CC BY
64
Н. В. Губина, М. А. Хамидуллин
ПОЗИТИВНАЯ САМООРГАНИЗАЦИЯ МОЛОДЕЖИ КАК ОСНОВА РОСТА СОЦИАЛЬНОГО КАПИТАЛА МОНОПРОФИЛЬНОГО ГОРОДА
Ключевые слова: самоорганизация молодёжи, социальный капитал, монопрофильный город, гражданское общество, социокультурный и синергетический подход, общественно-политическая деятельность.
В статье с позиций социосинергетики излагаются проблемы самоорганизации молодёжи, не позволяющие увеличить рост социального капитала монопрофильных городов и выход их из кризисного состояния..
Keyword: self-organization of young people, social capital, single-industry town, civil society, socio-cultural and synergistic approach
to social and political activity.
АНкк from positions социосинергетики problems of self-organizing of the youth are stated, not allowing to increase growth of the social capital of monoprofile cities and their exitfrom a crisis state.
Монопрофильные территории перманентно обременены такими социально-экономическими проблемами, как: нестабильность функционирования градообразующих предприятий, высокий уровень социальной напряженности, конфликт интересов внутри сложного субъекта управления территорией (органы местного самоуправления и администрация градообразующего предприятия), отсутствие полноценного городского сообщества и т.д. Глобальный экономический кризис 2008 года многократно ухудшил ситуацию в монопрофильных городах и показал, что государство не в состоянии централизованно разрешить эту непростую ситуацию [1]. Поэтому, чтобы выжить и продолжить развитие этим территориальным образованиям необходимо изыскать и мобилизовать внутренние резервы.
В данной статье мы предлагаем рассмотреть в качестве одного из управленческих решений, обеспечивающих выход из кризиса монопрофильного города - усиление его социального капитала.
Термин «социальный капитал» в конце ХХ века приобрел широкую популярность не только в академическом сообществе, но и далеко за его пределами. Суть концепции социального капитала состоит в утверждении, согласно которому вовлечение индивида в групповую деятельность может иметь ряд позитивных последствий и для него самого, и для сообщества в целом. Речь идет о самых разных аспектах жизни человека и общества, включая образование, здравоохранение и благополучие, понимаемое в самом широком смысле.
Еще в 1961 году Джейн Джекобс определила социальный капитал как «сложную сеть социальных отношений, создаваемую в течение длительного времени, которая обеспечивает взаимную поддержку в трудные времена, увеличивает степень безопасности на улицах и усиливает чувство гражданской ответственности» [2, с.28].
Известный французский социолог Пьер Бурдье определил социальный капитал как «совокупность реальных или потенциальных ресурсов, связанных с обладанием устойчивой сетью более или менее институционализированных
отношений взаимного знакомства и признания -иными словами, с членством в группе» [3, с.553].
По П. Бурдье, мобилизованная группа, готовая к совместным практикам — это коллективный социальный агент, чей габитус интегрирует индивидуальные и коллективные практики и снимает противопоставление индивидуального и социального, внутреннего и внешнего [4, с.95].
Таким образом, классическая теория социального капитала, изложенная в работах П. Бурдье и получившая интерпретацию в российской социологии [2, 5, 6], определяет что социальный капитал формируется при функционировании таких механизмов, как социальные сети, общие нормы и убеждения, взаимное доверие.
П. Норрис в 2000 году представил данные сравнительных социологических исследований в 47 странах, где измерялись индексы доверия людей к своим согражданам и их участие в деятельности добровольных организаций. Вычисляемый таким образом рейтинг социального капитала оказался наиболее высоким для демократических стран с развитой экономикой и стабильным уровнем благосостояния. Вместе с тем, остается открытым вопрос о причинно следственной связи: то ли высокий уровень социального капитала создаёт условия для экономического и социально-политического успеха, то ли в экономически и политически стабильных странах создаются необходимые предпосылки для межличностного доверия и общественной активности.
