Правила квалификации преступлений: тенденции и перспективы развития Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343

DOI 10.24411/2078-5356-2019-10124

Ображиев Константин Викторович Konstantin V. Obrazhiev

доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин Университет прокуратуры Российской Федерации (107078, Москва, ул. Новая Басманная, 10, стр. 1)

doctor of sciences (law), professor, head of the department of criminal law disciplines University of prosecutor's office of the Russian Federation (10/1 Novaya Basmannaya st., Moscow, Russian Federation, 107078)

E-mail: [email protected]

Правила квалификации преступлений: тенденции и перспективы развития Rules for the qualification of crimes:trends and development prospects

В статье изложены результаты исследования правил квалификации преступлений в динамике их развития; выявлены опасные тенденции, угрожающие целостности системы правил квалификации преступлений; обозначены перспективные направления ее оптимизации.

Ключевые слова: правила квалификации преступлений, уголовно-правовая оценка, квалификация преступлений.

The article presents the results of a study of the rules for qualifying crimes in the dynamics of their development; identified dangerous trends that threaten the integrity of the system of rules for the qualification of crimes; marked the promising directions of its optimization.

Keywords: rules for qualifying crimes, criminal law assessment, qualification of crimes.

Как и любая юридическая деятельность, квалификация преступлений подчиняется определенным правилам. Правила квалификации преступлений - это нормативные предписания или общепризнанные доктринальные положения, которые определяют порядок выбора уголовно-правовых норм для оценки преступных деяний при тех или иных фактических обстоятельствах, а также фиксации результатов уголовно-правовой оценки в правоприменительном акте.

Как известно, в УК РФ получили отражение лишь немногие правила квалификации (взаимосвязанные предписания ст. 9 и 10, ч. 1 и 3 ст. 17, ч. 3 ст. 29, ч. 2-5 ст. 34, ст. 36 УК РФ). Регулятивная недостаточность уголовного закона в этой части во многом компенсируется посредством постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Причем в условиях прогрессирующей деформации УК РФ значение этого источника уголовного права существенно возрастает. Обращая внимание на это обстоятельство, А.Э. Жалинский указывает, что «современное состояние социально-экономических

процессов и уголовного законодательства определяет ощутимый рост спроса на разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам судебной практики. Это повышает и правовое значение, и социальный авторитет своевременного реагирования высшей судебной инстанции на действительно болезненные проблемы правоприменения» [1, с. 129].

Признавая важнейший вклад высшей судебной инстанции в формирование нормативных основ квалификации преступлений, нельзя вместе с тем не отметить, что в последние годы в разъяснениях Пленума прослеживаются некоторые опасные тенденции. В первую очередь, обращает на себя внимание порой необъяснимая дифференциация подходов Пленума к уголовно-правовой оценке аналогичных по сути преступных деяний. Верховный Суд все чаще формулирует особые, исключительные правила квалификации некоторых преступлений, вместо единого правила квалификации конструирует несколько частных правил, которые фактически размывают, девальвируют общее

© Ображиев К.В., 2019

правило. Эти процессы, которые можно условно обозначить как «казуализацию» правил квалификации преступлений, подтверждаются многочисленными примерами:

- кардинально различаются разъяснения высшей судебной инстанции относительно момента юридического окончания вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления (абз. 4 п. 42 постановления Пленума от 1 февраля 2011 г. № 1) и вовлечения лица в совершение преступлений террористического характера, перечисленных в части 1 статьи 205.1 УК РФ (абз. 2 п. 14 постановления Пленума от 9 февраля 2012 г. № 1);

- позиция Пленума относительно момента юридического окончания продолжаемого взяточничества (п. 10 постановления Пленума от 9 июля 2013 г. № 24) и продолжаемой легализации преступных доходов (п. 9 постановления Пленума от 7 июля 2015 г. № 32) идет вразрез с правилами квалификации продолжаемых хищений (абз. 3 п. 25 постановления Пленума от 27 декабря 2002 г. № 29);

- новые правила квалификации незаконного сбыта психоактивных веществ, введенные постановлением Пленума от 30 июня 2015 г № 30, существенно отличаются от устоявшихся правил уголовно-правовой оценки незаконного сбыта иных предметов, запрещенных или ограниченных в обороте (оружия, поддельных денег или ценных бумаг). Таким образом, некогда единые, «сквозные» правила квалификации незаконного сбыта запрещенных или ограниченных в обороте предметов оказались фрагментиро-ванными, приобрели частный характер. Сфера их применения теперь замыкается на преступлениях определенного вида.

