CC BY
163
ФИЛОСОФИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Цыплаков Д.А.
ПОСТСЕКУЛЯРНОЕ ОБЩЕСТВО В РОССИИ И СФЕРА ОБРАЗОВАНИЯ
Во второй половине XX в. в связи с кризисом классических моделей секуляризации всё чаще в социологической и религиоведческой литературе стал возникать термин «постсекулярный». Этот кризис был связан в частности с тем, что хотя в XX веке процессы секуляризации приобрели глобальный характер, однако секуляризму не удалось окончательно выдавить религию на обочину социальной жизни. К середине XX века выяснилось, что религия не отмерла и сохранила определенное влияние на социальную жизнь. Главный прогноз эпохи Просвещения, суть которого в том, что с ростом влияния науки и распространением образования религия будет отмирать, не оправдался.
И, хотя социальное пространство, в котором мы существуем, по Ч. Тейлору, есть пространство «имманентной рамки»1 , но в обществе зреет потребность преодолеть эти рамочные ограничения. Так, в настоящее время религия во многом избавилась от «наукобоязни», отчасти свойственной некоторым религиозным деятелям XVII-XVIII веков, и многим философам (напр., Ю. Хабермасу) стало ясно, что религия способна адаптироваться к новой секулярной ситуации. Как писал Хабермас: «Утрата многих функций и индивидуализация религии не означают неизбежности утраты ее значения ни в политической жизни и культуре общества, ни в личном образе жизни индивидуума»2. Именно поэтому немецкий философ использовал понятие «постсекулярное общество». Введение этого термина, на наш взгляд, означает констатацию следующего факта: как сторонникам секуляризма, так и традиционным религиям предстоит адаптироваться к новой ситуации взаимного сосуществования в длительной исторической перспективе. Кроме того, введение в социальный дискурс понятия «постсекулярный» может означать также и переосмысление теоретических концепций секуляризации, как это делает, например, Х. Казанова3.
Когда в современных СМИ появляются полемические материалы, связанные с
1. Имманентная рамка (immanent frame) — термин Ч. Тейлора, введенный им для того, чтобы описать существование секулярного индивидуума в секулярном социальном пространстве: «The buffered identity of the disciplined individual moves in a constructed social space, where instrumental rationality is a key value, and time is prevasively secular. All ofthis makes up what I want to call «the immanent frame»». Ch. Taylor. A Secular Age. Harvard University Press, Massachusetts; London, 2007. P. 543.
2. Хабермас Ю. Постсекулярное общество — что это? // Российская философская газета. — 2008. № 4 (18). С. 2.
3. См. Jose Casanova. Rethinking Secularization: A Global Comparative Perspective. The Hedgehog Review, vol. 8, nos.1-2 (Spring/Summer 2006). Pp. 7-22.
общественной деятельностью Русской Православной Церкви, часто подчеркивается, что Россия по Конституции является светским государством4. При этом трактовка понятия «светскости» различается в весьма широком диапазоне. Причиной этого является то, что процесс секуляризации завершился в России формированием постсекулярного общества.
Сам термин «секулярный» возник в Европе в период Возрождения и Реформации. Прежде всего он имел юридический аспект. Государству нужно было раздать тем, кого называют «служивые люди», земли в награду за их деятельность на службе у правителя. Но ответ на вопрос «где ее взять?» был для правителей непростым. Свободных земель было мало или не было вовсе. Между тем у Церкви во владении были обширные угодья. Соответственно, секуляризацей назывался отъем церковных земель, чаще всего монастырских, в пользу государства. <^еси1ит» по-латыни значит 'век, столетие'. Выбор слова для обозначения изъятия собственности у Церкви не случаен. Термин «секулярный» - 'столетний' - мог возникнуть только в рамках христианского мировоззрения, где есть вечность Бога, трансцендентность духовного мира и временность, темпоральность этого мира, «мира сего». То есть из владения «Божиего» земли переводились во владение «человеческое». Но пока речь не шла о разделении религии и государства, как многие думают. Так, Джон Локк в сочинениях о веротерпимости отказывал в праве на существование в свободном светском государстве католикам и атеистам. Католикам - потому что они сами не веротерпимы, как он считал5. А атеистам - потому что это безнравственные люди, которые не могут быть полноценными членами общества6. Поэтому до сих пор в современной Англии ни о каком отделении Церкви от государства речи быть не может: королева - глава Англиканской Церкви.