Исследования, проведенные одним из авторов в городе Нижнекамск, показали, что население монопрофильного города, по сравнению с гражданами России, имеет более низкий уровень межличностного доверия, искренности, доброжелательности, толерантности во взаимоотношениях между людьми, то есть всего того, что характеризает высокий уровень социального капитала. Поэтому особую значимость приобретает применение в муниципальном управлении новых технологий и форм, котрые позволили бы укрепить подорванные глубоким трансформационным кризисом взаимоотношения населения и власти и повысили уровень
общественного доверия. Ведь, чем крепче взаимное доверие и надежнее отношения взаимопомощи, чем более разветвлены и переплетены социальные сети, тем эффективнее жизнедеятельность территории [7].
Отметим, однако, точку зрения целого ряда исследователей, что социальный капитал оказывает не только позитивное, но и негативное воздействие на процесс посткоммунистической общественной трансформации. Так британский политолог Р. Роуз определяет социальный капитал российского
сообщества как «антимодернистский»,
основывающийся на межличностном доверии внутри закрытых для посторонних сетей, и взаимных услугах, часто коррупционного характера. Такие негативные особенности социального капитала
предложено называть «издержками социального капитала» [2, с.30].
Был подвергнут критике и такой аспект феномена социального капитала, как доверие к политическим институтам, поскольку только успешная демократизация может порождать эффективные политические и экономические институты, деятельность которых, в свою очередь, уже способна вызвать доверие граждан и
осмысленный рост их политического участия.
Однако наличие определенных «издержек социального капитала» в современной России не исключает задачи развития структур гражданского общества в нашей стране и формирования горизонтальных социальных сетей, которые могли бы способствовать укреплению межличностного доверия. Общественные объединения, включая клубы по интересам, территориальные, профессиональные и творческие союзы, политические партии и их группы поддержки и многие другие - являются основными генераторами социального капитала. Однако, их образование и успешная деятельность в значительной мере зависят от способности людей общаться друг с другом, т.е от возможности самоорганизации.
Итак, мы подошли к рассмотрению ключевого механизма формирующего социальный капитал монопрофильного города. В теории
управления самоорганизации уделяется большое внимание, так как она с наименьшими силами («принцип кормчего») обеспечивает управляемость социальных систем. По мнению А.И. Пригожина, самоорганизация выступает третьим уровнем в иерархической модели социального управления наряду с целевым управлением и социальным порядком [8, с. 68].
Самоорганизация - это спонтанные процессы внутрисистемного регулирования. Механизм управления в этом случае строится на основе взаимодействия спонтанных регуляторов, которые являются естественным продуктом
функционирования социальных систем. Если целевому воздействию и социальному порядку подвержены не все социальные процессы и явления, то самоорганизация присуща любой социальной системе.
Отличительными свойствами
самоорганизации выступают самопроизвольность,
отсутствие единого организующего начала. Человеческая воля, план, цель, управляющие поведением индивида, на более широком уровне теряют субъективную целенаправленность и выступают в качестве источника самоорганизации системы. В качестве экономических факторов самоорганизации могут выступать колебания потребительских предпочтений, спроса, которые оказывают влияние на производство. Особую группу социальных регуляторов составляют социальнопсихологические - некоторые формы общественного сознания, влияющие на массовое поведение (мораль, традиции, обычаи). Действуя через механизм общественного мнения, они выступают важной формой социального контроля.
В современных условиях социальная самоорганизация, как особый процесс социального управления, становится все более актуальной в России по мере становления гражданского общества, оформления его институтов, которые могут обеспечить оптимальное сочетание
целенаправленного управляющего воздействия, социального порядка и самоорганизации.
Способность к самоорганизации системы и хаотизация производства энергии в ней, провоцирующая нелинейные изменения социальной реальности и перманентный переход порядка в хаос и - наоборот, уже не могут быть осмыслены с помощью только традиционного системного подхода. Такие исследования должны опираться на социосинергетику, позволяющую более адекватно представить изменения системы в периоды кризиса, а, следовательно, и особенности флуктуаций ее напряжения и энергии.