Казуализация правил квалификации преступлений влечет крайне негативные последствия. Умножая количество частных правил квалификации, исключений из правил, высшая судебная инстанция размывает общие правила квалификации преступлений, девальвирует их значение. По мере казуализации, фрагментации сферы их применения правила квалификации преступлений фактически превращаются в инструкцию по применению конкретных норм Особенной части УК РФ. Однако проблема в том, что дать такую инструкцию применительно к каждому преступлению объективно невозможно (особенно в условиях «гиперинфляции» процессов криминализации деяний).

Замена общих, «сквозных» правил квалификации преступлений частными умножает

неопределенность в правоприменительной деятельности. Возникает парадоксальная ситуация - за счет казуализации количество правил квалификации преступлений увеличивается, но при этом сфера их охвата сужается, что порождает правовую неопределенность. Так, в результате фрагментации некогда единых правил квалификации незаконного сбыта запрещенных или ограниченных в обороте предметов неизбежно возникли проблемы при уголовно-правовой оценке преступлений, которые еще не стали предметом разъяснений высшей судебной инстанции. Как, например, определить момент юридического окончания незаконного сбыта официальных документов, предоставляющих права или освобождающих от обязанностей, а также государственных наград Российской Федерации, РСФСР, СССР (ст. 324 УК РФ)? Соответствующие разъяснения Пленума на этот счет отсутствуют, но тем не менее ранее практика не испытывала особых затруднений при ответе на этот вопрос, поскольку действовали единые правила квалификации преступлений, связанных с незаконным сбытом запрещенных или ограниченных в обороте предметов. Теперь же правоприменительные органы оказываются перед трудноразрешимой дилеммой, поскольку неясно, каким из двух альтернативных правил квалификации следует руководствоваться применительно к преступлению, предусмотренному статьей 324 УК РФ.

Неизбежным следствием казуализации правил квалификации преступлений являются их коллизии с уголовным законом. Если в двух постановлениях Пленума изложены различные правила уголовно-правовой оценки аналогичных по сути деяний, то с точки зрения формальной логики одно из этих правил является ошибочным (закон исключенного третьего). Стоит упомянуть и уголовно-политические последствия казуализации правил квалификации преступлений. Дело в том, что она невольно порождает сомнения в способности Верховного Суда РФ сформулировать или последовательно реализовать единые правила уголовно-правовой оценки, что снижает авторитет высшей судебной инстанции.

С учетом вышеизложенного, приходится констатировать, что казуализация правил квалификации преступлений - это тупиковый путь развития. Намного разумнее и эффективнее дать правоприменителю единые правила квалификации, имеющие «сквозной», универсальный характер, чем плодить частные правила, при-

менимые для уголовно-правовой оценки лишь отдельных категорий преступлений.

Рассматривая тенденции развития правил квалификации преступлений, регламентированных в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, нельзя особо не отметить возрастающее число противоречий между ними и уголовным законом. По идее, постановления Пленума должны иметь исключительно подзаконный характер. Однако на практике Пленум далеко выходит за рамки толкования и нормативной конкретизации уголовного закона, формулируя в своих постановлениях такие правила квалификации преступлений, которые дополняют, корректируют положения УК РФ, а в ряде случаев - прямо противоречат законодательным установлениям. В качестве примеров последних можно привести:

- правило квалификации групповых хищений (п. 10 постановления Пленума от 27 декабря 2002 г. № 29), которое явно противоречит законодательному определению соисполнителей преступлений (ч. 2 ст. 33 УК РФ);

- правило уголовно-правовой оценки действий соучастника хищения, присоединившегося к эксцессу исполнителя (введено постановлением Пленума от 3 марта 2015 г. № 9), которое идет вразрез с предписаниями части 2 статьи 35 УК РФ;

- уже упоминавшиеся частные правила квалификации незаконного сбыта психоактивных веществ, которые вступают в противоречие с частью 3 статьи 30 УК РФ;

- правила установления момента юридического окончания продолжаемого взяточничества (п. 10 постановления Пленума от 9 июля 2013 г. № 24) и продолжаемой легализации имущества, приобретенного преступным путем (п. 9 постановления Пленума от 7 июля 2015 г. № 32), которые противоречат части 1 статьи 29 УК РФ;

- новое правило квалификации преступления со специальным субъектом (исполнителем), совершенного организованной группой (п. 16 постановления Пленума от 9 июля 2013 г. № 24, п. 15 постановления Пленума от 7 июля 2015 г. № 32, п. 28 постановления Пленума от 30 ноября 2017 г. № 48), явно не соответствует части 4 статьи 34 УК РФ.

Примеры противоречащих уголовному закону правил квалификации преступлений, выработанных Пленумом Верховного Суда РФ, можно приводить достаточно долго. Причем нельзя не заметить, что большинство из них сформулировано относительно недавно - в

последние 6-7 лет. Похоже на то, что в условиях «декодификации» уголовного закона, его разбалансировки вследствие бессистемных, хаотичных, конъюнктурных, непродуманных изменений у высшей судебной инстанции создалось впечатление, что она более жестко не связана предписаниями УК РФ и может по своему усмотрению корректировать, а иногда и подменять его.

