CC BY
1
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ РОССИИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
POLITICAL IDENTITY OF RUSSIA IN THE MODERN WORLD
5.5.4 Международные отношения,
глобальные и региональные исследования
(политические науки)
International Relations, Global and Regional Studies
DOI: 10.33693/2223-0092-2024-14-4-118-123 УДК: 327.7 ГРНТИ: 11.25 EDN: OYSLGH
Постсоветское пространство в динамике интеграционных процессов, инициируемых внутрирегиональными и внерегиональными акторами: внутренние и внешние аспекты
А.В. Изотов ©
Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ), г. Санкт-Петербург, Российская Федерация
E-mail: [email protected]
Аннотация. В статье рассматриваются ключевые аспекты многостороннего сотрудничества стран постсоветского пространства. Помимо евразийской экономической интеграции в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС) на постсоветском пространстве присутствуют иные формы многостороннего экономического сотрудничества, инициаторами которых являются Европейский союз, Китай и Турция, и на которые ориентируются ряд региональных государств. С другой стороны, ЕАЭС также стремится выстраивать внешнеэкономические отношения с третьими странами, находящимися за пределами просоветского пространства, например, создавая с ними зоны свободной торговли. В статье анализируются основные характеристики, перспективы, ограничители и проблемы данных типов многостороннего экономического сотрудничества, а также основные аспекты их взаимодействия.
Ключевые слова: Евразийский экономический союз (ЕАЭС), экономическая интеграция, Европейский союз (ЕС), Восточное партнерство, ATG, Организация тюркских государств, «Пояс и путь», «Экономический пояс Шелкового пути»
Изотов А.В.
DOI: 10.33693/2223-0092-2024-14-4-118-123
Post-Soviet Space Multilateral Interactions Dynamics Promoted by the Intraregional and Extra-Regional Actors: Internal and External Implications
A.V. Izotov ©
St. Petersburg State University (SPbSU), Saint Petersburg, Russian Federation
E-mail: [email protected]
Abstract. The article examines the key aspects of multilateral economic cooperation between the countries of the post-Soviet space. In addition to Eurasian economic integration within the framework of the Eurasian Economic Union (EAEU), there are other forms of multilateral economic cooperation in the post-Soviet space, mainly, initiated and promoted by the European Union, China and Turkey. On the other hand, the EAEU also seeks to build foreign economic relations with third countries located outside the pro-Soviet space, for example, by creating free trade areas with them. The article analyzes the main characteristics, prospects, limitations and problems of these types of multilateral economic cooperation, and the main aspects of their interaction.
Key words: Eurasian Economic Union (EAEU), Economic integration, European Union (EU), Eastern Partnership (EaP), ATG, Organization of Turkic Sates, One Belt One Road (OBOR), Belt and Road Initiative (BRI), New Silk Road
FOR CITATION: Izotov A.V. Post-Soviet Space Multilateral Interactions Dynamics Promoted by the Intraregional and ExtraRegional Actors: Internal and External Implications. Sociopolitical Sciences. 2024. Vol. 14. No. 4. Pp. 118-123. (In Rus.). DOI: 10.33693/2223-0092-2024-14-4-118-123. EDN: OYSLGH
ВВЕДЕНИЕ
Инициативы в области экономической интеграции на пространстве бывшего СССР обсуждались и в определенной степени реализовывались, начиная с 1990-х гг., поэтому существующая сегодня экономическая интеграция в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС) базируется на идеях и опыте предшествующих объединений или обсуждавшийся проектов. К наиболее важным из них можно отнести существовавшее в 2001-2014 гг. Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭс), обсуждавшийся в 2003-2005 гг. и нереализованный проект создания Единого экономического пространства, создание в 2010 г. Таможенного союза России, Беларуси и Казахстана, а также создание в 2012 г. Единого экономического пространства этих стран. Также следует отметить, что в 2011 г. было подписан договор о создании зоны свободной торговли СНГ1.