Затем у термина «секулярный» появилось, кроме юридического, другое значение, которое возникло во Франции в эпоху Просвещения: отделение различных сфер жизни от опеки клира - отсюда новый синоним этого слова «антиклерикальный». Русский перевод термина «секулярный» — «светский» — хотя и, возможно, этимологически был связан с понятием «Просвещение», но не содержал в себе коннотации яростного антиклерикализма. Нужно сказать, что и в географическом аспекте далеко не все проекты Просвещения подразумевали такой антиклерикальный контекст, как у Вольтера, который призывал (в отношении католицизма): «Раздавите гадину». Американский сценарий Просвещения, например, не подразумевал такого радикализма, немецкий тоже, французский проект был самый радикальный. Он в итоге и стал ассоциироваться с Просвещением в глобальном масштабе.
В результате процесса секуляризации, который совпал с формированием эпохи модерна, произошла дифференциация, когда возникли отдельные сферы общества: социальная сфера, экономическая, сфера образования и науки. Сейчас это часто восприни-
4. Ст. 14 п. 1.: «Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
5. «Паписты не должны пользоваться благом терпимости, потому что там, где они владеют властью, они считают своей обязанностью отрицать ее за другими». Локк Дж. Опыт веротерпимости. 1667. //Локк Дж. Сочинения в трех томах: Т. 3.— М.: Мысль, 1988.— 668 с.— (Филос. Наследие. Т.103). С. 81.
6. «Разве может требовать для себя какой-то привилегии терпимости в делах религии тот, кто вообще своим атеизмом ниспровергает всякую религию?». Локк Дж. Послание о веротерпимости. 1686. //Локк Дж. Сочинения в трех томах: Т. 3.— М.: Мысль, 1988.— 668 с.— (Филос. Наследие. Т.103). С. 125.
мается как данность, но ведь это было результатом исторического процесса перехода от доиндустриального к индустриальному и постиндустриальному обществу. В результате выделилась и сфера религии как самостоятельная область социальной жизни, отделенная от других сфер процессом секуляризации.
Пафос проекта французского Просвещения исходил из определенной бинарной оппозиции: светский (секулярный) - религиозный. Предполагалось, что имманентное («мир сей»), то есть секулярное, есть истинное, а трансцендентное (горний мир) есть воображаемое, ложное.
Политический аспект проекта Просвещения в ряде стран предполагал уничтожение второго при сохранении первого и подразумевал вполне определенную картину: да воссияет свет разума и скроется тьма мракобесия, то есть религии. Чем более образованными будут люди, тем больше они будут учиться, тем меньше останется времени для религиозных предрассудков и суеверий. И если религия не будет полностью уничтожена (к чему стремились в СССР и Албании) то, по крайней мере, она будет вытеснена из всех других сфер общества в сугубо частную сферу: произойдет «геттоизация» религии.
Но на самом деле социологи и религиоведы уже в 50-60-е годы XX века констатировали, что проект Просвещения завершился. В результате возникло новое светское общество, но религия не отмерла, не отмирает и, по всей видимости, не отомрет в обозримой исторической перспективе. Процесс секуляризации затормозился, и даже может быть наблюдаем обратный процесс - десекуляризация.
Началом обсуждения этого процесса в научной среде стало известное заявление Юргена Хабермаса о постсекулярной эпохе. Впрочем, пафос Хабермаса заключался не в реабилитации и возврате к религиозной Европе прошлого, а в том, что проект секуляризации необходимо подновить.
