CC BY
132
© 2005 г. Т.В. Евсюкова, Т.Н. Снитко
ПОСТРОИЛА ЛИ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЯ СВОЙ ПРЕДМЕТ?
В настоящей статье делается попытка рефлексивного осмысления состоятельности лингвокультуроло-гии как отдельной лингвистической дисциплины. Сразу оговоримся, что на поставленный вопрос положительный ответ может быть дан в том случае, если положительно можно ответить на вопросы не только о предмете, но и, самое главное, о методе новой области лингвистического знания, именуемой «лингвокульту-рология». Таким образом, содержательно статья распадается на две части, посвященные соответственно объекту и предмету и методам лингвокультурологии.
Объектом исследования лингвокультурологии можно считать связку «язык - культура». Безусловно, пробле-матизируемая здесь область лингвистических фактов не является для языкознания новой. Появление лингвокультурологии - это логическое развитие традиционной для языкознания проблемы соотношения языка и культуры. Известное высказывание Э. Сэпира «культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает. Язык же есть то, как думают» [1, с. 193] может быть поставлено в качестве эпиграфа к обсуждению данной темы, ибо указывает на изначальную связь культуры и языка, их взаимопересечение, их постоянный диалог и нерасторжимое единство. Таким образом, пафос появления новой дисциплины, определяющий ее объект, понятен: лингвокульту-рология призвана соединить в рамках своего научного предмета два компонента - язык и культуру - и изучать разнообразные аспекты их взаимодействия.
Непосредственный предмет исследования на данном этапе оказывается флуктуирующим, не имеющим единообразного понимания. Анализ работ лингвистов выявляет, что лингвокультурология «затягивает» в свой предмет вопросы языка и культуры, которые традиционно входили в сферу интересов других лингвистических и нелингвистических дисциплин. Предвосхищая наши дальнейшие рассуждения, считаем возможным указать на следующие тенденции в осуществлении исследований: либо анализируются языковые факты, способные нечто сказать о культуре некоторого народа, либо исследуется то, как некоторые культурные явления преломляются в языке. Исследователи трактуют лингвокультурологию либо как часть этнолингвистики, либо считают ее объемлющей дисциплиной для лингвострановедения, либо подчеркивают ее близость к когнитологии, в зависимости от того, какими вопросами занимаются и какие языковые явления рассматривают. В любом случае, язык и культура занимают в исследованиях «неравное» положение.
Отсутствие на данном этапе четко определяемых онтологических характеристик вынуждает лингво-культурологию заимствовать также и методы исследования, принятые в других лингвистических и нелингвистических областях знания. Если же помимо проблематики заимствуются и методы других дисциплин, то о самостоятельности предмета лингвокуль-
турологии на данном этапе ставить вопрос в принципе невозможно.
Как и всякая дисциплина, появляющаяся на стыке двух научных областей, двух научных предметов, лин-гвокультурология своей природой доказывает, что «напрямую» два научных предмета не «стыкуются». Вспомним в этой связи пример психолингвистики, в рамках которой работы психологов-психолингвистов и лингвистов-психолингвистов значительно разнятся. Аналогичным образом исследования в рамках лингвокуль-турологической проблематики осуществляются с учетом «интересов» либо культурологии, либо лингвистики.
Выражением первой тенденции может служить точка зрения Д.И. Малишевской: «Одной из задач этой междисциплинарной области знания (лингвокультурологии) является изучение механизмов воплощения и межпоколенной трансляции стереотипов национального мировидения в обыденном сознании, а также поэтапная реконструкция культурных установок и характерологических черт менталитета народа -носителя языка» [2, с. 181]. В этом же русле мыслит и В.В. Красных, определяя лингвокультурологию как дисциплину, рассматривающую проявление, отражение и фиксацию культуры в языке и дискурсе, непосредственно связанную с изучением национальной картины мира, языкового сознания, особенностей менталь-но-лингвального комплекса [3, с. 2].
Этнолингвистику, лингвострановедение и в определенной степени когнитологию можно считать предшественниками «культурологически ориентированной» лингвокультурологии.