К сожалению, в настоящее время правовые средства, которые позволили бы устранить противоречия между разъяснениями Пленума о квалификации преступлений и предписаниями УК РФ, отсутствуют. По идее, при возникновении подобных противоречий приоритетом должен обладать Уголовный закон, который занимает более высокое место в иерархии источников уголовного права и обладает большей юридической силой, чем постановления Пленума. Однако, как показывают специальные исследования, общеизвестные правила разрешения иерархических коллизий в таких ситуациях фактически не работают. Большинство сотрудников правоприменительных органов (65,7%) отмечают, что противоречия между УК РФ и постановлениями Пленума разрешаются на практике в пользу постановлений Пленума [2, с. 44]. Сложившаяся практика представляется крайне опасной, поскольку она разрушает краеугольный камень уголовного права - принцип законности, снижает уровень гарантий от незаконного уголовно-правового ограничения прав и свобод личности.

Итак, можно заключить, что система правил квалификации преступлений весьма далека от оптимального состояния. Прослеживаются тревожные симптомы, свидетельствующие об углубляющемся кризисе этой системы:

- за счет казуализации, дробления правил квалификации преступлений число элементов рассматриваемой системы увеличивается, но ее функциональные возможности снижаются, о чем свидетельствует рост ситуаций правоприменительной неопределенности;

- происходят структурные деформации системы, что выражается в нарушении баланса между подсистемой законодательно регламентированных правил уголовно-правовой оценки преступлений и подсистемой правил квалификации, регламентированных высшей судебной инстанцией, которая фактически стала подменять подсистему более высокого уровня;

- разрушаются вертикальные, иерархические связи между указанными подсистемами;

- ослабевают горизонтальные связи между одноуровневыми элементами, что проявляется в несогласованности правил уголовно-правовой оценки преступлений, содержащихся в постановлениях Пленума, в решениях высшей судебной инстанции по конкретным делам, в противоречивости доктринальных рекомендаций о квалификации преступных деяний;

- дают сбой системосохраняющие механизмы, призванные обеспечить непротиворечивость разноуровневых правил квалификации преступлений.

Обозначенные факторы в своей совокупности резко снижают эффективность системы правил квалификации преступлений, что крайне негативно сказывается на правоприменительной деятельности. Поэтому необходимо как можно скорее предпринять меры, направленные на оптимизацию этой системы, на преодоление энтропийных процессов, угрожающих ее целостности.

Этому, безусловно, будет способствовать расширение объемов законодательной регламентации правил квалификации преступлений в УК РФ. Как уже отмечалось, в настоящее время большинство их них сосредоточено в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, что явно не соответствует содержанию этих правил и их значимости. Постановления Пленума должны лишь развивать, конкретизировать законодательные предписания об уголовно-правовой оценке общественно опасных деяний [3, с. 60], но не устанавливать новые правила квалификации преступлений. Вторжение их в зону «первичного» уголовно-правового регулирования крайне нежелательно, поскольку это исключительная прерогатива кодифицированного уголовного закона. Иными словами, постановления Пленума должны иметь исключительно подзаконный характер. Поэтому регламентированные в постановлениях Пленума «первичные» правила квалификации преступлений (правила уголовно-правовой оценки неоконченных преступлений, сложных единичных преступлений, множественности преступных деяний, преступлений, совершенных в соучастии, мнимой обороны и др.) должны быть перенесены в соответствующие главы Общей части УК РФ, что, конечно же, не исключает возможности (а в некоторых случаях - и необходимости) их конкретизации в постановлениях Пленума. Включение подобных правил квалификации преступлений в кодифицированный уголовный закон позволит обеспечить их согла-

сованность и системность (в рамках одного источника этого добиться намного проще), упростить правоприменительную деятельность, будет способствовать большей определенности уголовно-правового регулирования.

Что же касается правил квалификации отдельных видов преступлений (частных правил квалификации), то их включать в УК РФ нецелесообразно, так как они имеют «вторичный», «производный» характер и ограниченную сферу применения. Эти правила, которые чаще всего создаются высшей судебной инстанцией в процессе казуальной практики, предпочтительнее регламентировать в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ.

В идеале нормативная регламентация правил квалификации преступлений должна быть многоуровневой. На уровне УК РФ целесообразно зафиксировать «первичные» нормативные предписания о квалификации, распространяющиеся на все преступления или на их группы (так называемые универсальные, общие правила квалификации преступлений), а на уровне постановлений Пленума осуществлять уточнение, конкретизацию законодательных правил квалификации преступлений, чтобы адаптировать абстрактные предписания уголовного закона для применения к конкретным жизненным обстоятельствам. Взаимодействие двух уровней нормативной регламентации правил квалификации преступлений позволит, с одной стороны, добиться реализации уголовно-правового принципа законности (ч. 1 ст. 3 УК РФ), а с другой стороны, обеспечить субъектов правоприменительной деятельности конкретизирующими предписаниями, необходимыми для уголовно-правовой оценки индивидуальных общественно опасных деяний.

