CC BY
136
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ I 41
УДК 111.1
ПОЗНАНИЕ И ЕГО КЛАССИФИКАЦИИ
ПО ТИПАМ И ВИДАМ В СОВРЕМЕННОЙ ГНОСЕОЛОГИИ:
К ПОСТРОЕНИЮ ПОЛНОЙ ТИПОЛОГИИ (Ч. 2)
Т.Ю. Афанасьев*
Аннотация. Данная статья ставит целью определить познание как процесс и объект исследования и выделить в нем главные типы (обыденный, практический, научный и др.) и виды (логико-математический, естественнонаучный, инженерно-технический, социально-гуманитарный). Дается обзор ряда современных публикаций на тему познания и знания, указана неполнота представляемой в них картины. Сделана попытка обобщить и дополнить существующие классификации, выявить диалектическую взаимосвязь элементов и компонентов познания.
Ключевые слова: познание, знание, классификация, тип, вид, гносеология, философия.
COGNITION AND ITS CLASSIFICATIONS IN TYPES AND KINDS IN CONTEMPORARY GNOSEOLOGY (THEORY OF KNOWLEDGE): TOWARD A COMPLETE TYPOLOGY
T.Yu. Afanasyev
Abstract. This article aims at defining cognition as a process and object for research and distinguishing its major types (everyday, practical, scientific, etc.) and kinds (logical-mathematical, natural-scientific, technical, social and human). A review of several present-day publications on cognition and knowledge is given, incompleteness of their disclosure pointed out. An attempt is made to summarize the current classifications and make them more complete, to reveal the dialectical correlation of cognition elements and components.
Keywords: cognition, knowledge, classification, type, kind, gnoseology, philosophy.
Научная специальность 09.00.01 — Онтология и теория познания
Как уже отмечалось, в качестве наиболее общих объектов познания традиционно выделяют природу, общество и человека и соотнесенные с ними естественное, социальное и гуманитарное знания. Подобные классификации по субъекту, объекту и методам типичны для теоретических по-
строений, к примеру, при анализе научного познания, которому в течение последних столетий уделялось наибольшее внимание в гносеологии. В отличие от обыденного и практического уровней познания, на научном уровне наиболее сильно проявляется нацеленность субъекта на получение определенного знания от
© Афанасьев Т.Ю., 2013 * АФАНАСЬЕВ ТИМОФЕЙ ЮРЬЕВИЧ,
старший преподаватель кафедры философии и религиоведения Владимирский государственный университет Контакты: ул. Горького, д. 87, Владимир, Россия, 600000 E-mail: conferences2007@narod.ru
объекта. Такими объектами в научном познании могут быть неорганическая и органическая природа, общество и его подсистемы, человек и его внутренний мир, а также теоретические объекты. Однако и здесь существование ряда дисциплин, одновременно использующих результаты естественнонаучного, социального и гуманитарного познания (антропологии, психологии, социобиологии, экологии, сельскохозяйственных и медицинских наук), подтверждает тезис об изначальной условности деления бытия на отдельные объекты (к примеру, на указанные выше), а, следовательно, и условности проложенных между видами знания границ, постоянно изменяющихся в истории науки. Сами формы бытия того, что именовалось и именуется наукой, также очень разнообразны и, по свидетельству самих ученых, с трудом поддаются обобщению [37, с. 13; 18, с. 46—62]. Наконец, рассмотрение человека как единства биологического, социального и духовного в большей степени предполагает синтез, чем анализ, и не позволяет ограничивать сферу его интересов и деятельности только взятыми отдельно биологической, социальной и гуманитарной областями и тем более отдельными науками, причисляемыми к этим областям, так как они представляют собой лишь отдельные способы рассмотрения многообразия человеческого мира.
