CC BY
229
ПРАВА И СВОБОДЫ ЧЕЛОВЕКА
Е.А. Лукашева*
ПРАВА ЧЕЛОВЕКА И ПРОЦЕССЫ ТРАНСФОРМАЦИИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
Процесс трансформации — это ценностное преобразование политической, экономической, социальной, культурной систем, цель которого — демократия, права и свободы человека, гуманизация отношений человек-общество-государство. Первыми вступили на этот путь постсоциалистические государства. В настоящее время трансформация охватывает все больше стран, которые сочетают универсальные стандарты и специфику своей цивилизации, многообразие опытов. Трансформация — процесс чрезвычайно сложный, непредсказуемый, длительный, противоречивый. Несмотря на это, более У4 населения земного шара стремится в современных условиях к осуществлению трансформационных преобразований.
Трансформация, права человека, государство, социально ориентированная экономика, неолиберализм, культура, цивилизация.
XXI век принес человечеству много неожиданностей, поставил перед необходимостью искать ответы на новые вызовы. Соревнование между капиталистическими и социалистическими системами вскрыло их существенные изъяны и недостатки. Человечество ищет новые модели общественного устройства, цель которых — обеспечение достойной жизни человека, его прав и свобод, охватывающих все сферы его жизни — политическую, экономическую, социальную и культурную.
В конце XX в. произошло обрушение социалистической системы — внезапное, незапланированное, непредвиденное. Социалистический строй казался незыблемым, и если и были поиски форм его дальнейшего развития, то лишь в направлении перехода к его высшей фазе — коммунизму. Поэтому возник теоретический вакуум. Необходимо было в экстремальной ситуации искать ответы на вопросы о том, какое общество должно было сменить социалисти-
* Член-корреспондент РАН, главный научный сотрудник сектора прав человека Института государства и права РАН (e-mail: humanright@igpran.ru).
ческое устройство, какие принципы должны быть положены в его основу, какие механизмы будут работать эффективно для организации нового устроения жизни. И прежде всего требовалось понять, что привело к падению великой державы — Советского Союза, а вслед за ним и государств «социалистического содружества».
Административно-командная система с зарегулированной экономикой, отсутствием свободы выбора может существовать довольно длительное время, но только в единстве и неприкосновенности элементов, включенных в священную утопическую теорию. Ее нельзя оживить, усовершенствовать, вдохнуть в нее новую жизнь, если сохранять основополагающие принципы — мифологизированную демократию, жесткое государственное регулирование, а главное — человека, лишенного возможности свободно высказывать свое мнение, участвовать в политической жизни, избирать свой путь в формировании принципов жизнеустройства.
Событий такого рода и таких масштабов история не знала. Известны были радикальные методы смены формационного строя — революции, неизменными спутниками которых были насилие, гражданские войны, разрушение привычного жизненного устройства, хаос, но главное — огромные человеческие жертвы. В сложившейся же ситуации, как показала практика, ограничиться реформами не представлялось возможным — требовались длительные, комплексные преобразования всех основополагающих устоев, на которых держался социалистический строй. Поэтому непродолжительный этап попыток реформирования социалистической системы выявил необходимость системной радикальной трансформации всех структур социалистической системы — политической, экономической, социальной, культурной. Основной целью таких преобразований должен быть человек, обеспечение его прав и свобод, достойной жизни. Права человека — индикатор состояния общества и положения человека в нем. Если система не обеспечивает прав и свобод человека, если эти ценности имеют в обществе декоративный характер, необходимы ее радикальные преобразования.
Поэтому процесс трансформации — это ценностное преобразование системы, ориентированное на человека, его социальное самочувствие, гуманизацию отношений человек-общество-государство. Без реализации этих ценностей преобразования утрачивают свою значимость.
История не отвела много времени для разработки стратегии проектирования сроков, методов, механизмов таких трансформаций. Поэтому изменения осуществлялись в разных странах по-разному, но их объединяли хаотическое развитие событий, развал экономической системы, падение уровня жизни на начальном этапе.
Сегодня процессы трансформации наблюдаются не только в постсоциалистических странах, они охватывают развивающиеся государства, принадлежащие к разным цивилизациям (Чили, Никарагуа, Йемен, Индия, Шри-Ланка и др.), в которых осуществляются либеральные рыночные реформы.
На этот процесс, кроме внутренних факторов, влияет усиливающаяся глобализация. Она неизбежно втягивает в свою орбиту все большее количество государств различных типов со своеобразной политической, экономической, социальной и культурной системами, требует адаптации к универсальным стандартам взаимодействия стран, формирующимся на новом этапе мирового исторического развития. Успех трансформационных процессов предполагает равноценное участие государств с развивающимися экономической и политической системами, что предопределяет их стремление совершенствовать рыночные структуры, развивать демократию и т.д. Это одна из важнейших идей современного мироустройства, цель которой — обеспечить интеграцию развивающихся государств в единую мировую систему на принципах равенства и справедливости. «В общем, — пишет польский профессор Гж. Колодко, — свыше 30 стран мира на территории от Эльбы до Тихого океана, в настоящее время заселенной почти 1,8 млрд человек, т.е. более 1/4населения земного шара, вступили на путь либеральных рыночных и демократических трансформаций... Этот процесс, происходящий на фоне глобализации и еще одной фазы научно-технической революции, а также бурных культурных и политических преобразований, не только придал этой части земного шара новый облик, но и совершенно изменил мир»1.