Эффективное и согласованное взаимодействие двух указанных уровней нормативной регламентации вряд ли возможно, пока не будет создан действенный механизм, обеспечивающий иерархический приоритет законодательных правил уголовно-правовой оценки преступлений над правилами квалификации, закрепленными в постановлениях Пленума. Обеспечить подчиненность постановлений Пленума уголовному закону, придать им подзаконный характер можно только при условии, что они будут официально признаны источниками уголовного права. Во-первых, это позволит законодательно определить место постановлений Пленума в иерархии источников уголовного права (равно как и в системе источников российского права

в целом), четко установить границы уголовного нормотворчества Пленума, на законодательном уровне зафиксировать, что содержащиеся в его постановлениях предписания должны иметь исключительно подзаконный характер, и тем самым юридически оформить субординационные связи между ними и Уголовным законом. Во-вторых, законодательное наделение постановлений Пленума статусом источников уголовного права создаст условия для эффективного разрешения иерархических коллизий в соответствии с конституционными правилами, согласно которым «суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом» (ч. 2 ст. 120 Конституции России). Кроме того, если постановления Пленума будут официально признаны юридическими источниками уголовного права, они могут быть включены в предмет конституционного нормоконтроля.

Важнейшей задачей является унификация правил квалификации преступлений, регламентированных в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, их «горизонтальное» согласование. Высшей судебной инстанции следовало бы отказаться от казуализации правил уголовно-правовой оценки преступных деяний. Вместо множества частных правил квалификации преступлений, имеющих ограниченную сферу применения, намного предпочтительнее создать универсальные правила, применимые для уголовно-правовой оценки всех преступных деяний одного вида. Стоит пересмотреть подход к предмету регулирования постановлений, принимаемых Пленумом Верховного Суда РФ. Наряду с постановлениями о судебной практике по делам о преступлениях определенного вида (убийстве, бандитизме, вымогательстве, краже, грабеже, разбое и т. п.) было бы целесообразно разработать и принять разъяснения «сквозного» характера, содержащие общие и (или) специальные правила квалификации преступлений (например, постановления Пленума «О судебной практике по делам о преступлениях, совершенных в соучастии», «О судебной практике по делам о неоконченных преступлениях», «О судебной практике по делам о совокупности преступлений»). Иными словами, нужно «вынести за скобки» правила квалификации универсального характера, создать своего рода «общую часть» разъяснений, посвященных квалификации преступлений. Это позволит выработать единые правила квалификации,

применимые ко всем преступлениям (или, по крайней мере, к значительной их части); исключить порой необъяснимые различия в подходах высшей судебной инстанции к квалификации аналогичных преступных деяний; обеспечить единообразие правоприменительной практики, упростить правоприменительную деятельность. При этом Пленуму, конечно же, не стоит отказываться от принятия постановлений, посвященных преступлениям определенного вида. Уголовно-правовая оценка различных видов преступлений отличается определенной спецификой, что порождает потребность в частных правилах квалификации, которые и должны быть изложены в постановлениях Пленума по конкретным категориям уголовных дел.

В завершение отметим, что практическая реализация вышеизложенных предложений позволит повысить уровень правовой определенности правил квалификации преступлений, сделать их более доступными для субъектов уголовно-правовых отношений, четко определить их иерархию и соподчиненность, обеспечить оптимальный баланс общих и частных, абстрактных и конкретных предписаний об уголовно-правовой оценке преступных деяний, что в конечном итоге будет способствовать повышению эффективности уголовно-правового регулирования.

Примечания

1. Жалинский А. Правообразующее действие судебной практики по уголовным делам: вопросы совершенствования // Уголовное право. 2010. № 4.

2. 2. Ображиев К.В. Система формальных (юридических) источников российского уголовного права: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2014.

3. 3. Ображиев К.В. Предпосылки образования системы формальных источников российского уголовного права // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2014. № 4.

Notes

1. Zhalinsky A. The law-making action of judicial practice in criminal cases: issues of improvement. Criminal law, 2010, no. 4. (In Russ.)

2. Obrazhiev K.V. The system of formal (legal) sources of Russian criminal law. Author's abstract... doctor of legal sciences. Moscow, 2014. (In Russ.)

3. Obrazhiev K.V. Prerequisites for the formation of a system of formal sources of Russian criminal law. Library of the criminalist. Science Magazine, 2014, no. 4. (In Russ.)