С другой стороны, ряд внешних акторов по отношению к постсоветскому пространству продвигает собственные инициативы многостороннего экономического сотрудничества и интеграции на этой территории, что, в свою очередь, стимулирует ЕАЭС к проведению более активной внешнеэкономической стратегии по привлечению внерегиональных партнеров к сотрудничеству
1 Договор о зоне свободной торговли СНГ от 18 октября 2011 г. URL: https://cis.minsk.by/page/13922/dogovor-o-zone-svobodnoj-torgovli-ot-18-oktabra-2011-goda (датаобращения: 14.04.2024).
и развитию торгово-экономических отношений. Взаимодействие данных и иногда противоречивых тенденций во многосторонних экономических отношениях оказывают значительное влияние на международные социально-политические и экономические процессы внутри постсоветских регионов и евразийского пространства.
ИНТЕГРАЦИОННЫЕ И ПРОЕКТНЫЕ ИНИЦИАТИВЫ МНОГОСТОРОННЕГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА
НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ: ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ ВЕДУЩИЕ АКТОРЫ
Евразийской экономической интеграции в рамах начавшего работать в 2015 г. Евразийского экономического союза2 присуща своя специфика, которая, с одной стороны, обуславливают ее реализацию, но с другой стороны, формируют набор внутренних и внешних ограничителей на пути ее развития. В частности, О. Буторина отмечает, что для концептуального и практического развития евразийской экономической
2 Договор о Евразийском экономическом союзе (подписан
в Астане 29.05.2014). URL: https://docs.eaeunion.org/ru-ru/Pages/
DisplayDocument.aspx?s=bef9c798-3978-42f3-9ef2-d0fb3d 53b75f&w=632c7868-4ee2-4b21-bc64-1995328e6ef3&l=540294ae-c3c9-4511-9bf8-aaf5d6e0dl69&EntityID=3610 (дата обращения: 15.04.2024).
интеграции, а также эффективного управления ею необходимо учитывать ее ключевые особенности, которыми являются фактор «постпереходных» экономик стран-участниц, моноцентризм или гелиоцентризм с ведущей ролью России, преобладание межотраслевого разделения труда над внутриотраслевым, а также наличие внешних конкурирующих центров притяжения [2; 3]. Таким образом, первые три особенности развития евразийской экономической интеграции одновременно способствуют формированию ее внутренних характеристик и потенциала, но также и ограничителей, которые препятствуют ее углублению и развитию наднациональности в системе институтов ЕАЭС, а четвертая из них является внешним ограничителем, который стимулирует рост интереса постсоветских стран к участию в альтернативных интеграционных проектах предлагаемых государствами и международными организациями находящимися за пределами постсоветского пространства. Среди данных альтернатив прежде всего следует выделить экономические интеграционные проекты инициируемые и продвигаемые Европейским союзом (ЕС), Китаем, а также Турцией.
Для ЕС формирование политического интереса к западной части пространства бывшего СССР стало следствием его восточного расширения 2004 и 2007 гг. и глубокой трансформации государств Центральной и Восточной Европы в ходе этого процесса. Одним из последствий расширения ЕС на Восток стало стремление Брюсселя сформировать на своих новых внешних границах кольцо ориентированных на Евросоюз государств, которые, как отмечает Л. Шишелина, «могли служить расширению его рынка, сферы влияния» [9].
В 2003-2004 гг. ЕС инициировал Европейскую политику соседства (ЕПС)3, в ареал которой помимо Южного и Восточного Средиземноморья был включен ряд стран постсоветского пространства (его западная часть и Закавказье) и от участия в которой отказалась Россия, настаивая на строго двустороннем формате отношений Москвы и Брюсселя. В 2008-2009 гг. было создано самостоятельное «постсоветское» измерение ЕПС -программа Восточное партнерство4. Однако уже при формировании Евросоюзом основ политики, направленной на государства западной части постсоветского пространства и Закавказья стал виден ряд внутренних долгосрочных ограничителей ее эффективности.