Таким образом, становится ясной схематичность и условность приведенной выше типологии «трех объектов», поскольку в действительности изучение природы, общества и человека невозможно в отрыве друг от друга, без учета их взаимного влияния. В связи с этим следует сказать о взаимодействии индивидуального и общественного сознания в таких соприкасающихся с ним и друг другом формах, как нравственность, религия, наука, искусство, философия и других, постепенно получивших самостоятельное развитие, которым соответствуют и разнообразные формы познания. Под указанными формами можно понимать описанные выше типы (а также некоторые виды), познания и освоения действительности, во многом соприкасающиеся и пересекающиеся друг с другом [38, с. 54—62; 39, с. 766, 767; 35, с. 661—663; 29, с. 5; 25, с. 33—40]. Поэтому следует помнить об относительной самостоятельности всех форм общественного сознания, соответствующих типов познания и результатов познания, которые в той или иной мере также воздействуют на происходящие в обществе политические, экономические и другие процессы. Каждая из форм общественного сознания — мораль, правовое сознание, политическая идеология, религия, наука, художе-
ственные взгляды, искусство, философия — отражает, прямо или косвенно, и другие стороны жизни общества, поскольку все они тесно взаимосвязаны. Однако безусловно, что «свой» объект она отражает и осваивает (воспроизводя его интеллектуально и духовно) более полно, чем другие.
Та или иная типология знания, встречаемая в истории философии и науки в частности, по-разному отвечала на вопросы об источниках знания, видах знания и границах применимости познавательных способностей для каждого из этих видов. Принципы, на основании которых проводились классификации, определялись не только предметом науки и объективными отношениями между различными его сторонами, свойствами и связью объектов различных наук, но и методом и условиями познания предметов науки, а также целями, которыми порождаются и которым служат научные знания. С гносеологической точки зрения принципы классификации знания можно разделить на объективный, когда связь наук выводится из связи самих объектов исследования, и субъективный, когда в основу классификации кладутся особенности субъекта. С методологической точки зрения принципы классификации делятся в соответствии с тем, как понимается связь между науками: как внешняя, когда науки ставятся рядом друг с другом в определенном порядке, или как внутренняя, органическая, когда они с необходимостью выводятся и развиваются одна из другой. Та или иная классификация, таким образом, может быть охарактеризована как формальная, основанная на принципе координации, что можно изобразить схемой А | В | С, и диалектическая, основанная на принципе субординации, его схема А...В...С, где буквы обозначают отдельные науки, вертикальные линии — резкие разрывы между науками, отточия — взаимные переходы между науками. С логической точки зрения за основу классификации берутся различные стороны общей связи наук, характеризующие начальный и конечный пункты основного ряда наук. Таковы принципы расположения наук в порядке убывающей общности и возрастающей конкретности. Вместе с тем для науки характерно диалектическое сочетание процессов дифференциации и интеграции, развития как прикладных, так и фундаментальных исследований. Другие возможные аспекты выделения различных сторон общей связи наук с образованием соответствующих принципов — от эмпирического описания к теоретическому объяснению, от теории к практике и тому подобные. Содержательная классификация рассматривает связи между областями
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
знания как выражение или как результат: 1) движения познания от общего закона к частным его проявлениям или от общих законов развития к частным законам природы и общества, чему соответствует принцип классификации наук, основанный на учете последовательного перехода от общего к частному; 2) перехода познания от одной стороны предмета к совокупности всех его сторон, чему соответствует принцип перехода от абстрактного к конкретному; 3) отражения в мышлении движения объекта от простого к сложному, от низшего к высшему, чему соответствует принцип развития. Этот последний охватывает и движение, развитие познания как от общего к частному, так и от абстрактного к конкретному. Диалектическое рассмотрение классификации наук предполагает нераздельность принципа объективности и принципа развития (или субординации). Гносеологические, методологические и логические аспекты всеобщей связи наук выступают при этом в их внутреннем единстве [15, с. 327—330; 22, с. 876].
Одна из известных с конца 19 столетия классификаций показана Ф. Энгельсом в Диалектике природы. Пытаясь преодолеть односторонность предшествующих классификаций (К.А. Сен-Симона, О. Конта, Г.В.Ф. Гегеля), он трактовал взаимосвязь наук как отражение связи и переходов самих форм движения материи, изучаемых отдельными науками, и их материальных носителей. Им был определен следующий ряд наук: механика — физика — химия — биология... Далее от биологии через созданную Энгельсом трудовую теорию антропогенеза открывается переход от природы к человеку, к истории, соответственно — от естествознания к общественным наукам и к наукам о мышлении. От механики в другую сторону осуществлен переход к математике. Сходные схемы можно найти у Н. Гартмана и Б.П. Вышеславцева в 20 в. По Н. Гартману, бытие имеет сложную структуру и состоит из четырех слоев: неорганического, органического, душевного и духовного. Каждый из высших слоев коренится в низшем, но полностью им не определяется. Б.П. Вышеславцев, говоря о взаимоотношении ступеней бытия, перечисляет физико-химическое, биологическое, психическое и духовное бытие свободной личности, познающей и действующей. При этом он также подчеркивает, что каждая следующая ступень содержит предыдущую, но никакая высшая ступень бытия не сводима к низшей [5, с. 320—324; 4, с. 254, 255].
