CC BY
24
УДК 342.5
ао1: 10.21685/2072-3016-2023-3-10
Право, электронная демократия, «Государство 2.0»
Т. Г. Какохо
Татарстанское региональное отделение Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России», Казань, Россия timur892@gmail.соm
Аннотация. Актуальность и цели. Концепция «Государство 2.0» обусловлена стремительным развитием информационно-коммуникативных технологий. Этот термин получил международное признание и указывает на изменение институциональных основ осуществления государственной власти. Одним из аспектов данной концепции выступает понятие электронной демократии. Зарубежный и российский опыт показывают, что право зачастую запаздывает с формированием надлежащей нормативной базы. Это актуализирует исследования, посвященные проблемам влияния цифровых технологий на систему функционирования органов государства. Сформулированные выводы и рекомендации могут быть использованы для совершенствования российского законодательства. Цель работы - провести исследование концепции «Государство 2.0», выявить содержание электронной демократии, проанализировать наличие пробелов в правовом регулировании указанных сфер. Материалы и методы. Исследовательские задачи были решены благодаря научному анализу широкого спектра источников, посвященных проблемам электронной демократии и концепта «Государство 2.0». Одним из базовых методов исследования стал сравнительно-правовой, позволивший исследовать порядок создания общественной инициативы (как элемента электронной демократии), а также изучить опыт проведения электронного дистанционного голосования в избирательном процессе. Результаты. Представлен вывод о качественном преобразовании концепции «Государство 2.0»: всеобщее использование цифровых технологий при реализации функций органов государства оказывают влияние на всю систему публичной власти. Происходит трансформация институциональных основ, поскольку меняется формат социального взаимодействия. Изменение политической системы происходит благодаря продвижению различных элементов электронной демократии. Выводы. Выделены общие тезисы о необходимости развития дистанционного электронного голосования и института общественной инициативы. Показано, что многие аспекты не имеют четкого правового регулирования. Обоснована необходимость разработки и принятия Федерального закона «Об общественных инициативах».
Ключевые слова: цифровые технологии, электронная демократия, концепция «Государство 2.0», государственное управление, общественная инициатива, дистанционное голосование
Для цитирования: Какохо Т. Г. Право, электронная демократия, «Государство 2.0» // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2023. № 3. С. 134-147. аог 10.21685/2072-3016-2023-3-10
© Какохо Т. Г., 2023. Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 License / This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 License.
Law, electronic democracy, "State 2.0" T.G. Kakokho
Tatarstan regional branch of the All-Russian public organization "Association of Lawyers of Russia", Kazan, Russia [email protected]
Abstract. Background. The concept of "State 2.0" is due to the rapid development of information and communication technologies. This term has received international recognition and indicates a change in the institutional foundations of the implementation of state power. One aspect of this concept is the concept of electronic democracy. Foreign and Russian experience show that law is often late with the formation of a proper regulatory framework. This actualizes studies devoted to the problems of the influence of digital technologies on the system of functioning of the state organs. Formulated conclusions and recommendations can be used to improve Russian legislation. The purpose of the study is to conduct a study of the concept of "State 2.0", identify the content of electronic democracy, analyze the presence of gaps in the legal regulation of these spheres. Materials and methods. Research problems were solved thanks to the scientific analysis of a wide range of sources devoted to the problems of electronic democracy and the concept of "State 2.0". One of the basic research methods has become comparative legal, which made it possible to investigate the procedure for creating a public initiative (as an element of electronic democracy), as well as to study the experience of electronic remote voting in the electoral process. Results. The conclusion is presented about the qualitative transformation of the "State 2.0" concept: the general use of digital technologies in the implementation of the functions of state bodies affect the entire system of public power. There is a transformation of institutional foundations, since the format of social interaction is changing. A change in the political system is due to the promotion of various elements of electronic democracy. Conclusions. The article emphasizes general theses about the need to develop remote electronic voting and the Institute of Public Initiative. It is shown that many aspects do not have clear legal regulation. The need for the development and adoption of the Federal Law "On Public Initiatives" is justified.
Keywords: digital technologies, electronic democracy, the concept "State 2.0", public administration, public initiative, remote voting
For citation: Kakokho T.G. Law, electronic democracy, "State 2.0". Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region. Obshchestvennye nauki = University proceedings. Volga region. Social sciences. 2023;(3):134-147. (In Russ.). doi: 10.21685/20723016-2023-3-10
Цифровые технологии меняют практически все стороны социальной жизни, выстраивая новые коммуникации, в которых участвуют и органы публичной власти, и коммерческие организации, и сами граждане. Они упрощают взаимодействие между всеми указанными участниками, создавая новые формы, такие как видеоконсультация должностного лица, удаленный доступ к государственным и муниципальным услугам, оборот цифровых документов и др.