Прежде всего, следует отметить, что еще на этапе разработки этой политики президент Европейской комиссии Р. Проди прямо говорил, что многие ее элементы заимствованы из процесса восточного расширения ЕС, и она нацелена на максимальное сближение стран
3 European Commission. Communication to the Council and European Parliament "Wider Europe - Neighborhood: A New Framework for Relations with our Eastern and Southern Neighbors". Brussels. 11.03.2003. СОМ (2003) 104 final; European Commission. Communication from the Commission European Neighbourhood Policy Strategy Paper. Brussels, 12.05.2004 СОМ (2004) 373 final. URL: https://ec.europa.eu/neighbourhood-enlargement/sites/default/ files/2004_communication_from_the_commission_-_european_ neighbourhood_policy_-_strategy_paper.pdf (дата обращения: 10.04.2024).
4 European Commission. Communication from the Commission to the European Parliament and the Council "Eastern Partnership". Brussels, December 3, 2008. СОМ (2008) 823 final. URL: https:// eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:52008D C0823&from=EN (дата обращения: 10.04.2024).
пространства его соседства с нормативным и политическим порядком Евросоюза, однако, с другой стороны, Брюссель не может предложить этим государствам перспективу членства5. Данное противоречие между, с одной стороны, безусловным «ЕС-центризмом» и трансформационной повесткой, а с другой стороны, отсутствием перспективы присоединения к институтам Евросоюза сформировало важный внутренний ограничитель эффективности этой политики и стало мишенью для критики с самого начала ее реализации. Однако, хотя ЕС изначально не стал рассматривать страны-партнеры по ЕПС и Восточному партнерству как кандидатов на вступление (в отличие от государств Западных Балкан) Брюссель официально никогда не характеризовал ЕПС или Восточное партнерство как окончательную альтернативу политике расширения Евросоюза. Таким образом, вопрос о дальнейшем расширении ЕС в восточном направлении как бы откладывался на неопределенный срок, но окончательно не закрывался. В 2022 г. Евросоюз открыл перспективы членства для Молдовы, Украины и Грузии6, что может привести как к серьезному переформатированию самой политики расширения Брюсселя, так и оказать серьезное влияние на интеграционные процессы внутри и на периферии ЕС [5], однако, Брюссель последовательно продолжил движение на этом направлении, приняв в конце 2023 г. решение о запуске переговорного процесса с Киевом и Кишиневом7, который начался в июне 2024 г. В то же время на сегодняшний день основной экономический трек отношений Евросоюза с этими странами развивается в рамках реализации Соглашений об ассоциации, которые были заключены в 2014 г.8 и предусматривают начавшееся в 2016 г. создание углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли между ЕС и этими странами. Также в 2014 г. Евросоюз установил безвизовый режим с Молдовой, а в 2017 г. с Украиной и Грузией.
Помимо Европейского союза свои инициативы многостороннего экономического сотрудничества на постсоветском пространстве продвигают Китай и Турция, эти инициативы носят не полноценный интеграционный, а скорее проектный характер.
Турция, с одной стороны, формально с 1999 г. является кандидатом на вступление в ЕС (правда, без реальных перспектив присоединения в обозримом будущем) и с 1995 г. входит в единый с ним таможенный союз,
5 Prodi R. A wider Europe - A proximity policy as a key to stability Sixth ECSA-World Conference. Jean Monnet Project. "Peace, Security and Stability - International Dialogue and the Role of the EU". Brussels, December 5-6,2002. URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/ detail/en/SPEECH_02_619 (дата обращения: 11.04.2024).
6 European Council Meeting Conclusions, June 23-24, 2022. Brussels, June 24,2022 (OR.en)EUCO 24/22. COEUR 21 CONCL 5.URL: https:// www.consilium.europa.eu/media/57442/2022-06-2324-euco-conclusions-en.pdf (дата обращения: 11.04.2024).
7 European Council Meeting Conclusions,December 14-15,2023. Brussels, December 15, 2023 (OR. en) EUCO 20/23 CO EUR 16 CONCL 6. URL: https://www.consilium.europa.eu/media/68967/european-councilconclusions-14-15-12-2023-en.pdf (дата обращения: 16.04.2024).