В дальнейшем дифференциация наук обуславливала все усиливающуюся их интеграцию, соединение
их в одно целое путем возникновения переходных (промежуточных) наук между ранее разобщенными и наук более общего характера, пронизывающих собой остальные науки. Развитие науки в 20 в. внесло коренные изменения в схемы Ф. Энгельса и других философов того времени. Современная научно-философская диалектика, опираясь на новые открытия в различных областях, пересматривает прежнее понятие материи и прежнюю психологию сознания, иначе ставит философские проблемы [4, с. 195]. Возникла наука о микромире (субатомная физика — ядерная, квантово-ме-ханическая); образовались промежуточные науки (биохимия, биофизика, геохимия и др., например бионика); обнаружилось раздвоение прежних наук (например, на науки, изучающие макро- и микрообъекты), в результате чего сегодняшние классификации уже не могут быть однолинейными, а представляют собой сложное разветвление с делением частных наук на более общие, абстрактные и более конкретные, изучающие формы движения, которые имеют свой специфический субстрат (носитель).
Рассмотрим в качестве примера некоторые современные классификации научного знания. Система наук, как утверждает наряду с Советским энциклопедическим словарем первое издание Большого энциклопедического словаря, условно делится на естественные, общественные и технические. Во втором издании эта классификация дополняется гуманитарными науками (последние же определяются как общественные науки — история, политэкономия и др. — что нельзя принять безоговорочно) [22, с. 876; 10, с. 354; 23, с. 11; 11, с. 350; 23, с. 787]. Тем не менее, она, как и прежние классификации, не включает так называемые точные, или логико-математические, науки. То же самое можно сказать и в отношении курса «История и философия науки», подготовленного ФГАУ ГНИИ ИТТ «Информика», рассматривающего философские проблемы таких областей научного знания, как естественные науки, технические науки, социально-гуманитарные науки и науки о живой природе [44].
Другую типологию, распределяющую знание по видам в зависимости от своего содержания, приводит М.Т. Андрюшенко, называя среди них естественнонаучное (отображающее объективные явления живой и неживой природы, образующие досоциальные формы движения), гуманитарное (отображающее явления социальной формы движения — личность, коллективы, общество в целом, их взаимоотношения), техническое (отображающее искусственно созданные людьми материальные системы, выходящие за пределы природ^!)
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
и философское (отображающее взаимосвязь между сознанием и объективной реальностью и носящее по отношению к другим видам знания синтезирующий и предпосылочный характер) [2, с. 47—50]. Что касается последнего вида, как бы стоящего над остальными, то его обобщающий характер позволяет рассматривать его не только среди частных видов познания, но и как тип познания, т.е. категорию иного уровня по отношению к вышеперечисленным. К примеру, Е.В. Хомич и В.М. Розин упоминают его среди других форм познания наряду с обыденным и научным [39, с. 766, 767; 29, с. 5]. Что же касается даваемой указанным выше автором классификации типов познания, то в Очерках по теории познания упоминаются такие традиционные типы, как обыденный, научный, художественный и отдельно выделяется практическое познание, поскольку традиционное для эпистемологии деление познания только на обыденное и научное оказывается недостаточным. Принятие этого тезиса означает, что «развитие науки стимулируется из-за ее пределов только бытовыми процессами, равно как и сама наука обслуживает только их. Фактически же дело, как известно, обстоит иначе... В гораздо большей степени наука находится во взаимной обусловленности с практикой. В быту, как известно, возможно определенное приспосабливание людей к условиям существования. В практике оно исключено». Исходя «из отмеченной связи быта с частью приспособительных элементов человеческой жизнедеятельности, а практики — только с преобразовательными ее элементами, ... придется признать существование не одного, а, по крайней мере, двух донаучных типов познания. Первый — обыденный — связан с отмеченным выше отношением с бытом. Второй — выходящий за пределы быта — связан с собственно практикой» [2, с. 33—43].