Российская Федерация реагирует на изменения. Принимается значительное число программных документов о формировании электронного правительства, информационного общества. В соответствии с Указом Президента РФ
от 7 мая 2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» обозначена необходимость разработки национального проекта по направлению «Цифровая экономика», в рамках которого особое место уделяется цифровой трансформации системы государственного управления [1].
Такое стремительное преобразование привело к появлению концепции «Государство 2.0», отражающей качественное преобразование сущности органов публичной власти. Первичная парадигма отходит в прошлое, поскольку она основана на статическом состоянии государства, разделении субъектов общественных процессов - государства, третьего сектора, коммерческих организаций, граждан. «Государство 2.0» рассматривается как гибкий архитектор общественных отношений с проактивной связью. Партисипативность становится новым трендом «Государства 2.0», когда гражданин перестает быть пассивным объектом государственного управления, гражданин - главный поставщик новых задач органов публичной власти [2]. Форма постановки таких задач - цифровые каналы связи. В этом аспекте большое значение приобретают социальные сети, выступая коммутатором во всех аспектах взаимодействия. В этой части предъявляются специальные требования к государственным информационным ресурсам, размещаемым в сети Интернет и социальных сетях:
- возможности пользователя самостоятельно извлекать и классифицировать информацию;
- динамика контента, реагирующего на действия пользователя;
- возможность оценки и онлайн-комментирования;
- наличие интерактивных приложений (виртуальных помощников) [3].
Таким образом, гражданин не просто выступает пассивным получателем информации от органа публичной власти, но и имеет возможность самостоятельно наполнять объем информации, который может учитываться как самим органом, так и другими пользователями. Одновременно выстраиваются различные каналы связи, где традиционное общение все чаще переходит в дистанционный формат.
Электронное правительство, создавая основы диджитализации всех управленческих процессов (где государство далеко не единственный участник), оказывает влияние на различные институты, создавая всестороннюю проблематику, нуждающуюся в своем анализе и разрешении. Так, внедрение сервисного подхода обусловливает появление новых прав у граждан [4]. Свое признание получает право на хорошее управление, которое Е. В. Гриценко напрямую обусловливает цифровой трансформацией [5]. В современном мире это связывается с появлением нового подхода - ОоуТееЬ [6] - переход от статического понимания электронного правительства к активным технологиям («Государство 2.0» включает, например, уже такой привычный элемент, как «умный город») [7].
Окинавская хартия глобального информационного общества (принята странами G8 22 июля 2000 г.) [8] определяет базовые цифровые права человека, которые все четче проявляются в нормативных актах различного уровня.
Во-первых, Хартия обозначает общую цель - преодоление международного электронно-цифрового разрыва. Действительно, тотальное внедрение новых технологий привело к тому, что дискриминация стала не просто проблемой отдельной личности, а основой разделения государств. Если органы публичной власти не могут создать условия технологического развития, это приводит к всеобщему отставанию, где каждый гражданин становится заложником ситуации. Подобное разделение стало ярче проявляться в результате вводимых «ковидных» ограничений. Введение режима самоизоляции, характерного для большинства стран, привело к тому, что основные социальные блага стали возможны в удаленном режиме. При этом подключение к цифровым устройствам стало условием доступа к образованию, медицинской помощи, политическим институтам. В результате наличие навыков пользования различными гаджетами провело разделительную линию между социальными группами, где наиболее уязвимыми стало старшее поколение.
Во-вторых, Хартия настаивает на политике государств, нацеленной на обеспечение всеобщего доступа к цифровым технологиям. При этом необходимо регулировать рыночные условия для предоставления соответствующих услуг населению (включая дотации и иные стимулирующие меры). Кроме того, возможно создание точек доступа (бесплатных для пользователей) в учреждениях, финансируемых государством.
В-третьих, всеобщий обхват цифровыми коммуникациями предполагает и проведение соответствующей политики в отношении уязвимых групп граждан - инвалидов, пожилых, маломобильных, а также находящихся в удаленной местности. Для них должен обеспечиваться облегченный доступ.
Нетрудно увидеть, что Окинавская хартия противодействие цифровой дискриминации видит в массовости доступа к цифровым коммуникациям и всеобщем охвате населения всей планеты.