Трансформация как комплексное радикальное преобразование системы с ориентацией на человека как высшую ценность — процесс новый, длительный. Здесь возможны не только прогрессивное развитие, но и регрессивная социальная динамика общества. Это зависит от ряда факторов, а именно:
политической ситуации, влияющей на состояние демократии;
1 Колодко Гж. Великие трансформации 1989— 2029 гг. // Мир перемен. 2010. № 2. С. 62.
структуры рыночных отношений и их направленности; нравственного климата общества, степени готовности принять происходящие перемены;
включенности людей в процесс трансформации. Изучение процессов трансформации в различных странах и их перспектив имеет особое значение в современных условиях, поскольку призвано оценивать не только характер происходящих перемен, но и характер взаимодействия государств после осуществления преобразований, а также прогнозировать новые вызовы, которые неизбежно возникнут в дальнейшем. Их необходимо предвидеть, поскольку внезапное, запоздалое понимание перемен, их характера и результатов таит в себе огромную опасность для человечества. Этим вопросам были посвящены давосские экономические форумы 2012 г. «Великие трансформации и формирование новых моделей» и 2014 г. «Переустройство мира: последствия для общества, политики, бизнеса». При обсуждении выдвинутых проблем особое внимание уделялось не только совершенствованию государственных механизмов, балансу рыночных отношений и государственного воздействия на экономику, но и гуманитарному измерению новых моделей, ориентированных на высшие ценности — человека, его права и свободы.
При исследованиях проблем современных трансформаций нередко возникает вопрос о том, какое государство начало этот процесс, охвативший все социалистические и ряд развивающихся стран не социалистического ряда. Отечественные авторы считают первоосновой перестройку в СССР, нацеленную на улучшение системы (прежде всего политической). В скором времени лозунги перестройки были подхвачены Б. Ельциным, который стал инициатором «скоростного создания рынка». Рыночную концепцию, принятую в России по образцу «Вашингтонского консенсуса», подвергают критике и в отечественной, и в зарубежной литературе.
Но в целом о приоритетах в вопросах преобразования общества едва ли следует спорить, поскольку эта идея — плод коллективных усилий ведущих лидеров всех социалистических стран. При этом она была не только теоретически осмыслена, но и в ограниченном объеме реализовывалась на практике.
В 1978 г. в Китае началась аграрная реформа, т.е. сделаны осторожные шаги к рынку. В Польше в трудных условиях сформировалась «Солидарность», оказавшая большое влияние на сознание народа и возрастание роли профсоюзов. Можно вспомнить теорию
самоуправляющегося социализма (1970-е гг.) в Югославии, события в Венгрии 1985 г., «Пражскую весну» 1968 г., закончившуюся вводом в страну войск Организации Варшавского договора. Все эти страны испытывали давление со стороны «старшего брата», пресекавшего любые попытки изменить общество и государство. Идея совершенствования социализма, широко, но негласно распространенная в Советском Союзе, получила организационное оформление только в правозащитном движении.
Идеи преобразования социалистической системы носились в воздухе, постепенно созревая, обогащаясь, набирая силу. Было очевидно, что социалистическая система утратила способность к самоподдержанию, к самовоспроизводству. Дальнейшее пребывание в тисках догматической, утопической теории, давно исчерпавшей свою мифологическую силу, исключало возможность творческого развития социализма. Все более ярко проступало отставание социалистических стран в технологической, информационной, экономической и социальной сферах. Поэтому у значительной части общества было четко осознанное желание изменить ситуацию, установить и обеспечить подлинную демократию, свободу, права человека, гласность, открытость.
Все это явилось «спусковым механизмом», и население страны — граждане с огромным энтузиазмом начали невиданный в мире процесс — возвращение к институциональным устройствам прошлого, придавая им новый смысл в соответствии с происходящими в мире переменами.
Социальные неожиданности многократно прерывали течение событий, и человечество, отказываясь от утративших свою силу устаревших теорий и механизмов, искало и находило новые формы жизнеустройства. Академик Н.Н. Моисеев писал: «Процесс самоорганизации человечества не был прямой дорогой, не был подобен спокойному течению реки, а прерывался порогами, когда эффективность старых механизмов, поддерживавших развитие человечества, исчерпывались. Тогда наступали сумерки, и перед новым рассветом приходилось находить новые формы жизни и платить огромную цену за то, чтобы научиться жить в новых условиях»2.
Цена потерь в поисках новой модели устройства общества была бы значительно меньше, если действовать разумно и взвешенно,
2
Моисеев H.H. Судьба цивилизации. Путь разума. М., 1998. С. 63.
по методу Дэн Сяопина, отмечавшего, что проводить реформы надо, «как переходить реку — осторожно нащупывая камни».
В современном мире существуют универсальные представления о том, какой должна быть модель социальной системы — правовое социальное государство с присущими ему демократией, правами человека, рыночной экономикой и т.д.
Характер трансформации определяется выбором ее модели. Эта модель сохраняет социокультурную специфику, отвечающую историческим традициям, менталитету народа. Но в условиях глобализации, взаимодействия цивилизаций происходит обмен ценностями, заимствование проверенных временем элементов, полезных, эффективных, которые органично входят в трансформируемую систему. Поэтому заимствование — неотъемлемый элемент трансформации.