Наличие в донаучном познании обыденной и практической сторон отмечается также В.С. Ремжей, называющим его «обыденно-практическим». Однако этот автор не противопоставляет опыт повседневной жизни и практическую деятельность человека. Сочетание на этом уровне обыденной, бытовой, и практической, преобразующей, сторон выделяют также И.Г. Герасимов, говоря о «стихийно-эмпирическом» познании, и Б.Я. Пукшанский, называя соответствующий уровень знания «обыденным практическим» и «жизненно-практическим» [28, с. 162—170; 6, с. 43— 49; 7, с. 55—58; 27, с. 22—25]. В отличие от М.Т. Анд-рюшенко, исключающего приспосабливание к условиям существования в практике, поскольку она «складывается из процессов целенаправленного изменения
условий», В.С. Ремжа говорит об обыденно-практическом познании, результаты которого «входят в содержание так называемого обыденного сознания и обслуживают (ориентируют, направляют, регулируют) повседневную практику, т.е. практику приспособления индивидов и малых групп к существующим условиям жизни, внешним проявлениям общественных отношений». При этом, несмотря на то, что «обыденно-практические знания создаются в процессе повседневной практики и используются в ней же», в действительности обыденное сознание нередко «вторгается в сферы неповседневной, исторической практики». По словам К.Л. Плешковой, оно «не ограничивается познанием лишь обиходных вещей и житейских явлений, в нем отражается весь объективный мир, но сквозь призму житейского опыта» [26, с. 235]. Распространенным примером этого является обсуждение национальных, религиозных, экономических и политических проблем, ведущееся теми, кто не имеет соответствующего образования и опыта, «знает» о чем-то «понаслышке». По мнению В.С. Ремжи, «отражаемая обыденным сознанием объектная область явно распадается на две подобласти, в одной из которых оно компетентно, а в другой строится «понаслышке» и ненадежно. Объектной областью обыденно-практического познания следует считать только ту, в которой оно компетентно, т.н. только область повседневной практики. Таким образом, область обыденно-практического познания значительно меньше всей области обыденного сознания» [28, с. 162, 163].
Не все авторы, пытаясь дать ту или иную типологию познания, выделяют в нем отдельно типы и виды. Редко можно встретить и попытку создания таксономии. Чаще всего те, кто рассматривает познание и его разновидности, ограничивается упоминанием нескольких таких разновидностей в качестве примера.
Если выстраивать полную типологию познания, она должна включать в качестве основных форм обыденное, научное и художественное познание; практическое познание при этом можно указать как промежуточное между обыденным и научным [2, с. 33—50]. Сказанное согласуется с перечисленными А.Г. Спир-киным житейскими, донаучными (практическими), художественными и научными знаниями [31, с. 555; 33, с. 399—403].
Анализ издаваемой в России философской литературы говорит о сохраняющейся ориентации многих авторов на марксистскую (позитивистскую по сути) традицию, в том числе по проблеме типологии познания и классификации наук, считающую научное по-
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
знание высшим уровнем познания. При этом либо игнорируются другие формы познания, существующие наряду с наукой, либо они рассматриваются не более чем переходные на пути к научному типу. Такой нау-коцентризм в трактовке познания и знания присущ, к примеру, Философской энциклопедии и Большой советской энциклопедии 1960—1970 гг. [17, с. 216—223; 13, с. 532; 16, с. 438; 32; 1, с. 323]. Изданные за последнее десятилетие Новейший философский словарь и Новая философская энциклопедия содержат важные оговорки о том, что наука «взаимодействует с другими видами познавательной деятельности: обыденным, художественным, религиозным, мифологическим, философским постижением мира. Отражая мир в его объективности, наука дает лишь один из срезов многообразия человеческого мира» [35, с. 661]. Таким образом, в настоящее время стали предприниматься первые попытки перейти от двух- или трехуровневой классификации к плюралистической картине типов знания. Это служит иллюстрацией перехода к методологии «постнеклассической» науки, включающей методологический плюрализм, консенсуальность и другие черты.