В Российской Федерации заявленные принципы обеспечиваются целым комплексом нормативных актов. Указом Президента РФ от 21 июля 2020 г. № 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года» определена такая цель, как «Цифровая трансформация». Построение информационной инфраструктуры строится на основе специального федерального проекта. В соответствии с Приказом Минпросвещения России от 30 июня 2021 г. № 396 создается федеральная государственная информационная система Минпросвещения России «Моя школа». Приказом Рослесхоза от 22 апреля 2021 г. № 372 учреждена федеральная государственная информационная система лесного комплекса (на ее основе обеспечивается ведение лесного реестра). Приказом Минкомсвязи России от 21 июля 2015 г. № 259 утвержден Перечень сайтов информационно-телекоммуникационной сети
Интернет, доступ к которым предоставляется оператором универсального обслуживания бесплатно.
В то же время в Российской Федерации нормативное определение цифровых прав строится на их гражданско-правовом понимании. Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-Ф3 включил в Гражданский кодекс РФ специальную статью - ст. 141.1 «Цифровые права». В его развитие был принят Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Анализ представленных нормативных актов показывает, что их содержание строится на знаке равенства цифровых прав и цифровых финансовых активов. Такое узкое понимание следует оспорить, так как цифровые права рассматриваются как новое поколение основных прав человека, связанных с появлением киберпространства. Дискуссии на эту тему носят оживленный характер [9]. Цифровые права человека во многом как раз связаны с доступом к государственным и муниципальным услугам в цифровом формате, а также с переводом права на участие в управлении делами государства в виртуальный мир (цифровой избиратель, подача обращения в электронном виде, кибермитинг и многое другое). По-видимому, еще потребуется внесение изменений в текущее законодательство, чтобы предусмотреть специальную категорию «Цифровые права человека», которая и будет охватывать собой субъективные права, обусловленные циф-ровизацией всей социальной жизни человека.
Проявление модели «Государство 2.0» можно наблюдать и в политической системе. Электронная демократия (первоначально представленная интернет-активистом С. Клифтом) в упрощенном виде понимается как использование информационных и коммуникационных технологий в политических процессах и процессах управления [10]. Схожее понимание можно найти и в российской юридической литературе [11]. Однако происходит понимание, что благодаря внедрению новых технологий происходит постепенный переход к качественным изменениям [12]. Т. Я. Хабриева и Н. Н. Черногор обозначают новое направление цифровизации - электронное участие гражданина в управлении обществом и государством [13]. С учетом влияния онлайн-технологий на все виды современных коммуникаций нетрудно увидеть и преобразование различных институтов непосредственной демократии. Кстати, до недавнего времени в значительном числе научных работ обсуждалась проблема пассивности граждан, следствием которой стали такие явления, как малая явка на выборы и проводимые референдумы (электоральная пассивность); кризис доверия органам власти и политическим партиям; отказ от традиционных политических каналов связи. Первичная инициатива продвижения новаций в государственном управлении в России принадлежала Президенту России, создавшему в составе Администрации специальное Управление Президента Российской Федерации по применению информационных технологий и развитию электронной демократии (Указ Президента РФ от 30 июня 2012 г. № 918 «Об Управлении Президента Российской Федерации
по применению информационных технологий и развитию электронной демократии»).
Прямым проявлением электронной демократии стали дистанционное голосование и возможность выражения общественной инициативы.
Онлайн-голосование первоначально отрабатывалось в ряде европейских стран (где наибольший успех достигнут в Эстонии [14]). В странах Западной Европы подобный опыт рассматривается противоречиво. Во Франции такой вид политического волеизъявления предлагается гражданам, находящимся за пределами страны [15]. В Германии электронное голосование было подвергнуто сомнению в Федеральном конституционном суде (был утвержден запрет на использование компьютеров в процедуре голосования) [16]. На европейском уровне Комитетом Министров Совета Европы принята Рекомендация от 14 июня 2017 г. СМ/Н.ес(2017)5 государствам-членам о стандартах электронного голосования [17].
В Российской Федерации эксперименты начали проводиться, начиная с 2008 г., в г. Новомосковске Тульской области [18]. Результат оказался обнадеживающим, благодаря чему в 2009 г. в двух субъектах был проведен эксперимент с дистанционным голосованием (Владимирская область и Ханты-Мансийский автономный округ - Югра) [19]. Однако на тот период подобный опыт не решили широко внедрить, опасаясь невозможности обеспечить необходимый уровень кибербезопасности [20]. В то же время в течение всего последующего времени постепенно нарабатывался опыт, который обусловил проведение эксперимента. Первоначально был принят Федеральный закон от 29 мая 2019 г. № 103-ФЗ «О проведении эксперимента по организации и осуществлению дистанционного электронного голосования на выборах депутатов Московской городской Думы седьмого созыва». Была попытка оспорить конституционность закона. Определением Конституционного Суда РФ от 28 декабря 2021 г. № 2952-О заявителю было отказано в рассмотрении жалобы по существу. Для реализации эксперимента был принят Закон г. Москвы от 22 мая 2019 г. № 18 «О проведении эксперимента по организации и осуществлению дистанционного электронного голосования на выборах депутатов Московской городской Думы седьмого созыва». С помощью удаленного доступа в голосовании приняло участие около 10 % избирателей (что в целом соответствует общемировой тенденции) [21].