Центральным методологическим принципом синергетики является признание теории самоорганизации в качестве отправной точки научного мировоззрения. С этих позиций монопрофильный город и его система управления могут быть охарактеризованы как напряженные системы, в которых свободное неконтролируемое изменение социальных напряжений может нарушить целостность системы.
Такой системе присуще чрезмерно централизованное управление и пренебрежение к правам и свободам человека. При этом избыточная энергия системы либо канализируется принудительным образом (массовые мероприятия, праздники, формализованные демонстрации и т.п.), либо, накапливаясь, находит себе выход в девиантном поведении и коллективных акциях протеста.
Как уже говорилось, в синергетике под самоорганизацией понимается возникновение упорядоченных структур и форм движения из первоначально неупорядоченных, нерегулируемых форм движения, без специальных, упорядочивающих внешних воздействий. Практика управления показывает, что территориальная самоорганизация может реализовываться по-разному: через
кооперацию, т.е. через сотрудничество и функциональное разделение; через когерентность -согласование действий; через процессы, ведущие к
объединению и образованию некой целостности (корпорации).
Процесс самоорганизации будет более эффективным, если будет осуществляться на основе социально активных мобильных групп, т.е. с помощью структурной корпорации. Так как такие корпорации выступают своеобразными каналами концентрации и движения социальной энергии и материи, то определяющими признаками этих групп являются особого рода социальная активность, «воля к власти», «воля к управлению», которые реализуются через корпоративные институты. Корпорация здесь понимается как логическая конструкция, как идеальнотипический принцип, в которой теоретически осмыслено «единство целевой установки действующего индивида и его установки на «другого»... Через корпорации смутное недовольство, неясные ожидания и чаяния осознаются индивидами в качестве цели собственного действия, которая, овладев массами, становится исторически созидаемой силой» [9, с. 107]. При этом корпорация использует
настроения и цели индивидов в качестве средства своего развития, но, как отмечает данный автор, «воле к власти» противостоит «не пассивная, бесформенная социальная материя, способная воспринять любую (рациональную или общественно значимую!) социальную форму, а органическая энергия и неосознанная «воля к стихии», «воля к хаосу» [9, с. 107]. Таким образом, в любой момент времени самоорганизация может смениться хаосом, если не будет найден компромисс между волей к власти и волей к стихии.
Мы не зря так подробно остановились на позитивных и негативных аспектах социального капитала и самоорганизации, так как главными их носителями в монопрофильном городе должно выступать молодое поколение, ведь только оно может обеспечить будущее этих городов. Однако, как показывают европейские события, активность и самоорганизация молодёжи могут и нарушить стабильность социальной системы.
Включаясь в общественные структуры и отношения, молодежь реализует в них основные социальные функции - воспроизводства, инновации и трансляции, обеспечивая не только сохранение целостности общества, но и его совершенствование и преобразование. Тем самым осуществляется развитие и молодёжи, и общества в целом. Участвую в социальной жизни молодые люди изменяют собственный социальный статус, формируют гражданскую идентичность, достигают социальной зрелости и субъектности.
С другой стороны, социальная активность молодёжи может быть результатом протестных настроений и социальной нестабильности. Тогда её излишняя активность становится объектом особого контроля.
Совокупность этих двух положений и делает столь сложной решение задачи разви-тия социальной созидательной активности молодежи, а именно: обеспечение доброволь-ного и осознанного желания
личности действовать, самореализуясь во благо общества.
Один из важнейших факторов, способных подтолкнуть молодых людей к активным гражданским действиям, - уверенность в том, что своими усилиями они могут что-то изменить. Однако в сегодняшних условиях неуверенных оказывается больше. Навыки участия молодежи в политической жизни, как правило, минимальны; молодые люди наиболее легко вовлекаются в радикальные и экстремистские политические организации. Поэтому привлечение самой молодой группы населения к гражданской активности должно носить взвешенный и последовательный характер [10].