Разумеется, процесс смены парадигм не всегда проходит безболезненно для тех ученых, которые привыкли к определенному мировоззрению. Так, для ученых, сформировавшихся в советское время, таким привычным мировоззрением стала материалистическая картина мира, объясняющая все с точки зрения марксизма и дарвинизма, которые долгие года не было принято подвергать сомнению. Все, что не укладывается в эту картину, порой объявляется «лженаукой», а те, кто придерживаются этих взглядов — «невеждами и жуликами» [45]. Подобные взгляды являются современным проявлением мировоззрения, названного В.И. Лениным «воинствующим материализмом» [3; 19; 8; 12, с. 14]. Однако причины подобной непримиримости весьма далеки от объективной науки. В советской материалистической традиции было принято отождествлять материю и объективную реальность, а последнюю — с реальностью вообще [20, с. 131, 184; 24, с. 322]. Здесь мы сталкиваемся с явлением, известным под названием «когнитивный диссонанс» и даже более того — с проявлением диссонанса мировоззрений. Результатом нередко становится «фильтрация знаний», по определению Майкла Кремо. Доктор философии и общественный деятель Эрвин Ласло по этому поводу говорит: «Одна из трудностей в развитии и распространении нового сознания заключается в его неизбежном противостоянии доминирующему
мировоззрению, поскольку речь идет о воззрении научно-технического истеблишмента» [9, с. 55].
По свидетельству Э. Ласло, «это непростая задача — убедить ученых взять на себя ответственность за передачу знаний, имеющих для людей подлинный смысл и в то же время открывающих новые перспективы. В традиционной, консервативной и жесткой науке нет ничего осмысленного, есть лишь математика и считывание показаний приборов. Людей не беспокоит смысл этих показаний, коль скоро уравнения работают и регулярно сверяются с показаниями и результатами наблюдений. Такой подход не только устарел, он опасен» [9; 21]. Доминирование этого подхода в науке последних столетий привело к тому, что большинство ученых, несмотря на огромные достижения в изучении материальной стороны мира, остаются на грани полного невежества в вопросе о фундаментальных механизмах, лежащих в основе интеллектуальных и физических процессов человека и человечества. Жизнь, сознание и разум — главные объекты человеческого познания и его исходные, смыслообразующие компоненты, само условие жизнедеятельности человека (Homo sapiens) — рассматриваются такими учеными как более или менее случайные, побочные продукты материи.
Между тем, возвращаясь к познанию субъекта, Е.А. Торчинов характеризует его как путь «от «я» к реальности через само «я», путь вглубь субъекта, к его основаниям, ... который в конечном итоге приводит к действительности. Этот путь позволяет западной философии вернуться к себе самой и воскресить метафизику уже на новой основе — основе постижения реальности через разработку современной онтологии сознания. Перефразируя известный чань-буддийский коан, можно сказать: «Весь опыт сводится к сознанию, но к чему же сводится само сознание?» Возможно, ответ на этот вопрос есть также ответ и на все прочие вопросы. И следующий наш шаг — шаг к проблеме философского освоения того, что обычно называют «измененными состояниями сознания», шаг, которого, как представляется, не хватает современной метафизике. Это первый шаг на пути в десять тысяч верст, но любой путь начинается именно с первого шага» [36].
Вместе с тем изменения в науке, как и в других областях культуры, связаны с рядом объективных и субъективных условий, делающими возможными новые направления исследований, новую методологию и выстраивание новой парадигмы. Такие условия в зависимости от времени, места и обстоятельств могут быть весьма различными. Любой ученый — это,
прежде всего, человек, сформировавшийся в определенное время. Как признается Э.Р. Мулдашев, «я — продукт коммунистической страны, и, хотел я того или не хотел, я был воспитан на пропаганде атеизма и возвеличивании Ленина, хотя никогда искренне не верил в коммунистические идеалы. Религию я никогда не изучал». Сказанное относится не только к Э.Р. Мул-дашеву, но и к его поколению в целом и к большинству советских людей, получивших стандартное материалистическое воспитание. По словам А.Г. Спир-кина, «человек не может вообще жить без веры. .Любой атеист тоже преисполнен веры — в самого себя, в свои убеждения, в своих близких, в то, что мир есть «движущаяся материя, данная нам в ощущениях». Ведь это никто никогда не доказал и никто никогда доказать не сможет, в это можно только верить. Нельзя же учение физики о материи считать исчерпывающим: это лишь грань или срез знания, а не цельная картина всего сущего. Или возьмем другой пример. Мы верили в светлое будущее коммунизма. Но разве это — научное знание? Конечно, нет. Это самая настоящая, притом слепая, вера» [33, с. 17, 18]. Вера в свою очередь служит основой тех или иных убеждений, того или иного мировоззрения. Насколько же человек, познавая мир, расширяя свой кругозор, способен менять свое мировоззрение — зависит только от него.