Как известно, этнолингвистика, близкая по идейной направленности европейскому неогумбольдтиан-ству, трактует язык как историческое наследие общества. Ее интересует язык в его отношении к культуре, взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка, возможность исследования посредством лингвистических методов «плана содержания» культуры, народной психологии и мифологии независимо от способов их формального представления (слово, вещь, обряд и т. п.). Нелишним будет коротко упомянуть о том, что собственно этнолингвистика выделилась в первой четверти ХХ в. благодаря работам Ф. Боаса и первого поколения его учеников. Первоначально из этнолингвистических исследований исключалась семантика в связи с возникающей и утверждающейся в этот период дескриптивной лингвистикой. Интерес к семантической стороне возобновляется в начале 50-х гг. на основе обсуждения сложившейся в рамках американского варианта неогумбольдтианства гипотезы языковой относительности Э. Сепира и Б.Л. Уорф, по которой сходные картины мира при условии совпадения реалий окружающего мира могут быть созданы только при определенном сходстве языковых систем. Проблема взаимоотношения языка и культуры стано-
вится центральной в их исследованиях, которые осуществляются на основе методов контрастивной лингвистики (сопоставление языков Европы и языков американских индейцев), доказывающих определяющую роль языка в формировании культуры, в инвентаре и содержании категорий логики и грамматики, в особенностях восприятия окружающего мира и человеческого поведения. По Н.И. Толстому, задачи этнолингвистики состоят в том, чтобы исследовать «...отношения и связи языка и духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества, их взаимозависимости и разного рода их корреспонденции» [4, с. 182].
В отечественной лингвистической традиции лин-гвокультурологическая проблематика впервые начала обсуждаться фразеологами, считающими, что лингво-культурология имеет своим источником этнолингвистику и поэтому, в частности, может считаться ее составной частью. Так, В.Н. Телия определяет лингво-культурологию как научную дисциплину, исследующую «воплощенные в живой национальный язык материальную культуру и менталитет и проявляющиеся в языковых процессах в их действенной преемственности с языком и культурой этноса», и рассматривает ее как «... часть этнолингвистики, которая посвящена изучению и описанию корреспонденции языка и культуры в синхронном их взаимодействии» [5, с. 216-217]. Все же в другой работе Телия определяет задачи лингвокультурологии, выделяющие ее из этнолингвистики в самостоятельную область, и призывает описывать «...взаимодействия языка и культуры не только в ее этнических формах (что является задачей этнолингвистики, ориентированной на выявления внедрившейся в язык культуры этноса), но и в формах национальной и общечеловеческой культур» [6, с. 102]. Телия призывает выявлять «код культуры», или таксономический субстрат текстов культуры, представляющий собой «...ту или иную совокупность окультуренных представлений о картине мира некоторого социума» [7, с. 20]. Под текстом культуры автор понимает «...любого вида знаковое пространство, во временных рамках которого имеет (или имела) место культурно маркированная деятельность, ориентированная на характерные для нее идеологемы, играющие роль установок этой деятельности, и столь же характерные способы их выражения, что придает этой деятельности структурообразующие и смыслообра-зующие свойства» [7, с. 19]. Отметим, что Телия занимается исследованием фразеологических единиц, группирующихся вокруг имен концептов культуры. При таких задачах ее изыскания оказываются близки этнолингвистической проблематике. Его ученица В. А. Мас-лова пишет: «...Лингвокультурология - это наука, возникшая на стыке лингвистики и культурологии и исследующая проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке» [8, с. 28]. Мысль автора движется в русле этнолингвистической проблематики, что объясняется, на наш взгляд, непосредственной областью научных интересов исследователя - фразеологией. В качестве предмета лингвокуль-
турологии Маслова призывает изучать «... мифологизированные языковые единицы, а также обрядово-ритуальные формы культуры, легенды, обычаи, поверья, закрепленные в языке во фразеологизмах, пословицах, образно-метафорических единицах» [9, с. 13].
Некоторые ученые подчеркивают особую значимость лингвокультурологических исследований для практики преподавания иностранных языков и, руководствуясь этим, считают лингвокультурологию объемлющей дисциплиной для лингвострановедения, которое в этом случае рассматривается как практическая реализация ее в процессе преподавания языка в иностранной аудитории. В качестве примера укажем на работу В.В. Воробьева [10]. Проблематику лингво-страноведения, по его мнению, составляют «...два круга вопросов: 1) филологический (прежде всего, лингвистический), то есть анализ языка... с целью выявления национально-культурной семантики и 2) лингводи-дактический (методический) - приемы презентации, закрепления и активизации специфических для данного национального языка единиц страноведческого прочтения текстов; задачи обучения языку здесь неразрывно связываются с задачами соизучения страны» [10, с. 30]. Лингвокультурология, как указывает автор, представляет собой научную дисциплину синтезирующего типа, пограничную между науками, изучающими культуру, и филологией (лингвистикой), а не аспект преподавания языка, как лингвострановедение. Предметом ее при таком понимании являются артефакты.