Термин «постсекулярный» здесь употребляется в терминологическом контексте понятия «секулярного» как его использовал Чарльз Тейлор в работе «Секулярный век»7. Он говорил о том, что существует некая, по умолчанию подразумеваемая, имманентная рамка секулярного мировоззрения, в которой существует современное общество. Тем не менее, присутствие религии требует корректировки этой имманентной рамки в той или иной степени. Как она будет корректироваться в современной России, нужно рассмотреть в контексте того, как это происходило в других странах. Тейлор в вышеупомянутой работе «Секулярный век» и других своих статьях выделил две традиционных модели светскости.
Первая модель основана на поиске общего религиозного основания, как это случилось в США в рамках «гражданской религии». США показало специфическую модель Просвещения, в которой процесс Просвещения не коррелировался со спадом религиозности. Так, по рассказам профессора-религиоведа Джона Мартина (Лондон), он однажды разговаривал с представителем США в ООН, и тот в беседе высказал следующую характерную для американца мысль: «Как вы, верующий католик, можете не верить в Америку?! Ведь Бог благословил Америку!» Это американское общество - светское общество, построенное на христианских или иудео-христианских принципах. Так же возникла американская гражданская религия, которая подразумевала, в частности, традицию, когда американские президенты в момент инаугурации приносили присягу на Библии.
Вторая модель - это выработка независимой политической этики, которая опира-
7. Taylor Ch. A Secular Age. Harvard University Press, 2007. — 874 p.
лась бы не на традиционные религии, а на некоторые свои собственные основания. Как и предлагал Хабермас в своей статье, мы персонально можем иметь свои собственные духовные основания, когда принимаем какой-то закон, но мы не можем это публично предъявлять обществу, если эти основания религиозные. Это очень близко к модели французского «лаицизма».
И третья модель, не совсем традиционная. Она использует, в частности, интуиции социальных теорий Джона Ролса8. Это модель «перекрывающегося консенсуса», когда не существует каких-то предустановленных правил светскости, а они возникают на основе общественного договора, который бы всех устраивал. Можно сказать, что это не модель, а просто принцип, подход.
Этот подход, безусловно, должен учитывать реальное состояние российского общества в части бытования в нем религий. Не так давно правозащитница Дж. Фаган в своей книге утверждала9, что в современной России подорван правовой принцип равенства всех религиозных объединений перед законом10. На наш взгляд, это утверждение более чем спорно. С одной стороны, можно было бы посоветовать Дж. Фаган вспомнить ситуацию с равенством религиозных объединений в стране, в которой формально зарегистрирована ее правозащитная организация — Норвегии, где премьер-министр обязан быть лютеранином, как и половина депутатов парламента11.
Надо думать, Дж. Фаган и ее сотрудники считают, что такое положение лютеранства в Норвегии не противоречит принципу свободы религий. Это означает, что ситуация с равенством религиозных объединений перед законом является одной из важных составных частей гражданского согласия в обществе и должна быть решена с учетом реального состояния и перспектив религиозной ситуации не только в Норвегии, США или другой стране западного мира, но в том числе и в России. Хотелось бы указать, что, в нашем современном постсекулярном российском обществе придется именно на основе «перекрывающегося консенсуса» строить приемлемую модель светскости. Потому что та модель, которая существовала в СССР, была даже жестче, чем французский лаицизм, потому что религию не вытесняли, ее преследовали: произошла взрывная секуляризация - фактическое уничтожение как институтов Православной Церкви, так и институтов католичества, ислама, буддизма, иудаизма.
