее «особым механизмом для предупреждения и мирного разрешения международных конфликтов» гарантированно не допустит военных конфликтов, сопоставимых с Первой мировой войной.
И тогда, скорее, на интуитивном уровне, чем на рациональном, не полагаясь уже на политиков, голос свой возвысили известные деятели культуры, среди которых самая заметная роль принадлежала Николаю Константиновичу Рериху. Это был тот случай, когда личность Рериха возвысилась до масштаба всемирно-исторического, чему способствовала и предгрозовая эпоха кануна Второй мировой войны. Как справедливо отмечается, «в истории слишком много событий персонифицировано, и нередко поэтому роль личности оказывается исключительно значимой. Поэтому, с одной стороны, именно действия лидеров (а иногда даже и некоторых рядовых людей) определяют исход противоборства и судьбу разных тенденций в критические периоды. Но с другой, нельзя не заметить обусловленность роли личностей общественным устройством, а также особенностью ситуации»2.
Известный русский художник и мыслитель о необходимости защиты на международном уровне культурных ценностей заговорил еще в начале ХХ века в своем докладе перед членами Российского общества архитекторов в Петербурге. В разгар Первой мировой войны ему удалось сделать доклад последнему русскому императору Николаю II, который внимательно отнесся к предложению художника, однако крайне напряженная военная обстановка не позволили царю предпринять какие-либо действия в этом направлении.
И только спустя больше десяти лет Рериху, возвратившемуся после пятилетней экспедиции
1 Сидоров А. Ю., Клейменов Н. Е. История международных отношений. 1918-1939 гг. М. : Центрполиграф, 2008. С. 57-640.
2 Теория и методология истории / Отв. ред. В. В. Алексеев, Н. Н. Крадин, А. В. Коротаев, Л. Е. Гринин. Волгоград : Учитель, 2014. С. 252-504.
по Центральной Азии в США, удалось подготовить и опубликовать проект договора о защите культурных ценностей, вошедший в историю международного гуманитарного сотрудничества как Пакт Рериха. Это был первый международный акт в сфере защиты культурных ценностей, принятый до Второй мировой войны.
Начиная с 1931 г. были проведены три международные конференции Пакта и был создан Фонд Рериха за мир, науку, искусство и труд. Это стало возможным во многом благодаря международному авторитету Рериха и способности находить сторонников своих идей. В преддверии Второй мировой войны, когда грозная поступь ее приближения ощущалась все явственнее, необходимость продвижения идей Пакта и их воплощения на практике не вызывала сомнений. В атмосфере ничем неприкрытой милитаризации Германии по инициативе Н. Рериха была создана Всемирная лига культуры. Организационной основой лиги культуры стали идеи кооперации, которые только и могли сопутствовать гармоничному развитию человеческого сообщества. Устав Всемирной лиги культур воплотил все надежды и чаяния жителей, прежде всего Европы, испивших полную чашу военного лихолетья в Первую мировую войну и теперь отчаянно сопротивлявшихся приближению новой войны.
Выступая на одной из конференций Пакта, Рерих заявил: «Нарушение творческой жизни увлекает поколения в бездну одичания. Никакие поверхностные признаки цивилизации не скрывают одичания духа. В этой вражде, среди земных смятений, разрушаются истинные ценности творения духа человеческого. Не будем оглядываться назад, где столько плачевных примеров, когда людям приходилось писать памятные слова: «Разрушено человеческим неведением - восстановлено человеческою надеждою». Именно ради этой надежды человечества на лучшее будущее, на истинный прогресс духа, необходимо охранить истинные ценности» [1, с. 166].
Как уже отмечалось в методологической части статьи, нацисты, воображая себя потомками великих империй прошлого, были, однако, более расчетливы в своем отношении к культурным ценностям завоеванных стран Европы. После начала войны немцами было создано несколько специальных команд, занимавшихся перераспределением европейского культурного
наследия. Геринг со своими подручными из Люфтваффе1 специализировался на сборе и перепродаже произведений искусства. У. Ширер в своей книге «Взлет и падение Третьего Рейха» отмечает: «Тучный рейхсмаршал, по его собственным оценкам, собрал коллекцию стоимостью 50 миллионов рейхсмарок. Геринг, несомненно, был главным инициатором грабежа подобного рода. После захвата Польши он немедленно отдал приказ о конфискации произведений искусства, и через шесть месяцев специально назначенный комиссар, выполнявший данный приказ, смог доложить своему шефу, что изъял практически все художественные ценности этой страны» [10, с. 995].