В отдельных случаях задачи лингвокультурологии сводят к так называемому культурному комментарию. Так, Н.Г. Брагина аргументирует свою точку зрения следующим образом: «Культурное в языке имеет самостоятельное существование и, следовательно, требует самостоятельного описания, которое может осуществляться параллельно семантическому. При этом предполагается, что формой его интерпретации будет не толкование, а культурный комментарий» [11, с. 133]. В таком случае лингвокультурология призвана через культурный комментарий изучать формы взаимодействия семиотических систем языка и культуры, так называемые «культурные конструкты», которые возникают в результате этого взаимодействия, а также то, как они влияют на коллективную культурную идентичность. Отметим, что автор понимает под «культурными конструктами» культурный лексикон, представленный словосочетаниями, образованными именами абстрактной семантики, обозначающими мир человека: его чувства, мысли, межличностные отношения; языковой образ человека, сферу его эмоционального и рационального поведения, его жизнь, смерть, судьбу и т.д.
С когнитологией лингвокультурологию сближает задача выявления возможностей реализации (в зависимости от языка) категоризации определенных концептуально заданных ситуаций. Как известно, возникновение когнитивной лингвистики явилось реакцией на бихевиористскую методологию исследования поведения в терминах стимула и реакции в конце 50-х гг. ХХ в. в США, а впоследствии также и в Европе. По своему
предмету когнитивная лингвистика - междисциплинарное направление, ставящее целью исследование ментальных процессов при усвоении и использовании как языка, так и знаний. За поведением же в отличие от бихевиоризма признается роль опосредствующего звена в исследовании ментальных процессов. Когнитивные/ментальные структуры изучаются путем анализа когнитивных стратегий, используемых людьми в процессах мышления, накопления информации, понимания и порождения высказываний. Единицы языка определяются как единицы символические, входящие относительно произвольно в различные образования. При таком подходе значение оказывается тождественным концептуализации, семантические структуры характеризуются по их отношению к элементарным когнитивным сферам (эмпирическое знание времени и пространства и т.п.).
Как видим, все исследователи, занимающиеся лин-гвокультурологической проблематикой, единодушны в своей исходной посылке: лингвокультурология соединяет два компонента - язык и культуру - и призвана изучать их взаимодействие. Указанное естественное основание, однако, не приводит и, возможно, не обязано приводить к единообразию представлений о предмете, методах и проблемах данной научной области. Безусловно, причина здесь кроется в самом основании данной научной дисциплины: различные понимания базисных для лингвокультурологии понятий языка и культуры с необходимостью приводят к появлению «разных» лингвокультурологий.
Описываемая ситуация заставляет говорить о предмете, методах, проблемах и задачах лингвокуль-турологии как о методологической проблеме.
Что касается непосредственных методов исследования, то, делая попытку выявить сущностную и существенную связи между языком и культурой, лингвисты обращаются к понятию «концепт». Такое положение дел заставляет нас при обсуждении возможных методов лингвокультурологии подробно остановиться на этом понятии.
Собственно, идея концептуализма как идея существования концептов познающего сознания восходит к П. Абеляру, к его учению об универсалиях. По Абеляру, универсалии - слова, способные определять многие предметы; они возникают в процессе абстрагирования от единичных вещей, знания о которых человек получает в процессе чувственного опыта; существуют же они только в человеческом уме (в виде концептов). В современном научном знании понятие «концепт» изначально принадлежит культурологии и обозначает некие духовные ценности культуры. Э. Бенвенист по этому поводу сказал: «...Явления материальной культуры, с одной стороны, и явления духовной культуры - с другой, постоянно соотносятся, ставятся в параллельные ряды, «синонимизируются». При этом соответствующие концепты, представляющие собой духовные ценности культуры, как бы парят над их материальным и над их чисто духовными проявлениями, вполне реализуясь лишь в совокупности тех и других. Этот принцип устройства вообще свойствен
культуре в тех ее фрагментах, где, так или иначе, участвует язык» [12, с. 18].
В предметной области лингвокультурологии понятие «концепт» многократно переосмысляется, что естественным образом приводит к различию предлагаемых методов исследования.