Нет ничего удивительного в том, что носители одного мировоззрения не согласны с чем-то в другой системе взглядов. Такое — не редкость в обыденной жизни людей. Однако в науке и философии огульное неприятие тех или иных концепций неплодотворно и бесперспективно. Сегодня наука и философия не могут существовать в виде некоей монотеоретической модели.
Науке и знанию в целом свойственно непрерывное развитие, а значит — пересмотр и смена парадигм; это происходит сегодня, так же обстояло дело и в прошлом. Как указывает Б.А. Старостин, переход к восприятию знания как чего-то развившегося и развивающегося представляет собой важный момент и в индивидуальном росте ученого, и в движении познания как социальной категории при решении определенной проблемы, в истории той или иной исследовательской области, дисциплины и, наконец, в прогрессе науки в целом [34].
Примером типологии познания, отражающей современную западноевропейскую традицию, может служить курс по теории познания для бакалавров, предлагаемый Организацией международного бака-
лавриата (International Baccalaureate Organization), занимающейся разработкой единых образовательных стандартов. Ее программа 1999 г. содержит модель, включающую субъекта познания, способы познания и такие области познания, как математика, естественные науки, гуманитарные науки, история, искусство и этика [43; 42, с. 149; 41, с. 7]. Данный образовательный стандарт несет черты позитивистской парадигмы, типичной для западной теории познания: среди областей познания перечислены три класса наук с добавлением истории (вместо социальных наук), сферы искусств и этики. Как видим, эта картина тоже далека от полноты. Кроме того, здесь нет разделения на типы познания (обыденное, научное, религиозное, философское, художественное) и виды познания, специфичные для науки или других его типов. Р. ван де Лагемаат в своем пособии для занимающихся по указанной программе дополнил этот список религией. Его вышедшая в 2005 г. Theory of Knowledge for the IB Diploma, рассматривающая проблемы познания в различных предметных областях и исследующая вопросы междисциплинарного характера, также несет отпечаток позитивизма, хотя автор и сделал попытку отойти от излишне наукоцентристского взгляда на познание. Данный курс говорит об особенностях математического, естественнонаучного, социогуманитарного познания (отдельно на примере наук о человеке и отдельно в историческом и художественном познании, этике, религии) [41, с. 187, 220, 256, 300, 328, 363, 403]. Однако здесь, как и в стандарте по теории познания 1999 г., нет указания на инженерно-технические науки. Обновленная программа Организации международного бакалавриата перечисляет уже семь областей знания, переходящих от «объективных» к «субъективным» следующим образом: математика, естественные науки, общественные науки, история, искусство, этика и духовность [40]. Как видим, сделана попытка дать более полную типологию, однако и в ней заметно смешение видов научного познания и отдельных типов познания, не принадлежащих науке. Кроме того, во всех приведенных классификациях ничего не сказано об инженерно-технических и технологических науках, образующих соответствующий вид научного познания. Приведенные примеры свидетельствуют о незавершенности типологии познания к настоящему моменту, в связи с чем можно говорить лишь о попытках создания той или иной типологии, но не представляющих из себя исчерпывающей таксономии.
Наиболее полной к настоящему моменту представляется классификация наук, выделяющая по край-
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ней мере четыре класса дисциплин: 1) логико-математические; 2) естественнонаучные; 3) инженерно-технические и технологические; 4) социально-гуманитарные [37, с. 151] (иначе называемые гуманитарными и социальными, гуманитарными и социально-экономическими [14, с. 168; 46; 30]). Перечисленные классы наук можно считать объективацией соответствующих видов познания на научном уровне. Вместе с тем нельзя забывать и о других — обыденном и практическом — уровнях (если использовать иерархическую модель), или типах познания, наряду с художественным, религиозным и другими. В них также можно встретить черты перечисленных видов научного познания (нацеленность на тот или иной объект, использование тех или иных методов), однако по сравнению с научным познанием они выражены слабее и включают другие черты, формирующие их собственную специфику. Подробное описание типов и видов вненаучного познания является задачей дальнейшего исследования.