Продолжением эксперимента стало принятие Федерального закона от 23 мая 2020 г. № 152-ФЗ «О проведении эксперимента по организации и осуществлению дистанционного электронного голосования в городе федерального значения Москве». Этот закон также оспаривался в Конституционном Суде России, итогом стало «отказное» Определение от 29 сентября 2022 г. № 2568-О, в котором была обозначена главная позиция об отсутствии «принципиальной недопустимости данного способа голосования при условии надлежащей его организации, обеспечивающей надежность, эффективность и прозрачность соответствующих процедур». А. И. Лопатин дополняет: это
«императив эпох» (являющийся «важной технологической гарантией всеобщности выборов») [22]. Данному Определению предшествовали решения судов общей юрисдикции, где разбирательства показали отсутствие нарушений, позволяющих указывать на недопустимость внедрения такой формы волеизъявления граждан в день выборов (в частности Кассационное определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 13.07.2022 № 88а-15046/2022; Кассационное определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 06.07.2022 № 88а-13896/2022).
Федеральный закон от 14 марта 2022 г. № 60-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» дополнил Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» ст. 64.1 «Дистанционное электронное голосование». Основные положения дистанционного электронного голосования:
- осуществляется с использованием портала «Госуслуги» и личного кабинета избирателя;
- закреплено право избирателя самостоятельно выбрать форму голосования;
- электронное голосование не является обязательным, оно не выступает также заменой традиционной формы голосования (не допускается дублирование волеизъявления);
- неизменность сохранения результата волеизъявления избирателя;
- подтверждение принципа тайны голосования;
- запрет на установление связи между личностью избирателя (его персональными данными) и результатом его волеизъявления (принцип аноними-зации);
- соблюдение принципов кибербезопасности при организации электронного голосования.
Несмотря на общие положительные результаты, в юридической науке сформированы общие требования к политике продвижения электронного голосования:
- неукоснительное соблюдение конституционных принципов избирательного процесса [23];
- регулирование основных положений законодательными актами, а не подзаконными (хотя и оперативно решающими возникающие проблемы) -отказ от экстраординарного подзаконного нормотворчества со стороны Центральной избирательной комиссии Российской Федерации [24];
- соблюдение обязанности государства предоставлять равные возможности своим гражданам [25];
- необходимость создания единой «точки входа» (не только для электронного голосования, но и для иных форм проявления политической инициативы в электронной форме) [26];
- корреляция технологического развития с уровнем электронной правовой культуры и электронной грамотности населения [27].
Другой формой электронной демократии считается возможность выражения электронной общественной инициативы, точкой отсчета которой в России следует считать Указ Президента РФ от 4 марта 2013 г. № 183 «О рассмотрении общественных инициатив, направленных гражданами Российской Федерации с использованием интернет-ресурса "Российская общественная инициатива"». Зарубежный опыт показывает, что создание такой дополнительной возможности участия гражданина России в управлении делами государства формировалось практически одновременно с правовыми актами, принимаемыми в других странах. В 2012 г. в Финляндии был принят Закон о гражданских инициативах [28], создающий систему сбора петиций граждан в режимах онлайн и офлайн и общее правило - если петиция граждан получает более 50 000 подписей за шесть месяцев, она обусловливает обсуждение в Парламенте. Кстати, принятию Закона предшествовало внесение изменений в Конституцию Финляндии (ст. 53). В обоснование Закона был представлен зарубежный опыт, где показывалось, что в Нидерландах общественная инициатива устанавливается регламентом парламента (требует 40 000 подписей), в Испании - Конституцией и органическим законом (требует 500 000 подписей), в Италии - ст. 71 Конституции Италии (50 000 подписей) [29]. Специальный закон о возможности создания электронной петиции принят в Великобритании [30].
При общей поддержке института электронных общественных инициатив следует указать на ряд противоречий, которые должны найти свое законодательное разрешение (что предполагает разработку и принятие Федерального закона «Об общественных инициативах»).