Группа «Аненербе» сосредоточилась на поиске археологических ценностей в Индии, доказывающих древнеарийское происхождение германцев. А. Розенбергу, выходцу из России, возглавившему рейхскомиссариат оккупированных территорий на Востоке, было поручено собирать историко-культурные артефакты в оккупированных странах Европы для доказательства их враждебности германской культуре. Предлагалось создать музей уничтоженных народов в Линце, который бы с помощью исторических экспонатов демонстрировал неполноценность завоеванных народов и их естественный - в соответствии с германскими представлениями - удел: быть погребенными под руинами уничтоженных городов, однако культурные ценности, высоко котировавшиеся на рынке подобных товаров, должны были сохраниться.
Алчущие взоры германских «ценителей культуры» простирались на восток Европы. Первыми жертвами пали страны-лиметрофы, отделявшие СССР от непосредственного соприкосновения с Германией. Впрочем, в отсутствие Польши как независимого государства войска Вермахта и Красной армии оказались лицом к лицу. Одной из первых в Восточной Европе жертвой разграбления германскими фашистами стала Чехия, в которой были опустошены университетская библиотека в Праге и национальная галерея. Сильно пострадали Югославия и Болгария.
Однако в наибольшей степени ограблению подвергся СССР. В Германию были вывезены художественные собрания большинства круп-
1 Название ВВС периода Третьего рейха. Е. В. Суслов
нейших оккупированных городов западных и юго-западных областей страны. Сожжены и разграблены были всемирно известные мемориальные комплексы в Михайловском и Ясной Поляне, дом-музей П. И. Чайковского в Клину, великолепные парковые ансамбли пригородов Ленинграда (Пушкин, Павловск, Пет-родворец).
Вывезенные культурные ценности с присущей немцам педантичностью и аккуратностью каталогизировались, чтобы позже масштабом награбленного затмить весь мир, полагая и таким образом обеспечить свое мировое господство. Пусть не все каталоги, но определенная часть так называемых «альбомов Гитлера» стала на Нюрнбергском трибунале вещественным доказательством преступных деяний нацистского режима против человечества и его культурного достояния.
Нацисты искали и находили оправдание своим действиям, исходя из убежденности, что являются продолжателями традиций великого Рима, заимствовавшего по отношению к культурным трофеям опыт Спарты, в которой «кодекс Ликурга связан с дельфийским культом пи-фийского Аполлона. Этот культ породил хищнические обычаи в некоторых сословиях латинян, когда масса служителей культа, рори1ай (букв, «хищники»), использовались правящей олигархией в качестве военной силы для ограбления и порабощения своих соседей» [2].
Тема о распоряжении трофеями, возникшая еще в древности и приобретшая наибольшую остроту в эпоху бурного развития капитализма, когда стали подвергаться ревизии законность принадлежности тех или иных территорий отдельным государствам, что не могло не приводить к вооруженным конфликтам, тогда в полный рост обозначили проблему ответственности воюющих сторон за разрушение культурных ценностей.
Так, ст. 56 IV Гаагской конвенции 1907 г. «О законах и обычаях сухопутной войны» гласила: «Собственность общин, учреждений церковных, благотворительных и образовательных, художественных и научных, хотя бы принадлежащих государству, приравнивается к частной собственности. Всякий преднамеренный захват, истребление или повреждение подобных учреждений, исторических памятников, произведений художественных и научных
воспрещаются и должны подлежать преследо-ванию»1. Эта конвенция также предусматривала защиту уникальных объектов культуры с воздуха, если они одновременно не использовались в военных целях. Названная поправка в документ была принята по настоянию немецкой делегации, словно заранее готовившей плацдарм для ожесточенных бомбардировок и артиллерийских обстрелов исторических памятников и культурно-художественных ценностей в странах Европы и в СССР.