8 Remarks by President Barroso at the signing of the Association Agreements with Georgia, the Republic of Moldova and Ukraine. Signing ceremony, Brussels, June 27, 2014. SPEECH/14/511. URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/speech_ 14 511 (дата обращения: 09.04.2024)
Изотов А.В.
однако, с другой стороны, на региональном уровне активно продвигает собственные проекты сотрудничества, прежде всего в Закавказье. Так, в 2012 г. было официально оформлено трехстороннее сотрудничество Азербайджана, Турции и Грузии (АТС)9. В данном формате отношений ведущая экономическая роль принадлежит Анкаре, а его основными приоритетами изначально являлись энергетика и логистика. Энергетическое измерение сотрудничества, прежде всего, связано с азербайджанскими энергоресурсами. Поскольку важная часть азербайджанского энергетического экспорта идет на рынки Турции и ЕС через территорию Грузии, участие Тбилиси в данном трехстороннем формате является незаменимым с географической точки зрения, по крайнем мере до полноценной нормализации отношений Армении с Азербайджаном и Турцией, перспективы и параметры которой до сих пор не ясны. Также следует отметить, что данный формат сотрудничества имеет не только экономико-логистическое, но и стратегическое измерение, прежде всего, с учетом союзнических отношений Турции и Азербайджана, что проявило себя в ходе конфликтов в Карабахе в 2020 и 2023 гг., результаты которых стали успешными для Баку.
Помимо экономической, логистической и стратегической составляющих интересы и инициативы Анкары на постсоветском пространстве имеют культурно-политическое измерение и относятся к сфере мягкой силы. Турция, Азербайджан, Узбекистан, Кыргызстан и Казахстан являются участниками Организации тюркских государств, которая была учреждена в 2009 г. как Тюркский совет, и получила современное название в 2021 г. Помимо вышеперечисленных государств-участников наблюдателями в Совете тюркских государств являются Туркменистан, Венгрия и признаваемый только Турцией в качестве суверенного государства Северный Кипр10.
Инициатива многостороннего экономического сотрудничества, инициированная Китаем в начале 2010-х гг. и получившая название «Один пояс - один путь» не является в строгом смысле интеграционной моделью, а гибкой инициативой, в которую может быть включена совокупность проектов в таких сферах как торговля, логистика, транспорт и инвестиции [1]. Запуск этой инициативы связывался исследователями со стремлением Пекина к быстрому преодолению трудностей, вызванных мировым финансово-экономическим кризисом, начавшимся в 2008 г., а также необходимостью развития собственных западных вну-триконтинентальных регионов [7]. Также данный проект можно рассматривать и в культурно-политическом контексте, как одно из проявлений китайских глобальных стратегических подходов и мягкой силы, а также формирования китайской версии регионализма [11].
9 Trabzon Declaration of the Ministers of Foreign Affairs of the Republic of Azerbaijan, Georgia and the Republic of Turkey, Republic of Turkey - Ministry of Foreign Affairs, June 8, 2012. URL: https:// www.mfa.gov.tr/trabzon--declaration-of-the-ministers-of-foreign-affairs-of-the-republic-of-azerbaijan_-georgia-and-the-republic-of-turkey_-08-june-2012_-trabzon.en.mfa (дата обращения: 19.04.2024).
10 Organization of Turkic states. URL: https://www.turkicstates.org
(дата обращения: 11.04.2024).
Рассматривая эту инициативу, прежде всего следует иметь ввиду, что Китай является мощнейшей экономической и производственной державой, ориентированной на экспорт своих товаров. Исходя из этого естественным выглядят проекты по выстраиванию или усовершенствованию различных логистических маршрутов, внутриконтинентальных и морских. С одной стороны, постсоветские страны не являются эксклюзивными партнерами этой инициативы, однако, с другой стороны, важность государств азиатской части постсоветского пространства для этой инициативы определяется их географией: Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан наряду с Россией имеют общие границы с Китаем. В целом, анализируя возможности сопряжения инициатив Москвы и Пекина [10], Россия данный региональный экономический проект рассматривает в более кооперативном ключе11 по сравнению с постсоветскими инициативами ЕС [4], хотя он нацелен на диверсификацию логистических маршрутов на евразийском пространстве, включая развитие тех из них, которые пролегают в обход российских территорий. Ключевым фактором сегодня является то, что в современных условиях Пекин является ключевым экономическим партерном для Москвы, также Китай крайне важен и для других стран ЕАЭС.
ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ ЕАЭС: ЗОНЫ СВОБОДНОЙ ТОРГОВЛИ С ТРЕТЬИМИ СТРАНАМИ
Поскольку участниками ЕАЭС являются только пять стран постсоветского пространства (Россия, Беларусь, Армения, Казахстан, Кыргызстан) и крупнейшие по количеству населения страны западной части постсоветского пространства, Закавказья и Центральной Азии в него не входят данный интеграционный блок также стремится к развитию своей внешнеэкономической политики за пределами постсоветского пространства, стремясь создавать зоны свободной торговли с третьими странами расположенными за пределами территорий бывшего СССР. К настоящему времени ЕАЭС подписал соглашения о создании зон свободной торговли с Вьетнамом (2015), Сербией (2019) и Ираном (2023), перспектива ратификации аналогичных соглашений с Сингапуром, которые были подписаны в 2019 г., очевидно, в сложившихся после 2022 г. политических условиях весьма туманна [8]. Также ЕАЭС ведет переговоры с рядом стран о создании зон свободной торговли, в частности, с Индией (с 2016 г.), Египтом (с 2016 г.), Индонезией (с 2022 г.), Объединенными арабскими эмиратами (с 2023 г.) [6].
Можно отметить ряд закономерностей относительно создания и функционирования зон свободной торговли между ЕАЭС и третьими странами. Прежде всего, соглашения о создании зон свободной торговли заключались с теми странами, с которыми отдельные участники ЕАЭС уже имели зоны свободной торговли до этого, или велись переговоры об их создании. Например, Сербия
11 Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути // Сайт президента России. 08.05.2015. URL: http://www.kremlin.ru/supplement/4971; (дата обращения: 11.04.2024).
на момент создания зоны свободной торговли с ЕАЭС уже имела двусторонние зоны свободной торговли с Россией, Беларусью и Казахстаном, а Вьетнам в 2012 г. подписал соглашение о создании зоны свободной торговли с Россией. Также интересно обратить внимание на то, что Сербия и Иран на сегодняшний день не являются полноправными станами-участницами ВТО. Что касается объемов торговли, то на текущих партнеров ЕАЭС по зонам свободной торговли приходилось только по 4% в импорте и экспорте ЕАЭС по данным на 2022г. В тоже самое время на Китай приходилось 29% импорта ЕАЭС и 18% его экспорта [6]. При этом потенциальное создание зоны свободной торговли с Китаем неизбежно поставит вопрос о свободном доступе китайских товаров на рынки стран ЕАЭС, что может стать серьезнейшим вызовом для экономик его государств.
Таким образом, можно сделать вывод, что товарооборот ЕАЭС и тех стран, которые заключили с ним соглашения о зонах свободной торговли на сегодняшний день весьма ограничен. В качестве путей изменения этой ситуации помимо рассмотренных выше планов по заключению новых соглашений о создании зон свободной торговли с третьими странами (на которые в сегодняшних условиях могут влиять не только экономические, но и политические факторы) возможно углубление уже существующих зон свободной торговли. Однако, это может потребовать фактического расширения компетенций наднациональных институтов ЕАЭС, прежде всего Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), что может быть не всегда приемлемым для отдельных стран ЕАЭС вследствие вопроса об ограничении национального суверенитета. Другим вариантом может быть заключение двусторонних экономических соглашений между отдельными участницами ЕАЭС и третьими странами в тех сферах, которые находятся вне мандата деятельности ЕЭК (например, соглашение между Арменией и ЕС заключенное в 2017 г.)12 однако
в долгосрочной перспективе это может препятствовать интегрированное™ внутри ЕАЭС.