Во-первых, базовым в заявленной сфере выступает Федеральный закон от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации», определяющий виды обращений граждан, порядок их подачи и правовые последствия. Общественная инициатива, по своей сути, -новый вид обращений, который не предусматривается данным законом, а точнее отчасти ему противоречащий (если следовать формальному подходу).
Во-вторых, общественная инициатива предполагает появление правотворческой инициативы, причем на всех уровнях власти - федеральном, региональном, муниципальном. Хотя Правила рассмотрения общественных инициатив обусловливают лишь создание экспертных рабочих групп, но в них есть общее указание на цель создания таких групп - целесообразность разработки соответствующего нормативного акта (п. 19).
В-третьих, как отмечается в юридической литературе, институт российской общественной инициативы не вписан «в юридическую доктрину о формах прямой демократии» [31]. С. А. Авакьян ставит глобальный вопрос: не приведет ли развитие электронной демократии к появлению «двух параллельных миров - реального и виртуального, двух гражданских обществ» [32].
В-четвертых, оператором интернет-ресурса «Российская общественная инициатива» выступает Фонд информационной демократии - российская
некоммерческая организация, на которую возложен ряд публичных функций, как, например, экспертиза общественной инициативы на предмет соответствия Конституции России, а также принятие решения о размещении общественной инициативы на интернет-ресурсе (или об отказе в размещении).
В настоящее время, по данным интернет-ресурса «Российская общественная инициатива», на 20 февраля 2023 г. всего было заявлено 20 869 инициатив. В процессе голосования - 993 инициативы, решение принято по 40 инициативам [33].
При анализе мирового опыта продвижения электронной демократии чаще всего указывают на «Движение пяти звезд» (M5S) в Италии, которое изначально основывалось на различных проявлениях интернет-инициатив. Так, все кандидаты на выборы выдвигались исключительно с помощью он-лайн-голосования, для чего было создано доступное приложение "Rousseau". Аналогичным образом принимались решения о законотворческих инициативах и создании политических коалиций [34]. Однако последующее угасание влияния Движения привело к общему выводу, что и электронная демократия имеет свои определенные пределы.
Подведем итоги. «Государство 2.0» становится реальностью, чему способствует стремительное развитие информационно-коммуникативных технологий. Анализ доктринальных и нормативных источников показывает, что этот концепт реализуется на следующих принципах:
- партисипативность - все субъекты становятся соучастниками управленческой деятельности;
- переход от статического понимания государственного управления к активным технологиям (выразилось в появлении такой модели, как "GovTech", примером которой можно назвать такую уже привычную систему, как «умный город»);
- специальные требования к государственным информационным ресурсам, размещаемым в сети Интернет и социальных сетях (возможность пользователя самостоятельно извлекать и классифицировать информацию; динамика контента, реагирующего на действия пользователя; возможность оценки и онлайн-комментирования; наличие интерактивных приложений - виртуальных помощников);
- открытость (что породило дополнительный концепт - «Открытое Правительство»);
- обусловленность цифровой трансформацией;
- прямая связь с развитием цифровой экономики;
- зависимость от технологического уклада (необходимость преодоления цифровой дискриминации и наличие активных действий со стороны государства для обеспечения доступа к цифровым технологиям со стороны уязвимых групп граждан).
Развитие цифровых технологий оказывает влияние на политическую систему страны, что привело к появлению новой модели - электронной демократии (Э-демократии, цифровой демократии). Ее формы реализации -
дистанционное электронное голосование и общественная инициатива (которые нуждаются в своем правовом оформлении).
Сравнительно-правовое исследование указывает на необходимость принятия Федерального закона «Об общественных инициативах», который должен включать в себя следующие базовые положения:
- возможность формирования политической повестки с помощью информационно-коммуникативных технологий, в том числе с помощью института электронной общественной инициативы;
- обязательность рассмотрения общественных инициатив органами государственной власти при получении определенной поддержки со стороны населения (что потребует закрепления определенного количества голосов для закрепления конкретных юридических последствий);
- определение статуса оператора, обеспечивающего деятельность портала, аккумулирующего общественные инициативы.
Список литературы
1. Безрукова О. В., Романовская О. В. Конституционные принципы регулирования экономических отношений. М. : Проспект, 2019. 192 с.
2. Manoharan Aroon P., Melitski J., Holzer M. Digital Governance: An Assessment of Performance and Best Practices // Public Organization Review. 2022. URL: https://link.springer.com/article/10.1007/s11115-021-00584-8#article-info
3. Hansson K., Belkacem K., Ekenberg L. Open government and democracy a research review // Social Science Computer Review. 2015. Vol. 33, № 5. Р. 540-555.