Некоторые исследователи трактуют концепт очень широко, что в принципе не может способствовать к появлению некоторого особого метода исследования. Так, О.Н. Селивестрова отмечает, что концептуальная семантика не образует отдельного направления, но составляет важнейшую теоретическую часть в целом ряде лингвистических направлений. Она указывает, например, что термин «концепт» или понятия, соответствующие ему, используются для определения значения и в теории Ф. Де Соссюра, и в психологическом направлении конца XIX в. [13, с. 24]. Конечно, при этом представления о содержании языковых концептов могут в той или иной степени различаться. Так, структуралисты акцентируют внимание на роли различительных элементов. Для психологического же направления чрезвычайно важно положение о том, что в значении отражается не непосредственное восприятие внешнего мира, а представления, возникающие при «вторичной» когнитивной обработке первичных данных. Понимание значения как концепта позволяет относить к концептуальной семантике и когнитивизм. Заметим, однако, что и когнитивное направление не есть исследование только языковых проблем, оно охватывает гораздо более широкий круг явлений.
Те авторы, которые склонны базировать понятие концепта непосредственно на понятии сознания, не могут ставить своей целью создание метода лингво-культурологии, так как не существует научных методов исследования сознания. В частности, Т.В. Кочет-кова определяет концепт как «...сгусток культуры в сознании человека», то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. «...но для рядового «обычного» человека - это то, посредством чего человек сам входит в культуру, а для носителя элитарной речевой культуры, «творца культурных ценностей», -это то, что в некоторых случаях влияет на национальную культуру и воспитывает окружающих» [14, с. 11].
В то же время, если вводится оппозиция сознания и языка, то исследование концептов как единиц сознания оказывается возможным через язык. По мнению коллектива авторов [15], существуют две модели мира - концептуальная и языковая. При наложении второй на первую специальные признаки содержатся на периферийных участках, оставаясь за пределами концептной (логической) модели, варьируясь от языка к языку. Содержательные элементы двух моделей различны: говоря о языковой модели, надо иметь в виду семантическое поле, а единицами концептной являются константы сознания. Информация ее представлена в понятиях, значения же языковой модели, которые закреплены в семантических категориях, семантических полях, состоящих из слов и словосочетаний и по-разному сконструированных в границах этого поля того или другого конкретного языка, составляют ее основу.
С.Х. Ляпин рассматривает концепт как многомерное культурно-значимое социопсихическое образование в коллективном сознании, опредмеченное в той или иной языковой форме. Здесь на первый план выдвигается идея многомерности концепта, выделения в нем как рационального, так и эмоционального, как абстрактного, так и конкретного компонентов. Концепты являются первичными культурными образованиями, транслируемыми в различные сферы бытия человека, в частности в сферы преимущественно понятийного (наука), образного (искусство) и деятельностного (обыденная жизнь) освоения мира. В этом плане можно противопоставить: 1) объективное потенциальное содержание, или концепт, 2) содержательный минимум, который обычно представлен в словарной дефиниции и является актуализацией концепта, всегда частичной и субъективной по отношению к смысловому потенциалу (известно, что каждый словарь есть отражение субъективной авторской трактовки объективного содержания слов), 3) конкретизацию содержательного минимума, проявляющуюся в нескольких направлениях: а) тематиза-ция («фуганок - это инструмент; дифференциал - математическое понятие; юстировать - выполнять определенные действия»); тематическая конкретизация значения зависит от опыта человека: чем образованнее носитель языка, тем ближе тематизатор в сознании человека к содержательному минимуму в идеальном сознании образцового носителя языка; б) праг-матизация (эвакуация для человека, пережившего войну, содержит важные эмоционально-оценочные характеристики, которые вряд ли могут возникнуть у людей, не имеющих такого опыта; сюда же относятся статусно-ролевые, ситуативные, этноспецифические обертоны языковых реалий).
А. Вежбицкая определяет концепт как объект из мира 'Идеальное', имеющий имя и отражающий культурно-обусловленное представление человека о мире 'Действительность'. Несколько упрощая, можно сказать, что она на практике отчасти реализует вышеуказанную позицию, выбор которой проявляется в том, что автор считает единственным надежным методом, позволяющим заниматься концептуальным анализом, метод тренированной интроспекции. Суть концептуального анализа Вежбицкой, заключается в следующем: используя интроспекцию, анализировать языки, которыми ученый владеет в совершенстве сам, а также как можно полнее использовать все данные культурно-антропологического характера.