В принципе правовое социальное государство, демократия, права человека — это продукт западной цивилизации, получивший универсальный характер и закрепленный практически во всех конституциях государств.
Особое место в мировом процессе трансформации занимает Китай, который первым вступил на путь преобразований. Руководство Китая полагает, что страна находится на начальной стадии строительства социализма; как долго продлится эта стадия, не уточняется. Дэн Сяопин и его последователи уверены, что социализм нельзя построить в условиях бедности и нищеты, что сначала надо обеспечить качество жизни населения, а потом трансформировать политическую систему, реализуя свои представления о демократии.
Начало реформ в Китае было положено аграрной политикой 1978 г. Уже в 1989 г. 98% коллективных хозяйств (коммуны) перешли на подворный семейный подряд. В отличие от России Китай долго готовился к приватизации. Первичная приватизация была осуществлена в 1980 г. Широкая приватизация проводилась в период 1992— 1997 гг. В 1992 г. XIV съезд Коммунистической партии Китая поставил задачу построения «социализма с рыночной экономикой» .
Китай без громких отречений от марксизма-ленинизма и сокрушительной критики социализма создал рыночную экономику,
1
См.: Кива А. Китай и Россия. Разные модели реформ — разные результаты // Мир перемен. 2009. № 2. С. 38—52; Кудров В. Китайская модель рыночной трансформации // Мир перемен. 2010. № 2. С. 63—76.
осуществил модернизацию, развил инновационное производство, установил взаимовыгодные связи с влиятельными мировыми государствами и обеспечил мощный приток инвестиций. И сейчас он строит «гармонично развитое общество». Это не значит, что трансформация проходит легко и просто. И у Китая возникают серьезные проблемы, в частности с США, которые стремятся «притормозить» главного соперника; значительная часть населения недостаточно обеспечена материально. Но среди трансформирующихся стран Китай недосягаем.
В работах китайских ученых большое внимание уделяется оценкам трансформационных процессов в России. Отмечается, что политическое руководство нашей страны отказалось от социализма, стратегия России противоречит китайской модели преобразований. Результатом российского выбора оказалось падение социально-экономических показателей и уровня жизни населения,
„ 4
снижение совокупной национальной мощи .
У Китая своя концепция трансформации: построение социализма с «китайской спецификой», преобразование экономики на рыночной основе, формирование гармоничного общества, демократизация. В политической сфере была обозначена возможность реформы политической системы КНР. Однако преобразование политической системы по образцу западной демократии категорически отвергнуто. Демократия — это ценность и благо; ее официальный формат — «социалистическая демократия», которая включает «низовую демократию», «внутрипартийную демократию»5. Для Китая характерны неспешность реформ, «разведение» во времени экономических и политических преобразований, создание привлекательного климата для инвестиций, сохранение деловых отношений со всеми странами, в том числе и с США. Кроме того, важное значение имеет личность Дэн Сяопина, определившего оптимальные способы системной трансформации китайского общества.
Как известно, КНР занимает второе место в мире по ВВП, который превышает 7,4 трлн долл.6 Можно предположить, что на
4 См.: Бородин В.Ф. Проблемы трансформации политических систем России и Китая (конец XX — начало XXI вв.): опыт сравнительного анализа. М., 2008. С. 51-55.
5 См.: тамже. С. 51.
6 См.: Титареяко М.Л. Китай — наш сосед // Лекции и доклады членов Российской академии наук в СПбГУ (1993-2013). СПб., 2013. С. 73.
стратегию Китая, наряду с национальными принципами и невероятным трудолюбием населения, отрезвляющее воздействие оказали поспешность, хаотичность проведения преобразований, драматические ситуации, многократно имевшие место в России в процессе трансформации.
Социалистические страны Центральной и Юго-Восточной Европы (далее — ЦВЕ) взяли на вооружение социокультурную систему европейской цивилизации. Это был естественный выбор, в значительной мере облегчивший преобразование тех чуждых для них социалистических стандартов государственной и общественной жизни, от которых они без сожаления отказались.
Поэтому для постсоциалистических стран ЦВЕ избранная модель не была заимствованной; это было возвращение в свою циви-лизационную среду. Однако дело не только в правильности избранной модели, но и в освобождении от мировоззренческой зависимости предшествующих десятилетий.
Для неевропейских цивилизаций, например Китая, универсальные элементы (демократия, права человека и т.д.) наполняются «китайской спецификой», и это многократно подчеркивается в различного рода нормативных актах и в выступлениях лидеров страны.
С. Глинкина правильно отмечает значимость цивилизацион-ного подхода при выборе путей трансформации. Она подчеркивает, что трансформация осуществляется в отдельных государствах, и на них оказывают влияние взаимодействие с внешним миром, неизбежная включенность в глобализационные процессы. Тем более это относится к государствам различных цивилизаций7. В современных трансформационных моделях сочетаются универсализм, специфика и многообразие опыта мирового развития.
Постсоциалистические страны прошли нелегкий путь преобразования экономики. На первых этапах падение производства, стагнация, рецессия были неизбежными результатами решительной ломки институциональных экономических структур.