ВЫВОДЫ
Постсоветское пространство не является экономически замкнутым на себя регионом. На этой территории присутствуют различные модели межгосударственного многостороннего экономического сотрудничества и интеграции, они отличаются друг от друга, как по составу и количеству участников, так и по своим качественным характеристикам. Одни из них являются полноценными экономическими интеграционными проектами (ЕАЭС, БСБТА), в других наиболее сильным является проектное измерение (АТС, «Пояс и Путь»). Помимо России, которая является ведущей страной в ЕАЭС, из внешних акторов наиболее активную внешнеэкономическую политику на постсоветском пространстве проводят ЕС, Китай и Турция. При этом следует отметить, что ЕАЭС изначально учрежденный странами постсоветского пространства и органически связанный с его территориями последовательно, хотя и с переменным успехом, развивает свою внешнюю экономическую политику, нацеленную на укрепление взаимодействия со странами, находящимися за пределами постсоветского региона. Также помимо чисто экономической составляющей каждый из многосторонних проектов развития экономической интеграции или сотрудничества включает в той или иной степени культурно-политическое измерение, мягкую силу и стратегические аспекты. Динамика экономического сотрудничества в различных форматах на постсоветском пространстве всегда зависела не только от экономических факторов, но также и от политических и геостратегических переменных, влияние которых в настоящее время, очевидно, является более сильным, чем в предыдущие периоды.
12 Enhanced Partnership and Cooperation Agreement between the European Union and its Member States, of the one part, and the Republic of Kazakhstan, of the other part. 21.12.2015. OJ L 29. 4.2.2016. Pp. 3-150. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/ EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:22016A0204(01)&from=EN (дата обра-щения:16.04.2024).
ЛИТЕРАТУРА
1. Абрамова О.Д. Сотрудничество России и Китая в условиях реализации проекта «Экономический пояс Шелкового пути» // Евразийский союз: вопросы международных отношений. 2017. №3(21). С. 5-11.
2. Буторина О.В. Особенности евразийской модели экономической интеграции // Современная Европа. 2016. № 2. С. 28-32.
3. Буторина О.В., Захаров A.B. О научной основе Евразийского экономического союза // Евразийская эконмическая интеграция. 2015. № 2. С. 52-68.
4. Изотов A.B. Факторы формирования и развития отношений между Европейским союзом и Россией // Азимут научных исследований: экономика и управление. 2015. №4(13). С. 83-86.
5. Кавешников, Н.Ю. Заявка Украины на вступление в ЕС как импульс для переформатирования политики расширения Ц Современная Европа. 2022. № 6 (113). С. 18-34.
6. Королев A.C. Проактивная vs реактивная: промежуточные итоги внешнеэкономической политики ЕАЭС: рабочая тетрадь No. 83 / под ред. Е.О. Карпинской, Ю.Ю. Мельниковой,
REFERENCES
1. Abramova O.D. Cooperation between Russia and China in the implementation of the "Economic zone of Silk Road" project. Eurasian Union: Issues of International Relations. 2017. No. 3(21). Pp. 5-11. (In Rus.)
2. Butorina O.V. The specifics of the Eurasian model of economic integration. Contemporary Europe. 2016. No. 2. Pp. 28-32. (In Rus.)
3. Butorina O.V., Zakharov A.V. Scientific basis of the Eurasian Economic Union. Eurasian Economic Integration. 2015. No. 2. Pp. 52-68. (In Rus.)
4. Izotov A.V. Analysis of the determining factors of the EU-Russia relations. Azimuth of Scientific Research: Economics and Administration. 2015. No. 4 (13). Pp. 83-86. (In Rus.)
5. Kaveshnikov N.Yu. Ukraine's membership application as a trigger to reform the EU enlargement policy. Contemporary Europe. 2022. No. 6 (113). Pp. 18-34. (In Rus.)