Наиболее мощное направление в исследовании концептов представлено авторами, предлагающими базирующиеся на различных принципах таксономии концептов. Так, Телия предлагает анализировать концепты в «текстах культуры» с целью выявления тезауруса культуры, т.е. таксономическое представление концептуального содержания текста. Тезаурусная форма презентации того или иного хронотипического измерения текста заявляется как конечная цель исследования, поскольку выявляются характерные для данного текста сферы концептуализации, а также средства и способы означивания концептов [7].
Задаче создания тезауруса культурных концептов близка задача таксономии концептов в рамках кон-цептосфер, связанных с так называемыми культурными парадигмами. Ю.С. Степанов и С.Г. Проскурин на основе последовательного рассмотрения свойств различающихся таксономических рядов культуры приходят к определению понятия «культурная парадигма». Они устанавливают типологию этих рядов и дают гипотетическую характеристику каждому из них:
1) чисто материальные ряды - ряды вещей (пример: мебель); основаны на явлении прогресса (эволюции);
2) чисто концептуальные ряды (божества, числа, понятие «современное качество жизни»); скорее кажутся основанными на «стасисе» - постоянстве панхрони-ческих ценностей и концептов. (Сравним понятие «третьего мира» у К. Поппера - понятие «мира объективного знания»); 3) материальные ряды, специфически сочетающиеся («переплетающиеся») с концептуальными; концептуализированные области основаны на культурных парадигмах, сменяющих одна другую в данном культурном ареале, т.е. эти ряды являются культурно специфическими (culturally specific) [16, с. 16-17]. Ю.С. Степанов рассматривает три «слоя» концепта: 1) основной, актуальный признак; 2) дополнительный или несколько дополнительных, «пассивных» признаков, являющихся уже не актуальными, «историческими»; 3) внутреннюю форму, запечатленную во внешней, словесной форме [17, с. 44]. В сущности семантическое описание слова дополняется историческим смысловым комментарием, который и предстает в виде концепта. Автор вводит понятие концептуализированной предметной области в языке и культуре, понимая под ней «...такую сферу культуры, где объединяются в одном общем представлении (культурном концепте) - слова, вещи, мифологемы и ритуалы» [17, с. 68].
В качестве непосредственного метода исследования концептов Н.Д. Арутюнова предлагает концептуальный анализ. Концепты трактуются как понятия практической (обыденной) философии, возникающие «в результате взаимодействия таких факторов, как национальная традиция и фольклор, религия и идеология, жизненный опыт и образы искусства, ощущения и системы ценностей» [18, с. 3]. Концептуальный анализ имеет целью посредством «перебора» контекстуальных употреблений слова многократно определять понятие «концепт» и тем самым сделать его более определенным. Арутюнова ставит задачу выявить «язык», которым «говорит» каждое понятие: «Такой «частный язык» располагает характерным для него синтаксисом, своим - ограниченным и устойчивым - лексиконом, основанным на образах и аналогиях, своей фразеологией, риторикой и шаблонами, своей областью референции для каждого термина. Такого рода язык и открывает доступ к соответствующему понятию» [18].
Близок к концептуальному анализу предлагаемый Воробьевым метод лингвокультурологического поля, который позволяет описывать систему культурных ценностей, отражаемых в языке. В частности, объектом лингвокультурологического исследования стано-
вится русская национальная личность, соединяющая в себе язык и культуру и имеющая высокую познавательную ценность в обучении. Общую стратегию своего исследования автор видит в «...динамическом развертывании принципиальной схемы соотношения таких понятий, как «человек» («национальная личность») -Л, «язык» - Я (и «мышление» - М), «культура (материальная и духовная)» [10, с. 29].
Заметим, однако, что при концептуальном анализе проблематизируется непосредственный объект описания. Р.М. Фрумкина считает, что: «В самом деле, концепты суть ментальные сущности. Но нам непосредственно дано только содержание нашей собственной психики. Не значит ли это, что экспликация процесса концептуализации и содержания концепта может быть доступна только в той мере, в какой лингвист сам является носителем данного языка?
В такой ситуации возникает принципиальный вопрос: возможен ли вообще метод лингвокультуроло-гии? Ответ на него может быть положительным, если онтологически определен непосредственный предмет новой дисциплины. Попытаемся проследить известные нам попытки построить собственные предмет и метод лингвокультурологии. Заметим, что важнейшей особенностью этих подходов является то, что язык и культура занимают в них принципиально равнозначное положение.