Проект—89, созданный политическими деятелями бывших стран социалистического содружества, содержал три важнейшие позиции: «во-первых — демократия и свобода; во-вторых — правда
"7
См.: Глинкина С. Трансформационные процессы в посткоммунистических странах: попытки развенчания некоторых мифов // Мир перемен. 2008. № 2. С. 11.
о нашей истории; в-третьих — рыночная экономика». Однако единства мнений относительно характера преобразований экономики (неолиберализм либо социально ориентированная экономика) не было. Этим и определялись чередующиеся подъемы и падения экономического роста в странах.
Процесс трансформации в странах ЦВЕ облегчался благодаря их контактам с Евросоюзом, который существенно повлиял на ускорение экономических преобразований. ЕС оказывал материальную помощь, постепенно открывая рынки для этих стран. В 1993 г. были установлены критерии членства для стран ЦВЕ, желающих присоединиться к интеграционной группировке ЕС. Эти государства рассчитывали, прежде всего, на инвестиционную помощь Запада в осуществлении серьезной структурной перестройки. В общей сложности к концу 2003 г. в экономику стран ЦВЕ было вложено 162 млрд долл.8
Поскольку социалистический строй в странах ЦВЕ существовал не столь длительное время, у них были достаточно реалистические представления о рынке. Первыми начали реформы Венгрия, Польша, Словения. Словения сумела преодолеть переходный период, явив собой единственный удачный пример «постепенного» подхода к экономической трансформации в Центральной Европе. Польша в этот период вынуждена была применить шоковую терапию, но уже в 2009 г. ВВП этой страны составлял примерно 180% от уровня 1989 г.
Переходный период сопровождался значительными переменами, связанными, в частности, с несбалансированностью системы, бюджетным дисбалансом, большими внешними долгами и т.д. Приватизация началась с небольших предприятий и осуществлялась, как правило, через аукционы, прямую сделку и реституционные схемы.
Только в мае 2004 г. пять государств ЦВЕ, а также Эстония, Латвия и Литва были приняты в Европейский союз. В последующем и ряд других постсоциалистических государств, преодолевая трудности, были интегрированы в ЕС. В первые годы значительная часть населения обеднела, прежде всего группы с фиксированным
о
См.: Власихин Г.А., Ленчук Е.Б. Промышленная политика в условиях перехода к инновационной экономике: опыт стран Центральной и Восточной Европы. М., 2006. С. 160.
доходом, низким уровнем образования, безработные, сельские жи-
9
тели .
Несмотря на сохраняющиеся проблемы стран, интегрированных в ЕС, в настоящее время повысился уровень жизни населения, развивается экономика, возрастает конкурентоспособность. Но интеграция постсоциалистических стран в Европейскую зону отнюдь не означает завершения трансформации.
В период мирового кризиса страны столкнулись с серьезными долговыми проблемами. Это связано с тем, что в условиях низкого уровня национальных сбережений для реализации высоких темпов экономического роста использовались заемные средства. Объем накопленных государственных долгов к ВВП составляет: у Венгрии — 80%, Албании — 60%, Польши — 55%. Наиболее благополучна в этом отношении Болгария —15%. Выход из долговых обязательств стал в настоящее время самой актуальной задачей фактически во всех странах мира. «Получается, что лучшее будущее нельзя построить, опираясь преимущественно на иностранный капитал, особенно заемный. Многие государства начали это понимать, корректируя свои стратегии развития в направлении большего стимулирования производителя...»1".
О завершении современной трансформации в какой-либо из постсоциалистических стран, ставших на путь преобразований, на наш взгляд, говорить преждевременно, поскольку они еще недостаточно конкурентоспособны в международных экономических взаимодействиях. Но главное не в этом, а в устойчивости экономического роста, который зависит и от внешних, и от внутренних причин. Последние обусловлены нестабильностью экономического тренда правительств, смена которых приводит подчас к изменениям политики — неолиберализм либо социально ориентированная экономика. Это вечный вопрос, и все страны, вставшие на путь трансформации, испытывали и продолжают испытывать в этой связи огромные трудности. Но для России этот путь оказался драматическим: внутренние и внешние вооруженные конфликты, субъективные и объективные факторы, авторитарное правление, ограничение демократии, резкое падение ВВП, рецессия и т.д.
9 См.: Шарон Ф. Экономики Центральной Европы: от коммунизма к конвергенции // Мир перемен. 2011. № 4. С. 131—141.
111 Князев Ю., Куликова Н. Задолженность стран Центрально-Восточной Европы на фоне всеобщего долгового кризиса // Мир перемен. 2013. № 2. С. 87.
Россия использовала опыт Запада, не учитывая национальной специфики и многолетнего авторитарного режима в нашей стране, который оставил неизгладимый след в сознании людей, наложил отпечаток на стиль работы институциональных структур и т.д. Заимствование проверенных веками институтов закономерно. Но нельзя не вспомнить предупреждение А.Дж. Тойнби о невозможности устройства мира по единому стандарту, которая давно доказана, проверена жизнью, поскольку преждевременное принятие инородных норм и ценностей дает отрицательные результаты, ведет к надлому воспринимающей системы, рассогласованию их социокультурных нормативных компонентов, включающих право, права человека, религию, обычаи, традиции, нравственность, верования11.
