CC BY
267
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И ЗАКАВКАЗЬЕ
ЭКОНОМИКА
2018.04.006. В С. МИРЗЕХАНОВ, М.В. ТЮЛЬПАКОВ. ПОТЕНЦИАЛ И ПЕРСПЕКТИВЫ СОВРЕМЕННЫХ ТУРКМЕНО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ. (Обзорная статья).
Ключевые слова: Туркменистан; Китай; экономическое сотрудничество; газ.
Китай заинтересован в вовлечении в свою орбиту стран Центральной Азии и проводит прагматичную политику, рассчитанную на долгосрочное влияние в регионе. Туркменистан во внешнеполитическом векторе Пекина занимает место важнейшей составной части региона, установление взаимоотношений с которым на всех уровнях является вопросом прямой экономической и стратегической безопасности Поднебесной.
КНР как никакое другое государство заинтересована в создании системы транспортной, энергетической и экономической взаимозависимости. В этой системе Туркменистану с его газовым комплексом отводится одна из наиболее приоритетных ролей. Если Таджикистан и Кыргызстан являются в этой системе лишь посредниками, транзитными участками, то Туркменистан является, во-первых, пограничным государством в сфере влияния Пекина в регионе, во-вторых, источником энергоресурсов, которые доставляются в Китай через весь Центрально-Азиатский регион. Принимая во внимание динамику наращивания экономической и политической мощи КНР и органичность вписывания Центральной Азии в систему геополитических интересов Пекина, становится очевидным стремление и предпринимаемые усилия Китая к достижению статуса доминирующей силы в регионе.
Уже с начала 90-х годов XX в. Китай начал укреплять сотрудничество с новыми независимыми государствами, в первую очередь со странами - экспортерами энергоресурсов. Ввиду непосредственной географической близости и количеству доказанных на тот период времени источников нефти, Казахстан первым привлек внимание Пекина. Туркменистан и его ТЭК были в начале своего существования «темными лошадками», которые к тому же находились в экономической зависимости от Москвы. Тем не менее уже 6 января 1992 г. были установлены дипломатические отношения между Туркменистаном и КНР, в этом же году был подписан договор о защите инвестиций. Этот договор имеет огромное значение для сотрудничества двух стран, так как инвестиции -важнейший инструмент установления экономического влияния КНР. В 1998 г. был подписан договор о создании китайско-туркменского межправительственного комитета по экономическому и торговому сотрудничеству, а в 2000 г. - Меморандум взаимопонимания между Китайской Национальной Нефтегазовой Корпорацией (КННК) и вице-премьером правительства Туркмении относительно сотрудничества в нефтегазовой сфере. Эти три документа являются основополагающими в сфере энергетического сотрудничества двух государств.
С самого начала двусторонних отношений объем торговли между КНР и Туркменистаном увеличился от 4,5 млн долл. в 1992 г. до 10 млрд долл. в 2013 г. [1]. Стоит отметить, что в течение 1990-х годов не наблюдалось серьезного повышения уровня интенсивности торговых отношений. Это можно объяснить низким уровнем реализации экономического потенциала на тот момент молодого Туркменистана. Интенсификация экономического сотрудничества началась в 2000 г. К 2008 г. в Туркменистане уже действовали 30 китайских предприятий, которые принимали участие в 49 совместных проектах, а в 2011 г. - 37 предприятий, задействованных в 66 инвестиционных проектах [2], к этому времени Китай уже укрепился, как крупнейший экономический партнер Туркмении, занимая 19,5% от общего товарооборота. Сегодня китайский капитал распределен по многим сферам туркменской экономики: в нефтегазовой сфере активно работает Китайская Национальная Нефтегазовая Компания и ряд других негосударственных компаний, они помогают в разработке газоносных месторождений, строительстве
газоперерабатывающих объектов (территория «Багтиярлык» в восточной части Туркменистана, «Южный Иолотань» и др.), а также в строительстве транспортной инфраструктуры. Кроме того Китай оказывает помощь в развитии туркменской химической отрасли (минеральные удобрения) и обеспечивает Туркмению поставками телекоммуникационного оборудования (ZTE и Huawei Technologies Co. Ltd.).
Из всех областей сотрудничества КНР и Туркменистана ярче остальных выделяется газовая сфера взаимоотношений, это проявляется в нарастающей динамике событий в двусторонних отношениях. За последние годы состоялось немало встреч высокого уровня между представителями Ашхабада и Пекина, которые были посвящены теме газового сотрудничества. Основой этого сотрудничества служит газопровод «Туркменистан - Узбекистан - Казахстан - Китай», который в 2013 г., по словам министра образования Туркменистана Гульшат Мамедовой, был назван «Проектом века» [3].