К сожалению, оговорка о допустимости разрушения культурных объектов в случае военной необходимости вошла во все последующие документы, включая Гаагскую конвенцию 1954 года. Известны факты разрушения культурных ценностей под прикрытием этой оговорки после принятия конвенции в вооруженных конфликтах конца ХХ века. Это происходило во время военной операции «Союзная сила» войск НАТО против Союзной Республики Югославия, которая официально обосновывалась как гуманитарная интервенция, однако из-за отсутствия мандата ООН характеризовалась некоторыми критиками как незаконная военная акция. Отмечалось, что во время бомбардировок было «сожжено или повреждено около 100 церквей и монастырей»2, что, скорее всего, стало возможным из-за использования югославской стороной этих объектов из соображений военной необходимости. Представляется, что бомбардировки самолетами НАТО «мятежной» Югославии не могут иметь оправдания, поскольку имеющиеся дипломатические средства разрешения конфликта не были до конца исчерпаны.
И тем не менее настоящий переворот в сфере сохранения мирового культурного наследия произошел после Второй мировой войны, нанесшей беспрецедентный урон как человеческому потенциалу, так и культурной кладовой Европы и других континентов, втянутых в военные дей-
1 IV Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны 1907 года с приложением: «Положение о законах и обычаях сухопутной войны». URL: https://doc.mil.ru/documents/ quick_search/more.htm?id=11967448%40egNEA (дата обращения: 10.06.2021).
2 Война в Югославии 1991-1995, 1998-1999 гг. - Межэтническая война в Югославии и агрессия НАТО против Союзной Республики Югославия. URL: https://pikabu.ru/story/voyna_ v yugoslavii 19911995 19981999 gg mezhyetnicheskaya voyn a_v_yugoslavii_i_agressiya_nato_protiv_soyuznoy_respubliki_yug oslaviya_5645023 (дата обращения: 17.06.2021).
ствия. После войны, не имевшей аналогов в мировой истории по количеству человеческих смертей, мировое сообщество пришло к убеждению о необходимости наполнения более конкретным содержанием и смыслами Международного гуманитарного права (МГП)3.
Субстанциональными компонентами МГП стали Женевские конвенции от 12 августа 1949 г. и дополнительные протоколы к ним, а также Гаагская конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта от 14 мая 1954 г., существенно обогатившая копилку документов, направленных на охрану культурных ценностей. И это был тот редкий случай, когда Женевская и Гаагская конвенции оказались в состоянии коэволюции4, взаимообогащавшей эти документы, создавая во взаимодействии системное качество, которым в отдельности не обладал ни один из них.
Доминирующим субъектом сохранения мирового культурного наследия, безусловно, является Гаагская конвенция, точнее совокупность конвенций, включаюшая в себя «международные договоры и документы, регламентирующие способы и средства ведения военных действий на суше, в воздухе и на море, а также права и обязанности государств, сохраняющих нейтралитет в отношении вооруженного конфликта»5, также Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта (1954) и Договор о защите учреждений, служащих целям науки и искусства, а также исторических памятников (Пакт Рериха. 15 апреля 1935 г.). Как отмечает Иржи Томан, «конвенция исходит из того, что сохранение культурного наследия касается не только государства, на территории которого находятся те или иные ценности, входящие в это наследие, но имеет большое значение для всех
3 Совокупность международно-правовых норм и принципов, регулирующих защиту жертв войны, а также ограничивающих методы и средства ведения войны. Международное право вооруженных конфликтов кодифицировано в Гаагских конвенциях, Женевских конвенциях о защите жертв войны 1949 г. и Дополнительных протоколах к ним 1977 г., резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН и других документах.
4Термин, используемый современной наукой для обозначения механизма взаимообусловленных изменений элементов, составляющих развивающуюся целостную систему.
5 Международное право. Ведение военных действий: сборник Гаагских конвенций и иных международных документов. М. : Международный Комитет Красного Креста, 2001. 3-е изд., испр. 336 с.
народов мира и что важно обеспечить международную защиту этого наследия»1.