Необходимо учитывать, что процесс распада социалистической системы совпал с усилением мировых глобализационных процессов, и интеграция России в мировое сообщество была крайне осложнена. В значительной мере это обусловлено несовершенством формирования рыночной экономики, которая оказалась неконкурентоспособной, значительным (на несколько десятилетий) отставанием в сфере технологий, инноваций и др.
Известный американский журналист М. Добсс писал, что последствия эксперимента по реализации коммунистической утопии будут еще долго ощущаться. Интеграция посткоммунистического общества в современный мир — это, возможно, самое большое испытание, которое предстоит международному сообществу12. Эту же мысль высказывал бывший посол Великобритании Р. Лайн13.
Россия — европейская страна, однако по своим традициям, праву, морали она во многом отличается от западных государств. Но главное заключается в том, что царивший в ней в течение почти 70 лет тоталитарный режим оставил неизгладимый след и в народной памяти, и в общественном сознании. Россия значительно отстала от капиталистических стран технически, а «догоняющее развитие» неприемлемо, поскольку страна не располагает необходимыми ресурсами14.
11 См.: Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. М., 2003. С. 63— 64.
12 См.: Пути Европы (1989-2009). Круглый стол// Мир перемен. 2010. № 1. С. 59.
' ' См.: Лайн Р. Россия и Западная Европа: тактический союзник или стратегический партнер // Современная Европа. 2002. № 10. С. 2.
14 См.: Инноземцев В. О невозможности модернизации России // Российская модернизация: размышление о самобытности. М., 2008. С. 105.
Принятие европейских стандартов (демократия, права человека, правовое социальное государство) — обязательное условие для любой страны, вставшей на путь преобразований. Тем более что эти стандарты давно признаны универсальными общечеловеческими ценностями, которые и являются целью трансформационных процессов. Однако, учитывая особенности развития России, нельзя было допускать поспешного проведения экономических реформ.
Для успешного преобразования социальной системы необходимо было установить разумные поэтапные сроки реализации намечаемых программ. Однако в силу ошибочных представлений о быстром и легком достижении желаемого успеха, отсутствия реальной оценки сложившейся ситуации не быди определены приоритеты преобразований, ближайшие и перспективные цели, принимались непродуманные решения. Даже ведущие ученые страны, считая преобразования радикальными, отводили на это незначительные сроки. Так, Т.И. Заславская в 1990-е гг. определяла «перестройку как социальную трансформацию, как радикальное и относительно быстрое изменение социальной природы и типа общества»15.
Однако когда раскрылась реальность процесса, хаотического, ведущего к ухудшению материального положения, безработице, невыплатам заработной платы и пенсий, это отрезвило многих сторонников изменения общественной системы. Стихийность процессов, разрушавших привычные нормы жизнеустройства, вызвала разочарование и протесты в обществе16.
Некоторые европейские социалистические страны также не были свободны от иллюзий, рассчитывая закончить трансформацию за год-два. Но особую прыть проявили молодые реформаторы России, намеревавшиеся завершить процесс за 500 дней, обещая за этот срок создать «средний класс». Для осуществления «шоковой терапии» было отведено пять-шесть месяцев. Выступая перед народом, Б.Н. Ельцин заявил, что «ляжет на рельсы», если шоковая терапия продлится дольше. До настоящего времени неясно, были эти программы и прогнозы результатом некомпетентности реформаторов или осознанным обманом, манипулирова-
15 Заславская Т.И. Трансформационные процессы в России // Социальная трансформация реформируемой России. Новосибирск, 1999. С. 12.
16 См.: Горшков М.К. Российское общество в условиях трансформации. Социологический анализ. М., 2000. С. 104—105.
нием сознанием людей, дезинформацией, завершаемой призывом «немного потерпеть».
Характерно, что, едва придя к власти, Б.Н. Ельцин 29 января 1992 г. издал Указ «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий». В стране еще не созданы правовые механизмы, обеспечивающие четкую и честную приватизацию, а Президент, не имея продуманной стратегии перехода к рыночной экономике, требовал «ускорения» приватизации. Такой ситуации не было ни в одной стране, осуществлявшей приватизацию, и соответственно такого развала, хаоса, беспредела при переходе к рыночной экономике. Как подчеркивает Р.Х. Симонян, период зарождения российской рыночной экономики — источник тех реалий, к которым подошла Россия сегодня17.
Вероятно, Б. Н. Ельцин хотел стать первопроходцем, показывая миру, как надо оперативно создавать рынок. И он действительно показал, по какому пути ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не стоит идти, поскольку он несет губительные последствия для страны.
Ельцин проигнорировал заявление, подписанное 45 выдающимися учеными — российскими и американскими (из них пять лауреатов Нобелевской премии), об опасности поспешной приватизации, основанной на принципах неолиберализма, которые приведут к расколу общества, падению уровня жизни населения, его деморализации.
В литературе правильно отмечается, что в России переход к рынку рассматривался прежде всего как политическая и идеологическая самоцель. Повальный разгром государственного управления и регулирования воспринимался как гарантия необратимости трансформаций. В странах ЦВЕ экономические функции ограничивались постепенно и не привели к столь катастрофическим разрушениям экономики. Это был не идеологический, а прагматиче-"18
скии и реалистическии подход .