После подписания 3 апреля 2006 г. рамочного соглашения о прокладке газопровода и долгосрочных поставках природного газа, началась эра газового партнерства Китая и Туркмении. 14 декабря 2009 г. был торжественно запущен газопровод «Туркменистан -Узбекистан - Казахстан - Китай» (другое название «Центральная Азия - Китай»). На сегодняшний день газ из Туркменистана в КНР транспортируется по трем веткам, позволяя доставлять в Китай туркменский газ объемом до 40 млрд м3/год. Решение об открытии четвертой ветки было зафиксировано в мае 2014 г., когда состоялся визит Г. Бердымухамедова в Пекин. В рамках этого визита председатель Китая Си Цзиньпин, комментируя результаты встречи, отметил, что «В этом контексте отмечалась нацеленность двух стран на наращивание стратегического сотрудничества на данном направлении, ускоренное строительство четвертой нитки газопровода Туркменистан - Китай, а также на расширение взаимодействия в области газо- и нефтепереработки, эффективное сложение усилий в целях обеспечения безопасности трубопроводной инфраструктуры и соответствующих объектов» [4]. Газопровод проходит от границы Туркменистана и Узбекистана, проходит по территории Узбекистана и Казахстана и пересекает Северо-Западную границу Китая, откуда газ распределяется по территории КНР. На сегодняшний день его протяженность составляет около 10 000 км [5].
Стоит отметить, что современные экспортные возможности Туркменистана ограничены этими 65 млрд м3/год, однако энергетическая стратегия КНР предполагает потребление в 2020 г. около 200 млрд м3/год, что при собственной добыче в 120 млрд м3/год потребует 80 млрд м3/год импорта. Основываясь на тенденциях разработки газовых месторождений Туркмении, можно сказать, что Ашхабад в состоянии самостоятельно обеспечить Пекин таким количеством газа, особенно учитывая недавно открытые месторождения («Галкыныш») и оставшиеся еще с советских времен («Южный Иолотань»). Именно на это и направлены китайские инвестиции в энергетическую отрасль страны и этим обоснована заинтересованность в совершенствовании газопроводов.
Потребность Туркменистана в КНР, как в экономическом партнере, очевидна: ни одна другая страна не способна в таком объеме принять экспорт довольно дорогого туркменского газа, при этом брать на себя все затраты по транзиту и строительству инфраструктуры. Кроме того, экономика КНР уже более 20 лет демонстрирует высокие темпы роста, а соответственно и потребности в энергоресурсах. Другие направления диверсификации туркменского газа, такие как ЕС и Южная Азия, не могут конкурировать с привлекательностью КНР как партнера.
Помимо очевидной потребности Китая в импорте природного газа, его участие в таких проектах, как газопровод «Туркменистан - Узбекистан - Казахстан - Китай» обеспечивает Пекин возможностью реализации политических амбиций на постсоветском пространстве. Открытие в 2011 г. месторождения «Галкыныш» и углубление сотрудничества Туркменистана и Китая спровоцировала ответную реакцию США, которые начали лоббировать проект ТАПИ, соединяющий Туркменистан, Афганистан, Пакистан и Индию. Этот проект мог бы позволить использовать «Галкыныш» на выгодных для США условиях. Однако даже стороннему наблюдателю понятно, что на геополитической арене Центральной Азии в настоящее время верх одерживает Китай: проект ТАПИ, судя по всему, свернут на неопределенный срок. И пока США и Россия продолжают выстраивать двусторонние отношения с Туркменистаном и другими странами Центральной Азии, Китай с каждым годом интенсифицирует развитие энергетической инфраструктуры региона, обеспечивая себя в первую очередь экономическими га-
рантиями, на основе которых строится укрепление политического и культурного влияния Поднебесной в регионе.
Отличительной особенностью внешнеэкономической деятельности Китая на пространстве Центральной Азии является глубокое внимание к пока еще нереализованному потенциалу нефтяных и газовых месторождений. Это характеризует Пекин как наиболее дальновидного и стратегически ориентированного из всех игроков в регионе. В то время, когда остальные акторы выстраивают весьма поверхностные отношения, основанные на легко разрушаемых и деформируемых торговых связях, Китай очень успешно использует систему инвестиций в энергетическую и транспортную сферу, сопровождающуюся созданием рабочих мест, взаимным гуманитарным и культурным обменом. Это позволяет КНР закрепиться в странах наипрочнейшим образом, создав такой высокий уровень зависимости от китайского рынка и капитала, который позволит Китаю максимально продуктивно использовать стратегическое пространство стран Центральной Азии в своих геополитических и экономических целях.
Транспортная составляющая в интересах Китая в Центральной Азии и Туркменистане, в частности, имеет очень высокое значение: строительство современной транспортной инфраструктуры выгодно в первую очередь Ирану, который через Туркмению сможет доставлять свои товары сухопутным путем к морским портам на востоке Китая и выходить на собственно китайский рынок и на пространство Юго-Восточной Азии. Такой вариант выгоден всем: для Ирана, Туркменистана и других стран Центральной Азии это сокращение сроков доставки товаров по сравнению с морскими путями, а для Китая это стабильное удовлетворение растущего рынка страны и бенефиции транзитного положения. Нынешние действия Пекина по реализации транспортного потенциала Центральной Азии многими рассматриваются как восстановление в современной форме Великого Шёлкового пути [6]. И если для Туркменистана доступ к китайским портам имеет не такое важное значение, как, например, для Казахстана и Кыргызстана, то роль транзитной страны, совершенствование собственной транспортной инфраструктуры за счет Китая и увеличение возможностей экономического взаимодействия с Ираном представляют для Ашхабада несомненный интерес.