В результате сейчас происходит подмена понятий, когда под светскостью подразумевается только один вариант - лаический , и нормой считается атеизм, а все остальное - нежелательным отклонением. Но это понимание светскости — наследие советского атеизма и секуляризма. Между тем в XXI веке выяснилось, что религия не отмерла и сохранила определенное влияние на социальную жизнь. Главный прогноз эпохи Просвещения, суть которого в том, что с ростом влияния науки и распространением образования религия будет отмирать, не оправдался. И, хотя социальное пространство, в котором мы
8. «Overlapping consensus» by J. Rawls. См. Rawls, John. «The Idea of an Overlapping Consensus.» Oxford Journal of Legal Studies, Vol. 7, No. 1, (Spring, 1987), pp. 1-25.
9. Fagan G. Believing in Russia — Religious Policy after Communism. London & New York: Routledge, 2013. — 304 p.
10. Цит. по: Узланер Д.А. Рецензия: Fagan G. Believing in Russia — Religious Policy after Communism. // "Государство, Религия, Церковь в России и за рубежом" № 2, 2013. С. 305.
11. Сайт организации расположен по адресу http://www.forum18.org/.
12. От термина «laïcité» («лаицизм») — разновидность радикального секуляризма во Франции.
существуем, по Ч. Тейлору, есть пространство «имманентной рамки»13, но в обществе зреет потребность преодолеть эти рамочные ограничения.
Надо понимать, что такая модель «вычитания религии» нежизнеспособна, если мы хотим сохранить гражданское согласие в нашем современном российском обществе и указать перспективы его развития. Потому что для того, чтобы общество существовало, у него должна быть ясная цель: для чего оно существует, к чему оно идет и каково его нравственное основание. Отрицательная модель светскости как модель «вычитания религии» не даст такого основания. Светская этика не в состоянии сформировать моральные основания всего общества. Значит, надо вырабатывать правила, которые могли бы включить религиозный компонент в светское общество. Конечно, атеизм будет существовать в этом обществе вместе с религией, но он не должен являться в обществе базовым выбором по умолчанию.
Поэтому, на наш взгляд, наиболее здравым было бы в российском законодательстве прописать, зафиксировать традиционные религии и их роль в светском пространстве. Потому что постсекулярное общество подразумевает не только рост традиционной религиозности, но и новой, сектантской религиозности, что представляет опасность для духовного пространства страны. Все традиционные религии подразумевают принцип свободы человека (по пословице «невольник не богомольник»).
Моральные основания общества невозможно возродить принудительно. Но это означает и то, что уравнивать тех, кто пришел порабощать души, и исторически существовавшие в России христианство, ислам, иудаизм, буддизм — нельзя. По всей видимости, наиболее эффективной мерой для государства могла бы стать фиксация роли традиционных религий в стране. На федеральном уровне сейчас такого термина нет, но он есть на региональном уровне. В частности, республика Тыва зафиксировала традиционные конфессии в региональном законодательстве. Можно было бы сделать подобный шаг и на федеральном уровне.
Современная Россия находится в так называемой «точке бифуркации», точке выбора своего исторического пути. В настоящее время Россия может перейти к новой модели общества, в котором будет найден консенсус между религиями и светским обществом. Данный консенсус, на наш взгляд, должен учитывать следующие положения.
Прежде всего, секулярная стерильность (как она выстраивалась в СССР) в современной России невозможна. Хотя требования некоторых представителей светского общества выдвигаются в такой форме, что можно вспомнить именно об этой модели. Например, Общественный совет при Министерстве образования и науки, когда обсуждал вопрос о введении в школы Основ религиозной культуры и светской этики, употреблял в комментариях такие термины, как «отделение церкви от государства» (это прямая цитата из советской Конституции), говорил о том, что присутствие священнослужителей в школе является нарушением светскости школы (это тоже наследие советского атеизма, когда священнику ставилась печать «служитель культа», и он поражался в правах и рас-
13. Имманентная рамка (immanent frame) — термин Ч. Тейлора, введенный им для того, чтобы описать существование секулярного индивидуума в секулярном социальном пространстве: «The buffered identity of the disciplined individual moves in a constructed social space, where instrumental rationality is a key value, and time is prevasively secular. All of this makes up what I want to call «the immanent frame»». Ch. Taylor. A Secular Age. Harvard University Press, Massachusetts; London, 2007. P. 543.