Тем не менее и некоторые другие постсоциалистические страны стремились уничтожить все принадлежавшее прежней системе. Даже область культуры и нравственности подвергалась трансфер-
1 т
См.: Симонян Р.Х. Без гнева и пристрастия. Экономические реформы 1990-х годов и их последствия для России. М., 2010. С. 20—25. 1 °
См.: Трансформация на постсоветском пространстве / Отв. ред. С.П. Глинкина. СПб., 2009. С. 10-15.
мации с отрицательными результатами. «Нанося удар старому миру, — писал А.И. Герцен, — он (новый строй. — Е.Л.) не только должен спасти все, что в нем достойно спасения, но оставить на свою судьбу не мешающее, своеобразное, своеобычное»19.
Нельзя не видеть, что в процессе трансформации и в России, и в других постсоциалистических странах произошло снижение духовности, возобладала тенденция потребительства, морального релятивизма, национализма, индивидуализма, основанных на эгоистическом стремлении к выгоде.
Можно согласиться с Ю.Я. Ольсевичем в том, что «сама исходная база начавшегося перехода от госсоциализма к рыночному капитализму оказалась слабо изученной, о реальной конструкции разрушенного здания приходится теперь судить по отдельным блокам и балкам, хаотически загромоздившим фундамент неформальных институтов»2".
Как отмечалось выше, трансформация осуществляется не только в постсоциалистических странах, но и во многих других.
Интересен процесс трансформации Бразилии. «Социальный эксперимент», который был проведен в этой стране в рамках «Левого поворота» (продолжающегося и сегодня), позволил — впервые в истории Бразилии — вывести из состояния крайней бедности и привести к «нижней границе» среднего класса десятки миллионов человек.
«Демократический проект модернизации» начался в период президентства Ф. Кордозу. Одним из направлений его деятельности было осуществление пакета социальных реформ. За годы его правления реализовано 50 социальных программ.
Последующие президенты продолжили развивать экономику. Как указывает Л. Окунева, анализ шести вариантов развертывания и эволюции «бразильской модели» показывает, что страна сильно продвинулась по пути всесторонней модернизации. «В бразильской модели наших дней воплощена новая повестка дня. Устойчивое развитие в ней основывается на сочетании экономического роста с решением социальных проблем и защитой окружающей среды»21.
19 Герцен А.И. Письма в будущее. М., 1982. С. 448-451.
20
Ольсевич Ю.Я. Влияние хозяйственных реформ в России и Китае на экономическую жизнь Запада. М., 2007. С. 6.
21
Окунева Л. О трансформации Бразильского проекта экономической и социально-политической модернизации в конце XX — начале XXI вв. // Мир перемен. 2013. № 2. С. 117-121.
Выдающихся успехов в процессе трансформации добился город-государство Сингапур, которому удалось совершить гигантский скачок от типичного традиционного общества к постиндустриальному без особых потрясений. Страна прошла огромный путь экономического и общественного развития и стала одной из самых процветающих среди восточных государств современного мира благодаря необычайно одаренной личности — Ли Куан Ю. С 1965 по 1990 г. он занимал пост премьер-министра Сингапура, а в 19902004 гг. был старшим министром в правительстве Го Чок Тонга, в 2004-2011 гг. — министром-ментором (наставником) нового правительства, генеральным секретарем социал-демократической партии правого толка — Партии народного действия. Ли Куан Ю не стал копировать опыт других стран — США, Китая, СССР, предложив в качестве национального идеала «социализм по-сингапурски», т.е. практически социально ориентированный капитализм. В итоге современный Сингапур — это крупнейший в мире порт, банковский центр, лидер в области высоких технологий, научный центр Юго-Восточной Азии.
За прошедшие годы были преодолены этнические разногласия, установлено равноправие языков и культур, признан приоритет образования и т.д. Объясняя причины социально ориентированной экономики, Ли Куан Ю указывал: «Чтобы сгладить крайности рыночной конкуренции, нам приходилось перераспределять национальный доход, субсидируя те виды деятельности, которые увеличивали возможности граждан зарабатывать себе на жизнь, например, образование»22. Руководство Сингапура твердо проводит мирную политику, стремясь наладить связи со всеми странами.
К 1990-м гг. крупнейшими инвесторами по объему инвестиций в экономику Сингапура стали США, Япония, Голландия, Великобритания. Недостаток ресурсов (даже питьевой воды) Ли Куан Ю сумел компенсировать превосходством в интеллекте, дисциплине, изобретательности. Хотя, учитывая крайне неблагоприятное состояние экономики, социальной жизни, вооруженных сил, этнические конфликты, в 1965 г. очень немногие верили, что Сингапур сможет сохранить свою независимость.
22
Цит. по: Мнациканян М. Сотворивший «Сингапурское чудо» // Мир перемен. 2007. № 4. С. 168-173.
Этот пример показывает роль личности в преобразованиях страны, а также социал-демократической политики, ориентированной на социальное развитие государства23.
Критерии оценки успехов трансформаций — развитие демократии, экономический рост при социально ориентированном рынке, повышение качества жизни, возможность населения участвовать в государственной жизни, обеспечение реализации прав человека, которые маркируют состояние трансформации в стране. Причины неудач — неолиберальная политика, ограничение демократии, неблагоприятные внешнеполитические отношения, раскол общества, неправильно избранная стратегия развития. Несомненно, за прошедшие десятилетия можно было добиться более весомых результатов экономического роста (хотя иногда возникают серьезные разногласия относительно путей его достижения) и минимизировать социальные издержки — безработицу, неравенство, социальное отчуждение, бедность, чрезвычайно высокую смертность и т.д.