Судить о возрастающей роли Китая в Центрально-Азиатском регионе можно по увеличению количества стран, вовлеченных в сеть «Центральная Азия - Китай». Строительство так называемой ветки D (четвертая ветка газопровода), по данным официального сайта КННК, началось в 2014 г. и предполагает участие помимо четырех имеющихся партнеров, еще Кыргызстана и Таджикистана [7]. Это очень важный момент в понимании политики КНР в Центральной Азии. Казалось бы, проект нелогичный: первые три ветки проходят параллельно друг другу, а четвертая будет проходить через неудобную горную, к тому же политически нестабильную Ош-скую область. Эти лишние 225 км трубопровода на первый взгляд кажутся экономическим просчетом Китая, так как требуют помимо огромных затрат на строительство, новые инвестиции в ТЭК этих стран, а также будущую оплату транзитных услуг Киргизии и Таджикистану. Более того, несмотря на острую потребительскую нужду в газе, эти страны будут не в состоянии покупать дорогой туркменский газ (360 долл. за 1 тыс. м3), т.е. будут выполнять исключительно транзитную функцию.
Однако при более детальном анализе мотивов Пекина, ясно, что Китай имеет далеко идущие политические цели: Центральная Азия становится для Китая не только источником ресурсов, но и стратегическим тылом. Судя по всему, как выразилась руководитель сектора экономического развития постсоветских государств Института экономики РАН Елена Кузьмина, «Пекин приходит в Центральную Азию всерьез и надолго. Проекты строительства газопроводов в одном ряду с проектами строительства автомобильных и железных дорог» [8]. Инвестиции Китая в транспортную инфраструктуру Центральной Азии оправданы стремлением Пекина политически укрепиться в регионе и экономически привязать к себе все страны Центральной Азии. Очевидно, что в перспективе, при продолжении текущей политики в Центральной Азии, КНР укрепит свое геополитическое доминирование в регионе, используя нарастающую экономическую зависимость стран Центральной Азии от Китая.
Список литературы
1. Гасанов Г. Туркменистан и Китай подписали ряд двусторонних межправдоку-ментов // Trend new agency. - 2014. - 13.05. - Режим доступа: http://www.trend. az/casia/turkmenistan/2273278.html
2. An Interview of President of Turkmenistan Gurbanguly Berdimuhamedov to Chinese Journalists // Turkmenistan: The Golden Age. - 2011. - 24.11. - Mode of access: http://www.turkmenistan.gov.tm/_eng/?id=188
3. Проектом века стал газопровод «Туркменистан-Узбекистан - Казахстан - Китай» // Казахстанская правда. - 2013. - 7.05. - Режим доступа: http://meta. kz/novosti/kazakhstan/795650-proektom-veka-stal-gazoprovod-turkmenistan-uzbe kistan-kazahstan-kitay.html
4. Цзиньпин С.: Туркменистан и КНР являются крупнейшими партнерами в газовой сфере // Neftegaz.ru. - 2014. - 13.05. - Режим доступа: http://neftegaz.ru/ news/view/123874
5. Транснациональный газопровод Туркменистан - Китай - успешная реализация международного энергетического партнерства // Новости ООН. - 2010. - 4.01. -Режим доступа: http://www.un.org/russian/news/story. asp ?NewsID=12888#.Uu TMFRDHnlU
6. Starr F., Kuchins A. The Key to Success in Afghanistan: A Modern Silk Road Strategy. - Washington, DC: Central Asia - Caucasus Institute Silk Road Studies Program, 2010. - 48 p.
7. Flow of Natural Gas from Central Asia // CNPC. - Mode of access: http://www. cnpc.com.cn/en/FlowofnaturalgasfromCentralAsia/FlowofnaturalgasfromCentralAsi a2.shtml
8. Панфилова В. Пекин взял Центральную Азию в газовое кольцо // Независимая газета. - 2014. - 14.03. - Режим доступа: http://www.ng.ru/cis/2014-03-14/1_ asia.html
2018.04.007. КУДАЯРОВ К.А. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СФЕРА ТУРЕЦКО-КИРГИЗСКИХ ОТНОШЕНИЙ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД. (Обзорная статья).
Ключевые слова: Турция; Кыргызстан; экономика; инвестиции.
Киргизия и Турция установили экономические связи в 1991 г. Этому способствовали как экономическая потребность постсоветской Киргизии, так и заинтересованность Турции в реализации новых открывшихся возможностей на постсоветском пространстве. Оба государства не могут похвастать крупными совместными экономическими проектами на межправительственном уровне. Существующие экономические отношения между ними развиты лишь на уровне малого и среднего предпринимательства, поскольку обладают быстрой и высокой окупаемостью. Несмотря на неоднократные попытки киргизского руководства привлечь турецкие инвестиции в проекты, представляющие для Киргизии стратегическое