сматривался как второсортный член советского общества).
Во-вторых, нужно осознать, что Русская Православная Церковь всегда будет стремиться воцерковить окружающую социальную среду и никогда не будет добровольно изолироваться в «гетто». То же самое касается и других религий и конфессий. Поэтому необходимо предусмотреть такие формы представительства традиционных конфессий в школах, ВУЗах, армии, которые не исключали бы просветительские усилия традиционных религий, направленные на формирование нравственных устоев.
И третий тезис: необходимо сохранение пространства светскости как залога единства общества и страны. В данном случае светскость - это не аналог секуляризма как идеологии «вычитания религии». Пространство светскости должно быть пространством договора основных социальных сил в стране, которое бы позволило взаимно существовать в России религиозным людям, малорелигиозным и нерелигиозным. Но эта светскость не должна подразумевать атеизм нормой, а религию — всего лишь допустимым отклонением.
Пока же де-факто атеизм остается нормой во многих сферах общественной жизни. Одной из таких сфер является сфера образования. В советской системе духовное образование де-факто было поставлено вне закона, оно никак не признавалось обществом и государством, хотя и существовало несколько духовных учебных заведений (и образование в них было не хуже светского по многим параметрам). Эта ситуация сохраняется в современном российском обществе, когда духовное образование зачастую не признается в качестве полноценного высшего образования.
Показательно, что теология до сих пор не включена в реестр специальностей, по которым Высшая Аттестационная Комиссия РФ присуждает кандидатские и докторские ученые степени. На наш взгляд, такая ситуация отражает устаревшие образовательные подходы, в соответствии с которыми образование, признаваемое государством, отделено от религии, а само образовательное пространство является секулярным. Если придет осознание того, что образовательное пространство включает в себя на равных правах и светское, и религиозное образование, то это поможет действительной реализации конституционного принципа свободы совести и идеологического плюрализма. Но в по-стсекулярном обществе на атеизме консенсуса не построишь.
Поскольку пути секуляризации в России и европейских странах существенно различались, то результат оказался во многом различен. В сформировавшемся обществе Европы и США секуляризация не была радикальной: религия превратилась в приватный социальный институт с компенсаторной функцией. Ряд теологов и мыслителей утверждает, что без религии невозможно представить современное западное общество. Напротив, в России религия осталась во многом формально гиперприватизированной, с одновременным стремлением к проникновению в публичную сферу, где её присутствие всё более заметно.
Причиной этого является потребность в фундировании жизненного мира в постсоветском обществе в условиях отсутствия секулярной идеологии, равноценной по охвату и глубине советской идеологии.
Вот почему поиски компромисса, на наш взгляд, неизбежно должны привести к преодолению разделенности идеологического и образовательного поля. Это возможно при формировании в обществе перекрывающегося консенсуса. Он, как нам кажется, уже
существует в рамках фактического признания традиционных религий.
Это может сделать возможным органичное вхождение религиозных институтов в сферу образования. В свою очередь, данная интеграция послужит заполнению идейного вакуума постсоветской эпохи. В этом, на наш взгляд, перспектива развития постсеку-лярной России.
Литература
1. Casanova J. Rethinking Secularization: A Global Comparative Perspective. The Hedgehog Re-view, vol. 8, nos.1-2 (Spring/Summer 2006). Pp. 7-22.
2. Taylor Ch. A Secular Age. Harvard University Press, 2007. — 874 p.
3. Локк Дж. Опыт веротерпимости. 1667. //Локк Дж. Сочинения в трех томах: Т. 3.— М.: Мысль, 1988.— 668 с.— (Филос. Наследие. Т.103).
4. Узланер Д.А. Рецензия: Fagan G. Believing in Russia — Religious Policy after Communism. // "Государство, Религия, Церковь в России и за рубежом" № 2, 2013