4. Экономическое право : учебник / под науч. ред. Н. С. Бондаря. М. : Проспект, 2021. 352 с.
5. Гриценко Е. В. Право на хорошее управление в условиях цифровой трансформации // Сравнительное конституционное обозрение. 2022. № 4. С. 15-36.
6. What's New in GovTech // The World Bank. URL: https://www.worldbank.org/en/ programs/govtech
7. Bjerdeasli A., Demirgug-Kunt А. Digitalization and data can vastly improve public service delivery for citizens // World Bank Blogs. URL: https://blogs.worldbank.org/ europeandcentralasia/digitalization-and-data-can-vastly-improve-public-service-delive-ry-citizens
8. Окинавская хартия Глобального информационного общества // Президент России. URL: http://www.kremlin.ru/supplement/3170
9. Ковязина Н. М. О вопросе защиты цифровых прав // Юрист. 2022. № 1. С. 49-54.
10. Macintosh А. Characterizing E-Participation in Policy-Making // Proceedings of the 37th Hawaii International Conference on System Sciences - 2004. URL: http://unpan1.un.org/intradoc/groups/public/documents/un-dpadm/unpan038449.pdf
11. Страхов И. А. К вопросу о роли и месте электронной демократии в информационном обществе // Государственная власть и местное самоуправление. 2022. № 11. С. 16-22.
12. Лолаева А. С. Цифровая (электронная) и традиционная демократия: вопросы соотношения // Конституционное и муниципальное право. 2021. № 4. С. 23-26.
13. Хабриева Т. Я., Черногор Н. Н. Право в условиях цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. № 1. С. 85-102.
14. E-haaletamine // Valimised.ee. URL: https://www.valimised.ee/et/e-haaletamine
15. Трыканова С. А. Инновации в сфере электронного содействия проведения региональных выборов: сравнительный анализ российской практики и зарубежного опыта // Государственная власть и местное самоуправление. 2010. № 9. С. 31-33.
16. Холопов В. А. Модернизация механизмов реализации институтов непосредственной демократии: анализ зарубежного и российского опыта проведения электронного голосования // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 9. С. 64-68.
17. Recommandation CM/Rec (2017)5[1] du Comité des Ministres aux Etats membres sur les normes relatives au vote électronique // The Council of Europe. URL: https://search.coe.int/cm/Pages/result_details.aspx?ObjectID=0900001680726f6a
18. Митин Г. Н. Per interrogationem: опыт электронного опроса избирателей в г. Новомосковске (Тульская область) 12 октября 2008 г. // Государственная власть и местное самоуправление. 2008. № 11. C. 28-30.
19. Павлушкин А. В., Постников А. Е. Правовой механизм дистанционного электронного голосования (анализ возможной модели) // Журнал российского права. 2009. № 11. С. 5-13.
20. Артемова О. Е., Романовская О. В. Конституционно-правовой статус Центральной избирательной комиссии Российской Федерации : монография. М. : Проспект, 2017. 176 с.
21. Председатель ЦИК РФ Э. Памфилова о явке на электронном голосовании на выборах в Мосгордуму // Агентство городских новостей «Москва». URL: https:// www.mskagency.ru/materials/2925685
22. Лопатин А. И. Цифровизация избирательных действий и процедур в России: вопросы права // Журнал российского права. 2022. № 5. С. 43-55.
23. Ларичев А. А., Ржановский В. А. Развитие дистанционного электронного голосования в России: конституционно-правовой аспект // Журнал российского права. 2022. № 9. С. 35-52.
24. Постников А. Е. О пределах подзаконного регулирования избирательных прав граждан // Журнал российского права. 2022. № 5. С. 31-42.
25. Комарова В. В. Политические права граждан России в цифровой среде // Право и цифровая экономика. 2021. № 4. С. 63-72.
26. Чеботарева А. А. Механизмы электронной демократии: возможности и проблемы их реализации в Российской Федерации // Правовая информатика. 2012. Вып. 3. С. 49-53.
27. Алешкова И. А., Молокаева О. Х. Развитие местного самоуправления в условиях новой цифровой реальности // Муниципальная служба: правовые вопросы. 2021. № 3. С. 3-6.