Поэтому политическую активность молодежи можно представить в виде двух крупных блоков в соответствии с их характером. Первый блок представляют стихийные акции и демонстрации различных групп, а второй - организованные действия всевозможных институциональных образований (движений, организаций и т.п.), которые являются наиболее распространенными в обществах западного типа. В современной политической науке в зависимости от целей и форм реализации выделяются политические, общественные неполитические, правозащитные, экологические, студенческие, религиозные и пр. типы молодежных объединений [11, с.17].
Состояние социальной неопределенности и непредсказуемости явилось серьезным основанием для усиления социальной напряженности и роста деструктивных социально-психологических,
эмоциональных состояний, что отражается на характере отношений с окружающими,
представителями других социальных групп.
Эти проблемы и противоречия носят институциональный характер, то есть связаны с дисфункцией основных социальных институтов как механизмов социальной регуляции. Процессы самоорганизации в среде молодежи, как правило, либо имитируются, либо навязываются извне. В результате не приходится рассчитывать, что молодёжь монопрофильных городов сможет сформировать полноценный позитивный социальный капитал на этих кризисных территориях, способный обеспечить их развитие. В современных условиях это может привести не только к деградации монопрофильных территорий, но и России в целом. Поэтому необходимо стимулировать позитивные процессы самоорганизации, активизации молодежи путем вовлечения её в различные сферы общественнополитической жизни.
Литература
1. Губина, Н.В. Стратегическое планирование на уровне монопрофильного города в условиях экономического кризиса / Н. Губина // Вестник Казан. технол. ун-та. -2009. - Ч.1. - № 3. - С.175-180.
2. Пономарь, С. Социальный капитал политических партий / С. Пономарь // Власть. - 2007. - №12. - С. 28-30.
3. Бурдье, П. Социальные пространства: поля и практики /
П. Бурдье ; пер. с франц. ; отв. ред. перевода, сост. и послесл. Н.А. Шматко. - М. : Институт
экспериментальной социологии; СПб. : Алетейя, 2007. -576 с.
4. Качанов, Ю.Л. Как возможна социальная группа? (к проблеме реальности в социологии) / Ю. Л. Качанов // Социологические исследования. - 1996. - № 12. - С. 90105.
5. Красилова, А.Н. Социальный капитал как инструмент анализа неравенства в российском обществе / А. Н. Красилова // Мир России. Том XVI. - 2007. - № 4. - С. 160-180.
6. Козырева, П.М. Межличностное доверие в контексте формирования социального капитала / П. М. Козырева // Социологические исследования. - 2009. - № 1. - С. 43-54.
7. Губина, Н.В. Доверие населения как социологический индикатор эффективности муниципального управления /
Н.В. Губина, Ч.А. Мисбахова // Вестник Казан. технол. унта. - 2011. - Т. 14, № 20. - С.270-274.
8. Пригожин, А. И. Современная социология организаций / А. И. Пригожин. М.: Интер-пресс, 1995. - 298 с.
9. Логунова, Л. Б. Корпорации как тип социальной интеграции / Л. Б. Логунова // Социологические исследования. - 1996. - № 12. - С. 105-112.
10. Пастухова, Л. Проблемы политического участия молодежи / Л. Пастухова // Власть. - 2011. - №6. - С. 5860.
11. Савина, Л.В. Молодежные общественные объединения
современной России: институционально-правовой
анализ : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Л.В. Савина. -Ростов н/Д, 2006. - 24 с.
© Н. В. Губина - д-р социол. наук, проф., декан факультета экономики и управления, зав. каф. государственного, муниципального управления, менеджмента и социологии, Нижнекамского химико-технологического института (филиал) КНИТУ, gubina-nv@rambler.ru; М. А. Хамидуллин - асп. каф. государственного, муниципального управления и социологии КНИТУ, mars-nk@mail.ru.