6. KorolevA.S. Proactive vs reactive: Interim results of the EAEU's foreign economic policy: Workingpaper No. 83.E.O.Karpinskaya, Yu.Yu. Melnikova, L.V. Nechaeva, G.V. Gryzlova, S.M. Gavrilova (eds.). Moscow: NP RIAC, 2023.40 p.
Изотов А.В. -
Л.В. Нечаевой, Г.В. Грызлова, С.М. Гавриловой. М.: НП РСМД, 2023.40 с.
7. Островский А. Перспективы сопряжения проектов экономического пояса Шелкового пути и Евразийского экономического союза // Вестник Российской Академии наук. 2017. № 11 (87). С. 974-985.
8. Федоров Н.В. Особенности взаимодействия России с Сингапуром в новых геополитических условиях // Россия и Восток. К 300-летию СПбГУ: матер. XXXIII Междунар. конгресса по источниковедению и историографии стран Азии и Африки / отв. ред. H.H. Дьяков, А.О. Победоносцева, П.И. Рысакова. СПб., 2023. С. 714-716.
9. ШишелинаЛ.Н. Программа «Восточное партнерство» накануне десятилетия // Научно-аналитический вестник Института Европы РАН. 2018. № 6. С. 26-35.
10. Шлапеко Е., Степанова С. Великий Шелковый путь и евразийская интеграция//Мировая экономика и международные отношения. 2018. № 1 (62). С. 43-52.
11. Kaczmarski М. Non-Western visions of regionalism: China's New Silk Road and Russia's Eurasian Economic Union I I International Affaires. 2017. No. 93 (6). Pp. 1357-1376. DOI: 10.1093/ia/iixl82.
7. Ostrovsky A. Prospects for connecting projects of the economic belt of the Silk Road and the Eurasian Economic Union. Bulletin of the Russian Academy of Sciences. 2017. No. 11 (87). Pp. 974-985. (InRus.)
8. Fedorov N.V. Specifics of interaction between Russia and Singapore in new geopolitical reality. In: Russia and the East. To the 300th anniversary of St. Petersburg State University. Materials of the XXXIII International Congress on Source Studies and Historiography of Asian and African Countries. N.N. Dyakov, A.O. Pobedonostseva, P.I. Rysakova (eds.). St. Petersburg, 2023. Pp. 714-716.
9. Shishelina L.N. Ten years of the Eastern Partnership. Scientific-analytical Bulletin of the Institute of Europe RAS. 2018. No. 6. Pp. 26-35. (In Rus.)
10. Shlapeko E., Stepanova S. Great Silk Road and Eurasian integration. World Economy and International Relations. 2018. No. 1 (62). Pp. 43-52. (In Rus.)
11. Kaczmarski M. Non-Western visions of regionalism: China's New Silk Road and Russia's Eurasian Economic Union. International Affaires. 2017. No. 93 (6). Pp. 1357-1376. DOI: 10.1093/ia/iixl82.
Статья проверена программой Антиплагиат. Оригинальность - 71,63%
Рецензент: Маркушина Н.Ю., доктор политических наук, кандидат исторических наук; профессор, факультет международных отношений; Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)
Статья поступила в редакцию 30.06.2024, принята к публикации 23.07.2024 The article was received on 30.06.2024, accepted for publication 23.07.2024
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Изотов Александр Викторович, кандидат политических наук, доцент; кафедра европейских исследований; Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ); г. Санкт-Петербург, Российская Федерация. ORCID: 0000-0003-1290-5264; Researcher ID: Н-3971-2013; Scopus ID: 55523018000; РИНЦ Author ID: 331012; SPIN-код: 1302-1701; E-mail: [email protected]
ABOUT THE AUTHOR
Alexander V. Izotov, Cand. Sei. (Polit.), Associate Professor; associate professor, Department of European Studies; St. Petersburg State University (SPbSU); Saint Petersburg, Russian Federation. ORCID: 0000-0003-1290-5264; Researcher ID: H-3971-2013; Scopus ID: 55523018000; RSCI Author ID: 331012; SPIN-code: 1302-1701; E-mail: [email protected]