Что касается последнего из перечисленных классов, то объединение социальных и гуманитарных дисциплин оправдано существующей между ними связью в представлениях, описаниях и объяснениях совместной и индивидуальной жизни людей. Человеческое сознание, проявляющееся в двух формах — индивидуальной (личной) и общественной — предполагает тесную взаимосвязь соответствующих областей знания. Их общность заметна не только с точки зрения последовательной методологии, но и в плане повседневной познавательной и практической деятельности, в решении конкретных практических и теоретических вопросов [14, с. 168, 169]. Близость социальных и гуманитарных дисциплин подтверждается существованием ряда научных изданий, посвященных этим двум связанным между собой видам знания, факультетов гуманитарных и социальных наук и кафедр социально-гуманитарных дисциплин в высших учебных заведениях. Эта связь подчеркивается, хотя и не до конца методологически проясненными, рассуждениями о их «дополнительности», «диалектичности» и «органичности». Вместе с тем, как указывает В.Е. Ке-меров, социальное познание тяготеет в плане методологии к общенаучным или естественнонаучным стандартам исследования, в плане логики — к выяснению общего, а в гносеологическом — к объектным объяснениям. Гуманитарное же познание, дистанцируясь от общенаучных и отказываясь от естественнонаучных стандартов, строится на специфических для него приемах исследования, в плане логики тяготеет к постижению единичного, индивидуального, уникаль-
ного, а в гносеологическом — к описанию конкретных субъектов общественно-исторического бытия [14, с. 168].
Поэтому, характеризуя этот вид познания, следует оговориться, что всякое познание, ведущееся людьми, социально. Кроме того, и само социальное познание всегда направлено не только на общество, но и на то, что выходит за его пределы, потому как предполагает и выявление социального аспекта бытия познаваемых явлений, в том числе относящихся к досоциальным формам движения, и таким образом переплетается с другими видами познания. Более того, ни одна общественная наука не может продемонстрировать последовательную социальность или последовательную гуманитарность, поскольку их методология включает гуманитарный подход или базируется на нем. В плане исследования проблем, выходящих за рамки частного предмета отдельной дисциплины, — а таковыми являются все социальные проблемы как проблемы совместного и индивидного бытия людей, — традиционное противопоставление социального и индивидуального, и как следствие — данных видов познания, утрачивает прежний методологический смысл [2, с. 48; 14, с. 169—171]. Поэтому, характеризуя социально-гуманитарное познание и его более частные виды (или разновидности познания) — историческое, юридическое, экономическое, языковое (лингвистическое), искусствоведческое и другие, — можно сказать, что все они имеют свои подобъекты в пределах одного объекта познания — общества, или, говоря более развернуто, совместного и индивидного бытия людей.
Классификации наук и вообще знания, раскрывающие их взаимную связь на основании определенных принципов и выражающие эти связи в виде логически обоснованного расположения, имели большое значение в истории науки и сохраняют свое значение для организации научной, учебно-педагогической, библиотечной деятельности. При обращении к ней, как и к любой классификации, важно сочетание анализа и синтеза, индукции и дедукции и других общегносеологических познавательных процедур. Каждый из описанных видов и типов познания, независимо от особенностей их классификаций, неся свой вклад в общую картину мира, в том числе через отдельные отрасли научного знания, связан не только с наукой в целом как сферой человеческой деятельности и одной из форм общественного сознания, но и с другими субъективными и объективными способами рассмотрения мира, постоянно оказывающими влияние на все сферы общества и на культуру в целом.
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
Литература
1. Алексеев И.С. Наука // Большая Советская Энциклопедия. Т. 17. М., 1976.
2. Андрюшенко М.Т. Очерки по теории познания. Ч. 1. Владимир, 2001.
3. Волынский С.А. Философия борьбы (Опыт построения этики марксизма). М., 1909.
4. Вышеславцев Б.П. Философская нищета марксизма // Кризис индустриальной культуры. М., 2006.
5. Гартман Н. Старая и новая онтология // Историко-философский ежегодник. М., 1988.
6. Герасимов И.Г. Научное исследование. М., 1971.
7. Герасимов И.Г. Структура научного исследования. М., 1985.