В системе Женевских конвенций от 12 августа 1949 года, направленных на «защиту лиц, получивших ранение или заболевания во время военной службы, военнопленных и гражданских лиц, оказавшихся во время международных конфликтов во власти иностранного государства, статья 3, общая для всех четырех конвенций, гарантирует необходимый минимум защиты для жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера»2, присутствуют два дополнительных протокола. Это — Дополнительный протокол I, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (8 июня 1977 г.), и Дополнительный протокол II, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера. В ст. 53 «Защита культурных ценностей и мест отправления культа» Дополнительного протокола I установлен запрет на совершение каких-либо враждебных актов, направленных против исторических памятников, произведений искусства, использование таких объектов для поддержки военных усилий, превращение таких объектов в объекты репрессалий. Ст. 16 Дополнительного протокола II имеет идентичное название и повторяет содержание Дополнительного протокола I. В сущности, ставится знак равенства между актами вандализма, мерами ответственности за содеянное в отношении культурных ценностей как в условиях международных вооруженных конфликтов, так и внутренних конфликтов.
Не вызывает сомнений тот факт, что, начиная с 1946 г., определяющая роль в обеспечении защиты культурных ценностей принадлежит Организации Объединенных Наций по вопросам образования,
1 Томан И. Защита культурных ценностей во время международных вооруженных конфликтов: правовые и организационные рамки // Защита лиц и объектов в международном гуманитарном праве: сборник статей и документов. М. : МККК, 1999. 376 с.
2 Женевские конвенции от 12 августа 1949 года и Дополнительные протоколы к ним. 2-е изд., испр. М. : Международный Комитет Красного Креста, 2001. 344 с.
науки и культуры (ЮНЕСКО). Априори осознавая во многом императивный характер предписаний, вытекающих из конвенций, в ЮНЕСКО было принято решение о создании специальных сил быстрого реагирования для спасения культурных ценностей в результате военных конфликтов и природных конфликтов в глобальных масштабах. Однако идея оказалась реализованной лишь в рамках соглашения с Италией, в соответствии с которым «культурные голубые береты» были представлены лишь карабинерами и оказывающими им содействие инженерами, археологами, сейсмологами и геологами.
Таким образом, анализ, предпринятый автором в рамках предлагаемой статьи, дает основание для формулирования следующих выводов:
- мировое культурное наследие представляет собой красоту истинную и выстраданную, наделенную духовным началом и достойную защиты от вандалов;
- Пакт Рериха, предвосхитивший грозные вызовы своего времени, предложил реальные механизмы сохранения мирового культурного наследия, но в силу объективных причин и обстоятельств не мог обеспечить его реализацию;
- нацисты, представляя себя потомками великих империй прошлого, были более расчетливы в своем отношении к культурным ценностям завоеванных стран Европы и попросту подвергали их ограблению;
- оговорка о допустимости разрушения культурных объектов в случае военной необходимости вошла в Гаагскую конвенцию 1954 г., и под ее прикрытием наносился урон культурным ценностям в вооруженных конфликтах конца ХХ века;
- Женевская и Гаагская конвенции оказались в состоянии коэволюции, которая взаимообогащала эти документы, создавая во взаимодействии системное качество, обеспечивающее на правовом уровне защиту культурных ценностей, которой в отдельности не обладал ни один из них.
1. Держава Рериха / Сост. Д. Н. Попов. М. : Изобразительное искусство 1993. 444 с. URL: https://roerich-lib.ru/index.php/derzhava-rerikha-sbornik (дата обращения: 29.04.2021)
2. Ларуш Л. О сущности стратегического метода. URL: https://libcat.ru/knigi/nauka-i-obrazovanie/kulturologiya/204913-lindon-larush-o-sushhnosti-strategicheskogo-metoda.html#text (дата обращения: 10.06.2021).
3. Лебеденко А. А. Пакт Рериха как доктрина Культуры сердца // 75 лет Пакту Рериха. 2010. № 1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pakt-reriha-kak-doktrina-kultury-serdtsa (дата обращения: 12.06.2021).
4. Маринович Л. П., Кошеленко Г. А. Причины и обстоятельства падения «Ликургова строя» в Спарте // Проблемы истории, филологии, культуры. 2002. №12. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/prichiny-i-obstoyatelstva-padeniya-likurgova-stroya-v-sparte (дата обращения: 15.06.2021).
5. Петрова С. «Апофеоз войны» Верещагина. История одного шедевра. URL: https://diletant.media/articles/37922269/ (дата обращения: 30.04.2021).
6. Руф К. К. История Александра Македонского. URL: https://www.litmir.me/br/?b=272071&p=1 (дата обращения: 30.04.2021).
7. Тэйлор Э. Первобытная культура / пер. с англ. Под ред., с предисл. и прим. В. К. Никольского. М. : Госсоцэкониздат, 1939. С. 10-567.