В.Т. Клоков предлагает осуществлять лингвокуль-турологические исследования в рамках семиотического подхода, при котором культура, так же как и язык, рассматривается как особая знаковая система. В таком случае они выводятся на равнозначный уровень, где в самом широком смысле культура понимается как содержание, а язык - как форма существования данного содержания. Автор подчеркивает, что с точки зрения семиотики культура - это некоторый объем знаний (информации), которую вырабатывает человечество для адекватной интерпретации того, что говорят и делают люди. При этом информация проявляет себя в артефактах, репрезентирующих определенные формы и модели данной интерпретации. Сумма артефактов образует знаковую систему, функционирование кото -рой внутри культуры и за ее пределами приводит к обмену информацией. При таком понимании культуры задача лингвокультурологии в интерпретации Клокова состоит в том, чтобы «...с одной стороны, понять, что представляет собой данная информация, то есть те модели, с помощью которых происходит контакт общества с миром, а с другой - как данная информация материализуется, то есть фиксируется и получает способность к тому, чтобы быть переданной и полученной членами общества. Кроме того, лингвокультуро-логия стремится понять, как данная информация циркулирует, то есть хранится и передается внутри общества» [19, с. 60].
Воспользовавшись терминологическим аппаратом Ф. де Соссюра (langue, parole, langage), Клоков представляет взаимосвязь между языком и культурой как семиотическую. Исследователь указывает, что в рассмотрении связей между культурой и языком наибо-
лее значимыми становятся те аспекты языка, которые проявляют себя именно в описываемых аспектах культуры (в языке как микросистеме, т.е. там, где язык предстает, с одной стороны, как семиотический код (langue), и как речевая система (parole) - с другой, а также в языке как макросистеме, т.е. в той области, где язык предстает в своей функциональной сущности как идиом (langage). Клоков подчеркивает:
• Связь культуры с семиотическим кодом языка (langue) состоит в использовании культурой парадиг-магической и синтагматической структурированности языковой системы, которая фиксирует, хранит и передает концептуальные и эмоционально-оценочные представления общества о мире.
• Связь культуры с речью (parole) обнаруживается в фактах реального воплощения культурной информации через речевую коммуникацию между членами общества.
• Связь культуры с идиомом (langage) обнаруживается в специфике внутренней стратификации идиома как сложной системы собственных подъязыков, а также в отношениях данного идиома с другими идиомами, используемыми обществом в своих лингвокуль-турных целях.
Еще один путь предлагается в одной из наших работ. Задача лингвокультурологии - исследовать лин-гвокультуру как некое целое, а отдельные языковые и культурные явления (лингвокультурные единицы) - в рамках лингвокультурного целого. В таком случае, «...лингвокультурологические исследования, если они не ограничиваются рамками фразеологии, должны быть типологическими по сути, ибо характерологическое описание той или иной лингвокультуры невозможно без типологии [20, с. 8]. Лингвокультуры понимаются как особые данности: «. как особый тип взаимосвязи языка и культуры, проявляющийся как в сфере языка, так и в сфере культуры и подлежащий выявлению в сопоставлении с другим типом взаимосвязи языка и культуры, то есть в сравнении с другой лингвокультурой» [20, с. 9]. При таком подходе описываются явления, значимые и для языков, и для культур и в равной мере принадлежащие обеим сферам.
Указанная задача оказывается выполнимой, если элементарной единицей описания становится «единица смысла» - ноэма. Отношение человека к миру определяется, как известно, смыслом. Именно смыслы образуют культуру. «Культура есть универсальный способ, каким человек делает мир «своим», превращая его в Дом человеческого (смыслового) бытия» [21, с. 61]. Таким образом, весь мир превращается в носителя человеческих смыслов, в мир культуры. На пути изучения связки «смысл-значение» и кроется, как нам представляется, ключ к решению проблемы «язык и культура».