28. Kansalaisaloitelaki // Finlex. URL: https://www.finlex.fi/fi/laki/ajantasa/2012/20120012
29. Hallituksen esitys Eduskunnalle kansalaisaloitelaiksi ja laiksi viranomaisten toiminnan julkisuudesta annetun lain 24 §:n muuttamisesta // Finlex. URL: https://www. finlex.fi/fi/esitykset/he/2011/20110046
30. Potential and Challenges of E-participation in European Union // European Parliament. URL: http://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/STUD/2016/556949/IP0L_STU (2016)556949_EN.pdf
31. Безруков А. В., Савоськин А. В. Российская общественная инициатива как разновидность обращений граждан и фактор укрепления конституционного правопорядка // Конституционное и муниципальное право. 2022. № 6. С. 56-60.
32. Авакьян С. А. Информационное пространство знаний, цифровой мир и конституционное право // Конституционное и муниципальное право. 2019. № 7. С. 23-28.
33. Российская общественная инициатива. URL: https://www.roi.ru/
34. Deseriis М. Direct Parliamentarianism An Analysis of the Political Values Embedded in Rousseau, the «Operating System» of the Five Star Movement // Journal of eDemocracy and Open Government. 2017. Vol. 9, № 2. Р. 47-67.
References
1. Bezrukova O.V., Romanovskaya O.V. Konstitutsionnye printsipy regulirovaniya ekonomicheskikh otnosheniy = Constitutional principles for regulating economic relations. Moscow: Prospekt, 2019:192. (In Russ.)
2. Manoharan Aroon P., Melitski J., Holzer M. Digital Governance: An Assessment of Performance and Best Practices. Public Organization Review. 2022. Available at: https://link.springer.com/article/10.1007/s11115-021-00584-8#article-info
3. Hansson K., Belkacem K., Ekenberg L. Open government and democracy a research review. Social Science Computer Review. 2015;33(5):540-555.
4. Bondar N.S. (ed.). Ekonomicheskoe pravo: uchebnik = Economic law: textbook. Moscow: Prospekt, 2021:352. (In Russ.)
5. Gritsenko E.V. The right to good governance in the context of digital transformation. Sravnitel'noe konstitutsionnoe obozrenie = Comparative Constitutional Review. 2022;(4):15-36. (In Russ.)
6. What's New in GovTech. The World Bank. Available at: https://www. worldbank.org/en/programs/govtech
7. Bjerdeasli A., Demirgüg-Kunt A. Digitalization and data can vastly improve public service delivery for citizens. World Bank Blogs. Available at: https://blogs.worldbank. org/europeandcentralasia/digitalization-and-data-can-vastly-improve-public-service-de-live-ry-citizens
8. Okinawa Charter for the Global Information Society. Prezident Rossii = President of Russia. (In Russ.). Available at: http://www.kremlin.ru/supplement/3170
9. Kovyazina N.M. On the issue of digital rights protection. Yurist = Lawyer. 2022;(1): 49-54. (In Russ.)
10. Macintosh A. Characterizing E-Participation in Policy-Making. Proceedings of the 37th Hawaii International Conference on System Sciences - 2004. Available at: http://unpan1.un.org/intradoc/groups/public/documents/un-dpadm/unpan038449.pdf
11. Strakhov I.A. On the question of the role and place of electronic democracy in the information society. Gosudarstvennaya vlast' i mestnoe samoupravlenie = State power and local government. 2022;(11):16-22. (In Russ.)
12. Lolaeva A.S. Digital (electronic) and traditional democracy: issues of correlation. Konstitutsionnoe i munitsipal'noe parvo = Constitutional and municipal parvo. 2021;(4):23-26. (In Russ.)
13. Khabrieva T.Ya., Chernogor N.N. Law in the digital reality. Zhurnal rossiyskogo prava = Journal of Russian Law. 2018;(1):85-102. (In Russ.)
14. E-hääletamine. Valimised.ee. Available at: https://www.valimised.ee/et/e-haaletamine
15. Trykanova S.A. Innovations in the field of electronic assistance in holding regional elections: a comparative analysis of Russian practice and foreign experience.
Gosudarstvennaya vlast' i mestnoe samoupravlenie = State power and local government. 2010;(9):31-33. (In Russ.)
16. Kholopov V.A. Modernizatsiya mekhanizmov realizatsii institutov neposredstvennoy demokratii: analiz zarubezhnogo i rossiyskogo opyta provedeniya elektronnogo goloso-vaniya. Konstitutsionnoe i munitsipal'noe parvo = Constitutional and municipal law. 2011;(9):64-68. (In Russ.)