Успешность трансформаций зависит и от других, не менее важных причин. Н.И. Лапин отмечает, что трансформационный процесс охватывает все основные структуры и институты системы, поэтому не сводится к реформам «сверху», его ход и исход в решающей степени зависит от действия массовых социальных групп. Это обусловливает неоднозначность, незаданность окончательного исхода процесса как перехода от одного типа общества к другому. Данный исторический процесс совершается многими поколениями людей и длится десятилетиями24.
Успех трансформации зависит и от однонаправленности экономической и политической стратегии. Поэтому важны «человеческое измерение» экономических процессов, гуманизм, социальная справедливость.
Политическая свобода вне социально ориентированной экономики иллюзорна, она не может обеспечить ни реального политического участия, ни прав и свобод человека, поскольку не ослабляет власти ни олигархов, ни капитала25.
23
См.: Мнациканян М. Указ. соч. С. 173.
24 См.: Лапин Н.И. Путь России. М., 2000. С. 40.
тс
" См.: Европа перемен: концепция и стратегия интеграционных процессов / Под ред. Л.И. Глухарева. М., 2006. С. 44.
Одной из важных причин длительности процессов трансформации является неолиберальная политика, которая не сдает своих позиций. Согласно теории неолиберализма возрастание неравенства — неизбежный результат технологических изменений, либерализации международной торговли, возрастающей конкуренции. А это означает, что налоги на предпринимательскую деятельность должны быть снижены, социальные расходы необходимо ограничивать, а традиционная формула благосостояния общества не подходит для мира, в котором неустойчивость и дифференциация — норма жизни. По мнению последователей неолиберализма, первоначальный экономический рост, который ведет к разрыву между богатыми и бедными, затем якобы обусловливает сокращение этого разрыва.
В настоящее время многие ведущие ученые мира являются сторонниками социально ориентированной экономики, поскольку неолиберализм порождает крайнее неравенство, а это, с точки зрения Дж. Стиглица, «препятствует росту»26.
П. Розанваллон отметил, что «углубление социальных противоречий заставило пересмотреть неолиберальную позицию относительно минимизации роли государства в воздействии на экономику, которая вышла из моды»27.
Процесс трансформации непредсказуемо длительный, поскольку мировые кризисы, замедление экономического роста, неолиберальный характер глобализации создают предпосылки для оживления антисоциальной политики, выбора безальтернативного пути трансформаций. Оценка предшествующего хода трансформаций, по мнению Гж. Колодко, «может занять жизнь нескольких поколений, если не вечность»28. Таков путь человечества к справедливости и солидарности.
В свое время П.И. Новгородцев писал, что это процесс длительный, а по сути дела, нескончаемый. Возлагая на себя «благородную миссию общественного служения», государство сталкивается с необходимостью реформ, «которые лишь частью осуществимы немедленно, а в остальном вовсе неосуществимы, или осуществимы лишь в отдаленном будущем и, вообще говоря, необозримы в своем дальнейшем развитии и осложнении»29.
26 СтиглицДж. Глобализация: тревожные тенденции. М., 2003. С. 25.
27
Розанваллон П. Новый социальный вопрос. М., 1997. С. 36.
28
Колодко Тж. Указ. соч. С. 69.
Новгородцев П.И. Кризис современного правосознания. М., 1909. С. 340.
Речь в данном случае идет не только о формировании рыночных структур, их совершенствовании, но и о преодолении эгоизма, индивидуализма, которые изначально вошли в каталог классического капитализма и активно поддерживаются в современных условиях сторонниками неолиберализма.
Необходимо также учитывать состояние общественного сознания, его динамику, изменение психологического настроя людей под влиянием характера экономических и социальных перемен. В традиционном противостоянии позиций относительно объема и характера социальной деятельности государства пока еще нет победителей. И трудно предвидеть, на каком этапе и кем будет одержана победа.
Однако, несмотря на все сложности трансформационных процессов, они создают предпосылки конвергенции институтов различных систем. Идея конвергенции все чаще возникает в процессе трансформации в связи с серьезными недостатками капиталистической и социалистической систем.
Выдающийся социолог П. Сорокин впервые выдвинул эту идею в 1960 г. в работе «Взаимная конвергенция Соединенных Штатов и СССР: к смешанному социально-культурному типу». Сегодня можно увидеть первые шаги в этом направлении: изменение позиций ряда стран относительно роли государства в воздействии на экономическое развитие; предложения об установлении планирования и т.д.
Современным государствам необходима солидарность, и понимание этого усиливается. Не случайно трансформации охватывают все большее количество стран. И это понятно, поскольку события современного мира развиваются по законам регрессивной социо-динамики, отбрасывая человечество в эпоху антигуманизма и многофакторного раскола. «Век свершения» не состоялся, и все чаще возникают вызовы, угрожающие миру, безопасности, правам человека:
разрушительные войны и вооруженные конфликты сопровождаются гибелью десятков тысяч людей;
с невероятной быстротой распространяется национализм, охватывая все большее количество стран и народов;
возрастает роль религиозного фактора как источника противостояний и конфликтов;
усиливается процесс «самоутверждения» цивилизаций;
все громче заявляют о себе сепаратистские настроения регионов, добивающихся автономии, выхода из состава государства, к которому они принадлежат (Каталония, Шотландия, Восточная Украина);
возрождается чудовищный вандализм в лице «Исламского государства»;
возникают трудности интеграции постсоциалистической России в современный мир;
набирает силу международный терроризм, безжалостно лишающий жизни тысячи людей;
растут потоки беженцев из территорий вооруженных конфликтов;
активизируется пропаганда, которая прибегает к любым средствам в целях манипулирования сознанием людей, формирования враждебности и непримиримости между народами;
возрастает влияние социально-психологических факторов, выражающихся в амбициях лидеров государств, общественной психологии народов;
возрождается неонацистская идеология, которая как эпидемия охватывает широкие слои населения.