8. Гордиенко Н.С. Атеизм и религия в современной борьбе идей: Критика клерикального антикоммунизма. Л., 1982.
9. Гроф С., Ласло Э., Рассел П. Революция сознания. Трансатлантический диалог. М., 2004.
10. Гуманитарный // Советский энциклопедический словарь. М., 1980.
11. Гуманитарный // Большой энциклопедический словарь. Т. 2. М., 1991.
12. Дзюба С. О противопоставлении науки и религии // Наука в Сибири. 2007. № 34.
13. Кедров Б.М., Спиркин А.Г. Наука // Философская энциклопедия. Т. 3. М., 1964.
14. Кемеров В.Е. Гуманитарное и социальное познание // Современный философский словарь. М., 2004.
15. Классификация наук // Большая советская энциклопедия. Т. 17. М., 1974.
16. Лекторский В.А. Теория познания // Большая советская энциклопедия. Т. 25. М., 1976.
17. Лекторский В.А. Теория познания // Философская энциклопедия. Т. 5. М., 1970.
18. Лекторский В.А. Научное и вненаучное мышление: скользящая граница // Разум и экзистенция: Анализ научных и вненаучных форм мышления. СПб., 1999.
19. Ленин В.И. О значении воинствующего материализма. М., 1972.
20. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Полное собрание сочинений. Т.18. М., 1961.
21. Лесков С. Ученые-разбойники // Известия. 2006, 21 авг.
22. Наука // Советский энциклопедический словарь. М., 1980.
23. Наука // Большой энциклопедический словарь. Т. 2. М., 1991.
24. Объективная реальность // Философский словарь. М., 1963.
25. Павлова С.Н. Методология эзотерического научного познания в фундаментальных науках с точки зрения философии герметизма // Альманах духовного поиска. Поток. СПб., 1998.
26. Плешкова К.Л. О диалектике обыденного и научно-теоретического сознания // Ученые записки Московского областного педагогического института им. Н.К. Крупской. Т. 192. Вып. 10. М., 1967.
27. ПукшанскийБ.Я. Обыденное знание. Л., 1987.
28. Ремжа В.С. Обыденно-практическое познание // Диалектика познания. Л., 1988.
29. Розин В.М. Путешествие в страну непривычного знания // Знание за пределами науки. М., 1996.
30. Система гуманитарного и социально-экономического знания. Языковая подготовка: Учеб. пособие. М., 2002.
31. Спиркин А.Г. Знание // Большая советская энциклопедия. Т. 9. М., 1972.
32. Спиркин А.Г. Знание // Большая советская энциклопедия. Т. 25. М., 1976.
33. Спиркин А.Г. Философия. М., 2008.
34. Старостин Б.А. Диахроническое восприятие знания в русской науке (до конца XVIII столетия): Доклад на науч. конф. «Календарно-хронологическая культура и проблемы ее изучения: к 870-летию «учения» Ки-рика Новгородца» (Москва, 11—12 декабря 2006 г.) // Вестник гуманитарной науки. 2007. № 1(91).
35. СтепинB.C. Наука // Новейший философский словарь. Мн., 2003.
36. Торчинов Е.А. Пути философии Востока и Запада: познание запредельного. СПб., 2007.
37. Философия науки: Учеб. пособие / Под ред. С.А. Лебедева. М., 2005.
38. Фейнберг Е.Л. Наука, искусство и религия // Вопросы философии. 1997. № 7.
39. ХомичЕ.В. Познание // Новейший философский словарь. Мн., 2003.
40. Dombrowski E., RotenburgL., Bick M. IB Diploma Programme: Theory of Knowledge Course Companion. Oxford, 2007.
41. Richard van de Lagemaat. Theory of Knowledge for the IB Diploma. Cambridge, 2005.
42. Austin S. The core components, in: Tim Pound (ed.), The International Baccalaureate Diploma Programme: An Introduction for Teachers and Managers. Abingdon, UK, 2005.
43. International Baccalaureate Organization, Theory of Knowledge Guide. Geneva, 1999.
44. URL://htpp://www.db.informika.ru/cgi-bin/pke/ifn_sch.plx
45. URL://htpp://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=1e909c48-c1d6-422c-b63d-596d66ee33eb&_Langua-ge=ru
46. URL://htpp://www.edu.ru/db/cgi-bin/portal/spe/prog_new.plx