Лексическая семантика обладает достаточно разработанным аппаратом методов исследования значения. Показать способ смыслового существования некоторой единицы (можно называть ее лингвокульту-ремой или как-то иначе) в рамках лингвокультуры позволяет герменевтико-интерпретационный метод,
который заключается в следующем: ноэматическая структура лингвокультуремы определяется многократной рефлексией в данной лингвокультурной области по поводу ее ноэматического содержания. В Тверской школе впервые применяется понятие ноэмы для анализа смыслообразующей рефлексии. Ноэмы, по Г.И. Богину, это «интенциональные сущности», т.е. наиболее дробные идеальные образования, способные формировать смыслы как системы. Он пишет: «Но-эма - это та самая малая единица с функцией установления связи и отношений между элементами коммуникативной и деятельностной ситуации, которая необходима для смыслообразования» [22, с. 10-11]. Как видим, понятие ноэмы по своей природе предшествует семе, так же как смысл первичен по отношению к значению. При таком подходе непосредственным предметом лингвокультурологического исследования могут быть и фразеологические единицы, и концепты, и способы языкового мышления, характерные для разных лингвокультурных типов, и лингвокуль-туремы, составляющие словарь культуры, и др.
Рассматриваемый подход по своим целям близок «традиционному» концептуальному подходу, поскольку и тот, и другой есть выражение попытки решить проблему смысла и значения: «. значение слова - это тот предмет или те предметы, к которым это слово правильно, в соответствии с нормами данного языка применимо, а концепт - это смысл слова» [17, с. 42]. Понятие (концепт) выводится из употреблений различных слов и конструкций в разных культурных контекстах.
Как можно судить, лингвокультурология в нескольких своих направлениях «возвращается» к Л. Витгенштейну, определяющему значение слова как его употребление: «Значение не есть какой-либо объект, соотнесенный с данным словом; значение слова есть его использование в языке» [23, с. 75]. Если решение проблемы «смысл-значение» осуществится в рамках научного предмета лингвокультурологии, то новую лингвистическую дисциплину можно будет считать состоявшейся.
В заключение кратко охарактеризуем две проблемы, которые, по нашему мнению, определяют развитие данного направления исследований. Первая состоит в настоятельной необходимости определения сущностной природы связи между языком и культурой, что непосредственно определяет онтологию лин-гвокультурологии. Вторая - в необходимости выработать на этой основе собственно лингвистическую систему методов исследования в рамках научного предмета лингвокультурологии.
Литература
1. Сэпир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.
Ростовский государственный экономический университет
2. Малишевская Д.И. Базовые концепты культуры в свете гендерного подхода // Фразеология в контексте культуры. М., 1999.
3. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингво-культурология: Курс лекций. М., 2002.
4. Толстой Н.И. О предмете этнолингвистики и ее роли в изучении языка и этноса // Ареальные исследования в языкознании и этнографии. Язык и этнос. Л., 1983.
5. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.
6. Телия В.Н. О методологических основаниях лин-гвокультурологии // Логика, методология, философия науки. Х Междунар. конф. Москва; Обнинск, 1995. С. 102-106.
7. Телия В.Н. Первоочередные задачи и методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры // Фразеология в контексте культуры. М., 1999. С. 13-24.
8. Маслова В.А. Лингвокультурология. М., 2001.
9. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию. М., 1997.
10. Воробьев В.В. Лингвокультурология (теория и методы) М., 1997.
11. Брагина Н.Г. Фрагмент лингвокультурологического лексикона (базовые понятия) // Фразеология в контексте культуры / Под ред. В.Н. Телия. М., 1999.
12. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1970.
13. Селивестрова О.Н. «Когнитивная» и «концептуальная» лингвистика: их соотношение // Язык и культура. Факты и ценности. М., 2001.
14. Кочеткова Т.В. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Саратов, 1999.
15. Роль человеческого фактора в языке / Отв. ред. Б.А. Серебренников. М., 1988.
16. Степанов Ю.С., Проскурин С.Г. Константы мировой культуры. Алфавиты и алфавитные тексты в периоды двоеверия. М., 1993.
17. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Опыт исследования. М., 1997.
18. Арутюнова Н.Д. Введение // Логический анализ языка. Ментальные действия. М., 1993.
19. Клоков В.Т. Основные направления лингвокульту-рологических исследований в рамках семиотического подхода // Теоретическая и прикладная лингвистика. Вып. 2. Язык и социальная среда. Воронеж, 2000.
20. Снитко Т.Н. Предельные понятия в западной и восточной лингвокультурах. Пятигорск, 1999.
21. БуберМ. Я и ты. М., 1993.
22. Богин Г.И. Субстанциальная сторона понимания текста. Тверь, 1993.
23. Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. I. М., 1994.
17 июня 2004 г