8. Хантингтон С. Третья волна демократизации в конце ХХ в. М. : РОССПЭН, 2003. 368 с.
9. Шапошникова Л. В. Метаисторический смысл Пакта Рериха // 75 лет Пакту Рериха. 2010. № 1. URL: https://cyberleninka.rU/article/n/metaistoricheskiy-smysl-pakta-reriha (дата обращения: 09.06.2021).
10. Ширер У Взлет и падение Третьего Рейха: [пер. с англ.]. Москва : АСТ, 2014. 1213 с.
Статья поступила в редакцию 03.08.2021; одобрена после рецензирования 10.09.2021; принята к публикации 21.09.2021.
Об авторе
Суслов Евгений Валерианович
кандидат политических наук, доцент, Марийский государственный университет (424000, Российская Федерация, г. Йошкар-Ола, пл. Ленина, д. 1), esuslov@mail.ru
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи.
1. Derzhava Rerikha [Roerich's state], compiled by D. N. Popov. M., Art Publ., 1993, 444 p. Available at: https://roerich-lib.ru/index.php/derzhava-rerikha-sbornik (accessed 29.04.2021). (In Russ.).
2. LaRouche L. O sushchnosti strategicheskogo metoda [About the essence of the strategic method]. Available at: https://libcat.ru/knigi/nauka-i-obrazovanie/kulturologiya/204913-lindon-larush-o-sushhnosti-strategicheskogo-metoda.html#text (accessed 10.06.2021). (In Russ.).
3. Lebedenko A. A. Pakt Rerikha kak doktrina Kul'tury serdtsa [The Roerich Pact as a Doctrine of the Culture of the Heart]. 75 letPaktu Rerikha = 75 years of the Roerich Pact, 2010, no. 1. Available at: https://cyberlemnka.ru/article/npakt-reriha-kak-doktrina-kultury-serdtsa (accessed 12.06.2021). (In Russ.).
4. Marinovich L. P., Koshelenko G. A. Prichiny i obstoyatel'stva padeniya "Likurgova stroya" v Sparte [The causes and circumstances of the "Lykurgos order" fall in Sparta]. Problemy istorii, flologii, kul'tury = Journal of Historical, Philological and Cultural Studies, 2002, no. 12. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/prichiny-i-obstoyatelstva-padeniya-likurgova-stroya-v-sparte (accessed 15.06.2021). (In Russ.).
5. Petrova S. "Apofeoz voiny" Vereshchagina. Istoriya odnogo shedevra ["Apotheosis of war" by Vereshchagin. The story of a masterpiece]. Available at: https://diletant.media/articles/37922269/ (accessed 30.04.2021). (In Russ.).
6. Rufus Q. C. Istoriya Aleksandra Makedonskogo [History of Alexander the Great]. Available at: https://www.litmir.me/br/?b=272071&p=1 (accessed 30.04.2021). (In Russ.).
7. Taylor E. Pervobytnaya kul'tura [Primitive culture]. Tranl. from Engl. Ed., preface and notes by V. K. Nikolsky, M., Gos-sotsekonizdat Publ., 1939, pp. 10-567. (In Russ.).
8. Huntington S. Tret'ya volna demokratizatsii v kontse XX v. [The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century]. M., POSSPEN Publ., 2003, 368 p. (In Russ.).
9. Shaposhnikova L. V. Metaistoricheskii smysl Pakta Rerikha [The metahistorical meaning of the Roerich Pact ]. 75 let Paktu Rerikha = 75 years of the Roerich Pact, 2010, no. 1. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/metaistoricheskiy-smysl-pakta-reriha (accessed 09.06.2021). (In Russ.).
10. Shirer W. Vzlet i padenie Tret'ego Reikha [The Rise and Fall of the Third Reich]. Trans. from Engl., M., AST Publ., 2014, 1213 p. (In Russ.).
The article was submitted 03.08.2021; approved after reviewing 10.09.2021; accepted for publication 21.09.2021.
About the author Evgeniy V. Suslov
Ph. D. (Political Sciences), Associate Professor, Mari State University (1 Lenin Sq., Yoshkar-Ola 424000, Russian Federation), esuslov@mail.ru
The author has read and approved the final manuscript.