17. Recommandation CM/Rec (2017)5[1] du Comité des Ministres aux Etats membres sur les normes relatives au vote électronique. The Council of Europe. Available at: https://search.coe.int/cm/Pages/result_details.aspx?0bjectID=0900001680726f6a
18. Mitin G.N. Per interrogationem: experience of electronic polling of voters in Novomoskovsk (Tula region) October 12, 2008. Gosudarstvennaya vlast' i mestnoe samoupravlenie = State power and local government. 2008;(11):28-30. (In Russ.)
19. Pavlushkin A.V., Postnikov A.E. Legal mechanism for remote electronic voting (analysis of a possible model). Zhurnal rossiyskogo prava = Journal of Russian Law. 2009;(11):5-13. (In Russ.)
20. Artemova O.E., Romanovskaya O.V. Konstitutsionno-pravovoy status Tsentral'noy izbiratel'noy komissii Rossiyskoy Federatsii: monografiya = Constitutional and legal status of the Central Election Commission of the Russian Federation: monograph. Moscow: Prospekt, 2017:176. (In Russ.)
21. Chairman of the Central Election Commission of the Russian Federation E. Pamfilova on the turnout in electronic voting in the elections to the Moscow City Duma. Agentstvo gorodskikh novostey «Moskva» = City News Agency "Moscow". (In Russ.). Available at: https://www.mskagency.ru/materials/2925685
22. Lopatin A.I. Digitalization of electoral actions and procedures in Russia: legal issues. Zhurnal rossiyskogo prava = Journal of Russian Law. 2022;(5):43-55. (In Russ.)
23. Larichev A.A., Rzhanovskiy V.A. Development of remote electronic voting in Russia: constitutional and legal aspect. Zhurnal rossiyskogo prava = Journal of Russian Law. 2022;(9):35-52. (In Russ.)
24. Postnikov A.E. On the limits of by-law regulation of citizens' electoral rights. Zhurnal rossiyskogo prava = Journal of Russian Law. 2022;(5):31-42. (In Russ.)
25. Komarova V.V. Political rights of Russian citizens in the digital environment. Pravo i tsifrovaya ekonomika = Law and digital economy. 2021;(4):63-72. (In Russ.)
26. Chebotareva A. A. Mechanisms of e-democracy: opportunities and problems of their implementation in the Russian Federation. Pravovaya informatika = Legal informatics. 2012;(3):49-53. (In Russ.)
27. Aleshkova I.A., Molokaeva O.Kh. Development of local self-government in the new digital reality. Munitsipal'naya sluzhba: pravovye voprosy = Municipal service: legal issues. 2021;(3):3-6. (In Russ.)
28. Kansalaisaloitelaki. Finlex. Available at: https://www.finlex.fi/fi/laki/ajantasa/2012/ 20120012
29. Hallituksen esitys Eduskunnalle kansalaisaloitelaiksi ja laiksi viranomaisten toiminnan julkisuudesta annetun lain 24 §:n muuttamisesta. Finlex. Available at: https://www. finlex.fi/fi/esitykset/he/2011/20110046
30. Potential and Challenges of E-participation in European Union. European Parliament. Available at: http://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/STUD/2016/556949/IPOL_ STU(2016)556949_EN.pdf
31. Bezrukov A.V., Savos'kin A.V. Russian public initiative as a type of citizens' appeals and a factor in strengthening the constitutional legal order. Konstitutsionnoe i munitsipal'noe parvo = Constitutional and municipal law. 2022;(6):56-60. (In Russ.)
32. Avak'yan S.A. Information space of knowledge, digital world and constitutional law.
Konstitutsionnoe i munitsipal'noe parvo = Constitutional and municipal law. 2019;(7):23-28. (In Russ.)
33. Rossiyskaya obshchestvennaya initsiativa = Russian public initiative. (In Russ.). Available at: https://www.roi.ru/
34. Deseriis M. Direct Parliamentarianism An Analysis of the Political Values Embedded in Rousseau, the «Operating System» of the Five Star Movement. Journal of eDemocracy and Open Government. 2017;9(2):47-67.
ул. Каюма Насыри, 28) E-mail: [email protected]
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов / The author declares no conflicts of interests.
Поступила в редакцию / Received 02.03.2023
Поступила после рецензирования и доработки / Revised 01.06.2023 Принята к публикации / Accepted 18.07.2023
Информация об авторах / Information about the authors
Тимур Геннадиевич Какохо председатель Исполнительного комитета, Татарстанское региональное отделение Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России» (Россия, г. Казань,
Timur G. Kakokho
Chairman of the Executive Committee, Tatarstan regional branch of the All-Russian public organization "Association of Lawyers of Russia" (28 Kayuma Nasyri street, Kazan, Russia)