Известный американский ученый И. Валлерстайн предвидел непредсказуемость мира, в который мы вступаем в XXI столетии. По его мнению, этот мир будет временем великого повсеместного насилия и опасностей для личности, а также интеллектуальной неопределенности по вопросу о том, куда мы двигаемся и должны двигаться. Этот переходный период неизбежно станет временем острой политической борьбы, участники которой не всегда будут четко определены. Для большинства населения мир останется в своей основе несправедливым и неравноправным3".
Права человека должны были бы стать важнейшим условием самоорганизации людей, сохранения устойчивого развития. Забвение их неизбежно создает неупорядоченную стихийную взрывоопасную ситуацию. Права человека должны занять достойное место в современном мире.
В статье неоднократно повторялось положение о комплексном характере трансформаций. Однако основное внимание было уделено политике государств в создании социально ориентированной
См.: Валлерстайн И. Мир, в который мы вступаем. 2000—2050 гг. // Синтез цивилизации и науки. Международный альманах. М., 2004. С. 427.
экономики. И это не случайно, поскольку в процессе трансформации этот вопрос постоянно находится в центре острого противостояния. Ведь от его решения зависят личная свобода и безопасность человека, права человека на достойный уровень жизни, возможности развития науки, культуры, образования, «вложения в человеческий капитал», благосостояние страны.
Трансформация — многогранное явление, и необходимо исследование всех составляющих компонентов этого процесса — политических, гражданских, социальных, экономических, культурных. Это важная задача юридической науки.
БИБЛИОГРАФИЯ
Бородин В.Ф. Проблемы трансформации политических систем России и Китая (конец: XX — начало XXI вв.): опыт сравнительного анализа. М., 2008.
Валлерстайн И. Мир, в который мы вступаем. 2000—2050 гг. // Синтез цивилизации и науки. Международный альманах. М., 2004.
Власихин Г.А., Ленчук Е.Б. Промышленная политика в условиях перехода к инновационной экономике: опыт стран Центральной и Восточной Европы. М., 2006.
Герцен А.И. Письма в будущее. М., 1982.
Глинкина С. Трансформационные процессы в посткоммунистических странах: попытки развенчания некоторых мифов // Мир перемен. 2008. № 2.
Горшков М.К. Российское общество в условиях трансформации. Социологический анализ. М., 2000.
Европа перемен: концепция и стратегия интеграционных процессов / Под ред. Л.И. Глухарева. М., 2006.
Заславская Т. И. Трансформационные процессы в России // Социальная трансформация реформируемой России. Новосибирск, 1999.
Инноземцев В. О невозможности модернизации России // Российская модернизация: размышление о самобытности. М., 2008.
Кива А. Китай и Россия. Разные модели реформ — разные результаты // Мир перемен. 2009. № 2.
Князев Ю., Куликова Н. Задолженность стран Центрально-Восточной Европы на фоне всеобщего долгового кризиса // Мир перемен. 2013. № 2.
Колодко Гж. Великие трансформации 1989—2029 гг. // Мир перемен. 2010. № 2.
Кудров В. Китайская модель рыночной трансформации // Мир перемен. 2010. № 2.
Лайн Р. Россия и Западная Европа: тактический союзник или стратегический партнер // Современная Европа 2002. № 10.
Лапин НИ. Путь России. М., 2000.
Мнациканян М. Сотворивший «Сингапурское чудо» // Мир перемен. 2007. № 4.
Моисеев H.H. Судьба цивилизации. Путь разума. М., 1998.
Новгородцев П.И. Кризис современного правосознания. М., 1909.
Окунева Л. О трансформации Бразильского проекта экономической и социально-политической модернизации в конце XX — начале XXI вв. // Мир перемен. 2013. № 2.
Олъсевич К).Я. Влияние хозяйственных реформ в России и Китае на экономическую жизнь Запада. М., 2007.
Пути Европы (1989-2009). Круглый стол // Мир перемен. 2010. № 1.
Розанваллон П. Новый социальный вопрос. М., 1997.
Симонян Р.Х. Без гнева и пристрастия. Экономические реформы 1990-х годов и их последствия для России. М., 2010.
СтиглицДж. Глобализация: тревожные тенденции. М., 2003.
Титаренко МЛ. Китай — наш сосед // Лекции и доклады членов Российской академии наук в СПбГУ (1993-2013). СПб., 2013.
Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. М., 2003.
Трансформация на постсоветском пространстве / Отв. ред. С.П. Глин-кина. СПб., 2009.
Шарон Ф. Экономики Центральной Европы: от коммунизма к конвергенции // Мир перемен. 2011. № 4.
